Грязный Гарри и Философский Камень (джен)

Гарри открывает глаза и узнает потолок больничного крыла.

Опускает взор ниже и разглядывает по очереди: гору писем и подарочных коробок, сваленных в углу палаты, букеты с цветами на прикроватном столике и на полу, окно, в котором видно вечернее небо, свою руку под капельницей и стул у кровати, на котором сидит… сам директор Дамблдор.

— Ты очнулся, Гарри, — говорит директор глубоким голосом. — Пожалуй, надо немедленно обрадовать мадам Помфри… Добрый вечер.

— Добрый вечер, — вежливо отвечает Гарри.

— Профессор Фламель, кажется, просил, чтобы сразу после пробуждения ты принял вот это, — продолжает директор и подносит Гарри лекарство.

— Благодарю.

— И я думаю, прежде чем покинуть тебя ради беседы с нашей дорогой мадам Помфри, я должен во многом перед тобой извиниться и отчитаться. Ты имеешь право на сотню вопросов… Во-первых, я обрадую тебя в главном: все твои товарищи живы и здоровы. Мистер Уизли, правда, тоже пока лежит в больничном крыле. Он в соседней палате, и мадам Помфри с профессором Фламелем дружно утверждают, что завтра он поправится.

— А Квиррелл? — спросил Гарри.

— Профессор Квиррелл помещен в больницу Сент-Мунго. Лорд Волдеморт нанес огромный ущерб его физическому и душевному здоровью, но целители надеются на лучшее. В конце концов, человека, принявшего кровь единорога, не так-то легко уничтожить. У профессора Квиррелла хорошие шансы — и всеми ими он обязан тебе.

— А Сами-Знаете-Кто?

— Тут интересная история, — вздохнул директор и устроился на стуле поудобнее. — Что толкнуло тебя бросить в лорда Волдеморта зеркало? Наитие? Некое знание?

— Больше бросаться было нечем, — лаконично ответил Гарри и пожал плечами.

— Это был поразительный поступок, Гарри, и последствия его оказались не менее поразительны. Я уверен, что ты ничего не знал о свойствах брошенного тобой зеркала, и никогда раньше его не видел…

— Это правда, — вставил Гарри.

— Зеркало Еиналеж — так оно называется — древнейший и очень сильный артефакт, но читать лекцию о его свойствах сейчас было бы, пожалуй, несвоевременно… Потому что в твоем случае зеркало проявило невиданные ранее свойства. Зеркало повело себя нестандартно. Вместо того чтобы упасть и разбиться, оно втянуло в себя дух лорда Волдеморта и заключило внутри. Вот уже сутки как он томится в зеркале, и мы не можем извлечь его оттуда.

«Да вы не особо и стараетесь,» — подумал про себя Гарри.

— Я никогда не слышал о подобной реакции зеркала, и профессор Бинс с профессором Фламелем со мной согласились. Пожалуй, всё, что имеет отношение к тебе, Гарри, и к лорду Волдеморту, становится исключением из правил! Сейчас зеркало, забранное в защитную сферу, находится в моем кабинете под наблюдением специалистов из Отдела Тайн Министерства магии. Они тоже в растерянности… Лорд Волдеморт охотно разговаривает с нами из зеркала, и он очень недоволен.

«Обойдется», — подумал Гарри.

— Впрочем, лорд Волдеморт всегда мечтал, чтобы части его души были заключены в старинные магические артефакты, так что ему стоит пересмотреть свое нынешнее мнение. Зеркало Еиналеж удовлетворяет всем его параметрам.

— Он навсегда останется в зеркале? — спросил Гарри.

Дамблдор вздохнул.

— Не могу гарантировать тебе точный ответ, Гарри, но вполне возможно, что навсегда. Зеркало отказывается выпустить его обратно.

Гарри решил, что с Волдемортом дело закончилось очень даже хорошо.

— Когда я смогу увидеть друзей?

Дамблдор весело блеснул очками и посмотрел в окно.

