Founder Effect: Hamming Code (гет)

Lo! Death has reared himself a throne

In a strange city lying alone

Far down within the dim West,

Where the good and the bad and the worst and the best

Have gone to their eternal rest.

There shrines and palaces and towers

(Time-eaten towers that tremble not!)

Resemble nothing that is ours.

Around, by lifting winds forgot,

Resignedly beneath the sky

The melancholy waters lie.

The City in the Sea (1831-1845)

Эдгар По

Я сидел за столом, стыдливо прикрываясь чашкой с кофе, и смотрел на веселящуюся Миранду, которая готовила себе омлет.

Застукав меня, подпевающим полуголой азари, с настоящей — а это по настоящим временам крайне редкое явление — джезвой в руках, она бы совершенно точно запечатлела это на инструментрон, не будь у нас негласным правилом не носить друг при друге наедине никакой техники, способной быть прослушивающим устройством или оружием. У нее — рефлексы, у меня — подозрения, мало ли что там «Цербер» замышляет. Конечно, мы поначалу долго данный факт обговаривали, но сошлись во мнении, что ИскИн, защищающий задницу дражайшего папочки — это все-таки отнюдь не геты, чья угроза пока что для всего галактического сообщества, включая Миранду, оставалась крайне призрачной. Потому доверить системам безопасности свою безопасность на несколько часов нашего с ней общения… Это было актом доверия друг другу, не меньше. И это радовало.

Вместо сохранения на память видео или фото, она просто огорошила меня своим неожиданным искренним смехом, и даже ее достаточно откровенный халатик не сумел меня настроить с режима «опозоренный и мрачный» на «ух-ты, а не продолжить ли начатое ночью…»

Хотя…

Миранда как раз переложила свой завтрак со сковороды — да-да, мы до сих пор порой готовим так тривиально! — на свою тарелку, а я, привыкший вкушать с утра один лишь кофе в виду собственной занятости, с наслаждением втянул давно не ощущавшуюся мною смесь запахов — кофе и омлета.

Я дал Лоусон время поставить сковороду в мойку-дезинфектор и подошел к ней сзади, когда она уже закрывала кран с водой. Миранда была великолепно сложена, ее мокрые волосы — вполне объяснимо приятны на ощупь, и при этом ее движения умели оставаться изящными в любом виде, даже в, казалось бы, совершенно дурацких случайностях. К примеру, сегодня произошло нечто подобное, только часом ранее. Дело, грубо говоря, в том… Эх, в общем, что бы кто ни говорил, любому человеку надо привыкнуть к тому, что он может быть не один в своем личном пространстве.

Ситуация получилась крайне бытовая и несколько идиотская. Дело в том, что мой ИскИн, будучи крайне ответственной личностью, в свое время совершенно серьезно подошел к вопросу моей практики. Так как у меня имелось слишком много дел, чтобы ходить «на дело», как бы это странно ни звучало, я не имел отработанных тактик преодоления некоторых вполне типичных замков и ловушек. То есть, я мог взломать почти все что угодно, если это «все что угодно» сложнее калькулятора, но на это тратилось непозволительно больше времени, и с такой скоростью взлома какой-то банальщины я просто не имел права называть себя экспертом по всем видам кибервойны. И для того, чтобы практические навыки соотнеслись, наконец, с теоретическими, мной и моим ИскИном был придуман своеобразный тренажер. Помню, как-то я так перед дверью туалета, сжимая булки, решал дико сложный замочек…

В общем, по привычке отперев дверь, не смотря на ее закрытое состояние, на автопилоте, какой обычно бывает сразу после сна, который все-таки произошел после того, как мой уставший мозг наконец пришел к неутешительным выводам, следовавшим из недавнего общения с Арией, я начал неумолимо чистить зубы. Даже и не приметив тот факт, что льющаяся вода и распаренный воздух вряд ли соотносятся с отсутствием посетителей ванной комнаты. А, так как у меня ванная была сделана в стиле «минимум-есть-счастье», даже подобия на перегородку внутри комнаты не было. Повсюду милитаризм, однако.

Короче говоря, сегодня ко мне с утра чуть было не пришла скользкая смерть. Скользкая, но соблазнительно изящная, смею добавить. Меня спасло только наличие крепкого черепа и прямого пола, иначе я бы не обошелся одной только дезориентацией в пространстве и чуть побаливающим затылком. Видимо, не один я действовал порой на автопилоте.

Сейчас автопилот Миранды заставил ее тело напрячься в моих достаточно навязчивых объятиях, сковывавших движения и мешавших продолжать свершаемое действо. На лице моем совершенно точно расплывалась неуместная улыбка, и я совершенно точно не мог это контролировать. Но Миранда не видела ни моего довольного лица, ни чувствовала того, что чувствую я — все же, для меня все мои подобия азарийского «слияния» были вполне подвластны обыкновенному желанию, и от простого прикосновения я, конечно, не мог узнать ничего, как и не могло случиться наоборот.

— Знаешь, Мира, — она расслабилась почти сразу, как услышала мой голос, — мне кажется, что я влюбился.

— Дай я закончу с этим, — она подвигала плечами, давая мне понять, чтобы я перестал ее обнимать, а на лице ее, как я заметил, застыла неестественная улыбка.

Я, усмехаясь про себя, отодвинулся от нее и вернулся на место. Через пол минуты, прошедшие для меня в судорожном продумывании, чего бы еще сказать, Миранда присела передо мной и налила себе в чашку кофе. Фаянсовый просвечивающий фарфор заставил меня прикипеть взглядом к маленьким темным волнам, вызываемым задумчивыми покачиваниями чашечки Мирандой.

— Ненужная роскошь… — пробормотала она. — Ты прямо как Призрак.

— Не сравнивай меня с этим! — я взял себя в руки и уже спокойно пожал плечами. — Вообще, это подарок моей бабушки по линии матери. Восхитительная женщина, хваткая, умная, воспитала Хэльстрема — а ты представляешь, кто должен был воспитывать и как, чтобы получился этот монстр. Дорогой сердцу подарок, между прочим!

— И он тебе настолько дорог, что ты забыл его в своих апартаментах на Цитадели? — Миранда пригубила кофе и поморщилась. — Ты что, совсем без сахара…

— Сахар… — я прищурился и аккуратно, не вставая с места, притянул биотикой сахарницу.

— Ложка, — Миранда нашла взглядом нужные приборы, и один из них скакнул ей в руку.

— Молодец, — похвалил я. — Тонко.

— Знаю, — Лоусон пожала плечами и добавила. — Благодарю.

Мы помолчали.

— Так во-о-от, — протянул я. — По поводу «влюбился».

— М-м-м, — Миранда оторвалась от кофе и со скептицизмом посмотрела мне в глаза. — Мне показалось, ты это спонтанно сказал. Я думала, ты понял, что я проигнорировала это и дала тебе шанс сделать вид, что тех слов не было.

— Ты, что же, совсем не хочешь узнать, в кого именно я влюбился? — я поднял брови и ответил ей не менее скептическим взглядом.

Большие голубые глаза смотрели на меня со смесью облегчения, удивления и легкой паники. Я понял, что теперь она поняла меня верно. Хотя напрягало немного то, что она, хоть и помнила о нашей договоренности не переходить определенную черту, ожидала перехода этой черты от меня. И все-таки сама за нее чуть-чуть заступила — я видел это сейчас в ее взгляде. Иначе откуда бы эта боязнь непонятно чего?

— Ну и в кого же? — она отхлебнула больше, чем собиралась, и сморщилась от обожженного горла.

— Это любовь отнюдь не с первого взгляда, — серьезно начал я, нахмурив брови. — Я вначале ощутил четкую ненависть и страстное желание придушить ее. Но я сдержался, потому как видел в ее глазах то же самое и понимал, что могут придушить и меня, причем это на тот момент было наиболее вероятно. Потом мы договорились на определенных условиях о сотрудничестве и совместно поработали, хоть и на расстоянии. Теперь она огорошила меня неожиданно приятным сюрпризом и открыла для меня великолепные возможности. Причем сделала это настолько изящно, что я однозначно могу сказать — я в нее влюбился именно с этого деяния, а не с первого взгляда.

Миранда поставила наполовину опустошенную чашку возле блюдца и оперлась локтями на стол, заставив меня отвлечься на ее великолепно колыхнувшуюся грудь. Я всего лишь скосил глаза, но ей хватило — она заметила мой интерес и поторопила, перегнувшись через стол и почти нежно потеребила мою чуть больше, чем надо, отросшую щетину.

— Вчера это еще было щетиной, — задумчиво произнесла она. — Это совершенно точно не было бородой.

— Это.

