Возвышение Волшебников (джен)

Подойдя к «Норе», Дамблдор постучал в заднюю дверь, Гарри стоял прямо за ним. Он услышал паузу с другой стороны, прежде чем голос, который, как он знал, принадлежал Молли Уизли, нерешительно и нервно спросил:

— Кто там? Назовитесь!

— Это я, Альбус Дамблдор, пришёл с Гарри.

Дверь тут же открылась, и на пороге появилась слегка уставшая Молли Уизли в домашнем халате и с облегчением на лице.

— Альбус, заходите скорее! — Когда Гарри и Дамблдор вошли в дом, миссис Уизли заметила Гарри. — Гарри! Как ты, дорогой? — она крепко обняла его, прежде чем отступить, чтобы хорошенько его рассмотреть. — Посмотри, как вырос! Ты такой же, как Рон. Нам, наверное, придётся расширять все дверные проёмы, чтобы вы, мальчики, могли поместиться, — она с нежностью посмотрела ему в лицо.

— Я в порядке, миссис Уизли, — сказал Гарри. Заглянув на кухню, он заметил Тонкс, сидящую за столом. — Привет, Тонкс.

— Гарри! — метаморфомаг сияюще улыбнулась.

— Что ж, я пойду. В конце концов, у меня есть важные дела для обсуждения с Амелией, — сказал Дамблдор. Он снял шляпу перед миссис Уизли и, сказав нахмуренной Тонкс: — До свидания, Нимфадора, — направился к границе участка, откуда он аппарировал.

— Мне тоже пора, Молли, — сказала Тонкс. Проходя мимо Гарри, она тихо прошептала: — Спасибо, — прежде чем выйти из дома. Гарри лишь улыбнулся ей, зная, о чём она говорит. В последний раз они встречались, когда он вписывал её имя в гобелен семьи Блэков на площади Гриммо, и она была довольно удручена. Не потребовалось много времени, чтобы выяснить, в чём была проблема: Нимфадора Тонкс, похоже, была без ума от некоего Ремуса Джона Люпина. Ремус же, со своей стороны, не отвечал на её чувства.

Хотя Гарри знал обратное: он переписывался со старым другом своего отца и сумел выяснить, что он испытывал чувства к этой молодой ведьме, но не хотел вступать в отношения, так как считал, что для неё слишком опасно быть связанной с известным оборотнем.

Поэтому Гарри решил выступить в роли свата и рассказал об этом Тонкс. Он также не преминул упомянуть, почему Ремус отталкивает любого, кто проявляет к нему подобный интерес. Похоже, его информация сработала, потому что Тонкс больше не выглядела так, будто кто-то убил её щенка (или, в данном случае, волчонка). На следующий день Гарри получил письмо от Ремуса, сообщающее о его новой девушке. Конечно, большая часть письма содержала тираду о том, каки маленьким засранцем, лезущим не в своё дело, он считает Гарри, но это было не так важно. Ремус, казалось, был достаточно благодарен. Затем Гарри получил гораздо более длинное письмо от Тонкс с подробным отчётом о её разговоре с Ремусом.

Хотя Гарри не до конца понимал, как и почему Ремус и Тонкс сошлись, или чем он привлёк Тонкс, он всё равно был за них рад. Они определённо были счастливы друг с другом, судя по тому, как изменилась Тонкс.

— О, Гермиона здесь? — спросил он, почесав за ухом Живоглота, после того как тот запрыгнул и устроился у него на коленях.

— Да, она приехала позавчера.

После этого Гарри не особо разговаривал, сосредоточившись на том, чтобы доесть свой суп. Он позволил миссис Уизли говорить большую часть времени, изредка вставляя слово или два, когда это требовалось.

Двадцать минут спустя, сонный и сытый, Гарри забрался в одну из кроватей в комнате Фреда и Джорджа, заснув почти сразу, как только его голова коснулась подушки. Он был рад вернуться в «Нору» и наконец-то оказаться среди своих.

* * *

Через несколько часов он проснулся полностью отдохнувшим. Взглянув на свои сегодняшние часы, он заметил, что было ранее утром. Гарри быстро надел спортивные штаны и футболку для утренней пробежки. Выйдя на свежий утренний воздух, он побежал. Маршрут, который он запланировал, должен был провести его по периметру большого сада к огороду. Добежав до огорода, он планировал пробежать по его периметру, прежде чем вернуться к воротам, где, если получится, он пробежится по второй половине заднего сада и закончит у дома.

Как и все планы, этот развалился почти сразу. Гарри только начал бежать, как услышал хихиканье. Оглянувшись, он заметил, что привлёк внимание нескольких садовых гномов, которые взяли на себя задачу преследовать его. Гарри увеличил скорость, не желая, чтобы они его поймали. У этих мерзких тварей были больные укусы.

Внезапно ему в голову пришла идея. Он достал палочку, развернулся и начал посылать жгучие сглазы в гномов, продолжая бежать. К тому времени, как Гарри добрался до загона, он сильно запыхался, чувствуя себя так, будто пробежал марафон. Неровная земля в сочетании со странно проворными гномами представляла собой довольно серьёзное испытание, хотя его точность была довольно приличной: он подстрелил около семи из десяти гномов, прежде чем они отказались от погони.

