Лестница (джен)

Шлейф! Королевской длины, разлегшийся на одиннадцать ступенек, да так, что два хогвартских эльфа, откомандированные для этой работы Минервой, умаялись тащить его за мной. Платье! По последней парижской моде. Перчатки! До локтей. Туфли на проклятых каблуках. Правда, особых неприятностей они мне не доставляли — ты в любую удобную минуту таскал меня на руках, на радость колдофотографу и приглашенным.

И это была твоя идея! Вся эта торжественная свадьба… Исключительно твоя.

— И как ты это себе представляешь? — спросил ты безапелляционным тоном. — Забежим в министерство и по-быстрому распишемся? Ты вот так тихо, скромно пойдешь в министерство? После всего? Ну уж нет…

Я прикинула так и этак — и расплылась в широкой улыбке. Ну уж нет!

Замуж ты меня позвал практически сразу. Похоже, этот вопрос для тебя был решен еще до того, как мы упали в кровать. А я согласилась, даже не прикинув по обыкновению все «за» и «против» и, кажется, впервые в жизни положившись на ведьмовскую интуицию. В конце концов, гриффиндорка я или нет?

Ты оказался со мной патологически честным. Даже в мелочах. До смешного. Информацию о том, кусается ли Снейп, действительно стоило проверить. Это было. И не скажу, что меня эти покусывания не заводили. Чего я не ожидала, так это того, что способна отвечать с неменьшим пылом, хотя всегда считала себя женщиной спокойной. Даже холодноватой. Но, как оказалось… Как ты всегда подтруниваешь надо мной: «Где в тебе гриффиндорства сверх меры, так в этом самом деле…»

И ты действительно любил по утрам поспать. Честно говоря, я даже не представляла, насколько для тебя были тяжелы ранние подъемы, и с чем мне придется столкнуться. Зелья, методики, заклинания — все было впустую, если Снейпу не дать доспать положенные несколько часов. Представляю, как тебя бесили все, из-за кого приходилось подрываться ни свет ни заря.

В то утро мы, как два абсолютных эгоиста, привыкших по большей части спать в одиночестве, устроили эпическую битву за одеяло, перетягивая его каждый на себя — вместо того, чтобы, как пишут в любовных романах, охранять сон друг друга в нежных объятиях. Ага, разбежались!

— Непременно нужны два одеяла, — сонно проворчал ты, на секунду придя в сознание и натягивая на себя отвоеванный кусочек теплой ткани.

Судя по всему, ты намеревался продолжить спокойно дрыхнуть и дальше, только уже приобняв меня. Однако в этот момент у входа случился небольшой шумовой армагеддон. Взвыли все сигналки, которые ты исхитрился наставить на мою дверь: какой-то явный идиот, похоже, решил разнести вход Бомбардой.

Как Северус Снейп вскакивает по боевой тревоге, мне раньше наблюдать тоже не доводилось, поэтому я с видимым удовольствием проводила взглядом твою обнаженную фигуру, на которую ты на ходу пытался навертеть первую попавшуюся под руку тряпку. Вспомнилась одна ведьма из моего департамента, которая однажды на посиделках рассказывала, как влюбилась в своего будущего мужа на седьмом курсе — после его феноменальной прогулки мимо их купе в маггловских джинсовых шортах.

— Первым делом я обратила внимание на его пятую точку, — увлеченно делилась она подробностями, — и подумала, что без разницы, как он там выглядит с другой стороны, у нас с ним обязательно что-то должно получиться.

Честно говоря, мой слизеринец был хорош со всех сторон. Ну, на мой вкус.

Я смотрела, как ты возвращаешься в небрежно завязанном на бедрах пледе, подхваченном где-то по дороге, и гадала: хватил бы Минерву удар, если бы она увидела подобное применение ее подарка?

— Что там случилось? — поинтересовалась я, милостиво пуская тебя под одеяло.

— Твой Поттер приперся, спрашивал, все ли с тобой нормально. Я ответил, что вполне. Я правильно сказал?

— Абсолютно, — я хихикнула про себя, представив выражение лица лучшего друга. — Больше ничего не говорил?