— Да, именно это. Я хорошо знаю русский язык, — с издевкой ответила Миранда. — И прекрасно понимаю, что говорю. Не надо повторять за мной те слова, которые тебе не нравятся в заявленном контексте.

— Не надо говорить заумно тогда, когда я смотрю на твою грудь, Мира, — я улыбнулся и потер ладонями чашку. — Руки чешутся потрогать это… — я запнулся, но все же добавил то, что хотел сказать. — Это твое великолепие.

— У меня чесались — и я потрогала твое «это».

Лоусон пожала плечами и отложила вилку, прежде дожевав кусочек омлета.

— Ты точно уверена, что хорошо, — я подчеркнул, — знаешь русский язык и отдаешь себе отчет в том, что это звучит слишком…

— Но мы же тут одни, — она протерла губы одноразовой синтетической салфеткой и закинула ее в урну переработки мусора, подправив полет биотикой.

— Согласен, — я все еще прихлебывал кофе.

— И? — приподняла Мири бровь.

— Так я тоже могу потрогать твое «это»? — фыркнул я и проглотил еще немного кофе, посмаковав горечь между небом и языком.

Она закатила глаза и, быстро поднявшись, обошла стол. Заставила меня, значит, оторваться от поглощения ударной утренней дозы кофейка из крайне основательной чашки, больше похожей на пивную своими размерами. Я немного недоуменно взирал на Лоусон снизу-вверх, а Миранда уперла руки в бока привычным движением. Покровительственно обозрев меня со своей позиции, она протянула ладонь к моему локтю и небрежно подняла мою руку как шлагбаум. Приземлилась на колени, чуть поерзала, дабы принять удобное положение, откинулась спиной мне на плечо и, под полный высшего сорта удивления взгляд, обняла меня за шею, изогнувшись немного неудобно для нее самой. Ее лицо было прямо напротив моего, я поддерживал ее за талию, а другой рукой все еще цеплялся за чашку.

Миранда придвинулась еще ближе, а я перестал тискать свой сосуд с кофе и переключился на ее… это ее великолепие, если быть точным в терминологии.

— Мира… — поцелуй и неясные желания, сталкивавшиеся друг с другом в безумном круговороте. — Почему ты такая, Мира…

— Какая? — она наслаждалась ситуацией не меньше меня, ей была приятна близость, опора и крепкие объятия. Я ощущал ее эмоции, хотя мне подобное было не совсем знакомо. Чувство защищенности, которое я испытывал в детстве, находясь со своим отцом, было наиболее похоже на ее ощущения. Но в случае Миранды была какая-то странная натянутая дрожь, хрупкая и прозрачная, недоступная мне для анализа, и потому непонятная. — Какая я? И почему ты жалеешь о чем-то?

— Я понял, почему ты… — нам не нужны были слова, я говорил уже чувствами. Передал ей обратно эту болезненную неясность, подозревая в ней именно то, что не хотел обнаруживать ни в коем случае. — Я… — теперь я поделился внутренним теплом, которое ощущал сам, обнимая ее и целуя.

Вновь получил страстный поцелуй, и не сумел удержать слияние, выпустив биотику из узды.

Моей последней мыслью было…

«НЕТ!»

* * *

«НЕТ! ТОЛЬКО НЕ ТАК! ТОЛЬКО НЕ ТАК!» — стучало в голове у странного четырехглазого существа, а узкое пространство вокруг будто бы сжималось и крутилось, хотя на самом деле виновата была накатывающая слабость. — «Я НЕ ДОЛЖНА УМЕРЕТЬ ТАК! Я АСПЕКТ ВОЗРОЖДЕНИЯ! Я…»

Через миг все прервалось, и наступила тьма.

* * *

Миранда сидела на полу, утирая кровь из-под носа тыльной стороной ладони и смотря на меня с шоком и неверием в совершенно затуманенных глазах. Я подпирал спиной стул, откуда свалился, и совершенно спокойно смотрел на затухающие искры биотики на ладонях. Могу поспорить, я весь был в этой биотике. Черт подери. Нежданно-негаданно, мать твою.

Азарийский минус.

И слава всем богам, я умудрился, грубо говоря, волевым усилием перенаправить ассоциативную цепочку с собственных мыслей на мысли того, с позволения сказать, существа, найденного на Иден Прайм единственное, что было в ближайшей долговременной части памяти, которое могла потянуть за собой ассоциация «НЕТ! ТОЛЬКО НЕ…» Во всяком случае, это лучше, чем если бы Миранда узнала о моей настоящей природе или прибытии моей души из другого мира.

Не найти древний бункер протеан раньше, чем это произошло в игре, зная его приблизительные координаты, причем задолго до всей этой заварушки, было бы просто кощунством. Было трудно сохранить все в секрете, но лаборатория, построенная в одной системе с Омегой, все же сумела благодаря покровительству Арии принять в свои недра кое-что интересное из древнего научного центра.

Аспект Возрождения.

Протеанка.

* * *

— Незаконно, — вздыхал мне в ухо Дайнмар. — Совсем незаконно.

— Знаю. Тащи сюда свой зад! — челнок подлетел ближе, а я осторожно поднял биотикой криокамеру и поудобнее перехватил контейнер с тщательно упакованным кристаллом памяти, а если проще — то мини-маяком протеан. — Надеюсь, все это не зря.

— Да. И очень хорошо, что ты все-таки оставил «Церберу» наживку. Того протеанина.

— И очень плохо, что перенос вещей на расстояние из какой-то гребанной задницы требует от меня энергии, как от четырех темных душ! — злобно пробурчал я. — Телепортация объектов возможна только при подсоединении к миру, и это бесит! Я совершенно не хотел знать, что столько-то тысяч лет назад здесь все разъебало так, что у меня до сих пор… — я успокоился и хрустнул шеей, отчетливо услышав щелчок позвонков даже внутри своей герметичной брони. — Короче говоря, подключение к миру я еще раз повторю… Да не повторю, на фиг!

— А что, в Нирне было не так? — с любопытством осведомился Дайн, которого я посвятил в тайну своих иррационально верных знаний о будущем сразу, как только он совершенно точно перестал представлять угрозу, получив доступ к настоящему живому телу, а также способность, называемую магами Нирна созданием и поддержанием внутреннего мира, а философами — имманентностью, если я не ошибаюсь. — Там, я как понимаю, совершенно иная структура мироустройства…

— Конечно! — все еще злясь, согласился я. — Тут магию надо копить и удерживать, потому как эта энергия противоположна биотической, хотя мне кажется, что я теряю логическую цепь, и дело совершенно не в этом. А в этой галактике между реальностью и темной энергией слишком тонкая граница. Не нужны команды и призывы — достаточно мыслей. В Нирне подобная энергия соответствовала колдовству, некромантии и призывам, то есть, если ты не понял, действиям, совершаемым с планами Обливиона. В здешних мирах есть шанс подключиться к магическому полю этой планеты, если она пригодна для жизни хоть мало-мальски разумных существ. Если честно, называть эти поля, особенно после нирновского поля, магическими меня тянет меньше всего, но в Нирне все так и сквозило искусственностью.

— Синтетикой? — удивился Дайн. — Ты же говорил, там даже механизмы…

— Нет-нет, — перебил я, начав, наконец, погружать капсулу с неким промороженным протеанином в челнок. — Дело не в синтетической природе мира, а в его не совсем реалистичном устройстве. Похоже на какой-то затянувшийся эксперимент. И каким образом в моем первом мире узнали о нем?

— Может, его в твоем мире и создали? — подумав, выдал Дайнмар. — На это указывает аномальная подробность…

— Масс Эффект тоже подробный. И пока что я еще ни разу не ошибся. Его что, тоже у нас создали? Не мели чушь, Дайн! — я поморщился и запрыгнул в челнок вслед за массивным крио-гробом. — В Нирне есть достойная доверия, хотя бы своими реальными подтверждениями и моим с этими подтверждениями общением, история сотворения мира. И она насквозь искусственная.

— Библия, — односложно высказался Дайнмар, хитро посматривая на меня своими красными глазами, и запрыгнул обратно в челнок. — Натуральность есть?

— Библию и прочие религиозные книги создали люди. Интерпретация собственной истории и культуры, в данном случае еврейской, греческой и немного шумерской. Собственных пантеистических культов. Легенд, привнесенных малыми народами при завоевании их новой верой. Или, скажем, демоны, ранее бывшие просто божками, стали злом просто потому, что так было необходимо для упрочения этой веры. Я предпочитаю знание в таких вопросах. А тот факт, что вначале был логос мне этого знания не дает. Да и вообще, все было банальной борьбой за власть. И логос тут не причем, это всего лишь акт творения.

