Положительный результат (джен)

Филч  побледнел и полез в карман за платком, и я с удивлением увидел,  как по его лицу покатились крупные капли пота. А потом он протёр лицо платком и хрипло спросил:

— А  вы уверены, что ВАМ нужно это знать, мальчики?

— Уверены, сэр, — ответил я. — Может случиться очень плохое дело. Жертвоприношение. И у нас есть подозрения, что для него злоумышленники могут выбрать одну из Тайных комнат. Так что да. Нужно.

Марк кивнул, соглашаясь с моими словами.

— Злоумышленники? — прищурился Филч. -  Не злоумышленник?

— Думаем, что их двое. Или трое, — ответил Марк. — И они очень опасны.

— Да уж… — проскрипел Филч. — И один из них директор?

— Да, — отозвался я. — Но откуда…

— Отсюда, — постучал Филч себе по лбу согнутым указательным пальцем.  — Без директора такое ни за что не провернуть. Замок сам уничтожит злоумышленника.  Но, я вижу, нам стоит поговорить серьёзно. Идёмте ко мне. Там мы сможем пообщаться без помех.

Тут Филч развернулся, прошёл несколько шагов и повернул в соседний коридор, освещённый тускло горящими факелами. Коридор был уже предыдущего и довольно извилистый, но идти, к счастью, пришлось недолго.  Уже через пять минут мы оказались перед небольшой дверцей странной полуовальной формы.

— Это ваши покои, мистер Филч? — удивился я.

— Покои! — хихикнул старик. — Скорее — нора хоббита!  Но да, я здесь живу уже много лет.  С тех самых пор, как стал работать в Хогвартсе. Мне много не надо!

— Понятно, — кивнул я, и пока старик возился с замком, задал ещё вопрос:

— А вы читали Толкина?

— Конечно. Одно время мы близко общались с кузеном Джоном. Он, знаете ли, сквиб, как и я сейчас, и очень помог мне после потери магии. Правда я не нашёл в себе сил покинуть магический мир и долгое время об этом сожалел. Пока вновь не смог ощутить  Магию, но ведь вы это знаете, мальчики? — тут старик улыбнулся и добавил:

— Как жаль, что кузен Джон не может порадоваться за меня! 

— То есть, вы были магом, мистер Филч? И потеряли Магию?

— Это так, — согласился завхоз и открыл, наконец, дверь своей каморки. Да, это была именно что каморка. Домик Бильбо Беггинса был перед нею образцом простора и комфорта.  Нет, комнатушка была прибранной и чистой, даже в чём-то уютной, но слишком уж тесной. 

Нам втроём удалось разместиться за маленьким круглым столом, а потом Мистер Филч позвал домовика и попросил у него молока и рыбы для Миссис Норрис и чаю с пирожными для нас.  Появившийся домовик увидел нас, округлил глаза и приволок большое блюдо самых разнообразных пирожных, среди которых были эклеры, птифуры и меренги. Филч только бровь приподнял, взглянув на это великолепие, но  комментировать никак не стал.

Мы выпили по чашке ароматного чая и смолотили по паре пирожных. И только тогда Филч начал свой рассказ.

— Я не родился сквибом, — начал он, и мы оба кивнули соглашаясь. Конечно, нет. В противном случае магия бы не вернулась.

— Когда-то я учился в Хогвартсе, — продолжил Филч. — И, смею сказать, неплохо учился. У меня было столько планов, столько надежд… И всё это перечеркнула одна глупость.

— Но что же произошло? — взволнованно спросил я.

— Вы помните историю, которую рассказывал вам Невилл Лонгботтом?  Ребятишки болтали об этом в коридорах...

— О том, как  старшекурсник Хогвартса нашёл Тайную комнату Ровены Равенкло и видел её диадему? — спросил Марк. — Да, конечно помним. Но Невилл сказал, что это было  давно. Когда в школе училась бабушка его бабушки.

— Невилл повторил то, что рассказала ему Августа, — сказал Филч. — На самом деле эта история произошла куда позже. Я был тем старшекурсником. И произошла эта история при директоре Финеасе Найджелусе Блэке.

— Но почему же профессор Макгонагалл подтвердила слова Невилла? — удивился я. — Она ведь наверняка знает правду.

