Положительный результат (джен)

— Но это ещё не всё. Далеко не всё, — сказал Снейп.

— Минуту, — уточнил я. — То есть некоторые Рода в Магической Британии периодически устраивали себе очищение от проклятий, жертвуя кем-то из своих детей?

— Да, — ответил Снейп. — Как правило, такой ребёнок погибал очень быстро… и смерть его была нелёгкой.

— Но если таким образом можно снять ВСЕ проклятия, отчего у многих старых Родов их как блох на собаке? — спросил я. — Те же Блэки… или Гойлы… Да мало ли кто.

— Я так понял, что возможность того, что им было жаль детей, ты не рассматриваешь?

Я хмыкнул. Ага. Жаль. Эйлин Снейп, безжалостно изгнанная из Рода. Сириус Блэк, выжженный с гобелена. Невилл Лонгботтом, которого в ещё не случившемся будущем добрый дядюшка Элджи случайно выронит за окно. Меропа Гонт, над которой издевалась собственная родня. Это только навскидку, только чистый канон. Жалостливые, ага. Подальше бы от такой жалости.

Снейп вздохнул и только головой покачал. Петунья же просто сидела с прямой спиной, сложив руки на коленях, и слушала.

Наконец Снейп выдал:

— Большинство магов — родовитых или нет — никогда бы не поступило так с ребёнком. Но увы, ты прав, многие бы с радостью воспользовались этой возможностью, чтобы очистить Род от проклятий. Только вот этот ритуал — палка о двух концах. И последствия для Рода могут быть как самыми благоприятными, так и ужасными. Всё дело в том, насколько живучим оказывался козёл отпущения.

— То есть? — хором спросили мы с Петуньей.

— Если несчастный погибал достаточно быстро в детском возрасте — всё шло по плану. Но Магия не любит такого, и иногда дети выживали. Бывает. Сквиб вдруг оказывался магом, а слабосилок — гораздо сильнее, чем думали. Так вот — если такое дитя доживало до совершеннолетия — оно проникалось лютой ненавистью к магии. Именно из таких детей получались самые лютые инквизиторы — не знавшие сомнения, не ведавшие пощады. Таким был Томас Торквемада, великий инквизитор Испании, его называли Ужас Магов. Но, поверьте, с Торквемадой испанцам ещё повезло

— Это почему? — удивился я. — Там же такие жертвы были…

— Во-первых, он был сравнительно адекватен и по-своему справедлив. Если жертве удавалось выстоять на допросах и до конца отстоять свою невиновность — инквизиция отпускала её. А во-вторых… Торквемада был монахом и к своему монашескому обету относился серьёзно…

— Не поняла… — удивилась Петунья. — А это здесь при чём?

— Целибат, — вырвалось у меня. — Многие монахи позволяли себе грешить, но раз Торквемада относился к своему обету серьёзно, то детей у него не было. Так?

— Правильно, — кивнул Снейп. — Потому что дети выжившего козла отпущения — это бомба замедленного действия. Они чувствуют магов и люто их ненавидят. И стараются уничтожить как можно больше тех, в ком чувствуют магию. Как магов, так и сквибов. Про Джека Потрошителя слышали?

Мы с Петуньей синхронно кивнули.

— Все… девушки, которых он убил, были сквибками. Несчастными сквибками, порой даже не знающими своих родителей, никогда ничего не слышавшими о магии, но это их не спасло. Чтобы ликвидировать Потрошителя пришлось привлекать Отдел Тайн — он был слаб магически, но скрываться умел хорошо — колдовал неосознанно и неожиданно сильно. Маггловской полиции он был не по зубам.

— То есть, Вернон — сын такого вот жертвенного ребёнка? — быстро сложила два и два Петунья.

— И Вернон, и Марджори, — ответил Снейп. — Тебя не удивило, Петунья, насколько люто Марджори ненавидит Гарри?

— Я думала, что это от скверного характера… — растерянно сказала Петунья.

— Да нет… хотя, насчёт скверного характера — тоже согласен, — вздохнул Снейп. — Она, как и Вернон, чувствовала сильного мага. И бесилась. Ты правильно сделала, что не согласилась отправить его к ней.

