Тёмная королева Самайна (гет)

Тяжёлый, терпкий запах настойчиво затекал в ноздри. Знакомый запах.

Вербена¹… Ты знал. И сам, наверное, принял противоядие.

Знала и сама Салли. Она оставила тонкое мастерство зельеварения и травничества, когда обрела иную власть. А может, просто забыла, как и многое другое. Но свежий лимонный запах не забыть. Тем более, если знаешь, что за растение его издаёт и чем оно опасно для любой нечисти потустороннего мира. Сначала — лёгкое головокружение, потом пугающие видения и венец всему — беспамятство, пока не уберут подальше эту чёртову траву. Салли как не вполне нежить только читала об этом. Но то, что сделало её тело своим обиталищем, беспокойно шелохнулось в груди и принюхалось. Она, тьма, тоже ослабла в схватке. А тут ещё эта вербена… Нити мёртво повисли в пустой черноте — на глазах по-прежнему ощущалась повязка. Повелевающий голос замолк, и это было непривычно одиноко.

Сколько прошло времени? Сейчас день или ночь? Салли ничего не помнила с тех пор, как огненный шар застил взгляд, обжигая и ослепляя.

Глаза и ладони жгло до сих пор. Салли страстно хотелось посмотреть на руки — насколько они пострадали? Но скованные запястья были где-то над головой. Никто не шептал ей утешающие слова. Никто не лил на повреждённые ладони охлаждающее зелье.

Салли попыталась пошевелиться — бесполезно. Где она? С новой болью накатило воспоминание о предательстве её мнимого друга Алхимика. Что он собирается с ней делать? А что стало с тем? А с остальными?

Сейчас, когда тьма тихо возилась за грудиной, Салли не испытывала былой ненависти — только бесконечную усталость и горечь. Теперь она помнила всё, и обессилевшая тьма не в состоянии была очернять эти воспоминания. Почему-то сильнее всего резанула мысль об изуродованном Спиральном холме. А ведь на нём… Салли почувствовала, как посолонели глаза. Очень глупо плакать с повязкой! Борясь с бесполезными слезами, она не сразу услышала тихие шаги. И только когда ей на лоб легла узкая ладонь с холодными пальцами, Салли дёрнулась и боднула головой. Алхимик сухо рассмеялся, но руку убрал.

— Всё такая же упрямица, моя милая Салли, — усмехнулся он и провёл ладонью по рассыпавшимся по поверхности стола волосам.

Салли повернула лицо на голос.

— Как ты смеешь? — процедила она. — Сейчас же отпусти меня! — Но не услышала в своём приказе привычной властности. Рефлекторно сжала пальцы, крутанула запястьем… Только ожоги от касания нитей напомнили о себе жжением. Но сами нити остались инертны и неподвижны. Тьма недовольно зашипела, но снова затихла. Ей не нравилось быть слабой.

А Алхимик, видимо, уловил этот непроизвольный жест и насмешливо хмыкнул.

— Не сейчас, моя дорогая. Подожди ещё немного, и я избавлю тебя от этого гнёта.

Салли раздосадованно сжала пальцы в кулак.

— Что тебе от меня надо? Ты посмел коснуться меня своими грязными... — Она была слишком зла, чтобы бояться. Только не этого.

— Ах, какие громкие слова! — деланно возмутился Алхимик. — Прибереги их для другого.

— Я…

Непрошенно перед глазами возник ужасающе чёткий образ Дж… Джека. Возник и пропал в огненно-чёрном вихре. Салли чуть не вскрикнула. Но привычка скрывать слабость закаменила лицо.

— Сними с меня повязку, я хочу видеть твои глаза! — выговорила она как можно жёстче.

— Ну раз моя Королева так приказывает… — Обманчиво елейный голос приблизился. Не ожидавшая послушания Салли удивлённо вскинула брови. Движение воздуха — и невидимая рука опустила повязку с глаз на рот. Может, это и помогло сдержать возглас.

Красивое, породистое лицо Алхимика было изуродовано. Он не потрудился надеть повязку на себя, и отсутствие одного глаза придало ему не героический, а побеждённый вид. Кто же это…

— А это наша милая Эмили, — предупредил он вопрос. — Своим изящным костяным пальчиком.

Салли стало не по себе. Алхимик не выглядел страдающим. Наоборот — довольным. А она сейчас так беззащитна… С дрожью подавила она мысль о его "плане". И о том, что прервал поход за книгой. Кстати…

— Ты достал книгу? — спросила Салли как можно равнодушнее. Говорить повязка мешала, но всё равно это было возможно.

— И да, и нет, — загадочно ответил Алхимик. — Дорогуша Зельдаборн, надо думать, уже успела оценить всю прелесть ситуации. А мне в общем книга уже и без надобности. Главное, что ты́ со мной, моя красавица. В самой удачной кондиции. — И Алхимик, хорошее настроение которого не смог испортить даже выколотый глаз, нежно положил руку на тройной шов Салли на груди. — А косточки Эмили мы пустим в дело, да? — обратился он к Салли, будто для того, чтобы она разделила его воодушевление. — Или её самоотверженного спасителя — Повелителя тыкв? — Алхимик стрельнул насмешливым взглядом. — Кого бы ты выбрала?

Салли закусила такую кстати подвернувшуюся повязку. А Алхимик продолжил:

— Впрочем, пусть они сами решат, кто кого. — Ухмылка сделала его перекошенное лицо ещё страшнее. — А в моём деле мелочей нет, как я уже говорил тебе когда-то. На этот раз мне действительно нужна выдержанная кость.

— На этот раз? — переспросила Салли, нахмурившись. Кажется, тут крылось нечто важное…

Алхимик отполировал обломанные ногти о край сюртука и с досадой посмотрел на них.

— Да представляешь, в тот раз я в спешке взял не ту кость. Дело в том, что за убийство Старейшины и кражу книги никто бы меня уже не оправдал. Так что я позаимствовал кость у него самого, чтобы проткнуть грань мира мёртвых и сбежать. Но вот беда — для того состава нужна была живая, то есть, только что извлечённая кость, а мне некогда было её вырезать. Да и не у себя же?.. Надо было успеть, пока все на празднике.

— На каком празднике? — внезапно осипла Салли. Грудь тоскливо сжало предчувствием разгадки.

— На Хэллоуине, — широко улыбнулся Алхимик. — Или правильнее было бы сказать Самайн? Моя Королева.

Салли закрыла глаза.

