Избыточная реакция (джен)

— Девушка, — сказал Ланс. И замолчал, словно сказал достаточно и Дэну сразу все должно быть понятным. Его глаза вспыхнули алым и теперь медленно гасли.

Дэн бросил быстрый взгляд вниз, тоже активировав ночное зрение, и заложил широкий вираж, чтобы рассмотреть происходящее поподробнее. Заодно и скорость снизил до предельной. Но ничего не сказал, только улыбнулся уголком губ поощрительно.

Ланс забеспокоился, несколько раз перевел взгляд с вялой перестрелки внизу на Дэна и обратно. Наконец уточнил:

— Надо помочь? Или… Игра?

Дэн опять ничего не ответил. Флайер пошел на второй круг над рабочей окраиной Зарянки, где занявшая оборону на крыше фигурка… (да, похоже, что Ланс прав, фигурка женская, вот что значит прошивка телохранителя, боевым моделям пол посторонних объектов без разницы) лениво отстреливалась от полутора десятков точно так же лениво атакующих ее противников. И от мнимой жертвы, и от ее гонителей одинаково мощно разило агрессивным азартом и удовлетворением, Дэн просчитал ситуацию еще при первом же круге, но хотел, чтобы Ланс сделал вывод самостоятельно. На это понадобился еще круг.

Наконец Ланс расслабился, выходя из боевого режима, и разочарованно подытожил:

— Игра…

— Молодец. — Дэн вывел флайер обратно на трассу, но автопилот включать не стал: до лагеря оставалось меньше пяти километров. — Но ты все равно молодец, что хотел помочь. С людьми иногда очень сложно понять, где проходит граница игры и нужна ли им помощь. И просят они о ней не всегда. скорее даже наоборот, помощь нужна тем сильнее, чем меньше они о ней просят.

Ланс кивнул, сосредоточенно и хмуро: наверняка укладывал полученную информацию в базу и прописывал новые алгоритмы поведения на ее основе, Дэн и сам так когда-то делал. Пока не убедился, что в девяти случаях из десяти это не срабатывает и строить алгоритмы каждый раз приходится на ходу. Но Лансу он ничего говорить не стал — пусть старается.

Когда-нибудь тоже поймет.

Сам.

* * *

— Отдай бластер!

— Отдай штурвал.

— Ха! Хрен… А-а, с-суки! Чтоб вас…

Элли рванула рычаг на себя, вздергивая флайер на почти вертикальную горку, и струя плазмы прошелестела мимо кормы, расплескалась по металлической стене ангара багровым цветком. Черт. А ведь это уже не ручные пистолетики, это они тяжелую артиллерию, походу, притащили. Винтовка, как минимум. Вовремя.

На всякий случай Элли вильнула еще пару раз, набирая скорость и высоту и матерясь сквозь зубы: рычаг упирался ей в солнечное сплетение, обожженный бок как раз начинал болеть (впрочем, это еще не боль, по-настоящему болеть начнет завтра), да и вообще не так-то просто вертеть фигуры высшего пилотажа, когда не сидишь в пилотском кресле, а нависаешь над ним на полусогнутых, стараясь не слишком давить на того, кто застрял между тобой и этим самым креслом.

— Брысь из-под меня, кому сказано! — Элли слегка подала свой вес вперед и вильнула задницей вкруговую, недвусмысленно намекая бывшему водителю, куда ему надлежит быть выпихнутым. Как ни странно, он не стал больше возражать и сопротивляться, да и вывернулся из-под Элли так быстро и ловко, словно был гуттаперчевым или всю жизнь отрабатывал подобные трюки. Даже саднящего ожога умудрился не задеть. Ловкач.

Элли с удовольствием плюхнулась на отвоеванное кресло, но ремень безопасности защелкивать не стала: рискованно, но куда рискованнее потерять сознание на вираже, когда этим ремнем прижмет по свежей ране. Наконец-то нашла переключатель фар и габаритных огней и вырубила и те, и другие. Убрала внутреннее освещение кабины, после чего снова резко сменила направление и выжала скорость на максимум. Теперь пусть ищут.

— А ты ничего держишься, — скосила она глаза на сидящего рядом парня и убедилась: действительно, ничего так. Хотя и бледный. Но не от страха, рыжие часто бывают белокожими. Спокойно так сидит, рассматривает ее чуть ли не в открытую и напуганным совсем не выглядит. Да и не лезут напуганные в чужую перестрелку, не паркуют флайер впритирку к краю крыши, не открывают блистер на высоте и не кричат, перекрывая шипение близкой плазмы и рев движков странных летательных аппаратов со светящимися огнедышащими зверями на фюзеляжах:

— Прыгай! Быстро!

Нечего сказать, умеет этот рыжий уговаривать девушек! Такому не откажешь.

Вот и сейчас комплимент принял так, словно каждый день вытворяет подобное по пять раз до завтрака, в качестве разминки. Только неопределенно шевельнул плечом и спросил после небольшой паузы:

— Может, все-таки включим свет? Хотя бы снаружи.

Элли всмотрелась в темноту в зеркале заднего вида — и, разумеется, ничего там не разглядела. Спросила неуверенно:

— Думаешь, оторвались?

Рыжий снова шевельнул плечом. Но на этот раз это было вполне себе утвердительное шевеление.

— Кобайкеры не станут тебя преследовать. Ты же в них не стреляла. — Голос его звучал с легким недоумением, словно он говорил о чем-то само собой разумеющемся и не понимал, как она сама может не понимать таких простых вещей. — Они просто боялись за свой гараж.

