Звери (гет)

Примечание:

Советую послушать песню Within temptation "Frozen"; в целом, она подходит к главам, которые пойдут теперь, когда же я писала конкретно эту главу, она и вовсе не вылезала у меня из головы.

Это ад, сущий ад... Быть связанным с человеком, когда все источники общения загрязнены и отравлены. Что ни скажешь — всё не то, всё гнусно.

Айрис Мёрдок

Единороги попрятались по розовым кустам, а плюшевые звери опасливо косились на немую сцену, разыгравшуюся перед ними.

Эридес стояла словно статуя, бледная и не издававшая ни звука; по её ноге текла кровь от ранок, нанесённых осколками разбившейся лампы с зелёным абажуром — кровь щекотала кожу, прокладывая по ней извивающиеся багряные дорожки, падая каплями на пушистый ковёр: бодрые буйные его ворсинки впитывали в себя кровавые капли, темнели, бурели и падали ниц. Напротив Эридес опирался на косяк Рабастан Лейстранж, серьёзный и напряжённый, его глаза были обращены на замороженное лицо новоиспечённой жены, будто стараясь прочесть в нём что-то сколько-нибудь вменяемое, а пальцы крутили палочку.

— Ханни, — негромко позвал он домовуху, которая тут же с хлопком появилась в комнате. — Обработай ногу хозяйки.

Ханни кивнула и исчезла. Лейстранж лениво дёрнул палочкой, и осколки лампы вместе с её металлическим телом и погнутым абажуром канули в Лету.

— Очевидно, что не только Блэки, но и Розье немного страдают невменяемостью. Совсем каплю. Сбежать со своей свадьбы, да ещё так умно — этого я не ожидал от тебя, Десс.

Ханни вновь оказалась в комнате и принялась обрабатывать ранки хозяйки, а той же оставалось только изредка шипеть от жжения.

— Присядьте, хозяйка, пожалуйста. Ханни надо вытащить несколько осколков.

Эридес вздрогнула и словно ожила: всхлипнув и издавав слабый стон она повалилась на стул; домовуха тут же сунула ей кружку с каким-то зельем, а едва только кружка опустела, тут же щёлкнула пальцами и несколько блестящих осколков с лёгким чмоканьем перелетели из ноги Эридес в маленький тазик. Ханни намазала раны чем-то крепко пахнущим и густым, и мазь на глазах стала впитываться в кожу.

Нижняя губа непроизвольно и обидчиво так оттопырилась и задрожала, нос набух, а глаза покрылись тонкой красной сеточкой, потемнели, увлажнились и готовы были обрушить новую масштабную порцию слёз. Эридес на долю секунды вновь замерла, а затем со скоростью и стремительностью лягушки, ловящей своим длинным языком неудачно пролетавшую мимо муху, схватила палочку со столика и с решительным видом направила её на Лейстранжа. Тот не ожидал такой прыти от только что готовой закатить истерику девушки, но моментально осознал это и принял во внимание.

— И что теперь, Десс? Наколдуешь мне прыщи? — иронично поинтересовался Лейстранж, любовно погладив указательным пальцем свою волшебную палочку.

Эридес пошла некрасивыми серо-малиновыми пятнами, но продолжала упорно держать на мушке незваного гостя.

— Ладно, как хочешь, всё равно долго не сможешь её держать, — пожал плечами он, и словно бы в ответ на его реплику рука Эридес начала мелко подрагивать.

— Что вы делаете в моей комнате? — Эридес не стала больше затягивать с самым актуальным вопросом этого часа, решив, что пока Лейстранж в относительно благостном настроении для ответа на него.

— Сам не знаю, дорогая моя Десс. Я предполагал ранее, что в этот ночной час буду увлекательно проводить время немного в другой комнате, — Лейстранж бросил взгляд на лицо Эридес, покрытое потёкшим от слёз кремом для сокрытия веснушек и добавил: — ладно, увлекательно — это я хватанул.

