Молли навсегда (гет)

Рудольфус Лестрейндж пребывал в дурном расположении духа, проклиная малолетних идиотов, гормональные катастрофы и суку-судьбу, заставлявшую его разрываться меж двух — да что там! — даже нескольких огней. А ещё, периодически накладывая на свои покои согревающие чары, он думал о мисс Блэк, о мисс Прюэтт, об отце, о Магнусе Нотте, о Тёмном Лорде и Великом Светлейшем. И всё как-то неладно выходило, куда не кинь.

А ещё этот бал, провались он мантикоре под хвост!

— Наконец-то! — проследив за полётом брата, бесшумно влетевшим в окно и приземлившимся посреди покоев, Лестрейндж-старший взмахом палочки захлопнул оконные ставни. Согревающие чары он бросил уже не на комнату, а на младшего представителя рода.

— Как прошло? Не слишком ты быстро?

— В самый раз, — буркнул Рабастан, срывая с себя куртку. — Ещё немного — и мне пришлось бы умолять отца срочно заключить помолвку. А заодно готовиться к дуэли с её братцами. Я в душ!

— Да подожди, — Руди бегло оглядел брата и хмыкнул, не сдержавшись. — Помолвку, говоришь? Ей так понравилось?

— Я не знаю! — проорал тот, скрываясь за дверью ванной префекта.

Из душевой Рабастан выбрался спустя пятнадцать минут вместе с клубами белого пара. Кровать ему Рудольфус уже трансфигурировал из кресла и даже собственноручно застелил, не рискнув позвать хогвартского домовика.

Басти в одном полотенце прошлёпал босиком по паркету и остановился у зеркала, висящего между двух окон. Придирчиво себя разглядывая, он хмурился и сопел.

— Ну что не так-то? А, Руди?

— Ты просто болен, — отозвался старший брат, готовясь ко сну. — Ложись спать, завтра великий день.

— У кого это? — оглянулся Басти. — У тебя?

— У миленькой рыжей бестии в гриффиндорских цветах, — Рудольфус аккуратно повесил рубашку на стул и принялся расстёгивать брюки. — И надень пижаму, ночи здесь прохладные. А чары на всю ночь не сохранить.

Скинув на подлокотник единственного кресла полотенце, младший натянул пижамные штаны и залез под одеяло, проигнорировав верхнюю часть спального костюма, заботливо разложенную на кресле.

— Руди, — позвал он, когда свечи уже были погашены. — Так что там с гриффами?

— Если не понимаешь, то завтра увидишь своими глазами. Тебе совсем её не жалко?

— Ты о чём? Всё же считаешь, что я ей не пара?

— Знаешь,.. — задумчиво начал Рудольфус. Он лежал на спине, закинув руки за голову, и любовался на луну в незашторенном окне. — Я тут подумал, что всегда считал мисс Прюэтт идиоткой и хамоватой бездарностью.

— Руди!

— Не рычи, я просто пытаюсь понять. Ты помнишь тот матч в прошлом году?

— Где она упала? Нет, я не был там. Гриффы ведь тогда размазали барсуков по полю?

— А я был. Страшная фигня была. У барсуков этот психанутый Патрик Трэверс совсем с катушек слетел. Прюэтт здорово досталось. Бладжер разнёс её метлу в щепки на высоте верхнего кольца.

— И что?

— Будто не знаешь, — хмыкнул он на беспокойный вопрос брата. — Девица провисела на этом самом кольце почти пятнадцать секунд и упала. И ведь ни одна гриффиндорская сука не подлетела. Говорили — не успевали.

— Вот скоты!

— Из профессоров вообще никто не смотрел, все как раз за ловцами следили в другом конце. Ну и конечно, множественные травмы, больничное крыло и костерост. А через неделю все уезжали на летние каникулы.

— Ты это к чему? — подозрительно спросил Рабастан.

— Мне кажется, она тогда для себя что-то решила. Тогда начала меняться. И, судя по всему, своей цели достигла. Знаешь, я ведь столкнулся с ней на выходе из школы и от неожиданности решил подшутить. Говорили, она метлу бояться стала, а я как раз летал, чтобы размяться.

— Ну ты и тварь!

— Дослушай, мелкий. Я протянул ей метлу и спросил: «Слабо взлететь?». А она побледнела, отшатнувшись от метлы и убежала обратно в школу. Чтобы Прюэтт ничего не сказала, не оскорбила, не прокляла… Тогда, в поезде, я боялся, что она меня всё же приложит чем помощнее. И столько щитов поднял. А её будто подменили. Словно после каникул она стала абсолютно другой. Что-то такое появилось в ней, не объяснить.

— Сдохнуть можно! — выпалил Басти, садясь на кровати. — Почему ты мне раньше не сказал, что она боится летать?

— Это бы что-то поменяло?

— Не думаю.

— Ты бы только лишний раз себя накрутил. Всё, давай спать.

Рабастан снова лёг и притих, и Рудольфус от всей души пожелал ему удачи, чем бы не закончилась эта влюблённость. Особенно завтра, на балу.

— Мечтаешь? — спросил он ещё через полчаса. Уснуть не удавалось.

— От неё так вкусно пахнет, Руди. Мёдом и немножко корицей. И ещё чем-то.

— Хм.

— А кожа такая нежная.

— Это где?

— И волосы! Я готов отдать всю свою коллекцию кинжалов за одну возможность расплести её косу.

— Не слишком дорого?

— А ещё у неё очень тонкая шея. У меня чуть крышу не снесло, когда совсем рядом увидел… У нас в роду не было вампиров?

