Где ты, Балто? (джен)

Меня аж пронзило — так силен был эмоциональный выплеск профессора Снейпа. Жизнь Северуса пронеслась перед моими глазами. Вот он, маленький, рассматривает старую порыжевшую фотокарточку с двумя мальчишками и не может поверить, что на ней изображен его папа и сосед, мистер Эванс.

— Ух ты, папа, а это правда ты? Ты такой маленький, тоненький. Нос вот только похожий!

— Конечно, Северёныш, у тебя он точно такой же! — и отец с улыбкой щелкнул его по носу. Северус засмеялся и спросил, показывая на другого черноволосого мальчика:

— А это мистер Эванс, да?

— Да, Гарри по прозвищу Гром. Храбрый капитан, вечный предводитель нашей пацаньей ватаги.

Говоря это, отец подхватил Северуса под мышки и, подняв, усадил к себе на колени. Шестилетний Северус взбрыкнул было строптиво — ему ж не два сопливых года! — но замер, услышав дальнейшие слова отца.

— Не помню даже, как познакомились, казалось, всю жизнь знали друг друга, от горшка в детском садике до армейской службы в Африке. Всё вместе, всегда и везде. Повезло мне с другом, Северус, лучше него нет никого.

— А где он сейчас, папа? — ревниво спросил Северус.

— В археологических разъездах, сынок, его служба в армии не закончилась, он ушел в запас — разминировывает города от бомб, оставленных немцами во Вторую мировую. Служака до мозга костей. Вот такой он, Гарри Эванс. Сейчас он раскапывает Херсонес, южный город на берегу Черного моря. До этого он нашел немало неразорвавшихся мин в Севастополе, ещё одном городе, расположенном неподалеку. Он очень хороший сапёр-миноискатель.

С семьей папиного друга Северус познакомился два года спустя, когда подружился с рыжеволосой девочкой на детской площадке. Лили Эванс с понятной гордостью представила Северуса папе, знаменитому капитану Грому. К тому времени Северус уже знал, почему он получил такое прозвище — гром гремит при взрыве снарядов, а Гарри Эванс стал укротителем грома, сделал так, чтобы они не взрывались, не гремели, не обрывали человеческие жизни.

Образ героя заставил слегка удивиться — перед Северусом вместо ожидаемого гиганта с медалями во всю грудь предстал невысокий щуплый мужчина с коротким ежиком седых волос и в круглых очках в проволочной оправе. Но рукопожатие его крепкой жилистой руки было сильным и уверенным, в зеленых глазах мелькнули смешинки, а в голосе прозвучал солдатский юморок:

— Бог ты мой! Тобиас что, клонировался?! Как ты на папку-то похож, сынок!

Существенная разница в годах не помешала сойтись молодому и старому, напротив, мальчик всем сердцем потянулся к старшему товарищу, а Гарри Гром был просто хорошим человеком, он не оттолкнул мальчишку, не стал ссылаться на свои года и занятость, а открыто и дружелюбно принял сына своего друга. Много историй услышал Северус от старого солдата, особенно о профессии минёра, о том, как страшно сапёру ошибиться и к каким последствиям приводит малейший его промах.

Потом был Хогвартс, куда он отправился вместе с Лили, оказавшейся, как и он, волшебницей, и капитана Грома Северус видел теперь только на каникулах. Ссора с Лили не испортила отношений с её отцом, Гарри, узнав о причине, только хмыкнул и велел не заморачиваться по этому поводу. И трое продолжили старую дружбу — два старика и молодой человек. Была ещё Петунья, но с ней не получилось особого сближения, девочка она была гордая и независимая, а вскоре и замуж вышла и покинула отчий дом. За ней, достигнув двадцатилетия, уехала и Лили, выскочив замуж за Поттера.

Гарри Эванс и Тобиас Снейп поздно стали отцами, Гарри ко времени рождения внуков достиг преклонного возраста, а Тобиас их просто не дождался — не успел. Тобиас Снейп умер к восемнадцатилетию Северуса, всего на год пережив свою супругу Эйлин, а Гарри Эванс скончался через год после рождения Дадли и Гарри. Его жизнь оборвала не старость, а многочисленные осколки, один из которых коварно притаился возле самого сердца… Гарри Эванс прожил шестьдесят девять восхитительных, насыщенных и богатых на события лет.