— Двадцать шесть лет назад? — одними губами прошептала она, уже зная ответ.

— Двадцать шесть лет назад, — подтвердил Алхимик и замолчал.

Тишина обрывалась каплями, падающими в каком-то углу.

Так это был…

— … ты! — С новой силой и новой ненавистью Салли распахнула глаза, в которых, увы, пока не было тьмы.

Алхимик не спеша обошёл вокруг её ложа, ведя пальцем по краю.

— Видишь ли, — начал он медленно. — У меня не было цели попасть в ваш славный, но слишком маленький городок. И уж тем более расстроить свадьбу одной очаровательной куколки. — Алхимик показал ровные белые зубы. — Всему виной один ошибочный ингредиент. — Он протяжно вздохнул. — Признаться, я нацеливался дальше... — Алхимик посмотрел куда-то в пространство. — Но в междумирье, куда открываются все порталы, меня забросило не туда.

— Ты ворвался в нашу жизнь… — Салли теперь смотрела в потолок, не в силах справиться с подступившей к горлу едкой горечью, не обращая внимания на вылетевшее слово "нашу"... Взгляд бесцельно блуждал по камням какой-то пещеры, где они с Алхимиком находились. — И разрушил её.

— Ну, если тебя это утешит, — пожал плечами Алхимик, — этого я не планировал. К тому же, по субъективным ощущениям, я провисел в ничто целую прорву лет. Там время течёт как-то иначе. А может, мне только так кажется. У меня даже костюм вышел из моды, — посетовал он, придирчиво оглядев себя.

Салли молчала. Тёмная её часть, та, которая даже не была связана с живой тьмой, требовала выколоть Алхимику второй глаз, уложить на стол и испробовать на нём его собственные пыточные инструменты, мельком увиденные в разворошённой комнате. И вместе с тем она понимала, что он не виноват. В том. Он даже пытался спасти её от озверевших хэллоуинцев, за что она и отдала ему своё расположение. Так почему же сейчас?..

— Да… — протянул Алхимик. — Но сейчас эти детали уже не имеют значения. — Салли вспыхнула и постаралась незаметно крутануть запястьем. Ничего. — А главное — то, зачем я оборудовал это уютное пристанище. — Алхимик резко обхватил запястье Салли и с силой прижал к столу. — Потерпи, любовь моя, скоро я избавлю тебя от лишних ниточек. — Он навис над ней, и пустая глазница невольно приковала взгляд. А ещё холодные тонкие губы в опасной близости. Салли стоило больших усилий не отвести взгляд. Она затаила дыхание, боясь пошевелиться. И как она могла считать это злобно-надменное лицо красивым и мужественным?.. Но в целом глазе мелькнуло выражение зловещей усмешки, и Алхимик отстранился от неё и встал прямо.

— Не переживай. То, чего ты так боишься, мне неинтересно. — Он небрежно махнул аккуратной кистью и отвернулся.

Салли напряжённо следила за ним глазами. Но он же добивался её все эти годы. И совсем недавно… А он заговорил вновь, всё так же стоя к ней спиной.

— Спасти жизнь. Завоевать доверие. Завоевать любовь.

— Что?..

Алхимик стремительно обернулся к Салли, и в единственном глазе горело вожделение. Но оно относилось не к ней.

— Рецепт, — промурлыкал он. — Конечно, только его часть, — и выжидающе замолчал.

— Рецепт… — пробормотала Салли, пытаясь осознать услышанное. Сознание цеплялось за каждую из брошенных фраз, и каждая по-своему причиняла боль. Но самая первая…

— Ты спас меня, точнее, пытался спасти только потому, что следовал рецепту?! — воскликнула она.

— Не совсем. Тогда это был последний шанс на успех, чтобы втереться в доверие к Повелительнице тыкв. Которая, кстати, весь год только и делала, что разочаровывала меня как властительница этого захудалого городка. А иначе зачем мне было рисковать своей послежизнью? Она мне слишком дорога, — презрительно скривился Алхимик. — Но потом всё вышло на редкость удачно, когда ты приняла в себя тьму, и один компонент точно можно было вычеркнуть из списка. — Он лучезарно улыбнулся.

Салли сжала губы, стараясь приглушить колкое разочарование в нём самом. Она ведь так ценила тот его поступок. Так на многое закрыла глаза из-за него…

— Но ты же не преуспел, — заметила она, стараясь говорить ровно. — А рецепты любят точность. Мелочей здесь нет. — На лице Алхимика промелькнуло беспокойство, но он решительно отмахнулся.

— Я дал тебе время. И главное, что ты сама верила, что я спас тебе жизнь.

Салли горестно выдохнула. Да, это было так. И доверие он завоевал, в полной мере. Но последнее…

— Ты не завоевал мою любовь! — получилось дерзко, это не подходило к её положению, но ей было всё равно.

— А там было пояснение, — с готовностью пояснил Алхимик. — Что достаточно получить один поцелуй жертвы… Как ты помнишь, он у нас недавно состоялся. — Салли захотелось сплюнуть. Желательно ему в лицо. — Доверие-то уже есть, значит, это не насильный поцелуй. Старинные рецепты такие наивные! Каждый поцелуй приравнивают к большой и чистой любви! — Он блеснул наглой улыбкой. — Но они работают.

— А другая часть рецепта? — поинтересовалась Салли, изо всех сил стараясь сдержать рвущееся негодование. Пока он говорит, нужно узнать...

— Другая часть — ужасающе сложное зелье из ингредиентов, от списка которых у опытного зельевара волосы дыбом встанут! — Алхимик самодовольно рассмеялся. — Там и кольцо с пальца мёртвой невесты, и выдержанное под солнцем и ветром ребро человека… Последнее-то и стало грандиозной проблемой, моя дорогая, из-за твоей несдержанности по отношению к скелетам. Ты же их всех уничтожила! — осуждающе покачал головой он.

— Рецепт чего?! — Салли потрясла головой, не давая себя сбить подробностями.

Алхимик хищно оскалился.

— Пусть это станет для тебя приятным сюрпризом.

* * *

Сколько Хельгамина ни упрашивала Зельдаборн отдохнуть, та только отмахивалась. Не пошла она и к Старому упырю пропустить стаканчик самогона из пауков, как громко заявляла. А про вампиров забыла, едва вышла из полуразрушенного дома Алхимика. Её, очевидно, занимала только книга — та, за которую она так дорого заплатила.

