Избыточная реакция (джен)

Пока Элли шла до Зарянки, у нее как раз хватило времени не только успокоиться, но и подумать. Словно в голове что-то щелкнуло, переключая режимы, провернулся калейдоскоп, и из привычных стекляшек сложился совсем иной узор, позволяя взглянуть на тот же самый мир немножко по-новому, с иного ракурса. И кое-что понять не только о мире, но и о себе, — например, то, что вчера засыпала она почти счастливой. Впервые за последние шесть лет.

Быть адмиралом свободного флота — что может быть почетнее? Лучше. Достойнее. Свобода, сила, власть. Звезды. И все это подчиняется тебе. По одному твоему слову срываются в бой корабли, гибнут люди, блокируются ПВ-туннели или рвутся чужие блокады, словно гирлянда из бумажных цветов. Раз — и нету. В клочья. Вспыхивают революции, свергаются казавшиеся незыблемыми правительства почти незнакомых тебе планет, правительства, о которых ты знаешь только то, что они оказались неугодны твоему нанимателю.

Да, твой основной наниматель — не людоед с Архипелага Джексона, он не торгует телами вразнос, не выращивает детей для продления жизни толстосумов, и шесть лет назад ты, не раздумывая, шагнула бы под плазму, если бы это ему понадобилось (как несколькими годами ранее, в общем-то, уже и шагнула). Потому что ты знала его тогда как саму себя, знала и верила. Но... То было шесть лет назад.

Шесть лет во власти. И в какой власти! Имперский аудитор, один из девяти, неподвластный и неподсудный никому, кроме священной персоны Барраярского императора, Грегора Форбарры. Можно сказать — третий после бога и императора. Почти абсолютная власть, которая и развращает точно так же, то есть почти абсолютно. Но даже если маленький человечек устоит и никогда не начнет путать свои интересы с государственными — кто возьмется утверждать, что интересы Барраярской империи и интересы флота дендарийских наемников совпадают?

Или что они совпадают с интересами Элли Куинн?

Шесть лет назад ей казалось, что в этом нет и не может быть ни малейших сомнений. Но то было шесть лет назад. Шесть лет, заполненных изучением файлов, просмотром досье, анализом обстановки, выстраиванием стратегий и составлением планов — о да, конечно же, чрезвычайно важных файлов, досье, стратегий и планов! Но выполняли их другие.

Другие прыгали в десантные боты и штурмовали чужие укрепления, другие рисковали собой и могли погибнуть каждую секунду, разлетевшись в пыль от точного попадания — адмирал Куинн не могла позволить себе подобной роскоши. Она лишь планировала и руководила. Да и то, если разобраться, уже почти год все делается практически помимо нее, слишком хорошо она подготовила и натаскала всех четырех заместителей. Делают все они, она даже не во все их решения успевает вникнуть, только одобряет, позволяя им верить, что она все еще ими руководит.

Казалось бы, радуйся! Адмиральский пост — отличная синекура, достойное завершение карьеры. Плох тот десантник, который не хочет стать адмиралом, и все такое. И она хотела, о, как же она хотела! Она долго шла к этому посту и многим пожертвовала, и была уверена, что это и есть высшее счастье.

А через шесть лет сорвалась очертя голову в первый же рейд, при первой же подвернувшейся возможности всерьез рискнуть этой самой головой...

Не потому ли она так легко рванулась лично исполнить этот заказ, что он оправдывал ее бегство? Позволял удрать туда, где по венам хлещет взбесившийся адреналин, где рискуешь не только чужими жизнями, где смерть — не просто далекая искорка во мраке, где есть возможность что-то делать самой, а не просто планировать и руководить. Она ведь могла послать с афонцем кого угодно, необходимость ее личного присутствия с самого начала была притянута за уши — ею же самою и притянута, если разобраться.