Гарри улыбнулся про себя. «Надеюсь, завтра они попробуют снова», — подумал он. — «Мне не помешает практика».

Перепрыгнув через низкий забор, Гарри направился в огород, где, найдя довольно уединённое место достаточно далеко от «Норы», он продолжил свои тренировки. Несколько дней назад он зашёл в тупик в практике новых заклинаний, так как большинство из них были либо заклинаниями высокого уровня с довольно заметным эффектом, либо заклинаниями, требующими человеческой цели или, по крайней мере, человекоподобной цели. В конце концов, нельзя заставить дерево почувствовать головокружение, в то время как с мелкими животными было довольно трудно экспериментировать, так как они не были людьми, и эффекты были другими.

Кроме того, по какой-то причине они, казалось, имели желание уворачиваться от любого заклинания, посланного в их сторону. Можно было подумать, что они останутся на месте, особенно после того, как их сотворили или трансфигурировали, но нет. Они вели себя, как настоящие! И маленькие засранцы были в этом довольно хороши. На самом деле, только благодаря тому, что он так много времени практиковался в наложении сглазов, порч и проклятий на кроликах, Гарри удалось подстрелить столько гномов. Кролики были намного быстрее и проворнее этих уродливых тварей.

Из-за этого он был ограничен улучшением точности и скорости заклинаний, которые он выучил ранее. Он был вынужден прекратить это после того, как один из его сотворённых кроликов сбежал и врезался в магловского ребёнка, где он тут же исчез на глазах у изумлённого малыша. Гарри не хотел больше рисковать, поэтому он придерживался неподвижных целей.

Теперь, когда он был в более уединённом месте, далеко от любого магла, он мог создавать себе движущиеся цели. Сотворив кролика, он начал посылать в него оглушающие заклинания так быстро, как только мог, в то время как кролик начал уворачиваться и крутиться. Он заметил, что со временем, по мере того как он привыкал к наложению заклинаний, ему требовалось не так уж много движений палочкой, чтобы успешно их наложить. Он также заметил, что заклинания больше не были струями яркого света. Хотя свет, испускаемый ими, всё ещё был заметен, он потерял часть своей плотности и казался немного более прозрачным.

Сначала Гарри беспокоился о том, что это могло означать, но потом он вспомнил, что в своей дуэли Волдеморт и Дамблдор посылали заклинания, которые были гораздо более прозрачными по сравнению с заклинаниями Пожирателей Смерти и членов Ордена. На самом деле, можно было сказать, что заклинания, вылетающие из их палочек, были больше похожи на рябь слабо окрашенного света.

Гарри пришёл к выводу, что больший контроль над магией приводит к меньшему количеству магической энергии, затрачиваемой на свет, что придаёт заклинанию больше силы. Эта теория была дополнительно подтверждена, когда сотворённый кролик был отброшен на приличное расстояние, получив оглушающее заклинание, прежде чем исчезнуть. Теперь, оглядываясь назад, он вспомнил, что гномы, которых ему удалось подбить, тоже были отброшены на приличное расстояние перед падением. Похоже, его медитативные упражнения по контролю над магией окупились. Хотя, эти существа были довольно маленькими...

Гарри также понял, что смена руки для палочки даёт лучший результат. Использование левой руки казалось более естественным и удобным, чем правой. Тайна этого была разгадана во время его упражнений по окклюменции. Когда он был намного младше, его учительница в начальной школе взялась «исправлять» его леворукость, ударяя его по костяшкам линейкой каждый раз, когда он использовал левую руку для письма или еды. Дурсли были более чем счастливы последовать этому примеру, когда услышали об этом от Дадли. Ведь это делало Гарри несчастным.

Так что, хотя Гарри и привык быть правшой, ему никогда не было с этим слишком комфортно. Гарри почти забыл о том времени. Теперь, пройдя через эти воспоминания, он решил вернуться к использованию левой руки. Он выместил часть своего разочарования по этому поводу на Дадли, ломая ему правую руку снова и снова, когда учился ломать и лечить кости. При этом он намеренно много времени тратил на поиск способа залечить перелом. Это было меньшее, что этот жирный комок сала мог сделать за то, что настучал на него своим родителям. Он молча поклялся себе проследить, что его учительница никогда больше не сможет пользоваться своей правой рукой. Ему потребовалось много времени на практику с левой рукой, чтобы его почерк перестал быть неразборчивым. И не было ничего более утомительного, чем писать строчки снова и снова летом, когда не нужно было делать никаких заданий.

* * *

Закончив на сегодня с тренировками, он побежал обратно в «Нору». Подойдя к задней двери, он почувствовал запах бекона и вафель. Следуя за запахом, он вошёл на кухню и увидел картину совершенства: блондинка-богиня стояла у плиты и готовила завтрак.

— Флёр, это ты?

Флёр Делакур обернулась и увидела высокого, красивого и потного молодого человека, стоящего в дверном проёме. Его копна растрёпанных чёрных волос прилипла ко лбу, а его яркие зелёные глаза смотрели на неё с выражением удивлённого счастья.

Флёр потребовалось несколько мгновений, чтобы его узнать.

— 'Арри! — воскликнула она. — Как давно мы не виделись!

Подойдя к нему, она потянулась, чтобы поцеловать его в обе щеки.

— Боже мой, ты вырос! — сказала она с одобрением, осматривая его с ног до головы.