— Логос, — Дайнмар запустил челнок, и мы взлетели. — Слово, значит, да?

— Скорее, мысль, — усмехнулся я и посмотрел на протеанскую крио-капсулу. — Для этих ребят мысль была не словом. Она была способом жить.

— Да ты, я смотрю, совсем в философию скатываешься! — попытался пошутить Дайн.

— Ага, — я нервно засмеялся. — Лучше меньше да лучше.

Дайн поддержал мой смех, но, поняв некоторую неуместность, замолк. Я тоже молчал, погрузившись в себя.

За пару часов до этого разговора я совершенно спокойно попал внутрь раскопок протеанского комплекса, не обещавшего пока что официально Альянсу никаких открытий, но почти полностью зависимого от ресурсов «MSC H&H». Но вот продвижение внутрь, к вероятному местонахождению древнего энергоблока и ВИ, усложнилось постоянным телепортом наобум в совершенно точно определенные пустые полости без завалов и мертвых тел. Когда я уже почти отчаялся, мне повезло — я обнаружил необходимое помещение и поговорил с ВИ, чья голограмма уже отказала почти полностью, а голос был абсолютно неэмоциональным. Военно-тактический Виртуальный Интеллект «Победа» умудрился не обесточить заморозку капсулы уже мертвой протеанки — ее приоритет был выше Мести. Тело Возрождения оказалось в крио-стазисе, хотя мозг умер.

Я сразу сообщил ВИ, даже не подозревая о данном необычном факте и надеясь на скорейшее решение вопроса, что могу забрать только одну капсулу. Я и впрямь уже был однозначно истощен этими скачками туда-сюда и сумел бы вынести только одно органическое существо с собой. ВИ поверил мне на слово и задался вопросом крайне глобальным — кого же выбрать? Спросив, конечно же, меня только в самом конце собственного осмысления.

Нормальный живой человек или хотя бы развитый ИИ обязательно отдал бы мне того единственного, оставшегося в живых, но ВИ, чьи приоритеты были несколько иными, задал вопрос, умеем ли мы, новая цивилизация, восстанавливать нейрохимические связи в нервной системе. Об остальных тканях, значит, вопрос вообще не шел, н-да. Я, конечно, на тот момент даже не вспомнил, что у протеан совсем другое ДНК, радостно подтвердив несомненный факт, и получил на руки вещичку, ответственную за память, как оказалось, протеанской женщины. ВИ сообщил мне тогда, что способен продержать оставшуюся капсулу с живым протеанином в стазисе еще сто тридцать шесть лет и тридцать шесть дней. Приняв сей факт к сведению и окончательно сосредоточившись, я успокоил зашалившие нервишки, выдавшие легкий тремор конечностей. Найдя капсулу, по описаниям находившуюся в одной из полостей, что я уже проскочил, я почти сразу после прикосновения к своеобразному гробу понял, что жизни там нет, как ни прислушивайся.

Эта жизнь была восстановлена буквально на днях.

А Ария дала добро и обеспечила экстремальный уровень секретности при перевозке оказавшейся, как ни странно, ученой-генетиком протеанки. Причем сделала это азари, даже не зная, что я везу — просто если пообещала дать карт-бланш на работу в ее Системах, значит дала. Ария Т’Лоак не просто верила или чувствовала — она знала, что я не стану пользоваться этой благосклонностью просто так. Именно такое партнерство я называю основанным на чести. В ее моральных устоях я не сомневался, не смотря на подвох, ожидавший бы меня в подобной ситуации с почти любым современным человеком. Честь и совесть были у людей всех мастей и национальностей только тогда, когда это касалось их прав или, реже, семьи и идеологии, но вот по отношению к другим существам… Я не был идеалистом даже в самом первом своем мире.

И я, как мне кажется, просто обязан ей отплатить хоть чем-то равноценным или хотя бы близким к этому. Кажется, я даже знаю, чем именно. Я совершенно точно должен проконтролировать, чтобы дочь Арии не попалась в ту же ловушку, что и в оригинальной истории.

Аспект Возрождения по имени Шааме была восстановлена по прошествии пяти лет после того, как ее капсула была изъята из мертвых руин древнего города. И теперь я совершенно точно знал, как именно восстанавливали Шепарда.

Только вот было непонятно одно.

Этот способ ведь придумал я?

* * *

«Кажется, значение личности для истории немного преувеличено,» — мрачно сообщил мне тогда Дайнмар. — «Не стоит дергаться, Мастер. Ты все равно супермен.»

Тогда я промолчал.

А сейчас смотря на ошарашенную, но все равно настроенную на серьезный разговор Миранду мне хотелось с запозданием ответить этому долбанному ИскИну, что уже и не ИскИн вообще. Я, черт возьми, не то, что не супермен, так я даже в личной жизни должен постоянно скрывать свои мотивы, даже когда мне вроде и скрывать-то нечего!

Случайности, мать их! Как сказал Конфуций, случайности — это всего лишь непонятные закономерности, нет?

Я что, закономерно неудачник?!

* * *

Миранда уже приняла вертикальное положение, смыла кровь и сейчас стояла, подперев стену возле выхода из столовой. По ее взгляду я понимал, что выйду я отсюда либо в случае ее смерти, либо вперед ногами. Меня это понимание совершенно не обнадежило, и я попытался обнаружить оптимальное решение проблемы.

Пока не получалось.

Но Миранда явно не желала поддерживать молчание и начала, было, открывать рот, но…

Меня спас мой омни-тул.

Он начал вопить на манер сигнала тревоги, а, так как он был на мне не одет, его вопли вынудили меня, чуть ли не сшибив Миранду, рвануть в другую комнату. Дело было даже не в том, что я настолько сильно хотел избежать разговора. На самом деле обычно мой инструментрон так не орет — это знак того, что случилось нечто невероятное. Или какая-то катастрофа, или какой-то прорыв — однозначно.

— Что… Что случилось, Хэмминг?! — крикнула мне в спину Миранда и бросилась следом.

Я застыл в арке, которые присутствовали у меня в апартаментах вместо дверей, растерянно глядя на даэдрические символы над омни-тулом. Маленькая буква «Х» внутри большой, конечно же, стилизовано. Это значило, что произошло что-то из тех событий, которые пропускать никак нельзя, ну или то, что я пометил, как «сообщить срочно, сразу по достижении результата». Так как неотложные события обычно сообщали о себе заранее, где-то за день, то я совершенно точно определил несомненный факт.

— Мы достигли результата, — облегченно констатировал я.

— В чем? — через мой локоть в комнату заглянула Миранда. — Что это за знак?

— Слишком много ненужных вопросов, — покачал головой я. — Давай потом, хорошо? Я объясню тебе все, но сейчас мне надо бежать.

Я вошел в комнату и одел омни-тул, не спеша принимать вызов. Все же, Миранда не должна быть в курсе некоторых моих проектов, а то мало ли что… Я сам себе противен, но, к сожалению, личная жизнь всегда должна быть в отрыве от обязанностей по спасению галактики. Иначе все для меня закончится прискорбным образом. Я уже успел убедиться в своем полном невезении, стоит только расслабиться. Так что, лучше меньше да лучше. В данном случае — лучше меньше расслабляться.

— Ты прекрасно знаешь, что информация имеет свойство устаревать, — вздохнула Лоусон и прошла вслед за мной. — И, кстати, ты до сих пор не сообщил мне окончательно ни результатов исследования моего генома, а ведь я уверена, ты уже даже заключение получил, ни информации по моему проекту...

— Что ты хочешь знать? — раздраженно перебил я. — Проект «Естество». Мой проект. Твоего проекта попросту не существовало. Моя корпорация не имеет к созданию тебя почти никакого отношения. Если ты помнишь, моя докторская по биологии заслужена исследованием эволюции человеческого генома. Мой отец занимался прогнозированием этой самой эволюции, то есть, прогнозированием самой мутации генов, ее влиянии на общий геном, генотип и фенотип. Это считалось и до сих пор считается невозможным, если, конечно, речь не идет о прогнозе на пару шагов вперед. Ты, в отличие от меня, не являешься в полной мере экспериментом по сборке генома человека будущего. Одно только то, что тебя собирали без использования материнских генов, просто выполняя определенные запросы… Я не могу назвать твой проект совершенным и вообще завершенным, — я сокрушенно покачал головой, почесывая затылок и смотря в ошарашенное лицо Миранды. — Никакой настоящей научной работы — это не может привести к окончанию деятельности с непререкаемым успехом. В моем случае плюсы перекрывают минусы, а с тобой я даже не знаю…

— Я понимаю, что это не оскорбление, но все равно неприятно, — поджала губы Лоусон.

— Я просто констатировал факты. Ты ведь хотела анализа, Мира?