Ничего удивительного не было в том, что, поджидая появления Поттера в школе, Северус готовился ко встрече с отпрыском ненавистного Джеймса, который, по словам Дамблдора, был ну просто копией отца. Но из-за парты на него смотрел не хвастливый идиот Джеймс Поттер, самодовольный и нахальный звездун, а мальчик с фотографии, маленький Гарри Гром… Словно издалека донесся его голос — «Тобиас что, клонировался?» И вместо забытого вопроса про смесь измельченного корня асфоделя с настойкой полыни из горла Северуса вырвался тихий возглас:

— А вот и мимо, Дамблдор! — потом добавил чуть громче, обращаясь непосредственно к мальчику: — Значит, отказываетесь от славы, мистер Поттер?

— Да, сэр! — жизнерадостно отозвался Гарри и скорчил проказливую моську: — Мне магию усмирить надо, а не в лучах славы купаться, сэр, иначе какой от меня прок, если я что-то взорву или подожгу в доме родственников, у которых живу. И потом, как-то странно мне радоваться славе, из-за которой я лишился обоих родителей и был подброшен на крыльцо к магглам…

В классе после такого заявления настал полный ступор — все оцепенело уставились на Поттера, не понимая, это он шутит так? Ну как так-то, чистокровный волшебник, и вдруг подброшен к магглам?! Драко растерянно посмотрел на Гарри: так вот почему он пришел в ателье мадам Малкин одетым по-маггловски! Северус нахмурился, вспоминая упертую на нормальности Петунью и её сверхправильного мужа-педанта. Встревожено спросил, забыв о формальности:

— Магглы-то выжили с тобой?

— Кое-как… — виновато понурился Поттер. И упрямо сверкнул глазами исподлобья: — Вы мне поможете с магией управиться, сэр? А то я не знаю, как…

Северус скрипнул зубами — вот идиот ты, Альбус, просто аховый кретин! Ну куда ты сказочного ребёнка всунул? Благодаря тебе Гарри до сих пор не знает, как свою магию в себе удерживать. Чудо, что он обскуром не стал! А ведь живи он среди волшебников, с детства бы понимал, кто он такой и как с собой справляться! И словно со стороны услышал собственный голос:

— Научим, мистер Поттер, все вместе и научим.

И взглядом обвел притихший класс, видя, как разгораются ответным пониманием глаза студентов, вставших перед конкретной задачей: научить магии непривычного к ней мага…

Поднялась дрожащая ладошка Гермионы Грейнджер, невероятно робким голосом девочка попросила:

— И меня, сэр, мне тоже надо укротить мою магию, я родилась у простых людей…

— И Джастина, сэр! — вскинул руку Дин Томас. — У Джастина с Пуффендуя та же проблема, сэр!

Северус медленно кивнул — ну вот и ладно, навязываемая традициями вражда-вендетта неожиданно зачахла ещё в зачаточном состоянии. Сами студенты не захотят впредь разводить склоку меж факультетами просто потому, что им это невыгодно. Да и невозможно это теперь, когда у ребят появилось одно общее дело на всех — помочь детям, выросшим в семьях магглов. Вот и исполнилась твоя сахарная мечта, Альбус, свершилось то, во что ты верил… Закончилась вековая межфакультетская вражда. По крайней мере, я на это надеюсь.

Я тоже надеюсь, потому что целиком и полностью согласен с Северусом. Дождавшись, когда профессор приступит к уроку и дети погрузятся в занятия, я покинул класс Зельеварения, решив проведать того самого Альбуса. Директор нашелся в холле, где его ждал Хагрид. Ну что сказать, я подоспел как раз к началу их разговора…

— Что случилось, Рубеус?

— Она меня не слушается, сэр! — обрадованно доложил Хагрид.

— Не может быть! Я велел ей слушаться всех, — не поверил директор.

— А вот пойдемте, я вам покажу! — замахал ручищей великан. Дамблдор хмыкнул, но пойти соизволил. Хагрид понесся к совятне, поминутно притормаживая, ширина шага директора была всё же поуже его махов. Да и Дамблдор, старая язва, не торопился, шагал артритно, по-стариковски покряхтывая на подъемах-склонах. Так же неспешно он прокряхтел по винтовой лестнице совятни в основную башенку, в то время, как Хагрид несколько раз спустился-поднялся, не смея, впрочем, торопить пожилого дедушку. Я, полный любопытства, поднялся вместе с ними.