Пальцы правой руки уже почернели, поражённые проклятием. Её-то ведьма и использовала, чтобы, послюнявив указательный, перелистывать ветхие страницы.

Много достойного внимания нашла она там. Хельгамина не единожды слышала её восхищённый возглас и только горестно качала головой, быстро толча в ступке высушенный Ведьмин корень. Тёмная королева исчезла, значит, и её запрет на зельеварение потерял силу. И можно как-то помочь сестре…

А Зельдаборн восклицала:

— Нет, ну прелесть же! Можно отправить нежить в большой мир без шума и пыли! Ненадолго, правда²… Но не суть. И никакие порталы не нужны! Или вот это! Вечное приворотное зелье без побочных эффектов и привкуса! Всю жизнь мечтала! Так, запишем… — И она скребла пером, словно собиралась жить долго. — Так-так-так, что это тут у нас? — Зельдаборн вся скрючилась, едва не уткнувшись длинным носом в пожелтевшие страницы. Хельгамина невольно насторожилась. — "Перенос… сущности", — прочитала Зельдаборн, с трудом разбирая старинные руны. — Смотри, Хельги, они думали, я не прочитаю этот старо-кельтский, — похвасталась она. — "Спасти жизнь. Завоевать доверие. Завоевать любовь". Не хило! А ещё волосы жертвы и чертовски замороченное зелье… Кольцо с пальца мёртвой невесты, выдержанное ребро скелета, каково? Ребро…

Хельгамина выронила пестик.

— Хельги!! — заорала Зельдаборн. — Так вот, что он хочет сделать!! Он сам хочет стать умертвием!! — Она вскочила и забе́гала кругами.

Хельгамина зажмурилась и медленно-медленно выдохнула. Но быстро взяла себя в руки.

— Надо сказать Джеку. И… что будет с жертвой? — Джек уж точно захочет это узнать.

Зельдаборн резко остановилась. Схватила брошенную книгу и впилась взглядом в требующие расшифровки строки. Некоторое время её губы беззвучно шевелились. А потом она нерешительно посмотрела на Хельгамину.

— Но нам-то ведь всё равно… Так даже лучше…

— Пойдём! — Хельгамина вцепилась в её здоровую руку и уже потащила к выходу... Но вдруг в полупустом котелке на выключенной горелке что-то булькнуло. Зельдаборн вытаращила глаза. На поверхности начатого зелья высветилось каллиграфически выведенные слова.

* * *

Взгляд никак не желал фокусироваться. Словно… Нет, Повелителю тыкв была неведома расплата за перебор самогона из пауков. Поэтому он сполна насладился новыми ощущениями. А ещё — странный, непривычный холод, как холод вековых камней окруживших его монстров. "Надо их всех отсюда убрать и вернуть на законные места — на кладбище", — отстранённо подумал Джек.

Над ним склонилось голубое лицо, обрамлённое тёмными волосами. Эмили, которая теперь почему-то всегда поблизости.

— Джек! — воскликнула она радостно. — Ты очнулся! Я так переживала!

Джек потряс черепом, пытаясь восстановить ясность мыслей — это не очень помогло. Но понял, что в этот раз он отключился не на полу гостиной, а в спальне — уже прогресс. Только выглядела эта комната совершенно чужой. По стенам висели обрывки знамён с тыквой, рядом с кроватью — грязный котелок, на тумбочке вразнобой свалены травы, пузырьки и дохлые насекомые. Видно, здесь варили зелья. На полу — осколки. И чёрное лаковое пианино с трещиной поперёк крышки жалостливо притулилось в нише. Почему-то Джеку вспомнилось, что, когда он был не в духе, тоже раскидывал в беспорядке книги. А теперь их нет… А чего ещё — нет?

Он чувствовал себя высосанным. Прикрыл глазницы, снова и снова проживая схватку с Салли. Свои сомнения. Победу или поражение?

Ощущая пустоту в том месте, где раньше теплилось уже такое родное Пламя. Но больше всего мучили слова Салли, ледяным звоном отдаваясь внутри. Приворожила... Оттолкнула. Уничтожила всё, что он любил. Та Салли, которую он успел узнать, не могла такого сделать. Или он плохо её знал? Или тьма пустила ростки раньше, чем он думал? Или — единственная светлая мысль — это всё ложь засевшей в Салли тёмной сущности? И как всё-таки её оттуда извлечь? Повредит ли это самой Салли…

Джек уже не был уверен в правильности своего решения — попытаться выжечь тьму Хэллоуинским пламенем. Они как будто погасили друг друга или, как минимум, сильно ослабили. И этот гад получил преимущество. И теперь — снова искать и надеяться вернуть… Или изгнать, если вернуть невозможно.

— Джек? — Голос Эмили выдернул его из тяжёлых мыслей. Она смотрела с сочувствием и пониманием. Конечно, она же всё слышала… А он опять упустил Салли, спасая ей жизнь. Но в этом она не виновата. Хотя, если бы она осталась здесь или не заходила в дом Алхимика, всё могло бы быть по-другому…

Джек приподнялся и оглядел Эмили — внешне она не пострадала — а потом себя. Только припылённый цвет костюма напоминал о произошедшем. Встать на ноги — целый подвиг. Но, покачиваясь, он всё же подошёл к окну. В лунном свете полукругло изгибалась башня Финкельштейна, теперь — пустая. Точнее, без тех, кто занял её на время. Наверное, Док уже вернулся в свои законные владения, забрав с собой Джуэл. А ещё это значило, что прошло часов двенадцать, и наступила ночь. Полсуток пребывания беспомощной теперь Салли у душителя невест. И его полуразрушенный дом отсюда не просматривался. Да и нет там никого, Мэр, оставленный на карауле, сообщил бы…

— Джек? — опять негромко позвала Эмили, стоящая за его плечом. — Ты в порядке?

— Да, — коротко ответил он. Вдаваться в подробности незачем. Но тут же скрутил вопрос: оно ещё здесь?..

Джек, украдкой оглянувшись на Эмили, щёлкнул пальцами. Холодная голубоватая искра, похожая на разряд тока, бледно мелькнула и ушла в камень. Джек сосредоточился и попытался призвать всё тепло, которое ещё осталось внутри — несколько таких же искр. Бледное подобие того, что было… Почти ничто для борьбы с опасным врагом.

