Сломанная корона (джен)

Мирабелль, подперев голову рукой, без особого интереса наблюдала издалека за тренировками младшей сестры, не понимая, зачем той это надо — есть другие, пусть они и сражаются. Но, тем не менее, именно она выбила у дяди для Кларабелль эти занятия — да хотя бы ему назло. Ну и почему бы не дать младшей сестре желаемое, если это возможно и так легко осуществимо.

Кларабелль, отрываясь от мишеней, заметила её, и Мирабелль, чуть оживившись, подняла руку, чтобы помахть — не сразу на расстоянии понимая, что последует секундами далее.

Арбалетный болт пролетел буквально у неё над макушкой, Мирабелль не успела ни пригнуться, ни сообразить, что случилось; только обернувшись и глянув на мёртвого телохранителя с пробитой головой, не сумела сдержать тошноты.

— Слишком близко к тебе, — Кларабелль подскочила вприпрыжку, пока Мирабелль всё ещё прижимала руки к лицу, стараясь не закричать. — Ты не испачкалась?

— Это же дядин человек, — с трудом выдавила она из себя, подхватывая юбки и отходя, стараясь не смотреть. К ним уже спешила наставница сестры, и Мирабелль нарочито громко произнесла: — Рука сорвалась?

— Вот именно, — буркнула Кларабелль, глядя прямо ей за спину. — Нет, у меня никогда…

Мирабелль поспешно прижала палец к губам, и сестра смолкла, моментально скривившись.

— Ваше высочество, вы в порядке? — женщина метнулась к ним, склонившись в поклоне, от ужаса путаясь в словах и обращениях. — Я не уследила… Принцесса, ох, а если бы вы попали… То есть нет, конечно же, но… Ваше высочество…

— И никогда не промахиваюсь тоже, — буркнула Кларабелль, и Мирабелль вцепилась ей в руку. — Да уберите это уже, — прервала сестра женщину, переводя наконец взгляд с тела на неё. — Ей не нравится.

Не нравится, это, конечно, не совсем подходящее слово…

В стороне Мирабелль обхватила сестру за плечи, наклонившись, заглядывая ей в лицо — в холодные тёмные глаза на совершенно детском лице.

— Дорогая моя, давай пока потерпим? Я же не могу быть совсем без защиты.

— Они все бесполезные, — презрительно протянула Кларабелль, — по сравнению со мной.

Полгода назад Мирабелль обнаружила ранним утром за дверью своей спальни тело — и довольную собой сестру, на виду у всех поинтересовавшуюся у дяди, почему уборкой грязи занимается она. Дядя, перепуганный, в ответ сменил почти весь персонал замка.

— Я знаю, дорогая, но позже, — решив, что лучше согласиться, Мирабелль поцеловала сестру в лоб, краем глаза с опаской косясь на всё ещё не выпущенный из рук арбалет. — Спасибо.

Иногда она её всё же боится.

* * *

Тяжело и утомляло ужасно, но леди Керрия не входила в круг лиц, перед которыми Мирабелль могла позволить себе вести себя искренне или расслабленно, потому лишь постаралась сесть поудобнее и в ответ на недовольное шевеление ребёнка накрыть рукой живот, благо, стол её прикрывал.

Извини, малышка, у мамы слишком много дел. В последнее время та напоминала о себе слишком часто, и Мирабелль невольно начала её воспринимать сильнее и более самостоятельно, чем просто происходящие, не до конца понятные перемены. Что-то планировать, подбирать возможные имена, обращаться, правда, почему-то мысленно — ну, глупо же как-то… вслух говорить. Тем более, Мирабелль почти не оставалась в одиночестве.

— Да, связи это важно, — перебила она доклад об Амони, недовольно намекая. — Стоит их выбирать с умом.

Намёк оказался понят — Керрия резко покраснела и опустила глаза в пол. Её старший сын, Дарий Розан, женат на урождённой Юноне Лилиум, что можно было оправдать давностью помолвки, но сейчас, когда Лилиумы попадают под подозрение, этот факт ещё больше напрягал.

