Игра в поддавки (гет)

Морозная свежесть только что начавшегося дня и яркое солнце, редкое для этого времени года, никак не улучшали настроения Гермионы. Она ехала в переполненном вагоне лондонской подземки и очень остро чувствовала собственные уязвимость и одиночество. Люди, толкущиеся рядом бесформенной толпой, были от нее бесконечно далеки, неспособные разрушить ее мрачную решимость.

Выйдя из поезда на одной из центральных станций, она попыталась смешаться с людским потоком и сделала несколько пересадок. Гермиона была уверена, что за ней следят, по-другому быть просто не могло. Несколько раз она даже замечала подозрительных типов. Уйти от них вряд ли удастся, но попытаться все же стоило.

Эта уверенность еще больше укрепилась, когда она вышла на поверхность в не самом дорогом районе Лондона, где чаще всего жили клерки низшего звена и студенты. Широкую прямую улицу пересекали несколько более узких под ровными прямыми углами. Весь район был застроен однотипными уютными двухэтажными домами с узкими фасадами. Гермиона на мгновение представила, как они с Гарри могли бы жить в таком доме и не участвовать во всех этих политических игрищах. В уголках глаз предательски защипало, но она, сжав губы, сосредоточилась на предстоящей встрече, откинув ненужные мысли и эмоции.

Почти на каждом окне виднелись кадки с цветами, а аккуратные небольшие дворики были огорожены изысканными заборами и изгородями. Большинство домов, судя по всему, были пусты: все жильцы либо на работе, либо на учебе. Около одной из дверей стоял молодой человек, затягиваясь сигаретой, и рассеянно смотрел по сторонам. Из дома напротив была слышна приглушенная музыка и веселые выкрики; было сложно определить, вечеринка только началась или еще не закончилась. На полуприкрытую дверь этого дома с осуждением поглядывала пожилая дама, выгуливающая небольшую собачку.

Гермиона прошла мимо, старательно не обращая внимания на пристальный взгляд дамы с собачкой, и подошла к одному из домов. Явка не была раскрыта, так что она успокоилась и взяла себя в руки. Без стука открыв зеленую лакированную дверь, Гермиона вошла внутрь. В доме было чисто и опрятно, но создавалось впечатление, что жильцы куда-то уехали, предоставив следить за домом экономке. Все вещи были расставлены неуловимо неправильно, нигде не было никаких фотографий или милых мелочей, создающих домашний уют. Гермиона знала, что в этом доме вообще никто никогда по-настоящему не жил.

Она сняла неприметную куртку, которую выбрала для сегодняшнего визита, и прошла в светлую гостиную. Там находились два человека: женщина лет тридцати в простых джинсах и потертом свитере и мужчина средних лет в дорогом костюме. Женщину Гермиона знала как мисс Эйдриан, хотя и не сомневалась, что это был псевдоним. Она была ее контактом при передаче особо ценной информации и в экстренных случаях. А вот мужчину Гермиона видела впервые, что было хорошим знаком: ее случаем заинтересовался кто-то более высокого ранга, кто мог принять решение. Он не сводил с нее тяжелый взгляд колючих серых глаз и не произнес ни слова, пока Гермиона обменивалась приветствиями с Эйдриан и не устроилась на стуле с высокой спинкой.

— Доброе утро, — доброжелательно улыбнувшись, начал мужчина. — Рад наконец увидеть вас вживую.

— Вы наблюдали за мной?

— Я читал ваше дело, весьма увлекательное занятие, — слегка усмехнулся мужчина, не отводя взгляда от ее лица и почти не моргая, что показалось Гермионе довольно жутким. — Подруга знаменитого Гарри Поттера, знакома с самим Альбусом Дамблдором, имеет контакты в высших кругах магического общества. Аналитический склад ума, гибкие моральные качества, целеустремленность и нацеленность на результат. Весьма впечатляюще.

— За мной следили, — перевела тему Гермиона, слушать дифирамбы в свою сторону от этого человека ей совершенно не хотелось.

— Вижу, вы не растеряли полученных навыков за последнюю пару лет бездействия, — удовлетворенно сказал он.

— Такое не забывается, — скривилась Гермиона. — Ваше обучение меняет мышление.

Она вспомнила, как, окончив Хогвартс, наивная и амбициозная, думала, что теперь сама будет определять свою судьбу. Вот только жизнь, как всегда, расставила все на свои места: все уже было решено за нее. Никто не собирался просто так отказываться от ценного информатора, каковым, как на тот момент Гермиона уже готова была признать, она и являлась. Мелкая должность в Министерстве и дополнительные курсы «повышения квалификации» от спецслужб стали ее добровольно-принудительными обязанностями.

— О чем вы хотели поговорить? Вы так упорно просили о личном контакте в своих последних донесениях.

Мужчина перестал казаться доброжелательным и перешел на холодный деловой тон. Гермиона собралась с мыслями, глубоко вздохнула и нырнула в омут с головой.

— Мне необходима ваша помощь, ситуация выходит из-под контроля.

— О, вы готовы снова послужить на благо Родины? Славно, славно, — протянул собеседник.

