Жена в конце тоннеля (гет)

За чаем Нарцисса, словно отыгрываясь за утаенную от нее свадьбу, вежливо, но настойчиво расспрашивала Розмерту о ее первой встрече с мужем.

Северус, напичканный зельями и утомленный суматошным днем, уютно устроился на диване рядом с женой. Розмерта рассказывала, как она приехала в Англию собирать материал о старинной магической кухне, как решила поселиться в Хогсмиде, как ей посчастливилось сначала арендовать, а затем купить дом самого основателя деревни. А перед глазами Северуса в это время возникали картины далекого прошлого...

Ранним воскресным утром у тарелки семикурсника Северуса Снейпа опустился огромный белоснежный филин Люциуса Малфоя.

«Северус, — гласила полученная записка, — в такой день непростительно сидеть за книгами. У меня сегодня весь день свободен. Жду тебя через час в Хогсмиде — посидим, поговорим».

На окраине Хогсмида было солнечно и не по-осеннему тепло.

— Нарцисса уехала во Францию на несколько дней, — рассказывал Люциус, — у нее там бабушка при смерти, хочет с любимой внучкой какими-то фамильными секретами поделиться. Так что меня на женские посиделки не пригласили. Да оно и к лучшему — свои устроим. Ты ведь не против?

Северус, конечно же, не имел ничего против.

— Здесь, говорят, новый паб открывается, — оглядывая улицу, сказал Люциус. — И хозяйка в нем, говорят, прехорошенькая. Француженка.

— У тебя жена дома не хуже, — напомнил Северус. — И тоже немного француженка. А в паб этот, кстати, я с удовольствием загляну.

— Что так? — Люциус. остановился и заинтересованно повернулся к Северусу. — Неужели наш рак-отшельник наконец-то решился покинуть свою уютную раковину и вспомнил, что в мире кроме книг и зелий имеются еще и друзья, вино и красивые девушки?

— Рак-отшельник вспомнил свежайший анекдот, — в том же тоне ответил Северус. — Тебе он тоже должен понравиться.

— Заинтриговал...

— Не далее как вчера наши доблестные Мародеры традиционно для субботы явились в Хогсмид, и решили осчастливить своим присутствием новое питейное заведение, невзирая на то, что оно еще только готовится к открытию. Воспользовавшись незапертой дверью, наша троица проникла внутрь и попыталась представиться прекрасной леди, которая в это время то ли шторы развешивала, то ли пауков выметала — не знаю. И как именно происходило знакомство — история тоже умалчивает, но все присутствующие в тот момент близ нового паба, включая нашего уважаемого директора, который как раз чинно шествовал по центральной улице...

— Северус, не томи, — оборвал его Малфой. — Своими зубодробительными фразопостроениями будешь Биннса развлекать, он должен оценить, а мне, пожалуйста, ближе к делу. К даме, если точнее.

— А если ближе к делу, то при огромном скоплении народа наша троица позорно бежала из паба, подгоняемая тремя огромными метелками. Только на окраине Хогсмида метелки изволили оставить бедолаг в покое, принять обычный вид и вернуться в чулан, или где им там еще положено пребывать

— Погоди, а почему трое? — удивился Малфой, — их же было четверо, насколько я помню. Ты уже кого-то убил и забыл мне сказать?

— Люпин заболел, — с невыразимым сарказмом произнес Северус. — К сожалению. Но слушай дальше. Эйвери говорил, что девушка, по слухам, сначала отнеслась к ним приветливо, как и ко всем остальным посетителям, но Блэк воспринял это как комплимент своей неотразимости, за что и пострадал.

— Небось сразу под юбку полез? — догадался Люциус.

— Попытался, — злорадно ухмыльнулся Северус. — Мадам Помфри говорит, что такого аккуратного перелома носа она у него еще не видела. Я как раз в Больничное крыло зелья от Слагхорна относил, так тоже полюбопытствовал. Профессионально сработано.

Люциус от такой информации приуныл было, но через минуту снова ожил:

— Послушай, а ведь после такого происшествия это заведение иначе как «Три метлы» никто и называть не будет. Твои «друзья» останутся в веках как лучшие выпускники славного факультета, потерпевшие поражение в битве с простой трактирщицей.