— Чтобы он прислуживал этой жирной дуре в её собачьем питомнике? — возмутилась Петунья. — Хватит, наприслуживался! Мало ему моего возмутительного поведения!

— Дело даже не в этом. С Гарри наверняка бы произошёл серьёзный несчастный случай. Возможно, со смертельным исходом. Я же сказал — такие, как Вернон и Марджори подсознательно стремятся уничтожать магов и сквибов. А потом… если бы Гарри погиб… Они взялись бы за тебя и Дадли.

— Я… — пролепетала Петунья.

— Ты — сквиб, — будничным голосом сказал Снейп. — Дадли — слабый волшебник из тех, кого не принимают в Хогвартс — слишком мало силы. Но кое-чему и его, и тебя обучить можно. Они не остановились бы, пока не уничтожили бы вас обоих. Такие дела.

— Но Дадли же — сын Вернона… — на лице Петуньи проступило полнейшее ошеломление. — Он его родной сын! Вернон его любит… Не верю!

Снейп только плечами пожал и произнёс:

— Клянусь, что вся информация, которой я поделился с Петуньей Дурсль и Гарри Джеймсом Поттером — чистая правда. Клянусь Магией! Люмос! Нокс!

— Что это значит? — слабым голосом произнесла Петунья.

— Я поклялся Магией, — будничным тоном пояснил Снейп. — Если бы сказанное мной было неправдой — я перестал бы быть магом. Однако как видишь, я по-прежнему могу колдовать.

Петунья опустила голову и задумалась.

— Дадли надо спасать! — заявила она.

— Строго говоря, — уточнил Снейп, — спасать надо вас троих. И этот вопрос можно решить только радикально.

Сказав это, он с кривой усмешкой провёл ребром ладони по горлу. М-дааа, Пожиратели бывшими не бывают, этот тип никогда не будет белым и пушистым, но… я рад, что он играет на нашей стороне.

Петунья вздохнула:

— Ты уверен, что ничего нельзя исправить? Всё-таки, Вернон был не самым плохим мужем

— Я не зря забирал его, Петунья, — ответил Снейп. — Поверь, я не предложил бы радикальных мер, если бы до этого не испробовал всё, на что хватило моих сил. Бесполезно. В раннем детстве ещё можно было что-то сделать, и то маловероятно, но хоть шанс был. Сейчас же… Вернону не поможет никакой целитель. Всё будет только ухудшаться. Самое вероятное окончание событий — он замучает тебя и Дадли и пойдёт по городку, разыскивая магов. И будет стрелять на каждый шорох, пока его не убьют авр… полицейские. Но ты этого уже не увидишь. Готова к такому?

Петунья покачала головой.

— Но как нам быть? — спросила она.

— Я уже показал, — скучным голосом сказал Снейп. — Но ты и сама должна понять… Это именно тот случай, когда нет человека — нет проблемы.

— У… убить Вернона? — протянула Петунья. — Но это… это же…

— На данный момент единственное из возможных решений, — спокойно сказал Снейп. — И нет, никаких проблем с законом у тебя не будет. Обещаю.

— Дадли любит отца… — вздохнула Петунья

— Так оставь ему возможность его любить, — отрезал Снейп. — Всё может закончиться очень плохо. Строго говоря, если бы не Гарри, всё уже закончилось бы хуже некуда. И ты, и Дадли стали бы для Вернона объектами ненависти. Он не успокоился бы, пока не довёл вас до смерти. Но поскольку все эти годы у него был подходящий объект для… хмм… «воспитания», вы оба живы и здоровы. Гарри спас вас с Дадли, сам того не ведая. Теперь твоя очередь спасать его, Петунья

— Ты так хорошо знаешь об этом… Откуда? — спросила Петунья.

— Не догадалась? — вздёрнул бровь Снейп. — Моей матери «повезло» нарваться на подобного субъекта…

— Твой отец был… как Вернон? — охнула Петунья.

— В чём-то даже хуже, — горько вздохнул Снейп. — И мою мать он довёл-таки до смерти. Меня спасло только то, что я поступил в Хогвартс и большую часть года не жил дома. Но вот мама…

— Но ведь она могла… уйти, — неуверенно сказал Петунья.