— Профессор Макгонагалл — хороший человек, — вздохнул Филч. — Она жалеет Невилла — ведь Августа Лонгботтом  — его единственный прямой кровный родственник. Да, среди чистокровных есть немало дальних родственников Невилла, как, собственно и у любого из чистокровных, но  по прямой  линии Лонгботтомов осталось лишь двое — сама Августа и её внук. Есть, конечно, несколько более дальних родственников, но они…

— Это как дядя Элджи, который его из окна выкидывал, чтобы магию пробудить? — спросил я.

— Вот-вот, — согласился Филч.  — Августа хотя бы заинтересована, чтобы её внук принял Род целым и невредимым, а эти… Они сами бы с удовольствием всё  унаследовали.  А Минерва понимает, что нельзя разрушать доверие Невилла к бабушке, это большой бедой может обернуться. Да и пребывание Фрэнка с Алисой в Мунго Августа оплачивает. А дальняя родня сразу оплату прекратит. Элджернона-то Лонгботтома я тоже знавал когда-то. Он уже в юности был дрянь-человечишка, и не думаю, что с возрастом лучше стал. Да и жёнушка его Энид Розье... Эх…

И бывший сквиб только рукой махнул.

— Всё это очень интересно, — заметил Марк. — Но всё-таки хотелось бы узнать вашу печальную историю, мистер Филч.

— Что ж, — вздохнул Филч, — слушайте и пусть она станет вам уроком. Вы хорошие мальчики, и  я не хочу, чтобы вы пострадали.

Потом он немного помолчал, собираясь с духом, и продолжил.

— Мы учились в Хогвартсе в одно время: Минерва Макгонагалл, Августа Крауч и я. Я учился на Хаффлпаффе, а девушки — на Гриффиндоре. Признаюсь честно, я был влюблён в них обеих, но Минни  больше занимали учёба и квиддич… О, как она играла! Ещё на пятом курсе она стала капитаном квиддичной команды, и даже хотела стать профессионалом в области, но, к сожалению не сложилось. На последнем курсе её сбил с метлы игрок Слизерина, и она  пострадала настолько серьёзно, что мечты о квиддичной карьере пришлось оставить. Если бы я предложил ей замужество тогда… Но к  тому времени я был по уши влюблён в Августу Крауч!

А я подумал, что вряд ли бескомпромиссная Макгонагалл удовлетворилась бы ролью замены. Да  и замуж её было уговорить не так просто. Насколько я помню, в юности она была влюблена в земляка-маггла, но так и не стала  его женой, хотя любила до конца его дней. Впрочем, не будем поминать сложную личную жизнь профессора, у нас дела посерьёзнее.

А Филч продолжил свой рассказ:

-  Да, к последнему курсу я сделал выбор. И выбором моим стала Августа Крауч. Лучшая ученица Гриффиндора, одна из лучших  учениц школы, красавица, она обладала блестящими способностями, как и все Краучи. Но была лишь только одна загвоздка — Августа была уже просватана за Арфанга  Лонгботтома-младшего, Наследника Рода Лонгботтом. А я же, хоть и принадлежал тогда к чистокровному Роду, но особой известностью и богатством похвастаться не мог. Но это меня не  остановило. И я рассказал Августе о своих чувствах.

— И что же дальше? — нетерпеливо спросил Марк. — Как это связано с Тайными комнатами?

— Минерва и Августа были очень честолюбивы — каждая на свой лад, — вздохнул Филч.  — Минерва хотела всего добиться сама, а вот Августе хотелось получить помощь от какого-то могущественного артефакта, а когда она узнала о диадеме Ровены Равенкло, то заполучить её стало для девушки навязчивой идеей.

— Но почему так? — удивился я. — Ведь у неё и так были хорошие способности?

— В Роду Крауч девушки не особо ценились. Только как Носительницы крови и потенциальные невесты. И порядки там были весьма патриархальные. Августа тоже хотела делать собственную карьеру, как и Минерва, но её просватали за Наследника Лонгботтом ещё в подростковом возрасте, не спрашивая её мнения. И никакая хорошая учёба не заставила её отца относиться к ней более серьёзно.

