Химическая свадьба (гет)

Октябрь 1995 г.,

Белград — Москва — Белград

— Я запрещаю, что бы ты там ни задумала! — подняв вилку, заявила Елизавета. — Милая, я всегда верила в твоё благоразумие и продолжаю уповать на него сейчас.

— Ну, мам, сама подумай, сейчас все превентивные меры хороши, — проникновенно посмотрела на неё Иванна.

— Мирко, я требую, чтобы ты запретил ей говорить что бы то ни было, — грозно обратилась Елизавета к супругу.

Мирослав барабанил пальцами по столу в глубокой задумчивости и медлил с ответом, Иванна переводила взгляд с одного родителя на другого, параллельно роясь в памяти. Из каркаровских мыслеобразов, которые он неосознанно транслировал во время эмпатических сеансов, она знала немало интересного в том числе и о Кроте. Оставалось только подобрать компрометирующий эпизод, который с большей достоверностью можно будет выдать за собственные воспоминания. Из погружения в мрачные пучины памяти Иванну внезапно выдернул возглас Мирослава «ахтыжмеховаяскотина!» и звук шлепка ладони по столешнице: Морква, затаившаяся под столом, не смогла совладать с инстинктами и определила для себя его мельтешащие пальцы как добычу.

— Па, дай мне время, и я сделаю тебе отличный компромат на этого психопата, — ровно выверенным убедительным тоном сказала Иванна, непринуждённо поймав ринувшуюся от неминуемой кары кошку. — Но, вообще, неужели Игорь про него ничего не рассказывал?

— Нужды не было, — вздохнул Мирослав, заматывая салфеткой палец, особенно пострадавший от котоохоты. — Крот при Волдеморте был пешкой, исполнителем, а нас больше интересовали люди выше в иерархии. До него как-то руки не дошли.

— Ясно. Ну, я скоро вернусь, нужно немного поработать головой, — не позволяя родителям и слова поперёк сказать, она поднялась из-за стола и в обнимку с кошкой поспешила в свою комнату.

Порыв прихватить с собой бутылочку вина она решительно отринула: воспоминания, в которых она начала рыться, не отличались приятностью, так что иметь с ними дело, не контролируя трезво рассудок, было глупо и безответственно.

…В семидесятых, когда Иванна благополучно закончила пешие походы под стол, Тёмный лорд исподволь набирал силу. В начале десятилетия именно Крот порекомендовал Каркарова (на тот момент уже состоявшегося преподавателя кафедры Тёмных Искусств) Волдеморту в качестве вербовщика. Сам Крот успешно совмещал «при дворе» должности вербовщика и карателя, хоть и не пользовался особым доверием Тёмного лорда — собственно, таковым вообще вряд ли кто пользовался. Каркаров конкретно силовые методы убеждения считал плебейскими, гораздо больше его занимала возможность воздействия на психику словом. То ли фамильная предрасположенность к легилименции, то ли просто какое-то чутьё позволяло ему, манипулируя фактами и понятиями, находить в системе ценностей убеждаемого некие краеугольные нюансы, после воздействия на которые субъект почти всегда пересматривал своё мировоззрение. А Крот с его арсеналом заклятий и инструментов вступал в дело, если психология оказывалась бессильна.

После Азкабана этот период биографии Каркаров вспоминал с глубочайшим отвращением как к самому себе, так и вообще ко всему, что тогда происходило, и во время эмпатических практик очень старательно удерживался от трансляции визуальных воспоминаний. Получалось это далеко не всегда, так что выбрать Иванне было из чего, к тому же, у неё был компромат и «из первых» рук: случайно хватанула во время короткого танца с самим Кротом на выпускном.

С полчаса провалявшись на кровати с разлёгшейся на животе кошкой, Иванна выползла искать отца, который, впрочем, никуда не прятался, а наоборот просидел всё это время на веранде в настороженном ожидании. Мать, к Иванниному облегчению, удалилась куда-то по делам; чем меньше она будет знать, тем спокойнее.

— Пап, а кто такие Доэрти? — тяжело плюхнувшись обратно на свой диванчик, спросила Иванна.

— Ты хочешь сказать, что у тебя есть доказательства причастности Крота к их убийству? — после почти минутной паузы отозвался Мирослав.

Глядя на то, как незаметно для себя он согнул в кулаке неубранную вилку, Иванна поняла, что с выбором не ошиблась.

