Новые истории старого замка (джен)

Холодным ноябрьским утром над верхушками Запретного леса показались первые лучи алого солнца. Пара воспалённых глаз сквозь толстые стёкла очков наблюдала за окрестностями с самой вершины Северной башни. На маленькой смотровой площадке стояла женщина, плотно закутавшись в тёплую мантию. Она созерцала мир и читала знаки. И ей не нравилось то, что она видела.

Такого безветрия в это время года не бывало давно. Всегда общительные деревья, казалось, приняли обет молчания, как и опавшая листва, притихшая у их корней. Поверхность Чёрного озера лишь изредка подёргивалась мелкой рябью, напоминающей мурашки на теле человека. «Затишье перед бурей». Так, кажется, это называют магглы. Иногда и эти простецы, несведущие в тайнах туманного будущего, способны почувствовать перемены.

Женщина начала спускаться по винтовой лестнице. Пройдя ярус с полками, сплошь заставленными стеклянными шариками, она оказалась в маленькой пропахшей благовониями спальне. Это был её дом. Она опустилась в кресло, напоминавшее трон, закурила трубку и глубоко задумалась.

Здесь проходили годы и годы. Годы, которые унесли прочь её молодость и воодушевлённость. Годы, которые дали осознание своего дара и своей ответственности за него. Годы, которые сорвали театральную шелуху мелких предсказаний и разноцветных цыганских шалей. И наконец годы, которые научили слушать, молчать и скрываться в тени. Ведь судьба не любит суеты и шума.

Но сейчас настало время говорить.

Женщина подошла к зеркалу и, не обращая внимания на окружавшие её тени, заколола волосы деревянным гребнем.

Пришла пора всерьёз вглядеться в паутину судеб, так загадочно и даже пугающе переплетавшихся в глубинах хрустального шара.

Скоро к ней придут за ответами. И Сивилла Трелони будет готова их найти.

* * *

Воскресенье в гостиной Гриффиндора было ничем не примечательным. Фред наконец смог вывести Джеймса из состояния меланхоличной задумчивости, в котором последний пребывал вот уже больше месяца. Сплетни на тему тёмной магии Поттера практически сошли на нет, раму с погибшим Древом Жизни спрятали в одной из многочисленных кладовых Хогвартса, и вся ситуация в целом, казалось, изжила себя. Сойдясь на том, что та трухлявая картина просто выбрала неудачное время, чтобы помереть, Фред и Джеймс принялись играть в подрывного дурака. Роксана и Филлис со смехом наблюдали за тем, как кузены поочерёдно обжигали себе носы об искрящиеся карты.

Курт всё ещё был обижен на Фреда из-за пятничной перепалки и посему сидел чуть поодаль, погрузившись в книгу по трансфигурации.

Младшие Уизли-Поттеры тоже тут как тут: горячо спорят о чём-то. Рози яростно тычет пальцем в библиотечную книгу и уже на повышенных тонах доказывает что-то Альбусу. Тот же, вопреки спокойному нраву, не менее громогласно пытается отстоять свою точку зрения.

Обычный вечер в Хогвартсе. Был. До тех пор, пока вернувшиеся с ужина гриффиндорцы не начали делиться новостями.

— А вы слышали, что позавчера исчезла третьекурсница?

— Как исчезла? Совсем?

— Нет, Бобби, по частям! Ну ты думай что спрашиваешь!

— А может, и по частям! В нашей школе и не такое случалось.

— С какого факультета? Надеюсь, со Слизерина?

— Говорят, что с Гриффиндора!

— Как же так?

— По-моему, это та девчонка Уизли.

Фред напрягся, услышав свою фамилию. Роксана и Роза тоже огляделись по сторонам. Вокруг были встревоженные лица.

— Что уже опять приключилось? — раздосадовано простонал Джеймс, потирая дымящуюся бровь.

В этот момент в гостиную вошли трое взрослых. Это были профессор Макгонагалл, профессор Лонгботтом и…

— Пап? — одновременно воскликнули Джеймс и Альбус.

«Это он!», «тот самый», «шрам», «Поттер» — слышалось отовсюду.