— Нес, как обычно, какую-то околесицу: «желаю счастья, здоровья, долгих лет жизни». А, еще спросил, хорошо ли я подумал насчет поиска новых приключений на мою костлявую задницу…

Почему-то меня обидело вовсе не предположение Гарри о том, что я принесу тебе кучу неприятностей, а несправедливая оценка твоего зада.

— Отличная задница! — возмутилась я, ухватив тебя именно за эту часть, а поскольку мои шаловливые ручки продолжили исследовать твое тело, то спать тебе в это утро уже не довелось. Впрочем, это было, пожалуй, то немногое, что могло все-таки примирить тебя с ранними подъемами.

— Ты переедешь ко мне? — твое предложение должно было застигнуть меня врасплох, но я, обычно такая рассудительная, почему-то сразу кивнула. Еще бы, мы отчаянно нуждались во втором одеяле. А расставаться ни тебе, ни мне совершенно не хотелось.

— Нет проблем, сегодня же. Только заберу Салазара и самое необходимое. Половину библиотеки, — я была уверена, что твоя библиотека наверняка совпадает с моей, но у меня были кое-какие континентальные раритеты, — и клавесин можно будет потом забрать.

Ты скорчил уморительную рожу, когда я упомянула Салазара, но судя по выражению твоего лица в целом, остался доволен моим решением. Мне показалось, что мой ответ был для тебя важен, и я не промахнулась. Единственное, чему ты удивился — наличию у меня музыкального инструмента.

— У тебя есть клавесин? Не видел…

— Ага, из Вены привезла. Друзья подарили. Он просто книжками и журналами завален, потому и не видел.

— И ты умеешь на нем играть? — с деланным ужасом уточнил ты.

— Да… нет… то есть, могу одной рукой наиграть начало «Ах, мой милый Августин». Зато на него можно сваливать книги и прочую рухлядь. А ты случаем не…

— Только на нервах! — быстро ответил ты, даже не дав мне договорить, потому что, как оказалось, тебя довольно часто подозревали в умении музицировать. — Книги… да, книги удобно сваливать. Конечно, без клавесина нам не обойтись.

О том, что именно привело тебя тогда в такое замечательное настроение, я узнала много-много позже, когда не стало блистательной леди Малфой. Мы возвращались с поминок в меланхоличном настроении, как и всегда в подобных случаях, когда наслушаешься о богатствах земных и небесных, про «из земли вышедши, в землю же и отыде», и ты внезапно с легкой грустью сказал:

— А ведь я когда-то по молодости и глупости предложил бедной Нарси бросить Люциуса и уйти ко мне… Остаться у меня, да и Мордред со всеми…

— Ее Драко остановил? — понимающе спросила я, но ты невнятно усмехнулся:

— Да нет… Она… Она мне сказала: «Северус! Ну как… У меня столько вещей…» Интересно все-таки бывает, столько слов о чувствах, и вдруг — вещи…

Кстати, о чем мы с тобой почти не говорили, так это о пресловутых чувствах. И самое главное — я этому и не удивлялась. Ну вот просто: наконец-то есть ты, есть я, теперь нас двое, и так следует быть. Те самые сакраментальные три слова никто из нас поначалу так и не произнес. Никто никому в любви не признавался, но зато мы ходили счастливые и глупые, как парочка хогвартских выпускников. И предложение ты мне сделал как полагается — посреди Диагон-аллеи, встав на одно колено, чем привлек внимание прохожих и нескольких репортеров, случайно оказавшихся поблизости. А может, и не случайно.

— А пусть все знают, что у нас все прекрасно, — беззаботно ответил ты на мое замечание о поднявшейся шумихе. — Плевать хотела Грейнджер — и Снейп вместе с ней — на все неприятности. Правда?

Это была правда. Настолько правда, что даже та самая Эмили, прибежавшая перед свадьбой взять у нас интервью для светской хроники, скривилась и сказала:

— Возле вашей колдографии придется ставить рекламу оптовой продажи лимонов. Невозможно же смотреть на ваши светящиеся физиономии.

