Месть Озая (гет)

Зуко с головой погрузился в исполнение обязанностей лорда Огня. Он знал, что мастерски владел искусством самообмана — за двенадцать лет не изменилось хотя бы это, — и использовал тот в своих интересах, дабы оперативнее и успешнее выполнять поставленные перед ним задачи. Его секретари носились по дворцу, готовясь к приезду Сокки и Суюки, отвечая на письма, составляя расписание дипломатических поездок и просматривая корреспонденцию от послов, торговых гильдий и объединений шахтёров. В таких ситуациях Зуко представлял страну Огня человеком, которого сможет понять, если только достаточно прочитает. Каждый фрагмент информации он использовал, для того чтобы составить картину происходящего в стране, которой ему довелось управлять. Чем больше он узнавал, тем полнее становилась эта картина. К тому же, постоянная загрузка означала, что ему было некогда обращать внимание на разверзшуюся внутри него бездну, медленно продвигающуюся от живота к сердцу.

Не позавтракав, он сразу перешёл к тренировке — его наставники удивлялись, что случилось, куда пропал присущий ему контроль и откуда взялось пришедшее ему на смену неистовство, — и гонял подчинённых до позднего обеда. После они работали вплоть до самого ужина, на который он не пошёл, отправившись в семейный горячий источник с бутылкой рю-ню и копиями нескольких карт.

Там его и нашла Тоф — зажжённый факел перекрывал серебряный свет луны, вокруг клубились сернистые пары́, а в голове было мутно от алкоголя. Он наблюдал, как она обходила купальню за купальней, пока наконец не нашла ту, где сидел он. Не спросив разрешения, она плюхнулась рядом, сунув в воду около его плеча свои грязные ноги.

— Итак, — начала она, — хочешь об этом поговорить?

Он схватился за бутылку рю-ню, которая по форме напоминала дракона, и сделал большой глоток. Это был напиток из личных запасов его отца. Свою партию Зуко ещё предстояло заказать. Большинство лордов Огня делали это только после помолвки. Алкоголь был пощипывающе сладким, как нечто кисло-молочное, с пряным привкусом, от которого слезились глаза. Он вздохнул, и изо рта полыхнул огонь.

— Понятия не имею, о чём ты.

— Хватит врать, Спарки.

— О чём именно ты бы хотела поговорить, Тоф? О том, что моя страна находится на грани банкротства? О том, что из-за какой-то ошибки погибло ду́хи знают сколько невинных жит…

— О тебе и Катаре, — перебила его Тоф, баламутя воду. — Вы больше не спите вместе.

Зуко был готов рассмеяться. «Так тебе и надо за то, что пытался обмануть Слепого Бандита, Зу-Зу».

— С чего ты это взяла?

— Вы пахнете по-разному. Последние несколько дней вы пахли одинаково. Пользовались одним и тем же мылом. — Она слегка толкнула его большим пальцем ноги. — Вы не очень-то понимаете, как поддерживать тайную связь, да?

Зуко глубже погрузился в воду.

— Тебя это не касается.

— Ты же в курсе, что я слышу твоё сердцебиение?

— Значит, повезло, что ты, к тому же, не читаешь мои мысли.

Тоф взяла бутылку и осторожно отпила. Она закашлялась, поморщившись.

— Я и забыла, какое оно крепкое. — Она прочистила горло. — Мне нет нужды читать твои мысли, Спарки. Я и так уже знаю, что ты думаешь.

— Тогда что ты здесь делаешь?

— Хороший вопрос, — ответила Тоф, наклонив голову. — Ты ведёшь себя как козёл. Меня ждёт Линь, и она не останется в долгу, если я поспешу к ней.

— Так, может, тебе всё-таки стоит уйти.

Тоф хмыкнула.

— Жаль, что я уже пообещала Линь, что останусь. — Она сделала ещё один глоток и снова закашлялась, постучав себя по груди.— По крайней мере, пока ты не вылезешь отсюда и не перестанешь себя жалеть.

— Как проводить свои вечера, я решаю без помощи грязных магов земли.

Тоф вынула из воды одну ногу и с поражающей точностью пнула Зуко в затылок. Перед глазами у него поплыло. «Должно быть, выпил больше, чем казалось».

— Заткнись, Спарки. Я стараюсь изо всех сил. Тебе повезло, что я просто-напросто не вытолкнула тебя из этой купальни, отправив в свободный полёт.

— Ты бы не посмела.

