Воля Дождя (джен)

Стоило Наруто с товарищами лишь подойти к домам, где ночевал и откуда был похищен Собаку но Гаара, как на него тут же налетела разъяренная фурия, в которой Узумаки едва узнал Темари.

— Это твоих рук дело? — почти кричала та, накрепко вцепившись в куртку Наруто.

Хаку хотел было вмешаться, защищая своего лидера, но Наруто дал ему знак, приказывающий отступить. С сестрой джинчуурики он поговорит и разберется сам, не вмешивая посторонних.

— Ну-у, Темари, не горячись так. Как видишь, я только что вернулся после ночных посиделок с друзьями и о-очень хочу спать.

Наруто показательно зевнул, а затем беззаботно улыбнулся. Но Темари его беспечность лишь разозлила сильнее.

— Не увиливай от ответа! Ты знал или каким-то образом понял, кем именно является мой брат. Ты силен, а твои настоящие мотивы неясны. Я не верю, что ты не приложил руку к похищению Гаары.

— И ты всерьез считаешь, что я единственный в этой чертовой деревне, кому известна информация о джинчуурики? Вот подумай: есть я — генин, прибывший на экзамен даже без сопровождения наставника; в моем распоряжении всего двое шиноби, и те, в свою очередь, генины. И есть Лист — древнейшая из скрытых деревень, с развитыми силовыми структурами и огромным количеством опасных и талантливых ниндзя...

Темари ослабила хватку и теперь сосредоточенно смотрела на Узумаки, хмуря брови. Наруто почти со змеиной хитростью оценивал ее настроение; теперь, когда первый гнев схлынул, Темари была готова слушать и внимать тому, в чем Узумаки так старался ее убедить.

— Как думаешь, у кого из нас было больше возможностей для похищения и, главное, сильнее мотив?

— Зачем Конохе мой брат?

— Не он, а биджуу. Скрытая деревня, претендующая на первенство в мире шиноби и — вот так жалость! — не имеющая ни одного джинчуурики. А они, как известно, являются грозной силой...

— У Конохи был джинчуурики, — перебила Темари.

— Умница. Кто владеет информацией, владеет миром, — подмигнул ей Наруто, но та не поддержала его флирт. — Был двенадцать лет назад, а затем биджуу сгинул, запечатанный своей бывшей носительницей и ее супругом. А посему, не имея собственного джинчуурики, Коноха могла запросто позариться на чужого.

— Н-но ты ведь понимаешь, что извлечение биджуу грозит джинчуурики смертью? — голос Темари дрогнул.

— Понимаю, — отозвался Наруто. — И хокаге, скорее всего, понимает. Но убедить шиноби перейти на сторону врага сложно. Куда проще убить, а потом использовать его биджуу для создания нового, собственного джинчуурики, заведомо преданного Конохе.

— Но могу ли я доверять твоим словам? — серьезно задумалась Темари. — Скажу сразу, я не верю в дружбу и взаимовыручку между шиноби из разных деревень. Мы, жители Песка, привыкли полагаться только на себя и соотечественников.

— Доверять мне или нет, твое право. Но сопоставь факты и получишь полную картину. Сейчас я расскажу тебе то, что вскоре и без того станет известным: на территорию Конохи инкогнито проник лидер одной из вражеских деревень — Орочимару, глава Отогакуре. По всей Конохе объявлен повышенный уровень опасности. Долго и ложно считавшая себя лучшей деревня вдруг с ужасом осознала свою несостоятельность и теперь готова ухватиться за любую возможность усиления. И именно в этот момент пропадает песчаный джинчуурики. Скажи, ты веришь в такие совпадения?

Узумаки врал красиво, гладко и самозабвенно. Эту версию он тщательно продумал еще ночью, а посему сейчас говорил без запинки, как хорошо вызубренный текст, не забывая при этом про эмоции, мимику и расстановку нужных акцентов.

— Если твои слова правдивы, Сунагакуре это так не оставит! — яростно выдала Темари.