— Полагаю, я больше не «маленький мальчик»?, — с улыбкой спросил Гарри, глядя сверху вниз на Флёр, которая теперь была на несколько дюймов ниже него.

— Да, ты определённо больше не «маленький мальчик», — сказала она с лёгким флиртом.

Гарри слегка покраснел от её последнего замечания, что заставило Флёр усмехнуться. Откашлявшись, он сел за стол.

— Приятно видеть тебя здесь, Флёр. Чем ты занималась в последнее время?

— Они тебе не сказали? — недоверчиво спросила Флёр. Прежде чем Гарри успел ответить, на кухню вошла миссис Уизли.

Она вздрогнула, увидев Гарри на кухне, очевидно, не ожидая увидеть его так рано утром.

— Гарри, дорогой, что ты так рано встал? Я не ожидала, что ты уже проснулся, ведь ты поздно лёг. Ты в порядке, дорогой? Ты весь горячий и потный... у тебя же нет температуры? — спросила она по-матерински, приложив тыльную сторону ладони к его лбу.

— Я в порядке, миссис Уизли, — сказал Гарри, стряхнув её руку. — Просто я начал заниматься спортом каждое утро с начала лета, и теперь я привык просыпаться рано утром.

— Это очень хорошо, что ты начал заниматься спортом, 'Арри, — вмешалась Флёр. — Ты выглядишь очень привлекательно. Девушки будут от тебя без ума.

Миссис Уизли недовольно хмыкнула на замечание Флёр, прежде чем повернуться к Гарри.

— Что ж, приятно видеть, что ты серьёзно относишься к своему здоровью, Гарри, дорогой, — сказала она.

— Спасибо, миссис Уизли.

Гарри снова повернулся к Флёр, чтобы задать свой первоначальный вопрос.

— Кстати, ты так и не сказала мне, как ты из всех мест оказалась именно здесь?.

Флёр тут же накинулась на миссис Уизли:

— Вы ему не сказали?

Затем, не дав шокированной и лепечущей миссис Уизли ни малейшего шанса защититься, она повернулась к Гарри, откинув голову и хлестнув миссис Уизли волосами по лицу.

— Мы с Уильямом женимся, — сказала она с большой радостью. — Конечно, ты приглашён. Габриэль будет рада тебя видеть.

— Вау, это здорово, Флёр, я рад за тебя! — сказал Гарри. Он заметил, что миссис Уизли не выглядела слишком счастливой из-за этого, но ничего не сказал. Пусть они сами разбираются. Он не собирался вмешиваться в ссору между вспыльчивой рыжей матерью семерых столь же вспыльчивых рыжих детей и девушкой, которая могла буквально метать огонь, когда злилась. «Билл точно умеет выбирать», — с улыбкой подумал Гарри. По крайней мере, Чарли мог бы помочь Биллу, если бы тот когда-нибудь попал под горячую руку Флёр. «Я уверен, Чарли много знает о различных заклинаниях, зельях и мазях от ожогов из-за работы с драконами».

Кроме того, у него были свои проблемы: он успел немного узнать Дафну (как ему велел называть её её отец) за последние несколько дней и нашёл её довольно интересной личностью. После первоначально нервной встречи с Сайрусом Гринграссом (отцом Дафны), где они обсуждали условия контракта, Гарри оставили наедине с Дафной на некоторое время, чтобы они могли познакомиться.

После первых нескольких минут выслушивания тирады Дафны, которая была не очень довольна тем, что её выдали за Гарри по контракту, заключённому до её рождения, лёд наконец-то тронулся, когда она назвала Гарри «золотым мальчиком Гриффиндора». Гарри, которого никогда в жизни так не называли в лицо, расхохотался и, пытаясь отдышаться, спросил не очень удивлённую Дафну, было ли это лучшее, что она смогла придумать. В конце концов, её маска треснула, и с лёгкой усмешкой она признала, что это было довольно глупое прозвище. Хотя это было не слишком удивительно, ведь его придумал Драко Малфоем на втором курсе.

После того как Гарри рассказал Дафне интригующую историю о том, как получилось, что контракт применился к нему, их короткая встреча закончилась замечанием Дафны о том, что, хотя он и кажется приятным человеком, она всё ещё считает его безрассудным идиотом без малейшего намёка на тонкость. Однако она была готова дать ему шанс изменить это к концу их седьмого курса (после которого они должны были пожениться), иначе... Когда он указал, что она никак не сможет избежать брака с ним, она лишь холодно усмехнулась и сказала:

— Это не значит, что я не могу превратить остаток твоей жизни в сущий ад, Поттер. Так что тебе лучше поработать над этим!

Гарри не слишком беспокоился об этом, так как он всё равно планировал изменить отношение других к себе, но это замечание тем не менее заставило его содрогнуться, поэтому он просто молча кивнул в знак согласия.

Наконец, прямо перед тем, как её отец пришёл забрать её, Дафна повернулась к Гарри и сказала:

— Ещё одно, Поттер, хотя контракт требует от меня оставаться девственницей до замужества, к тебе то же самое не относится. Так что тебе лучше позаботиться о том, чтобы я кричала в нашу первую брачную ночь. Понял?

Гарри сглотнул:

— Конечно.

После этой одной встречи они решили продолжить общение в школе. Гарри предложил им переписываться летом, но Дафна отказалась, так как считала это безличным и немного клишированным.