Эридес издала какое-то не то рычание, не то фырканье и взяла палочку в другую руку.

— Мне кажется, мною был задан вполне конкретный вопрос.

— Мне кажется, мною был дан вполне адекватный конкретному вопросу ответ.

Копируя своего батюшку, Эридес раздражённо втянула воздух, почувствовав, как трепещут при этом крылья носа; правда, это получилось не слишком внушительно из-за образовавшихся в нём затруднений. В общем, Эридес раздражённо швыркнула носом. Невозможно надоедливый тип.

Самое простое в данный момент — наколдовать ведро влажного теста и вывалить его на голову Лейстранжа. Определённо.

И Эридес уже собралась было исполнить этот несомненно блестящий план, однако Лейстранж вдруг задал свой вопрос, который на минуту выбил её из колеи.

— Зачем ты сбежала, Десс?

Задал совершенно спокойным тоном, без истерики и даже без единого упрёка, с едва сквозящим любопытством уставшего за день человека.

Если бы он при этом разгромил её комнату, голыми руками разорвал бы её любимую плюшевую совушку или бы даже просто произнёс это "страшным голосом", ослепляя несчастную молниями из своих глаз, Эридес испугалась бы меньше и быстрее нашла бы подходящий ответ. Но тут... тут ей стало действительно страшно, потому что она вдруг почувствовала себя виноватой и пристыженной, вся логика её действий растаяла и превратилась в пепел, а ещё больше её напугала возможная реакция других Лейстранжей, вернее, другой Лейстранж, о которой она как-то позабыла, аппарируя из провонявшей розами спальни.

— Я... — голос решительно не слушался и сорвался на слабый писк.

Какая же она слабачка. Тряпка половая, которая всё тужится изображать из себя персидский ковёр. И смешно, и грустно, а более всего — противно.

— Я сбежала, потому что...

Стоп. А с другой стороны, она, что, оправдывается перед ним? Она, мисс Эридес Эйвери, чистокровнейшая волшебница с предками из Розье, Блэков и Ноттов? Перед ним, узником Азкабана? Да пусть кровь его в сто раз чище её, пусть он наследник одного из богатейших родов Британии, он в первую очередь отсидевший Пожиратель Смерти, она не должна забывать это.

А ведь она забыла, забыла это на несколько минут.

— Потому что я не нашла для себя ни единой возможности дольше оставаться.

Вот так.

— Я тоже. Там явно повесился взбесившийся розовый куст.

Эридес с трудом сдержала смешок.

— Но запах легко можно убрать, не так ли? — сощурил глаза Лейстранж, и Эридес отчётливо поняла, что по возвращении она опять окунётся с головой в запах роз, так как Лейстранж определённо не удосужился последовать собственной идеи.

О. Она начала думать о возвращении.

— Не буду более скрывать моих чувств и моего мнения касательно случившегося сегодня, — чопорно провозгласила Эридес, желая наконец-то покончить с неопределённостью. — Я чрезвычайно разочарована тем, что стала вашей женой, мистер Лейстранж, и у меня нет ни единого намерения находиться в одном здании, где находится столько представителей вашего семейства на один квадратный метр.

— И чем же тебе, Десс, так не угодила наша весёлая семейка? — хмыкнул Лестранж.

— Мой отец, узнав, что Эстюс принял Чёрную Метку и начал участвовать в нападениях и убийствах, выгнал его из дома. Я полностью солидарна с таким отношением, и мне очень стыдно и противно, что теперь я вынуждена носить фамилию рода, все ныне живущие представители которой — смертники Азкабана.

Эридес выдохнула, завернув свою фразу до конца, и прямо взглянула на Лейстранжа, тут же осознав, что давно уже опустила руку с палочкой.

— Тебе стыдно? — любопытно, но именно это слово больше всего зацепило Лейстранжа, и он схватился за него, как за вынутый из ножен острый меч.