— Как у вас происходит снятие воспоминательных показаний? Вы Омут памяти используете? — продолжила прощупывать почву она.

— Может быть, сначала мне всё изложишь? — вкрадчиво перебил Мирослав.

— Может быть, ты мне ответишь, я первая спросила, — не сдавалась Иванна.

Буркнув «развелось тут настойчивых да сообразительных», Мирослав всё же снизошёл до разъяснений:

— Омут, равно как Веритасерум — ты, конечно же, в курсе — признаны ненадёжными средствами дознания, так что в крайних случаях мы обращаемся в Аврорат Московского Минмагии, где держат нескольких штатных легилиментов.

— Нескольких? — изумилась Иванна. — Надо же, и находятся ведь желающие…

Мирослав сделал неопределённый жест и спросил, испытующе глядя на дочь:

— Ты уверена, что по-прежнему хочешь дать показания? Легилиментов ещё никто не обманывал.

— А я и не собираюсь никого обманывать, — пожала плечами Иванна. — Так даже проще будет. Па, если ты не захочешь в этом участвовать как лицо заинтересованное, это будет разумно… — аккуратно подняла щекотливую тему она.

— Не участвовать?! Выдумала! — возмутился Мирослав, поднимаясь с кресла. — Я свяжусь с Москвой, тебе назначат время.

Иванна согласно кивнула, надеясь, что процедура не затянется — Янко обязательно будет ворчать из-за долгого отсутствия на рабочем месте.

…Визит в Аврорат Московского Минмагии назначили на следующий вторник, так что время как следует подготовиться у Иванны было. Отец наотрез отказался рассказывать ей про Доэрти, но это почти не помешало воплощению плана. Выяснить, что всё случилось в Инвернессе на Даррис роуд, удалось благодаря Августине Романовской. Наткнувшись в очередной раз на рекламный проспект холдинга, Иванна вспомнила, что их новая модель прежде имела отношение к Министерству и архитектурным делам, и почему-то решила, что департамент Августины имеет связи с Департаментом учёта магического населения. Встретившись с госпожой Романовской в одном из небольших ресторанчиков у Карлова моста, Иванна аккуратно, старательно избегая излишних подробностей, рассказала ей о причине их встречи.

— Ну, это на самом деле вообще не мой департамент, — задумчиво протянула Августа, помешивая издающий сильный аромат корицы кофе. — А ты через аврорат какой-нибудь никак не можешь узнать?

— Никакой аврорат не должен знать о моём интересе, — категорично заявила Иванна, для пущей убедительности прочертив десертным ножом линию на бумажной салфетке.

— М-м-м, ты плетёшь антиправительственный заговор? — оживилась Августина.

— Можно, наверное, и так сказать, — кисло кивнула Иванна. — Гусенька, ну придумай что-нибудь, мне нужен этот чёртов адрес просто кровь из носу.

«Гусеньку» придумал Янко на вечеринке по случаю запуска новой рекламной кампании, будучи определённо окрылён успехами. Адя столь вопиющим фамильярничаньем была возмущена, сообщив коллеге, что за такое коверканье имени лично она бы сразу прописала по лбу, но сама Августина отнеслась к теме весьма снисходительно и даже с юмором, так что «Гусенька» прижилась и оказалась донельзя прилипчивой.

— А в газетных архивах ты смотреть не пробовала? — продолжила конструктивно рассуждать Августина.

— Об этом деле писали очень скупо, похоже, засекреченный случай, — ответила Иванна, задумчиво глядя на улицу сквозь витрину. — Вообще, такие вещи, насколько я помню, в прессе очень безэмоционально упоминали, чтобы панику не создавать.

— Ладно, есть у меня мысль, — прищурилась Августина, положив ложечку на блюдце.

Встретившись с ней через два дня на том же месте, Иванна получила искомый адрес у чрезвычайно гордой собой Августины, которая выяснила его у своего давнего поклонника из Департамента учёта и контроля передвижения магического населения Московского Минмагии. Бонусом шли ещё три засекреченных адреса. Как бы невзначай подкараулив «жертву» у выхода из Министерства, Августина затащила его в пивную, где, незаметно переходя от темы к теме в процессе соревнования «кто больше выпьет» и разговора о правительственном заговоре, ненавязчиво вытянула обещание выяснить адреса, по которым в смутные времена перед Первой магической Пожирателями были совершены особо тяжкие преступления.