— Только бабушка.

— Придурок!

Молчание угнетало.

— Эй, Басти. Всё равно уснуть не могу. И ты не спишь. Расскажи хоть, как всё прошло.

— Да я не знаю даже. Она сказала, что здорово, а я, кретин, даже попрощаться не смог, понимаешь?!

— Хм. Она, вероятно, впечатлилась, такой горячий слизеринский парень! Или не заметила?

— Трудно было не заметить, — мрачно ответил Рабастан. — Я завёлся практически сразу. А потом ещё в её спальне…

— Я весь прямо волнуюсь. Что ты делал в её спальне?

— А что мне оставалось, закинуть её в окно? Кстати, скажи Антуану спасибо. Метла — супер. Интересно, кого он на ней катает?

— Не знаешь?

— Чего? — сразу насторожился Рабастан.

— Была у него невеста когда-то. История трагичная. Невеста то ли погибла, то ли за другого вышла. Только ударило по нему знатно. Он ещё тогда преподавание бросил прямо в конце учебного года, хотя деканство даже предлагали. Вроде как Магнус его по кусочкам собирал. Отец тогда тоже здорово его замотивировал, так что с жизнью кончать Робертс раздумал.

— Мордред! Наверное, сильно любил!

— Сильно тупил, — не согласился Рудольфус. — Ничего не напоминает?

— А вернулся преподавать, когда я поступил в Хог? — решил не услышать его Басти.

— Угу, трёх лет не прошло. Ну надо же было за такой крохой приглядеть.

— Убью!

— Силёнок не хватит! Ладно, не знаю, чего вернулся. Может, отец велел, может, Светлейший позвал. Или то, и другое. Но на метле этой они точно катались, он её усовершенствовал специально для той девчонки. Сказал, что лично тебе шею свернёт, если с метлой что-то случится.

— Катались, говоришь? — протянул Рабастан ехидно.

— Угу, испытывали метлу, во всех смыслах. И не скалься, может, у человека это единственное светлое воспоминание.

— А ты откуда всё это знаешь?

— Посидели как-то раз летом, выпили. Меня тогда здорово отделал мистер Нотт — живого места не осталось. Антуан и рассказал после третьей бутылки. Только ни имени, и ничего такого. Да и рассказом не назовёшь. Всё в том ключе, что жизнь дерьмо, а женщинам верить себе дороже. Что с ней стало, куда делась, он, похоже, сам не знает. Была — а теперь вот нет.

— Имя ты считать мог.

— Ха, он окклюмент. Врезал бы по мозгам, а у меня там и без того всё гудело.

— Дай зелье, а? Не заснём же!

— Нервничаешь?

Рабастан засопел.

— Драккл с тобой. Лови. И мне тоже не помешает.

* * *

Санька проснулась на рассвете и никак не могла вспомнить сон, а снилось что-то очень хорошее.

Открыв глаза, заметила коробку с так и не разобранными подарками, что возвышалась на столе. И счастливо улыбнулась, вспоминая вчерашний день. Никогда у неё не было такого в прошлой жизни. Столько людей поздравило! И столько подарков! Чего только стоит метла от мистера Нотта, а сколько подарили детишки, и друзья тоже. Красивое колье от отца, волшебные брошь и заколка от Рудольфуса и мисс Блэк, браслет от Роберта Вуда — всё же он милый. И Эжени могла собственноручно сделать ту книгу о знаменитых гриффиндорцах. А ведь это очень славно с её стороны. И ребят явно она подговорила, чтобы Санни сделали сюрприз с поздравлением.

Да что там, даже Артур постарался. Судя по реакции Эжени — крем очень дорогой. Узнать бы, для чего он служит. Хотя вот его-то она без сожаления бы продала, раз дорогой и известный. Решила всерьёз попросить у Эжени этот Ведьмополитен, да узнать, как давать объявления. Только бы Артур не узнал.

Но самым лучшим подарком был полёт с Рабастаном! Она сладко потянулась, пытаясь вспомнить ощущения. Так романтично, и ещё эта надпись! Только вот потом неловко получилось. Мерлин! Она просто не представляла, как увидится с ним после такого. Он явно понял, что она всё заметила. Оставалось только застонать и закрыть лицо подушкой.

— Тебе плохо? — оказалось, что в комнату влетела весёлая Эжени. Неудобно, когда двери толком не закрыть.

— Мне хорошо, — усмехнулась Санька. — Ты чего вскочила в такую рань?

— Так бал же сегодня!

— Ага, через двенадцать часов!

— А на обед пожалуют попечители. Представляешь? Мы до конца не были уверены, что они будут. Но на бал от них останется только пара человек. Всё-таки в основном там пожилые маги.

— Попечители! — Саньку обожгло воспоминание о синих глазах мистера Нотта. — Ты уверена?

— Конечно, уверена! Нам это сказали только вчера вечером. Всем старостам, я имею в виду.

— Надо же. Разве о таких вещах не говорят заранее?

— Ты ничего не понимаешь, директор Дамблдор очень занятой человек. И смог вчера вернуться только под вечер. А ещё надо было с каждым попечителем связаться и все уточнить.

— Я поняла, — Санька представила, где директор мог быть занят вчерашним утром и невольно начала улыбаться.

— О, ты подарки не разобрала. Помочь? Как тебе крем, кстати, мазалась уже?

— Нет ещё.

— А давай, намажешь сейчас, — Эжени порылась в коробке и достала красивую баночку. — Хочешь, помогу?