Это действительно был тот самый Гарри Поттер, в прошлом победивший самого опасного тёмного волшебника, а в настоящем возглавляющий Департамент мракоборцев. Выглядел он более чем заурядно: взрослый волшебник в чёрной дорожной мантии, круглые очки, на лбу побелевший, едва заметный шрам в виде молнии. Однако за всей этой внешней простотой ощущалась серьёзная магическая мощь и огромный боевой опыт. Многие дети смотрели на него с нескрываемым восхищением, мгновенно позабыв о том, как приписывали его сыну всяческие тёмные таланты.

Дождавшись, пока шепотки стихнут, директор обратилась к гриффиндорцам:

— Мы здесь, чтобы сообщить вам о некоем происшествии, — негромко начала она.

В гостиной повисла гробовая тишина.

— А также мы хотим собрать информацию, которая поможет нам в расследовании, — подал голос Гарри Поттер.

Профессор Лонгботтом молча смотрел на своих подопечных, переводя взгляд с одного лица на другое.

Собравшись с духом, Макгонагалл произнесла:

— Сегодня утром один из студентов сообщил нам, что в субботу студентка третьего курса Молли Уизли не пришла на назначенную встречу в библиотеке. Также она не появлялась на завтраке, обеде и ужине.

— Нам необходимо выяснить, когда и при каких обстоятельствах вы видели её в последний раз. Любая деталь может иметь значение, — произнёс главный мракоборец. — Я лично поговорю с каждым, кому есть что сказать.

* * *

В классе Зельеварения, как обычно, царил полумрак. Если по будням помещение освещалось зачарованными светильниками в виде факелов, то в выходной день единственным источником света был голубоватый огонёк под небольшим котелком с зельем.

Котёл стоял на парте в самом непопулярном, а потому и самом укромном уголке класса. Именно это место облюбовала Доминик Уизли. Даже во время занятий поблизости мало кто располагался. Всех почему-то смущало пустое полотно в бронзовой раме, висящее в этой части класса. Ники понимала причину их дискомфорта. Она и сама частенько ощущала на себе взгляд, словно следящий за каждым её движением. Девочка знала, что это портрет кого-то из предыдущих учителей Зельеварения. Про себя она называла его Профессор N или Мистер Голос.

Доминик давно уже привыкла и к постоянному наблюдению, и к редким, но весьма запоминающимся разговорам. Если их можно таковыми назвать.

Когда портрет впервые к ней обратился, Доминик чуть не опрокинула свой чемоданчик с ингредиентами. Это было ещё на первом курсе, когда она следовала за профессором Слизнортом по пятам и заглядывала в каждый котёл.

— Вам не говорили, юная леди, что не следует совать свой нос в кипящее зелье? — раздался негромкий, но отчётливый голос.

Так и не найдя источник звука, Ники с подозрением осмотрела пустую раму. Быстро отойдя от испуга, она выпалила:

— А вам не говорили, что тайком следить за прелестной первокурсницей — не самый высокоморальный поступок?

Услышав в ответ насмешливое хмыканье, Доминик окончательно успокоилась.

С тех пор прошло два года, и время от времени Мистер Голос вставлял свои едкие замечания касательно «бездарного варева», из которых слизеринка умудрялась извлечь дельные советы. Она даже по-своему привязалась к этому баритону несмотря на то, что ни разу не видела его обладателя.

Вот и сейчас, услышав рядом знакомое покашливание, Доминик улыбнулась в предвкушении занимательной беседы.

— Добрый день, профессор, — не оборачиваясь поздоровалась она. — Давно здесь?

— Если мне не изменяет память, то около пятнадцати лет, — после недолгой паузы ответил Голос.

— О-о, — задумчиво протянула Доминик, отсчитывая капли слёз фестрала.

Предусмотрительно подождав, пока девочка закончит процедуру, профессор поинтересовался:

— Откуда у студентки третьего курса столь редкий ингредиент?

— Моя семья имеет некоторые связи, — похвасталась Ники.

— Пожалуй, Шляпа не ошиблась, распределив вас на мой факультет, — казалось, профессор был доволен её ответом.

— Вы говорите, будто вы сам Салазар Слизерин, — хихикнула девочка, помешивая отвар длинной посеребрённой ложкой.