— Вот смотрите! — Хагрид помахал конвертом, подзывая некую белую личность. — Эй, птичка, иди сюда, тут письмо для твоего хозяина!

Букля в ответ перебралась на жердочку выше.

— Вот! — просиял Хагрид. — Видите?

— Надо же… как интересно! — восхитился Дамблдор. И спросил, поглаживая бороду: — А как мальчик назвал сову?

— Не знаю, сэр, — развел ручищами Хагрид. — Это не при мне было. Я просто отдал сову мальчику, как вы и велели.

Дамблдор покивал и попробовал сам призвать птицу:

— Ну-ка, девочка, спустись, пожалуйста. Хагриду надо отправить письмо твоему хозяину.

Букля недовольно гукнула в перышки вокруг клювика, обдала людей внизу презрением и перебралась ещё повыше, под самую кровлю. Да идите вы! Записку через ползала донести простым шагом не могут… Бывала она там — Гарри недалеко от профессорского стола сидит! И вообще, чего вы по пустякам-то лезете?!

Дамблдор снова пригладил бороду, озабоченно прикусив кончики усов. Однако…

— Странно, я же помню, Илопс привязывал птицу на меня… — и он возобновил попытку: — Иди ко мне, Хельга!

Шиш тебе, а не Хельгу! Оскорбленная Букля этого уже не стерпела — мало того, что пристали к личной птице, так ещё и обозвали как-то! Повернувшись на жердочке, она оттолкнулась от стропила и ракетой вынеслась в окно, в прохладное осеннее утро.

— Ничего не понимаю… — растерянно протянул Дамблдор. — Сову словно подменили… Но с другой стороны, это хорошо, что птица так предана мальчику, наверное, он ей какое-то особенное слово сказал, отчего привязал её к себе крепче якорной цепи.

— Ага! — поддакнул Хагрид. И помахал конвертом: — А с письмом как быть?

— А никак, — отмахнулся Дамблдор. — Просто пригласи мальчика в гости лично, вот и всё.

— Зачем? — затупил Хагрид.

— Ну как зачем? Чаем угости, газетку покажи, пусть почитает об неудавшемся ограблении в банке… Ты тот сверточек при нём брал?

— Ага, при нём, — закивал Хагрид. — Тока он внимания не обратил, больше на гоблинов пялился, всё на зубки ихние смотрел… И катание в вагончике ему понравилось, всё верещал и вопил: «Американские горки! Вау! Американские горки!»… Директор, а что это такое?

— Это?.. — честно задумался Дамблдор. — Хм-мм, какой-то маггловский аттракцион, расположенный в парках развлечений. Такие же вагончики, как в Гринготтсе. Рубеус, ты постарайся, обрати внимание мальчика на тот сверточек, мне надо, чтобы он заинтересовался философским камнем.

Дальше я не стал слушать — рванул к церберу. Обыскал его коридор, не нашел, спустился ниже, к троллю, обследовал его каморку. Снова ничего. Но я ж упрямый… Подюймово обшарил весь коридор, похожий на полосу препятствий, и в круглой комнатушке обнаружил некое подобие камня, вернее, его грубую имитацию. Шумно перевел дух — слава Глену, это не философский камень, а наивная подделка. После некоторых размышлений пришел к выводу — мне это не нравится. Мой мальчик приехал сюда магию свою изучать-укрощать, а вокруг него всякие старые маразматики какие-то интриги плетут!..

Значит, что мы имеем? «Философский камень», к которому зачем-то надо приманить мальчика. А чтобы добраться до камня, надо пройти мимо цербера, спуститься к Дьявольским силкам, миновать тролля, открыть намертво запечатанную дверь, сразиться в шахматы, мимо которых не пролетит и муха, найти и выпить яд, нейтрализующий огонь…

Ой, больно… Я так вцепился в когти клыками, что чуть до костяшек их не сгрыз. Выплюнув откушенный коготь, я заметался по комнате, подобно льву в клетке. Значит, надо заманить маленького мальчика в тысячу и одну ловушку, да, Дамблдор? А зачем, Дамблдор? Тебе это зачем, мудозвон ты бородатый?! Ох, не злите лагунов, а?! Я ж те так устрою, что ты сам в эти ловушки полезешь, троглодит директорствующий!