— Она не простая трактирщица, — Северус охотно делился информацией, полученной от всезнающего Эйвери. — Она Шармбатон заканчивает, у них на последнем курсе что-то вроде профильного обучения или длительных стажировок практикуется. У нее там что-то с экономикой связанное, то ли торговли, то ли питания, и здесь она собирает материалы для дипломной работы.

— Здесь? — удивился Люциус, — в этой деревне?

— Сегодня здесь, завтра в Лондоне, послезавтра где-нибудь в Африке. Какая разница, где материал собирать, — пожал плечами Северус. — А почему именно паб и почему именно здесь — вот сам у нее и спросишь. Пока она в Африку не уехала.

— Ну пойдем скорее, посмотрим на твою воинственную амазонку, пока она и правда в Африку не отправилась. — Люциус привычно проигнорировал реплику «Она не моя» и решительно зашагал в сторону паба.

Гениальная идея Люциуса, похоже, осенила не только его. У калитки, спиной к улице стояла высокая пышноволосая девушка в меховой жилетке поверх скромного платья с рабочим фартуком. Магией она удерживала на весу огромную яркую вывеску с надписью «Три метлы» и соответствующим рисунком — три лохматые метелки, собранные букетиком и кокетливо перевязанные красной ленточкой. Двое завсегдатаев местных пабов тщательно пытались вогнать огромные гвозди в приготовленные отверстия, но норовистые гвозди никак не желали вставать на отведенные им места. Картина сопровождалась эмоциональным диалогом на двух языках, и если из эмоциональной тирады на французском Северус не смог понять ни слова, то некоторые выражения местных маргиналов заставили взяться за палочку. Люциус же напротив, прикрыл глаза, наслаждаясь особо удачными пассажами юной леди. Северус подошел поближе и, не дожидаясь приглашения, четырьмя точными движениями палочки намертво приколотил вывеску к фасаду домика.

Девушка облегченно выдохнула, опустила руки и повернулась к ним. Теплые карие глаза, вздернутый носик, открытая улыбка. Пышные волосы перевязаны ярким шарфом. Господа маргиналы, лишенные заработка, громко возроптали, но после пары коронных взглядов Люциуса неохотно потопали за калитку.

— Благодарю вас, господа, — девушка изобразила легкий книксен. — Я уже начала опасаться, что моему пабу не суждено обрести новую вывеску. Позвольте в знак признательности пригласить вас на рюмочку моей фирменной медовухи. Фирменная медовуха от мадмуазель Розмерты — это нектар и амброзия. Раз попробовал — не забудешь никогда.

Однако в рекламе хозяйка знала толк. И разве можно было отказаться от такого приглашения?

— Прошу вас, — хозяйка радушно открыла дверь. — Паб еще официально не открыт, но если кто заходит по-соседски, помощь там предложить или с новым человеком познакомиться — я всегда рада.

Розмерта перевернула табличку «Открыто» с изображением улыбающейся кружки наружу и собралась было закрыла дверь, как на пороге показалась стайка разновозрастных школяров.

— Только сливочное пиво, — строго предупредила их Розмерта. — Спиртного детям не подаю. Есть большой выбор соков, пирожных и засахаренных фруктов. Для особо непонятливых — тыквенное ассорти. Вопросы будут?

Разочарованный гул подтвердил отсутствие вопросов, но дети все же не ушли, а, посовещавшись, разместились за дальним и столиками, рассчитанными на четверых, и заказали по кружке пива.

Северус с Люциусом не последовали их примеру, а разместились прямо у стойки. Хозяйка быстро загрузила поднос кружками, поставила туда же блюдце с орешками и мисочку с семечками, ловко отлевитировала все это к детворе и через минуту уже появилась за стойкой.

Медовуха оказалась действительно отменной — густой, душистой, видно было, что хозяйка не пожалела ни труда, ни времени, чтобы превратить обычный хмельной напиток в пахнущую солнцем и летом сказку.

— Ну как? — немного ревниво спросила она, глядя на то, как Северус согревает рюмку в руках, осторожно вдыхает аромат, принюхивается, пробует на вкус.

— Корица... мускат... шиповник... — полувопросительно, полуутвердительно говорит Северус, — можжевельник...