Снейп покачал головой:

— Не могла. Такова особенность этих… этих созданий. Они не маги, не магглы и не совсем сквибы. И обладают странной властью над теми, кого избрали своими жертвами. У моей матери был выбор — спасти меня или спасти себя от власти отца. Всё-таки она была достаточно сильной ведьмой, да и знала многое. Судя по тому, что я жив и стою перед тобой, ты понимаешь, кого она выбрала.

— То есть, — голос Петуньи стал жёстким, — ты хочешь сказать, что я вышла замуж за какую-то непонятную тварь, лишь внешне выглядящую человеком. И что сейчас эту тварь нужно уничтожить, а в противном случае она уничтожит и Дадли, и Гарри, и меня. Так?

— Грубо, но в целом — верно, — хмыкнул Снейп.

— Что я должна сделать? — спросила Петунья тем же жёстким тоном.

— Ты? — усмехнулся Снейп. — Ничего. Всё будет сделано без твоего участия. На тебя не упадёт даже тень подозрения. В идеале — смерть Вернона даже не будет признана криминальной. Твой муж, видишь ли, столь явно пренебрегает своим здоровьем, что внезапный сердечный приступ никого не удивит. А тебе нужно будет только талантливо сыграть убитую горем вдову и унаследовать движимое и недвижимое имущество. Есть, что наследовать?

— Дела Вернона в полном порядке… — вздохнула Петунья. — Есть ещё страховка. Так что в очереди за бесплатным супом стоять не придётся.

— Ну, вот и хорошо, — подытожил Снейп. — Веди себя, как обычно. И жди известий.

— А Гарри? -спросила Петунья.

— А что я? — удивился я. — Я пошёл к викарию. Потом немного погуляю. В библиотеку зайду. К обеду вернусь и помогу тебе с домашними делами, тётя. Так?

— Пожалуй, — согласилась Петунья.

— Да, чуть не забыл… — сказал Снейп. — Вот, возьми, Петунья. И не снимай ни при каких обстоятельствах.

И он протянул женщине тонкий серебряный браслет.

— Что это? — спросила Петунья.

— Это твоя защита от тех, кто захочет залезть к тебе в голову. Просто надень и носи. И никогда не снимай. И не волнуйся, никто, кроме нас с Гарри, его не увидит.

Петунья надела браслет и пробормотала:

— Ой! Он меня уколол!

— Всё нормально, — успокоил её Снейп. — Твоя кровь активировала его, а поскольку ты — сквиб, то он будет служить тебе так же хорошо, как магу. Никто не может изменить твоё сознание, прочесть твои мысли и сделать тебя послушной марионеткой. Всё, мне пора. С твоего позволения, я аппарирую с заднего двора. Проводи меня, Гарри.

— Да, — сказал я, и вышел вслед за Снейпом через заднюю дверь.

— Ты всё понял, Гарри? — спросил меня Снейп, когда мы остались наедине.

— Да, — кивнул я. — Спасибо, что мне не пришлось самому решать эту проблему.

— А ты смог бы? — прищурился Снейп.

— Я хочу жить, — просто ответил я. — Но у меня мало шансов и мало союзников. Так что — да. Смог бы.

Снейп покачал головой, погладил меня по волосам и тихо сказал:

— Ты не один. Помни об этом.

— Я… я запомню, — кивнул я. — Только вот мой любезный дядюшка — не единственная проблема.

— То есть? — спросил Северус.

— Давай об этом позже, — грустно усмехнулся я. — С дядюшкой бы «любимым» разобраться

— А вот об этом больше не беспокойся. Вернон Дурсль перестал быть твоей проблемой, — хищно улыбнулся Снейп. — Я свяжусь с тобой, когда всё уляжется.

Он ещё раз погладил меня по волосам, вздохнул и аппарировал. А я отправился успокаивать Петунью. В итоге, после двух чашек какао и парочки свежих плюшек мы успокоились оба. А потом я отправился к викарию, и больше двух часов провёл в садике при церкви. И ещё один час в беседе с миссис Тэлбот в компании блюда имбирного печенья и огромного кувшина домашнего лимонада. Потом появился сам преподобный и выразил своё восхищение тем, сколько я успел сделать за столь короткий срок.