Санька ужаснулась перспективе и поспешно отказалась:

— Знаешь, не люблю я эти штуки.

Эжени вздохнула:

— Ну какая же ты, Молли! Артур так старался. Крем ведь замечательный, для рук. Ногти будут крепкие и блестящие, кожа гладкая, просто после каждого мытья рук надо мазать. Дня три — и эффекта на полгода хватает. Это я Артуру посоветовала купить этот крем. Только ему не говори.

— Не скажу, — Санька придирчиво осмотрела свои руки. — Ну давай, после душа попробую.

— Что это? — Эжени отдала ей баночку и подняла с пола листок. — О, это тебе от братьев.

Санька поспешно взяла листок и прочла:

«Поздравляем, сестрёнка! Будь в субботу в Хогсмиде, с нас подарок и вкусный обед. Фабиан и Гидеон».

— Ух ты! — не сдержалась Санька. — Ещё подарок будет.

— Здорово. Хотя раньше они тебя бесили, — заметила Эжени и направилась к выходу. — Встретимся за завтраком. У меня ещё куча дел.

После душа Санька оделась понарядней, пользуясь тем, что в выходные дни мантии носить было необязательно. Предстояло ещё платье померить. Валери в записке писала, чтоб не волновалась — как раз хватило денег на дополнительную опцию: подгонку по размеру и для платья, и для туфель. Но это предстояло сделать после завтрака. А то мало ли что.

В Большом зале уже было торжественно и красиво. Стол преподавателей был покрыт сверкающей золотой скатертью, да и сами они смотрелись празднично. Санька увидела там директора, всех четырёх деканов и нескольких других профессоров. Ей стало интересно, куда попечителей на обеде посадят.

За столом слизеринцев она заметила Рабастана и привычно ему улыбнулась, получив в ответ не очень радостную улыбку Лестрейнджа-младшего, и только после этого вдруг вспомнила вчерашнее прощание, отчего смутилась и поспешила отвернуться.

— Чего это ты? — обратила внимание Эжени. Но, к счастью, не поняла, с кем переглядывалась Молли. С той стороны был стол барсуков, а уже дальше сидели слизеринцы. — Там где-то твой парень?

— Какой парень? — удивился Роб, до этого клевавший носом над тарелкой. Артур вообще не пришёл, поздно лёг — по словам Вуда.

— Роб, а ты кого пригласил? — заинтересовалась Санька, пнув Эжени под столом. Мисс Вуд усмехнулась и покачала головой.

— Я? Я Чарити пригласил.

Эжени многозначительно взглянула на Саньку.

— Чарити? — удивилась та. — Здорово. А я думала, тебе мисс Пранк нравится.

Мисс Пранк, смешливая пятикурсница с факультета воронов, действительно недавно была предметом обсуждения мальчишек-гриффиндорцев. И Роб в её защиту высказался. Санька ещё не стала тогда вникать в причину споров, но запомнила, как покраснел Вуд.

— Неправильно думала, — улыбнулся Роб. — Я бы её пригласил, только Чарити встретил, и она была такая грустная, что не удержался. Да и всё равно Лисс бы со мной не пошла. У неё среди своих поклонников хватает. Её Забини ещё когда пригласил.

— Забини? — Санька оглянулась на стол Рейвенкло. Лаудан Забини, симпатичный черноволосый парень, смахивающий на итальянца или испанца, и лучший друг Дамиана Вестерфорда, встретился с ней взглядом и подмигнул. Санька усмехнулась в ответ. Если Вестерфорд её пугал и казался подозрительным, то Забини и вовсе был тёмной лошадкой. Но, как ни странно, к нему она не ощущала никакого негатива.

Лисс Пранк сидела неподалёку от него и что-то показывала в тетради склонившимся вокруг неё девчонкам. Действительно красивая девочка, живая и задорная. Робу она бы точно подошла. Только ей бы кто угодно подошёл, а на фоне Забини Вуд сильно проигрывал.

— Вроде бы Пранки — вассалы Ноттов, — сказала Эжени. — Мне нравился её брат, Стив. Выпустился в прошлом году. Жаль, что слизеринец.

— А они что — не люди? — усмехнулась Александра.

— Ну ты скажешь, Молли, — ответил за неё Роб. — Конечно, люди, только ведь это слизеринцы!

Санька передумала спорить. Похоже, название Дома должно было сказать ей всё без слов.

— Скорее бы бал, — вздохнула Эжени. — Ладно, я побегу, у меня там встреча со старостами. Но к обеду буду. Робби, разбуди Артура, он ещё успеет позавтракать.

— Меня будить не надо, — заспанный Рыжик плюхнулся рядом с Санни, сразу придвигая к себе тарелку. — Выходной же.

— Артур пойдёт на бал со Скитер из Рейвенкло, — тут же доложил Роб.

— Тише ты, — Артур затравленно оглянулся на стол воронов. — Тебе повезло, что её нет. Жуткая девица.

— Что в ней жуткого? — заинтересовалась Санька. Фамилия Скитер была почему-то знакома.

— Стерва потому что, — доверительно и тихо сообщил ей Роб, а Рыжик горестно вздохнул. — Шестой курс, а умная очень. Её даже выпускники побаиваются. Она Артура вчера отловила возле туалета и сама пригласила.

— А он?

— Я тут вообще-то!

— А наш Рыжик похлопал глазами и кивнул. Так она велела ему одеться поприличнее.

Вуд хихикнул.