— Можно было, в принципе, попробовать выяснить через Мелкорысю…, но она в регистрации магических браков служит, сложнее схема вышла бы, — небрежно рассуждала Августина, передав заветную бумажку Иванне.

— Мелко-что? — машинально удивилась та, пряча сокровище в карман джинсов.

— Это фамилия. Стася — моя давняя знакомая, — хмыкнула Августина.

В назначенный день Иванна добралась Каминной сетью до Москвы и через одну из телефонных будок в зале перед эскалаторами станции метро Белорусская-кольцевая прошла в Московское Министерство Магии. Фойе раза в три минимум превышало размерами Лондонское, а людей здесь было как будто в миллион раз больше. Должно быть, в целях эргономики, здесь не устроили ни фонтана, ни статуй — их неминуемо снёс бы этот плотный поток посетителей и служащих. Зачарованный потолок, вроде того, что был в Большом зале Хогвартса, показывал не погоду, а нёс куда больше пользы: на нём вырисовывались сменяющие друг друга указатели расположения разных департаментов. Вдоль стен красовались ряды огромных русских печек, которые здесь заменяли камины; небольшой пятачок возле одной из них был отгорожен пёстрыми лентами, и совершенно безразличный к царящей вокруг суете волшебник средних лет в заляпанной извёсткой мантии сосредоточенно белил фасад, особо закопчённый зеленью над топкой.

Отыскав среди мешанины указателей нужную информацию, Иванна устремилась на поиски лифта № 325/4-б, в глубине души начиная подозревать, что зря отказалась от предложения отца проводить её.

Полутёмный кабинет, стены которого от пола на высоту примерно ей по плечо укрывали массивные деревянные панели, живо напомнил Иванне кабинет господина Талиха. Настольная лампа с зелёным стеклянным колпаком отбрасывала на обтянутую бордовым сукном столешницу т-образного письменного стола яркое пятно света, едва выхватывая из сумрака стеллажи с толстыми папками, приземистый сейф, из которого периодически раздавались подозрительные скрипы, щелчки и постукивания, и несколько с виду тяжёлых и неудобных стульев.

— Доброе утро, Иванна Мирославна, прошу, присаживайтесь, — лицо аврора, сидящего во главе стола, просматривалось плохо, на свету оставались только его руки, ладони которых, на глаз Иванны, размером не уступали блюду для праздничного пирога. — Моя фамилия Муромский. Если я верно понял, сведения, которые вы желаете сообщить, очень помогут нам в деле поддержания спокойствия в обществе.

— Я очень на это надеюсь, господин Муромский, — отозвалась Иванна, примостившись на одном из стульев, полностью оправдавшем визуальное впечатление о своей комфортности. — Лишь бы вам удалось извлечь из моих воспоминаний пользу. Это было так давно, неужели мои показания могут иметь хоть какую-то легитимность?

— Не сомневайтесь, наши методы позволяют оформить всё полностью в соответствии с законами магического общества! — от внушительного раската голоса господина Муромского звякнула чернильница в письменном приборе, а нечто в сейфе стихло.

Иванна слегка съёжилась под ударом звуковой волны, однако эта эскапада её успокоила — господин Муромский, очевидно, готов покрыть любой самый сомнительный подлог, лишь бы обезвредить потенциальную угрозу. Хорошо, что они на одной стороне; о принципиальности авроров всегда ходили легенды, и об исключениях из правил даже думать не хотелось.

— Вы готовы взаимодействовать с легилиментом, Иванна Мирославна? — убавив громкость до нормальной человеческой, спросил господин Муромский.

— Да, наверное, у меня нет опыта давать подобные показания, — безразлично пожала плечами Иванна. — Что для этого нужно?

— От вас не потребуется ничего особенного, просто вспомните по возможности досконально всё, что вы видели. Остальное — дело специалиста, — объяснил господин Муромский. — Ознакомьтесь с этими формами и подпишите там, где указано — здесь описана предстоящая процедура, — он достал из лежащей на краю стола папки два листа пергамента и вместе с пером протянул их Иванне. — Я пока приглашу комиссию.