— Не разрешишь воспользоваться твоими часами, Гарри? Сколько там — половина десятого? Чудесное изобретение эти магловские часы! Да, так вот ответ на твой вопрос: с мисс Грейнджер, мистером Лонгботтомом и другими достойнейшими гриффиндорцами ты можешь встретиться немедленно. А вот с твоими коллегами -слизеринцами не получится раньше завтрашнего утра, они уже полчаса как спят глубоким сном… Признаюсь, что я долго убеждал профессора Традери смягчиться и отменить обещанное им наказание, но профессор, увы, осталась непреклонна. Мистер Малфой, мисс Паркинсон и их товарищи будут рано ложиться спать до конца этого учебного года.

Гарри решил про себя сглазить профессора Традери. Но передумал, потому что недостойно настоящего мужчины мстить женщине…

— Поверь мне, неприятности с синьорой Традери — самое малое из твоих бед. Сегодня я с трудом убедил родителей мистера Малфоя оставить своего ребенка в школе. Они грозились немедленно забрать его и перевести в Дурмстранг, потому что здесь, по их мнению, детям учиться небезопасно…

Директор сокрушенно потер очки.

— Мистер Малфой обвинял нас в преступной халатности, грозился даже министерским расследованием факта, что по школе весь год спокойно разгуливал лорд Волдеморт и только чудом не причинил вреда взрослым и детям. Он особо упоминает, как мы препятствовали его попыткам расследовать дело Квиррелла…

— Квиррелл служил Волдеморту недобровольно. Волдеморт просто заколдовал его, — сказал Гарри. — И Квиррелл весь год пытался сопротивляться его давлению, вы знаете?

Директор печально вздохнул.

— Увы, Гарри, нет. Я этого не знал.

«А разве вы пытались узнать?» — хотел спросить мальчик, но промолчал. Вместо этого он добавил:

— Квиррелл не мог справиться с Волдемортом сам. Жаль, что такие сильные маги, как вы или профессор Фламель, не пытались помочь ему.

— Да, я должен был попытаться. Воистину ты указал мне на ужасную ошибку, Гарри! — покаянно заявил директор.

«Поздно же ты раскаялся,» — сказал Гарри про себя.

— Но к счастью, мисс Грейнджер оказалась мудрее меня. Она убедила тебя в невиновности профессора Квиррелла, и для него всё закончилось очень хорошо. Только благодаря тебе! То, что ты смог превозмочь свое предубеждение и спасти профессора Квиррелла, это подвиг, Гарри! Ты спас человеческую жизнь… Даже больше — ты спас его душу. Твои родители гордились бы тобой…

Гарри тактично промолчал.

— И ты защитил от Волдеморта Философский Камень. Гарри, ты стал настоящим героем, и число твоих поклонников сегодня — слабое доказательство подлинной славы. Я слышал, что мадам Помфри с честью выдержала бой с журналистами, желавшими прорваться сюда, несмотря на все медицинские запреты, а мисс Браун при мне спрашивала в кондитерской твою карточку в обертке от шоколадной лягушки. И кондитер ответил, что партия уже печатается, к сожалению, она прибудет лишь завтра в связи с обвальным спросом…

При упоминании Философского Камня Гарри встрепенулся, но окончание фразы убаюкало его, и он чуть не задремал.

— Прости, Гарри, если я утомил тебя, — извинился директор. –Волдеморт побежден, все угрозы школе устранены, и отныне ты сможешь спать покойно!

И Гарри действительно спал спокойно.

На этом можно было бы закончить.

С позволения читателей, кто еще не простился с фанфиком после предыдущей фразы… Спасибо вам, спасибо от всей души!

Осталось добавить пару мелочей.

Что на следующее утро Гарри и Рона выписали, и их встретила толпа друзей. Полностью живых и здоровых.

Что Пэнси Паркинсон среди них не было, потому что Пэнси попала в глубокую опалу к руководству факультета. Ведь Пэнси проснулась тем роковым утром около шести, разбуженная истошным кошачьим мяуканьем, и спросонья наступила кошке на хвост. Так как кошкой была профессор Макгонагалл, возвращавшаяся с ночной охоты, Слизерин сразу лишился 150 очков. И последние 50 Пэнси заслужила, неудачно извинившись, что спутала мадам Макгонагалл с Миссис Норрис.

