Грязный Гарри и Философский Камень (джен)

— И всё-таки я никак не могу понять, как Квиррелл смог прочитать твои мысли, Гарри, если он стоял к тебе спиной, — призналась Гермиона.

Гриффиндорская троица из Гарри, Рона и Гермионы сидела под статуей Гиппогрифа Глупого на восьмом этаже и имела тайный военный совет.

— Вчера, когда ты всё-таки всё нам рассказал, я сразу пошла в библиотеку и посмотрела всё, что касается чтения мыслей (если ты не знал, у магов это называется легилименцией, Гарри) — и знаешь, все источники едины в том, что для успешного процесса нужен зрительный контакт.

— А я смотрел Квирреллу в тюрбан, — сказал Гарри.

— Может, у Квиррелла глаз на затылке? — спросил Рон.

Все засмеялись.

— А что? Кто знает, что он прячет под тюрбаном. Может, он и правда там что-то прячет — волшебный глаз, например.

— И третье ухо.

Рон обиделся:

— А я правду говорю, волшебные глаза существуют! Это вы о нашем мире ничего не знаете! Папа по работе встречался с таким Аластором Грюмом, и у него действительно был волшебный глаз. Поворачивался во все стороны и видел даже со спины!

— И он был на затылке?

— Нет, в глазнице…

Возникла пауза.

— А почему тебя не удивляет, что и Гарри смог прочесть мысли Квиррелла? Он же смог понять, что Квиррелл ему угрожает. Сам сказал, что тоже прочел его мысли, и Квиррелл был в ярости…

— Как раз это неудивительно, — сказала Гермиона. — Я давно заметила, что Гарри может чувствовать других людей и догадываться об их замыслах. Знаешь, Гарри вообще очень умный и проницательный. Я думаю, талант читать мысли у него тоже есть — я читала про твоего папу, Гарри, и везде написано, что он был гениальным легилиментом. Наверное, ты в него.

Рон хмыкнул:

— «Гениальный»…

— Да, гениальный! — пылко объявила Гермиона. — Я наблюдаю за Гарри с начала учебного года и должна сказать, что он меня поражает. Гарри очень талантливый, сильный и умный человек. И настолько взрослый… Он говорит иногда такие вещи, к нему приходят такие идеи, что просто поражаешься! Знаешь, Гарри, иногда мне кажется, что ты намного старше нас.

Гарри растерялся. Никто и никогда не хвалил его так, как сейчас. Никто не говорил ему подобных слов. Да, ему крупно повезло с Хогвартсом!

Тем более, когда пылкие похвалы слетают с уст красивой девочки… О чем еще мечтать мальчику, как не о том, чтобы на него откровенно восторженно смотрела юная красавица, заглядывала ему в рот, не пропуская ни слова, и называла его гениальным?

— Гермиона, ты меня переоцениваешь, — мягко сказал Гарри.

— Ага, Гарри летает как топор, — добавил Рон — и схлопотал учебником по носу.

Идиллия хогвартской жизни продолжалась. Хагрид под большим секретом заявил Гарри, что с Квирреллом «поговорили», его взяли на заметку и глаз с него не спускают.

А про тайник на третьем этаже Квирреллу лучше забыть — охрану тайника усилили, сам Дамблдор добавил свои чары.

Хагрид признался, что Дамблдор поставил в тайник какое-то хитрое зеркало, которое Квиррелл никогда не пройдет.

Новости были замечательными — до тех пор, пока близнецы Уизли и независимо от них староста школы не обмолвились при Гарри, что видели вне замка закутанную до пят фигуру, подозрительно похожую на Квиррелла.

Староста видел его в очень сомнительном баре в Хогсмиде.

Близнецы Уизли видели его на отработке у Хагрида, в Запретном лесу. Квирреллообразная фигура занималась тем, что пила кровь убитого единорога — преступление, караемое вечным проклятием.

С одной стороны, мог прав Рон Уизли, который сказал, что это может быть вовсе не Квиррелл.