Джек метнулся к столу и, уже не обращая внимания на Эмили, взял первый попавшийся свиток. Стряхнул на него безвольные искры… Несколько тёмных пятен легло на бумагу, но не появилось даже красновато мерцающих кромок тления. Такое пламя не раздуешь… Джек потерянно смотрел на слегка испорченный лист. Но потом решительно скомкал его и бросил в дальний угол. Ничего, с Уги он разделался без Пламени, справится и здесь. И если так же ослабла тьма Салли… Останется только решить проблему Алхимика. Физически.

— О-о, Джек… — пролепетала Эмили, зачарованно глядя туда, где исчезли голубые искры. — Мне так жаль…

— Ничего, — деревянно отозвался он и снова отвернулся к окну. На самом деле потеря Пламени иссушила его больше, чем он хотел признаваться даже самому себе. Словно лишился близкого друга... И холод, от которого он совершенно отвык, уже начинал запускать шипастые щупальца под рёбра.

Вдруг какое-то движение привлекло взгляд. Из темноты переулка — даже зеленоватые кристаллы не разгоняли мрак — вынырнули две ведьмы. У Джека нехорошо зашлось в груди. Зельдаборн хуже? Кажется, то проклятие, которое она получила, действительно опасное. Или Джуэл? Или…

Не дожидаясь звонка, он спустился вниз, к двери, и распахнул её прямо перед лицом опешевшей Зельдаборн.

— Что?..

— Мы получили послание от слабосильного мерзкого гада! — выпалила она с ходу.

Уточнять, о ком речь, не требовалось.

Джек приглашающе махнул, чтобы они побыстрее зашли в дом. И как только неяркий свет керосиновой лампы упал на правую руку Зельдаборн, он с ужасом увидел, насколько эффективным может быть проклятие. Пальцы почернели и слиплись, как у мумии. Ведьма держала руку неестественно, словно боялась кого-то задеть.

Зельдаборн заметила взгляд и только поморщилась. Похоже, запас шуток вышел даже у неё.

— Чем я могу… — начал Джек.

— Нет, я, конечно, могу испросить в качестве последнего желания незабываемую ночь с Повелителем тыкв… Но не буду. Извини, Джек, но ты сегодня какой-то незажигательный. Зайди в другой раз. — Она покровительственно взмахнула чёрной рукой. Тихо вскрикнула неслышно спустившаяся Эмили. Джек слабо улыбнулся. Нет, запас не иссяк. Значит, не всё потеряно. Они все обязательно что-нибудь придумают. И для Зельдаборн, и для Джуэл… И для почти потерянной Салли.

— Но мы тут собрались не сочинять мне эпитафию, — продолжила Зельдаборн, посерьёзнев. — Скажи им, Хельги.

— В нашем котле на зелье появилось послание, — заговорила Хельгамина.

— Послание?

— Это такая разновидность магического зельеварения, — пустилась ведьма в объяснения. — Обычно нужно, чтобы в двух котлах был определённый состав. Так можно передавать послания мгновенно и на любые расстояния… Но видно, тот знает какую-то хитрость.

— Вот его хитрость! — Зельдаборн постучала ногтем по книге, с которой не расставалась.

— Так что там было? — нетерпеливо спросил Джек.

Сёстры переглянулись.

— Ну, в общем, он требует кость.

— Кость?!

— Ребро. Кого-то из вас. — Хельгамина посмотрела сначала на Джека, а потом на Эмили.

Они переглянулись, и Эмили рефлекторно прикрыла ладонью грудную клетку — в том месте, где раньше торчали рёбра из прорехи старого платья.

— Этого не будет, — отрезал Джек.

— Или… — начала ведьма.

— Или? — прищурился Джек.

— Или он сбросит твою Салли в лаву, — закончила Хельгамина и не выдержала — опустила глаза.

Джек закрыл глазницы. Вдохнул и выдохнул через носовые отверстия. Только не лава… Салли, наверное, снилась она в кошмарах после недолгого, но очень насыщенного плена у Бугимена.

— А если мы выполним его условия? — Даже тихий вопрос показался громом, так замерли все в гостиной.

— Ну… Об этом ничего не говорилось, — осторожно ответила Хельгамина. — А спросить мы не можем, хотя… — Она глянула на сестру.

— Хотя можем, — понимающе кивнула Зельдаборн и раскрыла было книгу, чтобы погрузиться в поиск, но Хельгамина положила руку сверху.

— Подожди. Мы шли не за этим. Изначально.

У Джека внутри что-то оборвалось. Не дождавшись вопроса, Хельгамина сказала:

— Он хочет перенести сущность.

— То есть?

— Он хочет сам стать умертвием. Алхимик. Владеть этой силой. Этим взглядом тьмы… — Она страдальчески оскалилась. — Этим… Чем она принуждала нас повиноваться.

— Нитями, — внезапно понял Джек. — Я… почти видел их. Тогда, в противостоянии с… Салли.

Он обхватил череп ладонями и стал наворачивать круги по комнате. Эмили застыла на месте и расширившимися глазами смотрела в пространство. Наверное, представляла, что́ может сотворить ненавистный ей Баркис с такой силой… Но если перенести сущность… Джек остановился.

— Перенесётся тьма, а сама Салли останется? — воскликнул он с острой надеждой.

— Душа Салли останется при ней, она неотрывна, пока нетленно тело. Можно перенести только вторичную сущность, каковой и является… тьма.

— Так это же… хорошо? — Но интуитивно Джек чувствовал, что ничего хорошего.

— М-м… — ответила Хельгамина в лучших традициях Дока. Джеку такой ответ не понравился. — Ну, в общем, в книге написано, что жертва очень редко переживает перенос. — Она прямо посмотрела Джеку в глазницы.

— И заметь, что мы тебе это сообщаем со скоростью сломанной метлы не потому, что пылаем любовью к Тёмной, а потому, что эта тварина Алхимик ещё гаже! — добавила Зельдаборн. — И помахала у лица изувеченной рукой.

Если бы Пламя ещё было с ним, Джек бы попытался исцелить ведьму. Но… Он возобновил своё движение по кругу — безнадёжность подгоняла, грозя раздавить.

Лава. Смерть. Круг.

Кость. Ритуал. Смерть. Круг.

Лава… Стоп!

Джек чуть не подскочил на месте. Догадка, блеснувшая, как лунный луч в бесконечной ночи, придала сил.

— Если Алхимик пишет о лаве, значит, ясно, где его искать! В подземелье Уги!