— И ты хочешь сказать, что ты — это человек, если он будет эволюционировать еще тысчонку лет? Сколько же вычислительных мощностей необходимо было… — начала что-то прикидывать Миранда. — И просто гигантское количество организационных трудностей! Я уже заранее боготворю тех, кто был способен на это.

— Мой проект был запущен еще до Войны Первого Контакта, — я пожал плечами. — Как я понял, все началось еще тогда, когда о биотике и не помышляли, потому эволюционное развитие пришлось дополнительно рассчитывать всего за несколько лет до окончательного появления моего эмбриона в утробе матери. Да-да, я не совсем пробирочный, как ты могла бы подумать. Все проделывалось из расчёта, что именно определенная женщина родит меня. Мои родители были вместе с ранней молодости. Он великолепный генетик и вдохновитель. Она отвечала за прочие мозговые штурмы и бытовые трудности. Мама была реалисткой, а папа любил ставить высокие цели, — пояснил я. — И для отца это было принципиально — чтобы именно она стала матерью его детей. И я его понимаю, да и согласен абсолютно…

— Может быть, ты ответишь? — с серьезным лицом, на которое была наложена глубокая печать задумчивости, посоветовала мне Миранда. — Надоело дребезжание.

— Тогда подробности — как-нибудь потом, — кивнул я. — Да и тебе уже тоже стоит начать собираться. Твой рейс был вроде бы назначен на тридцать минут одиннадцатого, а сейчас уже двадцать три девятого. Если не поторопишься, то я тебя не отвезу.

— Ты самый лучший и заботливый мужчина во всей Галактике, — с сарказмом констатировала Лоусон. — Да еще ценишь меня, как…

— Как рудник Нулевого Элемента, — продолжил я за нее. — Без ресурсов для разработки — даже бесплатно не нужен.

— Ты все-таки решил меня сегодня окончательно довести…

— Да нет. У меня ведь большие ресурсы, — пожал плечами я, вздохнул и наконец врубил омни-тул, потому как звонящий догадался прислать звуковое оповещение, которое я незаметно сумел перевести на наушник.

Всего два слова.

Иден Прайм.

— Доброго утречка, команданте, — раздался голос оптимистично-делового Дайна, как всегда одетого в броню, в любимом смарт-хаске и с длинными волосами. — Ты, как я понимаю, не один. И я за тебя рад, аж самому захотелось!

— Да кто тебе мешает? — усмехнулся я. — Тебя я что, тоже не ценю?

— Ценишь, да еще как! — подбавил сарказму голос Дайнмар. — Не знаю куда от подарков деться!

— В чем дело? — рассусоливать с ИскИном я не собирался. — Где что горит?

— Наше финансирование раскопок на одной из колоний окупилось, кажется, — закономерно осторожно начал выдавать информацию Дайнмар. — Но все наши специалисты по ксенологии, в количестве четырех штук, сейчас работают над еще одним продолжением Арены… Ты ведь им дал немало комментариев по ошибкам в первоначальной версии, да и адаптация капсул для прочих видов, кроме людей, еще не закончена…

— То есть, они прилипли к капсулам, оккупировали нейрохимическую лабораторию и совершают таинство улучшения игры и исправления ошибок?

— Вкратце, именно так все и происходит. И только пару лет назад ты был бы рад зависнуть там вместе с ними, но у тебя появились иные интересы, — Дайнмар пожал плечами. — Хотя с ней ты не так уж долго, так что не думаю, что дело в Мисс Лоусон, — усомнился он и авторитетно заявил. — Мне кажется, ты просто стареешь.

— Да, самое время, — рассеянно почесал я щеку, наткнувшись на бороду и грустно признав, что побриться я уже не успеваю. Надо было сразу с утра, но нет же, я нарушил привычный утренний алогоритм, хотя предпосылок к этому не было. — Так что, теперь мне придется бросать все дела и лететь на… Куда, собственно, лететь? И ты ведь прекрасно знаешь, насколько трудно как Миранде, так и мне выделить из своего плотного графика хотя бы день свободы!

— Так день свободы у вас прошел, — усмехнулся ИскИн. — И теперь еще и такое открытие! Правда, если ты не поторопишься, то кто-нибудь обязательно сделает что-нибудь не то. Ведь такая находка на одной из человеческих колоний и тот факт, что наша корпорация имеет прямое отношение к этой самой находке, дает…

— Ладно-ладно, — я приостановил Хадрима и обратился к Миранде. — Сообщи эту информацию Призраку, но, прошу тебя, без домыслов. И будь осторожна, если что. Остальное, как я уже сказал, мы обсудим потом. Я расскажу тебе все, что захочешь, и если тому будет место.

— Ясно, — серьезно ответила Лоусон. — Я надеюсь, эта находка не принесет тебе слишком больших проблем.

Она подошла ко мне и крепко обняла. Я вздохнул и сжал ее в объятиях в ответ.

— Я надеюсь, что ты в конце концов одумаешься и уйдешь из «Цербера», — она чуть вздрогнула в моих руках, но только прижалась крепче. Я же продолжил. — И если это та находка, о которой я думаю, твои проблемы, если ты уйдешь из организации, с моими проблемами, которые последуют, если с этой находкой что-то случится, не идут ни в какое сравнение. В твоем случае я готов предоставить помощь, если вдруг что… А вот…

— Это именно та находка, о которой ты думаешь, — перебил мои откровения Дайнмар, а я уже был готов его благодарить, потому как я прекрасно представлял, что будет, если Миранда послушает мои доводы и наконец откроет мне, что у нее имеется сестра, а ведь даже не смотря на мою мощную базу разведданных и взаимовыгодное сотрудничество с Теневым Посредником, я до сих пор так и не выяснил, чтобы с подтверждениями и доказательствами, наличие этой самой младшей сестры. Лоусон, конечно, крайне ценный сотрудник и просто достаточно важный для меня человек, но давить на нее в этом плане было бы верхом идиотизма. Пусть лучше все идет, как идет, иначе предсказать тот неуправляемый Ситис, который начнется с первым появлением жнеца, без участия Лоусон я даже не рассчитываю. Пока что ни одной непременной переменной удалено из общего уравнения не было, потому я могу исправлять небольшие ошибки, уменьшать ущерб и потери, но не менять всю картину. — На Иден Прайм наконец-то раскопали Протеанский Маяк. И об этом «Церберу» уже наверняка известно, так что мисс Лоусон не стоит слишком беспокоиться. У вашей организации отличные шпионы в нашей организации, — признал Дайнмар. — Нет, все-таки некоторые люди совершенные ошибки природы, которые следует уничтожать…

— Только не говори, что для ИскИна такие речи — абсолютно нормально, — отстранившись, подозрительно пробормотала Миранда. — Я иду собираться. И все равно будь осторожен. И я не забуду твое обещание. Ты расскажешь мне.

— Он шутит, — сказал ей вдогонку я. — И я пообещал удовлетворить твой интерес, значит так оно и будет.

— Кстати, я наконец осилила твое исследование, — обрадовала меня Лоусон, уже натягивая одну из частей ее, как оказалось, не столько пошлого, сколько сексуального костюмчика. Она имела обыкновение путешествовать по галактике приблизительно в таком виде, потому как защита была не в пример лучше, да и для биотика ее силы было крайне важно, стесняет ли движения броня или нет. — То, в котором рассматривается эволюция генома человека, и ты при помощи определенного алгоритма предлагаешь исследовать не просто предназначения определенных генов, но еще и то, откуда они взялись, в связи с чем и каким образом. Это должно было открыть истинную природу человека, но…

— Но полное обследование каждого желающего возможно выполнять только с мощностями Искусственного Интеллекта. Потому эта технология нежизнеспособна, — я пожал плечами, роясь в шкафу на предмет ботинка. — К тому же этот проект я создал, когда мне было восемнадцать. Работал я над ним лет десять, но об этом ведь никому не скажешь. Потому не то, что галактические, да даже наши ученые отнеслись к нему несерьезно, считая излишним лезть в настолько далекое прошлое. А ведь это путь к открытию не только нашей эволюции, а, скажем, эволюции азари, что наиболее любопытно, ведь они похожи именно на людей, что бы кто ни говорил. Я до сих пор самостоятельно провожу кое-какие корректировки, но корпорация занимает слишком много времени, да и пыл как-то поугас…

— Мне всегда не нравилось отношение всей этой ученой толпы к чему-то абсолютно новому, — Миранда уже стояла за моей спиной. — Спасибо тебе за доверие, — внезапно добавила она. — Я ведь представляю хотя бы приблизительно, насколько это трудно…

— Мы с тобой, Миранда, отличаемся, — я вызвал свой кар со стоянки и отключил инструментрон, — но даже не геномом. Твой отец дал тебе уйти. Мой — нет.