— Конечно, — фыркнула Эридес, удерживая ещё при себе остатки решимости. — Не очень-то нестыдно носить фамилию убийц и палачей.

— Не очень-то нестыдно... А по-нормальному ты вообще умеешь говорить? — буркнул поморщившись Лейстранж. — Или это у вас семейное?

Эридес стало обидно за брата. Да, он дурак редкостный, но говорить так о нём посторонний человек не имеет никакого права!

— А ведь, кстати, твоя девичья фамилия, — подчеркнул новый статус Эридес Лейстранж, — тоже должна вызывать у тебя стыд.

— Я и не говорила, что уважаю брата, — не моргнув ответила Эридес.

Лейстранж отклеялся от косяка и вошёл в комнату; Эридес немного побледнела, но решила пока воздержаться от комментариев: ей не нравилось выражение глаз Лейстранжа, по-видимому, его терпению приходил конец.

— У тебя странные понятия для чистокровной волшебницы, Десс. И что же ты тогда предлагаешь? Развода не будет, это ты сама понимаешь.

Он слишком быстро перешел к главному вопросу, и Эридес не успела взять себя в руки. Липкий страх, ставший почти родным за эти недели, вновь окутал её в свою прохладу, тело заледенело, словно перед сидящий Эридес вытащили огромную острую иглу, которых она панически боялась, и, мягко и вкрадчиво обещая, что будет совсем не больно, остановили острие в дюйме от её лица.

— Я не буду жить в Лейстранж-Холле, — не сейчас, пока она не готова даже обсуждать это.

— Да неужели? — приподнял бровь Лейстранж. — И ты решила, что тебе кто-нибудь это разрешит? Нет, конечно, месяца через три — четыре ты вполне можешь немного пожить здесь, но сейчас по всем правилам приличия ты должна оставаться в Лейстранж-Холле вместе со мной. Не забудь, каждый вечер у нас будут гости.

Эридес чуть не застонала. Гости. Она стала необычайно забывчивой в последнее время.

— Ах, гости. В таком случае, принимая ваших всяких Долоховых и иже с ними, я не вижу никакой необходимости в соблюдении правил приличия.

— Что ты имеешь в виду? — протянул Лейстранж, встав напротив неё.

— Долохов совсем не соблюдал правила приличия, когда убивал двух последних представителей чистокровного рода Пруэттов по мужской линии, не так ли? — передразнила Эридес манеру Лейстранжа.

Этот случай наделал немало шума в высшем обществе в своё время.

Впрочем, Эридес тут же поняла, что мнение Лейстранжа по этому вопросу несколько отличалось от мнения светских львиц.

В лице Лестранжа на мгновение что-то изменилось, а в глазах ясно заплескалась злость напополам с горькой полынью досады.

— А ты, Десс, не думаешь, что месть не требует соблюдения какие-либо правил? — Лейстранж сделал мягкий шаг вперёд, к Эридес.

— Месть вообще не имеет смысла, — осторожно предположила Эридес и промахнулась.

— Месть всегда имеет смысл, Десс, всегда! Порой, это вообще единственное, что имеет смысл в этой жизни. Ты ничего не понимаешь, абсолютно, а вякаешь, будто понимаешь многое, — Лейстранж беспокойно прошёлся по комнате, сжимая палочку в кулаке. — У Антонина был единственный сын, Александр, — он сбавил громкость речи, стал говорить медленнее, будто выуживая воспоминания откуда-то глубоко из памяти. — Хороший парень был, балагур, любил петь под гитару. Помню...

Лейстранж резко замолчал. Эридес вздрогнула и сжалась: она отчётливо увидела, как в чёрных глазах всегда такого уверенного в себе Лейстранжа сверкнул вспышкой ужас, сменившись туманной пустотой, как эти самые, обычно такие нахально прищуренные глаза округлились, как Лейстранж сделал глубокий вдох и на секунду отвернулся.