Не стреляла. Ага. Так вот, значит, зачем он ударил ее по руке, сбивая прицел, а потом и вовсе отобрал оружие. И ловко ведь так отобрал…

Элли взглянула на соседа новыми глазами. Не худой — жилистый. Тренированный. Не теряющийся под огнем и умеющий обращаться с оружием. Имеющий какие-то свои понятия о чести. Комбинезон на нем сидит привычной шкуркой, и пусть это не форма, но…

— Десант?

Рыжий опять слегка шевельнул плечами, на этот раз неопределенно, и отвел взгляд.

— Доводилось.

Голос был нейтральным, понимай, мол, как знаешь. И этот подчеркнуто нейтральный голос и нежелание говорить были красноречивее тысячи слов.

— Ясно. А куда мы летим?

— Туда.

Рыжий ткнул указательным пальцем вперед. И снова посмотрел на Элли, странно так посмотрел, чуть приподняв левую бровь. И она могла поклясться, что в светлых глазах сверкнуло ехидство. Ну и ладно, спасителю можно позволить, если ему так уж хочется.

— А что там?

— Не знаю.

— А зачем ты туда летел, если не знаешь, что там?

— А я не туда летел.

Элли хмыкнула. Разговор начинал ей нравиться.

— А куда?

Рыжий помедлил пару секунд и решительно показал направо.

— А там что?

— Столица.

— Ясно. А космопорт там есть?

— Да.

— Ты там живешь?

— Нет.

Вот и поговорили. Элли заложила пологий вираж. Уточнила:

— А теперь правильно?

— Еще чуть правее. Совсем чуть.

Элли кивнула и скорректировала курс. Почему-то она была уверена, что сейчас рыжий вовсе не издевается, а действительно точно знает, куда надо лететь. Ну мало ли, есть люди с врожденным чувством направления, а есть и способные заблудиться в трех фонарных столбах.

— Теперь правильно?

— Да.

— Далеко еще?

Рыжий моргнул. Словно прислушиваясь.

— Тридцать две минуты.

А вот теперь он точно издевался, и даже почти не скрывал этого. Смотрел с интересом: как отреагирует? Элли подавила ухмылку — не дождешься, салага! Командор Куинн и не таких ершистых новобранцев без подливки хавала, еще когда сержантом была.

— Вот и отлично. Подкинешь меня до космопорта?

— Без проблем.

Он по-прежнему рассматривал ее с каким-то странным интересом. А может быть, не ее? Может, ему просто нравиться водить флайер, а тут приходят разные, отбирают штурвал… В Элли внезапно проснулась то ли совесть, то ли лень, и она спросила:

— Пустить тебя обратно?

Вот теперь его улыбка длилась достаточно долгое время, чтобы быть замеченной.

— Нет, спасибо. Если устала — включи автопилот.

— О! Отличная мысль. А я, с твоего позволения, посплю пока…

*

И она действительно уснула.

Дэн сначала не поверил своим датчикам. Потом сделанному выводу. Потом снова датчикам. Но тройная проверка показала — действительно спит. Пульс глубокого наполнения, пятьдесят два удара в минуту, дыхание разреженное, активность мозга снижена. Так мгновенно проваливаться в сон — и точно так же мгновенно выныривать из него в полной боевой готовности — из людей умели лишь опытные десантники, да и то не все. Дэн помнил это еще по Шебе. Может быть, она тоже бывший десантник? Но кем бы она ни была, она странная. А все странное интересно. Новая информация.

Дэн был уверен, что оба раза поступил правильно: и по пути в лагерь, когда заставил Ланса самого убедиться, что в их вмешательстве нет необходимости. И по пути обратно, когда вмешался сам, не раздумывая ни секунды. Потому что ситуация изменилась: теперь жертва выглядела вполне себе жертвой и ощущала себя таковой же. Она была одна против тридцати шести человек и трех кобайков. С почти разряженным бластером, раненная и испытывающая что угодно, кроме удовольствия. Нет, в том, что поступил правильно, Дэн не сомневался. Он знал, что был прав. Просто знал, и все.

А вот чего он не знал, так это того, что ему следует делать дальше.

Она проснулась точно так же мгновенно, как и заснула. Просто вздохнула чуть глубже и открыла глаза. И взгляд ее был каким угодно, только не сонным.

— Сколько времени?

Он понял правильно:

— Осталось восемь минут.

— Отлично… — Что-то изменилось в ней после пробуждения, в голосе, в лице, в глазах, и дело было даже не в том, что она теперь слегка растягивала слова, словно одновременно думала о чем-то своем. — Знаешь, иногда поспать даже десять минут бывает очень полезно. Начинаешь совсем иначе многое понимать. И чувствуешь себя при этом полной дурой… Ты ведь с корабля, верно?

— Да.

— Отлично! — Взгляд ее стал острым, улыбка хищной. — И корабль, конечно, гражданский. Так?

— Так.

— Ну кто бы сомневался… — Дэну показалось, что она говорит не с ним, и что ее сияющая радостной злостью улыбка предназначена тоже вовсе не ему. — А вашему капитану случайно не нужен… ну, кто-нибудь?

И так как Дэн, слегка подзависший в попытках вычислить, кто может понадобиться Станиславу Федотовичу, ничего не ответил, она продолжила уже куда более напористо и уверенно, и улыбка ее с каждым словом разъезжалась все шире:

— Ну, охранник там, суперкарго, медсестра, спортивный инструктор? Я много чего умею! Уборщица, в конце концов, или дрессировщица хомячков! — Ее улыбка сделалась широкой и очень-очень уверенной. — Знаешь, мне почему-то кажется, что кто-то такой ему необходим. Ну просто вот до зарезу!

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