Четверо на колесах и базофил в придачу  (джен)

Поездка вдоль позвоночника. — Вереница просто фантастических совпадений. — Базофил, отличившийся всюду. — Магазинчик лактобактерий и странности их языка. — Храм Сердца: очищение и умиротворение. — Конец путешествия

Идея промчаться по скоростному шоссе вдоль позвоночника была отличной. Просто увлекаться не стоило. Но В-лимфоцит, разогнавшись, уже не мог остановиться. Чувство скорости и ветер в лицо творили чудеса, создавая непередаваемое настроение. Забывшись от такого счастья, он разгонялся все быстрее и быстрей, переключая скорости и… Врубил ту самую передачу, которую включать не следовало. Когда мотоцикл, издав знакомое: «Пффф-чух-чк-чк-пых!», заглох, клетка памяти подал голос, чувствуя явную неловкость:

— Я хотел тебе напомнить… Но не подумал, что надо делать это сейчас…

— Вот ведь… — простонал В-лимфоцит, приходя в себя.

В это трудно поверить, но это событие стало началом вереницы просто фантастических совпадений. После того, как мотоцикл не удалось починить подручными средствами, Т-киллер предложил взять его на буксир (вместо оставленного механикам дурацкого прицепа) и двигать ближе к дому. И все бы было просто замечательно, если бы от резкого торможения мотоцикл не въехал ему в зад, напрочь отбивая у Т-киллера желание и дальше тащить его на буксире, если бы, как нарочно, им не встретился старый, подергивающийся нейрон, присоветовавший сплавиться на пароме, сесть на который удалось только с пятой попытки уже ночью, когда появилось свободное место для авто, и если бы уже утром клетки не обнаружили, что все это время плыли не в том направлении, ну и если бы не куча еще всяких мелочей, вроде забытой в Нижягоде палатки, что в итоге заставило умотавшихся приятелей срочно искать ночлег среди переполненных гостиниц.

По доброй традиции таких неудачных ситуаций пошел проливной дождь. В кабриолете моментально сделалось сыро и неуютно. Базофил как никогда мог оценить преимущество обладания зонтиком. Он сидел на заднем сиденье, прижатый с одного боку В-клетками, и размышлял о вечном, в то время как другие поносили обстоятельства, непогоду и неудачи всей своей жизни заодно с ними. Вдруг впереди забрезжил свет. Откуда-то, со стороны, где слышался шум реки, явился учтивый клеточный джентльмен и поинтересовался, не нужен ли им ночлег. У всех, за исключением базофила, возникло чувство дежавю, но пока не конкретно.

Пройдя за клеточным джентльменом в небольшую гостиницу, подсветка вывески которой, судя по всему, давно не горела, они немного насторожились, особенно когда шли мимо кухни, и в нос ударил до боли знакомый запах. Так пах особый вонючий сыр ручной работы, изготовленный лапками лактобактерий, который им как-то раз всучили в качестве награды. Тут у четверки появилось дурное предчувствие, которое пока лишь было предчувствием. Когда же они вошли в холл и увидели на стене знакомое батальное полотно, окруженное бесчисленным количеством плохо замазанных дыр, только и смогли выдать:

— О-о-о…

Базофил молча уставился на картину, критически оценивая полотно свежим взглядом. Откровенно говоря, ему не все в нем нравилось, но в целом он находил работу вполне удовлетворительной.

— Я помню, — сказал клетка памяти, вновь взирая на творящееся на картине действие, — это же та картина, которую вешал Т-киллер.

— И точно та, — закивал дендроцит, находя изображенную на ней дендритную клетку в одежде стародавнего писаря.

— Я удивляюсь, как стена вообще выдержала, — задумчиво протянул В-лимфоцит и двинул вперед, желая удостовериться, что та еще не готова рухнуть, но неожиданно перед ним возник хозяин сего славного заведения.

— Какой сюрприз! — воскликнул он, словно бы крича: «Ну что, попались?!»

— Д-добрый веч-чер, — выдавил из себя дендроцит, чувствуя, что скандал неминуем.

— Так это вы попортили мне всю стену и сбежали, прихватив с собою драгоценный сыр! — поспешил припомнить хозяин.

— Неправда, сыр нам всучили! — запротестовал В-лимфоцит, за что получил локтями в бока от своих же приятелей.