Наруто же мысленно праздновал триумф. Его замысел — попытка сыграть на неприязненных чувствах жителей Песка к Листу — сработал как надо. Если между Суной и Конохой вспыхнет конфликт, Наруто и его деревне это пойдет на пользу. Разведки и ударная сила как минимум двух крупных деревень будут направлены друг против друга, и у них останется гораздо меньше времени и ресурсов на поиски и поимку Акацуки. К тому же отец что-то говорил ему о самой масштабной войне в истории шиноби, которая обернется благом, поскольку положит конец остальным войнам, ведь измученные ниндзя будут уже согласны на все ради мира. Как знать, подумал Наруто, может именно мои действия и приведут к началу той самой последней в истории шиноби войны, о которой так мечтает отец?

— Мы с Канкуро покинем Коноху сегодня же, — объявила о своем намерении Темари. — И тебе я советовала бы сделать то же. Не понимаю, как ты можешь так беспечно игнорировать опасность, хотя прекрасно знаешь о ней?

— А чего мне опасаться? — хмыкнул Наруто. — Я не джинчуурики. Моя поимка и даже смерть ничего бы не дала ни хокаге, ни АНБУ.

Он лукавил, понимая, что за риннеганом нашлось бы немало желающих поохотиться. Оставаться в Листе для него было еще более опасно, чем для остатков родственной троицы Песка. По правде, сам он намеревался покинуть деревню через день после того как объявят об отмене проведения финальной части экзамена из-за «непредвиденных обстоятельств» (связанных либо с пропажей Гаары, либо с обнаружением Орочимару на территории Конохи). Но сообщать об этом Темари он не стал.

— Играешь с огнем, Узумаки Наруто. Бойся опалить крылья, — сказала она полушепотом, ссылаясь на народную легенду, а затем ушла, даже не попрощавшись.

Как хорошо, что у меня нет крыльев, ухмыльнулся Наруто. Зато есть руки, ноги, голова и особый отцовский подарок — риннеган. Я не проиграю.

Узумаки прилег на траву, прикрыв глаза и подставив лицо лучам утреннего солнца. Ему отчаянно хотелось поспать часок-другой, но уснув, он рисковал бы пропустить множество важных событий; таких, например, как разговор с собственным информатором, чью чакру Наруто чувствовал неподалеку.

— Выходи уже, Сай, поболтаем.

— Доброе утро, Наруто-сан, — тот вышел из-за деревьев и опустился рядом с Узумаки.

— Утро действительно доброе. Мне даже кажется теперь, что я ошибался насчет оценки местной погоды — в ясных солнечных деньках все-таки есть своя прелесть. Впрочем, это лирика, — перебил сам себя Узумаки. — Ты слышал мой разговор с красоткой Темари-чан?

— Слышал, — кивнут тот. А потом, посмотрев в упор, спросил прямо, — Узумаки Наруто нужна большая война?

Наруто не удержался и рассмеялся в голос. Сай оказался далеко не глуп (что, в принципе, от информатора и ожидалось) и быстро смекнул, что к чему. Более того, Узумаки был убежден, что тому известно, кто стоит за пропажей Гаары. На секунду в его сознании даже промелькнуло подозрение, а не является ли их сотрудничество тайным планом АНБУ — что если руководство Конохи поручило Саю втереться в доверие подозрительно сильному генину из вражеской деревни?

Это был риск. Равно как и сам поход на экзамен, договор с Орочимару, с Саске, похищение Гаары. Наруто любил рисковать. Игра с огнем являлась для него родной стихией, а посему он снова пошел ва-банк.

— Мне нужно кое-что помасштабней простой войны между Конохой и Суной. Впрочем, если сами коноховцы поверят, что песчаный джинчуурики все еще находится на территории их деревни, это будет о-очень кстати. Ты ведь меня понимаешь, Сай? Считай это своим первым заданием.

Сай снова улыбнулся нечитаемой улыбкой.

— Есть еще одна деталь, о которой ты, Наруто, наверняка не знаешь. В Конохе есть джинчуурики.