— А то и пожалеть можно, — прищурилась Мирабелль.

Не стоило её запугивать, чтобы не отвернулась, но и не закрывать глаза — а случай всё никак не выдавался.

— Вы… совершенно правы, ваше величество, — запнувшись, отозвалась Керрия. — Некоторые бывают недальновидны.

Мирабелль расписалась, и Керрия застыла, словно что-то обдумывая.

— Я… Я хотела бы отметить, что от семьи моё место в случае чего займёт дочь. Не невестка.

Мирабелль удовлетворённо кивнула:

— Ступайте.

* * *

Почти четыре месяца пребывания здесь прошли весьма мирно. Никаких страшных новостей из столицы не приходило, сюда никто не врывался и не нападал, а если и пытался, то охрана была достаточно компетентна, чтобы до её ушей это не дошло.

Жаль, Кларабелль удалось задержать всего на месяц, прежде чем она вновь умчалась. О предательстве всей семьи Диосс сестра проговорилась вроде как нечаянно (хотя как раз в этом были сомнения — при желании та тоже вполне умела выверять каждое слово), отчего Мирабелль немного расстроилась, но Кларабелль заверила, что со всеми изменщиками разберётся в ближайшее время и взяла с неё слово, что приглашать без неё будут лишь абсолютно точно проверенных гостей.

Кроме того чаепития, прошло ещё несколько коротких мероприятий, да несколько аристократов навестили её самостоятельно. Всё в основном длилось недолго, Мирабелль очень быстро утомлялась, но не хотела этого показывать, а приближённые были достаточно деликатны, чтобы не акцентировать на этом внимания.

Важных решений принимать почти не приходилось, а где было нужно, Алекто и Керрия ненавязчиво разъяснили все спорные моменты.

Но теперь пора вернуться в столицу, и Мирабелль немного жалела, что нельзя больше тянуть, и так уже поздно. Почему-то казалось, что, пока она здесь, всё будет продолжаться так же хорошо, но отъезд уже назначен на завтра, так что оставалось только перебороть это ощущение.

В этом месте было что-то от ещё ощущавшегося беззаботным детства, и возвращение к настоящему казалось тяжёлым. И это ещё не думая о том, что разрешение от бремени пугало. Но что её сейчас, собственно, не пугало?

Дурные предчувствия словно пытались стереть мирно проведённое время.

Ребёнок толкнулся, и Мирабелль, чуть помедлив, сложила руки на животе, привычно застыв у окна кабинета, скользя взглядом по тёмному ряду деревьев.

«Вот бы девочка», — подумав, решила она.

У Кларабелль вечно множество дел, а с остальными всегда оставалась граница, очерченная разным положением, потому хотелось ещё кого-то, с кем можно общаться на равных, пусть и в будущем. А возможную девочку было бы проще воспринимать как потенциальную собеседницу… подругу? Хотя это ещё сколько лет пройдёт… С учётом того, что её собственные воспоминания начинались лет с четырёх, наверное, примерно столько?

Матушка вот всегда держалась и с ней, и с сестрой довольно отстранённо, но Мирабелль все равно к ней тянулась, пока та была жива. Причину холодности можно лишь предполагать, то ли затяжная душевная болезнь, то ли сам факт династического брака родителей, продиктованного расчётом.

Мирабелль бы, пожалуй, так не смогла. И, к слову о браке, Эйван ни разу не приехал, только отправил пару писем, ссылаясь на дела и то, что он вообще-то и её обязанностями занимается. Мирабелль пыталась понять, но лёгкую обиду всё же ощущала. Она же не на другом конце страны, можно было денёчек выгадать… Да и скучала. Главным преимуществом близящегося возвращения являлась их грядущая встреча, потому именно эту мысль о ближайших днях она старалась наиболее лелеять.

— Миледи? — окликнула её Атэнэйс, прерывая тревожный поток мыслей, видимо, встревоженная долгим молчанием.

Вот уж кто всё время проявляла заботу, так это старшая фрейлина.