И потом еще долго ворчала, что к этой безмятежности добавить бы что-нибудь этакое. Ну ничего же нового и душераздирающего: встретились после нескольких лет после войны, осмотрелись, работали, сошлись в характерах и прочих аспектах, решили соединить судьбы. Она выпытывала и так, и этак, но ничего скандального найти не могла. Разве что на вопросы о том, где я заказывала платье и во сколько оно мне обошлось, ты ответил — мол, предпочитаю свою ведьму вообще без платьев. Да еще я в отместку обозвала тебя «военным трофеем». Совсем скучное интервью. Хотя на ее словах о том, что нужно добавить что-нибудь этакое, мне следовало бы насторожиться. Но мне, разумеется, тогда было очень сильно не до того.

К нам на свадьбу она, между прочим, явилась под руку с Шеклболтом, заявив, что работает с Кингсли над его мемуарами. Видимо, экс-министр расстегивал штаны хоть и невовремя, но достаточно качественно. Да и мемуары, к слову, вышли добрых семь лет спустя. Работали, как видно, скрупулезно и дотошно. Наследник рода Шеклболтов и то появился гораздо раньше.

Джинни Поттер практически все время до свадьбы приставала ко мне с одним-единственным вопросом:

— Он тебя не обижает? — при этом в ее глазах стоял хтонический ужас несмотря на то, что мы с тобой уже побывали у них в гостях как минимум дважды, и ты вел себя очень пристойно, в отличие от Гарри. Мой верный друг, отозвав меня на пару слов, выдал неожиданное:

— Я надеюсь, Снейп не пострадает? Ты с ним полегче, ему и так по жизни досталось, — и в ответ на мои округлившиеся глаза добавил нечто вообще инфернальное: — Я, как-никак, за него отвечаю… Не то чтобы долг жизни, но как-то так…

— Что-то много у тебя долгов, друг, — заметила тогда я. — Перед Северусом долги, перед Нарциссой…

— Да, поднакопилось, — кивнул Гарри. — Перед Дамблдором еще должок… Но тут долго ждать придется.

С этим я согласилась безоговорочно, собственно, у меня тоже было что сказать бывшему директору. Но это когда-нибудь потом, в туманной дали.

Бракосочетание запомнилось пестрой каруселью. Плачущая Минерва между утиранием слез почему-то повторяла: «Гермиона, ну ты уж его попроси, пусть он наконец-то прекратит это издевательство!» Жизнерадостное и прожорливое семейство Уизли почти в полном составе, и довольная Молли, которая в конце праздника снимала с моей головы фату и внушала тоном многоопытной матроны: «В дом ты должна войти женой, миссис… кхм… Снейп». Хагрид, откуда-то прознавший о моем питомце, долго бродил за мной, виновато повторяя: «Кабы знать, я бы твоему ящеру пару бы подарил!» Явно перебравший Флитвик постоянно лез дирижировать маленьким оркестром, который играл во время танцев. Авроры, министерские, целители, целая делегация от гильдии, серьезный Невилл, оттаскивающий от меня Минерву: «Профессор МакГонагалл, да Гермиона-то тут при чем, что она сможет сделать?» И всякая прочая кутерьма.

Семья Малфоев выбивалась из толпы приглашенных, чего уж там. Даже из тех чистокровных слизеринцев, с которыми ты водился и которые не были причастны к делам Темного Лорда. Не пригласить Малфоев ты не мог, но я, собственно, и не возражала. Если уж по-честному, то Гарри и Рон тоже были не самыми желанными гостями на твоей свадьбе. Люциус действительно выглядел болезненно и несколько растерянно, и когда подошел поздравить, несколько раз пытался меня спросить, не встречались ли мы с ним раньше. Бледная и почти прозрачная Астория выглядела совсем уж потусторонне. Но больше всего меня поразил взгляд Драко. Холодный, жесткий, рационально-фанатичный. Наверное, так смотрели маггловские инквизиторы, что в сочетании с благостной усмешкой производило и вовсе угнетающее впечатление.

— Северус, — кивнул он тебе, — миссис Снейп… — именно так. Официально, в соответствии с моим новым статусом. — Поздравляю. Благоразумное решение, Северус. Ибо сказано, что даже Мерлин не избегнул участи общей и добровольно передал свои силы юной возлюбленной, невзирая на предопределение.