Уж очень не хотелось думать, что покуда с Квиррелла «глаз не спускают», он продолжает обводить вокруг пальца своих охранников, спокойно гулять вне замка и совершать страшные преступления.

Но с другой стороны, Гарри не был оптимистом и всегда привык верить в худшее. Если это не Квиррелл, значит, в Хогвартсе объявился еще один маньяк, в дополнение к Квирреллу? Что лучше: иметь двух страшных преступников или одного?

Гарри не знал, как Квиррелл обходит свою охрану: может, сбрасывает надзорные чары или оглушает тюремщика, — потому что он понятия не имел, как охраняют Квиррелла. И есть ли разница, раз Квиррелл эту охрану всё равно обошел?

Кажется, на школьное начальство и принимаемые им меры безопасности учеников можно ставить крест.

Придется, как всегда, обходиться своими силами.

Пусть Гермиона считает, что Гаррин талант читать мысли Квиррелла антинаучный и необъяснимый, но главное, что он есть и может быть очень полезен.

Гарри решил в нем усиленно тренироваться.

Усилия Гарри увенчались успехом — на одном из уроков он почувствовал, что Квиррелл взволнован, и думал Квиррелл при этом о том, что наведается в тайник на третьем этаже сегодня ночью.

Гарри решил его сопровождать.

Около полуночи Гарри очень тихо встал с кровати в своей гриффиндорской спальне…

… и наткнулся на четыре наведенные на него палочки соседей по комнате.

— Ты куда? — спросил Рон.

— В туалет, — быстро соврал Гарри.

— Я провожу, — решил бдительный Рон.

Спустя пару минут, вернувшись из недолгого путешествия, Гарри показалось, что все соседи уснули, и он снова встал.

— Ты куда? — спросил Рон.

Увы. Пришлось Рону всё рассказать.

Пара накинула мантию-невидимку, взятую взаймы со школьного склада конфиската у Филча, навела чары бесшумности и отправилась в поход.

Они успешно вышли из гриффиндорской башни в пустой школьный холл.

И с проклятием растянулись на полу, столкнувшись с чем-то тяжелым.

Мантия-невидимка сползла — две мантии-мантии сползли, явив миру встречу дружественных факультетов. Гарри и Рон молча таращились на Малфоя, Крэбба и Гойла, счастливых обладателей второй шпионской мантии, которые тоже что-то забыли в холле в неурочный час.

В руках противников были склянки с зельями, и Гарри решил, что компанию застукали за воровством запасов из лаборатории зельеварения.

— Снейп, Уизли, — сказал Малфой. — какая встреча. Вы куда?

— А вы откуда? — встречно спросил Гарри.

— Мы заблудились, возвращаясь с урока астрономии, — с достоинством сказал Малфой.

— А мы как раз туда идем. Наш урок следующий после вас.

— Давайте так: мы вас не видели, и вы нас тоже, — предложил Рон.

Его предложение приняли. Пары раскланялись, облачились в мантии-невидимки, обновили бесшумные чары и разошлись.

Ступив на площадку третьего этажа, Гарри и Рон скинули мантии.

— Значит, сейчас мы будем петь. Делай как я, и всё обойдется, — начал Гарри.

Но запеть он не успел.

Пушок издали приветствовал нарушителей громоподобным рыком. Гарри перенес его с честью, а Рон с непривычки побледнел и выронил волшебную палочку.

И не он один.

Из пустоты за спинами Гарри и Рона раздались три восклицания, и на пол с тихим шелестом упала мантия-невидимка.

— Крэбб, у тебя руки отсохли?! — прошипел Малфой.

Пушок надрывался, а Гарри с Роном снова пялились на троицу слизеринцев.

— Снейп, что это было? — спросил Крэбб.

— А как вы сюда попали? — рявкнул Рон.

— Рон, ну разве не понятно? Они снова заблудились, а чтобы не сбиться с пути, решили держаться нас. Шли прямо за нами всю дорогу от холла, верно?