— Что это за зелье? — проигнорировав последнюю реплику, спросил Голос.

— Неужели не знаете? — удивилась Доминик. — Это Зелье искренности. Очень сложное.

— Вы имеете в виду Сыворотку правды? — тон профессора мигом похолодел на несколько градусов по Фаренгейту.

— Да нет же! — возразила Ники, наконец обернувшись к бронзовой раме.

Девочка замерла на месте: вместо привычного серого полотна она увидела незнакомого мужчину. Пробежав взглядом по темным волосам и крупному носу, она остановилась на чёрных, не отражающих свет глазах.

— Долго вы собираетесь меня разглядывать? — всё так же прохладно осведомился теперь уже не отсутствующий обитатель портрета.

— П-простите, — запинаясь пробормотала Доминик. — Я п—просто…

— Я в курсе, что моя наружность не из тех, которые вызывают восхищённые вздохи. Сейчас не об этом. Зелье. Вы не ответили на мой вопрос.

— Ах, это, — Ники заметно расслабилась, снова почувствовав себя в своей стихии. — Как я уже сказала, это Зелье искренности. Оно не из списка запрещённых. Сыворотка правды имеет с ним несколько общих ингредиентов и схожее действие, но это всё же разные зелья.

— И каков же его эффект? — в голосе профессора появилась заинтересованность.

— Оно провоцирует на проявление настоящих эмоции. Если выразиться изящно, то срывает маски.

Зельевар задумчиво покачал головой.

— Варить его, правда, долго. Сегодня сниму с огня, будет настаиваться сорок три дня, потом уже коготь феникса добавлю, — Доминик продолжала щебетать, как вдруг резко сменила тему. — А почему вы сегодня решили появиться? Негде спрятаться, что ли?

— Я не прячусь, — мужчина поморщился. — Просто мне по душе уединение.

— Так что же сегодня пошло не так?

— Переполох, — односложно ответил профессор и повернул голову, словно глядя куда-то за раму.

Доминик хотела ещё расспросить и о переполохе, и о самом собеседнике, но заметила его явное намерение удалиться.

— Как вас хотя бы зовут? — поспешно воскликнула она.

В классе Зельеварения с громким скрипом отворилась дверь.

— Доминик, кузина Молли пропала, — с порога завопил ввалившийся Альбус.

— Общий сбор, — подхватила запыхавшаяся Рози. — Сегодня в ноль сорок третьей. Через час.

— Что за шутки? — не поверила Доминик.

— Никаких шуток, — заверил Ал. — Передашь Виктории? На этот раз без неё едва ли обойдёмся.

— О’кей, — всё ещё сомневаясь, Доминик потушила огонь под котелком, на скорую руку навела порядок на столе и направилась к выходу из класса.

— Ты с кем-то говорила или мне послышалось? — переводя дыхание, спросила Рози.

— Да так, — Ники неопределенно повела плечом. Обернувшись, она увидела привычно пустующую раму. — Сама с собой болтала.

* * *

Директор Макгонагал и Гарри Поттер неспешно поднимались по бесконечной винтовой лестнице и сопоставляли полученную информацию.

— Данных не так уж много, — рассуждал глава мракоборцев. — В пятницу была замечена в гостиной Гриффиндора во время «громкой семейной ссоры», как выразилась мисс Теннеси с четвёртого курса. После чего провела вечер в библиотеке с Деймоном Гилбертом. Вернулась ли в спальню — неизвестно, ведь соседки привыкли не заглядывать за задёрнутый полог.

— Я даже предположить не могу, что же с ней произошло, — сокрушалась Макгонагалл. — Такая прилежная ученица, и мухи не обидит.

— Сейчас главное — найти её как можно скорей, — сухо ответил Поттер.

Не найдя на Карте Мародёров точки с подписью «Молли Уизли-мл», Гарри готов был предположить самое худшее. Если девочка не в Хогвартсе, её жизни может угрожать серьёзная опасность.

— Скажите директор, — обратился мракоборец к своей бывшей преподавательнице, — вы уверены, что нам стоит тратить время на этот визит?

— Да, Гарри, я уверена, — на момент отойдя от своей официальной манеры, кивнула Макгонагалл. — Она уже не та, что раньше.