— Не искушай меня, лорд Огня. Я надеру твою королевскую задницу, если только захочу. — Она поставила ступню ему на плечо. — Мне никогда не удавались мотивационные речи. И после смерти Аанга у меня не так уж много источников вдохновения.

Что-то защипало у Зуко в глазах, он заморгал.

— Понимаю.

— Ты тогда красиво говорил. Я имею в виду надгробную речь.

— Я не воздал ему должное.

— Как и все мы, Спарки. — Тоф передала ему бутылку, и он глотнул. — Не знаю, почему до сих пор так тяжело, — сказала она. — Я всё ещё надеюсь вот-вот услышать его шаги.

— Это случилось всего два года назад. Два года не слишком долгий срок.

— Слишком, когда скорбишь. — Наклонившись вперёд, Тоф положила руки на колени. Опустив обе ноги в воду, она принялась барабанить пятками по базальтовой поверхности купальни. — Я уже давно люблю Линь, ты знал об этом? Но до смерти Аанга я всё мешкала. — Она пожала плечами. — Жизнь слишком коротка.

Зуко обернулся. Длинная чёлка Тоф закрывала её невидящие глаза. Ему показалось, что он заметил лёгкий румянец на её щеках, но, возможно, в этом был виноват либо свет огня, либо пар.

— Я не могу быть с Катарой, — сказал он.

— Но ты ведь любишь её.

Бездна внутри него чуть-чуть увеличилась в размерах.

— Она не любит меня.

— Значит, она просто дура. Хотя она никогда не отличалась сообразительностью. Ты любил её ещё тогда, а она даже не подозревала. По-моему, для этого надо быть непроходимой тупицей.

Зуко брызнул в лицо водой, чтобы проверить, не мерещится ли ему.

— Ты знала?

— Конечно же, я знала. Я слепой маг земли, а не полнейшая идиотка. От тебя исходило столько вибраций, что можно было распугать половину пещерных попрыгунчиков в окрýге.

Зуко подавил желание погрузиться в воду ещё глубже. Вместо этого он, глотнув рю-ню, выпустил изо рта столп огня.

— Полагаю, мне стоит поблагодарить тебя за молчание.

— Не заморачивайся. Рано или поздно я бы тебе это припомнила. — Она забрала у него бутылку и отпила. — Так что стряслось в этот раз?

— В какой раз?

— В этот. В прошлый раз она вышла за Аанга. Что теперь?

Его подмывало объясниться, рассказать ей всё. Но затем он вспомнил обнажённую Катару, сидящую на его стуле, без тени смущения уютно расположившуюся на его мебели, и прикусил язык.

— Это личное.

— Надо думать. Твоё сердце скачет как крольгуру.

— Всё это уже не важно. Всё кончено. Мы расстались.

— О да. Это ведь так похоже на Зуко, которого мы все любим и знаем. Того самого, который легко обо всём забывает.

Зуко перевернулся в воде.

— Я не обязан перед тобой отчитываться. Тебя это не касается. Всё кончено. Тебе больше не о чем беспокоиться. Я больше не буду растлевать твою драгоценную Сахарную Королеву.

Тоф вздохнула, отчего её чёлка зашевелилась. Она покачала головой.

— Вынуждена тебе сообщить, Спарки, что Катаре давно уже не хватало хорошего такого растления.

Зуко молча моргнул. Приняв сидячее положение, он потянулся за полотенцем.

— Я не собираюсь продолжать этот разговор.

— А что такого? Я, конечно, не типичная девчонка, но я знаю, что нравится девушкам, — подмигнула ему она.

Зуко встал и вытерся.

— Я отказываюсь обсуждать это с маленькой девочкой, которую я учил плавать.

— Да ладно тебе, ты никогда по ночам не болтал с Азулой о Мэй?

Из его рта вырвалось пламя.

— Не приплетай сюда Мэй!

Невзирая на непосредственную близость огня к её волосам, выражение лица Тоф осталось совершенно невозмутимым.

— Ясно. Значит, ты до сих пор из-за этого переживаешь?

Зуко вылез из купальни и надел кафтан. Подобрав бутылку, он сказал:

— Уходим.

— Должно быть, тяжело, что все женщины в твоей жизни умирают так внезапно.

Он сжал руки в кулаки, глубоко дыша в попытке овладеть собой. Лицо Тоф всё так же было отвёрнуто в противоположную от него сторону. Он легко мог ударить её рукой или ногой или же послать в неё столп огня, и она не успела бы защититься. За двенадцать лет, прошедших после войны, он, по большому счёту, ни разу не смотрел на неё — ни на ежегодных памятных собраниях, ни на ужинах и праздниках, на которые приглашал её Айро, — и вот впервые заметил, как она изменилась. Её осанка и манера держаться остались точно такими же, как у ребёнка, которым она когда-то была: лишённые изящества, своевольные, непоколебимые. Но сейчас он увидел у неё под глазами первые морщинки. На него нахлынуло осознание собственного возраста, а вместе с ним — слова Катары и всё, что между ними произошло.