— Но позвольте, — вмешался дендроцит, — вы просили помочь повесить картину, и мы помогли вам ее повесить. О том, что у вас такая рыхлая стена речи не шло. Уверяю, Т-киллер-сан сделал все предельно аккуратно и, если бы было возможно не повредить стену, он бы ее не повредил.

— Вот именно, — согласился Т-киллер, не имевший особого желания сейчас доказывать очевидность своей, несомненно, аккуратной работы.

Неизвестно, чем бы это все закончилось, но впереди всех оказался базофил. Он вдруг завернул, развернул и снова завернул такую фразу, что хозяин просто обалдел, потеряв силы к сопротивлению. Далее вся честна компания узнала, что это он, базофил, является автором сего эпического полотна и готов хозяину, так сказать, по личной дружбе подарить еще одну свою картину, как поклоннику высокого искусства. Напоследок он чирканул ему свой творческий, со всякими вензелями, автограф и продолжал искренне восхищаться прекрасным вкусом хозяина гостиницы, пока тот не подобрел, простил и даже разрешил бесплатно переночевать у него всем пятерым. Дендроцит, Т-киллер и В-лимфоциты были в восхищении! Все же от этого чудака базофила иногда была очевидная польза.

Их поселили все в тех же комнатах, где над стенами при повешении картин сам хозяин поработал не хуже Т-киллера. Обстановка здесь была небогатой и сейчас выглядела еще более уныло, чем тогда. Должно быть, все вещи прибавили в степени потертости, если так можно выразиться. Шли ли дела у гостиницы неважно, или сказывалась нехозяйственность хозяина, трудно сказать. Однако у всех пятерых была уверенность, что возвращаться сюда еще раз категорически не хотелось бы.

Общая убогость обстановки раздражающе дополнялась тем, что базофил, предчувствуя конец путешествия, философствовал особенно бурно. Это было невыносимо. Хотя его никто и не слушал, желание кинуть в него чем-то тяжелым не покидало всю остальную компанию до самого отхода ко сну.

Утром они горячо распрощались с хозяином и снова получили в подарок головку сыра. Того самого. Смирившись с неизбежным, откланялись и поспешили вывести транспорт, слушая как базофил угукает под трындеж хозяина о том, каких размеров должна быть картина. Да, не маленьких. Видимо, у него где-то есть еще одна большая дыра в обоях.

Вырвавшись с трудом из цепких рук хозяина «Cell Hotel», приятели неслись по берегу реки, тем же маршрутом, которым когда-то плыли на лодке, только сейчас совершая его сухопутно. Впереди замаячила ярмарка, и всем дружно захотелось погулять там, поглазеть на всякую всячину, побаловаться аттракционами и попробовать всяких вкусностей. В конце концов, им всем не мешало снять стресс после посещения убогой гостиницы с ее сварливым хозяином. В-лимфоцит даже предложил в шутку продать на ярмарке чертов особенный сыр, потому как кидать его в реку боится, ибо там после такого точно передохнет вся рыба. Дендроцит так же в шутку ответил, что если они сейчас достанут этот самый сыр, от них разбежится вся ярмарка.

Забыв все невзгоды, они засеменили от ларька к ларьку, наслаждаясь тем, как удачно заехали. А какая там была сахарная вата! Просто сказка! С разными цветами и вкусами, даже с шоколадным и ароматом зеленого чая. От ударившего в головы сахара сделалось совсем хорошо, и пятерка путешественников, запивая сладости лимонадом, приземлилась в теньке. Рядом продавали соленья и всякие горячие и холодные копчености.

— А вот теперь мне захотелось солененького, — высказал вслух общую мысль В-лимфоцит, и остальные согласно рванули на вкусные запахи.

То ли стресс был слишком сильный, то ли им захотелось поэкспериментировать, но уже пять минут спустя они жевали копченую рыбу и соленые помидоры вприкуску с недоеденной сахарной ватой, печеными яблоками, бананами в шоколаде и ирисками. Причем Т-киллер дегустировал рыбу с ватой апельсинового вкуса, В-лимфоцит и клетка памяти приправляли ананасовым вариантом, а дендроцит той, что с ароматом зеленого чая и шоколадным одновременно. Получилось интересно.