«Старая мошенница» — пропищала у Поттера в голове тринадцатилетняя Гермиона, и он невольно улыбнулся. Но, вспомнив о чём-то, снова стал серьёзным.

— Кто у вас преподаёт ЗОТИ? — спросил он у директора.

— Профессор Беннет, — ответила та. — Уже четвёртый год на должности.

— Хороший специалист? — поинтересовался Поттер.

— Неплохой. Звёзд с неба не хватает, но и придраться не могу.

— Мне нужно будет с ним поговорить. В такое неспокойное время он должен быть начеку.

Макгонагалл понимающе кивнула.

В это же время по ступеням Северной башни крались ещё две пары невидимых ног. Стараясь не шуметь и не толкаться, Курт Финниган и Фред Уизли следовали за директором и главным мракоборцем.

Пока в Гриффиндорской башне шёл опрос учеников, Джеймс, Альбус и Рози умудрились куда-то смыться. С ними Гарри поговорил в самом начале, и они, воспользовавшись шумихой, выскользнули из гостиной. Когда же взрослые закончили сбор информации и собрались уходить, Курт и Фред, не сговариваясь и даже не переглядываясь, помчались в свою комнату. Оттуда они вышли уже под мантией-невидимкой из семейного магазинчика Уизли. Размолвки были если не забыты, то отложены до более спокойных времён.

Поднявшись наконец до самой вершины Северной башни, профессор Макгонагалл постучала в дверь. Почти тотчас же на пороге появилась женщина, в которой Гарри Поттер едва узнал преподавательницу, которая когда-то пророчила ему безвременную гибель. Прямая осанка, простое серое платье, курительная трубка в руке — весь образ был словно антиподом некогда пёстрой взъерошенной прорицательницы похожей на стрекозу.

— Здравствуйте, Сивилла, — поздоровалась профессор Макгонагалл. — Мы сегодня по важному делу.

— Милости прошу, — профессор Трелони пропустила гостей вперёд, а сама зачем-то подошла к перилам и взглянула вниз, на лестницу, после чего вернулась в свой кабинет. Этого мгновения, пока дверь была открыта, как раз хватило, чтобы Фред и Курт беспрепятственно проследовали за директором.

Гарри Поттер осмотрелся. Он никогда раньше не был в этой комнате. Он знал, что Сивилла Трелони обитала где-то рядом с классом Прорицаний, но ему не доводилось заскакивать к ней на чай. Обстановка всё же напоминала о прежней Трелони: опущенные шторы, восточный аромат благовоний, мягкие пуфики на полу, фарфоровый сервиз на кофейном столике.

«Может, она только внешне изменилась?..» — подумал Гарри.

Дверь распахнулась и с грохотом впечаталась в стену. Сильный порыв ветра промчался по комнате, распахнул на ходу створку окна и вырвался наружу, захватив с собой бордовую занавеску. Казалось, шторка была готова отправиться в путешествие к озеру, и только карниз удерживал её от этого.

— Ах, простите, — сказала Трелони, — забыла задвинуть засов. Только он от сквозняков и спасает.

О чём-то вспомнив, прорицательница то ли кашлянула, то ли хмыкнула и взялась наводить порядок.

Одним лёгким взмахом палочки она разобралась с замком, вторым — с трепещущей шторой, а трубка просто исчезла из её руки сама собой.

— Рада вас видеть, мистер Поттер, — обратилась она к Гарри, который успел вооружиться палочкой, пока отворялась дверь. — Чувствуйте себя как дома.

Мракоборец окинул комнату настороженным взглядом. Не обнаружив ничего потенциально опасного, он спрятал палочку и сел на невысокую деревянную табуретку с мягкой обивкой. Профессора Хогвартса расположились в креслах по соседству.

— Я вас слушаю, Минерва, — начала разговор Трелони. — Что привело вас ко мне?

— Пропала ученица, — устало произнесла профессор Макгонагалл. — Вам что-нибудь известно?

На лице Трелони не было ни капли удивления.

«Сейчас начнётся, — подумал Поттер. — Наплетёт с три короба, да ещё и смерть предскажет».

— Задавайте вопросы точнее, — произнесла профессор Прорицаний.