— Она не так сказала, — страшным шёпотом сообщил Артур. — Она сказала: «Я тебе яйца отрежу, котик, если придёшь в старой мантии». Ну какой я котик? И что за страшное ругательство? Разве девушки так говорят?

— Говорю же — стерва, — Вуд беззвучно захохотал, расплескав свой сок.

— Ладно, ешьте, — покачала головой Санька. — Пойду, дел много.

На выходе из Большого зала её догнала юная мисс Пранк.

— Мисс Прюэтт, — сероглазая рейвенкловка с блестящими рыжеватыми волосами весело ей улыбнулась. — А можно у вас спросить?

— Конечно, — притормозила Санька, краем глаза заметив приближение Рабастана. — Лисс, правильно?

— Вообще-то Амораллис. Но все зовут меня Лисс, да. Мисс Прюэтт, мы тут с девчонками поспорили, а правда, что вас мистер Робертс на бал пригласил?

Санька прыснула, представив себе эту картину. И вопрос, казалось, не слишком корректный, но на эту жизнерадостную пятикурсницу сердиться не получалось. Рабастан прошёл совсем рядом, и она даже уловила очень приятный запах его одеколона. Или чем они тут пользуются, в магическом мире? Этот аромат теперь всегда будет ассоциироваться с ним.

— Нет, это неправда, — ответила она мисс Пранк серьёзно. — Мистер Робертс меня не приглашал!

— Я знала! — просияла девушка. — Спасибо!

Она вприпрыжку убежала к своему столу — совсем ещё девчонка. Санька вздохнула и поспешила в башню Гриффиндора. Опасения её были напрасными — Лестрейндж нигде её не поджидал. Даже обидно стало почему-то.

И ещё беспокоило, что даже на других факультетах обсуждают её кавалера. Возможно, эта Лисс наоборот ей услугу оказала, рассказав о споре. И ведь не спросила имя кавалера, хотя это было логично. Конечно, Санни могла и не ответить, но, тем не менее, ей стоило сказать «спасибо» девочке. Хотя бы теперь эти слухи о профессоре ЗОТИ прекратятся. Придумают же!

Но, занявшись в комнате нарядом, Санька всё выбросила из головы.

* * *

Обед прошёл шумно, попечители прибыли полным составом, для чего преподавательский стол был сильно увеличен. Это вызвало бурную реакцию у студентов, да и близость бала у всех вызывала нервозность.

Санька лишь раз бросила взгляд на Магнуса Нотта, который занял место рядом со Слагхорном. Они как раз о чём-то говорили. Нотт поднял глаза и посмотрел прямо на неё. Девушка ему чуть заметно кивнула, должна же как-то показать, что подарок понравился. Он в ответ тоже кивнул, и Санни быстро отвернулась, ощущая неловкость и смущение. Даже не улыбнулся ведь!

Почувствовав чей-то взгляд, она посмотрела на стол Слизерина. Конечно, Рабастан. Она помнила про уговор, но улыбнуться не смогла. Уткнувшись в тарелку, поняла, что и аппетита нет.

Извинившись перед ребятами, она поспешила к себе в комнату, решив нигде больше не появляться до самого бала. Хорошо ещё, что почти все попечители не останутся на бал. Может, и Нотт уйдёт?

* * *

Мантию доставили, когда часы показывали без четверти пять. Конечно, все не обязаны являться вовремя, но эту стерву Скитер Артур боялся до дрожи. Одна её угроза чего стоила. Он даже имени её не знал, и страшно удивился, что она выбрала его. Скорее бы закончился этот бал. Ничего хорошего от него парень уже не ждал.

К мантии была приложена записка, и Артур, внутренне содрогнувшись, её открыл. Не громовещатель — и то хлеб.

«Артур Септимус Уизли, — писала мать, — если ты ещё раз украдёшь что-то из моей косметики, я не посмотрю, кто тут глава рода. Если ты думаешь, что я не заметила пропавший крем, подаренный мне братом, то мне тебя жаль. Хотя теперь тебе это и не удастся, и я даже этому рада. Мантию вернёшь сам дяде Поллуксу, он будет в Хогсмиде в субботу. Мой кузен был не в восторге, смею тебя уверить. Попробуй только с ней что-нибудь сделать — прокляну. Ах, да, мой мальчик. Я нашла способ снять печать «предателей крови». Не хочется тебя расстраивать, но мистер Трэверс сделал мне предложение. Свадьба будет скромной и тайной, нам ни к чему разговоры. Нора остаётся тебе, прости, но принимать тебя в свой род Трэверс отказался. Упыря так и быть оставлю. Счастливых праздников, Артур. Ты теперь свободный и совершеннолетний глава рода. На Рождество приезжать домой не советую — есть тут почти нечего. Советую найти богатую невесту, хотя бы ту, для которой ты крадёшь мои вещи уже второй год. Если ты думаешь, что я испытываю вину перед тобой, уверяю — это не так. Прощай и можешь не писать, я знаю — ты это не любишь. Не утруждайся. Цедрелла уже-почти-не Уизли».

Рыжик неверяще поглядел в пустоту и перечитал ещё раз строчки, где говорилось о свадьбе с отцом психанутого Патрика Трэверса. Поговаривали, что его отец даже хуже. Артур выругался и разорвал письмо на мелкие клочки. Он не будет об этом думать сейчас. И пусть подавится мамаша, невеста у него будет очень богатая. И без неё как-нибудь проживут. А в Нору он не вернётся. Наверняка будущий тесть не пошлёт жить дочурку в ту дыру.

