Ылогия (джен)

После одной крайности грозит опасность перекинуться в другую. Так, Ёжи Шмотка после многолетних исследований установил, что еда — не более чем наркотик, к которому мы привыкаем с детства, а чувство голода не что иное как ломка. Чтобы доказать правильность своей идеи, Ёжи начисто отказался от воды и пищи и через определённое время благополучно засох. К сожалению, его коллеги не смогли провести экспертизу, потому что в одну из безлунных ночей сушёный Ёжи был похищен буддистами.

Через два дня после исчезновения Ёжиных мощей независимо скончался от автофобии знаменитый психолог Кваксон. Долгие годы он изучал различные страхи и свихнулся на базе самобоязни. Эксперты утверждают, что кончина наступила в результате попытки убежать от страшного себя, гнавшегося по пятам за господином Кваксоном, размахивая тесаком.

Но куда более ужасен случай с профессором Никудаки, которого свело с ума оригами, искусство складывания из бумаги. Профессор Никудаки просто помешался на оригами и под конец вообразил, что он сам бумажный. Профессор не выходил под дождь, так как боялся размокнуть. Страшно подумать, в какое испытание превратились для него водные процедуры, и профессор приучился стирать грязь ластиком.

Он смертельно боялся кнопок, скрепок и дыроколов. Он боялся что его развернут и он опять станет квадратом. В кошмарных снах он видел себя скомканным, а однажды ему приснилось такое, что он взвыл диким голосом и перебудил весь дом. Трудно представить, до чего раздражала окружающих его привычка вместо одежды пользоваться слоем чернил. По праздникам он вымазывался цветной тушью, и родственникам приходилось оттирать его ацетоном. Вонь стояла ужасная.

После того как профессор попытался завернуть в себя селёдку, жена сказала, что с неё хватит, и уехала к мамаше. Профессор в припадке попробовал поджечь себя спичкой, но ничего не вышло. Тогда профессор уволился из института. Почему-то никого не смутило, что он написал заявление на себе. Директор поставил печать на его левой пятке, и тот с достоинством удалился.

Жить стало не на что, и профессор начал печатать на себе фальшивые деньги — тут-то его и посадили. Дело вели долго, да так и не закончили, а профессора временно положили в скоросшиватель, где он до сих пор и находится между 160-й и 161-й страницами.