Драко еще раз кивнул и отошел, а ты проворчал:

— Нет ничего хуже малфоевского отродья с кровью Блэков. Вот и думай, то ли Мерлином назвал, то ли старым хрычом, то ли пожелал упокоиться. Папаша умом тронулся, и сынок туда же. С учетом того, что в анамнезе тетушка и двоюродный дядюшка очень сильно не в себе… По двум чистым линиям…

Тут тебя отвлекли три аврора средних лет, с которыми ты начал очень по-дружески и радушно раскланиваться, а я внезапно попала прямо в лапы Нарциссы.

Нарцисса смотрела пытливо и пристально.

— Что ж, — проронила она, — я уже в Мунго не сомневалась, что вы рано или поздно займете это место.

— Может, откроете секрет, на чем основывалась такая уверенность? — ухмыльнулась я. — А то, знаете, я занятия Трелони пропускала.

— Вы именно тот типаж ведьмы, который его всегда привлекал.

— Магглорожденная гриффиндорка?

— Нет, почему же, — она повела плечами, — это как раз ни при чем. К тому же, вы твердо стоите на ногах, и вам не нужно выскакивать за чистокровного мажора, чтобы укрепить свое положение в нашем мире. Да и нищий полукровка уже чего-то стоит в этой жизни, чтобы заинтересовать такую, как ему нужно. У вас позиция лучше несчастной Поттер. Лили рано погибла. До того, как смогла бы позволить себе такое развлечение, как Северус.

— А вы могли?

Нарцисса хмыкнула и с вызовом ответила:

— Я могла… Видите ли, не считая его французского зигзага, ему всегда нравились ведьмы умные, с сильным характером, и… — она прикусила губу.

— И красивые, — услышала я за спиной твой голос. — Так, Нарцисса?

Припертая к стенке леди Малфой криво усмехнулась и вынуждена была подтвердить:

— И красивые, Северус.

— С этим она не могла не согласиться, — довольно шепнул мне ты, глядя вслед удаляющейся Нарси. — Гермиона, прошлое так или иначе временами будет меня догонять. И напоминать, что я действительно бывал неравнодушен к красивым ведьмам.

— Надеюсь, это не решающий фактор? — угрожающе спросила я, хотя, чего уж там, подобным поворотом была польщена, учитывая вечную легкую неуверенность в собственной привлекательности.

Ты покачал головой и наклонился к моему уху:

— Хорошее зелье должно быть сбалансировано, ты же знаешь. А ты — как хорошее зелье… Идеальное зелье для Северуса Снейпа… Хочешь, я их выгоню?

— Нет, — отказалась я от заманчивого предложения, но мне еще хотелось насладиться своим триумфом. — Пойдем лучше потанцуем, супруг.

«Идеальное зелье для Северуса Снейпа». На тот момент это было самое оригинальное твое признание. И очень жаль, что кроме меня этого никто не слышал. Зато дурацкую проповедь Драко Малфоя, как оказалось, услышало гораздо больше народа, чем нужно.

Что ж, теперь каждый прием по случаю нашей с тобой годовщины, с приглашением друзей и соратников, я считаю мероприятием столь же важным и необходимым, как мое присутствие на дне победы в Хогвартсе. И сил на все это уходит примерно столько же. И все так же с гораздо большим удовольствием я бы отмечала эту дату с тобой — тихо и интимно. Не представляю, у кого подобная кутерьма может закончиться еще и грандиозной брачной ночью. Слава Мерлину великому, ночи у нас уже были до.

— Ну что, миссис Снейп, — преувеличенно уставшим голосом протянул ты, заваливаясь спать, — начинаются ску-у-учные разме-е-еренные семе-е-е-ейные будни… Однообразные, как распорядок дня в Хогвартсе до прибытия туда всеми любимого Гарри и его друзей.

— Всеми любимый Гарри имеет по этому поводу иное мнение, — смеясь, заметила я. — Кстати, о Хогвартсе. С чего это на тебя Минерва взъелась, что там за издевательства, которые ты должен прекратить?

— У-у-у, мерлиновы подштанники, — сонно провыл в подушку ты, — не могу я это прекратить, разве что убьюсь об это фортификационное сооружение, которое неизвестно с какого дива до сих пор считает меня директором.

И под мое сонное ворчание «не надо, не надо убиваться, пес с ним, с Хогвартсом» ты вырубился, а следом и я. Отличная брачная ночь, хорошо хоть не остались голодными.