— Всё в порядке, — мотнув головой, откликнулась Мирабелль и прикрыла глаза рукой, пряча их от прорывающихся даже сквозь лесную полутьму предзакатные лучи солнца.

Виконтесса уехала ещё позавчера, сославшись на семейные дела, потому Мирабелль, испугавшись одиночества, понапридумывала для графини Алекто как можно больше поручений, чтобы, если что, та не смогла повторить тот же маневр. Можно было бы, конечно, в случае чего отказать, но не хотелось думать, что с ней находятся только по приказу… А так вроде бы она и ни при чём.

— Может, вам лучше…

Фразу Атэнэйс прервала распахнувшаяся дверь, которую слуга придержал перед Алекто, окинувшей их обеих беглым взглядом, прежде чем та устремила его покорно вниз, на поднос в руках.

— Прошу прощения, я не подумала, что вы придёте заранее, — промолвила Алекто, делая шаг вперёд.

Мирабелль опустилась в кресло, благосклонно кивнув и заинтересованно глянув на поднос, который Алекто осторожно опустила на свободное место на столе, — она ничего не просила, тем более, для графини и советницы это слишком мелкое поручение. Просила лишь итоговый отчёт.

Смиренно не поднимая головы, Алекто налила из чайника напиток в чашку, протянув ей и поведя плечом, неопределённо прокомментировав:

— Станет легче.

Мирабелль по привычке потянулась, заинтересованная, но, запоздало осознав, отдёрнула руку, и Атэнэйс быстро встряла в разговор:

— Ваше величество, давайте я…

Мирабелль чуть замялась — она леди Алекто, несмотря на неподтверждённую славу отравительницы, как и её семье, доверяла, но беспокойство фрейлины было вполне обоснованным. Сомнения прервала сама Алекто, непринуждённо наливая себе из того же чайника во вторую чашку и отпивая как само собой разумеющееся, отчего Атэнэйс вздохнула, но, кажется, расслабилась.

Мирабелль зачем-то подумала о том, мог ли быть в принципе яд не в жидкости, а сразу на поверхности посуды, но старательно отогнала от себя эту мысль. Ей нравилось верить без задней мысли, пусть и немногим, так что она вновь потянулась за чашкой, делая глоток. На вкус обычный сладковатый травяной чай, но, наверное, само внимание приятно. Даже запомнили, что кислое она не пьёт, да и как раз вчера ей было очень нехорошо, потому пришлось переносить разговор со вчера на сегодня.

Алекто довольно быстро подвела итоги последних дел. С учётом того, какие они в основном были формальные и больше дипломатические, Мирабелль все четыре месяца подозревала, что сестра приложила к этому руку. Все формальности она терпеть не могла, а вот всё остальное взять под свой контроль с неё бы сталось. Это так мило, учитывая, что Кларабелль в целом предпочитала действия словам и долгим размышлениям. Ну, и Эйван, возможно, тоже, но при всей любви к ним обоим Мирабелль понимала, кто из этих двоих явно решала больше.

— Вы проделали отличную работу, — заметила Мирабелль, отставляя уже пустую чашку.

С Алекто действительно удобно было иметь дело: она во многом разбиралась, изъяснялась точно и понятно и держалась уважительно, но разговор поддерживала на любую тему. Неудивительно, что Мефис доверил ей власть вскоре после свадьбы и добыл для неё место. Мирабелль, пожалуй, считала графиню за кого-то вроде приятельницы — пусть та и не особо распространялась о личном, но всё же она ей нравилась, да и в своей сдержанности все равно казалась искренней.

За проведённое тут время Мирабелль ради интереса удалось вывести её на небольшой разговор о сыне, Вееле Велиаре (запоминалось легко — первое имя от отца, второе — от её деда, урождённого Зеула). Это оказалось нелегко, о нём Алекто говорила как-то неловко и будто бы стеснённо, хотя какой-то излишней скромности за ней не замечалось.

— Рада служить её величеству, — скромно бросила Алекто.

Мирабелль задумчиво оглянулась, пытаясь понять, стоит ли отослать Атэнэйс. У неё от фрейлин секретов не было, вечерами она часто пересказывала им события минувшего дня, не делая тайн из королевских дел, но Алекто дополнительная свидетельница могла сковывать. Впрочем, неважно.