Да уж. Знаменитые методы воспитания Краучей. Барти Крауча, помнится, они достали настолько, что он  прибился к Пожирателям Смерти в поисках одобрения.  И это  притом, что он был мальчиком. Не сомневаюсь, что Августе приходилось ещё хуже. Неудивительно, что она потом подалась в авроры и заработала прозвище Железная…

А мистер Филч продолжал свой рассказ:

— Августе не слишком нравился Арфанг Лонгботтом, её бесила необходимость развивать семейный бизнес Лонгботтомов — разведение редких растений, но отказаться от помолвки она не могла — любящий отец тут же отсёк бы её от Рода и выгнал на все четыре стороны, выделив небольшую сумму. И что стало бы потом с непослушной дочерью -  его не волновало бы. Но я влюбился в Августу, предложил ей расторгнуть помолвку и выйти замуж за меня.  Она колебалась… и я понимаю её. Мой Род  был не так могущественен, чтобы предложить ей защиту,  а моим родителям вряд ли понравилось бы то обстоятельство, что моя невеста отсечена от Рода.  Но я её любил… 

Старик вздохнул, сделал ещё глоток уже остывшего чая из чашки и продолжил:

— Я очень её любил. А она просто хотела немного больше возможностей для себя. Немного больше свободы выбора.  Она всерьёз задумалась над моим предложением… и поставила мне условие. Августа хотела в качестве предсвадебного дара диадему Ровены Равенкло.

— Но откуда ей было известно, что диадема находится в Хогвартсе? — удивился я. — Ведь эту вещь вроде бы украла у леди Ровены её дочь Елена, не так ли?

— Точно так, — согласился Филч. — Но ей об этом рассказал прежний завхоз — Аполлион Прингл.  Он был  магом. Занимал эту должность более двухсот лет. И знал замок, как никто другой. Он частенько разговаривал с призраками. И о диадеме ему рассказала сама Елена. Серая Дама. А уже он рассказал Августе.

— С чего вдруг? — удивился Марк.

— Прингл приходился мне дальним родственником и знал, что я влюблен в Августу. Поэтому он к ней благоволил и иногда рассказывал разные вещи, — пояснил Филч. — Вот и про то, что диадема в Хогвартсе рассказал.

— Всё равно странно,  — задумчиво сказал Марк. — Над этим надо подумать. Но что же было дальше, мистер Филч?

— Августа поставила мне условие, — вздохнул Филч. — Я был молод и глуп и решил сделать всё, чтобы она стала моей женой.

— И вы нашли то, что искали… -  сказал я.

— Нашёл,  — ответил Филч. — И даже помню её приблизительное расположение.  Я смог туда войти. Я держал в руках диадему Ровены Равенкло. И я хотел забрать её  и отдать Августе. Но это всё, что удалось восстановить из чужих рассказов и жалких обрывков моей памяти. Меня нашли утром. В коридоре. Тяжело раненого и без магии. Я стал сквибом окончательно и бесповоротно…  Ну, до недавнего времени я думал, что бесповоротно. И любая попытка всё вспомнить вызывала приступ неконтролируемого ужаса и паники.

Разумеется, я тут же был отчислен из Хогвартса. И, думаю, не стоит упоминать о том, что Августа Крауч больше никогда в жизни не заговорила со мной.  И она вышла замуж за Наследника Лонгботтом.  И вроде как у них получился довольно гармоничный союз.  Я её не осуждаю — жалкий сквиб в качестве жениха ей точно не  был нужен. И нет, я её не виню. Она поставила своё условие, да… Но выполнять  его она меня не заставляла. Так что я смог это отпустить.  Гораздо тяжелее для меня была реакция моей семьи… Моя семья… моя любящая семья отреклась от меня. Сделала вид, что меня просто не было.  Так я  и стал Аргусом Филчем.

— Как же так? — спросил я. — Почему с вами так поступили ваши родные?

-  Многие в магическом мире поступают так… Словно  потеря магии — это заразная болезнь. Моя прежняя семья была слишком… слишком…

— Ортодоксальной? — спросил Марк.

— Можно и так сказать, — ответил Филч. — Они любили меня-мага, но любить меня-сквиба оказалось им не по  силам. И вообще, единственный, кто попытался мне в магическом мире хоть как-то помочь был директор Блэк. Он  предложил мне работу помощником мистера Прингла, проживание в  замке и небольшое жалование. Ну да, помощь мне предлагал и кузен Джон, но в маггловский мир я не хотел. Я принял предложение директора Блэка. Сначала я просто  помогал мистеру Принглу, а потом, когда директором назначили Армандо Диппета, мистер Прингл решил уйти на покой.  Он ушёл, а я остался.