«Хватит вести себя как ребёнок. Ты уже не принц, а лорд Огня. Твоя жизнь больше тебе не принадлежит». Он выпрямился и расправил плечи. От выпитого рю-ню на лбу продолжал выступать пот.

— Я иду спать.

— Увидимся завтра, Спарки.

— Нет, — бросил он на ходу. — На завтра у меня назначена аудиенция.

☯☯☯

Представители Общества за справедливость в образовании говорили дело. Они в мельчайших подробностях разъяснили все предложенные графики и схемы, так что их смысл стал бы понятен даже самому недалёкому ребёнку. Они зачитали обращения родителей и детей, которые ратовали за строительство школ и тренировочных баз. Они провели связь между войной, последующим экономическим кризисом, послевоенным бумом рождаемости и текущим уровнем преступности. Они разложили всё по полочкам настолько чётко и логично, что Зуко захотелось провалиться сквозь землю, когда он осознал, что, несмотря ни на что, вынужден отвергнуть их предложение.

А затем в зал вошла Катара, и стало только хуже.

— Значит, вы хотите сказать, что в стране Огня сейчас больше мальчиков, чем за всю историю, и что, несмотря на исправное функционирование Академии Огня для девочек, магам огня мужского пола негде тренироваться?

Представитель общества, некто по имени Юн-Дзы, учтивый джентльмен с элегантной тростью, улыбнулся Катаре.

— Да, миледи. Именно это я сказать и хочу.

— И вместо того чтобы ходить в школу, эти дети даром растрачивают время, играя в прятки-взрывалки?

— Школы переполнены, миледи. Последние сто лет мальчики старше четырнадцати проходили военную подготовку и пополняли ряды армии. После сокращения расходов на оборону мы оказались совершенно не подготовлены к тому, чтобы справиться с внезапным наплывом такого количества юношей, не получивших достойного образования.

Зуко намеренно игнорировал присутствие Катары: у него завелась чуднéйшая привычка мысленно раздевать её.

— Война окончена, и стране Огня больше не нужно обирать своих граждан, обкладывая их непосильными налогами, для того чтобы превращать наших сыновей в оружие, — произнёс Зуко, глядя прямиком на Юн-Дзы. — Благодаря сокращению военных расходов на руках у народа остаётся больше кровно заработанных денег. Или вы бы предпочли, чтобы я вернул прежние налоги?

— Да, — моргнул Юн-Дзы. Он кивнул и, подняв трость, с лёгким стуком вновь опустил её на пол. Глухой звук, возникший от соприкосновения с мрамором, эхом разнёсся по комнате. — Разумеется, я бы хотел, чтобы вырученные деньги пошли на образование, но я не считаю такой уж большой жертвой немного опустошить свои карманы, дабы дети моей страны имели возможность совершенствоваться и вести лучшую жизнь. — Он выгнул свою седую бровь. — Возможно, не все граждане разделяют мою точку зрения.

— Если только они полнейшие кретины, — пробормотала себе под нос Катара.

Повернувшись к ней, Зуко вполголоса сказал:

— Не припоминаю, чтобы звал тебя.

— Ты и не звал. Меня пригласил твой дядя. Он сказал, что тебе не помешает присутствие человека с опытом.

Про себя Зуко взмолился, чтобы Юн-Дзы и его спутники этого не слышали. Он наклонился поближе.

— С опытом?

Она посмотрела ему в глаза.

— Если ты забыл, последние несколько лет я руковожу школой. Я знаю, что нужно этим детям. И Юн-Дзы абсолютно прав: им необходимо безопасное место, где они смогут чему-то научиться, иначе они превратятся в бродяжнические банды разбойников. — Зуко открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Катара уже от него отвернулась. Она подалась вперёд на своём кресле и посмотрела на Юн-Дзы. — Сколько сирот среди опрошенных вами учеников?

Юн-Дзы вздохнул.

— Больше, чем хотелось бы, миледи. — Он передёрнул плечами. — К сожалению, далеко не все имеют средства и возможности добраться до вашего приюта, и даже дальних родственников у большинства после войны не осталось. Многим пришлось начать зарабатывать на жизнь, когда им ещё не исполнилось двенадцати.