Ее ведь и на Ньюризани этой больше всего бесило-то не отсутствие привычных бытовых удобств, а то, что основные приключения и опасности опять проходят мимо, бросив ее на этой мирной тухлой планетке. Что ей опять не удается ничего сделать самой. Что даже сложись все благополучно с «Маленькой лошадкой», на ней она снова была бы ничем иным, как просто пассажиром, по сути, грузом. Вот, значит, что стояло за ее сегодняшней выходкой в баре, а выигрыш нескольких дней — полная чушь. Сразу надо было понять. Вот, значит, чего ей не хватало, как не хватает воздуха...

Все эти годы она была уверена, что все хорошо, что лучше просто не бывает и быть не может. Что воспоминания — это, конечно, прекрасно, но они всегда приукрашивают действительность, и прошлое всегда кажется лучше, чем оно было на самом деле. Ей наверняка не понравилось бы снова бегать в тяжелой броне и уворачиваться от выстрелов, в прошлое нет возврата, и это к лучшему. И хорошо, что возврата нет. Потому что если бы и была такая возможность, и если бы она оказалась такой дурой, что ею воспользовалась — ее ожидало бы горькое разочарование.

Однако вот она — дикая, невероятная случайность, позволившая вернуть прошлое хотя бы частично. Опасность, риск, борьба, адреналин. Драка вот эта вчерашняя. И острое понимание, что адмирал Куинн, в общем-то, вовсе не так уж и нужна своему далекому флоту. И что? Сильно ли ее это все разочаровало?

Ха!

Может быть, это и есть шанс? Тот самый, единственный. Снова почувствовать себя живой. Начать все с начала. С нуля. Может быть, случайностей в этом мире просто не бывает?

Что ж, есть один надежный способ проверить.

Она остановилась так резко, что шедший рядом и что-то бубнивший Николас споткнулся и замолчал. И спросила, словно о дороге в библиотеку:

— Где у вас тут играют на деньги? Только на очень большие деньги. И не говори мне, что ты этого не знаешь!

* * *

Садясь на пассажирское место во флайере, Ланс выглядел донельзя несчастным. Почти таким же несчастным чувствовал себя и Дэн, занимая кресло пилота. Но Станислав Федотович был неумолим и наказания не отменил, несмотря на укоризненные вздохи Полины, что «котику» теперь ведь целый месяц не удастся порулить, так может быть, хотя бы напоследок, хотя бы разок... Станислав Федотович только еще больше насупился, обронил веское и многозначительно-угрожающее: «Хм-м!» и ушел к себе. Его затянутая в белый парадный капитанский китель спина выражала еще большую непреклонность, чем насупленные брови или многозначительное хмыканье.

Дэн понимал правоту капитана, и от этого чувствовал себя еще более несчастным. Чувство вины, негативная информация. И самое паршивое, что сам же решил не блокировать спонтанные выбросы и не подправлять биохимию. Значит, придется ощущать всю эту гадость по полной, нельзя же в первый же день отступить от намеченного только потому, что выделяться начали не слишком приятные гормоны? Люди не могут выбирать. Значит, и он должен так же. Тем более что действительно мог бы немножечко подумать вчера и предугадать наиболее вероятную реакцию Станислава Федотовича, не такой уж сложный расчет.

Они с Тедом вчера действительно заигрались, да еще и Ланса втянули, хотя поначалу все вышло совершенно случайно и не казалось чем-то серьезным. Ну подумаешь, натянул Тед, дурачась, на Ланса капитанскую фуражку! Если бы в этот момент не вошел прибывший раньше времени заказчик, ничего страшного бы не случилось. А так... Заказчик был выгодный, короткий быстрый рейс, некрупный скоропортящийся груз, хорошие деньги. Только вот прибыл заказчик вместе со своим грузом на два часа раньше, чем было договорено, и капитан не успел вернуться на борт. Но заказчик-то этого не знал. Увидел капитанскую фуражку на Лансе, ну и...