Аврор поднялся из-за стола и покинул кабинет, на мгновение перекрыв собою дверной проём. Иванна, почти не вникая в смысл и одёргивая себя от того, чтобы машинально начать жевать кончик пера, пробежала глазами текст. Шебуршение в сейфе возобновилось, действуя ей на нервы. Может, стоило принять успокаивающего или просто хлопнуть стаканчик джина? Дойдя до пункта «свидетель, дающий показания, должен находиться в трезвом уме, свободном от воздействия любого изменяющего сознание вещества или заклинания», Иванна отругала себя за идиотскую мысль. В сейфе издевательски защёлкало. Сняв туфлю, Иванна запустила ею в дверцу, звонкий шлепок заставил звуки стихнуть.

— Дура, уймись, — пробормотала она себе под нос; не решившись применять заклинания в аврорском кабинете, она встала, лично сходила за обувью и вернулась на место.

Чего психовать, уже всё продумано…

Открывшаяся дверь заставила её вздрогнуть от неожиданности и небрежно подмахнуть оба листа.

-…конечно можешь присутствовать, не вижу причин для отказа, — говорил кому-то через плечо господин Муромский, входя в кабинет.

Иванна наконец нашла время рассмотреть его во всей красе: в дополнение к шкафообразной комплекции, наголо забритый череп аврора украшали чрезвычайно колоритные шрамы, а в ухе поблёскивала массивная серьга.

— Вот и замечательно, я тоже не вижу, — появившийся следом Мирослав бросил дочери небрежное приветствие, встал возле одного из стеллажей и принялся осматриваться. — Федот, у тебя темно, как в берлоге, сейчас некому на психику давить, сделай свет поярче.

Господин Муромский укоризненно вздохнул, но в следующий момент по его жесту загорелись несколько канделябров. Одновременно с этим в разом ставший уютнее кабинет вошли ещё трое, судя по изученным формам — секретарь, мастер-детектор (который должен проверить наличие следов магии или изменяющих сознание веществ) и собственно легилимент.

— Ну, что, приступим, — взял слово господин Муромский, после того, как коренастая ведьма средних лет разложила на своём конце стола пергаменты и перья. — Доктор Мачкевич собирается дать свидетельские показания по делу господина Крота…

— О, так на него дело заведено? — приятно удивлённая Иванна не сдержала вопроса, вызвав откровенное хмыканье со стороны отца и тщательно замаскированное под лёгкий кашель со стороны одного из пока не названных волшебников; господин Муромский укоризненно нахмурился, Иванна поспешила извиниться и пообещать не раскрывать рот без надобности.

— Итак… — продолжил аврор. — Госпожа Лютецкая будет вести протокол, — он указал на кивнувшую в ответ ведьму, которая уже во всю строчила что-то на пергаменте. — Мастер-детектор, господин Серый, — он представил несдержанного аврора, — и легилимент, господин Котов. Господин Мачкевич присутствует, полагаю, в качестве моральной поддержки…

Иванна смотрела на легилимента, испытывая противоречивые чувства: худощавый и бледный челом «господин Котов» выглядел вчерашним выпускником, причём не аврорских курсов, а института благородных девиц, и прямо-таки излучал ауру лёгкой нервозности. Она понимала, что, скорее всего, показать ему нужные картинки будет несложно, но как-то негуманно.

— Прошу прощения, господин Муромский, я ни в коем случае не хочу высказать недоверие к профессионализму господина Котова, но… — моментально забыла о своём обещании не вякать не в тему Иванна.

— Господин Котов полностью компетентен и уже не раз подтвердил это, — смерил её взглядом господин Муромский; легилимент послал Иванне неприязненный взгляд, но заметно приосанился после заступничества коллеги. — Господин Серый, приступайте.

Мастер-детектор прикусил конец непонятно откуда взявшейся зубочистки (Иванна откуда-то помнила, что это не просто зубочистка, а специальная тисовая щепа, служащая «громоотводом» при работе с кристаллом, выявляющим наложенные на живое существо заклинания), попросил Иванну встать и, достав подвешенную на тонкой цепочке сферу с заключённым в неё прозрачным кристаллом, принялся ходить вокруг неё, совершая пассы артефактом.

— Всё чис… — начал господин Серый, напоследок проводя сферой в районе её колен, но осёкся — кристалл испустил красную вспышку. — Хм, — он переместился зубочистку из одного уголка рта в другой и снова провёл детектором, но медленнее; кристалл вновь кратко полыхнул красной искрой.

Если бы не тень от спинки стула, вспышку можно было бы и не заметить.