— Но твой… твоего отца ведь убили! — удивилась Лоусон, и я понял, что у нее появилось гораздо больше вопросов, чем было ранее, хотя куда уж больше. — И ты продолжаешь его дело! В этом плане мы совершенно…

— А до этого я пытался сбежать, — я перебил ее и пожал плечами. — Вот и думай, что хочешь. Я, как получил классическое высшее образование, не мог не взяться за управление корпорацией, просто потому, что тогда я бы остался без финансирования и, что вполне вероятно, лишился бы жизни. Я ведь не N7, десантница азари или семисотлетний кроган, мне многого не надо. Выбора не было, да и похерить все, что создавал мой предок… Я, как генетик, понимал важность всего, что он делал, как никто другой.

— Проще говоря, у тебя свой путь, — Миранда наконец надела инструментрон и вспомнила о времени, посмотрев на появившийся экранчик. — Черт! Ты что-то говорил, о том, что не подвезешь меня? Так вот, в задницу тебя и твой Иден Прайм! Если я не попаду на свой рейс, можешь забыть о некоторых плюсах моего высокого положения в «Цербер»!

— Команданте, я могу взять управление вашим каром на себя, — встрял Дайнмар, говоря теперь уже с потолка, а не с моего инструментрона. — Так мы хотя бы никуда не врежемся, если ты вдруг начнешь торопиться.

Я немного устыдился своей криворукости — а ведь в Нирне я потому телепортироваться научился и радовался этому, как даэдрическому доспеху, потому как единственная лошадь, которая сносила все мои жуткие навыки управления, была, во-первых, конем и, во-вторых, Тенегривом. А он и не такое видал. Еще, конечно, были драконы, но я там только сидел… Хм. Ох, как же хочется вновь ощутить это чувство… В общем, здесь моя плохая карма в общении с транспортом, не смотря на общую технологическую подкованность в отдельных нюансах, продолжалась и не собиралась заканчиваться. В чем дело — знал бы кто…

— Давай. Миранда, начинаем торопиться!

— Есть, команданте! — шутливо отдала честь Лоусон в стиле Дайнмара, а я засмеялся и отдал приказ Дайну.

— Кар твой, но позаботься о наличии там моего любимого пистолета.

— Того самого?

— Зачем тупые вопросы?!

— Зачем тупые приказы?! Этот пистолет там всегда!

— Ну так проверь и ответь, мать твою!

— Не ругайся на мою несуществующую мать!

— Заткнитесь уже, и пошли! — не выдержала Миранда. — Точнее, уже побежали!

* * *

— Мастер, — решился побеспокоить меня во время медитации Дайнмар. — Мастер!

— Слушаю тебя, — не открывая глаз, произнес я. — Я привожу мысли в порядок, если ты не заметил.

— Я не тупой пыжак, — доля раздражения в его голосе меня немного насторожила. — И все же твоя Миранда оригинальный человек. Очень необычная. Я рад за тебя.

— Ты только это хотел сказать?

— Нет, — признался он. — Я не знаю, как определить это чувство. Это пропадает, как только я отключаюсь от смарт-хаска, что логично, ведь в чистой синтетике эмоций, собственно, и нет, ведь нет той био и нейрохимии, которая за эти эмоции отвечает.

— Что такое? — моя настороженность переросла в подозрения.

— Я читал много книг, я пытался понять людей, но… Я не могу понять, что именно я чувствую, когда смотрю на вас с Мирандой. Странная горечь, учащается биение сердца, сбивается дыхание. Я не знаю, как это классифицировать. Я сразу стараюсь побыстрее отключиться от тела, потому что это пугает. А когда пугает что-то, что я не могу развалить мечом на две, вероятно, неравные половинки, я стараюсь либо хакнуть это «что-то», либо…

— Похоже, твои «ядра» надо в срочном порядке каким-то образом привязать к телу. Чтобы ты все же понял, каково это. Но я все равно не понял, что это за чувство. Ты ведь не мог… хм… влюбиться в Лоусон, упаси меня Дибелла от излишних геометрических фигур?

— О чём… А, да, любовный треугольник. Нет, я не чувствую к ней никакой привязанности. К тебе я привязанность чувствую, но…

— Не пугай меня!

— Я не педик! И я не об этом! Мне просто хочется того же.

— Прости, но если тебе хочется поцелуя от меня, то я не готов идти на такие жертвы!

— Хватит подкалывать! Я ведь серьезно!

— Ясно все с тобой, — я открыл глаза. — Ты просто немного завидуешь. И очень хорошо, что ты признал это.

— Да черт возьми! — в сердцах воскликнул Дайн. — А я то уже начал беспокоиться! Ну, раз диагноз поставлен, то и лечение должно быть! Что скажешь?

— Скоро прибудем-то? — это меня интересовало, конечно, в первую очередь, но я, скорее, просто взял тайм-аут на обдумывание, и Дайнмар это прекрасно понял.

— Час и двадцать минут до прибытия, — сообщил он. — Ну что, придумал?

— Если бы мы были в Нирне, я бы перекинул твою душу при помощи Звезды Азуры или обычного большого камня душ в новое тело. А потом припечатал криком «Слэн-Тид-Во». Это действовало с драконами, подействовало бы и с тобой. Вообще, звезда азуры как бы и должна была использоваться для реинкарнации, если я правильно понял ее значение в культе поклонения ей, но на самом деле она подходит только для светлых душ.

— А моя душа — светлая? И вообще, есть ли у… этой платформы душа?

— Не подъебывай, — строго покачал я головой. — Геты — это не ты. Жнецы — это тоже не ты. Ты живой. Ну, или будешь окончательно живым, если я придумаю…

— Ты говорил, что можешь скопировать все алгоритмы на нейронные цепочки и узлы внутри мозга моего будущего тела. Но… Останусь ли я собой в случае копирования, или это будет просто копия меня? Я не могу разрешить себе так сильно рисковать… Я доверяю тебе, Мастер, но…

— Нет, я сам понимаю, как велика опасность. И я не заставляю тебя рисковать, если ты не хочешь.

— Но я хочу быть живым! По-настоящему! Я хочу чувствовать!

Внезапно пиликнул инструментрон.

— Погоди-ка… Что пишут? Так… В грузовом отсеке разгрузили неочищенную руду Нулевого Элемента… Этот корабль, что, дальше летит по делам корпорации?! — удивился я. — Да обнаглели совсем! Я же сказал, что мне…

— Не кипятись, команданте, — в моем ухе раздался отчетливый цок языком. Правда ведь живой, хех, и незаметно, что ИскИн. — Вроде как, этот только доставляет, а обратно — на другом полетим. Просто нерационально было не загрузить трюм, если была определенная необходимость в доставке, а транспорт с Цитадели вылетает, да и в доках стоит до посинения, тем более не транспортный, а грузовой.

— Твою мать, да мы что контрабандисты какие-то? Профессионалы же! Должны исполнять приказы!

— Но мы же не милитаризованная организация, в отличие от «Цербера». Но так ведь даже лучше, у них излишняя централизация приводит к тому, что глава не знает о некоторой части дурацких проектов, вернее, о нюансах их проведения, приводящих к идиотским результатам. К тому же, большая часть их ячеек совершенно не умеет распределять финансы так, как это делаем мы. У нас ведь никаких излишних трат…

— И к тому же действуют некоторые эти ячейки абсолютно ненаучно, — добавил я. — Ладно, я спокоен. Всем мозги не вправишь, да и поучительных фильмов о вреде излишнего фанатизма тут не было. Хотя местные злые гении не чета, однако, тем чудакам, которых я прикапывал или распылял на атомы на просторах Скайрима в молодости и, повсеместно, по всему Тамриэлю ближе к зрелости. Там каждый второй — оригинал тот еще. Даже если обыватель. Я тебе рассказывал про лесопилку вампиров?

— Нет, — с готовностью признал Дайн. — Но ты ведь включил эти все штуки в новую игру не так ли? Так что, я и поиграть смогу, — его голос прозвучал мечтательно. — Все же, ты гений со своими этими капсулами.

— Да боги с ними, — я отмахнулся, — на поверхности ведь плавало.

— Это плохо звучит, — подавился смешком ИскИн. — Обычно на поверхности плавают экскременты или такие, знаешь ли, вонючие одутловатые серые трупы.

— Ты умеешь шутить, — мрачно пробурчал я. — Так что там с этой рудой? Кстати, я еще ни разу не видел неочищенную. И как там у тебя с этой… зеленой женщиной? И уточни еще раз, все ли нормально?..