Дальнейшее произошло как-то само собой и одновременно — Тед с Дэном переглянулись, вспомнив тот случай, когда подобную путаницу устроил сам Станислав Федотович, представив заказчику членов экипажа не теми, кем они являлись. Тед ухмыльнулся, а Дэн чуть изогнул левую бровь и по киберсвязи попросил Ланса подыграть. Ну Ланс и подыграл, молчал многозначительно, брови хмурил так убедительно, что заказчик даже слегка надбавил сверх обговоренной суммы. А уж скопировать подпись Станислава Федотовича на договоре для киборга вообще дело ерундовое. Хорошо получилось, и пошутили вроде, и на пользу.

Только вот капитан шутки почему-то не оценил. Настолько не оценил, что сегодня отвезти Ланса к его новому месту работы поручил навигатору, который флайер, конечно, водить умел, но в отличие от обоих пилотов не получал от этого занятия ни малейшего удовольствия. Хорошо еще, что отменять перенесенный на завтра старт (чтобы тем самым наказать Теда еще сильнее, промурыжив лишние сутки на уже порядком поднадоевшей всем планете) Станислав Федотович все-таки не стал. Хотя сделал это наверняка не из заботы о чувствах пилота и прочих провинившихся, а для сохранности собственного реноме: что ж это за капитан такой, который меняет по несколько раз дату вылета? И одного достаточно. Тем более что завтра действительно удобнее, если вылететь пораньше, то можно успеть проскочить первую станцию гашения до основных пробок и не потратить полдня в очереди.

— Пристегнись.

Ланс повиновался безропотно, ему и в голову не пришло попросить Дэна пустить его за штурвал, когда отлетят подальше. Хорошо. Уже понимает. А полгода назад только моргал недоуменно в ответ на дэновское «Но это же будет нечестно». Растет потихоньку, социализируется. Говорит вот только мало и плохо.

— Типичная проблема близнецов, — сказал Вениамин Игнатьевич, забыв про свой чай и размахивая ложечкой, как указкой. — Потребность в общении с себе подобными — одна из основных потребностей человека, маленьким детям приходиться очень быстро осваивать язык взрослых, если хотят они быть понятыми как взрослыми, так и другими детьми. Поэтому с детьми нельзя сюсюкать. У близнецов проблема вербального одиночества стоит не так остро, они с самого рождения растут и развиваются вместе, и вырабатывают свой собственный упрощенный язык, понятный им двоим, на котором и общаются, вынуждая уже взрослых пользоваться им, если взрослые хотят быть понятыми. Именно из-за этого близнецы на ранних этапах часто отстают от сверстников в речевом развитии.

— Но у Ланса же нет близнеца! — удивилась Полина, оборачиваясь за поддержкой к остальной команде, задержавшейся после ужина за чаем (двуногий котик, разумеется, удрал сразу же, как только на столе появились угрожающие вазочки с конфетами и печеньем, хватит с него и котлеты, и так сегодня уже дважды кормили, только от завтрака увернуться и удалось!). Но посмотрела на невозмутимого Дэна (а так же на то, как все остальные члены команды старательно стараются на него не смотреть) и, кажется, все сама поняла, потому что виновато ойкнула и больше ничего не спрашивала.

— Это отставание обычно быстро нивелируется, — поспешил добавить оптимизма доктор. — Как только близнецов разделяют или они попадают в коллектив и у них появляются интересы помимо друг друга...

Вот и хорошо, что на ближайший месяц у Ланса будет этот самый коллектив и никакой киберсвязи.

Официально Станислав Федотович именовал это «временным контрактом по внутренней охране», то есть вполне себе работой. И даже оплачиваемой, а как же иначе, любая работа должна быть оплачена. А вот какими правдами (или неправдами?) капитану удалось убедить руководство детского летнего лагеря, что им обязательно нужен кибер-охранник, причем не куда-нибудь, а именно в младшую логопедическую группу, причем для охраны как бы изнутри зачисленный в эту группу, причем с разрешением держать при себе животное (кот, один, кличка Сеня, сертификат о родословной и прививках прилагается) и тратить на рисование не менее трех часов в день — это уже совсем другой вопрос. Но удалось.