— Что это значит? — занервничала Иванна.

— Ерунда, скорее всего застарелый след от каких-то простеньких чар, ну, знаете, типа как в детстве «воздушную подножку» друзья кинули, или родители следящий маячок подвешивали, — отмахнулся господин Серый после серии манипуляций вокруг её левого колена.

— Ничего мы не подвешивали, — буркнул Мирослав.

— Видите ли, на работе каждый раз при входе в лабораторию прохожу инспекцию на предмет шпионских чар — у нас политика безопасности, — не успокаивалась Иванна. — И детекторы каждый раз молчат — а мы закупали далеко не самые примитивные! И специалисты у нас хорошие и проверенные.

Когда холдинг начал выходить на определённый уровень, Янко настоял на такой мере, хоть и подвергся критике и осмеянию со стороны партнёров за необоснованную паранойю.

— Вы не сравнивайте шпионские чары с несчастным обрубком хвоста примитивного заклинания, — ухмыльнулся мастер-детектор. — Не волнуйтесь, это сущая ерунда, совершенно безвредно, этого добра на любом волшебнике полно. Если бы было что-то хоть чуть-чуть опасное, эта штука светилась бы как фейерверк… Для протокола: свидетель чист, аврор Серый допуск подтверждает, — обратился он к секретарю.

— Ну, вам виднее, — пожала плечами Иванна, покосившись на господина Муромского; тот сидел во главе стола с абсолютно невпечатлённым выражением лица, очевидно, полностью доверяя диагнозу коллеги.

— Я могу быть свободен? — спросил у него господин Серый.

Получив утвердительный ответ, он удалился.

— Что я должна сделать? — Иванна повернулась к легилименту, которого произошедшее, судя по всему, совершенно не заинтересовало.

— Садитесь напротив меня, — буркнул он, кутаясь в форменную мантию.

Иванна дисциплинированно села, предусмотрительно не спрашивая, нужно ли ей снять очки и вынуть серьги из ушей. Если молодой человек настолько самоуверен, это совершенно не её проблемы. Самой ей к ментальным неудобствам было не привыкать, в конце концов, это и нескольких минут не продлится.

— Командуйте дальше, — совершенно дружелюбно пригласила она, с трудом удерживаясь от того, чтобы «закрыться» сцепленными в замок пальцами или скрещенными на груди руками.

Предупреждения? Знать не знаем, что это такое. То ли молодой человек продолжал на неё дуться, то ли действительно недостаточно опытен. Сил на невербальный Легилименс хватает, зато тактичность уже выше способностей… Иванна скрипнула зубами, ощущая, как с её черепа спиливают крышку ржавой пилой с редкими зубьями. Ну же, давай, воспоминание на самой поверхности!

Она подавила желание сдёрнуть очки. Если он из-за потери визуального контакта оборвёт связь и придётся начинать заново… Ощущение пилы пропало, зато появились отвратительные липкие пальцы с обкусанными ногтями и заусенцами, месящие её мозг. Чушь, в мозгу нет тактильных рецепторов, пора завязывать с этой ерундой.

Она сосредоточилась на блёкло-голубых глазах легилимента, и кабинет вместе со всеми присутствующими растворился.

…Прекрасный летний день, солнышко, птички, облачка. Зелёная трава, яркий мяч, взмывающий в синеву.

«Ого, ну ты даёшь, к соседям улетел!»

Весёлый смех.

«Сейчас сбегаю, я быстро».

Через дорогу. Посмотреть по сторонам… В какой последовательности? На маггловедении одно учили, но тут-то движение наоборот. Без разницы, дорога узенькая совсем.

Низкая каменная изгородь, даже до калитки не нужно идти, перебраться проще простого. Вот и мяч, под самым окном лежит — хорошо, что не разбил.

Окно открыто, за окном голоса…

В уютной гостиной несколько человек. Мужчина, сидит на стуле — нет, он привязан — и налитыми кровью глазами смотрит на второго, склонившегося над головой молодой девушки, лежащей на столе; в одной руке у него волшебная палочка, в другой — какой-то блестящий инструмент. Возле двери лежит женщина, обратив остекленевший взгляд на окно. Она, возможно, под парализующим заклятием, но её руки и ноги заломлены в совершенно неестественных местах. Вторая девушка с бурыми потёками на щеках слепо шарит по полу руками и хрипло, чуть слышно зовёт: «мама, мама».

