Twig / Твиг (джен)

"Перехватить нож-открыватель писем, приблизиться, ударить, любой урон может иметь значение, пригнуться, использовать рост..."

Старший подошел ближе. Я пригнулся, занося руку для удара, и он пнул меня, поймал и вывернул запястье, пока я пытался удержать равновесие, и прежде чем я понял, что он делает, он выхватил нож для вскрытия писем.

Он надавил, выкручивая мне руку, увлекая меня вперёд, и мне пришлось выбирать между броском и переломом.

Меня швырнули, я приземлился рядом с Гордоном. Он сгорбился, прижимая руку к груди. Мне не понравилось то количество крови, которое я увидел.

Мэри стояла сзади, между мной и директрисой, которая стояла на коленях на земле, пытаясь помочь маленькому мальчику, в которого стреляли; ее глаза были широко раскрыты, в одной руке зажата бумага. Выражение лица Мэри было непроницаемым, но ее тело было достаточно напряжено, чтобы я мог представить, как напрягается каждый мускул, готовый к прыжку. Директриса стала полной противоположностью той женщины, которую я видел вначале, как будто она готова развалится бы на куски от одного прикосновения.

Остальные все еще были за углом, наполовину пригнувшись.

Хелен была той, кто сделал шаг вперед. Клон повернулся к ней.

"Мы сильнее как группа. Просто нужно вывести его из равновесия и дать Хелен наилучшую возможную возможность".

Я поднялся на ноги, направился, спотыкаясь, к Гордону, вытащил из его пояса один из ножей и становился позади клона, наблюдая и ожидая лучшего шанса.

Он потянулся вперед, к своему поясу.

Хелен сделала шаг, и я рванул к нему в то же мгновение.

— Позади тебя! — крикнула Мэри.

Мои инстинкты подсказывали мне, что Хелен видела меня, что она воспользовалась отвлечением клона и моим положением. Вместе мы вдвоем могли бы чего-то добиться, независимо от того, вытаскивал ли он нож или заряжал пистолет.

Но вместо этого Хелен отступила назад.

Я обнаружил, что нахожусь на пересекающейся траектории с кем-то почти вдвое больше меня, кто был лучше вооружен, чем я, и гораздо лучше обучен. Он последовал предостережению Мэри, повернувшись и заметив меня.

В ситуациях, подобных этой, я чувствовал, что Академия обманула меня. Мысли были четкими, я знал, что мне нужно делать, и мог видеть, как все должно происходить. Нож в руке, мягкий живот моего врага на виду, почти в пределах досягаемости, ничто не мешает ножу глубоко вонзиться. Пусть боль и нанесенный ущерб замедлят его.

Но мысли разбежались: я, естественно, начал думать о причине и следствии, последующих действиях, о том, что нужно сделать, чтобы оптимизировать нанесенный ущерб и изменить ситуацию. Что, если он сделает одно из миллиона движений, чтобы отбить мой нож в сторону ножом для вскрытия писем или стволом одноразового пистолета?

Во время разговора это не было проблемой, я мог говорить одну вещь, думая о следующем шаге. Драка завязалась слишком быстро. Это замедлило меня, заставило почувствовать, что руки и тело были на шаг позади моих мыслей. Достаточно, чтобы изменить ситуацию в борьбе с кем-то обычным.

Этот парень не был обычным. Он вытянул руку, высоко держа пистолет — у меня промелькнуло ещё больше мыслей о сложностях предсказания того, что он делает, противодействии этому — и позволил своему плащу развернуться веером. Ткань плаща зацепилась за мой нож. Его рука двинулась и помогла плащу естественным образом обернуться вокруг ножа и моей руки с ножом. Он согнул руку и локтем оттолкнул мою руку с оружием в сторону.

Прежде, чем я успел попытаться отстраниться, он вывернулся, ударил меня коленом в руку, отбросив её в стену.

Я поморщился от боли и продолжил отступать, осознавая, что потерял свой нож в складках его плаща.

Нож для вскрытия писем звякнул о землю, когда он выпрямил руку, поправляя струящийся плащ, чтобы его собственная конечность не застряла в нём.

