Холодная весна 27-го (джен)

Обстановка в Чешской республике продолжала накаляться. Несмотря на то, что Радко Перри, который являлся временным ИО президента, отстранили от поста, так как страна всё же решила выбрать нового, обстановка в стране продолжала оставаться напряжённой, всё больше людей требовало переселить аугментированных подальше. Общество в Праге разделилось на два клана: одни сочувствовали аугментированным, другие даже желали им смерти.

Вацлава продолжали мучать кошмары, ему повсюду мерещился бегущий за ним маньяк, который, кстати, не бросил своё занятие. Ночью Коллер был разбужен очередным криком, который раздавался где-то на окраинах Прекажки. На сей раз крик был мужским, но Вацлаву от этого легче не сделалось.

«Ну вот, завтра в новостях объявят об очередной жертве маньяка или нет, раз он аугментирован», — думал Вацлав, зарывшись с головой в простыни. Он попытался заснуть, но тут в дверь постучали, и он, неохотно встав с кровати, пошёл посмотреть, кто стучится в его комнату. Перед дверью стояла Лучина, она даже очки не надела, стояла и жалась в одной ночной рубашке.

— Вац, мне страшно, — вдруг произнесла девушка, чем удивила Коллера.

— Глупышка, тебе то чего бояться, ты же не ауг, — улыбнулся Вацлав.

— Мало ли что у него на уме, — простонала Лучина.

— Ладно, если тебе страшно, можешь взять свой матрас и переехать ко мне в комнату, я уверен, что маньяка скоро найдут, — вновь улыбнулся Вацлав.

— Спасибо тебе, Вац, в другой бы остановке я не…

— Тише, я всё понимаю, — кивнул Коллер.

Лучина побежала за своим матрасом и переселилась в комнату Вацлава. Найдя удобный угол, она расправила свою постель, легла и тут же заснула.

— Спокойной ночи, — улыбнулся Вацлав и лёг в кровать.

Теперь, когда в комнате стало на человека больше, ему не было так страшно, как до этого, и он спокойно заснул, а когда проснулся утром, то Лучины в комнате не было. Позже она обнаружилась на первом этаже магазина, сидела за своим рабочим местом и, уплетая за обе щеки яблоко, смотрела в окно.

— Добре рано, — поздоровался с ней Вацлав.

— И тебе того же, — помахала ему девушка.

— Ты бы лучше не стояла там, а то людям не понравится, что ты симпатизируешь аугу, — предупредил Вацлав девушку.

— Моим предкам уже не нравится, всё уговаривают меня вернутся.

— А ты?

— Как видишь, противостою, — улыбнулась Лучина.

В ожидании Камила Лучина и Вацлав переместились на кухню и стали ждать, когда придёт их друг. Чтобы как-то скоротать время до прихода Камила, Вацлав решил включить радио и послушать новости.

— Хоть здесь нету этой куклы Касан, — сказала Лучина.

— Ты об Элайзе?

— А о ком же ещё, мне она кажется неестественной.

— Ну да, согласен, раньше она выглядела привлекательней.

Местный радиоведущий, который нравился и аугам и простым жителям Праги, начал выпуск новостей с того, что рано утром у своего дома был убит аугментированный мужчина и пока не ясно, чьих рук это дело. Но позже он сообщил, что это дело рук Мариуса Свободки, которого негласно окрестили Жнецом.

— Ну так хотя бы знаем, кто убийца, — сказала Лучина.

— Ну да, и убийца, скорее всего, сумасшедший. Ух, как вспомню его бормотания, мне не по себе становится, — сказал Вацлав и добавил: — Смотри, наш Камил идёт.

Лучина встала и, открыв Камилу дверь, тут же обняла его, чем удивила, он сначала не понял, почему она так рада его видеть, когда они встречаются каждый день, а потом от Вацлава узнал о том, что маньяк по кличке Жнец опять вышел на охоту.

— Со мной всё хорошо, Лу, ты же знаешь меня, — подмигнул Камил Лучине.

— Да тут дело не только в маньяке, весь мир на ушах стоит и наш тихий тоже, — выдохнул Вацлав, наливая себе чашку чая.

