Герои нового времени (джен)

Когтевранцы восприняли новости, как подобает истинным представителям их факультета. Они были в ярости.

— Вы подвели факультет! — кричала Урсула Мун. — Это позор для всего Когтеврана!

Впрочем, сама сцена тоже была не из приятных. Марта, Оливия, Скорпиус и Колин стояли посреди холла под часами, отсчитывающими баллы факультетов, пока их отчитывала главная тихоня Когтеврана и вообще надежда Хогвартса. Урсула не поленилась подняться пораньше и выловить их по пути на завтрак. Теперь каждый, кто шёл в Большой зал, становился свидетелем нагоняя, который она устраивала четверым первокурсникам. Пшеничные волосы растрепались, щёки горели. Урсула была страшным поборником справедливости, а ещё боролась за каждый факультетский балл. Поговаривали, что именно поэтому её и не сделали старостой школы — рвение мисс Мун часто граничило с фанатизмом.

— Вы! Первокурсники! Неужели нельзя быть чуточку взрослее? Неужели нельзя подумать об остальном факультете? Кому-то в этом году заканчивать школу! Мы должны взять кубок, Моргана вас всех раздери!

— Урсула, хватит уже, — поморщился Уилкис. Он как раз шёл на завтрак вместе с приятелем. — Что ты взъелась, честное слово.

— Взъелась? Да зачем было вообще…

— Ты была тогда в гостиной и знаешь, зачем, — запальчиво воскликнул Малфой. Обычно он не спорил со старшими, но, видимо, чаша терпения переполнилась. — Если бы кто-нибудь из вас, старшекурсников, вмешался, ничего бы не произошло! Но ты промолчала, как и все, кроме старост!

— Наши старосты — отдельный разговор! — взвилась Мун, привлекая всё больше внимания.

— Ты не могла бы понизить голос? — не выдержала Марта. Она была уязвлена. И тем, что её отчитывают, как провинившегося ребёнка, и тем, что вокруг уже собралась толпа любопытных, ведь изменения в распределении баллов уже заметили, а причина оставалась неизвестна. Ни малейшей вины за собой она не чувствовала.

— Снейп, ты в Хогвартсе и обязана соблюдать его порядки! Я проучилась здесь дольше твоего и ни разу не видела такого кошмара. Сто сорок баллов! Теперь мы третьи, а вчера были первыми!

— Какой кошмарный удар по твоему самолюбию, — выплюнула Марта. — Вы просто придурки, если считаете, что от этих баллов кто-то станет счастливее! Вы учитесь, потому что так надо, вы ничем не интересуетесь, кроме своих домашних заданий и квиддича! А тебе конкретно и на квиддич плевать! — Урсула побледнела. Ходили слухи, что она пыталась завоевать внимание Мэтью Лоэлота, а он был капитаном. — Твоя кузина с Пуффендуя стала новым ловцом в их команде, а ты даже не знаешь!

— Что? — к ним протиснулся Галахард Гамп — старший брат Гвенды и загонщик сборной Когтеврана. — Маргарет стала ловцом? Это она та загадочная надежда Пуффендуя размазать нас по стенке?

— Она мне ничего не говорила, — Урсула скрестила руки на груди.

Марта закатила глаза.

— Так, может, ты и не спрашивала, почему она получила квиддичную форму и стала тренироваться каждый вечер?

Несколько студентов-пуффендуйцев смерили Марту недовольными взглядами.

— Это не отменяет того, что вы поступили отвратительно! — снова завелась семикурсница. — Будь я старостой…

— Вот только ты не староста, Мун, — к ним подошёл высокий парень, широкоскулый и кудрявый. Слизеринская мантия, серебряный значок. Вид у него был недовольный. — За безобразную сцену посреди холла лишаю Когтевран десяти баллов. Можешь собой гордиться. Первокурсники, марш в Большой зал. Никто не будет носить вам еду, если останетесь голодными.

— Эй, Марта, — Галахард нагнал её у самого стола. — Как ты узнала про ловца-то?