Услышав такую новость, Узумаки взбудоражено и чуть ли не с восторгом подскочил с травы. Еще бы, вместо одного джинчуурики ему, кажется, выпадет возможность поймать сразу двоих. Конечно, Нагато будет в ярости, в этом Наруто не сомневался. Жестко отчитает, возможно на время запретит покидать Амегакуре. Но потом непременно простит.

Природная наблюдательность и склонность к анализу быстро помогли Наруто оценить характер и настроение приемного отца. Ко врагам Пейн-сама был беспощаден, к членам Акацуки холоден, но к названному сыну питал на удивление теплые чувства. О природе такой странной привязанности Наруто не задумывался; гораздо больше его интересовал вопрос о границах дозволенного. Предательства бы Пейн не простил никому (в чем Наруто не сомневался), даже любимому приемному сыну. А вот рискованную самодеятельность, направленную на общее благо, немного отчитав, все же спустит ему с рук.

— Я тебя внимательно слушаю.

— Считается, что Девятихвостый исчез. И многим хочется в это верить, поскольку страх перед этим существом до сих пор живет в сердцах жителей деревни. Но на деле биджуу не так-то просто уничтожить...

— А если учесть, какой потенциальной боевой мощью обладают эти создания, то и вовсе не захочется их уничтожать, — усмехнувшись, дополнил Наруто.

Коноховцы оказались вовсе не идиотами, чтобы навек оставить такое оружие запечатанным в телах его родителей. Этого следовало ожидать.

— Верно. Девятихвостого возродили, запечатав в новом сосуде и тем самым создав следующего джинчуурики.

— Имя! — нетерпеливо скомандовал Наруто. — Мне нужно его имя.

Но Сай медлил.

— Для начала позволь узнать, какая участь постигнет его, равно как и других джинчуурики?

— Разве я уже не говорил тебе, что отвечаю за сохранность своих людей?

— Так, стало быть, Гаара — тоже «твой человек»?

Узумаки начинал терять терпение, но вынужден был сдержаться. Нельзя показывать Саю, что он взволнован и готов уже выйти из себя.

— Я собираю армию, Сай, — как можно спокойнее ответил Наруто, давая понять, что провокации его не зацепили. — Самую сильную на континенте, возможно, во всем мире. Тем, кто присоединится ко мне, гарантирую безбедную жизнь и сытую спокойную старость. Разве не об этом шла речь, когда ты согласился работать на меня?

Конечно, Узумаки лукавил, но лишь отчасти. В жестоком, полном кровопролитных войн мире шиноби, где средняя продолжительность жизни не превышала и тридцати лет, никто не мог бы со стопроцентной уверенностью обещать долгую счастливую жизнь кому бы то ни было. И все же ради своих людей Наруто готов был стараться. Он не видел чести в том, чтобы необдуманно рисковать своими подчиненными и старался по возможности сберечь их, особенно если речь шла о сильных и перспективных ниндзя.

Сай сосредоточено покивал, что-то обдумывая.

— Его имя Конохамару Сарутоби. Также известен как достопочтенный внук достопочтенного хокаге.

Последняя фраза позабавила Наруто свой нелепостью. Его собственное «звание» в Аме — сын бога — звучало гораздо лучше. Впрочем, была здесь и хорошая новость: версию с обманом Сая и «проверкой» со стороны АНБУ Узумаки смело отбросил, поскольку был уверен, что как Пейн никогда бы не подставил его (даже ради чьей-либо проверки), также и хокаге никогда не подставит под удар любимого и единственного внука.

— Благодарю, Сай, это действительно бесценная информация.

— Рад был стараться.

Улыбнувшись напоследок, тот исчез, а Узумаки присел на сруб дерева и серьезно задумался над раскладом.

Итак, Конохамару Сарутоби. Наруто мог бы «похитить» его самостоятельно, но тем самым бы себя выдал. Также у него были Учиха и Хьюга, на которых можно было переложить эту миссию, но никто не давал гарантий, что их миссия завершится успешно. Саске слаб, да и Неджи, хоть и признан в Конохе гением, едва ли сумеет что-либо сделать, если им путь преградят вражеские шиноби. Впрочем, можно поручить им доставить Конохамару лишь в ближайшее убежище Акацуки, а далее подключатся уже члены отцовской организации. Это план казался более реалистичным.