Да, я  многие годы был завхозом, много видел, много знаю…  Но большинство магов не замечает жалкого сквиба, считает его тенью, не стоящей внимания.  Были и те, кто не стеснялся сочувствовать мне. Минни порой приглашает меня попить чаю по старой памяти. Северус варит мази, которые хорошо лечат мой артрит. Филиус зачаровывает мои метёлочки, чтобы я справлялся с уборкой. Помню я и Джеймса Поттера, с Сириусом Блэком.  Они, конечно, были хулиганы те ещё… но мою Миссис Норрис не трогали. Никогда. А тем, кто обижал мою кошечку — всякие пакости подстраивали. А мисс Лили её лечила. А сейчас… Вы почти единственные из студентов, кто  показывал ко мне доброе расположение, и я вам очень благодарен. Очень. Поэтому я покажу вам вход в Тайную комнату Ровены Равенкло. Но у меня есть условие.

— Какое же? — нетерпеливо спросил Марк.

— Вы не  полезете туда очертя голову, — ответил Филч.  — Только в сопровождении взрослого мага. Я никому не хочу своей горькой доли. И не хмурьтесь, мальчики. Я знаю одного профессора, который поможет вам во всём.

— Что? — очень натурально удивился Марк. — Кто?

Филч  хитро прищурился:

— Мистер Роджерс, я был сквибом, а не дураком. А сейчас мои догадки только подтвердились.  Профессор Снейп явно благоволит  к вам обоим. Особенно к вам, мастерМастер — помимо всего прочего, английское обращение к мальчикам и юношам знатного происхождения.Гарри. Но это-то как раз объяснимо. То, что  профессор был в юности  влюблён в вашу матушку, не видел только  тупой и ленивый. А вы очень на неё похожи. Так что если вы попросите его сопровождать вас — он согласится. А мне будет спокойнее. Он-то никакого  безобразия не допустит.

— Хорошо, — вздохнул я. — Мы поговорим с профессором Снейпом.

— Ну, вот и славно. Переговорите. А потом приходите ко мне втроём. Я вас отведу. Обязательно отведу.

Поговорили, блин. С одной стороны я Филча понимаю, он беспокоится за двух шилопопых детей и правильно беспокоится. С другой стороны — время-то идёт. Часики тикают. И надо срочно поговорить с Северусом. Но…

— Мистер Филч, — сказал я, — а  по поводу Тайных комнат Годрика Гриффиндора и Хельги Хаффлпафф вам ничего неизвестно?

— Мне — нет, ответил Филч. — Но Ровена Равенкло о них упоминала в своих записях. Это ещё одно воспоминание, которое частично восстановилось. Возможно, вам повезет, и вы сможете отыскать эти бумаги в Тайной комнате Ровены. Но, прошу вас — не забывайте об опасности и приходите ко мне только  с профессором Снейпом.

На том и порешили. И мы тут же отправились в слизеринские подземелья  к Северусу.  По дороге встретили Драко, который тут же подсел на свежие уши, рассказав, что получил в подарок детёныша карликового пегаса и помимо выполнения обычных каникулярных дел занимался его дрессировкой. Я понимал его восхищение. В отличие от обычных пегасов, которые являются огромными и довольно агрессивными крылатыми зверюгами с копытами размером с суповую тарелку, карликовые — само очарование. Они выведены специально как компаньоны для детей, а поэтому очень контактные,  преданные, ласковые и послушные.  Ну и красивые, конечно.  Стоит такой малыш как крыло от «Боинга»,  но Лорд Малфой для любимого сыночка может себе и не такое позволить.

Драко с восторгом расписывал окраску своего подарка — так называемую крапчатую — шоколадная шёрстка в мелкую светлую крапинку и светлые же чёлка и хвост.

— Действительно, красавчик, — согласились мы, а потом Марк спросил:

— Вот он  сейчас к тебе привязался. А ведь ты же  домой не поедешь  до самых пасхальных каникул. Как же он будет? Заскучает же…

Драко пригорюнился, но сказал, что рара посоветовал ему посылать каждую неделю домой что-нибудь несколько дней ношеное и непостиранное. Рубашку там, носки, шарф…  Чтобы Крапинка (а так Драко назвал свой подарочек) понюхал переданное и убедился, что с хозяином всё в порядке. Но тут возникла одна загвоздка — старательность домовиков. Они просто не могли позволить оставить что-то из вещей  не приведённым в надлежащий порядок.