Мужчина возле стола словно чувствует, что на него смотрят, поворачивает к окну лицо. В его глазах ничего человеческого, он словно в трансе.

«Дай мне ещё минуточку, — с улыбкой слабоумного говорит он, обращаясь словно к самому себе. — Этот осёл слишком упрям, но я попробую ещё».

…Всё, пора заканчивать. Подступившая тошнота уже мешает контролировать эту мыслеретушь. Реплику Крота она показывать не собиралась. До чего прилипчивый легилимент, как от него избавиться…

Словно в ответ на её мольбы, проклятая гостиная вдруг лопнула, как мыльный пузырь.

— Ты что делаешь, паскуда? — рычал Мирослав, сосредоточенно тряся за грудки господина Котова, который, откровенно говоря, не делал ничего, а только мотал из стороны в сторону головой и смотрел на оппонента расфокусированным взглядом.

Ощутив ржавый привкус на губах, Иванна поняла, что взбеленило отца, и поспешила на помощь несчастному легилименту, которого уже безуспешно старался отбить коллега.

— Мирослав, уймись! Не ломай ценного сотрудника! — встревоженно гудел господин Муромский, пытаясь разжать мёртвую хватку его лап.

При других обстоятельствах Иванна вдоволь насмеялась бы: отец сейчас сильно смахивал на вцепившегося в крысу фокс-терьера на фоне мастиффа — господина Муромского. Колоритная картинка немного перебила тяжкую сцену, которую она только что извлекала из недр подсознания.

— Пап, всё нормально, отпусти господина Котова! — гаркнула Иванна, хлопнув его по плечу. — Лучше носовой платок дай.

Носовой платок, впрочем, быстрее подала госпожа Лютецкая, одной рукой не переставая протоколировать.

— Нормально? Это ты называешь нормально? Что, чёрт возьми, за беспредел! Федот, какого чёрта тут делает этот выскочка-неумеха, который неспособен к аккуратной работе! — бушевал Мирослав, тем не менее, отпустив легилимента.

— Ты знаешь, сейчас каждый сотрудник на счету! — обрубил господин Муромский. — Держи себя в руках!

Заполучив платок и убедившись в безопасности легилимента, Иванна без сил опустилась на ближайший стул и попросила стакан воды. Подробности, которые ей удалось так успешно отфильтровать при первом столкновении с этим эпизодом, сейчас выбрались на свет и настойчиво мозолили внутреннее видение.

…Они пришли в дом Доэрти, чтобы любыми способами убедить главу семейства, Дональда Доэрти, «сотрудничать» с Пожирателями Смерти. Почти сразу стало ясно, что добиться этого не удастся — слишком упрямым и принципиальным оказался аврор. Пообщавшись с ним и убедившись в невозможности убеждения, Каркаров дал аврору время на размышление — на самом деле, время нужно было ему, чтобы подготовиться навести аккуратное вдумчивое Империо и изменение памяти на всё семейство. Кроту было велено присмотреть за ними и даже не пытаться лезть со своими «методами», он только усложнит работу с памятью, если вмешается. Увы, пяти минут хватило психопату, чтобы впасть в неадекватное состояние, и ещё пяти — чтобы наделать досадных непоправимых глупостей. Именно так это воспринял Каркаров, чисто машинально заглянув в окно гостиной, прогуливаясь по лужайке перед домом. Вмешиваться было уже поздно, Доэрти стал бесполезен, превратился в бомбу с часовым механизмом, оставалось только оглушить Крота, уничтожить «отработанный материал» и аппарировать на доклад к Тёмному Лорду, за персональной порцией Круциатуса в честь проваленного задания…

Получив воду, Иванна, стуча зубами о край стакана, пыталась пить, одновременно зажимая нос, чтобы не напустить в воду крови. Легилимент смотрел уже осмысленно, он коротко кивал на негромкие вопросы господина Муромского и обводил кабинет отстранённым взглядом. Наткнувшись на Иванну, он вдруг спастически дёрнулся и в следующий момент опорожнил желудок в заботливо поданную коллегой корзину для бумаг. Состроив в ответ гримасу, Иванна дала понять, что она тоже не в восторге от легилимента. Удивляться стабильности собственной психики было по-прежнему сложно. Иванне оставалось только надеяться, что её не накроет когда-нибудь в самый неподходящий момент. Сколько подобного происходило повсеместно в те годы? О скольком она не знает — да и знать не хочет? Зачистки, акты устрашения и демонстрации силы. Сколько народу было в это вовлечено?