Узумаки потирал руки от предвкушения. Старейшины Конохи и АНБУ сослужили ему хорошую службу, запечатав биджуу именно во внуке хокаге, причем утаив эту информацию от населения. Иначе пропажа двух джинчуурики подряд вызвала бы слишком много неудобных вопросов. А теперь, кого бы АНБУ ни сочли виновными в пропаже Конохамару — Орочимару или Сунагакуре — мотив будет очевиден, поскольку «достопочтенный внук достопочтенного хокаге» был потенциально нужен и тем, и другим; Песку — для обмена на Гаару, Звуку и Орочимару — ради мести за несостоявшееся вторжение в Лист. Ну а Учиха с Хьюга были издавна известны своим мятежным духом (первый мечтал о мести, второй о статусе главы клана), следовательно, могли запросто купиться на обещание силы от любой из сторон.

Расклад казался идеальным. Дело оставалось лишь за малым.

Раз дал обещание заглянуть в гости, держи его, с усмешкой проговаривал про себя Наруто, направляясь к дому Неджи Хьюга, поскольку именно его счел достойным быть лидером предстоящего похищения.

— Ты ждал меня, Неджи-кун? — нарочито громко окликнул его Узумаки, подкравшись со спины.

— Ждал, — коротко ответил тот, даже не вздрогнув.

А он не промах, улыбнувшись, подумал Наруто; знаменитый бьякуган знает свое дело, и незаметно подобраться к Хьюга не так-то просто.

— Отменная внимательность, — заслуженно похвалил Наруто, а потом в своей манере тут же переключился с шутливого тона на серьезный. — Этим вечером тебе предстоит покинуть Коноху вместе с Саске Учихой и Конохамару Сарутоби. Первый пойдет с тобой по своей воле, а за волю «достопочтенного внука» ответственность несешь ты. Уговори, убеди, наконец, уведи силой.

По хмурому сосредоточенному лицу Неджи было сложно прочесть его эмоции. С минуту он молчал, очевидно обдумывая слова Узумаки, и наконец заговорил:

— Ты предлагаешь мне похитить внука хокаге и стать нукенином?

В корень смотришь, мысленно усмехнулся Наруто. Но, не будучи до конца уверен в полной лояльности Хьюга, решил вместо прямого ответа продолжить витиеватый разговор.

— Ты называешь нукенинами тех, кто отверг интересы собственной деревни? А теперь представь, что мироустройство — то, каким ты его знал — вскоре безвозвратно изменится. Разрозненные скрытые деревни исчезнут с лица земли, чтобы сплотиться в единую, наимощнейшую цивилизацию ниндзя, способную диктовать свои условия государствам и их дайме. И кто будет почитаться отступником — верный старым или новым порядкам?

— Невозможно, — безапелляционно ответил Неджи (и Наруто мысленно посетовал на то, что Хьюга слишком уж часто прибегает к этому слову). — Ты не единственный шиноби, мечтавший изменить мир.

— Зато, возможно, единственный, обладающей силой, что способна менять судьбы. Я уже говорил тебе это во время поединка, Неджи Хьюга; или тебе нужны еще доказательства?

— Я задам тебе три вопроса, Узумаки Наруто. От их ответа будет зависеть мое решение.

Ну а от твоего решения будет напрямую зависеть твоя жизнь; увы, ты уже слишком много знаешь, и если после моих откровений ты не согласишься перейти на мою сторону, мне придется убить тебя, подумал Наруто. Но вслух сказал:

— Задавай.

— Ты стоял за похищением Гаары?

— Отчасти, — ответил Узумаки, почти не лукавя. По сути, ответственность за это деяние можно разделить между ним и Орочимару поровну. — Я уже говорил, что заинтересован в сильных шиноби. Песчаный Гаара не исключение.

После его ответа Хьюга нахмурился сильнее.

— Ты член Акацуки?

— Да.