Я не успел ещё восстановить равновесие и собраться с мыслями, как он устремился вперед, двигаясь быстрее, чем я отступал. Мой нож был в одной из его рук, освобожденной от плаща, в той самой, из которой только что выпал нож для вскрытия писем. Пистолет был у него в другой руке.

"Хорошая работа, Сай. Затеял драку, ничего не добился, вооружил другого парня. Может, пойдем поищем меч, чтобы отдать ему?"

Он сильно пнул меня ногой, и я отшатнулся назад, теряя равновесие.

Я как раз размышлял о том, как вернуть нож и все изменить, когда споткнулся о Гордона и рухнул на пол, сильно ударившись затылком.

Один из лучших умов, которых могла произвести Академия, все еще не лучше в бою, чем типичный одиннадцатилетний недоразвитый подросток с недостаточным весом.

Я почувствовал себя немного лучше, зная, что Гордон теперь был между мной и клоном, даже если он ползал по полу, крепко зажимая одной рукой пулевой ранение; мои ноги оказались на его спине, тогда как сам я лежал на полу.

Потом я почувствовал себя виноватым за то, что мне стало легче.

Я бросил быстрый взгляд на Мэри и директрису и увидел, что Мэри уже приближается.

— Мэри, — сказал я, отступая.

— Даже не пытайся, — сказала она.

— Ты хочешь этого? Ты хочешь быть ...

Меня прервал хлопок двери. Старший клон пнул дверь, которую Джейми пытался использовать в качестве щита. Дверь закрылась, и Джейми, Лил и Хелен попятились.

— Ты хочешь быть такой?

Выражение ее лица все еще было пустым, непроницаемым.

Я знал, что у нее есть эмоции. Я видел их или видел намеки на них. Проблема заключалась в том, что она позволяла себе быть уязвимой только со своим создателем. Тем самым мужчиной, который отвернулся от неё.

Она приподняла юбку с одной стороны и вытащила нож из подвязки.

Гордон пошевелился, выпрямляясь, и мои ноги соскользнули с его спины на заднюю часть его ног. Я убрал их с дороги, когда он подогнул под себя одну ногу и начал вставать.

Мэри, со своей стороны, отступила. Ее рука скользнула по краю юбки, и она вытащила еще один нож. Меньше первого, менее причудливый и, вероятно, утяжеленный для броска.

— Гордон, — предупредил я.

Он будто не заметил этого и, казалось, не замечал и Мэри. Он направился к старшему клону.

Мэри бросила нож, и в этот момент Гордон остановился как вкопанный. Нож пролетел мимо, ударился о стену. Гордон едва удостоил Мэри взглядом, прежде чем схватить падающий нож и метнуть его в другого клона, сосредоточенного на Хелен и Джейми.

Клон споткнулся. Хелен начала двигаться к нему, но тот поднял свои ножи, предупреждая ее.

Гордон, со своей стороны, сделал еще два шага, прежде чем начал терять силы. Его туловище согнулось, скорее, от нахлынувшей боли, и он наткнулся на стену. Я видел, как он посмотрел на остальных, на Мэри, на меня, размеренно изучая, оценивая все это. Его глаза задержались на моих.

Один из первых уроков, который студенты усваивают в Академии, заключается в том, что жизнь хочет выжить. Мы были в игре на выживание ужасно, ужасно долгое время. Против враждебной среды, против хищников. До тех пор, пока студент не работает против этого импульса, ни на фундаментальном уровне, ни в общении с человеком, он может верить, что жизнь найдет выход.

Встретившись взглядом с Гордоном, я была потрясен, увидев, как тяжело ему придерживаться этой доктрины. Под его глазами залегли темные тени, как будто он не спал неделю, кожа была бледной, зрачки сузились. Каждый вдох, который он делал, был трудным, рваным, словно он несколько минут провёл под водой, новый вдох происходил сразу в конце последнего выдоха, с каким-то замедлением, заставляя все его тело слегка дергаться, как будто некий механизм застревал и ломался при каждом напряжении.

"Лучший из лучших", — подумал я. — "Я бы хотел занять твоё место, чтобы тебе не пришлось умирать."

Гордон был не в настроении болтать попусту. Он посмотрел на Мэри, которая потянулась за другим метательным оружием, и развел руки в стороны, отходя от стены.