Он забыл. Забыл.

Эридес закусила губу. Она видела уже эту пустоту. Она видела её в глазах Рудольфуса Лейстранжа, когда он смотрел на неё, силясь вспомнить, кто перед ним, она видела её и в глазах Беллатрикс, и в глазах брата.

— Так... Так что случилось с... с Александром? Я слышала, он был Пожирателем... — голос предательски дрожал, выдавая Эридес с головой.

— Был. Его приняли позже меня. На первом же серьёзном задании его окружили братья Пруэтты и убили. Ему не успели помочь ни Эван Розье, ни твой братец. У самих на хвосте было с тучу орденцев.

Эстюс?..

Эридес никогда не слышала от брата историй о его "работе" Пожирателем. Она и не знала, что в том убийстве, всколыхнувшем все гостиные, участвовал её брат. Она прижала ладонь ко рту.

Её брат... Её брат не просто участвовал в охоте на маглов и маглорождённых, он нападал на чистокровных волшебников! Вот почему как раз примерно в это время мистер Эйвери выгнал его из дома, запретив в нём даже появляться. Он наверняка пролил чью-нибудь чистую кровь. Что ему мешало убить того же Боунса?

Лейстранж почувствовал перемену в настроении Эридес. И заметно напрягся.

— Это война, Эридес. Пруэтты получили по заслугам, хотя Британия и потеряла ещё один чистокровный род. Но если бы мы это не сделали, — Эридес отметила это "мы", — они убили бы ещё кого — нибудь, кого угодно, например, моего брата или твоего. Это война, и если бы они были бы на нашем месте, они сделали бы то же самое.

— И что же? Что за глупости, детские оправдания! — Эридес вскочила со стула и даже чуть топнула ногой. — Если бы они были бы на нашем месте, они бы сделали то же самое, — она передразнила Лейстранжа, добавив шепелявости. — Тьфу просто! Откуда нам знать, что бы сделали бы они, если они этого не сделали! Не сделали! А вы сделали, и теперь никто никогда не будет вас оправдывать, потому что вы первые начали. Зачем убили МакКиннонов? Я понимаю, да, допустим, Долохов жестоко убил Пруэттов за то, что они убили его единственного сына. Отомстил, как говорится. Опустим, что сын этот был Пожиратель, и я совсем не уверена, что он никого не убил до этого. Но причём здесь эта семья?

Эридес тяжело дышала, пылая возмущением. Но Лейстранж, наоборот, стал спокоен, а злость и досада разом исчезли из его взгляда, оставив только ту туманную пустоту.

— Антонин не смог отомстить. Их было пятеро против двоих Пруэттов. Он хотел остаться с ними один на один, но... Но он не получил разрешения на это.

Эридес уставилась на Лейстранжа: тот не смотрел ей в лицо, предпочитая равнодушно следить за жизнью единорогов на гобелене. Она столько всего сказала, откровенно высказала мнение, при нынешних обстоятельствах, мягко говоря, опасное, распиналась тут перед ним, а он, он просто закончил историю Долохова. Хотя, нет, не совсем закончил. Дальше был суд и Азкабан.

Она не нашлась, что сказать ему.

Лейстранж же подошёл к окну, вынул откуда-то сигарету и зажег её кончиком палочки.

— В моей комнате... — очнулась было Эридес.

— ...курить нельзя. Я помню, в курсе и искренне раскаиваюсь, — но курить не перестал, пуская рваные клубы дыма изо рта.

— Сущее свинство, — пробормотала Эридес и поплотнее завернулась в халатик.

На улице было ещё темно, но уже чувствовалось неспешное приближение зимнего утра: к темноте примешивалась розоватая серость, внося своей акварельностью лёгкий сумбур в гуашевую чёткость ночи.