Распалившись и окончательно озверев, я бросился обратно в класс Зельеварения, рыча и сверкая глазами, как тот самый цербер — р-р-ррр, не злите лагунов! На уроке всё было спокойно, дети резали-шинковали ингредиенты, варили зелья под неусыпным присмотром профессора Снейпа. Тот неспешно прохаживался средь столов, заглядывал в котлы и что-то пописывал в блокнотике, наблюдения, наверное. Рявкнул на Невилла, запрещая прикасаться к иглам дикобраза, и застрочил пером, я из любопытства заглянул поверх его плеча в блокнот.

«Невилл Долгопупс.

Нервный, рассеянный, ни в чем неуверенный, предрасположен к панике».

Понятно — характеристики составляет. Поискал повыше — про Гарри:

«Гарри Поттер.

Не похож на отца».

И всё? Ну, если это самое важное для Северуса, не буду спорить… Драко, кстати, уже не противился тому, что рядом сидит Поттер, а предвкушающе поглядывал на него, видимо, собираясь после урока взять его в оборот. Ну вот и ладно, чем раньше примутся за воспитание моего подопечного, тем лучше для него. Главное, от деда подальше держать, не нравятся мне его планы.

После урока, однако, настал обед, Северус держал класс до упора, до третьего звонка. Но от подземелий до Большого зала не очень далеко, так что ребята не опоздали к приему пищи. А так как Хагриду не удалось отправить письмо утром, то он сделал приглашение сейчас, ближе к концу обеда. Увидев, что дети доедают последние кусочки, Хагрид подошел к столу Гриффиндора. Накрыл Гарри, Рона, Гермиону и Невилла своей широкой тенью и просительно загудел:

— Хей, Гарри! Как прошла первая учебная неделя?

— Спасибо, хорошо, — вежливо ответил Гарри.

— Ага. Я чего хотел… На чай ко мне приходи, всё расскажешь в подробностях, а я тя с Клыком познакомлю, — неуклюже пригласил Хагрид. Гарри повел вилкой окрест себя:

— А ты только меня одного приглашаешь, Хагрид?

Верзила смутился, увидев любопытные мордашки Гермионы, Невилла и Рона. Виновато промямлил:

— А чё? И вместе приходите! Чё тут таково?..

Хе… кажись планы старикашки и без моего участия обламываются! Дедок-то одного Поттера велел пригласить, а не усю компанию… А она к тому же увеличилась ещё на трех ребят: Драко, Джастина и Салли Энн. Сходили в гости к великану, попили вкусный травяной чай с принесенными с собой конфетами и пирожными, погладили по морщинистой голове пса породы мастино неаполитано… Лично мне эту огромную собаку стало жалко до слез — семидесятикилограммовый песий великан оказался всего лишь по колено хозяину — худшего издевательства для дога и не придумаешь.

Газетку, которую я нашел под чехлом для чайника, незаметно переложил на подставку под горячее, в результате чего поставленный на него раскаленный чайник попросту обуглил газетную вырезку. И Гарри так ничего и не прочитал. Хагрид, кстати, не расстроился, увидев обгоревший клочок, захохотал даже. Смотрит и хохочет, слезы счастья вытирает. На вопрос ребят — что стряслось? — пояснил:

— Дык это, хо-хо, неважно! Неважно — я сказал! Хотел того, в альбоме сохранить…

— А чего смешного? — спросил Гарри.

— А смешного то, что я не помню, чё там было!

Ушли ребята, а я, прежде чем последовать за ними, одобрительно поглазел на Хагрида — растешь, мужик! Научился кой-чему в шкуре борова. Дяде Маку можно начать гордиться тобой. Потом догнал ребят и их Хранителей и вместе с ними вернулся в замок. Вечер пятницы и последующие выходные дети посвятили отдыху и домашним урокам. Для совместных игр, слава Глену, нашлись клубы по интересам, их было несколько:

Кружок по игре в плюй-камни. Ну оттуда наши первоклашки сбежали после того, как Рона обляпало ослиной мочой.