В младшей группе проходили речевую коррекцию дети от шести до восьми лет. Лансу не удастся отмолчаться в таком окружении — или Дэн ничего не знает о человеческих детенышах. Хорошо, что Сеня — не Котька. Он даже Полинину гиперактивную любовь выдерживает со стоической миной на толстой физиономии, обвисая в руках зоолога черно-белой тряпочкой и лишь в самые тяжелые моменты позволяя себе полузадушенный хрип. Если он выдержал Полину, то и детей выдержит.

Дэн вывел флайер на прямую трассу и включил автопилот.

* * *

Элли подвели рефлексы.

Те самые благоприобретенные рефлексы хорошего бойца, которые не раз спасали жизни как ей самой, так и ее подопечным в бытность работы телохранителем. А еще то, что, выскакивая сегодня утром из гостиницы (боже, неужели прошел только один день?! Да и не прошел еще даже, только темнеть начинает), она забыла вытряхнуть из кармана куртки бластер, который положила туда вчера. Помнится, собиралась поискать тир или стрельбище, вот и сунула, ибо всегда предпочитала стрелять из своего оружия, проверенного. А человек вооруженный и ощущает, и ведет себя совершенно иначе, чем человек безоружный, это на подсознанке. Случайность. Подсознание. И рефлексы.

Вот тебе и стрельбище.

Элли перекатилась к вентиляционному грибку, осторожно высунулась из-за него и выстрелила так, чтобы короткий плевок плазмы прошелся как минимум в полуметре над залегшими за жалким прикрытием бортика детской песочницы. Ха! Тоже мне, нашли прикрытие. Дилетанты.

Ответка прилетела незамедлительно, срезав шляпку грибка и обдав Элли жаром. Пришлось отпрянуть. Стреляли дилетанты на удивление неплохо, и где только научились? Вроде же штатские все были в том казино. Или это уже какие-то другие подключились? Вроде как действительно больше их стало, поначалу-то всего шесть стволов и было, если и секьюрити у входа считать...

С проверкой удачливости Элли не повезло. Или как раз таки повезло — это смотря с какой точки зрения рассматривать.

Сначала пришлось долго ждать в баре при казино (игорный зал открывался только после пяти часов, а возвращаться в гостиницу не хотелось), смотреть на маленькую площадь с фонтаном посерединке и большими часами на здании здешней мэрии. И терпеть компанию надиравшегося пивом Николаса (сама Элли предпочла имбирный лимонад). Сидела, не вслушиваясь в бормотание соседа, становящееся все более бессвязным, гоняла соломинкой кубики льда в лимонно-мятной терпкости, смотрела, как цифры на больших квадратных часах сменяют друг друга, и ни о чем не думала. Действительно ни о чем.

Она решила быть честной, и если уж начинать с нуля — то именно что с нуля, а трудно назвать нулем ситуацию, когда ты можешь купить половину этого городишки, да еще и останутся деньги на карманные расходы. Это не честная игра, а голимое читерство. С судьбою так играть себе дороже. Нет уж. Сказано с нуля — значит, с нуля. И трудно выбрать лучшее место для подобных начинаний, чем казино — если ты, конечно, хочешь именно что избавиться от денег, а не наоборот.

Одна игра. Никаких карт, только кости или рулетка, где все целиком и полностью зависит от случайности.

Время словно остановилось, таял лед в бокале, ей приносили новый, опять с лимонадом. Ощущение нереальности происходящего усиливалось с каждой минутой, но более не раздражало. Если даже это сон — почему бы и нет? Поиграем всерьез и во сне. Какая нам разница.

Куда-то делся Николас, она даже не заметила, когда это произошло. В баре потихоньку прибывало народу. На черном квадрате по ту сторону площади мигнули цифры: 17:17 (странно, вроде бы совсем недавно отбивало полдень), и Элли восприняла этот дубль в качестве сигнала отставить бокал и подняться-таки на уже открытый второй этаж.