— Оставьте вашу патетику, — резко бросила Гермиона. — Мы оба знаем, как в действительности обстоят дела.

Гермиона тогда действительно прониклась таким сложным и опасным, но благородным и романтичным делом, как служение своей стране. Она ощущала себя героем шпионского романа, закинутого в стан врага, чтобы сделать мир лучше и справедливей. Но уже через пару месяцев реальность снова сыграла с ней злую шутку: Гермиона узнала, что от нее может потребоваться для достижения цели. Это противоречило всем ее искренним чисто гриффиндорским убеждениям, стойким принципам, просто воспитанию и не имело ничего общего с тем, что описывалось в приключенческих книгах.

Она попробовала отказаться… и получила длинный список собственных прегрешений перед законом и двусмысленный, но абсолютно понятный намек на угрозу родителям и Гарри, с которым она только хотела начать жить вместе. Тогда Гермиона не позволила себе отчаяться и, наступив на горло собственной совести, начала планомерно двигаться к поставленной цели — избавиться от обременительного внимания Родины, старательно не влезая в самые грязные дела.

— Я хочу сделку, — твердо заявила она. — Вы должны пообещать личную неприкосновенность и безопасность для меня и Гарри.

— Вы много просите, — холодно сказал ее собеседник. — Но что вы можете предложить взамен? Вы даже не закончили обучения и два года как вышли из игры, к тому же нам известны ваши слабые стороны.

— Если бы все было так, то мы бы здесь не сидели, — внешне спокойно заметила Гермиона, хотя и вся сжалась внутри. — Вам нечем на меня давить. Гарри стал слишком заметной фигурой, родители уже полтора года живут в Австралии, а я вполне могу найти и другую работу.

Ее собеседник долго молчал, оценивающе разглядывая ее напряженную позу, и спустя бесконечную долгую, вязкую, как смола, минуту мягко сказал:

— Вы предложили сделку, а значит, у вас есть то, что может нас заинтересовать.

— Информация. Я смогу предоставлять вам информацию о Дамблдоре, он пошел на плотный контакт со мной. Еще я могу оперативно узнавать о действиях Боунс и… и Гарри, — чуть запнувшись на последнем имени, сказала она.

— Заманчиво, но игра не стоит свеч, — слегка улыбнувшись, ответил мужчина. — Вы же не думали, что были единственным информатором во всей магической Британии.

Гермиона злобно скрипнула зубами, подумав о Снейпе, и, хотя все внутри кричало об ошибке, тихо спросила:

— Хорошо, что вы хотите?

— Ваша сеть.

Гермиона почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Два слова прозвучали, как приговор. Она знала, что этот вопрос рано или поздно всплывет в разговоре, но надеялась, что этого не произойдет той самой безумной надеждой, на которую рассчитывает человек в безвыходной ситуации.

Все дело было в том, что, работая в Министерстве, для выполнения «поручений и просьб» она создала свою собственную сеть информаторов. Гермиона до сих пор внутренне содрогалась, когда вспоминала, что ей приходилось делать для этого. Иногда все заканчивалось маленькой или крупной рабочей услугой, иногда приходилось использовать уговоры и подкуп, а на кое-кого действовали только угрозы и шантаж. Получившаяся в итоге сеть имела только один огромный недостаток или достоинство, смотря как посмотреть: она была завязана лично на нее. И когда Гермиона убедила кураторов в своей бесполезности, уговорила родителей переехать в Австралию и смогла сменить работу на более спокойную, сеть осталась в законсервированном состоянии. Гермиона еще поддерживала контакт с некоторыми своими знакомыми из Министерства и в глубине души знала, что день, когда сеть останется ее единственным козырем, когда-нибудь настанет.

Гермиона почти минуту сверлила взглядом собеседника, но, не добившись совершенно никакого результата, смирилась с тем, что ей снова придется поуши залезть в ту грязь, из которой с таким трудом удалось выбраться. Что характерно, она снова делала это абсолютно добровольно, но на этот раз хотя бы частично осознавала последствия своего решения.

— Хорошо, у вас будет сеть, — глухо сказала она. — Я буду работать на вас.

— Не на нас, а на свою страну, — поправил ее мужчина. — Я знал, что мы сможем договориться, а теперь расскажите, что вас беспокоит.

Гермиона хотела сказать что-нибудь язвительное, но предпочла зря не испытывать судьбу.

— Дамблдор пока с неизвестными целями сдал Блэка и инициировал его дело.

— Почему вы уверены, что это действительно он?

— Из заинтересованных лиц только у него и у меня была возможность устроить это без заметной подготовки, а я этого не делала, да и незачем мне было сдавать Сириуса властям. К тому же в день, когда стало известно о задержании Сириуса, Дамблдор пригласил меня к себе, подгадал время, чтобы я присутствовала, когда ему сообщат эту новость. Мне кажется, он хотел посмотреть за моей реакцией на новость.

— Вы правы, это весьма вероятно, — задумчиво протянул мужчина. — Продолжайте.