Мимо окна прошуршала колёсами магловская машина, освещая каменные основания особняков, на которых тут же принимались за пляску тени. Голые деревья тихо постукивали о стены болезненными ветками с мрачно нахохлившимися воронами, готовыми в любую минуту сорваться ввысь и оглушить округу своим карканьем. В доме напротив загорелся свет.

Брачная ночь грозилась перейти в брачное ранее утро. Кто же знает этого Лейстранжа.

— Нам надо возвращаться, — Лейстранж отвернулся от окна и потушил сигарету, испарив её в воздухе.

Эридес не стала возражать. Всё-таки в глубине души она понимала, что Лейстранж прав и она должна быть в Лейстранж-Холле; и понимание это озвучивалось голоском, подозрительно похожим на голос миссис Эйвери.

* * *

В тёмном комнате по-прежнему приторно сладко пахло розами, а свечи интимно освещали бутоны на обоях и отодвинутый полог кровати, на которой среди лепестков неаккуратно валялись радужно переливающиеся украшения (хотя Эридес прекрасно помнила, что разложила их не без задумки). Было невероятно тихо, только лишь огонь негромко щёлкал, разгоняя тишину, уже давящую на уши.

Эридес бросила испуганный взгляд на Лестранжа, с помощью заклинания деловито собравшего украшения в одну кучу и перенёсшего их на тумбочку. Она чувствовала, как напряжение и первобытный ужас овладели ею полностью, окунув в море страха с головой. Неприятный привкус на языке и дрожащие коленки напоминали ей старые "добрые" времена Хогвартса, когда она сдавала С.О.В. и Ж.А.Б.А. и из-за нервного срыва даже оказалась в Больничном Крыле. Сейчас было примерно то же самое, только ещё хуже.

Они обсудили всё. Всё, но не это.

Внезапно Лестранж в два счёта преодолел пространство между ними и, схватив Эридес за руку, потащил её к кровати.

— Нет! — такого вопля она сама от себя не ожидала.

— Да что же ты орёшь, Десс? А как, по-твоему, решить проблему с кровью? — Лестранж сузил глаза, а Эридес пару секунд простояла столбом, а потом дёрнулась и сунула Лестранжу вторую руку. — Режь сама. На середину накапай только.

И ушёл в соседнюю комнату.

Эридес озадачилась. Но страх отступил: даже если это и была первая и последняя минутка милосердия по-лестранжевски, всё равно её кошмар случится не сегодня. Не сейчас.

Эридес вынула из кармана халатика палочку и залезла на середину кровати, предварительно сбросив с одеяла всю розовую пакость на пол. Посидела. Подумала. И немножко попрыгала по кровати, стоя на коленях. Запыхалась, рухнула на мягкое одеяло и вытянула ноги. Отметила мысленно точку и, зажмурившись, порезала заклинанием ладонь: кровь закапала, впиталась в ткань, расплываясь некрасивым грубым пятном.

— Прекрасно, — порез Эридес залечила за пару секунд и удовлетворённо слезла с кровати. Теперь ещё снять бы этот дурацкий корсет...

Пришлось позвать Ханни, так как местным домовикам Эридес не доверяла.

— Не слишком разлёживайся, Десс. Через два часа нам нужно выйти на завтрак, — глухо прозвучало из-за двери.

Эридес поморщилась и рванула с груди так по сути и не понадобившийся кружевной корсет.

* * *

Мистер и миссис Лестранж шли по коридору под аккомпанемент шепотков темноволосых людей в чопорных глухих нарядах; стук их каблуков терялся где-то в зелёной ковровой дорожке, прячущей под собой пол. Блестящие латы маслянисто бликовали от тусклого белого света волшебной палочки, а люди жмурились и отворачивались от него, тут же прекращая шептаться с соседями.

Давно миссис Лестранж не давалось так тяжело какое-либо расстояние, как эта сотня метров, покрытая зелёным ковром.