— Я бы воздержался, — сказал я Мэри. А потом солгал: — Когда он в таком состоянии, он просто поймает их в воздухе.

Выражение ее лица было пустым, я заметил паузу. Проблеск сомнения.

Гордон оттолкнулся от стены, воспользовавшись поворотом коридора, чтобы отойти от Мэри подальше и приблизиться к клону, в которого он метнул нож.

Я увидел, как Мэри схватила нож, и поспешил нырнуть в класс, где, привалившись к стены, лежал младший клон.

Она не успела бросить нож.

Гордон придвинулся ближе к клону, которого пырнул ножом. Ранены были оба: Гордон страдал от огнестрельного ранения, которое, вполне возможно, повлекло за собой внутренние повреждения; клон был ранен в плечо и после — ножом в спину.

Клон, однако, казался в значительной степени невосприимчивым к боли, убийственная фраза заставляла его проходить мимо таких обыденных вещей, заставляла его думать об эффективной агрессии и убийстве и ни о чем другом. Он в разумной степени использовал свое раненое плечо, что резко контрастировало с Гордоном, который не использовал одну руку, прижимая ладонь к ране, хотя обе руки были в хорошем рабочем состоянии.

Клон был примерно на три дюйма выше и на двадцать пять фунтов тяжелее Гордона, который уже был приличного роста.

В довершение всего, похоже, у него был пистолет и все необходимое, чтобы им воспользоваться. Пока Гордон хромал, клон вытащил из кармана дробинку и сунул ее в патронник пистолета, потянув за рычаг вдоль ствола.

Хелен появилась позади клона, делая именно то, что я намеревался, когда подошел к нему сзади, ранее. Она поймала руку клона, когда Гордон подошел ближе, оттянула ее назад и сбила пистолет с прицела. Я пригнулся еще ниже, когда он выстрелил, хотя знал, что к тому времени, как я услышал, было уже слишком поздно.

Я увидел стремительное движение, когда Хелен попыталась схватить его, но только для того, чтобы получить один удар локтем, пинок и удар ножом.

Гордон столкнулся с ним, удерживая его от дальнейших действий.

"Они еще только растут", — подумал я.

Гордон все еще был неразвит. Все еще молод, практически не обучен. Наши задания и приключения в жопе Рэдхэма не были безопасны, но и серьёзных препятствий мы не встречали. Гордон жаждал, использовать свой разум в драке, и у него неплохо это получалось.

Моя жажда здесь была менее выражена, так как мои собственные успехи в уличных драках были гораздо менее впечатляюще. Я терпел это слишком долго, прежде чем другие запретили мне участвовать.

Гордон оказался лицом к лицу с клоном. Это было некрасиво, это не было стильно. Это было именно то, что ему нужно было сделать, чтобы снизить эффективность навыков, которым клоны научились на ринге.

Так он действовал, так он мыслил.

Академия не делала все возможное, чтобы сделать его особенно крутым, но они дали ему хорошую голову и хорошее тело, и это что-то да значило. Они снабдили его всем необходимым, чтобы он овладел необходимыми навыками, причем быстрее, чем большинство. Следствием хорошей головы и хорошего тела было то, что он обладал координацией между обоими, независимо от ситуации, быстро двигался и думал, не теряя в эффективности.

Ножи были страшным оружием, Гордон и клон имели по одному. Ножи были особо опасны, когда тот, кто ими владел, был хорош, а эти двое были хороши. Осторожные порезы отбивались, руки одного перехватывали запястья другого, чтобы попытаться ограничить движение ножей, но даже случайные порезы были опасны, разрывая кожу. Кровь теперь капала из раны на груди Гордона на пол, так как он больше не держал там руку.

Я чуть не вскрикнул, увидев, как Гордон получил ножом в бок. Дальше он высвободил одну руку из захвата клона, вводя нож тому в живот. Из-за кровотечения и явного упорства Гордона клон не смог вытащить его.

Гордон, со своей стороны, обнимая своего врага, нанес несколько ударов ножом, несмотря на усилия клона удержать руку.

"Это ошибка кукольника. Отнимите у кого-то страх смерти, и независимо от того, насколько он силён, независимо от того, что вы еще сделаете, вы создадите уязвимость".