«Как и Тоф», — произнёс в голове Зуко голос, подозрительно похожий на Мэй. Он отмёл эту мысль за малодушие: Тоф была особенной, как Аанг или Азула. Она сама ухватилась за взрослую жизнь и ни на что бы её не променяла. Остальные дети — те, которые не были магами-вундеркиндами — наверняка хотели чего-то другого. В своё время он хотел чего-то другого.

Переведя дыхание, он заговорил:

— Тем не менее…

— Ушам своим не верю, — прошипела Катара. — Как ты можешь отказывать сиротам? Они всего лишь хотят получить образование. Да что с тобой такое!

— Со мной то, что ты подрываешь мой авторитет на глазах у моих подданных, — ответил он. — Мне не нужна твоя помощь. Уходи.

Катара вздрогнула, словно от удара. Она отстранилась, её слегка передёрнуло. По левую сторону Зуко услышал шорох занавесок.

— Я не помешал?

Зуко обернулся. Перед ним стоял долговязый юноша с шелковисто-чёрными волосами, спокойным взглядом и острым, как наконечник стрелы, подбородком. Он слегка улыбнулся уголком губ. Грудь Зуко пронзила острая боль, на мгновение он забыл, как дышать.

— Том-Том, — произнёс он.

— Милорд, — ответил младший брат Мэй, кланяясь.

— Поднимайся. — Зуко покинул возвышение, на котором сидел. — Ты не обязан мне кланяться.

— Но я проситель, — возразил Том-Том, пока Зуко спускался по ступенькам. — Я пришёл вместе с представителями общества.

Моргнув, Зуко указал в сторону Юн-Дзы, который улыбнулся, прикрыв рот ладонью, усыпанной старческими пятнами.

— Этого общества?

— Мне нужно получить образование, — пояснил Том-Том. — Как оказалось, мои родители не умеют ничего, кроме как управлять Омашу, но они потерпели крах на этом поприще двенадцать лет назад.

— Погоди-ка, — раздался позади них голос Катары. Зуко обернулся и увидел, что, встав со своего места, она поспешила спуститься вниз. — Во время войны твои родители управляли Омашу?

— Мой отец был губернатором, миледи, — ответил Том-Том с поклоном. Прежде чем ему удалось как следует поклониться, Катара уже держала его в объятиях. Том-Том скованно похлопал её по спине, бросив через её плечо полный непонимания взгляд на Зуко. Тот лишь пожал плечами в ответ.

Катара отстранилась.

— Мне всегда было интересно, что с тобой стало!

— Не знал, что слава обо мне распространилась так далеко, — произнёс он.

— Ты меня, скорее всего, не помнишь, но я присматривала за тобой, когда ты был совсем маленький, — сказала Катара. — Родители ведь рассказывали тебе о пентакори? И о том, как они едва не отдали царя Буми жителям царства Земли, только чтобы вернуть тебя?

Том-Том закатил глаза.

— О да. Это я помню.

— Ну так вот, когда ты был у повстанцев, с ними была я. То есть, мы. Аватар нёс тебя на руках, представляешь?

Том-Том моргнул, едва заметно покраснев.

— Он… Что, правда?

— Да. А я ухаживала за тобой. Кормила, меняла пелёнки…

Юноша вскинул ладони, покраснел ещё сильнее и уставился в пол.

— Прошу. Избавьте меня от подробностей.

Катара снова обняла его.

— Ты говоришь прямо как твоя сестра.

— Это… славно. — Голос Том-Тома приглушённо звучал из-за плеча Катары. — Вы уже можете меня отпустить?

— О, конечно, прости. — Катара потянулась, чтобы пригладить волосы мальчика. Том-Том ловко увернулся и пригладил их сам. Он нервно покосился на Катару, прежде чем начать свою речь. Его голос лишь отдалённо отдавал присущей его сестре хрипотцой, а по его осанке Зуко понял, что говорит он по памяти.

— Я пришёл для того, чтобы выступить от лица учеников, которые, как и я, были рождены во время войны. Юн-Дзы прав. Нам необходимо получить достойное образование. Но так же, как и Юн-Дзы, я видел цифры. Мне известно, что бюджет страны не в состоянии спонсировать подобное предприятие, избежав повторного введения налогов и не потеряв расположение народа, особенно учитывая, что лорд Огня считает своей первоочередной задачей поддерживать иные проекты. — Он перевёл взгляд на Катару. «Приют. Он собирается попросить меня…» — Выбор за вами, лорд Огня Зуко. Вы должны поставить перед собой новую цель. Вы уже достаточно долго финансово поддерживали Южный Храм Воздуха. Так не может продолжаться бесконечно, особенно в ущерб вашему собственному народу. Дети страны Огня нуждаются в вашей помощи. — Том-Том вытянулся в полный рост. Как и его сестра, он был слишком высок и худощав для своего возраста, чересчур угловат. Сердце Зуко сжалось. «Не проси меня об этом». — Неужели вы бросите свой народ на произвол судьбы?