— Вот это идиот! Выдал себя с потрохами из-за дешёвых угроз! — презрительно усмехнулась Зельдаборн. — Так чего же мы ждём?! Сцапать дорогушу, и я тоже на него чего-нибудь наложу! — Она воинственно потрясла книгой. Рукав её мантии задрался, и все увидели, что чернота уже дошла до середины предплечья. Времени не было. Зельдаборн хмыкнула и как ни в чём ни бывало опустила рукав.

— Я пойду. — Джек решительно направился к двери. И когда ведьмы и Эмили последовали за ним, он резко обернулся и сказал: — Не надо мне помогать. — Эмили в смущении замерла. — Я всегда был один.

Да, всегда один. Даже без Пламени. Оно появилось гораздо позже — одновременно с Салли…

Зельдаборн ещё возмущённо ворчала насчёт сладкой, как сок мандрагоры, мести, но Джек уже её не слушал. К счастью, Хельгамина нашла слова, чтобы удержать сестру. А он несколькими широкими шагами преодолел лестницу и шёл к городским воротам. На пути то и дело попадались проспавшиеся хэллоуинцы, радостно приветствовали, пытались его остановить… С ними он поговорит позже. И о другом.

У портала всё ещё лежал застывший, будто каменный, Оборотень, и свет луны делал его похожим на поверженный монумент. И это потом.

Шито, Крыто и Корыто высунулись и сразу же нырнули обратно, когда увидели, что в подземелье под их домом спускается Повелитель тыкв.

Джек как можно тише приник к решётчатому окну. Повторится ли то, что он однажды уже видел? Колодец с лавой, а на платформе — прикованная Салли. Но зал был пуст и тёмен. Диафрагма колодца плотно закрыта. Джек прыгнул и мягко приземлился на пол — никаких признаков, что здесь кто-то есть. Он прошёлся по залу. Рулетка, смертельные игровые автоматы Уги — всё пыльное, покинутое, неживое.

Джек разочарованно обошёл пещеру ещё раз. Даже летучие мыши покинули её, а неоновые лампы давно перегорели. Пиковый король на рулетке недружелюбно отставил заевший меч. Здесь явно никого не было последние годы… Где же ещё течёт лава под Хэллоуин-тауном? Мэр должен знать, у него есть карты города и окрестностей.

Джек кинул последний взгляд на зал. Если бы он не привык всегда быть один, Док, который здесь всё монтировал, подсказал бы ему, что под полом этой пещеры скрыта ещё одна. Гораздо более обжитая другим негодяем.

* * *

А прямо под тем местом, где совсем недавно стоял Джек, под многометровой толщей камня, лежала Салли, скованная путами, вербеной и собственным бессилием. Она пыталась слушать тьму. Всё, что ей оставалось. Глаза были завязаны. Наверное, лживый друг всё ещё боялся её взгляда…

Раз за разом Салли пыталась скользнуть вслед за видимой только ей нитью. Но нить истончалась и рвалась. И (бывшая?) Королева оставалась в плену обездвиженного тела. Раз за разом. Раз… Наконец, она разглядела в переплетении другую, бледно светящуюся нить. Не огненно-оранжевым, как раньше, а голубоватым, как призрак. Но это должна быть та… Вот бы дотянуться до неё, вот бы послушать её… Салли сосредоточилась изо всех сил. Веки под повязкой были плотно сжаты, но она видела… Коснулась сознанием нити… И полетела за ней вслед. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда! В виски словно вкручивали свёрла, и образы расплывались, как пытаешься разглядеть их заплаканными глазами. Голоса резонировали от невидимых стен. Слов было почти не различить. Но громоподобный, будто заполняющий всё пространство голос — это Дж… Джек. Суровый, требовательный тон. Кто-то ещё… Испуганный. Какие-то вскрики… Вздох. Тишина.

Салли, наверное, ненадолго отключилась от боли и потери сил. Слушать тьму всегда было невыносимо при всей её терпеливости, иначе она бы злоупотребляла этим… А когда очнулась, нить, к её удивлению, всё ещё не оборвалась. И до Салли донеслись тихие и печальные звуки пианино. Она забыла, как дышать. Это же её пианино! Ну, изначально пианино Джека. И мелодия — та, которую она сочинила и пела, когда оставалась одна или когда грустила… Джек как-то услышал её и наиграл — Салли даже не знала, что он умеет. Вышло здорово. Салли здесь и сейчас даже слегка улыбнулась, словно вернулась в потерянное прошлое, где ещё не было тьмы. А та заворчала в груди, не в силах заглушить или исказить это воспоминание. Салли растворялась в далёкой музыке… Вот бы слушать её вечно. Она даже начала подпевать осипшим голосом. А мелодия разливалась, набирала мощь, волнами пронизывала тело… Сошла вниз, в нижние регистры клавиатуры. И внезапно диссонирующий высокий звук оттенил басы. Салли под повязкой распахнула глаза. Играли в четыре руки.

* * *

Джек возвращался к воротам. Найти Мэра. Взять у него карты подземной лавовой реки. Подумать, где с наибольшей вероятностью засел Алхимик. Постараться не поверить тому, что́ говорила та Салли — Тёмная…

Но до ворот ему дойти не дали. Прямо на кладбище его поджидала целая делегация хэллоуинцев, которые, видимо, не могли дождаться встречи со своим пропавшим и счастливо вернувшимся Повелителем тыкв. И отвлечь их на целые сутки мог только состоявшийся Хэллоуин. Мэр тоже был здесь. Он уже что-то слышал, что-то понимал и о чём-то догадывался, поэтому радостное лицо держалось не совсем прочно. Но, по обыкновению, он надеялся, что всё как-то рассосётся само. Рядом с ним сидела Эмили с бледным, застывшим лицом. А возглавлял шествие Вампир-Принц. Его товарищи клубились тенями рядом. Ну и хорошо. Они сами избавили Джека от необходимости созывать городское собрание, на которое сейчас ни сил, ни времени. А тут как раз собрались самые активные.

— Ты велик и ужасен, Джек! — приветствовал его вампир своей любимой фразой, расплываясь в зубастой улыбке.

— Ты даже не представляешь насколько, — оскалился Повелитель тыкв.

Вампир вылупился от неожиданности.

— Не понял…

Джек, не говоря ни слова, сгрёб его за плащ и потащил к тому месту, где темнело у склепа тело Оборотня. Вампир не сопротивлялся, вяло перебирая ногами и что-то ошалело бормоча. За ним, как пришитые, потянулись его сподручные. И следом качнулась толпа остальных. Мэр очень медленно поехал следом. Он вроде как и следит за порядком и не лезет на рожон.