Клон не пытался остановить Гордона, вместо этого наносил удары руками: по голове, ушам, по пулевому ранению Гордона.

Гордон же продолжал резать и вскоре достиг точки, когда клон перестал бороться. Нож всаживался в живот клона, пока тот не начал заваливаться и Гордон упал вместе с ним, тяжело опираясь на него в поисках равновесия.

Джейми и Лил сразу же подбежали к Гордону, пока он заканчивал с умирающим клоном. Хелен, сильно порезанная, не сдвинулась с места, оставаясь там, где упала, но взгляд подсказал, что Лил оказала ей предварительную помощь. Все трое теперь находились за углом от Мэри и директрисы. Присоединиться к ним означало пересечь весь коридор. Я решил, что это не слишком мудро.

— Мэри, — сказал я.

Я не получил ответа, выглянул в коридор, затем нырнул назад, когда краем глаза заметил какое-то движение. В дверной проем вонзился нож.

Я попытался схватить клинок, обнаружил, что у меня нет сил вытащить его оттуда, где он вонзился в дерево, убрал руку и увидел, как еще один попал в то место, где только что была моя рука.

— Все кончено, Мэри, — сказал я. — Что ты вообще делаешь?

— Я делаю то, что нужно Академии, — сказала она. — Защищаю детей этой школы. Я просто… Я должна выиграть время и убедиться, что ты не сбежишь до карантина.

— Чё ты несёшь? — спросил Джейми.

Я подняла руку, призывая Джейми сдержаться.

— Мэри, — сказал я. — Забудь о директрисе. Эту пешку уже давно пожертвовали.

— Пешка?

Я слышал, как директриса произнесла это слово. Возмущение подтолкнуло ее заговорить там, где ранее она была охвачена безмолвным ужасом, наблюдая, как дети стреляют, колют и используют оружие друг против друга, забрызгивая кровью школьный коридор.

Я проигнорировал ее.

— Куда ты пойдешь дальше, Мэри? Кукольник исчез. Он оставил директрисе бумагу, которая должна была превратить вас в оружие, предположительно, одного за другим. Что-то говорит мне, что он не планировал вашу дальнейшую встречу.

— Я сделаю то, что должна, а потом найду его, — сказала она.

— О, ты хочешь доказать свою ценность после того, как тебя бросили? — спросил я. — Доказать, что ты удачный эксперимент? Он будет так рад тому, насколько ты хороша, что примет тебя обратно с распростертыми объятиями?

— Что-то в этом роде.

— Да ладно тебе, Мэри, — сказал я. — Хватит. Держу пари, что я знаю точно, на что ты надеешься. Тебе плевать на мальчиков, на этого парня, который лежит без сознания рядом со мной, или на того большого парня, которого только что порезал Гордон. Ты просто решила, что будешь стоять там и позволять им бросаться на нас, причинить как можно больше вреда, а потом сбежишь. Вернёшься к кукольнику как победитель.

Ответа не последовало.

— То, что ты создана для одной и только для одной цели, делает тебя очень простой для понимания. У тебя есть реальность, и кукловод находится в ее центре. Ты очень стараешься не думать о том, что это значит, что он изо всех сил старался вставить тебе в голову особую последовательность звуков и настроить ее так, чтобы ты убивала. Ложь, лежащая в основе мыслительного процесса, который вложен в тебя с самого начала. Что он делает прямо сейчас, покидая тебя... и что ждет его в будущем? Даже в вашем идеальном гипотетическом мире, что будет?

По-прежнему никакого ответа.

— Допустим, ты убьешь каждого из нас. Гордон мертв, Хелен не может сражаться так эффективно, Джейми почти так же плох в драке, как и я. Затем ты идешь к нему, и он приветствует вас с распростертыми объятиями. Но ты же знаешь, что у него будут сомнения. Он знает, что ты знаешь, что он бросил тебя. Кем ты являешься. Можешь ли вы представить себе напряженный разговор, правила, которые он устанавит, чтобы ты не болтала и не внедряла сомнения в следующее поколение клонов? Насколько мрачна эта жизнь, когда вы двое никогда не заговорите о том, что произошло сегодня вечером и как все изменилось?