А сейчас его ждала Скитер. Подлая рейвенкловка, наверное, уже бесится — специально просила его не опаздывать. Мантия была чуть узковата в плечах и по размеру не подгонялась. Боясь её испортить, — силу гнева дяди Поллукса он представлял очень хорошо — Рыжик сам колдовать не стал.

Отмахнувшись от неприятных мыслей, вышел из комнаты. Роб давно убежал к Чарити, везёт же ему. Гостиная была непривычно пуста. Вероятно, все уже там.

Но и на его, Артура, улице скоро будет праздник. Всего три дня, и мать ещё пожалеет, что уходит из рода Уизли. А что предатели крови, так невелика беда. Жаль даже, что он совершеннолетний, а то Трэверсы бы тоже обзавелись печатью через мать. Или нет? Мантикора бы побрала этот статус! Ну ничего, она ещё попомнит.

Он выскочил из гостиной и бегом побежал в Большой зал.

* * *

Санни последний раз покрутилась перед зеркалом. Эжени давно ушла, одобрив всё, кроме колье. Сказала — не принято такое надевать на школьный бал. Они вместе нашли упаковку от подарка, а там оказалась записка от отца, которую она сразу не заметила.

«Этот подарок — первый в твою коллекцию фамильных драгоценностей, дорогая Санни. Это — только твоё. Потом передашь дочери. Прошу, надень это впервые на приём, который мы дадим в твою честь на Рождество. Мне будет приятно. Пора тебя выводить в свет, моя девочка. Мы с мамой тебя поздравляем! Будь умницей. Целую тебя, папа».

Она растрогалась тогда до слёз, а Эжени тихонько вышла из комнаты. Даже и к лучшему. Рабастан сообщил, что будет ждать её наверху лестницы у парадного входа в Большой зал — сколько потребуется.

И ей не следует торопиться. Будет лучше, если они придут чуть позже и незаметно смешаются с толпой.

Выглянув в гостиную, она заметила Артура, который поспешно её пересекал. Больше никого не было видно. Даже учеников с первого по третий курс, которых на бал не допускали. Их повели на прогулку и обещали какие-то соревнования на мётлах и ещё несколько развлечений. Санька бы с радостью сейчас поменялась с кем-нибудь из них.

Для верности она выждала ещё десять минут, ходя по комнате взад-вперёд и привыкая к новым туфлям. Хотя и привыкать к ним было не нужно, — то ли магия, то ли для тела Молли был привычен такой каблук, то ли уроки танцев, где Беллатрикс всегда трансфигурировала ей туфли, сделали своё дело, но дискомфорта она не чувствовала совсем. Словно всегда так ходила. И было здорово ощущать себя выше, может даже с Рабастаном сравняется в росте. Или почти сравняется, всё же Лестрейнджи очень высокие.

В коридорах было безлюдно, даже многие портреты пустовали. В Большом зале висело несколько пейзажей, и Санька бы не удивилась, застав на них сегодня целую толпу.

Ближе к залу она начала встречать парочки и одиноких опаздывающих, но на неё почти не обращали внимания — и правильно, у всех были свои заботы. Все были одеты красиво, и своим платьем она не сильно выделялась.

Рабастан, одетый в очень красивую тёмно-зелёную мантию, с радостной улыбкой шагнул к ней навстречу.

— Санни! Ты потрясающе выглядишь! — произнёс он восхищённо, подставляя ей свой локоть.

Она очень волновалась и невольно замечала только такие глупости, как то, что он всё же немножко выше. А волнения самого парня и не увидела, казалось, что тот расслаблен и уверен в себе.

С высоты лестницы она увидела заполненный красавицами и красавцами зал. На убранство зала посмотреть не успела. Кто-то внизу ахнул, и все стали к ним оборачиваться, а на лестнице, кроме них, никого не было. Какая же она идиотка! Лучшего способа привлечь к себе внимание она придумать просто не смогла.

«Ну что ж, выше подбородок, улыбайся, Санни!» — скомандовала она себе, спускаясь в зал под руку с Лестрейнджем. Смотрела поверх голов, чтобы не потерять последние остатки самообладания. И это тоже было ошибкой. На помосте, где стоял обычно стол преподавателей, музыканты настраивали инструменты, а вот сбоку стояли мистер Нотт и мистер Робертс с бокалами в руках. И они оба тоже обернулись и смотрели на неё в упор.

Ничего, она всё выдержит!

Ей повезло, они достаточно опоздали и как раз объявили первый танец, когда они достигли подножия лестницы.

— Спокойнее, Санни, всё хорошо! — шепнул ей Басти и повёл в центр зала, куда устремились пары. Она мельком увидела недалеко от себя Дамиана с Эжени, которая на неё оглядывалась со странным выражением на лице. К счастью, Рабастан провёл её дальше.

Он смотрел с такой нежностью, так хорошо её вёл, что к середине танца Санни ощутила, как понемногу отпускает напряжение. Но твёрдо решила, что никакого танго она танцевать не будет.

Танец закончился, и Басти сразу подвёл её к столику с напитками.

— Как ты? — спросил тревожно, подавая ей бокал лимонада.

— Уже хорошо, — широко улыбнулась она, сделав большой глоток. Рядом почему-то были одни слизеринцы, но её это радовало. С Эжени пока встречаться не хотелось.

С ней здоровались, делали комплименты. Слизеринцы выглядели настоящими аристократами. Даже Флинт смотрелся внушительно и элегантно в своей чёрной с серебром мантии. Валери ему ласково улыбалась, выслушивая какую-то шутку.