Вынырнув из воспоминаний, Гарри пошёл наверх принять душ.

* * *

Вернувшись в свою комнату, он как раз собирался надеть штаны, когда Рон Уизли ворвался в дверь.

— Гарри! Я не знал, что ты... — он был прерван, когда испугавшийся Гарри Поттер без палочки вышвырнул его из комнаты, плотно закрыв дверь ему перед носом, и тот успел лишь мельком увидеть обнажённое тело своего друга.

— Чёрт возьми, Уизли, ты не слышал о том, что нужно стучать? — крикнул Гарри сквозь дверь, когда до него наконец дошла вся суть ситуации: его лучший друг вошёл в комнату без особого предупреждения и буквально застал Гарри со спущенными штанами. Хуже всего было то, что он мельком увидел Гермиону, прежде чем дверь полностью закрылась. Хотя он привык к тому, что Рон видит его в таком виде (в конце концов, он делил спальню с четырьмя другими мальчиками), его беспокоило то, что его, возможно, увидела Гермиона. Он молился всем богам, которые только существуют, что она ничего не видела, иначе он действительно не знал, что будет делать. Запереться в этой комнате до конца времён сейчас казалось отличной идеей.

Рон нервно кашлянул. Он всё ещё не понимал, как его выбросило из двери так, что он чуть не сел на задницу, и был довольно сбит с толку. Он также не понимал, почему Гарри вдруг стал таким застенчивым. В конце концов, они делили спальню друг с другом последние пять лет и привыкли видеть друг друга в разной степени раздетости. Кроме того, не то чтобы он что-то успел увидеть.

Прежде чем он успел что-либо сказать, Гермиона дала о себе знать, наконец-то ответив на вопрос Рона, почему Гарри оказался таким застенчивым.

— Рональд Уизли, это было совершенно грубо! Как бы тебе понравилось, если бы я вломилась в твою комнату, пока ты одеваешься?

— Ну, тогда ему следовало запереть дверь! — защищаясь, сказал Рон, краснея при мысли о том, что Гермиона увидит его без одежды. — Я понятия не имел, что он там голый! Кроме того, я думал, он ещё спит. Не было бы особого смысла стучать в дверь, если бы это было так.

— И именно поэтому дверь была закрыта, кретин! — возмущённо крикнул Гарри сквозь дверь, натягивая джинсы. Застегнув их, он уловил вторую половину сказанного Роном. Теперь, совершенно раздражённый, он открыл дверь. — Давай проясним: по-твоему, врываться к спящему человеку предпочтительнее, чем стучать в дверь? Я запомню это в следующий раз, когда ты будешь спать. О, привет, Гермиона, — добавил он в конце, вспомнив про присутствие ведьмы. Поняв, что на её лице появился румянец, он осознал, что забыл надеть рубашку.

Гермиона наблюдала, как Гарри вернулся в комнату и надел рубашку. Она должна была признать, что её друг выглядел гораздо лучше, чем раньше. Он, казалось, вырос за лето и довольно хорошо развился. Даже его лицо несколько изменилось. Хотя он всё ещё выглядел так же, были некоторые отличия тут и там, которые делали его почти неузнаваемым с первого взгляда.

— Что случилось с твоими очками, Гарри? — спросила она.

— О, это, ну, мне сделали эту штуку под названием лазерный кератокинез, которая исправила моё зрение!

— Ты имеешь в виду лазерный кератомилёз? — мягко поправила она.

— Да, это, — рассеянно ответил Гарри. С искренней радостью он продолжил: — Больше никаких очков! Теперь я могу делать так. — Он повернул голову в сторону и посмотрел на своих друзей краем глаза.

— Э-э, что? — спросил растерянный Рон.

— Я могу смотреть краем глаза, разве непонятно? Раньше я не мог этого делать, чтобы всё не было размытым! — с некоторым раздражением сказал Гарри.

— Рад за тебя, приятель! — сказал Рон, искренне радуясь за своего друга, хотя он и понятия не имел, в чём тут дело. — Что это вообще такое, это лазерная штука?

— Лазерный кератомилёз или LASIK — это тип рефракционной хирургии для коррекции миопии, гиперопии и астигматизма. Он...

— Погоди, Гермиона, — смеясь, сказал Рон, прерывая её на полуслове. — Я понятия не имею, о чём ты говоришь.

Гермиона в ответ лишь фыркнула, явно обиженная тем, что её прервали.

— Люди временами могут быть такими грубыми.

Гарри видел начало крупной ссоры, поэтому он решил вмешаться, прежде чем они успеют начать. Он не хотел начинать утро со ссоры между этими двумя.

— В общем, это процедура для исправления зрения, — сказал он Рону, прежде чем любой из них успел вставить слово.

— Я так и понял, — саркастически сказал Рон. — Я хочу знать, как она устроена. — Рон в последнее время заинтересовался магловскими вещами и хотел знать, что это за "ластик".

— Смотри, маглы сначала капают обезболивающие капли тебе в глаза, а потом заставляют лечь на кровать. Затем они надевают присоски на твои глаза, чтобы они не двигались. Как только они это сделают, они используют лезвие, прикреплённое к машине, чтобы сделать небольшой надрез на поверхности твоих глаз, вот здесь, — он указал на роговицу своего глаза, — чтобы сделать очень тонкий лоскут с шарниром. Затем они отгибают лоскут и используют штуку под названием лазер, которая, по сути, является лучом очень горячего света, чтобы выжечь внутреннюю часть твоего глаза. Это сглаживает неровности. После этого они просто кладут лоскут обратно и отпускают тебя.