— В графстве всё хорошо? — полюбопытствовала Мирабелль, решая свернуть на давно запланированную тему, до которой всё никак не доходил разговор.

— Как всегда, — пожала плечами Алекто. — Не стоит беспокойства.

— Я просто хотела сказать, что могу выделить тебе личные владения, — бесхитростно оповестила Мирабелль. — Не сейчас, конечно, но потенциально.

На мысль натолкнули её две вещи. Первая, собственно, предательство в начале года, а вторая… Отношения между Зеулами красивы на публику, но личной подоплёки не имеют, причём ни Алекто, ни Мефис это сильно не скрывают. Да и не такой уж редкостью был брак по расчёту. С учётом того, что Алекто являлась младшей дочерью барона Линкетто, ей изначально мало что светило, причём в основном из-за отсутствия связей у кровной семьи. В таком положении, в каком они находились, сложнее найти достойный вариант.

А сейчас, собственно, с учётом изменщиков, выбор для владений был. Для этого не так уж и важно, какие там отношения, просто при плохих или холодных разлуку терпеть наверняка проще, а Мирабелль нужны верные проверенные люди в разных местах. Правда, для Алекто бы она постаралась подобрать вариант поближе, чтобы её не терять, но…

— Вы… очень добры, ваше величество.

— Правда, такое проще оформить, если бы у тебя был второй ребёнок и как регентшу при нём, — уточнила Мирабелль, задумчиво глядя на внезапно растерянное вместо привычно холодного лицо графини. — Или хотя бы лишний племянник. У вас же два брата?

На семью подобное проворачивать легче, и Алекто, в принципе, для этого даже не надо расторгать брак, скорее, просто позаботиться, чтобы всё было записано на её имя, а потом выделить ребёнку новое родовое имя.

Графиня внезапно чуть улыбнулась:

— С ними… сложно. Старший с женой разошёлся, а средний, гм, не имеет отношений с женщинами.

Мирабелль непонимающе моргнула. К слову, старший, барон Линкетто, на ком он был женат? В памяти ничего не всплывало, значит, или из совсем мелкого рода, или неаристократического происхождения. Надо будет потом проверить, чтобы не попасть впросак.

— Не уверена, что смогу этим воспользоваться, но благодарю за щедрость, — сделала реверанс Алекто, первая подводя итог.

— Да хоть через десять лет можешь, если меня не обидишь, конечно, — пожав плечами, искренне заверила Мирабелль. Она никуда не торопится.

Странный подбор слова получился, конечно, но сначала в голову пришло «не предашь», а это уж точно не то — ещё паранойи ей, для полного счастья, не хватало!

* * *

— Спать хочу, — трагически вздохнув, уткнулась Мирабелль лбом в плечо Атэнэйс, в ответ осторожно пригладившей её волосы.

Спина от сидения в карете болела ужасно, как ни старались фрейлины обеспечить наибольший комфорт. Умнее было бы всё-таки не тянуть до последнего, а вернуться раньше, но кроме себя ей и винить-то в этом некого. Единственным плюсом было то, что в этот раз её не так сильно укачивало, но для утешения этого мало.

Мирабелль не заметила, как всё-таки действительно задремала, и не знала, сколько успела проспать — сквозь невнятный сон иногда разбирая тихие чужие фразы, но, захотев на что-то ответить, не находила в себе сил и вновь засыпала, забываясь.

Карета остановилась резко, и сидящая напротив Марисса едва успела подхватить резко вырванную из сновидений Мирабелль, чуть не свалившуюся с собственного места.

— Да я вас сейчас сама казню, — рявкнула фрейлина в окошко, порывисто вставая со своего места. — Что там…

Мирабелль сонно потёрла глаза, инстинктивно прикрывая живот и пытаясь разобраться, что же случилось — окончательно проснувшись в момент, когда Алекто вскочила и выставила быстро выхваченный нож вперёд, в сторону дверцы, дрогнувшей от внезапного удара в неё. Точно, графиня была вооружена, как самая обученная из троих сопровождающих, хотя Мирабелль это казалось бессмысленной предосторожностью, но…

Кто-то почти попытался вломиться?