— Видела, как она тренировалась с другими игроками. Я слышала, что они с Мун кузины, хотя фамилии разные. Сложила два и два, — она со вздохом опустилась на скамью.

— Ту девчонку с Пуффендуя зовут Маргарет Финч-Флетчли, — сообщил Гамп, пристраиваясь напротив и накладывая себе завтрак. — И она просто без тормозов. У неё взысканий, как у Малкин мантий, а ведь только второй курс. Если она летает так же, как нарывается на отработки, то мы пропали.

— От остальных нам ожидать такой же реакции, как от Урсулы? — тихо спросила Роза.

Никто не заметил, как она подошла. Роза казалась бледнее обычного, отчего веснушки на узеньком личике стали ещё ярче.

Они с Альбусом решили подкараулить профессора Джонс в коридоре и отвлечь внимание, чтобы дуэлянты спокойно дошли до башни. Даже заготовили навозные бомбы, чтобы, если что, списать всё на Пивза. Вот только вместо Джонс им попался Лонг, который явно кого-то искал, да ещё и бродил в опасной близости от туалета Миртл. Они услышали за поворотом шум и начали бросать бомбы. Неизвестно, какое заклинание применил профессор Трансфигурации, но бомбы просто растворились в воздухе, не оставив и следа, а сам он, как и было запланировано, повернулся к Розе и Альбусу. К сожалению, в их план не входило то, что он воспользуется заклинанием “Homenum Revelio” (Роза мгновенно поклялась самой себе, что выучит его, как только сможет, — интересно, какой это курс?). Так они оказались загнаны в угол своим самым нелюбимым учителем, а потом имели долгий разговор с директором и деканом. С них сняли по двадцать баллов за прогулки после отбоя и назначили взыскание за навозные бомбы. Альбусу каким-то чудом удалось уговорить директора не забирать мантию. Роза подозревала, что его спасло только сходство с отцом, которому, по рассказам родителей, профессор МакГонагалл всегда благоволила.

С учётом того, что по воскресеньям большинство студентов писали письма домой, Роза, страшась, что директор может сообщить о случившемся родителям, ещё ночью набросала на пергаменте пару строк, а утром помчалась в совятню.

Теперь она сидела в Большом зале, давилась бутербродом и старалась не встречаться взглядом с Мартой и Скорпиусом, которые дважды просили их с Алом не вылезать из гостиной после отбоя. Сам Альбус не явился на завтрак вообще.

— Ну, вы даёте, — за столом появилась Молли. — Сто сорок баллов! Обязательно было ночью-то драться?

Оливия съёжилась. Глаза у неё были опухшие.

— А ты крутая, Снейп, — протянул Ник Вэйси. Он сидел за столом Слизерина как раз позади Марты и просто источал благодушие. — Такая крутая, что даже на Когтевране помогаешь слизеринцам.

Несколько его однокурсников засмеялись.

Марта не отреагировала.

Она вообще была не в духе. Заснуть удалось только под утро, она опять видела во сне незнакомых людей с серыми лицами, пещеру, полную каких-то кристаллов, золотые цепи и Запретный лес — почему-то в чёрном снегу.

Утром она молча прошла через гостиную факультета, где каждый считал своим долгом напомнить ей, что победа в дуэли обошлась их факультету в сто с лишним баллов. Блетчли плакала, Криви хорохорился, Скорпиус хранил молчание. В холле на них набросилась Урсула Мун, а впереди была аудиенция у МакГонагалл.

Слишком много для одного утра. И для одного человека тоже.

— Ты не грусти, Снейп, — притворно посочувствовал Вэйси. — Вызубрите вместе с Уизли пару книжечек, попрыгаете перед преподавателями и всё обратно отработаете.

— А ты не слышал? Им ещё взыскание назначат, — фыркнула светловолосая слизеринка со второго курса. — Интересно, вы будете чистить туалеты или котлы? Ой, а может, резать флоббер-червей? Мерлин, они так трясутся над этими баллами…

— Эй, Смит, что за проблемы? — Гамп оторвался от беседы с сестрой и нахмурился. — Ты особо-то не нарывайся.

