Сад голубых пионов (гет)

Пиона чувствует себя отвратительно лишней на чужой долгожданной встрече, будто подглядывает в замочную скважину одним глазком, и дверь перед ней резко распахивается. Впрочем, Андромеда принимает ее как нечто само собой разумеющееся, ставит на стол дополнительные приборы и чашку и признательно улыбается. Она, должно быть, догадывается о трусости собственной младшей сестры и рада видеть Нарциссу хотя бы так, в компании нынешней жены ее бывшего мужа.

Пиона скупо улыбается и молчит, перебрасывается редкими фразами с Тедом, бывшим старостой ее факультета, и думает, что стоило взять с собой Драко. Нимфадора, пятнадцатилетняя дочь Андромеды и Теда, смотрит на нее почти так же испуганно, и в какой-то момент Пиона замечает, что ее волосы окрасились в фиолетовый. Пустая, ничего не значащая беседа продолжается, и Пиона в качестве развлечения начинает следить за сменой цвета волос Нимфадоры.

После обеда Андромеда устраивает им экскурсию по дому и саду, и Пиона ловит себя на странной мысли. Она, кажется, привыкает ко всему огромному и помпезному, так что теперь совершенно обычный дом кажется ей маленьким и невзрачным. Впрочем, сад у Андромеды премилый, так что Пиона ненадолго задерживается, разглядывая лекарственные растения.

— А ты, я вижу, не отступаешься от своих слов.

Тед подходит к ней сбоку, треплет разросшуюся вербену по пушистым головкам и улыбается так, будто они все еще школьники. Травы и цветы в их саду, самые обыкновенные — неволшебные — будто тянутся к нему, выпрашивая прикосновения.

— А почему я должна была от них отступиться? — Пиона пожимает плечами и ухмыляется, когда Тед скашивает глаза на ее шрамы.

Они заводят пустую беседу о лекарственных травах и зельях, окончательно отбиваются от Андромеды с Нарциссой и бродят по саду кругами. Мешать воссоединившимся сестрам вовсе не хочется, Пиона понимает маневр Теда и послушно следует ему, в очередной раз проходя мимо цветущей вербены.

Пиона думает о собственных сестрах, представляет ее собственную встречу с Лили так, будто они просто-напросто разошлись, как Андромеда с Нарциссой. В какой-то степени она завидует сестрам Блэк, потому что Беллатрикс хоть и тюрьме, но живая, а у нее самой вместо самой младшей сестры надгробный камень и старый полуразрушенный дом.

Впрочем, со смешком замечает Пиона, Лили она в последнее время навещает чаще Петунии, так что даже сама не может придраться к собственным чувствам.

Тед рассказывает ей о тысячелистниках, которые обыкновенно путают друг с другом, когда они натыкаются на Нимфадору, притаившуюся возле окна. Девчонка, очевидно, подслушивает; волосы ее окрашиваются то в сизый, то в ярко-красный, отчего она напоминает сошедший с ума светофор. Ладонями она цепляется за оконную раму и то и дело заглядывает внутрь комнаты, надеясь увидеть, наверное, беседующих Андромеду с Нарциссой.

Само окно плотно закрыто, так что разговор их едва ли слышен, но девчонка все равно жмется, припадая щекой к раме, и жадно смотрит сквозь легкие полупрозрачные занавески.

Пиона смотрит туда же, отыскивает взглядом стоящую посреди гостиной Нарциссу и вздрагивает, ловя на себе ее взгляд. Это, кажется, первый раз, когда она видит Нарциссу заплаканной, и оттого странное стыдливое чувство толкается в горле. Не желая встревать в чужие разборки, Пиона хватает Теда за руку и ретируется, несколько шагов спустя возвращаясь к теме тысячелистников.

Когда они прощаются, на лице Нарциссы снова цветет улыбка. Привычная для нее, слегка высокомерная, она отчего-то кажется Пионе до ужаса равнодушной. Нарцисса натянута, точно струна, смотрит куда-то поверх ее лба и отмахивается от приглашения перекусить. Пиона же, вовсе не слушая оправданий, притягивает Нарциссу к себе и аппарирует в темный переулок маггловской части Лондона.

Конец осени в городе выдается удушливо жарким, так что страшно хочется наколдовать тропический ливень, но Пиона всего-навсего трансфигурирует их мантии в нечто более неприметное и тянет Нарциссу к одному симпатичному месту. Фонтан вырастает перед ними мощной громадой, бьет струями вверх и разбрасывает в разные стороны брызги, и Пиона толкает Нарциссу ближе, к самому бортику.

Одежда их промокает мгновенно, мелкие капли оседают на коже и блестят вокруг будто магическим ореолом, а Нарцисса завороженно застывает, глядя на мощные струи, почти достающие до небес.

Пиона вовсе не собирается вспоминать, как они всей семьей однажды ходили сюда. Никто из них тогда еще понятия не имел о магической школе и ужасающем будущем, так что они впятером просто наслаждались зрелищем. Мама, помнится, кормила их бутербродами, а Лили как всегда привередничала, подстрекая Петунию. Отец, кажется, усадил Пиону на плечи, и она тянула ладони к проплывающим облакам, утверждая, что они похожи на сладкую вату.

— Думаю, я должна написать Андромеде письмо, — вздыхает Нарцисса, выдергивая Пиону из задумчивой дремы.

Она все еще не говорит, что завидует сестрам Блэк, только серьезно кивает и планирует устроить семейный пикник.