— Все по плану, — успокоил меня Дайн. — Нормандия вылетает, досье на Шепарда и компанию перекинуто на твой омни-тул еще до твоего вылета, а Миранда благополучно отправилась на место выполнения своей миссии. Так что с моим телом, все-таки? Я ведь не первый раз поднимаю этот вопрос, команданте, отнюдь не первый.

— Надеюсь, если я не смогу, то ты не обратишься за братской помощью к коллекционерам и жнецам. У них все больше из органики в синтетику получается, а не наоборот, друг мой.

— А вот ты шутить совершенно не умеешь, — это прозвучало обижено. — Во-первых, я и так все прекрасно понимаю. Во-вторых, не думай, что я не понимаю, что безопасно это сделать в имеющихся условиях — вообще чудо. Мне и так повезло, что я могу ощущать большую часть спектра человеческих эмоций и чувств хотя бы в смарт-хаске, хоть и в стиле «вы чувствуете смущение» и «ваши губы растягиваются в непроизвольной улыбке». Я ведь могу только отдавать приказы и принимать информацию, как делает мозг, но без всяких оповещений. Потому в полной мере чувства я не ощущаю.

— И я придумаю способ, — твердо сказал я и тут же переключился на более близкие материи. — Так что там с этой рудой-то…

— Слушай, команданте, если ты хочешь на нее поглазеть — так и скажи! Только попроси ответственных за транспортировку тебе вытащить кусок, а то излучение, знаешь ли…

— Хорошо, — я быстро вскочил с колен и язвительно подметил. — А то я бы не додумался!

— О, я до сих пор помню твою историю про лесопилку вампиров! Мне показалось, что ты думать вообще не умеешь тогда! — не менее язвительно ответил Дайнмар. — Тебя там чуть не прирезали, ведь голый маг-телепортер с магическим истощением должен был показаться им просто великолепной добычей…

— Ты читал сценарии побочных квестов, — я был немного удивлен и крайне обескуражен поведением этого мудака. — Ты открываешься для меня с новой стороны, о, любитель спойлеров!

— Иди уже. У меня тут с протеанкой научный спор, однако. Она не верит в твою теорию и пытается доказать несостоятельность твоего доказательства. Ведь, как она говорит, протеане еще видели пещерных предков людей...

— Но это… — я попытался возмутиться, но понял, что там и без меня сейчас жарковато. Ведь именно Дайнмар просчитывал мою теорию до победного, и потому он там доказывать будет пуще, чем я, мою правоту. — Короче говоря, ладно. Удачи там тебе, главное займи ее и пусть адаптируется, насколько может. Пусть примет новую реальность. Надеюсь, она тебя не боится? Все же война с синтетиками…

— Она меня обожает, — хохотнул Дайн. — О моих вычислительных мощностях ей можно было только мечтать, хотя у протеан мозги сами по себе неплохие, а вместе с мощным ВИ способны на многое. Только вот она знает только официальную версию их войны со жнецами.

— Но мы-то все знаем, что…

* * *

— Только идиот верит в официальные версии, — констатировал Джокер, а я прислушался к тому, что ответит Шепард.

Все же, любопытно, как в реальности влияют реплики на ту дичь, что с нами будет происходить в дальнейшем. А по поводу прослушки — все же, не зря наша корпорация тоже финансировала через Альянс постройку SR-1. Мне всего лишь пришлось прибыть в доки, где ее доводили до ума, вместе с официальной проверкой от Альянса. Одной из, между прочим, н-да, замучили бедных вояк. И я просто счастлив, что устройство пригодилось. Я установил его, почти что опозорив себя перед военными, потому что с визгом дорвавшегося до игрушки ребенка сел, конечно же с разрешения, но кто бы мне отказал, за штурвал. Просто посидеть. Реабилитировал я себя как перед техниками, так и перед военными, в темпе протестировав уже установленные системы и выявив несколько ошибок — я ведь уже говорил, что хоть пилот из меня откровенно плохой, но теорию я знаю на все десять. Они даже вначале не поверили своим глазам, ведь я выглядел как обыкновенный мажор, только немного странный, и то, лишь за счет своей внешности.

— Спектров обычно не посылают на тестовые полеты, — серьезный голос, совершенно точно знакомый мне, правда я не могу вспомнить откуда, хотя логика говорит мне о том, что, кроме как в игре, я этот голос услышать не мог.

Я отключился от прослушки и задумался.

Точно! Игра! Не так давно мы устраивали конкурс голосов для озвучки Довакина. Он в игре говорит много, но чаще всего кричит, да еще я добавил ролики в определенных моментах. Но смоделировать голос из имеющегося образца — это вообще не задачка, а так, уравненьице. И именно этим голосом говорит имперец! Понятное дело, норду повезло взять мой голосок, но вот всем, кого выбрали для озвучки прочих рас, полагалась денежная премия в пятьдесят тысяч кредитов и экскурсия в «Рубикон». Интересно, Шеп на нее сходил? Е-мое! Здешний коммандер Шепард, оказывается, крайне многогранен!

Я отвлекся от собственных мысленных рассуждений и обратил, наконец, внимание на спешащую в мою сторону своеобразную делегацию. Из двух человек, однако. Ждем мы тут уже добрых два часа, и я успел переделать кучу дел, которые, несомненно, требовали неотложного решения и разрешения. Я бы их еще пару дней откладывал, но маянье в космопорту просто выводило из себя. Я ведь мог из-за этих черепах так и не проконтактировать с маяком, а это крах одного из лучших планов, если что!

— Здравствуйте! — меня поприветствовала достаточно миловидная женщина в сопровождении представителя местного гарнизона. — Как это понимать? Вы прибыли на внушительном транспортнике и привезли с собой столько людей! Причем людей с оружием! Вас спасло только то, что у вас приемный код корпорации «H&H», и именно поэтому здесь только командующий гарнизоном, а не подразделение этого гарнизона! Что происходит?!

Я совершенно не хотел, чтобы местные пострадали так же сильно, как в каноне, и потому за моей спиной скучала добрая полусотня постоянных наемников из моей маленькой армии, на которую я, все же, полагался гораздо меньше, чем на собственные способности взлома, способные обеспечить меня такой же армией или даже заставить воевать за меня других в кратчайшие сроки. Поэтому они были очень рады размять кости на «настоящем деле», а не на какой-то халтурке. Я обещал им отжечь, и отжигать тут будет им совершенно точно очень весело.

Я уверен, что мы сумеем помочь отразить атаку, тем более, я постарался технологически воссоздать в их щитах защиту от магии Иллюзий из Нирна. Я приблизительно помнил формулы магических преобразований, и что эти формулы значат, а зная при этом определенные сходства эффекта массы и нашего колдовства, оказалось довольно-таки трудно, но все равно возможно найти способ противостояния магии Иллюзий при использовании местных технологий, а не магии. Здесь приходилось заменять мага устройствами, и до такого изврата даже двемеры бы не додумались без веской на то причины. Но у меня причина была, и потому... Короче говоря, мне это стоило больших денег и нервов, в прямом смысле.

— Доктор Уоррен? — я протянул ладонь серьезной женщине, которая, все же, не могла удержать маску, и на ее лицо прорывалось выражение величайшего обалдения. — Рад знакомству, я доктор Хэмминг. Вы меня, вероятно, не знаете, но…

— Почему же! — поспешно перебила она. — У вас великолепные статьи по как по культуре, так и по филогенетике азари, выполненные не слишком антропоцентристски, но все же не забывая о важности для читателя сравнительной характеристики. Вы в основном занимаетесь социальной ксенологией, если мне не изменяет память, — она почему-то успокоилась, как только поняла, что я принадлежу к нашему, черт бы его подрал, обществу научных энтузиастов, где нет незнакомых, есть только конкуренты или работающие в иной сфере. Я, к сожалению, перерос это еще в свои здешние восемнадцать, когда, решив продолжить исследования прежнего Хэмминга, все же довел их до конца в кратчайшие сроки, всего за пару лет, но не получил абсолютно никакого профита. Это в Тамриэле был профит, а здесь — одно разочарование, эх… Но все равно порой выкладываю статьи о некоторых небольших открытиях или интересных фактах, это да. — Чем обязаны? И почему, все-таки, с вами… такой отряд?