— Никаких проблем, красавчик, — нагло откликнулась она. — Мой совет: не связывайся с этой компанией, а то вот Блумберг связался, так даже не завтрак не явился. Стыдно ему.

— Майкл занят, — вступилась за напарника Молли. Ей пришлось повысить голос, чтобы её услышали за слизеринским столом. — А если тебе, Пенелопа, так нравится копаться в чужом грязном белье, составь компанию своей старосте. Она вчера… Великая Нимуэ!

В зал ворвался Блумберг — волосы дыбом, мантия нараспашку, галстук сбился набок. Он пронёсся между столами, чуть не наступил на шнурок собственного ботинка и что-то зашептал на ухо Молли.

— Годриковы подштанники, — пробормотала она. — Эм, девочки, мне искренне жаль, но ваша дуэль, похоже, была напрасной.

Оливия и Марта оторвались от еды. Многие за столом перестали шушукаться и повернулись к старосте. Та прочистила горло.

— Поскольку скоро всё тайное станет явным, не вижу смысла скрывать, — она бросила взгляд в сторону слизеринцев. — Яксли в Больничном крыле. Полное магическое истощение.

В глазах Молли Уизли читалось явное торжество.

Вэйси грохнул кубком о стол и пошёл к выходу из зала. Пенелопа Смит только пожала плечами.

Подумаешь, новость.

* * *

Минерва МакГонагалл провела полночи в размышлениях.

Когда накануне к ней явилась сияющая Марианна Яксли и сообщила о дуэли между Блетчли и Снейп, Минерве и в голову не пришло сомневаться в словах слизеринской старосты. Она только печально уточнила:

— Точно Блетчли?

— Точно, директор. Я слышала, как мои однокурсницы обсуждали эту новость, — она умолчала, что слышала разговор из-за двери, и вообще-то не была участницей беседы.

— И, разумеется, решили сообщить мне, — она взглянула на девушку поверх очков, как, бывало, делал Альбус.

Яксли замялась.

— Я решила, что так будет правильно.

Правильно.

Это слизеринское представление о том, что правильно, а что нет, уже который год отравляло жизнь МакГонагалл и, как она подозревала, преждевременно сводило её в могилу. Как любой учитель, она должна была что-то предпринять. Что-то, что подразумевало снятие баллов, назначение отработок и ещё много нехорошего. Как директор, она должна была проявить дополнительную строгость в этом вопросе, раз уж ей донесли (сообщили, Минерва, сообщили!) лично, а также каким-то образом наградить Яксли за предоставленную информацию. Как гриффиндорка, она была возмущена до глубины души, причём сложно сказать, чем больше — безрассудством когтевранцев или нахальством Яксли.

— Мисс Яксли, вы староста, — сухо произнесла она. — Вы лично знакомы с мисс Уизли и мистером Блумбергом, которые курируют Когтевран. Почему бы вам не предпринять некоторые меры по улаживанию этого конфликта?

Девица вздёрнула подбородок.

— К сожалению, мэм, я не имею влияния на Молли и Майкла. Мне очень жаль.

Минерва смерила слизеринку строгим взгядом.

— В таком случае, почему бы вам не обратиться к профессору Флитвику? Или вы считаете, что можете отвлечь директора, чтобы сообщить о проказе первокурсников? — она слегка повысила голос. — Не знаю, каковы ваши представления о работе директора, но могу заверить вас, мисс Яксли, что впредь вам стоит обращаться к деканам или мистеру Филчу, раз уж вы так трепетно относитесь к соблюдению школьных правил. Вы можете быть свободны, — и она демонстративно принялась перебирать бумаги на столе.

Яксли вспыхнула и вылетела за дверь. Она была настоящей слизеринкой — настойчивой, хитрой, скрытной. Как и её дед, которого Минерва имела несчастье знать, Марианна обладала способностью быстро реагировать и поворачивать ситуацию так, как выгодно ей. И всё же южная материнская кровь давала о себе знать. В глубине души Минерва надеялась, что однажды именно это и спасёт слизеринку от беды. Или, напротив, погубит окончательно. Как знать.