Базофил в это время отлучился и, подойдя к клетке, изготавливающей вату, заинтересованно стал следить за процессом. Посетителей кроме него пока не было, и тот спросил, не интересует ли что базофила. Базофил, еще немного поразмышляв, высказал нечто витиеватое, но продавец, решив, что он интересуется процессом производства, охотно показал ему, как все делается. Исход был весьма неожиданным: базофил спросил, все ли можно класть в аппарат или нет. Его конкретно интересовало, что будет, если закачать туда суперпротеиновый коктейль.

Рабочий ярмарки честно ответил, что никогда такого не пробовал, и сомневается, что подобное не испортит ценный агрегат, но любопытство его одолело, и он, не в силах сдержать его, принял из рук базофила бутылку и вылил содержимое в аппарат, добавив еще сахара. Результат превзошел ожидания: вышла весьма качественная, пышная, зеленоватая вата с ярко выраженным ароматом коктейля. Продегустировав результат, он и базофил пришли в восторг.

Когда базофил притащил своим целый ворох суперпротеиновых ват, те только диву давались, пробуя это чудо, и радостно приговаривали: «Ай да базофил, ай да гематопоэтической стволовой клетки сын!»

Взбодренные отличным перекусом, базофил и его спутники разбрелись пробовать аттракционы. Пока дендроцит и В-клетки катались на карусели, вспоминая счастливое детство, Т-киллер давал советы базофилу в тире, где тот решил выбить приз в подарок милой эозинофил-чан. Было забавно, но Т-киллер так ни разу и не попал сам, костеря, по его мнению, кривое ружье, которое ему подсунули. Костерил он его так и эдак, откровенно утомляя владельца тира, пока базофил не принял у него ружье, зарядил и… попал с первого раза. Т-киллер тут же заявил, что ему просто повезло случайно попасть в цель из такого кривого ружья, но он же новичок в этом деле, а новичкам, как известно, везет. С последним подошедшие дендроцит и В-клетки, однако, не согласились: вот они тоже были новичками в ловле сачками золотых рыбок, но ни одной, представьте себе, не поймали.

После они еще все вместе сыграли в кегли, мини-гольф, попробовали себя в перетягивании каната и других нехитрых ярмарочных развлечениях, чем остались вполне довольны. На десерт к этому добавили мороженое и еще немного суперпротеиновой ваты, за которой сгонял базофил. И все было просто чудесно, если бы не одно обстоятельство. Начался ярмарочный благотворительный концерт, на котором выступали парасимпатические нервы. Наевшийся суперпротеиновой сахарной ваты В-лимфоцит, не обращая на них внимание, тут же соизъявил желание поучаствовать и спеть комические куплеты. Что тут началось!

— Так это тот придурок, что пытался нам тогда концерт сорвать! — тут же опознали его артисты и кинулись к нему, явно желая хорошенько отвултузить, особенно пока он еще что-нибудь не учинил.

Друзья пытались за него вступиться, но тут же получили на орехи, Т-киллера вообще усилителем по башке приложили, дендроцит и клетка памяти оказались взяты в плен и связаны шнуром от микрофона, а базофил осторожно уклонялся, обороняясь зонтиком. Зрители, видя драку, сбежались со всей ярмарки и начали активно болеть, кто за кого.

И снова ситуацию спас базофил. Он выхватил со стойки микрофон и произнес такую вдохновенную речь, что все невольно замерли на своих местах в разных, местами не самых удобных позах, словно играли в «Плазма волнуется раз…»

Восхищенные душевным жаром и ораторским красноречием базофила артисты невольно прониклись уважением и отпустили его друзей с миром. Итог был еще более неожиданный, чем новый, уникальный сорт сахарной ваты: базофил подарил музыкантам свои стихи, которые те решили превратить в балладу и обязательно исполнить со сцены, восхищаясь его великолепным «музыкальным» слогом. Так что они успели побрататься и неплохо отметить это после концерта. Спутники базофила, уже ничему не удивляясь, снова подумали о том, что от него есть польза.