— Па, у тебя нет чего покрепче? — кое-как совладав с голосом, спросила она.

— Отставить, — велел господин Муромский полезшему за пазуху Мирославу. — Не для протокола, — бросил он госпоже Лютецкой; открыв дверцу письменного стола, он достал гранёный штоф с прозрачной жидкостью, забрал у Иванны опустошённый стакан и щедро плеснул в него до половины.

Поблагодарив, Иванна приняла стакан обратно и двумя глотками опустошила под одобрительным взглядом старших авроров, занюхав всё тем же носовым платком. Увы, водка оказалась относительно тёплой, а аромат крови только усугубил картину, так что ей стоило больших усилий подавить необходимость воспользоваться легилиментской корзинкой.

— Мы можем продолжать? — осведомился господин Муромский.

Иванна молча кивнула, легилимент отозвался тем же жестом.

— Теперь расскажите, что вы показали господину Котову.

— Я не помню точно год, может, мама лучше вспомнит, но, кажется, это был семьдесят четвёртый. На каникулах я ездила погостить в Инвернесс к подруге по переписке. Она маггла, сейчас связь с ней я потеряла. В тот день мы играли в мяч, он улетел к соседям через дорогу. Я побежала за ним и случайно заглянула в окно, — безо всякого выражения начала рассказывать она.

Легилимент, которого начало знобить, вяло кивал, подтверждая её слова. Господин Муромский слушал, задавая уточняющие вопросы, госпожа Лютецкая едва успевала менять перья и пергаменты, Мирослав внимал с каменным выражением лица.

— …Он был один? — задал щекотливый вопрос господин Муромский.

— Я видела только его, — честно ответила Иванна.

— Вы знаете, кто это был?

— Некий господин Крот, я узнала его, когда он присутствовал у нас на экзамене по Тёмным Искусствам.

— Почему вы не позвали тогда на помощь? Почему только сейчас рассказываете об этом?

— Возможно, мне изменили память, а может просто защитная реакция — мне тогда и десяти лет не было, кажется. Я только недавно всё вспомнила и осознала.

— Вы готовы на очную ставку?

Иванна вздохнула и потёрла переносицу. Ну вот, привет, мигрень и усталость.

— Если всё пройдёт быстро — я готова.

— Мы обеспечим максимальную быстроту проведения процедуры.

Иванна толкнула оконную створку, подставляя раскалённый лоб сырому октябрьскому ветру. Полная луна заливала комнату жёстким светом. В безоблачной чёрной выси сверкнул мгновенно погасшим белым росчерком метеор.

По крайней мере, одним психопатом на свободе стало меньше. Даже если он не собирался примкнуть обратно к силам Тёмного лорда, наверняка под шумок наворотил бы дел.

…После предъявленного обвинения Крот сделал всё, чтобы похоронить себя заживо. Сначала он всё отрицал, уверял, что это какое-то недоразумение, а видя, что его аргументы не имеют ни малейшего веса, стал неуклюже пытаться перевести подозрение на Каркарова. Сообщение господина Муромского о том, что свидетелей присутствия того на месте преступления нет, вызвало у Крота внезапный приступ гнева и поток обвинений в сфабрикованности улик, после чего он вызвался свидетельствовать против Каркарова лично. Легилимент, который уверенно опознал в обвиняемом человека из иванниных воспоминаний, наотрез отказался лезть ему в голову и категорично уверил господина Муромского, что ни один специалист с инстинктом самосохранения этого не сделает. Брезгливое выражение лица при этом он даже не пытался скрывать.

В соседнюю створку, глухо звякнув о стекло, упруго стукнула прицельно брошенная недозрелая слива. Всполошившись, Иванна высунулась из окна по пояс, сосредоточенно вглядываясь в темноту.

— Игорь? — без особой надежды позвала она.

— Эм… не совсем. Точнее, совсем не, — отозвался слегка сконфуженный отцовский голос. — Вылазь, прогуляемся. У меня тут запасная тёплая мантия есть.

— Иду, — перекинувшись в кошку, она сиганула на высокий старый сиреневый куст перед окном и в два прыжка спустилась на землю, где вернулась обратно в исходный вид.