Джек подтащил Вампира-Принца к порталу, выпустил его плащ и сложил руки на груди.

— Теперь, кажется, все деятельные участники в сборе, — холодно сказал он. — Из тех, кто остался в живых. Или нет. — Он кивнул на Оборотня.

Вампир тоже посмотрел на Оборотня, и красные глаза расширились от ужаса. Почти все хэллоуинцы ушли в большой мир до того, как Салли убила Оборотня, до схватки тьмы и Пламени, до исчезновения этого самого Пламени… Джек едва не споткнулся. Аргументов у него теперь меньше, чем он привык. Но ничего, хэллоуинцы-то вообще не видели его в деле. Не то, что твари в Ничьих землях… И тут Джек ужаснулся сам себе. С каких это пор он стал думать, как бы приструнить сограждан силой? Да ещё при помощи Пламени… Силой держал власть Бугимен, силой держала их в повиновении Тёмная королева. Но Джека всегда слушались просто так — из уважения или хорошего отношения или чего-то ещё, что он завоевал до своего становления Повелителем тыкв. А сейчас он буквально готов был начать жечь их Пламенем направо и налево за события, которые для остальных уже потускнели и забылись. Но не для него. Не для Салли. Поэтому придётся быть жёстким.

— Что… Что всё это значит? — простучал зубами Вампир-Принц, и остальные трое вампиров вторили ему такой же зубной чечёткой. А зомби Нед, кажется, понял и виновато сжал губы. Мэр сидел с грустным лицом спереди. — Что с Оборотнем? — глупо спросил вампир, хотя побелевшие глаза того давно надо было закрыть.

— То же, что и с вороном? — предположил Джек. — И с Демонессой?

Вампиры переглянулись, начиная соображать, и отступили на пару шагов. Но там стояли Нед, Берта и катафалк.

— Тебе рассказали про недоразумение с Тёмной… с Салли? — натянуто рассмеялся Вампир-Принц. — Так она уже давно не в обиде…

— Зато я в обиде, — процедил Джек, сверля их злым взглядом.

— Да это было так давно, — в деланном недоумении развёл руками вампир, а остальные вампиры дружно закивали и загалдели.

— Что такое двадцать пять лет для нежити? — прошелестел Джек. Но его шёпот перекрыл все другие голоса на кладбище. Перед лицом снова пронеслось что-то мутное, как привидение, только тёмное. Пролетело и повисло где-то за левым плечом на границе зрения.

— Это ты убил Оборотня? — Глаза Вампира-Принца выкатились от страха, он всё косился на безжизненное тело и старался отойти подальше. Да и остальные вампиры испуганно сбились в кучу.

Джек на секунду задумался над ответом. Для его целей было бы лучше согласиться. Но он никогда не врал тем, кто когда-то единогласно его выбрал. Лишь иногда немного приукрашивал.

— Его убила Повелительница тыкв. — Назвать Салли Королевой он не смог, хотя все они уже к этому привыкли.

Вампиры съёжились под своими просторными плащами.

— И… где она? — суетливо оглядываясь, спросил Принц. Наверное, уже готовился ощутить на себе взгляд тьмы, удушающие нити или чего похуже.

— Об этом я и хотел вас спросить. — Джек пригвоздил его взглядом к месту, а в черепе начал складываться план. — Она исчезла. И, возможно, не без вашей помощи.

Он заметил, как Мэр потряс головой, как прижала пальцы к губам Эмили… Она-то видела, кто́ на самом деле похитил Салли. Но хэллоуинцы не будут искать Тёмную королеву и стараться вернуть её в целости, если не будут кровно заинтересованы доказать свою невиновность. А дополнительные глаза, руки и зубы против Алхимика не помешают.

— Мы тут ни при чём! — взбалмошно возмутился Вампир-Принц. — Кто знает, куда её чёрт унёс. Или, — он как будто ухватил спасительную мысль, — Алхимик! Да! — Вампир шустро закивал. — Она же часто бывала в компании этого хмыря! Он даже пытался за неё заступиться тогда… Хм-м... Значит, его и надо спросить! — победоносно закончил он.

— Да-да! — как из бочки, пробасил толстый Вампир-Барон и с силой ударил мясистым кулаком в раскрытую ладонь.

— Вот и спроси́те, — вкрадчиво сказал им Джек. — Если найдёте.

— И это всё? — с облегчением обмахнулся надушенным платком Вампир-Граф.

— Не всё, — охладил его Джек. Обвёл взглядом остальных вышедших за ворота. — Все, кто двадцать пять лет назад поднял руку на Повелительницу тыкв, пусть спускаются в подземелье через пещеру Уги и ищут следы её и Алхимика. Это и будет вашим наказанием. Остальным я приказывать не могу. Это может быть опасно. Вы похоро́ните Оборотня.

Он думал, что все, кроме вампиров, вина которых была известно точно, развернутся и пойдут обратно в город — взять лопаты, а потом обсудить последние события за кружечкой у Старого упыря. Но зомби Нед, библиотекарь Шон и ещё десятка два существ выступили вперёд.

— Мы вроде ничего не сделали тогда, но… не сделали ничего, — сокрушённо сказал Нед, и, несмотря на косноязычие, Джек его понял. — Так что… — Берта посмотрела на супруга с умилением.

А Джек почувствовал, что рано он разочаровался в своих хэллоуинцах, и на душе у него немного потеплело…

Атмосфера разрядилась, и вампиры, деловито дополняя друг друга, уже строили разные предположения, куда могла деться Повелительница тыкв — да-да, именно Повелительница тыкв — как Принц догадался спросить:

— А где её видели в последний раз?

Джек невольно переглянулся с Эмили и Мэром и взглядом попросил их молчать.

— Мы получили послание, что она недалеко от подземной лавовой реки, — пояснил он вампиру.

— Ну так прочешем её от истока до русла! — преувеличенно бодро проговорил Вампир-Барон. Видимо, ему не терпелось уйти отсюда подальше и поскорее. Как и остальным. Радостная встреча с Повелителем тыкв определённо прошла не так, как задумано.

— Но карты… — нерешительно поднял руку Мэр.

— Ничего-ничего, — отмахнулся Вампир-Лорд. — Мы самые большие знатоки подземелий! — И они поспешно удалились в сторону входа в пещеру. Туда же направились и остальные добровольцы. Хотя на лицах у них читалось весьма противоречивые чувства.