Наступила тишина. Зуко чувствовал на себе взгляд Катары, слышал, как застрял у неё в горле возмущённый вздох. Забавно, что в одну секунду она яростно нападала на него, а в другую уже была готова защищать.

— Я никогда не откажу в помощи людям, которым она нужна, — ответил Зуко. Он сглотнул. — Это касается и детей, осиротевших по вине народа Огня.

Слева от него Катара шумно выдохнула. Он и не подозревал, что на какое-то мгновение она перестала дышать. «Неужели она думала, что я прекращу содержать приют, потому что мы больше не спим вместе? Ей так не хватает денег? За кого она меня принимает?»

— Вижу, вы сделали свой выбор, — произнёс Том-Том, переводя взгляд с Зуко на Катару. — Тогда я вынужден попросить вас об одном одолжении.

— Если тебе нужен учитель…

— Я вызываю вас на Агни Кай.

Это прозвучало как гром среди ясного неба. Он тотчас же посмотрел на Юн-Дзы, однако тот сочувственно качал головой — казалось, пожилой мужчина был так же поражён, как и сам Зуко. Тогда он остановил свой взгляд на Том-Томе. «Я также выглядел в его возрасте? Я казался таким же маленьким, когда принял тот вызов?» Внутри него что-то сломалось.

— Нет! Я не стану!

— Вы должны, — возразил Том-Том. Теперь его голос звучал в точности как у Мэй: чересчур низко, чересчур устало, чересчур изумлённо, словно бы поражаясь слабости Зуко. — Вы отказали мне в том, что принадлежит мне по праву. Вы оскорбили мою честь, поставив нужды чужеземных сирот превыше моих и превыше нужд страны Огня.

— Да как ты смеешь? — возмутилась Катара. — Ради своего народа Зуко готов на всё, ты не имеешь…

— Надеюсь, вы простите мне эти слова, миледи, но вы напрямую заинтересованы в том, чтобы этот приют продолжал своё существование, — перебил её Том-Том, скрещивая руки на груди. — Те деньги, которые лорд Огня высылает вам…

— …принадлежат лично мне, и распоряжаться я ими могу, как мне заблагорассудится, — вмешался Зуко. — Ты не вправе указывать мне, на что их тратить, Том-Том. Ты умный мальчик и делаешь честь своей семье. Мэй, твоя сестра, тобой бы очень гордилась. — «Особенно тем, как ты заткнул меня за пояс». — Но, если я захочу потратить свои деньги на… на инкрустированных рубинами обезьян, так тому и быть! В Южный Храм Воздуха я вкладываю средства из своих личных запасов.

— Запасов, которые подходят к концу. — Полуулыбка Том-Тома превратилась в ухмылку. — У вас больше ничего не осталось.

— Зуко, это правда? — спросила Катара, открыв рот от изумления.

— Правда, — ответил за него Том-Том.

— Нет, — возразил Зуко.

У Том-Тома дёрнулась губа.

— Вы никогда не продадите собственность вашей матери на полуострове, — сказал он. — У вас больше от неё ничего не осталось.

Зуко прикрыл глаза рукой. Он понимал, какие цели своим вмешательством в его личную жизнь преследует Айро. Он мог бы справиться с Катарой, настаивающей на том, чтобы поделиться с ним своим экспертным мнением; с Юн-Дзы, который заставлял его чувствовать себя тираном, лишающим свою страну того, что ей так очевидно необходимо, и с Тоф, чьи насмешливые слова эхом отдавались в пряном дурмане его замутнённого алкоголем разума. Но вот с появившимся в этом зале с требованиями Агни Кая Том-Томом, напомнившим ему обо всех его неудачах, который выглядел совсем как наследник, который мог бы у него быть, если бы только они с Мэй были чуть менее осторожны… «Или если бы Мэй совсем чуть-чуть опоздала, если бы молния Азулы не пронзила ей грудь. Если бы ты не подверг её опасности. Если бы ты не дал ей умереть. Если бы ты послушался Азулу».

— Завтра, — произнёс он. — На рассвете.