— Понимаете ли, до моей корпорации дошла весть, что вы тут кое-что нашли. Маяк, если быть точным. Я оказался единственным свободным на данный момент экспертом, хоть и не совсем в данной области, но все же знакомый как с тематикой, так и с археологией, если в общем. Мы бы хотели оценить финансовые трудности в транспортировке находки куда-либо, предложить Альянсу свою помощь, варианты и…

— Простите, но вскорости сюда должен прибыть фрегат Альянса…

— Что это значит?! — взорвался военный, негодующе посматривающий в сторону моих ребят. — Мы ответственны за обеспечение безопасности раскопок! Вы вообще понимаете, что нахождение ваших личных наемников в зоне нашей ответственности равносильно…

— Погодите, — как ни странно, доктор Уоррен решила заступиться за меня, что вызвало остолбенение как у меня, так и у бедного военного. Его лицо стало совершенно нечитаемым. — Не выдумывайте. По договору с «MSC H&H» для проверки раскопок сюда имеют право прибыть эксперт и его сопровождение. Они профинансировали большую часть всех наших исследований, и имеют право знать, на что ушли их деньги.

— Если что, могу поклясться, что маяк мы транспортировать никуда без разрешения Альянса не собираемся, — поддержал ее я. — Корпорации будет невыгодно красть протеанскую технологию прямо из-под носа у Совета. Спектры охоту откроют ведь. А наш глава все-таки не сумасшедший, как и его помощники не страдают повышенным чувством собственной важности.

— Так. Ясно, — признал свою вполне закономерную вспыльчивость преждевременной командующий гарнизоном. — Я понял вас, но что именно вам необходимо?

Я отвел его в сторону от щелкавшей что-то в датападе женщины и, приблизив лицо к его уху, прошептал.

— Моих ребят размещайте на ключевых позициях. От проверенного источника имеется информация о том, что сюда могут кроме Альянса прибыть еще и войска неких террористов. Не «Цербер», иначе я бы так сильно не волновался. Скорее всего, батары.

Лицо командующего посуровело.

— Ясно. Меня зовут Айзек Смит, кстати. И если вы точно уверены, что здесь появятся эти четырехглазые ублюдки, то я готов хоть командование тебе отдать, сопляк.

— Мне больше тридцати, — мрачно и громко припечатал я, заставив доктора Уоррен уронить датапад, а Смита — поперхнуться заготовленными словами. — И командовать я все-таки доверю вам. Я в этом не слишком хорош, если дело касается кораблей и большого количества людей, — не буду же я добавлять, что со страной или корпорацией я справлюсь, а вот с небольшим в масштабах страны подразделением — нет, потому что практики нет, да и желания, если уж на то пошло, тоже! Я снова зашептал ему на ухо, искоса следя, как доктор неуклюже поднимает датапад и всплескивает руками — что-то оказалось не так, но мне было плевать. — Делайте, что хотите, но чтобы мы смогли отбить атаку, и наши приготовления не были заметны.

— Ясно, — кивнул Смит и направился к моим людям для получения подробностей.

— А вы, доктор Уоррен, — я подошел к женщине, — отведёте меня к маяку. Это возможно?

— Да, — кивнула она. — Монорельс до лагеря довезет за пять минут. Я сейчас оформлю ваш идентификатор на полный допуск.

Я согласно кивнул ей, кинув ей на инструментрон номер своей идентификационной карты, подошел к своим наемникам и, как водится, толкнул речь.

— Итак, это то, чего вы так долго ждали! — я переждал хмыки и фырки бывших когда-то военными людей и улыбнулся. — Наставления помним? Шлемы — не снимать, корпорацию — бегством не позорить, оружие — не сметь ронять из натруженных рук! Хм… Я вам уже песню цитирую, н-да… Заработался совсем.

— Есть, команданте! — усмехнулся парень с говорящим прозвищем «киборг-кун». Японец, в свое время был в спецвойсках Альянса, а сейчас, после того, как мы установили ему лучшие из возможных для установки наших имплантов взамен некоторых органов, на которых врачи писали крупным шрифтом «потрачено», является одним из наиболее преданных наемников Эйч-Энд-Эйч. Он неплохо общается с Дайнмаром, и как-то услышал, как тот меня так обзывал. Вот и прицепилось, да еще достать порядком успело, потому как прозвища заразны. — Мы готовы!

— Да храни вас Азура, — пробормотал я, вспомнив вечное наставление Нелота мне перед особо травмоопасным экспериментом или новым походом на План Хермеуса Моры. — Пусть радушно примет странников в Лунной Тени, а желающим вернуться — укажет обратный путь к Рассвету.

Сейчас эта молитва вряд ли имеет хоть какую-то силу. Но тогда мне казалось крайне идиотским — молиться одной даэдра, чтобы сохранила тебя в вотчине другого. Но, как ни странно, я выходил живым из всех передряг и неизменно благодарил Азуру, вспоминая наставления своего учителя из данмерского рода Телванни. Старый засранец, долгожитель-данмер со сквернейшим характером, но не признавал разницу между мерами и людьми в том случае, если человек был, как он говорил, по духу равен меру. Проще говоря, он терпеть не мог всех, кроме тех, с кем любопытно. Настоящий ученый и лучший учитель для тех, кто умеет спрашивать, а не смотреть. Правда, его извращенческая суть иногда проявлялась в его рассказах о прошлом.

Три клона из собственного ДНК, только женского пола, для помощи в экспериментах и незатейливого траха? Это про него — всего лишь незадолго до катастрофы Красной Горы! Или, скажем, путешествия по планам Обливиона? Хотя этим уже и меня не удивишь, но я буду очень рад, если Нелот не попадется в ловушку Херма Моры или хотя бы сумеет выбраться из нее, не потеряв разум. И это я еще всего не знаю, что с ним происходило! Мне, короче говоря, есть к чему стремиться, н-да. Хотя он вроде бы ни разу не пробивал своей душой дыру в Этериусе, чтобы не просто покинуть Нирн и осесть в Мундусе или потеряться в Обливионе, а совершенно точно свалить по направлению к миру, родному душе. Ну, у меня своя особая ситуация, это да…

— Что вы стоите? — поторопила меня несколько раздраженная доктор. — Чем быстрее вы проверите состояние артефакта, тем быстрее вы покинете этот, хоть и гостеприимный, но не слишком интересный для вас мир.

— Почему это? — осведомился я, следуя за мисс Уоррен и параллельно оглядывая все вокруг.

— Что почему? — переспросила она и открыла передо мной последнюю дверь перед лестницей, ведшей к монорельсу. Нам встретилось совсем немного людей, но я не сильно беспокоился — все же это был маленький космопорт на достаточно далекой колонии, и подобное совсем не казалось странным. — Почему неинтересный? Так у нас тут совершенный дефицит азари.

— Шутите, как я посмотрю, — она вбила пару команд и запустила монорельс, а я присел на одно из свободных сидений. С нами в ту же сторону ехали пара фермеров с большими коробками без опознавательных знаков, поглядывавшие на пистолет у меня на поясе странными взглядами, будто прицениваясь. Я предпочел этого не заметить и вновь обратился к уже приземлившейся рядом докторше. — Кстати, какие раскопки протеанских руин без этих синеньких?

— Какое-то странное пренебрежение, — подметила женщина, — для того, кто постоянно пишет об азари.

— У меня научный интерес, а не матримониальный, — я пожал плечами. — Да и слишком много секретов, чтобы делить их с другими…

— Мне казалось, вы более подкованы в данном вопросе, — пожала плечами Уоррен и сощурила глаза. — Ведь всем интересующимся из ваших же статей известно, что при «объятьях вечности» азари всегда просматривает только одно определенное воспоминание, связанное ассоциативно с тем, о чем вы размышляете в момент слияния. Но отнюдь не…

— Я тогда доказывал безвредность единичных «объятий» для обычного человека, — кивнул я. А она, кажется, только что пыталась поймать меня на противоречиях! Подозрительный я такой, что ли? — К тому же, азари сама тоже делится своими чувствами — и не только если слияние происходит по обоюдному согласию и по любви, так сказать, но это нюансы. Вам стоит усвоить, что азари выносит из него гораздо больше, чем любые другие разумные формы, имеющие нервную систему, вступившие с ней в контакт. А я против матримониальных планов. Жениться на азари или хотя бы вступить с ней в долговременную связь — это значит, пустить ее к себе на настолько близкое расстояние, что она сможет узнать о тебе слишком много. Меня подобное не совсем устраивает, все-таки я работаю на серьезную корпорацию…

— Ясно, — задумалась доктор. — То есть, вы не доверяете азари?

— Я не готов доверять некой гипотетической азари. Только если это будет, — я хмыкнул, — любовь, то, думаю, я сам захочу подобной близости, доктор Уоррен. Но пока что меня вполне устраивает... — я больше не собирался ничего говорить, потому совершенно не к месту добавил. — Вот.

Она подождала минуту и, пару раз раскрыв рот, но ничего не сказав, все же решилась спросить.