— И что делать? — тяжко вздохнул Драко. — Крапинка будет тосковать.

— А ты с эльфами договориться не пробовал? — спросил Марк.

— Пробовал — ответил Драко. — Страдают. Мне  их жалко. Но Крапинку жалко тоже. Даже не знаю, что делать.

Вот-вот. У детей должны быть именно такие проблемы. Метлу не купили, лошадка скучает…  А не как завалить Тёмного Лорда или предотвратить жертвоприношение.

— Позови конкретно Уловку, — посоветовал Марк. — Она старенькая и очень сообразительная. Домовики очень умнеют  с возрастом. Можешь объяснить ей про Крапинку. Она поймёт.

— Да, пожалуй, я  попробую, — согласился Драко. — А вы куда? Неужели к крёстному на отработку?

— К крёстному, но не отработку, — ответил я. — Мне просто целитель Сметвик рекомендовал принимать лекарства…  Сам понимаешь.

— Конечно, понимаю, — ответил Драко. — Зелья крёстного — лучшие, вот ты и хочешь продлить заказ.

Очень люблю умных детей. Сам придумал,  сам объяснил, сам поверил. Почему я делился с Драко только минимумом информации?  Потому что об этом слёзно  просил Люциус, прекрасно знающий врождённую шилопопость  своего сынишки. Ну да, один Тайный коридор чего стоит… А ведь у  Люциуса было время осознать, какой опасности мы избежали от портрета Герпия Злостного. Так что я решил к нашим проблемам Драко подключать по минимуму, поскольку здешний Люциус мне ничего плохого не сделал кроме хорошего. А то  ведь хватит человека инфаркт — и поминай, как звали. А Марк говорит, что Люциус — финансист от Мерлина, грех такими разбрасываться.

Драко проводил нас до покоев декана, но сам туда заходить не стал, просто пожелал удачи и довольно таки резво сделал ноги. Интересно девки пляшут…

Впрочем, всё оказалось не так страшно. Мы не успели постучать в дверь личных покоев Северуса, когда из соседней  — его личной лаборатории — выползли трое взмыленных семикурсников. Взмыленных, но довольных, так что тут явно не отработка, которыми старшаки обожали пугать первокурсников.

— Нет, ты представляешь? Чтобы листья болотного аира в сочетании с растёртыми златоглазками давали такой эффект? Это потрясающе! Профессор — гений! — говорил один из них сокурснику.

Впрочем… Не совсем сокурснику.  Однокурснику, поскольку  один парень был с Хаффлпаффа, второй — со Слизерина, а миленькая девушка с длинной светлой косой — с Равенкло.

— О, да! — тут же вмешалась светленькая.  — Никогда не думала, что простая возгонка  таким образом изменит эффект воздействия дремоносных бобов!

Парни глубокомысленно закивали. А уже потом обратили внимание на нас.

— Вы на отработку? — ехидно  просил слизеринец. — Тогда ступайте, пока профессор в добром расположении духа.

— Не цените вы, первачки бестолковые, возможности учиться у гения, -  добавил хаффлпаффец.

А рейвенкловка ничего не сказала, только печально покачала головой. От этого мне стало ужасно стыдно, хоть  не виноват я был ни в чём.

— Спасибо за предупреждение, — с некоторой долей яда в голосе ответил Марк, но далее ничего говорить не стал, просто постучал в дверь лаборатории.

— Войдите! — раздалось в ответ, и в этом ответе  яда было куда больше.  Но раз уж пришли — деваться некуда.

Мы вошли и наткнулись на сердитый взгляд Северуса, который явно планировал расслабиться после тяжёлого трудового дня.  Правда, когда он увидел нас, его взгляд смягчился.

— Мистер Поттер, мистер Роджерс? -  поинтересовался зельевар. — Чему обязан столь высокой честью?

— Вы нам очень нужны, профессор… — вздохнул я. — Ну прямо никак без вас.

— Что ещё? — поинтересовался зельевар со странной смесью обречённости и заинтересованности в голосе.

— Простите, профессор, а вам  будет интересно увидеть  Тайную комнату Ровены Равенкло? — невинно поинтересовался Марк.