Гарри откинулся на кровать. Его довольно забавлял вид тошноты на лице Рона, вызванный его рассказом. Он изучал эту процедуру в прошлом году, когда ему сильно надоело носить очки. Однако он не смог сделать это тогда, так как ему нужно было разрешение, а теперь ему это было не нужно. Но информация была довольно полезна для придания правдоподобия его истории.

Гермиона тоже выглядела довольно зелёной. У Гарри было чувство, что она не особо вникала в эту операцию. Это было понятно, так как у неё не было необходимости это делать, поскольку у неё было идеальное зрение. Он задавался вопросом, почему она тем не менее пыталась это объяснить. Иногда он просто не мог понять эту девушку.

— Маглы это делают? — недоверчиво воскликнул Рон. Его немного встревожил рассказ Гарри, и он не знал, шутит Гарри или нет. Его глаза буквально болели от сочувствия от этого описания.

— Да, делают, — сказал Гарри. Он сам был рад, что ему не пришлось проходить эту операцию. Звучало это довольно болезненно. Не говоря уже о количестве вещей, которые могли пойти не так.

— Но разве у нас нет зелий для такого? — спросил Рон, чувствуя лёгкую тошноту.

— Конечно нет, Рон! Тогда профессорам Дамблдору и МакГонагалл не нужны были бы очки, не так ли? — сказала Гермиона.

— На самом деле, у нас есть зелье для коррекции зрения. Оно было изобретено довольно недавно, но требует, чтобы пьющий был определённого возраста, — сказал Гарри, заставив Рона самодовольно посмотреть на Гермиону.

Гермиона закатила глаза на Рона и спросила:

— Почему ты тогда просто не использовал зелье?

— Ну, оно довольно ограничено и требует, чтобы его варил мастер зельеварения. Я не собираюсь ничего просить у Снейпа, большое спасибо.

— Но Гарри, если он мог тебе помочь, почему ты просто не попросил его? — попыталась вразумить его Гермиона. — Ты мог бы на минуту забыть про ваши разногласия, знаешь ли, — умоляюще сказала она.

— Ох, Гермиона, неужели ты не понимаешь, что Снейп мог намеренно испортить зелье, чтобы сделать Гарри слепым, — сказал Рон. — Спорю, его хозяин был бы этому рад, — мрачно сказал он.

— Рон, вообще-то он на нашей стороне! — сказала Гермиона с видом человека, который уже вёл этот спор раньше.

— Это он так говорит.

— Ну, Дамблдор ему доверяет, так что этого должно быть достаточно для тебя, — решительно сказала Гермиона.

— Ну, это не имеет значения, потому что мне уже исправили зрение. Я бы с удовольствием сделал это магическим способом, но мне сделали это магловским. Как бы то ни было, конечный результат в том, что я могу видеть без очков. А теперь, пожалуйста, можем мы оставить эту тему? — вмешался Гарри, прежде чем у Рона появилась возможность что-либо возразить.

Рон и Гермиона на мгновение злобно переглянулись, прежде чем угрюмо согласиться.

— Спасибо, — сказал Гарри. — А теперь, что на завтрак? Я голоден!

— О, мама готовит яйца, помимо прочего. Она действительно старается на славу, теперь, когда ты здесь. Она считает, что ты выглядишь полуголодным, — сказал Рон, закатив глаза. В этот момент Гарри заметил, что Гермиона смотрит на него со странным выражением, словно он чем-то заболел.

— Так что происходило? — спросил Рон.

— Ничего особенного, — ответил Гарри. — Я всё это время торчал у Дурслей, ты ведь знаешь.

— О, да ладно тебе, ты был с Дамблдором!

— Это было не так уж и захватывающе; он хотел моей помощи, чтобы убедить одного старого учителя вернуться на год. Его зовут Гораций Слизнорт.

— О, — разочарованно сказал Рон. — Мы думали, что... — Гермиона в этот момент бросила на Рона предостерегающий взгляд, заставив его на полной скорости сменить тему: — мы думали, что это что-то в этом роде.

— Правда? — протянул Гарри, явно удивлённый.

— Да, ну, у нас больше нет учителя по Защите, и теперь, с учётом того, как обстоят дела, нам определённо нужен новый учитель по Защите. Так, эм, какой он?

— Он немного похож на моржа и был деканом Слизерина, — сказал Гарри. — Что-то не так, Гермиона?

Гермиона, у которой было выражение лица, будто она ждала, что у Гарри внезапно проявятся симптомы тяжёлой болезни, поспешно сменила выражение на неубедительную улыбку.

— Ничего, Гарри. Так, эм, Слизнорт показался хорошим учителем?

— Не знаю, хотя он не может быть хуже Амбридж, — сказал Гарри, нисколько не обманутый очевидной сменой темы Гермионой. Он догадывался, почему она так на него смотрела, судя по письмам, которые он от неё получал. Всё лето она пыталась заставить его говорить о смерти Сириуса. Что ему не очень нравилось. Поговорив с Ремусом и пересмотрев немногие воспоминания о Сириусе, он наконец смирился со его смертью. Он задавался вопросом, почему Гермиона так на него смотрела, учитывая, что он сказал ей о разговоре с Ремусом.