Пусть будет рулетка.

Элли поставила все, что оставил ей Питер, даже последнюю мелочь из карманов выгребла. На зеро.

И сорвала джек-пот.

Сгоряча, нарушая самой себе же данное слово, повторила ставку. И снова выиграла.

Третий раз повторять не стала, судьба ясно высказала свое мнение, и даже если сейчас она проиграет — это уже ничего не изменит: она уже проиграла. С первым же выигрышем.

Побег не удался. Чего, собственно, и следовало ожидать.

Элли растянула губы в резиновую улыбку, заказала всем выпивку, поулыбалась в ответ на завистливые поздравления и, не дожидаясь, пока крупье соберет ее выигрыш, удрала во внутренний дворик подышать. Она действительно собиралась просто подышать, и все эти мысли о побеге были, конечно же, безответственным бредом, недостойным не то что адмирала, но и просто взрослого человека. Судьба дала это ясно понять. Подростковое соплежуйство, вот что это было такое, и кому, как не Элли это понимать. Она и понимает. И дождется «Маленькой лошадки», и купит себе проезд, и вернется к адмиральской рутине досье, стратегий, разборов и...

Додумать Элли не успела — ну кто же мог знать, что именно в это время какие-то местные то ли бандиты, то ли бизнесмены сочтут внутренний дворик казино подходящим местом для своих деловых разборок?

Дверь громко щелкнула за спиной собачкой захлопнувшегося замка, и Элли оказалась под прицелом пяти бластеров. Вообще-то людей в маленьком дворике было девять, но вооружены оказались далеко не все из них. Трое слева, двое справа. Раньше они, похоже, держали на мушке друг друга, но теперь дружно целились в новую мишень. Вернее — в то место, где она была секунду назад, ибо Элли профессионально и неосознанно сразу же ушла с линии огня, игнорируя ажурную лесенку (нулевая оборонительная ценность) и сиганув прямиком через перила открытого балкончика в укрытие за мусорным баком. В тот же миг в него ударили сгустки плазмы.

*

Позже, вспоминая этот чуть было не поставивший жирный крест на ее карьере эпизод, Элли поняла, что подвели ее именно рефлексы бойца. Поведи она себя как женщина (ну, во всяком случае, как себе представляют местные олухи правильное поведение женщин), и все бы обошлось. Эти зверские морды расплылись бы в улыбках, пистолеты опустились, ей бы позволили уйти, как позволили до этого выносившей мусор уборщице. И никто не усмотрел бы в такой ситуации ничего особенного: женщина существо слабое и глупое, его надо беречь и охранять, холить и лелеять. Но только до тех пор, пока оно ведет себя как женщина и не лезет в мужские игры.

И то, что она посчитала по умолчанию безопасным и для себя дворик, куда только что выходила уборщица, тоже было ошибкой. Уборщица была местной и наверняка повела себя правильно, взвизгнула, ойкнула и все такое, эти бандюганы, вполне возможно, даже ведро ей вытряхнуть помогли. Провинциальные нравы, чтоб их!

Элли же отреагировала не как женщина, а как боец, причем боец, притворявшийся женщиной. То есть, показала себя не просто влезшей в чужие игры курицей (такую могли бы отшлепать, обезоружить и выгнать, чтобы неповадно было), а коварным и сильным обманщиком. По сути, шулером.

А шулеров бьют насмерть.

Второй ее ошибкой было то, что она не сразу это поняла. Ее пытались взять живой, и это было отчетливо видно: в потихоньку сгущавшихся сумерках плазменные разряды чертили затейливое ришелье вокруг нее, не задевая саму Элли даже и близко, и такую точность непопадания было бы трудно объяснить перманентными промахами. С ней вели игру, и это она поняла.

Не поняла только, что правила у этой игры изменились.

* * *