— Это здорово, — сказал Рабастан громко, чтобы перекричать шум, — потому что сейчас…

Но договорить он не успел. Кто-то применил Сонорус, призывая всех к вниманию.

Санька оглянулась на помост — говорила ведьма в высокой остроконечной шляпе, ведущая вечера.

— А сейчас будет сюрприз для всех. Старшекурсники приготовили вам свой подарок. Прошу всех освободить центр зала.

— О нет, — пролепетала Санька, заметив отходящую от помоста Беллатрикс. В огненно-красном платье не заметить её было невозможно.

— Спасибо! — продолжила распорядительница, а девушка ощутила, как крепко сжал её руку Рабастан. — Александра Прюэтт и Рабастан Лестрейндж. Танго!

И сразу полилась музыка.

Сотни глаз устремились к их паре. Рабастан был невозмутим. Картинно улыбаясь, держа её за руку, он повёл Саньку прямо в центр освободившегося пространства.

Паника не успела захватить её целиком. Она вдруг встретилась со строгим взглядом Беллатрикс, и словно заново услышала её наставления.

«Забудь, что вокруг люди! Ты их даже не увидишь. Представь, что никого и нет. Просто поверь, что есть только ты и он, и наслаждайся прекрасным танцем. Не разочаруй меня, Санни. Я почему-то в тебя верю!»

Зал затопила темнота, и только самый центр освещался призрачным светом. И Санька выдохнула — не зря же училась.

Она улыбнулась Басти, который, остановившись, повернулся и поцеловал ей руку. Он подмигнул в ответ, счастливо усмехнувшись. И крутанул, сразу отступая в такт музыке.

И ей удалось обо всём забыть — ну а как иначе, когда столько людей в тебя верят.

И ради счастливых глаз Рабастана можно не только танго станцевать!

Как же мало это походило на репетицию! Лестрейндж был великолепен. Она не сразу поняла, что он уже не в мантии, а в костюме. Столько страсти было в каждом его взгляде и движении, что ей невольно передался его настрой. Вспомнилась хищная Белла, и она рискнула быть не хуже.

Ей казалось, что она не просто танцует, а снимается в каком-то фильме. Как говорили в том самом её любимом фильме? «Танго — это вертикальное воплощение горизонтального желания»? Ну, так и получалось. Вот только в моменты, когда Басти резко притягивал её к себе, почти целуя, начисто лишили её иллюзий о «просто дружбе». Так «просто друзья» на девушек не смотрят, и даже разубедить себя тем, что в этом танце так нужно, она не смогла.

Последние аккорды, и они замирают, обхватив друг друга за шею. Глаза в глаза — и нет никого больше, кроме него.

Мгновение царила тишина, а потом зал разразился аплодисментами. Рабастан перехватил её ладонь и быстро увёл с середины, куда уже выходили другие парочки. Заиграла новая мелодия.

— Это было круто! — Беллатрикс пробралась к их столику, за ней сиял довольной улыбкой Рудольфус Лестрейндж. — Ты умница, Санни, всех завела!

Санька побоялась уточнять, что значит завела. И боялась смотреть на своего больше-не-друга Рабастана.

— Спасибо, — сказала она, не глядя принимая у Басти бокал с лимонадом. — Я ужасно боялась.

— А я был уверен, что ты вдруг решила свести моего брата с ума, — хохотнул Рудольфус. — Молодец, братишка. Санни, у тебя так сияют глаза, что я сам боюсь влюбиться.

— Правильно боишься, — спасла смущённую девушку мисс Блэк, хозяйским жестом обнимая Руди за шею. — Не прощу!

Тот очень напряжённо на неё посмотрел и вдруг поцеловал Беллатрикс прямо в губы.

Санька поспешно опустила взгляд.

— Ой, смотрите, — удивлённое веселье в голосе Валери заставило обернуться. — Это же Уизли. Мерлин, я не верю своим глазам!

Санька быстро нашла в толпе танцующих странную пару. Мисс Скитер была по плечо здоровому Артуру. Двигался он неважно, задевал соседние пары, но почему-то получалось неплохо.

— Она ведёт, — прокомментировал Рудольфус. — Малышка Скитер нашла свою добычу. Кто готов за это выпить что-то покрепче лимонада?

Слизеринцы рядом одобрительно зашумели.

Откуда-то появилась бутылка, которую быстро разлили по фужерам.

— Будешь? — спросил Басти. Он был так серьёзен, что она не смогла отказаться. Сделает маленький глоточек и всё.

— Приветствую, молодые люди, — знакомый ледяной голос заставил сердце Саньки подскочить куда-то в горло. — А вы в курсе, что ваш директор запретил алкоголь на балу?

Санька чуть не подавилась своим глоточком, поспешно отставляя свой фужер на столик и боясь обернуться. А вот парни вокруг и не думали пугаться.

— Да ладно, патрон! — сказал Флинт, одним глотком уничтожая остатки выпивки в своём фужере. — Одна бутылка на шестерых — это даже не смешно.

— Поговори мне тут, Квин, — отреагировал Нотт, впрочем, довольно благодушно.

Валери вообще показала попечителю язык и демонстративно сделала ещё глоточек.

— Мы не просто так, — сказал Руди, — у нас повод.

— Новое завоевание мисс Скитер, — поддержала его мисс Блэк, глазами указав на танцующих.

Санька рискнула обернуться и с удивлением заметила мальчишескую усмешку на лице Нотта, смотрящего в зал. Но в следующее мгновение он повернулся к ней, перестав улыбаться.

— Один танец, мисс Прюэтт?