— Ямайский перец! — поднимает палец Люциус, уже распробовавший ароматный напиток.

— Перец, — соглашается Северус. — А еще... клюква.

— О, господа — коллеги? — интересуется девушка, явно не рассчитывавшая в английской глуши встретить специалистов по французским напиткам.

— Я — нет, — открестился Люциус, — я всего лишь скромный любитель. Позвольте, кстати, представиться — Люциус Малфой. А вот этот молодой человек, — он кивнул на поглощенного дегустацией Северуса, — будущее светило зельеварения Северус Снейп, ныне простой семикурсник Хогвартса, но подающий очень большие надежды гений.

— Гений? — недоверчиво сузила глаза Розмерта, и в ее глазах заплясали веселые чертики.

Она нырнула под стойку, чем-то там позвенела и появилась с большой квадратной бутылкой.

— Тогда попробуй вот это! — она плеснула немного в чистую рюмку и подвинула ее Северусу. Рядом материализовался стакан чистой воды. — Никогда не отгадаешь, что здесь.

Северус немедленно цапнул рюмку и сунул туда нос.

— Эй, эй, — забеспокоился Люциус, сообразив, очевидно, к чему это может привести. — Он ведь еще школьник, у вас же школьникам спиртное не подают!

— Не лезь, Люциус, — нахмурился Снейп. — Здесь бросили вызов моему профессионализму.

— Ну все, — обреченно вздохнул Люциус, — пропал человек. А кофе в этом заведении, осмелюсь спросить, подают или мне можно сразу домой идти?

За клюквой последовал чабрец, затем кардамон, затем можжевельник с малиной и ежевикой, шафран с земляникой, имбирь, почему-то с чесноком, гвоздика, шалфей, зверобой, полынь, иссоп и мирабель, сушеная вишня и еловые шишки, мускатный цвет и мускатный же орех, семена укропа и листья мяты, мелисса и душица, мята и полынь, семена ангелики и цветы акации, корень фиалки, колоски лаванды и прочие известные и неизвестные среднему потребителю ингредиенты. Что-то Снейп угадывал, что-то нет, иногда они принимались яростно спорить: Северус — сдержанно, Розмерта — оживленно жестикулируя и ругаясь по-французски. Градус спора все повышался, предлагаемые Розмертой напитки давно перешли декларируемую грань, но уступать ни один не собирался.

Школьники допили свое пиво и ушли, захватив по горсти засахаренных орехов. Люциус давно уже прекратил попытки образумить двух сцепившихся фанатиков и перебрался за столик неподалеку от стойки. Он выпросил у гостеприимной хозяйки большую чашку кофе и увлеченно читал какую-то книжку, бесцеремонно утянутую с полочки у стойки. Время от времени он поглядывал на спорщиков с веселым ужасом и только качал головой при виде растущей на стойке батареи сосудов разнообразных форм и размеров. Лишь однажды, на странно знакомом слове «Ерофеич» Люциус повернулся к ним всем телом, хотел было что-то сказать, но затем передумал, махнул рукой и вернулся к книге.

После «Ерофеича» еще был «Зеленый Шартрез», потом какой-то «Бальзам здоровья», а дальше Северус не помнил ничего...

Утро встретило его ярким светом, громким смехом и жуткой головной болью.

— Ну ты даешь, Северус, — гоготал нечуткий к страданиям ближнего Мальсибер. — Где ты ухитрился так набраться? Если ты надеялся перепить Люциуса, так тебе еще тренироваться и тренироваться, у него умение пить, не пьянея, по мужской линии передается вместе с магическими способностями и самомнением.

— Да не пил я с Люциусом, — хмуро проворчал Северус, отчаянно жмурясь. — Воды хоть дайте, изверги!

— Зачем нам вода, если есть лучшее в мире антипопохмельное зелье? — удивился Мальсибер, а более сострадательный Эйвери просто вложил в руку юного алкоголика прохладную склянку. Северус одним глотком осушил ее и со стоном облегчения откинулся на подушку. Боль отступила, глаза открылись без помех, а голоса друзей перестали бить по ушам.

— Спасибо, — благодарно выдохнул он, рассматривая пузырек. — А где вы это взяли? Это же не мое.