— Ты как, мозги не набекрень? — участливо поинтересовался Мирослав. — Я мать спать уложил, рассказал в усечённой форме, что было, сказал, тебе отдохнуть надо. Ну и пошёл проверить, всё ли нормально на территории на всякий случай, смотрю — ты в окне маячишь.

— Да нормально, как обычно, — отозвалась Иванна, набрасывая на плечи поданную мантию.

— Федот специально новичка на это дело выделил, ну, легилимента — почуял, что не всё просто. Умный мужик. Но ты молодец, я даже сам не нашёл, к чему придраться, — одобрительно сказал Мирослав.

— Я так и подумала, — вздохнула Иванна, глядя мимо отца.

Она действительно чувствовала колоссальную усталость, но спать не хотелось.

— Так как всё на самом деле было, неужели тебе Игорь рассказал? — принялся допытываться Мирослав.

— Что ты, он такие вещи никогда не рассказывал, долго объяснять, — отмахнулась Иванна.

— Ладно, что тут торчать, ещё Лизавету разбудим, пойдём до беседки, проветримся…Ты в голову слова того шизика не бери, никто за него мстить не будет, он никто и звать никак, — продолжил Мирослав. — И на то, что он про Игоря наговорил, внимания не обращай. Я-то вижу, он теперь нормальный мужик, ты его очень круто перевоспитала.

Крот тоже никак не мог понять осведомлённости Иванны, а поняв, что допытываться бессмысленно, пустился в рассуждения на тему двойных стандартов и принялся строить предположения одно гнуснее другого, каким же образом его бывший «боевой товарищ» смог обратить её в своего приверженца. Иванне даже не нужно было делать над собой никаких усилий, чтобы сдержаться — его речи её не только никак не уязвляли, но и вообще не трогали. Кому-кому, а Кроту объяснять, что подонком Каркаров был исключительно из юношеского идиотизма, который с годами был практически полностью сведён на нет, Иванна интереса не испытывала. Те, кого это хоть сколько касалось и чьё мнение хоть что-то значило для неё, понимали: если она не считает его моральным уродом, значит основания тому есть, а до мнения остальных ей не было никакого дела.

А когда пришёл конвой, Крот напоследок попытался эффектно выступить: сверля глазами Иванну, он разразился патетической речью на тему «имя мне — Легион, вешайте-вешайте, всех не перестреляете, товарищи отомстят», но впечатления и в этот раз не произвёл совершенно.

— Никого я не воспитывала, — вяло отмахнулась Иванна. — А этот псих если и имеет какую-нибудь ценность, то только для самого Сам-знаешь-кого, и то, я в этом сомневаюсь. Готова спорить, он не знает, где сейчас Тёмный лорд. Куда его отправили? Надеюсь, не в психушку? В Азкабан?

— Ну, нет, у нас есть места понадёжнее, откуда ещё никто не сбегал, — хмыкнул Мирослав.

— Хорошо, — вздохнула Иванна.

До беседки они дошли в молчании. Полуоблетевший сад, который днём полыхал осенними красками, в лунном свете был серым и холодным. Домашние туфли были определённо не предназначены для ночных прогулок по ранней изморози. Иванна забралась на лавку с ногами, закуталась в мантию и уставилась на реку.

— Не вешай нос, вернётся твой Игорь, как только всё закончится, — неуклюже подбодрил Мирослав, усаживаясь рядом.

— Ничего я не вешаю, — мрачно отозвалась Иванна. — Я в ярости и отчаянии. А «всё» это некончающееся меня неиллюзорно бесит.

— Меня тоже бесит, — согласился Мирослав. — Но это не повод опускать руки.

— Ничего я не опускаю. Вон, сегодня большое дело сделала.

— За что тебе, конечно, огромная благодарность. Но, очень надеюсь, ничего подобного не повторится.

Иванна была полна аналогичной надежды. Очень уж утомительной оказалась процедура обвинения опасных преступников. Ещё несколько таких «коллажей» из воспоминаний, и её саму можно будет закрывать в палате для душевнобольных. Хотя, может, получится научиться воспринимать это отстранённо? Риск, впрочем, как всегда пятьдесят на пятьдесят: либо получится, либо привет, шизофрения.

Ещё один метеор оставил на небе зыбкий след.

— Успела загадать?

— Угу.

— Я тоже.

Примечания:

Иллюстрация к главе

http://vk.com/photo-14591519_303565374