— Я знаю кое-кого, кто может быть хуже Амбридж, — раздражённо сказала Джинни, входя в комнату.

— Привет, Гарри, — сказала она, прежде чем снова на него посмотреть. — Вау, круто выглядишь! — сказала она восхищённо. Гарри Поттер, стоящий перед ней, кардинально отличался от того, которого она видела, уезжая с Кингс-Кросс. Он был выше, и его лицо приобрело аристократический вид. — Что случилось с твоими очками? — с любопытством спросила она.

Прежде чем Гарри успел открыть рот, Рон прервал его с содроганием:

— Тебе лучше не знать. И я бы хотел, чтобы ты перестала цепляться к Флёр.

Джинни в ответ хмыкнула:

— Точно, защищай её, — огрызнулась она. — Мы все знаем, что ты от неё без ума.

Судя по выражению лиц Джинни и Гермионы, Гарри догадался, что Рон всё ещё находился под влиянием вейловской ауры Флёр.

— Ты разве не привык к ней, теперь, когда она так часто здесь? — спросил он своего друга.

— Привыкаешь, но иногда, когда она появляется неожиданно и застаёт тебя врасплох... — он замолчал с мечтательным выражением на лице.

— Это выглядит жалко, — с полным отвращением сказала Гермиона, подходя к одной из коробок, оставленных Фредом и Джорджем, чтобы её осмотреть.

— Ты же не можешь хотеть, чтобы она была здесь вечно? — недоверчиво спросила Джинни.

Рон в ответ лишь пожал плечами.

— Не то чтобы мы можем что-то с этим поделать сейчас.

— Думаю, у мамы есть что сказать по этому поводу. Спорю, она этому положит конец, — ответила Джинни.

— С чего ты это взяла? — спросил Гарри.

— Она постоянно пытается пригласить Тонкс на ужин. Я думаю, она надеется, что Билл вместо неё влюбится в Тонкс. Надеюсь, так и будет, я бы предпочла её в семье.

— Ага, так это и сработает, — саркастически сказал Рон. — Слушай, ни один парень в здравом уме не влюбится в Тонкс, когда рядом Флёр. Она, конечно, ничего, когда не делает глупостей со своими волосами и носом, но...

— Она чертовски милее, чем Флегма, — сказала Джинни.

— И она умнее, она же аврор! — вставила Гермиона из угла, сжимая в руках телескоп, который она нашла в одной из коробок.

— Флёр не глупая, она была достаточно хороша, чтобы участвовать в Турнире Трёх Волшебников, — защищаясь, сказал Гарри.

— И ты туда же, — горько сказала Гермиона.

— Полагаю, тебе нравится, как она говорит «'Арри», да? — презрительно сказала Джинни.

— Хотя я и признаю, что в том, как Флёр произносит моё имя, есть определённый шарм...

— Я бы в любом случае предпочла Тонкс в семье, — прервала его Джинни. — По крайней мере, с ней весело.

— Насчёт этого, — сказал Гарри. — Я могу с уверенностью сказать, что Тонкс не влюбится в Билла, даже если Билл влюбится в неё.

— Откуда ты это знаешь? — подозрительно спросила Джинни.

— Ну, я точно знаю, что у Тонкс уже есть кто-то, и она сейчас очень сильно влюблена в человека, с которым встречается.

— Кто это? — с любопытством спросила Гермиона, в то время как Джинни застонала, услышав эту новость.

— А вы не хотите спросить об этом у Тонкс? — сказал Гарри. — Я вам не скажу. Это всё-таки её дело. Всё, что я могу сказать, это то, что она сейчас с кем-то встречается и очень с ним счастлива. — Гарри, честно говоря, не знал, хотела ли Тонкс, чтобы её отношения с Ремусом оставались в секрете, или нет, и поэтому решил перестраховаться. Всё, что нужно было сделать девушкам, — это спросить её напрямую, и, если бы Тонкс захотела, она бы раскрыла, с кем встречается. Таким образом, Гарри был чист.

В этот момент миссис Уизли позвала Джинни вниз, оставив Гарри, Рона и Гермиону снова одних. Тема разговора снова сменилась на то, чем они с Дамблдором занимались прошлой ночью, при этом Гарри упомянул о частных уроках с ним, а затем, наконец, решил раскрыть пророчество. Рон и Гермиона вели себя как настоящие друзья, сочувствуя Гарри и оставаясь на его стороне. Момент сентиментальности был нарушен, когда Гермиону ударило в глаз телескопом-обманкой, который она осматривала.

Дальнейший разговор был прерван, когда Гермиона в панике выбежала, едва Гарри, вспомнив часть разговора, который он слышал от профессора Дамблдора, упомянул, что результаты СОВ должны прибыть сегодня.

