Сад голубых пионов (гет)

Малена врывается в комнату неожиданно, распахивает двери настежь и кричит так, что Пиона на мгновение думает, будто кто-нибудь умер. Светлые волосы ее, обычно собранные причудливыми заколками, рассыпаны по плечам, а грудь тяжело вздымается от быстрого бега. Нарцисса, рассказывающая о странных русских волшебниках, степенно поворачивает голову и вздыхает, недовольная громкими криками, однако Малена не обращает на нее ни капли внимания.

— Мама, пойдем скорее! Мальчики собираются драться!

Научившись выговаривать несчастную букву «р», Малена берет новую привычку, путает слова будто случайно, мешает их, точно потрепанную колоду карт. Так что теперь приходит черед Нарциссе вздрагивать, а Пионе — протяжно вздыхать, потому что никто, разумеется, драться не собирается.

Вот только Малена, отчего-то всегда без меры встревоженная, продолжает махать руками и вовсе неразборчиво причитать, словно беспокойство ее однажды может спасти чью-то жизнь.

— Пойдем, мама, они же могут начать без тебя, и тогда будет нечестно! — Малена тянет ее за руку, и Пиона послушно идет, даже не пытаясь вычленить истинную сущность происходящего.

Впрочем, все втроем они выходят на засыпанное снегом поле, некогда служившее парком, и там встречаются с мальчиками. Пиона хихикает, бросает на Нарциссу насмешливый взгляд и принимает протянутую Драко метлу.

— Вот, матушка, — Драко вежливо улыбается, а в глазах его сверкают чертята, так что Пионе ужасно хочется растрепать его волосы.

Однако в последнее время Драко скрупулезно следит за прической, укладывает волосок к волоску и часами смотрится в зеркало, приговаривая, что не подобает наследнику рода ходить напрочь растрепанным.

Гарри, в противовес ему, ерошит волосы сам, создавая на голове форменный беспорядок, и нахально скалится, слезая с метлы. Пиона видит окончание гонки, и от выражения лица проигравшего Теодора ей становится совсем уж смешно. Люциус и Мортимер о чем-то лениво переговариваются, опираясь на метлы, и Пиона весело машет им, позволяя Малене ухватиться за гладкое древко и запустить шаловливые пальчики в прутья.

— Это называется игра, Малена, — серьезно изрекает Нарцисса, но никто, кажется, ее совершенно не слушает, — никто здесь не собирается драться.

Пиона ловит лукавую улыбку Люциуса, подмигивает ему, и Мортимер морщится в наигранном отвращении. Мальчики обсуждают стратегию, шушукаются, сгрудившись в кружок, и Пиона понимает, что сегодня команды делятся на взрослых против детей. Морозный воздух кусает щеки и ластится к шее, но набрасывать на себя согревающее заклинание она не спешит — все равно согреется, стоит только подняться в воздух.

— Поединок! Поединок! — Малена не соглашается и добавляет еще раз точно для верности. — Когда я вырасту, тоже буду сражаться!

Малена прижимается к ее ногам, ластится, точно пушистый котенок, и Пиона треплет ее растрепавшиеся от бега светлые волосы. Мортимер машет рукой, призывая поскорее начать и поскорее закончить, однако в глазах его тоже пляшут искры детского озорства.

Пиона не помнит, состоял ли Нотт в слизеринской команде по квиддичу, но отчего-то ей чудится, будто на метле он чувствует себя практически так же, как в алкогольном бреду.

Подозрения Пионы сбываются, и на команды в самом деле разделяются просто — взрослые против детей. Подобные состязания увлекшиеся внезапно квиддичем Гарри и Драко устраивают достаточно часто, так что Пиона быстро вникает в правила и даже может похвастаться неплохим результатом. Неплохим, впрочем, только исходя из ее собственных ожиданий, но и подобными скудными достижениями Пиона довольна. Она скорее ловец или вратарь на худой конец, но ни ту, ни другую роль в своей игре они не используют, так что ей приходится вместе со всеми метаться над полем и пытаться забросить мяч в глиняный цветочный горшок.

Видя воодушевление мальчиков, Люциус предлагает купить настоящее поле с кольцами и трибунами, вот только Пиона решительно против и не позволяет загромождать двор. Впрочем, Гарри и Драко вовсе не против, расставляют горшки в нужном порядке и раздают четкие указания, под шумок придумав парочку собственных правил.

— Не замерзнешь? — Люциус опаляет дыханием кожу у самого уха, и Пиона, засмотревшаяся на прижимающую к груди мяч Малену, вздрагивает.

Пиона мотает головой и смеется, и оттого густое облачко пара вырывается у нее изо рта. В воздух они взлетают стремительно, принимаются носиться над полем, и Пиона едва сдерживает рвущийся из груди клекочущий смех. Метлы ей не то чтобы нравится, зато полет вызывает искристый, почти детский восторг.

Пиона откидывает голову назад, ловит упавший практически в руки мяч и стремится избавиться от него, перебросив оказавшемуся рядом Мортимеру. Она кружит над полем, чувствует хлесткие удары холодного ветра на коже и даже разок забивает, заработав десяток очков. Мысли из головы совершенно выветриваются, снесенные холодом, и вслед за ними Пиона выплевывает мелькающие перед глазами бесполезные сожаления.

Когда игра завершается, на землю уже опускаются густые серые сумерки. Впрочем, заканчивают они не из-за позднего времени, а оттого, что без магии горшков на белом снегу становится вовсе не видно, так что счет напрочь сбивается, а победитель остается не определен. Уставшая Малена сонно зевает, и Нарцисса качает ее на руках, так что обе судьи пропускают несколько последних голов, а Гарри воодушевленно предлагает решить все гонкой на метлах и вызывает Пиону на поединок.

— Никаких поединков, — обрывает Люциус, и Гарри обиженно дует губы, — идите переодеваться, через час будет ужин.

Зимой темнеет рано, но отчего-то Пионе кажется, что сейчас практически полночь. Густая тьма красит снег в серый, мешает с черными мазками деревьев, и только теплые желтые окна поместья высвечивают медленно опускающиеся на землю снежинки. Они кружатся в причудливом хороводе, ложатся на разгоряченные щеки и стекают холодными каплями к подбородку, и Пиона стирает их, подхватывает губами и пытается разобрать исчезающий вкус.