Кружок ворожбы — туда тоже никто не сунулся, считая это увлечением для шизанутых.

Кружок зельеварения — сюда, увы, принимаются только с пятого курса…

Кружок астрономии — ну… на любителя. И для тех, кто по ночам не спит.

Кружок любителей магических существ — а вот сюда запишемся! В школьный хор вроде незачем соваться тем, у кого нет предрасположенности к пению.

Кружок рисования для желающих и талантливых. Интересно, а сов сюда принимают? Ну и напоследок остался кружок коллекционеров карточек от шоколадных лягушек, в который нашим ребятам не имело смысла записываться — коллекция карточек была только у Рона, но он в одиночку не захотел туда вступать.

Так что кружок любителей магических существ пополнился сперва семью ребятами, потом к семерке прибавились пятеро, за теми ещё семеро, и постепенно собрался весь первый курс — тридцать два человека: по девять со Слизерина и Гриффиндора, и по семь с Когтеврана и Пуффендуя. А уже в самом клубе, глядя на них, опомнились и ребята со второго и третьего курса и тоже кинулись зазывать к себе в компанию бывших друзей, предлагая дружбу заново. Благодаря чему близнецы Фред и Джордж смогли снова задружиться с Седриком Диггори и Эдрианом Пьюси, с которыми разлучились из-за распределения на первом курсе. Но старая дружба, к счастью, не забывается, так что всё обошлось.

Все выходные друзья с трех курсов обсуждали и сочиняли разные методы, которыми можно было помочь магглорожденным и маггловоспитанным быстрее и легче наладить контакты со своими магиями. Пока могли только посоветовать выпускать её, когда она выплескивается, здесь, в Хогвартсе — это не только можно, но и нужно. До каникул ещё много времени, а к лету, глядишь, и совсем приручится…

Понедельник пропустим, письменные уроки и литература всем известны и никому не интересны. А вот во вторник начался, пожалуй, самый долгожданный, желанный и самый страшный урок — полеты на метлах. Перед ним был общий психоз: все просто заврались, в красках расписывая идеальные полеты и встречи с дельтапланами. Явление желтоглазой тренерши заставило нас подобраться — уж больно командным тоном она рявкала… На занятия, кстати, пришли не все: девять гриффиндорцев, один когтевранец, шесть слизеринцев и четыре пуффендуйца, всего двадцать. Встали двумя шеренгами, на земле перед ними — метлы. Мы, Хранители, озадаченно таращимся на Невилла — он-то чего приперся? Высоты ж боится… И Гермионе здесь тоже делать нечего.

— Ну и чего вы ждете?! Встаньте над метлой, вытяните руку и скажите «вверх!»

— Вверх! — вразнобой грянули двадцать голосов.

Рэсси наступил на метлу, запрещая ей подниматься к руке Невилла, то же самое проделала и Гегемония с метлой Гермионы, отпихнув и откатив её в сторону. Со стороны всё это выглядело так, словно метлы не слушаются детей.

Гарри смущенно глянул на меня, держа вибрирующее помело. Я неопределенно пожал плечами, мол, делай, что хочешь.

Мадам Трюк вся изрявкалась, пытаясь подчинить непослушные метлы, пока, к нашей досаде, не додумалась поднять с земли руками и насильно всучить в руки Невилла и Гермионы. Но и тут Рэсси нашел выход, попросту выдернув метлу из-под Невилла за секунду до свистка и зафигачив повыше на крышу, благо ему, крылатому, это было несложно.

Ну а Гарри получил истинное удовольствие от полета. А мне при этом почему-то слышался звон разбитой вазы и мяв удирающей кошки. Хм, кто-нибудь помнит — у Поттеров была кошка?

Образцовый полет Поттера был замечен и оценен Минервой МакГонагалл из окна кабинета, и она приперлась на поле для квиддича агитировать Гарьку в школьную сборную, сетуя на то, что как раз в этом году выпустился Чарли Уизли, самый лучший ловец сборной. Доагитировать она не успела — Рэсси наградил её метеоризмом. Пришлось ей спасаться бегством в туалет, дабы не опозориться внезапным пердением…