Она все еще молчала.

Я нахмурился. Неужели я потерял ее? Неужели она ускользнула?

— Реальность существования, жизнь, с точки зрения Академии, буквально или образно, заключается в том, что все меняется. Ничто не статично. Ваши отношения с кукловодом изменились, и...

Я рискнул еще раз выглянуть в коридор.

Мне показалось, что я заметил какое-то движение, и вздрогнул, отпрянув назад.

Когда ножа не оказалось, я посмотрел еще раз.

Там была только директриса, сцепившая руки перед собой. Я видел, как ее глаза метнулись к разбитому окну. После того, как Гордон вошел в класс с самым маленьким клоном, он драматично вышел.

А Мэри бесшумно вошла.

Я попытался отодвинуться в сторону. Нож, который ударил в дверь, не был метательным оружием. Больше, массивнее в районе ручки. Ей все же удалось бросить его достаточно сильно и точно, чтобы лезвие вонзилось в дерево.

Она прошла по проходу темного класса, низко пригнувшись, с оружием в каждой руке.

Мне не нужно было больше ничего видеть. Я выскочил в коридор. Глаза Джейми расширились, когда он посмотрел через мое плечо.

Еще до того, как он открыл рот, я отреагировал. Не было времени думать.

"Убирайся с дороги" значило "убирайся с дороги".

Я дёрнулся в сторону и неловко упал на перекрестке двух коридоров.

Мэри остановилась в дверях, глядя на всех нас. В руке у нее остался один нож. Другая рука была пуста, сжатая в кулак.

Ее маска спокойствия то и дело соскальзывала. В ее глазах были эмоции. Гнев, ненависть.

Многие из нас были избиты, избиты и покрыты синяками. Джейми и Лил избежали большинства стычек, но Гордон, Хелен и я получили урон.

Я не был так уверен, что мы сможем дать её бой. Особенно, если она сыграет умно.

— Не говори этого, — сказала Мэри.

"Не говорить чего?" — подумал я.

Моя память была не настолько хороша, чтобы я мог понять, на что она ссылалась.

Но что бы это ни было, это было что-то, что я сказал, что застряло в ней, что-то, оглашения чего она боялась.

Я сочувственно посмотрел на нее, в то время как мой мозг лихорадочно пытался собрать все воедино.

Это сочувствие причинило ей боль. Это заставило ее сжать кулаки еще крепче. Я осознал , что неправильно ее понял. Гнев, ненависть и страх — все это проистекало из чего-то другого, вытекало из источника, который был глубже и оставлял более болезненные раны.

Потребность.

— Хорошо, я этого не скажу, — сказал я ей. — Но опусти оружие.

— Я не могу, — сказала она.

— Здесь для тебя ничего не осталось. Если ты будешь держаться за это, какое бы будущее ты, ...

Я видел, как она вздрогнула.

...Я сказал, что не скажу этого, — сказал я ей.

— Ты ублюдок, — сказала она. — Лжец. Просто скажи. Покончи с этим. Скажи, или это сделаю я.

— Одна, — сказал я. — Если ты пойдёшь вперед, то останешься одна.

Ее голова дернулась в сторону. Я видел боль на ее лице. Маска была уничтожена, израсходована и растоптана.

— Директриса, — позвала она.

"О нет".

— Директриса! — крикнул я. — Нет, нет, не слушайте ее!

— Прочтите это, — сказала Мэри, указывая.

— Не надо! — крикнул я.

Я увидел нерешительность на лице директрисы.

В разгар ситуации, которую она совсем не понимала, у нее были средства превратить Мэри в оружие, бездумное, безрассудное, но с которым мы, возможно, не сможем должным образом бороться. Для Мэри, однако, это было спасением.

Что-то, чтобы устранить диссонанс и упростить его. Свести все к одному саморазрушительному импульсу.

— Если ты этого не сделаешь, — сказала Мэри, — они убьют нас обоих и сбежат до того, как Академия прибудет сюда, чтобы объявить карантин.

Это, казалось, явилось необходимым толчком.

— Мэри, — сказала директриса.