Басти рядом с ней встрепенулся и напряжённым голосом произнёс:

— Она уже приглашена на следующий танец, мистер Нотт.

— Полагаю, вами, мистер Лестрейндж? — холодно глянул на него Магнус.

Внутри у Санни всё сжалось. Стало так неуютно, что захотелось немедленно сбежать.

— Да, мной, — ничуть не менее холодно ответил Басти, шагнув вперёд и становясь рядом с Санькой.

Нотт ухмыльнулся и насмешливо проговорил:

— Ну так вперёд, музыка уже играет. А я подожду вас, леди.

Санька сама схватила Рабастана за руку, увлекая его к начавшим танцевать парам. За ними сразу пошли и Руди с Беллой, и Флинт с Валери.

Рабастан улыбнулся ей, кладя руки на талию.

— Не волнуйся, Санни, — сказал он, — тебе же нравится этот танец. Обними меня.

И она, вздохнув, послушно обняла его за шею. Так же как Бель своего Рудольфуса. И пусть Нотт подождёт.

* * *

— Реган? — Эжени обернулась, когда её тронули за руку. Дамиан куда-то запропал, а танец вот-вот начнётся.

— Мисс Вуд, вы позволите? — Мэдисон добродушно улыбался, протягивая ей свою широкую ладонь. — Вы прелестно выглядите сегодня. Пойдёмте?

— Да, конечно, — поспешно согласилась она, вкладывая дрогнувшую ладошку в его руку. В конце концов, Молли танцует со слизеринцем — и ничего. И она обещала на свою голову. Пришлось улыбнуться и идти танцевать. Только не так как Молли. Эжени покоробило, как она неприлично обнимала противного Лестрейнджа, танцуя совсем неподалёку. Даже Дамиан такого себе не позволял, а он прекрасный танцор.

— Не так, леди, — прогудел в её ухо медведь Мэдисон. — Положите обе руки мне на плечи. Вам же будет удобнее.

Она не посмела возразить и вспыхнула, когда он прижал её к себе.

— Реган, — попробовала она воззвать к его разуму, ощущая головокружение то ли от невозможной близости парня, то ли от весьма энергичного танца. И парень не был неуклюжим, поразив лёгкостью движений. Вёл прекрасно, не отрывая от неё добродушного взгляда.

— Да, моя птичка?

— Тебе не кажется, что расстояние между нами неправильное? — ей даже удалось спросить это весело.

— Сам об этом подумал, — мягким баритоном откликнулся он и бережно прижал её вплотную к себе.

Эжени пискнула, краснея от ужаса положения, в котором оказалась, а этот медведь, ловко кружа её в танце, успокаивающе погладил своей огромной лапой по спине. Это было уже слишком, но она просто смирилась.

* * *

Дамиан стоял у столика с напитками, следя взглядом за танцующими. На душе скребли кошки. Уже третья девушка уводила Роба — его Роба — танцевать. Поубивал бы всех, да нельзя. И откуда у пацана такая популярность? Последнее вообще в голове не укладывалось — Эмили Гамп, эта слизеринская акула с большими наивными глазками, аж светилась, кружась в его объятиях.

А Гампы ничего просто так не делают. Наверняка, сама его пригласила. Это могло быть опасно, не какая-то там Чарити или грязнокровка Эва Стенли. Неужели Гамп положила на него глаз?

Дамиан раздражённо вздохнул и отпил из бокала огневиски, который добавил туда сам. А стервец двигался потрясающе, или это слизеринка его вела? И не похоже было, что ему не нравится. Млеет ведь от её загребущих ручонок. Змеи вообще обнаглели, демонстрируют полную вседозволенность. Пользуются тем, что профессора сами танцуют...

— Эй, друг, — позвал его Лаудан. — Ты что, так и позволишь этому слизню увести твою даму?

Сам Забини держал за руку эту пронырливую Лиссу с пятого курса, которая вечно всё примечает, наглая малявка.

— Здравствуйте, мистер Вестерфорд, — не преминула она поздороваться. И он прямо слышал ехидство в её голосе. — А почему вы не танцуете?

— Потому что вы, мисс Пранк, уже заняты, — любезно ответил он. — Или хотите со мной?

— Вот уж нет, — рассмеялась нахалка. — Пойдём, Лаудан! Тут так скучно.

Забини хохотнул, мерзавец, и наконец-то её увёл. Дамиан раздражённо обернулся к залу и замер. Ни Роба, ни его партнёрши нигде не было видно.

Сердце забилось сильнее, и он поспешно стал пробираться к выходу из зала.

* * *

— Может, не надо? — жалобно спросил запыхавшийся Артур, с ужасом слыша новую мелодию.

— Что надо и что не надо, я скажу тебе сама, — отрезала Скитер. — Немедленно веди меня танцевать. Скажи спасибо, что из нас двоих я это действительно умею делать.

— Но, мисс Скитер...

— Для тебя Рита, Пухлик, — неприятно усмехнулась она, — улыбайся, или мамочке придётся тебя наказать.

Он даже боялся подумать, на что намекает эта стерва. Правая ягодица немилосердно болела. И разве не парни должны щипать девчонок?

А ещё она укусила его за ухо, и это было очень больно. Поверил, дурак, что она что-то сказать хочет. А не послушать было чревато. И Молли танцует с этим уродом, идиотка! Нужно ещё раз надавить на Эжени, она любит его жалеть. Пусть покажет этой рыжей дряни, как пользоваться кремом.