Что тем же утром у Гарри состоялся тайный разговор с профессором Фламелем.

Гарри пришел поблагодарить профессора за свое излечение, и за излечение Рона и Квиррелла.

— Вы знаете, я расплавил Камень из тайника на глазах Темного Лорда. Мне показалось, будет лучше, если он убедится, что Камень уничтожен, — закончил Гарри.

Фламель пристально посмотрел на него и засмеялся.

— Что ж, мистер Снейп, вы заслужили сто очков… и отличную оценку на экзамене по алхимии, если бы таковая входила в школьный курс. Можете зачесть ее в качестве отметки экзамена по зельеварению…

— Сэр, — покраснел Гарри.

— Я предрекаю вам большое будущее в моем предмете. Я не имел чести знать вашего отца, лишь встречал пару раз на международных конференциях, но он был великим зельеваром. Вы достойно продолжаете его традиции.

Фламель оглянулся, убедился, что кабинет заперт и заглушающие чары наложены…

Снял с шеи медальон и открыл его. Гарри с восторгом уставился на начинку медальона — темно-красный кристалл.

— Можете его протестировать.

— Это настоящий?

— Не бойтесь, я же разрешил дотронуться до него.

Гарри дотронулся. Камень потеплел от его прикосновений.

— Да, это настоящий.

— Вы ошиблись в одном: им я излечил только вас и Квиррелла, мистеру Уизли целебная сила Камня не понадобилась.

— Значит, теперь все знают, что Камень не уничтожен?

— Вряд ли, — усмехнулся Фламель. — Ни вы, ни профессор Квиррелл были не в состоянии оценить этот факт, потому что лежали в глубокой отключке, как говорит нынешняя молодежь.

— Камень с самого начала был у вас?

— Разумеется. Неужели вы думали, что я бы позволил завладеть им какому-то аферисту? Меня попросили отдать Камень, и естественно, я отдал подделку.

— Сэр, а вы не боялись, что вас разоблачат?

— Это была хорошая подделка, мистер Снейп, и вы меня удивили, когда распознали ее. Как я и говорил, в зельеварении вас ждет великое будущее!

Гарри снова смутился.

— Я должен извиниться, сэр. Ведь вы постоянно убеждали, что Камень вне опасности, и нечего ввязываться в это дело, а я продолжал вам не верить и рисковать жизнью…

— Вы, конечно, выставили себя в очень смешном виде, — признал Фламель. — Но я рад, что вы это поняли. Вы кажетесь мне очень разумным юношей, могу повторить это снова. И мне искренне жаль, что факультет Слизерин не получил такого, как вы, замечательного ученика.

По итогам операции «Философский Камень» Гриффиндор и Слизерин заработали каждый по 200 очков.

Гарри еще неделю разбирал полученные им письма и подарки, а еще каждый день прибывали новые.

Самым лучшим подарком он посчитал альбом фотографий, которые собрал Хагрид.

Хагрид связался со всеми друзьями и одноклассниками Северуса и Лили, и они прислали много разных фотографий Гарриных родителей. У Гарри никогда не было такого альбома, и Хагриду он был благодарен безмерно.

И профессору Поттеру. Гарри узнал лучшие снимки Лили в этом альбоме — он видел их в коллекции Джеймса Поттера. И Гарри не мог не растрогаться, что профессор расстался с этими снимками ради него…

До каникул, то бишь возвращения к Дурслям, оставалось еще немного времени. Можно было посвятить их размышлениям, как сделать лето у Дурслей выносимым. И кстати, Рон, Малфой и Гермиона каждый независимо друг от друга пригласили Гарри на лето к себе.

Можно и воспользоваться!

В конце концов, раз он спас мир, то заслужил и счастливое детство.

То есть, Грязный Гарри поставил себе такую цель — добиться счастливого детства, потому что за тот год он столько насмотрелся и наслушался о счастливом детстве тех же Малфоя, Рона и Гермионы… Чем он хуже? Разве он этого не добьется?

Грязный Гарри привык добиваться желаемого. И не сомневался: когда-нибудь у него получится.