Следуя за Роном вниз в более спокойном темпе, Гарри не мог не думать, что что-то в этой всей ситуации было не так. Хотя их беспокойство казалось искренним, Рон и Гермиона не выглядели слишком удивлёнными полным содержанием пророчества. Также письма, которые он получал от них летом, казались немного странными. Гарри был немного раздражён на своих друзей, потому что они почти не писали ему, пока он был у этих маглов. Это было точно так же, как прошлым летом; разница была в том, что на этот раз они, казалось, немного поумнели и перестали намекать на большие, более секретные вещи, к которым они были причастны, в своих письмах. Хотя это только добавило ему беспокойства; в прошлый раз им действительно нечего было скрывать, когда они посылали ему все эти намёки, но на этот раз они вообще ничего не говорили. Хотя, это могла быть и паранойя Гарри.

Войдя на кухню и увидев, как миссис Уизли ухаживает за синяком под глазом Гермионы, который был результатом удара фальшивым телескопом, разработанным близнецами, который она нашла во время разговора в комнате Фреда и Джорджа, он отбросил это раздражение. Это должна была быть паранойя. Возможно, им действительно не о чем было говорить, и они были слишком заняты, чтобы писать ему так часто. Возможно, они также решили оставить его в покое на некоторое время, чтобы дать ему время и пространство, чтобы смириться со смертью Сириуса и погоревать? В конце концов, он и сам почти не писал им. Да, так и должно было быть. Ничего подозрительного не происходило. В конце концов, вряд ли им платили за то, чтобы они были его друзьями!

Он мог бы легко докопаться до сути всего этого, используя легилименцию. Но он не хотел этого делать. В конце концов, они были его друзьями, и он им доверял. Именно здесь Гарри наконец осознал искушения и ответственность, которые несёт легилимент. Было бы более чем легко поддаться искушению и узнать, о чём думает человек, роясь в его мыслях, но Гарри научился ценить личное пространство, пока рос, и не чувствовал себя комфортно, нарушая чужое. В конце концов, Гарри дал себе клятву, что никогда не будет проникать в умы своих друзей. Они не сделали ничего, чтобы поколебать его доверие к ним, поэтому он, в свою очередь, будет доверять им достаточно, чтобы не сканировать их умы полностью. Нет, он не начнёт злоупотреблять своим даром, насилуя разум других людей. Он совсем не был похож на Волдеморта. Или на Снейпа, если на то пошло.

Когда Гарри набросился на обильный завтрак, приготовленный миссис Уизли и Флёр, его мысли унеслись к другим темам. Случаи, когда он просматривал мысли всех тех маглов без какого-либо учёта их личного пространства, даже не пришли ему на ум.

— Куда делись твои очки, Гарри, дорогой? — с любопытством спросила миссис Уизли. Она не могла вспомнить, носил ли он их прошлой ночью или сегодня утром, так как была отвлечена другими делами.

При её вопросе Рон содрогнулся и сказал:

— Тебе лучше не знать, мама!

— О, пожалуйста, Рон, не может же быть всё так плохо! — сказала Джинни. Ей самой было любопытно, и она была довольно раздражена на Рона за то, что он прервал её, когда она задала этот вопрос. Игнорируя отчаянные жесты Рона, она повторила вопрос Гарри.

Пять минут спустя и женщины Уизли, и Флёр поняли, почему у Рона и Гермионы были тошнотворные выражения на лицах и почему Рон не хотел, чтобы эта история повторялась, так как мать и дочь стали некрасивого, но одинакового зелёного оттенка, в то время как Флёр всё ещё умудрялась выглядеть привлекательно, даже когда её тошнило.

Проведя пять минут, уверяя миссис Уизли, что ему не нужно, чтобы его глаза осмотрела мадам Помфри или целители в больнице Святого Мунго, Гарри вернулся к своему завтраку, размышляя, что это была довольно забавная история для рассказа.

Их снова прервала Гермиона, которая едва притронулась к еде и постоянно смотрела в окно, заметив трёх сов, летящих к «Норе».

— О, наши результаты СОВ! — пискнула она, поспешно вставая и торопясь к окну, опрокинув при этом стул.

Гарри внезапно перестал чувствовать голод, встал и подошёл к Гермионе, наблюдая за приближающимися совами. К нему вскоре присоединился Рон, который встал с другой стороны от Гермионы.

Гермиона крепко сжимала их руки, переживая из-за приближающихся результатов, уверенная, что она всё провалила. Её нервозность несколько передалась и Гарри. Он знал, что по некоторым предметам он справился не так хорошо, как мог бы, и только надеялся, что он провалил не всё.

Через несколько минут Гарри с большим облегчением обнаружил, что его худшие опасения не оправдались. Он довольно хорошо справился со всеми предметами, за исключением истории магии и прорицаний: двух предметов, от которых он был бы рад избавиться. Он получил «Превосходно» по Защите с дополнительными баллами за своего Патронуса! Он с приятным удивлением отметил, что сумел получить «Превосходно» по трансфигурации и чарам и даже каким-то образом получил «Выше ожидаемого» по зельеварению. Конечно, это означало, что он не сможет попасть на курс ТРИТОН Снейпа, но он не был расстроен этим. Он больше не хотел быть аврором. В конце концов, теперь, оглядываясь назад, гоняться за Тёмными Лордами до конца своей жизни больше не казалось таким уж привлекательным. Кроме того, управление его имением займёт большую часть его времени, и он действительно не нуждался в деньгах. Возможно, он попробует профессионально играть в квиддич.