Гарри слегка удивился. Это было не то, чего он ожидал. Но Макгонагалл нисколько не смутилась и действительно начала спрашивать. Последовала череда коротких вопросов и таких же коротких ответов. Главе мракоборцев оставалось лишь наблюдать.

— Она жива?

— Да.

Облегчённый выдох.

— Она в опасности?

— Уже нет.

Ещё один выдох.

— Она в Хогвартсе?

— И да и нет.

— Что это значит? — вклинился Гарри. — Где сейчас Молли Уизли?

— Скажем так, она в ином измерении. Но это измерение, безусловно, принадлежит нашей школе.

— Вы говорите о Выручай-комнате? — предположил Поттер. — Но она ведь сгорела много лет назад.

Сивилла пожала плечами.

— Молли может сама вернуться? — спросила Макгонагалл.

— Я полагаю, что нет, — Трелони развела руками. — Ещё вопросы?

Директор отрицательно покачала головой.

— Вы знаете что-нибудь ещё? — на всякий случай спросил Гарри.

Прорицательница выразительно промолчала.

— Спасибо, Сивилла, — сказала профессор Макгонагалл, поднимаясь с кресла. — Мы пойдём.

Двое гостей покинули кабинет: одна обнадёженная, второй — озадаченный.

— А теперь, — произнесла профессор Трелони, — прошу показаться всех остальных.

Курт и Фред, замершие под мантией-невидимкой, старались даже не дышать.

— Я жду.

Мальчики нехотя повиновались и стянули мантию. Но к их удивлению этим хозяйка кабинета не удовлетворилась:

— Я сказала все остальные.

Возле занавешенного зеркала материализовался Джеймс. Фред и Курт вытаращили глаза. Им не терпелось узнать, где он раздобыл ещё одну мантию и почему не позвал их с собой, но время и место показались обоим не самыми подходящими.

— Извините за сие вторжение, — Фред дурашливо раскланялся перед Трелони, подталкивая Курта к выходу и выразительно подмигивая кузену. — Простите великодушно! Бьём челом и удаляемся.

Он уже открыл дверь, чтобы покинуть комнату, но Курт остановил его и махнул головой в сторону Джеймса. Тот по-прежнему стоял напротив профессора Прорицаний.

— Вы ведь сказали им не всё? — вопрос Поттера больше походил на утверждение.

Курт с Фредом снова удивлённо переглянулись. Они так и остались стоять в дверном проёме. Трелони внимательно вгляделась в лицо Джеймса.

— Я сказала им всё, — её губы тронула лёгкая улыбка, и после небольшой паузы профессор продолжила: — Всё, что им необходимо знать.

— Но не всё, что знаете сами, — закончил её мысль Поттер.

— Во многой мудрости много печали, мой дорогой.

Фред уже хотел было вмешаться в этот мутный диалог и попытаться вытрясти из старухи всё, но его остановил ощутимый тычок локтем. Курт, обладавший более тонким чутьём, понимал: если у них и получится узнать больше, то лишь через Джеймса.

Да и сам Поттер, видимо, осознавал это. Он взвешивал каждое слово.

— А есть ли что-то, о чём необходимо знать нам? Не зря ведь картина с Древом Жизни выбрала именно меня?

— Считаете себя избранным? — ответила Трелони вопросом на вопрос. — Это нелёгкая ноша. Уверены, что хотите принять её?

— А у меня есть выбор?

Неожиданно прорицательница рассмеялась:

— Я задаю себе этот вопрос каждый день. И каждый раз получаю новый ответ.

Профессор Трелони грациозно опустилась в своё кресло и, немного поразмыслив, изрекла:

— Что ж, хоть вы трое и не выбрали Прорицания, сегодня я преподам вам внеклассный урок. Присаживайтесь.

Фред, так до сих пор и державшийся за дверную ручку, захлопнул дверь и плюхнулся на широкий пуфик. Курт и Джеймс разместились по обе стороны от него.

Прорицательница закурила взявшуюся ниоткуда трубку.

— Будущее туманно, размыто и многолико, — начала вещать профессор Трелони. — Прорицания же — это наука чтения знаков и искусство придания им смысла.