Мирабелль резко отвернулась, обрывая собственную мысль. Она испуганно обняла себя руками и попыталась отстраниться от криков и возгласов, как рядом, так и снаружи, стараясь абстрагироваться от происходящего. Только не пугаться, не думать, не думать…

Атэнэйс и Марисса, прикрыв её, говорили что-то успокаивающее, Алекто, стоя и не сводя взгляда с мира снаружи, всё ещё в боевой готовности сжимала в руке нож, пока с нападавшими разбирались, судя по дошедшему сквозь старательно выстраиваемую Мирабелль пелену звону оружия.

Мирабелль тяжело дышала, мысленно клянясь себе и будущему ребёнку, что больше так беспечна точно не будет. Небом клянется, в следующий раз заранее всё продумает и не будет отклоняться от плана по мимолётным желаниям. По крайней мере, если не будет на все сто процентов уверена, что её защитят, ведь…

Дверь кареты резко распахнулась, заставляя всех четверых вздрогнуть, а Мирабелль — неосознанно, привычно выпрямиться, складывая руки на коленях, впрочем, всё же нервно сжав, комкая, нежно-розовую ткань платья.

А через секунды понимания — выдохнуть с облегчением.

— Просто разбойники, — пожала плечами Кларабелль, непринуждённым движением оттесняя Атэнэйс и опускаясь на сидение между ней и Мирабелль. Фрейлина поспешно подчинилась, отпуская её и отодвигаясь ближе к дверце. — Даже не наёмники. Мне кажется, они не в курсе были, кто здесь — для публики известна другая дата, так, случайно выбрали, выглядит-то богато и…

— К… Кларабелль, — Мирабелль перебила её и облегчённо разрыдалась, по-детски размазывая слёзы по щекам.

В конце концов, посторонних здесь нет, не считая графини, а сил сдерживать эти слёзы не осталось. Что-то часто она стала плакать, то ли от непривычной нагрузки и последующей усталости, то ли слишком много страха.

Слава небесам. Если бы она заранее знала, что сестра придёт, то была бы спокойнее, она-то не то что с разбойниками, с отрядом разберётся, но… Но…

— Я испугалась, — выдавила из себя через всхлипы она, в этот момент совершенно не думая, как выглядит, держа на краю сознания разве что мысль, что не стоит излишне отдаваться сейчас жаждущей поглотить её панике.

— Я уже часа два рядом, просто тебя не будить решили, — пояснила Кларабелль, тыльной стороной ладони вытирая ей щёку. — Не бойся, я их всех убила, — добавила она, хмурясь. — Тебя ранили, что ли?

Как всегда прямолинейна.

— Не успели… не смогли, — чуть сдавленно встряла Алекто, всё ещё глядя на нож, который так и не убрала. — Прошу меня простить, ваше величество, ваше высочество, я дальше на лошади, — пряча его в ножны, чуть поспешно выпрыгнула из кареты, и Мирабелль, пытаясь проглотить рвущиеся слёзы, сумела только согласно кивнуть.

Атэнэйс, воспользовавшись случаем, пересела на место графини, не сводя с Мирабелль встревоженного взгляда.

— Слишком близко подпустила, не подумала, — цокнула языком Кларабелль, закатив глаза и тем самым наконец прояснив ситуацию.

Подпустила. Для сестры это просто развлечение. Ну да, не могло быть ничего страшного. Она в безопасности.

«И ты в безопасности», — мысленно повторила Мирабелль, пытаясь увериться в этой мысли и, если это возможно, убедить в этом ребёнка.

Сил на то, чтобы хотя бы немного рассердиться, не хватало.

— Я в п-порядке, — через усилие выдавила она из себя и вцепилась в руку сестры, отмечая, что та, как всегда, невредима, и почти не обращая внимания ни на что другое. — Не уходи.

А чаще всего — боится других без неё.