— Люциус дал, сказал, что твое в этом случае не поможет — случай слишком тяжелый.

— Угу, слишком тяжелый, — зубоскалил Мальсибер. — Еле вдвоем дотащили.

— Вчера Люциус, вытаскивая тебя из нового паба, увидел нас, попросил доставить некое бесчувственное тело до положенной ему кровати, и предложил нам в уплату бутыль шикарной медовухи. Медовуху мы выпили сами, уж не обессудь, а зелье честно оставили тебе.

— А с кем ты пил, если не с Люциусом? — уцепился за оговорку дотошный Мальсибер.— С трактирщицей, что ли?

Он громко расхохотался.

Северуса резануло слово «трактирщица» по отношению к такой милой девушке. Классическая трактирщица почему-то представлялась ему толстой грудастой неопрятной теткой с трубным голосом и нечесаными волосами. Изящная аккуратистка Розмерта не имела с этим образом ничего общего, а посему трактирщицей именоваться не могла. Хозяйка паба — и все тут. Но говорить с этими двум жеребцами о Розмерте и объяснять, в чем состоит разница между этими двумя понятиями, ему не хотелось — не стоило привлекать к девушке лишнего внимания. Поэтому он лишь пожал плечами и сокрушенно сказал:

— Не помню, давно дело было.

Друзья еще немного пошутили, но дальше расспрашивать не стали — не по слизерински это. Захочет — сам расскажет.

Но рассказывать о Розмерте Северус никому не собирался. Эта девушка стала самой большой тайной в его жизни. И, как оказалось, на долгие, долгие годы...

— И вы их не испугались? — прервал его размышления голос крестника.

Северус очнулся от своих воспоминаний и обнаружил, что Драко и Гермиона уже вернулись из библиотеки и чинно пьют чай, сидя на диванчике рядом с Нарциссой, правда, по разные стороны от нее. Судя по слегка покрасневшему уху Драко и взлохмаченным более, чем обычно, волосам Гермионы, можно было предположить, что в библиотеке разговор шел явно не о фамильных раритетах. Но, как ни странно, вид у обоих был вполне довольный — похоже, пообщавшись без свидетелей, стороны пришли если не к консенсусу, то к временному перемирию, хотя бы для того, чтобы единым фронтом прорваться на невероятно интригующее чаепитие. Но ехидная полуулыбка Люциуса и легкое разочарование на лицах некоторых слушателей свидетельствовало о том, что рассказ Розмерты был основательно отредактирован, за что Северус был ей невероятно признателен.

— Кого именно я должна была испугаться? — удивилась Розмерта. — Твоего отца и Северуса? Они вовсе не походили на каких-нибудь хулиганов и вели себя очень прилично.

— Я имею в виду Мародеров, — пояснил Драко. — Все-таки их было трое, а вы — одна. К тому же, они были признанными, так сказать, любимцами публики, а вы — никому не известная выско... простите, чужачка.

Розмерта засмеялась.

— Драко, если у ведьмы в руках имеются палочка или метла, а лучше обе сразу — то ей глубоко наплевать, сколько перед ней стоит противников и какой у них статус.

— Дорогой, ты нас недооцениваешь, — оскорбленно смерила сына взглядом Нарцисса. — Если женщине достает ума не похваляться своими талантами при каждом удобном случае, это еще не значит, что она не способна себя защитить.

Женщины с пониманием переглянулись. Северус было улыбнулся, но затем в голове у него мелькнуло: если эти две ведьмы подружатся, их с Люциусом уютным поздним посиделкам может прийти конец: Нарцисса давно смирилась с постоянными отлучками мужа, но кто знает, как таковым отнесется Розмерта? Люциус, переводивший изучающий взгляд с одной на другую, похоже, подумал о том же. Унылый вид лучшего друга несколько компенсировал Северусу воспоминание о несостоявшемся музейном экспонате, но не успел он им натешиться, как глаза Люциуса, скользнувшие по лицам сидящих на диване, вдруг знакомо блеснули.

"О, нет, — чуть не вырвалось у Северуса, — только не сейчас".

К новым авантюрам неугомонного лорда Малфоя он был катастрофически не готов...