Гарри вернулся в настоящее, когда Гермиона несколько нетерпеливо спросила, что он получил. Он обменялся результатами со своими друзьями; оценки Рона были более или менее похожи на оценки Гарри, за исключением того, что он получил только «Выше ожидаемого» по трансфигурации, чарам и защите. Гермиона, как и следовало ожидать, получила «Превосходно» по всем предметам, кроме Защиты, где, к огромному удивлению Гарри, она получила «Выше ожидаемого». Гарри снова посмотрел на Гермиону и внимательно изучил её лицо, когда увидел её оценки. Она не казалась слишком разочарованной.

Внезапно почувствовав голод, Гарри на полной скорости закончил свой завтрак, в то время как возбуждённая Гермиона начала заполнять свою анкету на курсы ТРИТОН, которые она собиралась посещать. Закончив завтрак, Гарри достал конверт с необходимой формой и заполнил, какие курсы ТРИТОН он хотел посещать.

— Семь СОВ, это больше, чем у Фреда и Джорджа вместе взятых! — с ноткой гордости прокомментировала миссис Уизли, увидев результат Рона.

Гарри чуть не поперхнулся стаканом тыквенного сока, который пил, услышав эту новость. «Им было совершенно всё равно!» — с недоверием подумал он. Он был поражён уровнем преданности, которую они проявили к своей мечте. Теперь, когда он об этом подумал, он мог в полной мере оценить, что значили для них тысяча галлеонов, которые он дал им два года назад. Если бы не эти деньги, они не смогли бы получить достаточно приличную работу. «Неудивительно, что они указали меня как партнёра», — подумал он, и все его возражения по поводу того, что он стал партнёром, утихли. «Я был тем, кто осуществил их мечту!»

В этот момент в дом вошёл Билл с намерением встретиться с Флёр и, возможно, отведать маминой стряпни. Когда он повернулся, чтобы поздороваться с Гарри после приветствия всех остальных, блеск бриллианта в серьге младшего волшебника легко привлёк его натренированные глаза.

— Красивая у тебя серёжка, Гарри, — сказал он в разговорном тоне.

— Что? У Гарри серёжка? — воскликнула миссис Уизли, и они с Гермионой обе присмотрелись к Гарри. И, конечно же, на левом ухе Гарри невинно блестела одна серёжка-гвоздик. Билл усмехнулся, услышав это. Он был удивлён, что его мама ещё этого не заметила.

Все обитатели комнаты затаили дыхание, наблюдая, как миссис Уизли медленно осознаёт присутствие серёжки на ухе Гарри. Для них не было секретом, что миссис Уизли была немного консервативной, судя по её реакции на серёжку и волосы Билла. Гарри особенно нервничал, так как именно на него она направит свой гнев. Не то чтобы он собирался её слушать. В конце концов, она не была его матерью.

Миссис Уизли действительно выглядела так, будто собиралась что-то сказать. Однако, прежде чем что-либо сказать, её выражение изменилось, как будто она пересмотрела свои слова. Наконец она открыла рот и сказала довольно спокойно:

— Она тебе идёт, дорогой.

Затем она повернулась и взмахнула палочкой, начав мыть посуду, к большому удивлению всех остальных.

Билл особенно был ошеломлён. Он действительно с нетерпением ждал, когда кого-то другого в доме будет отчитывать его мама за серёжку или длинные волосы

— Но, мама, у него серёжка, — сказал он почти жалобно. — Почему тебя это не беспокоит?

— Ну, серёжка Гарри гораздо более элегантна по сравнению с тем ужасным огромным клыком, который у тебя висит в ухе, Билл! — огрызнулась Молли Уизли, набросившись на своего старшего сына. — И я бы хотела думать, что мой взрослый сын, который собирается жениться, по крайней мере, перестанет ныть, как пятилетний ребёнок! — сурово сказала она.

Билл лишь закатил глаза, садясь за завтрак, отчасти удивлённый, отчасти расстроенный. Он понятия не имел, почему его мать так себя ведёт с тех пор, как он приехал домой с Флёр.

Гермиона же, с другой стороны, довольно неодобрительно посмотрела на Гарри.

— Гарри Джеймс Поттер! Как ты мог проколоть ухо? Это совершенно неприемлемо! Что скажут в школе?

— Ну, я пошёл в одно место, где делают татуировки и пирсинг, и подумал про себя: «Эй, а почему бы не проколоть ухо?» Так что я вошёл и спросил парня за стойкой, и он говорит: «Пожалуйста, проходите сюда, сэр». Он усадил меня на стул, достал эту штуку-пистолет, протёр моё ухо дезинфицирующим средством и местным анестетиком и прострелил мне ухо! — с ложным энтузиазмом сказал Гарри, сильно раздражая Гермиону.

— И прежде чем ты спросишь, профессор Дамблдор, директор школы, видел мою серёжку и ничего не сказал! Так-то! — закончил Гарри, злобно глядя на неё.

— Я думаю, она выглядит довольно мило, — сказала Джинни в неловкой тишине. Гермиона лишь фыркнула на это, отказываясь говорить с кем-либо. Она была шокирована, что миссис Уизли ничего не сказала против серёжки Гарри.

— Спасибо, Джинни, — сказал Гарри. Он улыбнулся ей, разрядив накопившееся напряжение.

Наступившая тишина была нарушена возобновлёнными стонами всех на кухне, когда Билл невинно спросил:

— А почему ты больше не носишь очки, Гарри?