Джек знал, что далеко они не уйдут. Дальше пещеры Уги хода не было. Точнее, он был очень хорошо спрятан. Поэтому…

— Так что с картами, Мэр?

Тот помялся.

— Понимаешь, Джек… Незадолго до своего свержения Уги приказал их уничтожить. Наверное, боялся.

— И вы не сняли копию для своего архива? — недоверчиво уточнил Джек.

— Он был королём, — удивился вопросу Мэр. — А я только чиновник, выбранный горожанами...

— Ясно.

Джек вздохнул и пошёл догонять знатоков подземелий. Те уже успели основательно изучить игровую пещеру Бугимена. Когда Джек к ним присоединился, вампиры как раз обсуждали, на что бы они поставили на этой рулетке: на красное или на чёрное. Зомби слонялись по обширной пещере и то простукивали стены, то, когда им это надоедало, щёлкали ручками одноруких бандитов. Шито, Крыто и Корыто соизволили вылезти из своего корявого домика и давали ужасно ценные советы.

С приходом Повелителя тыкв все подобрались, но всё равно поиск ни к чему не привёл. Два часа простукивания стен — у имеющих плоть опухли костяшки пальцев — и Джек вынужден был признать, что либо они неправильно истолковали послание, либо Алхимик не так прост. В любом случае здесь больше делать нечего.

На кладбище было пусто. Те, кто сочли себя невиновными, давно разошлись, а поисковый отряд, кажется, счёл свою миссию выполненной и тоже потянулся к воротам. Дальше искать "Тёмную" они явно не горели желанием. Катафалк Мэра тоже укатил. Темнела вывороченной землёй свежая насыпь, под который навсегда упокоился импульсивный Оборотень. И вдруг из-за уцелевшей статуи тихо вышла Эмили.

— Ты осталась, — заметил Джек и устало прислонился к памятнику. Морда монстра чем-то неуловимо напомнила ему Алхимика. И тут его посетила свежая мысль.

— Расскажи мне поподробнее об этом Алхимике. Пожалуйста, — обратился Джек к Эмили. Может, это поможет разгадать эту загадку…

Эмили стушевалась.

— Ну… — начала она. — Он негодяй.

— Это я уже понял. Есть у него слабые места? Пристрастия?

— Он влюбляет в себя девушек, а потом душит их перед свадьбой. Вот его пристрастие! — со жгучей ненавистью воскликнула Эмили.

— Зачем? Какова его цель?

— Он крадёт золото, которое на них надето… — Эмили по инерции договорила фразу и как будто сама поняла, насколько слабо выглядит подобное объяснение. Есть гораздо более незамысловатые способы грабежа.

Казалось, этот простой вопрос застал её врасплох. Она приоткрыла рот, а её взгляд словно устремился куда-то внутрь неё самой. Джек молча ждал. И через некоторое время взгляд Эмили снова обрёл осмысленность. Она поднесла обе руки к шее и с силой сжала. На лице появилось страдальческое выражение, и она с ужасом посмотрела на Джека.

— Я вспомнила… Я поняла. Теперь я знаю, почему очутилась здесь. — Она обвела указательным пальцем правой руки безымянный палец левой. — И почему он меня преследует даже после смерти. — Притронулась к шее. — Возможно, у него и была предрасположенность… Но это моя сестра сделала его таким.

— Твоя сестра?! Кем же она была?

Эмили зябко обхватила себя руками.

— Моя сестра Люсиль была… странной. Она… — Эмили смущённо глянула на Джека, и голос упал до шёпота. — Она заставляла меня терять сознание… через удушение. Часто. Я была мала и, хоть и чувствовала, что что-то не так в наших играх, не решалась сказать родителям. — Эмили снова прижала ладони к шее, будто слова причиняли ей боль. — И он это видел. И потом тоже… участвовал. Я не помню всего. И когда я встретила его уже романтической девушкой, я его не узнала. А он, видимо, узнал. — На её губах появилась горькая усмешка. — И я не помню, куда делась моя сестра. Но я ни разу не видела её в Городе мёртвых. И здесь… наверное, тоже. — Она боязливо огляделась.

— Её здесь нет, — успокаивающим тоном проговорил Джек. — И никогда не было. Я бы знал.

Он тут же вспомнил, сколько лет он отсутствовал, но Эмили задышала ровнее, и это главное. А тему Алхимика при ней лучше больше не трогать. Джек предложил Эмили руку, и она чуть робко опустила ладонь на его предплечье.

— Ты, кажется, хотела узнать, кто был со мной на той фотографии? — вернулся Джек к прерванному, казалось, в другой жизни разговору.

— А? — встрепенулась Эмили. — Да, конечно…

— Это мой друг из большого мира, его зовут Финис. Сейчас, наверное, он не радовался бы так нашей встрече, ему уже за сорок…

— И кто же он?

— Он рассказал мне историю, — Джек внимательно посмотрел на Эмили, — о мёртвой невесте. И я сначала не понял, ведь на тебе не было свадебного платья и фаты, как он описывал. Но теперь я уверен, что это именно ты.

— И что же? — опустила ресницы Эмили.

— У них в семье мальчиков называют только тремя именами. Уильям — так звали отца Виктора. Финис — так звали отца Виктории. И… Виктор. Моему приятелю выпало второе имя.

На голубых щеках Эмили вспыхнул румянец.

— Так это…

— Да, это потомок Виктора ван Дорта и Виктории Эверглотт. И он был одержим историей мёртвой невесты. Твоей историей, Эмили.

— Как бы я хотела увидеть его хоть на пять минут… Виктора, — с чувством прошептала Эмили и закрыла глаза.

А Джек вдруг схватил её за руку и развернул к себе.

— Но это возможно! — воскликнул он.

— Что? — округлила глаза Эмили.

— Или я не Повелитель тыкв? — блеснул оскалом Джек и сделал вид, что засучил рукава. Давно забытый азарт охватил его. И, ничего не пояснив изумлённой Эмили, он разразился великолепным воем на зависть банши, если бы кто из них вдруг подслушивал.

Минута, две… Эмили часто дышала рядом и смотрела туда же, куда и Джек — в сторону Сгоревшего леса. Ни колыхания, ни шелеста, ни вздоха, с которым обычно появляется призванная душа. Если она не упокоена. А значит… Джек виновато посмотрел на Эмили.

— Значит, он ушёл навсегда… — тихо сказал он.