Потом ты мне, разумеется, объяснил казус в деталях: старый замок все время заставлял Минерву добавлять во все приказы «по поручению директора Снейпа». И никак иначе. Ее это дико бесило несмотря на то, что ты действительно не появлялся в стенах школы чуть ли не с года победы над Лордом и отмахивался от всего этого руками и ногами.

Почему-то этот рассказ развеселил меня. Особенно то, что Минерва упрямо подозревала тебя во всех каверзах, которые происходили в ее жизни, хотя ты клялся, что за всю жизнь лично ей ни разу ничего не подстроил, даже в бытность студентом. Гриффиндору — да, но чтобы лично Минерве — увольте.

В отличнейшем настроении я пребывала и тогда, когда ты важно завел меня в свою лабораторию. Как законную хозяйку. Физиономии твоих подмастерьев я уже лицезрела на свадьбе, где они шныряли за юными ведьмочками. И не скажу, что мое появление они восприняли с особым энтузиазмом и восторгом. Один более-менее приветливо и деловито пожал мне руку, поспешив упомянуть, что читал мою статью в «Зельях и ядах». Еще один меланхолично как резал слизняков, так и продолжил их нарезать, пробормотав дежурное приветствие, всем своим видом показывая боссу, что трудится в поте лица, и кроме работы его вообще в этой жизни мало что беспокоит. Еще двое встретили весьма настороженно и хмуро.

И пока ты с гордостью показывал мне, как у тебя тут все обустроено по последнему слову магической науки и техники, краем глаза я увидела, как один подмастерье беззвучно сказал другому:

— Пропал человек!

А второй так же беззвучно ответил:

— Нимуэ…

Я подумала, что они каким-то образом слышали дурацкую проповедь Драко, и мне это не понравилось. Мне совсем не улыбалось отождествление с этим персонажем. Ну скажите на милость, какая из меня Нимуэ? Чтоб того Драко Салазар покусал, неважно какой — мой варан или сам Слизерин.

Вечером того дня я упаковывала чемоданы, искоса поглядывая на сверкающий портал — небольшой серебряный котел с черпаком, который нам преподнесла гильдия для свадебного путешествия в теплые края, а ты лениво просматривал «Пророк» с отчетом о нашем торжественном бракосочетании. Сначала ты явственно подхихикивал, а потом, не сдержавшись, заржал в голос.

— Северус? — я оторвалась от упаковки вещей.

— Ну, знал я, конечно, что твоя Эмили ведьма развеселая… Но это… — ты приподнял бровь классическим движением. — Хрустальный грот? Это уже что-то из романов Молли.

О том, что Молли увлеклась чтением любовных романов, ты был в курсе. Невеста Ронни, рейвенкловка, которая после известия о том, что я выхожу за тебя замуж, стала ко мне относиться несколько лучше, однажды при встрече иронически прошлась по читательским пристрастиям будущей свекрови, особенно по всем этим «котлам любви», «старшим палочкам», «гротам» и «жезлу Мерлина». Поэтому я насторожилась.

— Что там такое? — я взяла в руки газету и пробежала писанину глазами. — «Будет ли заперт наш новоявленный Мерлин в Хрустальном гроте…» Что?! Да я на нее порчу нашлю, вечной фригидности! Заведу в Запретный лес к кентаврам…

— Пожалей хоть раз кентавров, жена, — усмехнулся ты. — И не лишай Кингсли последней радости в жизни. И вообще, брось ты эти тряпки, никуда они до утра из чемодана не уползут. Успеем… Иди ко мне…

Что уж греха таить — устоять перед тобой я никогда не могла, и стоит ли упоминать, что в свадебное путешествие мы умотали вообще без багажа?

Но ты, право, не был бы собой, если бы я не услышала от тебя в разгар процесса:

— Так что Нимуэ скажет Мерлину?..

Возмущаться, конечно, не было ни сил, ни желания. Точнее, желание присутствовало, но не для возмущения. Но и я не была бы гриффиндоркой Гермионой Грейнджер, если бы не поддразнила тебя в ответ:

— Выше ожидаемого, профессор…

Уж каким-каким, а скучным наш брак быть не грозил, да никогда таким и не был.