Я не мог шагнуть вперед без того, чтобы Мэри не атаковала меня. Не мог убежать и бросить остальных. Несколько звуков, и нам конец.

Мне нужно было убедить директрису.

Но я не мог придумать слов, чтобы сделать это. Если бы я мог понять, что сказал кукольник, его логику... Заявил, что он из Академии, возможно, сказал, что он давно был подсажен сюда для защиты студентов.

Следовало начать с того, что знали мы оба.

— Офис был заперт, — сказал я. — Двери и окна. Письмо было подписано кровью. Смотри, кровь!

Я показал ей свои руки в тех местах, где их поранили шипы.

Она даже не вздрогнула, взглянув вверх, а затем снова на газету.

— Я не...

Блокнот, карточки, ручка...

"Открывалка для писем".

— Открывалка для писем! — крикнул я. — Ваш нож для вскрытия писем. Он у меня с того момента, как я оставил записку!

— Нах...

Она остановилась на полуслове. Я увидел, как она моргнула. Момент, когда она задумалась.

Джейми заметил нож для вскрытия писем и прежде, чем я успел вспомнить, куда именно тот упал, уже отправил его скользить по плиткам.

Я остановил его ногой, а затем пнул ногой в сторону директрисы.

Он остановился в нескольких футах от нее.

— Это ваше. Я знаю, что это ваше. Но теперь он у меня. Думайте. Зачем Академии стрелять и причинять вред другим вашим ученикам?

Мой взгляд упал на одного студента, в которого стреляли. Тот, кому я помог оказаться на линии огня, позволив ему принять пулю за меня. Директриса посмотрела на него сверху вниз. Ее собственные руки были в крови от попыток остановить кровотечение, хотя его неподвижность говорила о том, что было уже слишком поздно, ущерб непоправим.

Она выронила окровавленную бумагу на пол.

Мэри бросилась в атаку, с ножом в руке, не соображая или не желая думать.

Я рванул назад, но Мэри была выше, и она не тратила время на разворот.

Она сократила расстояние, держа нож наготове.

Я понял, что побег невозможен, бесполезен.

Но я добрался до остальных, к Хелен, присоединившейся к Джейми и Лил.

Я схватил Хелен и, прежде чем она успела среагировать, толкнул ее в сторону Мэри. Это был не очень хороший выпад, но он сослужил свою службу.

"Лучше она, чем я".

Хелен вздрогнула, когда нож пронзил ее бок сзади. Мэри поднесла нож к горлу Хелен для того, что было бы быстрым и смертельным порезом, но Хелен поймала руку, остановив лезвие до того, как оно могло соприкоснуться с кожей.

Мэри согласилась взять ее в заложницы. Она дышала тяжелее, чем от минутной пробежки. Я предположил, что ее мысли были хаосом, шумом и болью.

— Одна, — сказала она. — Это то, что ты сказал?

— Да, — сказал я, мой голос был мягким.

— Ведя себя так, бросая союзников, когда тебе это удобно, я думаю, что в конечном итоге ты останешься более одиноким, чем я.

Я медленно кивнул.

— Может быть.

— Ты отвратителен.

— Никогда этого не отрицал.

— Не имеешь права ничего мне говорить.

Я наблюдал, как Хелен крепче сжала запястье Мэри.

— Я уже сказал большую часть этого, — сказал я. — Мы в процессе, еще не завершенные работы. Хелен, Гордон, Джейми, даже я, в меньшей степени.

Я увидел, как изменилось выражение лица Мэри. Она подняла руку, чтобы попытаться освободиться от руки Хелен, но та схватила ее за другое запястье. Рука с ножом напряглась, чтобы двинуться, но Хелен не позволила этому случиться.

Хелен не была бойцом, но это не означало, что она не была сильной.

— Хелен на самом деле не актриса. Но это еще не конечный результат. Я посеял это семя, укрепил идею, которая у тебя уже была.

Хелен повела плечами, и я увидел движения под ее школьной формой, когда кости сдвинулись и обрели новые очертания. Ее конечности двигались так, как не должны были двигаться, суставы сгибались неправильно.

Я отвёл взгляд в сторону, когда Хелен просунула одну ногу между ног Мери и обхватила ступнёй сзади её шею. Если бы я смотрел, то увидел, как задралась юбка Хелен, но было бы невежливо с моей стороны.