— Да вы же обещали не следить за нами! — крикнул Рон. — И как можно слизеринцам верить!

— Снейп, куда ты нас привел? — спросил Малфой.

И тут Пушок замолчал, чтобы разразиться лаем с новой силой.

— Он что-то заметил. Мантии на голову и молчок, быстро! — приказал Гарри.

Они еле успели напялить мантии и схорониться в углу коридора, когда объявился Квиррелл.

Квиррелл сразу же оправдал репутацию ненормального, которую дал ему Драко Малфой: он разговаривал сам с собой. Причем, разными голосами.

Квиррелл зашел в коридор, прислушался к лаю Пушка и остановился.

Именно тогда он шипящим, неприятным голосом приказал сам себе:

— Убей собаку.

И добавил совершенно другим тоном:

— Слушаю, мой господин.

Общего в обоих тонах было то, что Квиррелл не заикался.

Он поднял палочку и направился вглубь коридора.

— Стой, — вновь сказал неприятный голос. — Здесь кто-то есть.

Гарри не стал ждать продолжения — он дернул Рона и Малфоя за руки и первым побежал к лестнице.

Мимо компании просвистели лучи заклятий, но не попали.

На лестнице все остановились. Гарри прислушался.

Из резиденции Пушка раздался грохот, топот и проклятия.

Пушок залаял с новой силой.

Дети пригнулись к перилам, завернувшись в мантии, потому что под громкий лай очень живого и сердитого Пушка мимо пронесся Квиррелл.

От плаща Квиррелла был отхвачен изрядный кусок.

Пушок еще долго выкладывал вслед Квирреллу всё, что он о нем думает.

Когда шаги Квиррела затихли, дети сняли мантии и отдышались.

— Мы в долгу, Снейп, — сказал Малфой.

— Гарри, а как ты догадался, что он хочет напасть на нас? — спросил Рон. — Опять мысли прочитал?

— Так он же сказал, что в коридоре кто-то есть, и велел разобраться, — сказал Гарри.

И понял, что крупно влип.

Все трое собеседников смотрели на него так, что Гарри стало неуютно. А главное, очень глупо, потому что он упорно не понимал причину.

— Что он сказал, Снейп? — переспросил Малфой.

— Что в коридоре кто-то есть, и велел сам себе стоять, — повторил Гарри, чувствуя, что увязает всё глубже. С каждым словом.

— Гарри, а что он вообще говорил? — спросил Рон. — С самого начала? Ты понял?

Гарри чувствовал, что лучше бы не отвечать… но честно ответил:

— Сначала он велел себе убить собаку, потом сказал: «Слушаю, мой господин» , а потом: «Стой, в коридоре кто-то есть».

Возникла пауза.

— Снейп, ты крутой, — сказал Крэбб.

Рон дернул Гарри за рукав:

— Гарри, пошли! Уже час ночи.

— А ты крутой, Снейп, — сказал Малфой.

Гарри не хотелось уходить, не выяснив причину.

— Я не понимаю, в чем проблемы?

— Никаких проблем, Снейп, — сказал Малфой.

А Гойл прибавил:

— Змееуст. Надо же. Как Темный лорд!

— Пошли, Гарри, — решительно заявил Рон и потащил Гарри на выход.

Слизеринцы настороженно смотрели им вслед.

И Гарри наконец понял…

Змееуст. Парселтанг.

Есть только один язык на свете, на котором мог говорить слуга Волдеморта так, чтобы его не поняли непосвященные: язык змей. Никто из слизеринцев этот язык, конечно, не знает. А он, Гарри, знает! Он с детства умеет говорить со змеями. Поэтому он понял Квиррелла, а Рон и слизеринцы — нет.

— Гарри, пошли, — повторил Рон.

— Подожди, — отмахнулся Гарри.

Повернулся к Малфою, напрягся и прошипел на парселтанге:

— Спокойной всем ночи, амигос!

Рон и Малфой дружно поперхнулись.