Хоть Узумаки официально членом Акацуки не был, но солгал с гордостью. Объяснять Неджи, что он приемный сын лидера организации и его вступление просто вопрос времени, было излишним.

— Так значит, все, что ты перечислил ранее, это и есть подлинные цели Акацуки... — пробормотал тот себе под нос то ли вопрос, то ли утверждение.

Вот только здесь и сейчас, стоя посреди квартала Хьюга, обсуждать планы Акацуки Наруто точно не собирался. А посему решил ускорить беседу, действуя на опережение.

— Кажется, я уже знаю, каким будет твой следующий вопрос, Неджи-кун. Думаю, ты захочешь узнать, что за доудзюцу ты увидел у меня во время поединка.

На безэмоциональном ранее лице Хьюга четко отобразилась заинтересованность. Значит, не ошибся, мысленно ликовал Узумаки, и одним движением руки откинул челку.

— Риннеган, знаменитое доудзюцу Мудреца Шести Путей, сила, доступная лишь богам. Ты ведь знаешь предания древних — в смутные времена будет ниспослан миру обладатель риннегана, чтобы восстановить баланс, став новым божеством созидания. Возможности его столь велики, что способны даже мертвых вернуть к жизни.

Разумеется, о том, что возвращение кого-либо к жизни потребовало бы жизнь носителя риннегана взамен, а также о том, что точно не стал бы использовать эту технику, Узумаки сообщать не стал.

Неджи был обескуражен и морально уже побежден. Ни слова не говоря, достал кунай и, надрезав ладонь, начал произносить слова клятвы:

— Я, Неджи из клана Хьюга, присягаю на верность Узумаки Наруто из Акацуки...

Если, как говорится в поговорке, болтливый шиноби — мертвый шиноби, тогда доверчивый шиноби — очень полезный шиноби, поскольку им так легко управлять, с усмешкой размышлял Наруто, слушая слова клятвы. А затем без колебаний порезал собственную руку и скрепил рукопожатие.

— Я, Наруто из клана Узумаки, принимаю твою клятву.

Итого, двое джинчуурики, два шиноби с мощными доудзюцу и целая скрытая деревня Песка, которая теперь, благодаря стараниям красотки Темари, враждебно настроена по отношению Конохе, мысленно перечислял Наруто свои «заслуги», хваля сам себя за удачные решения. Кстати, в будущем неплохо бы и саму Темари переманить на свою сторону, размечтался Узумаки. Она была бы отличным украшением для Акацуки.

Затем, чтобы отвести от себя подозрения, заглянул в полюбившийся ему Рамен Ичираку, где, столкнувшись с забавным толстячком Чоджи, довольно долго обсуждал с ним особенности и прелести своего любимого и (по собственному мнению) лучшего во вселенной блюда. После имел возможность убедиться, что труды Сая не прошли напрасно: недалеко от него уселись Киба Инузука и Хината Хьюга, которые обсуждали последние события, в том числе пропажу Гаары.

— Моя сестра слышала сегодня в госпитале, что вроде как этот Гаара является джинчуурики, а АНБУ как раз такой был нужен, — полушепотом рассказал Инузука.

— Какой ужас, — воскликнула Хината тоненьким голоском. — Ты этому веришь?

Тогда, заказав уже третью по счету порцию рамена, Узумаки решил подсесть и присоединиться к обсуждению. Умело изображая из себя общительного парня с активной жизненной позицией и искренним желанием разобраться в ситуации, он в красках пересказал им то же самое, что сообщил утром Темари. Чем больше народу поверят его «аргументам», тем лучше.

Вечер и ночь прошли спокойно. Перед тем, как отойти ко сну, Наруто успел еще прогуляться с членами своей команды по деревне и удивиться спокойствию и беспечности, царящим вокруг. Жизнь продолжала течь своим чередом, словно и не было похищения и проникновения Орочимару. Что это — железная выдержка коноховцев или беспросветная глупость? — задавался он вопросом.

Утром же его разбудила впорхнувшая в окно чернильная птица, которая тут же обернулась посланием от Сая.

«Поздравляю, Наруто-сан, вы добились цели. Сунагакуре объявила Конохе войну».