Нафотографировавшись на память и получив автографы, они собирались двинуть дальше, к конечной цели своего путешествия. День был еще в самом разгаре, а до Храма Сердца было уже не так далеко, так что можно было не торопиться. Вот только дендроциту с клеткой памяти напоследок захотелось заглянуть в единственный ларек, который они еще не посетили. Тот был самым большим из всех, стоял на отшибе и торговал несметным количеством разнообразных сувениров. Оба еще издалека заприметили, что там огромный выбор фарфора. Они кинулись к прилавку, восхищаясь фарфоровыми собачками, чашечками, блюдечками и даже ложечками, и не заметили, как нос к носу столкнулись с госпожой в пышном выходном платье. Это была госпожа макрофаг.

Приятели ее сперва не признали. В конце концов, макрофаги обычно похожи друг на друга. Но вот она, как оказалось, их помнила. Завидев остальную компашку, уже не сомневалась, что это именно те хитрецы, что сбежали от нее, не выполнив обещанной работы. Она скандала устраивать не стала, но укатала их столь язвительно, что те вновь почувствовали необходимость подлечить стресс. А еще госпожа непрозрачно так намекала, что могла бы сообщить на работу их начальству, о том, как они обманывают честных одиноких женщин… и все в том же духе.

Спорить было бесполезно, на каждое возражение находилось все больше язвительных замечаний — госпожа макрофаг за словом в карман не лезла. Положение вновь спас базофил. Друзья, уже ни в чем не сомневаясь, просто выставили его вперед. Тот принялся так галантно окучивать даму, добивая ее поэтическими строками как собственного, так и чужого сочинения, что у той не было шансов на победу. Под конец, выяснив, что она выбирала фарфоровый сервиз, базофил заявил, что он в этом деле практически настоящий эксперт и готов ей помочь выбрать лучший. В поисках этого лучшего сервиза вскоре была перетрясена и поставлена вверх дном вся лавочка. Продавец и его помощники уже отчаянно проклинали базофила, госпожу макрофаг и все чайные сервизы на свете, когда спутники базофила шепнули ему, что будут ждать в машине и тихонько смотались.

Госпожа макрофаг осталась очень довольна выбранным сервизом, она хотела поблагодарить базофила, но того уже и след простыл. Он уже весело скакал по кочкам в Т-киллеровом авто и слушал сожаления клетки памяти о том, что они так и не купили фарфоровых сувениров. Базофил успокаивающе похлопал его по плечу и достал из кармана маленькую фарфоровую собачку. И как он только везде успевает?

* * *

Далее сухопутный путь был немного извилист. Местами приходилось ехать в объезд, пока путешественники вновь не выехали к цивилизации. По дороге дендроцит попросил остановиться у маленького магазинчика, где на витрине были всякие миленькие штучки вроде расшитых цветами подушек. Ему так вдруг захотелось купить такую на память о прекрасно проведенном отпуске! Он попросил его подождать и нырнул в магазинчик. Народа там не было, так что покупка не должна была занять много времени.

Магазинчик принадлежал лактобактериям. Далеко не каждая клетка могла понимать их язык, так что на прилавке по такому случаю располагался словарь их языка. Дендроцит озадаченно полистал его и неуверенно выдал:

— Ню! Ню нюю!

— Ню! — ответила лактобактерия-продавщица, миниатюрная, хорошенькая и застенчивая.

— Нююу! Нюу! — продолжил дендроцит, сомневаясь еще больше в правильности произношения слов, не говоря уже о том, что понятия не имел, как из них у лактобактерий строятся фразы.

— Нюууу! — подскочила продавщица и спряталась под прилавок, заставляя дендритную клетку чувствовать себя еще более по-идиотски. Он перепроверил прочитанное в словаре и, не имея лучшего варианта, повторил:

— Нюу!

В ответ продавщица тоненько взвизгнула и побежала в подсобку. Вскоре оттуда вернулась с подругой, и обе утвердительно ответили:

— Ню-нюу!

Дендроцит пытался повторить просьбу продать ему подушку, поменяв сперва интонацию, потом ударение, потом то и другое сразу. Не помогло. Вдобавок появилась еще третья лактобактерия, и те втроем замахали лапками и дружно запротестовали:

— Ню-нюу! Ню-нюу!

Дендроцит решил попытаться еще разок, самый последний, и даже сообразил указать на лежавшую на витрине подушку, но лактобактерии вдруг подбежали к нему и, подпрыгнув, чмокнули с двух сторон в щеки, после весело вытолкнули его за дверь. Тот так и остался стоять на улице, ничего не понимая и со словарем в руке. К нему подошел клетка памяти и поинтересовался, что его так задержало и почему тот вернулся, ничего не купив. Дендроцит попытался объяснить, как мог. Клетка памяти взял у него словарь и сам ознакомился с его содержимым, уточняя у дендроцита, какие именно слова и как он произносил.