А потом он попросил меня помочь ему кое с чем в церкви. Я согласился. Лучше я буду на виду у викария — мало ли что.

В принципе вся моя помощь свелась к раскладыванию специальных подушек и сборников церковных гимнов. Мне вообще показалось, что мистер Тэлбот хочет лишний раз проверить меня — как я себя почувствую в святом месте? Вдруг он что пропустил?

Зря он волновался. В этом самом святом месте я хоть ночевать мог — никакие демонические сущности, если таковые и имелись в моём теле, себя проявлять не спешили. Так что, когда я справился с поручением, викарий сказал:

— Я хотел бы возродить церковный хор. Не хочешь поучаствовать?

— Знаете, сэр… — протянул я, ибо тратить лишнее время на пение церковных гимнов мне не хотелось, — я бы рад, но наша учительница пения ставила мне положительные оценки из чистой жалости… к себе и окружающим.

Честно, со мной-Олегом так и было. У Гарри со слухом и голосом было получше, но его привычно не замечали. Во всяком случае, вряд ли наша учительница музыки будет говорить о каких-то особых успехах.

— Ну… — протянул мне сборник псалмов преподобный, — понимаю, что петь ты не любишь, но, может, всё-таки споёшь что-нибудь отсюда.

Хм. Это что, он меня проверять продолжает? Почему бы и нет, только все эти религиозные песнопения — на редкость унылая штука… А что, если? Тут мне вдруг вспомнилась Вупи Голдберг в монашеской рясе, вдохновенно распевающая нечто среднее между псалмом и джазовой композицией. А ведь этот фильм ещё не вышел, насколько я помню. Отчего бы и не похулиганить? А то я в последнее время такой серьёзный.

— А можно я спою мелодию, которая мне приснилась? — невинно спросил я.

— А тебе приснилась молитва?

— Даже не знаю, — замялся я. Градус моей невинности зашкаливал. — Но ведь вы же скажете мне, если что-то не так?

— Да, пожалуй, — чуть улыбнулся викарий. — Пой.

Ну, я и запел. И сразу понял, что попал — припашет меня викарий в хор, как пить дать припашет — у моего всё ещё довольно хилого тела оказался чистый и сильный альт.

— Град святой престол королевы выше

О, Мария

Радуйся Матери Милосердия и Любви

О, Мария

Триумф все вы, херувимы

Пойте вместе с нами вы серафимы

Небо и земля раздается гимн

Славься, славься, славься

О, Мария

Наша жизнь, наша сладость здесь ниже

О, Мария

Наша надежда в печали и в горе

О, Мария

Триумф все вы, херувимы

Пойте вместе с нами вы серафимы

Небо и земля раздается гимн

Славься, славься, славься

О, Мария

Аллилуйя

Наша жизнь, наша сладость здесь ниже

О, Мария

Наша надежда в печали и в горе

О, Мария

Триумф все вы, херувимы

Пойте вместе с нами вы серафимы

Небо и земля раздается гимн

Славься, славься, славься

О, Мария…*

Закончить я умудрился такой руладой, которая сделала бы честь и Ларисе Долиной в лучшие годы. И смущённо замер. Поскольку преподобный Тэлбот взирал на меня с отвисшей челюстью и умилением во взоре.

— Ой… — вырвалось у меня, — что-то не так, сэр? Простите, я не нарочно…

— Так говоришь, тебе это приснилось? — спросил викарий.

— Ну… да… — ответил я.

— Это… это очень красиво, — сказал викарий. — И голос у тебя хороший, странно, что ваша учительница музыки этого не заметила. Гарри, ты просто обязан развивать свой талант. Миссис Тэлбот позанимается с тобой… Ты непременно должен спеть на большой воскресной службе…

Ой… пошутил, блин. Викарий хотел сказать что-то ещё, но тут в церковь вошла встревоженная миссис Тэлбот.

— Дорогой, — сказала она мужу, — звонила миссис Дурсль, она просила, чтобы Гарри шёл домой. Там… там, кажется какие-то не очень приятные новости.

И я даже догадываюсь, какие…

*Весьма приблизительный перевод одной из песен фильма «Действуй, сестра!» (1992)