— Боунс немедленно этим воспользовалась, попыталась ослабить позиции Дамблдора, но смогла только договориться с Малфоем. Союз, скорее всего, будет носить кратковременный характер, но Малфой, Нотт и Эйвери смогут продавить свою версию закона об оборотнях. Боунс сохранила большую часть бюджета и продолжит укреплять аврорат, делая из него настоящую армию. Малфой же получил контроль над очень значительными суммами на модернизацию экономики по его сценарию. Дамблдор взял паузу и номинально остался при своих, но зачем он заварил эту кашу, я до сих пор не понимаю. Мне кажется, это была грубая ошибка в расчетах, что-то пошло не так. Сейчас Боунс и Малфой образовали взрывоопасную смесь, при любом малейшем конфликте внутри союза, который, по-моему, просто неизбежен хотя бы из-за разности идеологий, они набросятся друг на друга.

— Занимательные умозаключения, замечу, не подтвержденные фактами и основанные на информации из сомнительных источников.

Гермиона нахмурилась, она была практически на сто процентов уверена в своих выводах. Множество, кажется, не связанных друг с другом фактов, полученных за последнюю неделю после разговоров со старыми контактами в Министерстве, хорошо укладывались в эту версию. Сейчас только Гарри мог себе позволить сомнения, предубежденность и некоторую наивность. Ей же требовалась уверенность, исходя из самого худшего сценария.

— Вы всегда отличались, хм, экстравагантностью мышления, — продолжил ее собеседник. — Но что же вы предлагаете делать нам?

— Вооруженный конфликт не выгоден ни одному из миров, так что в ваших интересах предотвратить его. Тем более вы всегда негласно поддерживали Дамблдора, и вам невыгодно усиление Боунс и Малфоя. Помогите ему исправить ошибку и вернуть статус-кво.

— Дамблдор действительно наш давний союзник, — задумчиво сказал мужчина. — Но мы не вмешиваемся в дела магического мира напрямую, маги обладают большой автономией.

Гермиона ничего не ответила, ожидая окончательного решения в напряженном молчании. Мужчина внимательно смотрел на нее, будто стараясь прочитать ее мысли, хотя она и знала, что без соответствующего заклинания легилименция невозможна даже теоретически.

— Это слишком сложное решение, — наконец сказал он. — Нам нужно больше информации, так что ваша задача — полностью расконсервировать сеть и определить ближайшие планы Боунс и Малфоя, хотя, я уверен, ваши опасения чрезмерны. Канал связи вам известен.

— А что с моей работой?

— Вы останетесь прикрепленной к проекту. Вернетесь к своим лазерам позже, а пока вы уходите в бессрочный оплачиваемый отпуск.

Гермиона поджала губы, но возразить было нечего. Даже уйдя из Министерства, она не смогла стать полностью свободной и продолжила работать на правительство, но уже в качестве ученого-исследователя. Эта работа нравилась ей куда больше. Поняв, что разговор окончен, Гермиона попрощалась и, одевшись, аппарировала в другую часть Лондона.

Недолго покружив среди плотно стоящих домов, Гермиона нырнула в темный неприглядный переулок, открыла тяжелую дверь и спустилась в небольшое полуподвальное помещение, где предпочитала жить после ссоры с Гарри.

Несмотря на дефицит места, небольшая квартира была чистой и опрятной, но строго функциональной. Единственная комната была почти полностью занята широкой кроватью и письменным столом, заваленным бумагами. Тонкая перегородка отделяла нишу, которую с натяжкой можно было назвать крохотной кухней. Источником света служили два маленьких окна у самого потолка, из которых была видно давно нечищеная улица, и тусклая настольная лампа.

Сбросив с себя теплую одежду, Гермиона повалилась на видавшую виды кровать и уставилась на облупленный потолок. Прикрыв глаза, она на минуту расслабилась, чтобы тихо пожалеть себя и окунуться в невеселые мысли о Гарри.

Яростно помотав головой и отругав себя за минутную слабость, Гермиона вновь взяла себя в руки и села на единственный стул. Ей необходимо было проанализировать состоявшийся разговор, пока детали не исчезли из памяти.

Самое главное — она получила полное подтверждение того, что Дамблдор как-то связан с маглами. Но почему тогда он ведет какую-то свою непонятную игру? Зачем за ним нужно так пристально следить, что в свое время понадобилась даже помощь школьницы?

Больше всего Гермиону пугали не интриги и не заговоры, к этому она уже давно привыкла еще со времен Министерства, больше всего ее настораживала неизвестность. Малфой, Боунс, Волдеморт были опасными и даже грозными и непредсказуемыми противниками, но цели их были очевидны, и от этого было проще понять. В то время как Дамблдор оставался неизвестной величиной, он иногда совершал противоречащие всякому здравому смыслу поступки, которые не укладывались в единую картину. И вот это было по-настоящему страшно. Возможно, чтобы понять его, нужно было копнуть глубже, узнать, как он стал таким, какой он есть, чего добивался и каким был раньше.

В любом случае, пути назад уже не было, оставалось идти только вперед и вперед, даже если каждый следующий шаг, словно по тонкому льду, грозил все большей опасностью. Это значило, что ей нужно организовать еще одну встречу.