Мэри издала звук, когда ее усилия не увенчались успехом.

Я прошел мимо них, все еще отводя взгляд, и подошел к директрисе.

— Идите, — сказал я. — Забирайте мальчика и уходите.

Я увидел замешательство и страх, а также мгновенное облегчение. Она убежала, неся мальчика на руках.

— В котельной я упомянул доктора Иботта. Ты прервала меня прежде, чем я успел сказать о нем больше. Видишь ли, это он работал с Хелен.

Я увидел замешательство и тревогу на лице Мэри.

— Но... — начала Мэри.

Она не успела сказать ничего больше. Хелен подняла другую ногу, и изменение веса заставило Мэри наклониться вперед. Хелен резко повернула ногу, воспользовавшись падением, чтобы проскользнуть за Мэри. Руки двигались и извивались, и в конце этого Хелен оказалась сверху на Мэри, которая лежала лицом вниз на земле. Руки Мэри оказались под ней и перед ней, и рука Хелен обхватила ее, заставляя держать нож у собственного горла.

Каждая мышца и кость казались неправильно изогнутыми под кожей Хелен. Это навевало мысли о насекомом или голодной кошке из джунглей, сидящей на своей добыче.

— Но Иботт делает только большие дела. Монстры, которые могут выигрывать войны. Джаггернауты и корабелы. Ну, парень, который возглавляет наш проект, задел гордость Иботта и заставил Иботта сделать что-то меньше и умнее. Хелен единственная из нас, кто не человек, как ты теперь знаешь. Выращена в чане, как и ты, но построена с нуля. Она актриса только потому, что ей пришлось учиться с самого начала.

Мэри издала сдавленный звук. Хелен душила ее, глядя на нее сверху вниз с пустым выражением лица.

Я наклонился, поднял окровавленную бумагу, которую уронила директриса, и прочитал написанное про себя.

— Мы в процессе. Хелен все еще вживается в свою роль. Роковая женщина. Немного странно, когда она еще ребенок, но она станет кем-то, когда вырастет.

Я взглянул на Мэри, которая боролась и не могла вырваться из объятий Хелен, затем сложил бумажку и засунул ее за пояс. Потянулся рукой назад за пояс к досье Мэри и вытащил лист. Я думал, что использовал бы его для сравнения заметок, если бы смог найти квартиру Перси и вломиться туда.

Я наклонился и бумагой коснулся пятна крови там, где упал раненый ребенок. Сжал бумагу, комкая ее в руках.

— Отпусти ее, Хелен.

Хелен так и сделала. Когда она отпустила руку Мэри, та выронила нож. Хелен забрала его.

Мэри не пошевелилась, когда я подошел. Силы покинула ее.

Я держал окровавленную бумагу.

Затем я разорвал досье, медленно, для драматического эффекта, на очень маленькие кусочки.

Я позволил обрывкам упасть перед Мэри.

— Это твой выбор, — сказал я. — Сражайся насмерть, как он хотел, или засунь это в него. Присоединяйся к нам.

Прошло много времени, прежде чем она нашла в себе мужество кивнуть.

* * *

Я сидел под дождем, наблюдая, как студенты Академии собираются вокруг школы. Пришли отдельные члены наших команд, они присматривали за своими проектами и мешали меня обнаружить, а я наслаждался тем фактом, что Лейси была здесь ради меня и не могла меня найти.

Мои пальцы развернули бумагу, которую я украл. Записка кукольника.

Инструкции директрисе — неинтересно.

Команда для убийства мертвого клона — неинтересно.

Команда для Мэри — интересная загадка, которую мне предстояло разгадать в будущем. Предстоял ещё разговор с Хейли.

Мэри. У меня к вам нет такой команды, как для Клайда.

Я не скажу, что я не пытался, но мне удалось вызвать только короткие приступы, чтобы перезагружать ваш разум.

Признаюсь, я полюбил тебя. То, что я тебе сказал, не было ложью. Если дойдет до этого и Клайд потерпит неудачу, беги. Найди свой путь.

Я найду тебя. Мы будем вместе, и у нас все получится.

Перси