— А я всего лишь хотел купить подушку, — разводил тот руками.

— Не скажу точно, — заключил клетка памяти, — но, кажется, ты сказал вместо «ню-юу» «нюу», что означает, что ты попросил поцелуя.

— Да у них все слова похожи…

— Пойду верну им словарь, раз тебя выставили, — сказал клетка памяти. Пока дендроцит был в магазине, он присмотрел на витрине симпатичный пояс, но решил не рисковать, пытаясь его купить, раз уж такое дело.

Из машины уже нетерпеливо сигналил Т-киллер. Дендроцит плюхнулся рядом с ним и на вопрос, чего так долго копался, ответил:

— Нюу!

* * *

В Храм Сердца они успели как раз к вечерней службе, и раз уж они оказались тут, клетки решили помолиться. Базофил и В-клетки, явно не бывшие поклонниками религиозных церемоний, пристроились в стороне, исподволь наблюдая за толпящимися эритроцитами. Кому-то может показаться это удивительным, но все трое сейчас думали, нет ли среди них АЕ-3803, с которой они то там, то тут сталкивались все путешествие.

Дендроцит подождал, пока Т-киллер преклонит колени и пристроился рядом с ним. Тот вроде бы не возражал.

Дендроцит чувствовал себя таким просветленным и одухотворенным, что, сам не понимая, что делает, положил свою руку на могучие костяшки кулака Т-киллера. Когда же он опомнился и хотел извиниться, пока не получил заслуженную затрещину, то был немало удивлен тем, что Т-киллер отреагировал на это столь спокойно, что даже не отдернул руку и не съездил ему по физиономии. Видимо, он тоже сейчас чувствовал себя одухотворенным и умиротворенным.

Обозначив конец путешествия актом духовного просветления и очищения, друзья вышли из храма и решили немного пройтись пешком до моста. После душного помещения с толпой клеточного народа хотелось подышать воздухом. С моста открывался вид и на реку, по которой они когда-то путешествовали, и на паперть, на которой они когда-то просили подаяние, позорно заканчивая путешествие. Впрочем, сейчас это даже забавно было вспоминать.

Они встали и облокотились на низкую каменную ограду, следя за меркнущими огоньками на тихой, темной реке.

— В общем, мне кажется, наш отпуск удался, — сказал дендроцит, нарушая молчание. — Мне уже хочется домой, но в то же время жаль, что все кончено. Не знаю, понимаете ли вы это чувство.

— Ага, — ответил В-лимфоцит и покосился на остальных. Те стояли, задумавшись, прислушиваясь к неумолчному говору бегущей воды.

— Путь осмысленный ли, бесцельный ли, длинный ли, короткий ли, определяемый только известным периодом времени, после которого мы должны вернуться туда, откуда вышли, лежащий по шумным улицам, иногда по полям и мирным дорожкам; иногда нам дается на него несколько часов, а иногда — долгое время; но где бы он ни пролегал и сколько бы ни продолжался — наша мысль вьется по нему, как струйки сыпучего песка. Мимоходом мы улыбаемся и киваем головой своим спутникам, возле некоторых останавливаемся поговорить, с другими — проходим вместе несколько шагов; встречаем много привлекательного по пути, хотя часто устаем немного. Но, в общем, путь пройден с интересом, и нам становится жаль, когда все кончено! — подытожил базофил и, хотя краткость никогда не была сестрой его таланта, его все поняли.

— Я очень рад, что мы смогли все вместе выбраться, — дендроцит прослезился. — Я уже думал, что ничего не выйдет… и… и… — он зашмыгал носом, собираясь расплакаться от избытка впечатлений.

— Да ладно, все же клево! — В-клетки взяли его за руки с двух сторон, а базофил показал большой палец.

— Отдых для настоящих мужиков! — дополнил Т-киллер и обнял их всех, сгребая в кучку своими мощными ручищами.

— Ах, — дендроцит выдохнул, счастливый. — Ну тогда отметим удачное окончание путешествия, как обычно, у меня.