— Как видно, его здесь ничего не держало, наверное, они упокоились вместе… — Эмили опустила глаза. — Спасибо, что попытался, — с грустной улыбкой поблагодарила она.

Джек раздосадованно выдохнул.

— Но, может, ты бы хотела встретиться с его правнуком?

— Успеется… Наверное, — равнодушно пожала плечами Эмили. — Он же ещё жив. Ты же не собираешься…

— Конечно, нет! — энергично заверил Джек. — Но потом, когда я найду Салли и всё здесь придёт в норму… — Джек обвёл взглядом окрестности и зрелище изуродованного Спирального холма болезненно резануло. — Ты можешь отправиться с нами на Хэллоуин.

— Да, возможно… — Эмили повернулась в сторону города.

Джек и сам решил, что пора возвращаться. Всё обдумать, посоветоваться ещё раз с ведьмами, вытрясти из них все подробности про это загадочное послание. Может, это ложный след, чтобы выиграть время?

Разобрать завал, который отрезал их от Алхимика. Поискать в библиотеке старые карты окрестностей… Выполнить требования похитителя Джек не рассматривал ни на миг. Не так жаль ребра, но зачем оно нужно ему?..

Неопределённость навалилась, угрожая превратиться в отчаяние.

— А знаешь… — проговорила вдруг Эмили, такая далёкая от всех джековых проблем. — Когда мы с Виктором играли вместе на пианино, мне даже показалось… Но, видимо, я лишь обманывала саму себя. В любом случае, это осталось одним из самых лучших воспоминаний моей послежизни. — Она помолчала. — Я видела пианино в твоём доме.

— Хотела бы поиграть? — спросил Джек. Они не спеша шли к воротам.

— Да… Если можно. — Пальцы Эмили погладили воздух, словно уже наигрывая мелодию на невидимых клавишах.

— Пианино в твоём распоряжении. — Джек чувствовал некоторую вину за то, что так самоуверенно внушил ей надежду.

— Спасибо, — благодарно улыбнулась Эмили. — За всё. За то что спас меня от Баркиса… Уже второй раз.

Джек только кивнул.

Ведьмы уже покинули его дом. Эмили, взглядом попросив разрешения, отправилась наверх, где стояло пианино. И вскоре оттуда полились мелодичные звуки, нежные и печальные. Как нельзя лучше соответствующие состоянию самого Джека. Он невольно заслушался. Наверное, она рассказывала в музыке свою историю, но такая история найдётся у многих. Оттого так и западают в душу грустные мелодии.

Джек поднялся по лестнице и неслышно приоткрыл дверь, чтобы послушать. Эмили играла, она полностью погрузилась в музыку и даже, кажется, закрыла глаза. Но пальцы уверенно скользили по клавишам, и разбитое пианино сильно и стройно отзывалось, словно благодарило.

Наконец, мелодия, казавшаяся бесконечной, как сама жизнь, оборвалась на высокой звонкой ноте. Эмили вернулась в реальность и, наверное, почувствовала взгляд. Обернулась. Смущения не было. Только радость, что он разделил эти мгновения с ней. Ей не требовалась похвала — она и сама всё знала, это читалось во взгляде.

— А ты играешь? — спросила Эмили, нарушив тишину, в которой ещё струились последние ноты.

— В какой-то период послежизни мне казалось это хорошим лекарством от скуки. — Джек вошёл в комнату. — Но потом я оставил и это. К сожалению.

— Сыграешь? — Эмили с готовностью встала.

— Не уверен, что… — Но она уже мягко потянула его за руку на скамью рядом с собой. Игра словно придала ей смелости. А Джек неуверенно положил длиннопалые руки на клавиатуру и понял вдруг, что в голове у него вертится одна-единственная вещь. Мелодия Салли. Вспомнят ли руки? И прежде, чем он успел усомниться, пальцы сами пробежали по клавишам, а то тёмное, что висело за плечом, почти забытое, взволнованно колыхнулось. А Джек, уже не раздумывая, доверился памяти движений. Закрыть глазницы. Вернуться назад. На эти злосчастные двадцать шесть лет, когда судьба свернула не туда. Вот бы возвратиться и прожить их по-другому…

Пальцы иногда оступались, но мелодия вела их вперёд. Она нарастала и затихала будто сама собой, мягко и грустно. И когда зазвучали последние тихие ноты перебора, в верхнем регистре кто-то повторил основную тему. Джек словно очнулся. За левым плечом запульсировало и лопнуло что-то почти невидимое. Он быстро обернулся, но там было пусто. А Эмили, которая попыталась ему подыграть, смотрела увлажнившимися глазами. И ждала. Чего? Кажется, она слишком погрязла в сентиментальных воспоминаниях. Это не её мелодия.

Джек убрал руки с клавиатуры и встал.

— Если хочешь, можешь играть дальше. Я не буду тебе мешать.

Эмили непонимающе покачала головой и даже хотела его удержать... Но костяная рука бессильно повисла в воздухе. Она тоже понимала, что это не её мелодия.

* * *

А Салли, прикованная под игровой пещерой Бугимена, закрыла глаза. Ни смотреть, ни слушать она больше не хотела. Только забыть. Пусть Алхимик совершает свой ритуал.

Она лежала и вспоминала, как приходило забвение. Забылась свадьба и поцелуй на Спиральном холме. Забылись мечты и надежды. Отчаянный побег из лаборатории... Первые дни после создания… Искусство зельеварения. Лицо, голос, руки… Порталы, Рождество… Нападение хэллоуинцев. Мелодия.

Только что-то размытое, как вчерашний сон, иглой сидело в душе, рождая глухую тревогу и раздражение. Нет, не бывает этого блаженного забвения, словно ничего не было. Всегда остаётся след.

А Алхимик обещал ей забвение, уже давно. Только он всё время лгал — клялся в любви и готовил в жертву. И сейчас наслаждается её беспомощностью, помешивая одной рукой своё заковыристое зелье. В котором так важен каждый ингредиент. И нет мелочей.

Рано она оставила нити. Собрав всю свою волю, всю терпеливость и остатки сил, сбросив дурманный аромат вербены, Салли мысленно потянулась к одной из нитей. Ни разу она не пробовала кому-то что-то передать таким образом. Но пусть тьма покажет свою мощь.

Ты ненавидишь его так же, как и я.

Отдай живую кость.

Примечания:

¹ Вербена считается травой от нечисти.

² Эмили в "Трупе невесты" ненадолго отправилась в мир живых с помощью рецепта из книги.