В итоге ей пришлось идти к Флитвику, который только вздохнул и сказал: «Жаль, что ночью, столько проблем». Минерва едва сдержала ругательство — будто дуэль днём была бы абсолютной нормой! Потом они под Дезиллюминационными чарами отправились в туалет Миртл — на охоту. Вскоре компанию им составила Гестия Джонс под предлогом того, что ей интересно взглянуть, чему она научила студентов за два месяца. Вид у неё был довольный, а когда Марта загнала соперницу под умывальник и обезоружила, она даже поцокала языком. Разумеется, никто, кроме Минервы, этого не услышал.

И вот теперь она сидит в кабинете, придумывает, куда бы отправить этих бестолочей на отработку. А у неё ведь даже нет сил на них злиться. Они наверняка и не понимают, в чём именно их вина! Совершенно другое поколение. Особенно эти: Снейп с её континентальным рыцарским воспитанием, Блетчли, избалованная богемной матерью и занятым бизнесом отцом, Криви и Уизли — настоящие гриффиндорцы. Непонятно как вообще они попали к Флитвику! Поттер и Малфой — странные, очень похожие дети, воспитанные совершенно разными родителями. Оба вечно что-то просчитывают, прикидывают. МакГонагалл готова поставить последнюю пачку травяного чая, что ещё пара лет — и это будут вторые близнецы Уизли, только с уклоном в науку. Хогвартс от их экспериментов ещё содрогнётся. Мерлинова борода, как они вообще такие выросли?

А ещё ведь придёт Майкл Блумберг, на которого молится весь преподавательский состав. Магглорождённый гений, идеальный староста, защита для всех когтевранцев, правая рука Флитвика. Идёт ровно по всем предметам, но Гестия мечтает уговорить его на Аврорат. Голова у парня холодная, а рука твёрдая. И вот теперь надо назначить ему наказание. Мерлин всемилостивый, срам-то какой!

Директор готова предаваться самобичеванию бесконечно, но её отвлекает Реджинальд Булстроуд, который без особой печали сообщает, что Марианна Яксли лишилась чувств, пока накладывала Косметические чары. После завтрака у неё намечалось свидание и, вероятно, она перестаралась. Тон у Булстроуда скучающий.

— Спасибо, мистер Булстроуд. Мисс Яксли в Больничном крыле?

— Да, мэм. Ей отлевитировали, — он кивает. — И я точно могу сказать, что это такой же случай, как со всеми предыдущими девочками.

— Мистер Булстроуд, — предупреждающе начинает МакГонагалл, но тот и ухом не ведёт.

— Это очевидно, мэм. Кроме того, замечу, что слухи о пророческом даре Снейп ходили давно, а я предпочту доверять человеку с такой фамилией.

На несколько секунд это заявление лишает директора дара речи.

— Мистер Булстроуд, и вас не смущает, что этому человеку одиннадцать лет?

Слизеринец хмыкает.

— Ничуть, мэм. Знаете, они в сентябре столкнулись с Яксли в подземельях. Яксли достала палочку, а Снейп её обезоружила. И я предпочту идти за тем, кто действительно что-то из себя представляет, даже если ей одиннадцать лет.

МакГонагалл моргает.

— Мисс Снейп обезоружила мисс Яксли?

— Да. Это было довольно неожиданно.

— И вы были тому свидетелем?

Уголок рта у парня ползёт вверх.

— Как вам сказать… в некотором роде.

— А поточнее? — глаза МакГонагалл сужаются.

— Я был в малой лаборатории, а они столкнулись как раз за дверью.

— И вы им не помешали? И не сняли баллы?

— Яксли сняла баллы со Снейп за нарушение дисциплины. Я подумал, что этого достаточно.

— И выяснили, что из себя представляет мисс Снейп.

— Вроде того, мэм.

— Ясно, — она барабанит пальцами по столу. — Мистер Булстроуд, вы знали о том, что произошло сегодня ночью?