— Вы, что же, одиноки, доктор Хэмминг? Или вы из нетрадиционных…

— О, нет, я не гей. Это противоестественно и совершенно непродуктивно, — я предпочел скрыть свое отношение к тем, кто может хотя бы помыслить, что я гомосек, потому как в этом мире толерастия победила. — И у меня есть женщина, если вас это так интересует.

Если бы я говорил то, что думаю, то обматерил бы эту ученую и покрутил пальцем у виска. По мне что, не видно? Хотя Аленко я тоже и не подозревал до того, как в интернет не залез, в свое время… А может дело в бороде?! Да, точно, борода! Хотя стоп. Это же считается мужественно, наоборот. Не понимаю.

— Простите, можно еще один вопрос? — у доктора смущенно заалели уши, а я мысленно совершил фэйспалм, держа улыбку и спокойствие на лице неимоверным усилием. — У вас волосы от природы такого цвета?

— Я конечно понимаю, что это не совсем ваша специальность, — хмыкнул я, — но, кажется, про альбинизм говорят в школе на уроках биологии в теме «наследственные генетические болезни». А еще, по-моему, когда на химии изучают участвующие в деятельности живых существ природные катализаторы. Хотя последнее вряд ли, я все-таки не учился в школе.

— Ясно, — доктор Уоррен, выразив, видимо, всю оставшуюся уверенность в этом движении, рывком поднялась с места и показала кивком головы на приближающуюся остановку. Там нас никто не ждал, если не считать двух солдат и трех рабочих, но у них там явно были свои причины находиться. — Мы уже на почти месте.

Через десяток молчаливых минут блаженства, вернее, совершенно обыкновенной прогулки по цветущему мирку, я достиг лагеря археологов. Чистенько, приличненько, люди не носятся как угорелые, но видно, что заняты делом. Я ведь вообще после Скайрима просто не могу быть любителем типичной городской жизни, хотя ностальгия по техно-новинкам у меня присутствовала, да и жизнь становилась немного легче, ведь людям гораздо проще было понять, что я делаю, когда я творю это не при помощи магии, а используя якобы доступные всем технологии. Вроде как, поддерживаю это их «ну умник и умник, так каждый сможет при должном таланте и старании».

В общем, по прошествии пары знакомств с местным контингентом, звонка от моих наемников в отношении занятых позиций в космопорту и пары переругиваний из-за нарушения режима, я наконец попал к маяку. Вот же люди странные, я ведь сам этот режим установил! Чтобы не активировал никто ничего случайно, а они на меня же его применяют! Хотя да, это вполне себе верное решение с их стороны, но никто не сказал, что мне это нравится.

— А ношение оружия гражданским у нас тут вообще запрещено! — выговаривал мне один из солдат местного подразделения.

Мучил он меня уже пятую минуту, и я был бы дико рад, если бы Сарен и его геты наконец нагрянули. Хоть пар выпустить можно будет, только шлем надеть — и все, готов к бою команданте. Лишь бы только мои ребята не понесли слишком сильных потерь.

— Отлично, я рад за вас, — я уже порядком устал от этих рукотворных проблем и, наконец, перешел через оцепление вокруг находки. — Стоять здесь! — рявкнул я на попытавшегося последовать за мной дурака. — Я должен хорошенько рассмотреть и убедиться для своей корпорации, что это в самом деле протеанский маяк. Ясно вам? Сообщить старшему по званию, рядовой!

— Сержант Уильямс будет просто очень рада, — скривился военный, — что на подотчетной ей территории находится придурок, не имеющий ни малейшего желания прислушиваться к ответственным за безопасность людям!

— Думайте, что хотите, — беззлобно отмахнулся я. — Смит обо всем знает.

— Коммандер Смит! — поправил меня рядовой и быстро ушел, даже не попытавшись развить конфликт, потому как видел, что я его развивать совершенно не стремлюсь.

Видимо, докладывать побежал, раз спровоцировать не прошло.

Ну, что же, у меня есть десяток минут до того, как сюда нагрянут, хотя нагрянут вряд ли, но надо предполагать худшее. Так, ученых отослал экстренно готовить мне документацию — у них как обычно все оставлено до лучших времен, а рабочая писанина в жутком беспорядке. У рабочих и без меня аврал, так что их в зоне видимости нет. Вот и остается мне только…

Я подошел к маяку и дотронулся до его серой и безликой поверхности. Меня не вдохновляло получить от него тот заряд бодрости, какой принял Шепард, но я и не собирался перегружать артефакт присутствием в поле действия этого, предположительно, белкового передатчика еще одного человека. Прежде чем подойти к стеле, я установил, как инструментрон, так и специальную, подложенную незаметно к какому-то ящику, камеру на видеозапись. Надо было потом пересмотреть во всевозможных фильтрах то, что произойдет со мной, чтобы понять, как именно протеане делали подобное — Шааме пока что, к сожалению, либо не колется, либо это просто вне ее компетенции, хотя я подозреваю, она банально мне не доверяет.

Маяк почти никак не отреагировал. Но я почувствовал знакомую энергию иллюзии и изменения, а также странную магию сновидений Вермины, связанную с подсознанием напрямую, уж не знаю, как именно этого добились, но мои ощущения либо меня начали откровенно подводить, либо я просто проводил аналогии в связи с этими ощущениями. Вермина — повелительница кошмаров и, судя по древним текстам и свидетельствам Нелота, да и моим знаниям из серии игр «Древние Свитки», та, у которой Молаг Бал берет или даже просит лекарство от собственноручно созданной болезни — вампиризма. Хотя если он деформировал душу, используя тело, вернее, кровь, а Дочерей Хладной Гавани создают именно так, при этом вначале истощив как тело, так и дух «избранниц» дейдрического принца, то не факт, что он сможет совершить обратное. А Вермина является мастером именно состояния душ смертных — вампиры же не спят в полном смысле этого слова, а оборотни не высыпаются. Так что и деформированные души, и души с подсаженными паразитами, влияющими на восприятие оборотня, как мы сумели выявить в результате определенного рода исследований, будут иметь проблемы в сфере подсознательного, что для наполненного магией мира значит и какие-то изменения как в теле, так и в магии. То есть, та самая трансформация.

Пока энергия маяка не перестала поступать, самое время перестать гонять мысли по черепной коробке и, наконец, пропустить эту энергию в себя — я старался держать свою душу равномерно наполненной магией, как и в Нирне, не смотря на малую насыщенность этой галактики, образно говоря, магией, которая здесь слишком уж рассеяна или, наоборот, сконцентрирована, как в той руде Нулевого Элемента, которую я сегодня… Стоп.

Руда. Нулевой Элемент. Черный Предел. Тихий Город. Руда. Странный минерал. Магическое воздействие. Камни душ.

И выглядят же одинаково! И добыча идет при помощи вливания немаленького количества энергии — не просто киркой помахать! Шоровы кости! Да это же… Это же панацея! Если есть руда, дающая в результате определенных магических действий камни душ, и она выглядит как руда НЭ, то я способен как минимум попробовать создать камень душ! И лучше зеленый, потому как Звездой Азуры и Мантеллой, тем самым легендарным камнем душ, сумевшим заставить работать Нумидиум, на практике доказано…

Черт! Я все больше склоняюсь к мысли, что я все еще малахольный сосунок, потому как я, увидев руду более трех часов назад, догнал только сейчас!

Но сейчас не время!

Я отодвинул все ненужные мысли вглубь мозгов и сосредоточился на обеспечении равномерного истечения магии из меня. А ведь как назло — после медитации резерв полон! Как будто, я для того старался, чтобы все к черту выпустить!

— Фух, — я выдохнул от натуги и выпустил из себя едва заметную пульсацию, насыщая магией все вокруг, но здесь она рассеивается быстро, и такое излучение даже датчики вряд ли заметят. — Ну же, давай! — обратился я к маяку и получил.

В голове начали появляться странные видения — будто это происходило со мной, вернее, на моих глазах. Убийства синтетиками странных на вид органиков, жуткие крики, огонь, страх, Жнецы…

«Отомстите за нас!» — прозвучала четкая и яростная мысль.

Не моя мысль.

Я из последних сил отключил маяк — пока никто не сбежался на сияние, это самое сияние можно было представить, как работу моих каких-нибудь сканеров. А вот если я сейчас отрублюсь, то вопросов будет много, да и в качестве хаска я просыпаться не намерен, потому надо сдержаться и попытаться войти в хотя бы подобие транса.

«Месть? Месть за кого? За протеан? Нет…» — думал я, успокаивая организм. — «Я буду драться даже не за человечество. За Миранду. За Дайнмара. За Хэльстрема. За Шааме. За тех же Лиару и Бенезию. Да даже за Шепарда, дракон подери!»

— Но не за протеан.