— А ты уверен, что она нам хоть чем-то поможет? — с сомнением шепнул Фред на ухо Джеймсу, но тот лишь раздраженно дёрнул плечом. Похоже, услышанные слова не казались Поттеру совсем уж бессмысленными.

— Наша жизнь напоминает дорогу с множеством развилок. Буквально от каждого предыдущего шага зависит следующий. Всё имеет свои последствия. У магглов это зовётся эффектом бабочки.

Взгляд Курта стал расфокусированным. В повседневной жизни он был хорош в элементарных прогнозах наподобие «если мы подсунем в исчезающую ступеньку дьявольские силки, кто-то может пострадать». Однако от запутанной философии Прорицаний он оказался так же далёк, как и откровенно зевающий Фред.

— Но прежде чем заглядывать в будущее, следует обрести уверенность в настоящем. Мистер Финниган, моё первое сказание для вас.

Курт вздрогнул от неожиданности. Он не думал, что эта странная профессорша знает его имя.

— Сказание? — переспросил Фред, со скепсисом приподняв брови. — Может, вы имеете в виду предсказание?

— Предсказание — это о будущем, — терпеливо пояснила Трелони. — Мы же сейчас о другом временном срезе.

«Да я уже понял, что вы любите понапустить туману и украсить это всё непонятными словами», — мысленно ответил Фред. Вслух же лишь промычал что-то невнятное.

— Итак, Курт Финниган, — профессор внимательно вглядывалась в лицо мальчика. — Сообразительный, чуткий, верный, однако с множеством тревог.

Фред не выдержал и прыснул. Трелони не обратила на это внимания и продолжила общаться с Куртом:

— Есть у вас некий секрет, который свяжет вас со всей этой историей. Да не будет у вас страха. То, что вам сейчас кажется слабостью, может обернуться силой, стоит лишь облечь это в слова.

Курт неуютно заёрзал на пуфике. Он начал опасаться, что эта женщина раскроет что-то личное, и уж тогда друзья будут смеяться над ним до конца его дней. Однако на этом прорицательница перешла к следующей «жертве»:

— Фред Уизли… младший.

Парнишку слегка передёрнуло. Насмешливое настроение сменилось откровенной злостью. Он не любил вспоминать о том, что его имя ранее принадлежало кому-то ещё. Кому-то важному, яркому. Кому-то, чьё отсутствие зияло чёрной дырой в сердцах его близких.

Трелони выдержала паузу, после чего слегка печально произнесла:

— Что бы ни прозвучало сейчас из моих уст, вряд ли вы меня услышите, мистер Уизли.

Фред мрачно взглянул на неё.

— А что же вы? — с вызовом сказал он. — Давайте, расскажите, какой я… хм, что там в списке дежурных комплиментов? Отважный, верный, остроумный.

— Именно так, — беззлобно согласилась профессор. — Вы очень точно себя характеризовали. Поэтому перейду сразу к сути. Для вас у меня лишь одна фраза: слова тоже имеют вес. Всё.

— Ага, спасибо, — Фред поднялся с пуфика и прислонился к дверному косяку. — Давайте свою сказку для Джеймса, и мы пойдём.

Курт почувствовал себя неловко, не зная встать ему вслед за Фредом или остаться рядом с Джеймсом. Он решил сделать нечто среднее, и поэтому подвинулся на край пуфика и стал завязывать шнурки на ботинках, которые были и без того идеально завязаны.

— Джеймс Сириус Поттер, — произнесла прорицательница с особым теплом. — Может, вы этого не осознаёте, но на вас держится очень многое. Семья и друзья ценят вас. И в скорости Хогвартсу предстоит пройти через череду событий.

Мальчишки напряглись.

— Не пытайтесь нести всё на своих плечах, мистер Поттер. Вас окружают удивительные люди. Не бойтесь доверять им и принимать их помощь, — профессор поднялась с кресла и легонько кивнула, прощаясь.

Фред буквально выпал в коридор, окончательно разочарованный разговором. Курт поспешил за ним.

Трелони проводила Джеймса до дверей и как бы невзначай обронила:

— Хогвартс — это не просто стены, мистер Поттер, — она провела рукой по дверному косяку, словно погладила кого-то огромного и, определённо, живого, после чего беззвучно закрыла двери.