— Вы о дуэли?

МакГонагалл хлопает ладонью по столу, едва не сметая бумаги.

— Вы знали и ничего не предприняли!

— Вы имеете в виду, что я не предупредил вас? — тёмные глаза сужаются.

МакГонагалл вздыхает.

— Вы совершенно не жалеете о содеянном, — констатирует она. — Хотя они нарушили правила, а вы староста.

Некоторое время Реджинальд изучает директорский кабинет. Останавливает взгляд на Распределяющей шляпе.

— Если говорить честно, директор, я сожалею о двух вещах. О том, что в Хогвартсе не преподают иностранные языки, и о том, что упустил момент, когда Яксли отправилась к вам с отчётом.

— Мистер Булстроуд, — устало произносит она. — Вы понимаете, кому вы это говорите?

Он улыбается.

— Вполне, мэм.

— Можете быть свободны. И пять баллов Слизерину за попытку помочь другому факультету.

* * *

«Папа, с меня и Альбуса сняли по 20 баллов за то, что мы спасали друзей от профессоров, а нас всё равно поймали. Ночью. И отработку назначили. Прости, пожалуйста, такого не повторится — никогда-никогда, — только ты, главное, маме не говори.

Роза»

Рон Уизли дважды перечитал записку, принесённую взъерошенной совой, и расхохотался.

Хьюго оторвался от разглядывания витрины «Всё для квиддича» и с любопытством взглянул на отца.

— У меня есть печенье, — сообщил он, пока сова недовольно топталась на отцовском плече.

Внимание Рона переключилось на сына.

— Зачем ты носишь с собой печенье?

— А если мы проголодаемся? — в голосе Хьюго было истинное недоумение. — Или вот, птичку покормить, — с этими словами он порылся в карманах мантии и извлёк упаковку поломанного, но вполне пригодного к употреблению печенья. Достал одно, встал на цыпочки и протянул угощенье сове.

Птица взглянула на мальчика с благодарностью и принялась засыпать мантию аврора Уизли крошками.

Рон ещё раз перечитал записку, почесал затылок.

— А ручки у тебя нет? — с надеждой спросил он.

— Маггловской? Надо посмотреть, — задумчиво откликнулся Хью. — Ты пока сову покорми. Она вон какая худенькая.

Руки Уизли-младшего снова исчезли в карманах.

— Есть! — триумфально провозгласил он. — Ой. Это не ручка. Это карандаш.

— Ничего, давай, — Рон нацарапал на обратной стороне пергамента «договорились» и в этот момент на него кто-то налетел.

— А, Малфой, — Рон окинул старого знакомого весёлым взглядом. — Что-то ты хмурый.

— Получил неприятное письмо, — процедил Драко, намереваясь протиснуться мимо, но Рон его остановил.

— Малфой, а письмо-то не от сына?

На лице Драко последовательно отразились удивление, недоумение и тихая обречённость.

— А это от твоей дочери? — он кивнул на клочок пергамента в руке Рона и на сову, пожиравшую печенье так, будто её не кормили неделю.

— Ага. И она тоже во что-то вляпалась.

Малфой поморщился, будто сама мысль о том, что наследник его рода может во что-то вляпаться, вызывала у него отвращение.

— Показывай.

Он внимательно прочитал записку Розы и присвистнул. Хьюго восхищённо вытаращился. Он умел свистеть громко, зазывая друзей (научил дядя Джордж), и свистеть так, чтобы бабушка не могла понять, откуда идёт звук (научил дядя Фред). А вот этот незнакомый мужчина свистел тихо, с переливами, и как-то… удивлённо.

— Научите меня так свистеть! — Хьюго предпочитал получать желаемое сразу, особенно когда дело касалось новых умений.