— Да, я знаю, поэтому решил вставать рано, пока все спят, — кивнул Камил.

— Ну вообще-то мы тоже спим, как видишь, никого в магазине нет, можно и поспать, — заявила Лучина.

— Ребят, вы не поверите, идя к нашему магазину я встретил двух чудиков, они говорили о какой-то матери и боге-машине, и они ауги.

— Вот уже жители Праги начинают снова верить в бога, — протянула Лучина.

Тут Вацлав вспомнил Элисон Станекову, что-то в последнее время про неё ничего не было слышно, а ещё она говорила про галлюцинации, неужели она решила организовать свою церковь, ведь она говорила, что это случилось после того, когда люди начали сходить с ума по всему миру, но на неё это как-то по-другому подействовало.

— Вац, ты в порядке? — спросил Камил у Вацлава, видя, что он стоит на одном месте и смотрит в одну точку.

— Да, всё хорошо, — отмахнулся Вацлав.

— Ты же не хочешь сказать, что тоже заинтересован этим богом-машиной? — поинтересовалась Лучина.

— Нет, я просто подумал об одной девушке, помните Элисон Станекову?

— Дочку часовщика?

— Да.

— Хочешь сказать, бог-машина — это её рук дело? — поинтересовались Лучина и Камил.

— Кажется, она говорила о своих галлюцинациях, возможно, этот бог-машина…

— Всё может быть, особенно в последнее время, — сказал Камил.

* * *

Сегодня к Вацлаву, кроме его поставщика, никто не приходил. Монтана Джонс принёс ему ящик с аугментациями и различной техникой. Они были как новые, тот сказал, что только из Китая доставили, и поинтересовался, как много у Коллера клиентов, на что тот ответил, что в последнее время от силы только два пришли, но новые аугменты не помешают.

— Печально, однако, но не серчайте, — махнул рукой Монти и ушёл.

Отнеся аугментации к себе в подвал, Вацлав поднялся в свой кабинет и стал просматривать почту. Тут его взгляд пал на одно письмо, некто по имени Робин Йоханес написал ему, что пишет книгу по истории эволюции человечества и хочет встрется с Вацлавом, так как знает некоторые факты из его биографии.

— Хм, странно и печально одновременно, теперь я такой же нищий, как половина аугов в Праге, но встреча с новыми людьми не помешает, я с радостью расскажу ему всё, что знаю, и могу напечатать его книгу. Тут же придвинув к себе клавиатуру, Вацлав стал писать господину Йохансу ответное письмо.

«Хоть какое-то движение», — подумал он.

Но когда назначенное время пришло и Вацлав готов был встретить в своём магазине господина Йоханеса, то… тот не пришёл, и Вацлав начал волноваться. На номер, который Робин оставил Коллеру, никто не отвечал.

— Мда, — протянул Камил, осматривая пустой магазин, — это был шанс.

— Скорее всего, он просто испугался, — заявила Лучина.

— Наверное, — печально вздохнул Вацлав и вернулся в свой кабинет.

В этот момент ему ещё больше хотелось сбежать из города. Вдруг накатила какая-то меланхолия, а с ней пришла и странная тревога. Руки Вацлава так и тянулись к справочнику, чтобы узнать, куда переехали его родители, чтобы потом переехать к ним. Без родных ему было скучно, только мама с папой могли ему помочь и поддержать. Зная, что их в старом доме нет, он всё же надеялся на то, что они никуда не уехали, и позвонил домой. На другом конце провода были длинные гудки, похоже, в квартиру родителей никто не въехал, а может быть, они сами в страхе бежали.

— Ну ответьте, пожалуйста, — взмолился Вацлав.

Так и не получив ответа, он нагнулся над столом и, положив на него сначала руки, а потом голову, загрустил. Хоть он никогда не унывал, но в данный момент ему хотелось плакать, плакать от безысходности и всего свалившегося на него бремени. Ему казалось, что это непрекращающийся кошмар, и хотелось, чтобы он прошёл, но он не проходил, как и то, что ждало не только весь мир, но и маленькую Чешскую Республику.