Отец почему-то покраснел и пробормотал что-то о манерах, а второй волшебник слегка улыбнулся. На Хьюго он смотрел так, будто уже видел его когда-то, но только давно, а теперь встретил вновь. Странный волшебник. Глаза у него были грустные и очень светлые, а ещё у него были залысины, как у дяди Перси и у дедушки. Только дедушка был уже старым, а этот волшебник — не старше папы. Наверное, он много нервничает. По крайней мере, тётя Одри говорит, что дядя Перси стал лысеть раньше времени, потому что у него ответственная работа, и он много нервничает. Тёте Одри Хьюго верит — она такая умная и всегда всё объясняет, даже если от её объяснений становится ещё непонятнее.

— Научу, но как-нибудь в другой раз, ладно? — предложил странный человек с залысинами. — А то что же мы будем свистеть посреди улицы.

Хьюго надул губы, но кивнул. Мало ли — вдруг, правда нельзя? А мама узнает и будет ругаться.

— Скорпиус тоже получил взыскание. Про баллы — ни слова, но, думаю, и баллы там тоже фигурировали. Просит не говорить матери. Можно подумать, я буду ей рассказывать! Ума не приложу, что произошло, тем более, ночью. Очень надеюсь, что не дуэль.

— Твоего сына с моей Розой?

Малфой снисходительно посмотрел на бывшего сокурсника.

— Скорпиус в жизни не будет драться с девочкой. Но, раз там участвовал ещё и Альбус Поттер, они могли ввязаться во что-то втроём.

— Слушай, Малфой, — Рон замялся, потом наложил невербальные Заглушающие чары. — У нас тут было расследование… Одно неприятное дело, неважно. Там среди свидетелей фигурировала леди Гамп. Такая активная старушка, у неё двое внуков в Хогвартсе, а муж до сих пор возглавляет какой-то отдел в Международном бюро магического законодательства.

— Слышал я про это дело, — мрачно откликнулся Малфой. — Исчезновение драгоценных камней из старейших ювелирных лавок. — Надеюсь, дело движется.

— Более-менее, — Рон не стал уточнять, что дело намертво застряло на отметке «нерешаемо» и грозило превратиться в позорный висяк, хотя к нему уже привлекли всех, кого можно и нельзя. — Так вот, эта леди Гамп сказала, что видела на днях Снейпа на каком-то пафосном мероприятии во Франции.

Драко заёрзал.

— Это я к тому, — невозмутимо продолжал Рон. — Что ходят слухи, будто у Снейпа есть ребёнок. И что этот ребёнок не учится в Дурмстранге.

Лицо Малфоя было непроницаемым.

— Это я к тому, — снова произнёс Рон, на сей раз с более явным намёком. — Что они могли нарваться не втроём, а вчетвером.

Малфой вздохнул и посмотрел на Хьюго.

Рон тоже вздохнул, вынул из кармана пару галлеонов и протянул сыну.

— Можешь купить себе те перчатки, которые ты так хотел. Или что-нибудь ещё.

— Сам? — глаза мальчишки загорелись.

— Сам, — подтвердил Рон.

Хью метнулся в сторону и исчез в магазине «Всё для квиддича».

Малфой ухмыльнулся:

— Подкуп, значит?

— Заткнись, Малфой, — беззлобно откликнулся Рон. — Ребёнок в Хогвартсе?

— Уизли, поклянись, что не расскажешь своей жене, не расскажешь Поттеру и вообще никому не расскажешь, — Драко был предельно серьёзен. — Северус пообещал Попечительскому совету Хогвартса помощь в организации следующего Турнира Трёх Волшебников, чтобы информация временно не просочилась в прессу. Родители чистокровных молчат, родителям полукровок всё равно. Она в Хогвартсе.

— Девочка?

— Да. Повторяю: поклянись, Уизли.

— Малфой, честное слово тебе даю, от меня никто ничего не узнает. Только ведь всё равно наружу выплывет.

— Выплывет, — не стал отрицать тот. — Хотя знаешь, из Хогвартса новости плывут очень долго, если на то есть желание администрации.

Они понимающе переглянулись.

Рон Уизли и Драко Малфой учились на разных факультетах, были врагами больше восьми лет, но детство у них было общее: в некоторых вещах они понимали друг друга без слов.