— Так, Пухлик! Ещё раз отвлечёшься, и я проткну каблуком твою ступню, — ласково прошипела Скитер. — Я не шучу, малыш!

И почему ему так хочется заорать на весь зал: «Помогите!»? Его затошнило от страха, когда он всё же наступил на её туфлю. Но стерва лишь понимающе ухмыльнулась и продолжила его вести.

* * *

— Санни! — Рабастан вдруг наклонился, провёл носом по её открытой шее и прижался губами, девушка задохнулась от нахлынувших ощущений. — Ты так вкусно пахнешь!

Его дыхание щекотало кожу.

— Басти, — выдохнула она, пока совсем не потеряла голову, — прекрати немедленно!

Он тут же чуть отстранился и взглянул ей в глаза. Она даже испугалась — зубы сжаты, крылья носа слегка трепещут, а глаза просто бешеные — но каким-то образом двигаться они не прекратили.

— Я. Тебя. Никому. Не отдам, — произнёс он словно через силу, продолжая легко кружить её в танце.

— Басти, — дрожащим голосом попросила Санька, понимая, что лучше не спорить, пока он такой. — Ну пожалуйста, успокойся. Мне страшно!

Он судорожно вздохнул и закрыл глаза. Музыка закончилась, и они остановились.

Рабастан криво улыбнулся:

— Я тебя люблю, поняла? И никто не будет тебя любить сильнее.

— Нашёл время! — подошедший Рудольфус почти шипел от гнева. — Так, Санни, уходи с Бель. Быстро!

— Руди, не лезь! Да я сам уйду! — Рабастан развернулся и пошёл к выходу из зала, расталкивая всех, кто попадался на пути. Впрочем, все быстро соображали и пропускали парня беспрепятственно.

Санька смотрела ему вслед и ей хотелось плакать.

— Держись, дурочка, — шепнула ей мисс Блэк, с которой они так и не отошли далеко. — Пойдём, потанцуешь с Ноттом, не съест он тебя. С Рабастаном всё будет в порядке, слышишь. Руди найдёт его сейчас.

Рудольфус, действительно, быстро шёл в другую сторону, обходя толпу. Решил уходить через парадный вход? Точно — взбежал по лестнице, возможно, и догонит брата, перехватит где-нибудь.

Они с Беллатрикс подошли к слизеринцам. Нотт всё ещё был там, разговаривал с Мэдисоном. Флинт с Валери тоже уже подошли.

— Мисс Прюэтт, — оживился Магнус, но тут же нахмурился: — Что с вами? Мисс Блэк? Где Рудольфус и Рабастан?

— Отошли, скоро вернутся, — спокойно ответила Беллатрикс и, выплеснув содержимое какого-то бокала прямо на пол, налила в него воды с помощью Агуаменти. — Выпей, Санни! У неё просто голова закружилась, мистер Нотт.

— Вот как! Танцевать сейчас не можете?

— Может, — опять быстро ответила Бель за неё. — Вон уже нормально всё, правда, Санни?

— Мисс Блэк, помолчите!

— Как скажете, мистер Нотт!

Санька даже позавидовала бесстрашной Беллатрикс — если бы и она могла так спокойно препираться с Ноттом!

— Извините, мистер Нотт, — быстро сказала она, перестав напоминать бессловесный памятник самой себе. — Мне правда уже лучше. И если вы не передумали…

— Не имею такой привычки, мисс Прюэтт. Пойдёмте!

Опять был вальс, и Саньку закружили в нём очень сильные руки. Если с Басти она ощущала всю прелесть и красоту танца, то в руках Магнуса Нотта чувствовала себя невесомой былинкой. Он поглядывал на неё с полуулыбкой и молчал, уверенно ведя в танце. Пока в какой-то момент она не оступилась. Легко подхватив её и даже не сбившись с ритма, Нотт склонился к ней чуть ближе и спросил:

— Вас чем-то расстроил мистер Лестрейндж-младший?

— Что вы! — она посмотрела на него самыми честными глазами. — Я ничуть не расстроена. А ему срочно надо было уйти. Дела какие-то.

— И почему я вам не верю, мисс? — вздохнул он.

— Потому что вы слишком мнительны? — предположила она невинно.

Он тихо рассмеялся, заставив и её улыбнуться. Слишком уж отличались сегодня его манеры от первых двух встреч.

— Изволите дерзить?

Она ощущала, что он просто её дразнит, и напряжение стало постепенно отпускать.

— Нельзя?

— Вы всегда отвечаете вопросом на вопрос?

— Только когда очень опасаюсь сказать что-то лишнее, — призналась Санька.

Усмехаться он перестал.

— Действительно, проблема. И почему опасаетесь? Есть что-то, что вы хотите от меня скрыть?

— Практически всё, — кивнула она серьёзно. — Я плохо вас знаю, мистер Нотт. И ещё не могу понять, как вы ко мне относитесь.

— Вы очень откровенны, мисс, — восхитился он. — И на слово, полагаю, вы мне не поверите?

— Боюсь, что нет, сэр!

Она даже немного успокоилась, когда Магнус Нотт по-мальчишески улыбнулся, сразу становясь моложе и как-то ближе.

— Вы меня очаровали, мисс Прюэтт, — доверительно сообщил он. — Но раз на слово вы мне верить отказываетесь, придётся это как-то доказать. Как вы думаете, мисс, что бы вас в этом убедило?

— Я не знаю, — улыбнулась Санька.

— Подарок мой получили?

Вот теперь она поняла, что ей сразу стало жарко. Он просто показал, какая она неблагодарная. Строит из себя что-то, а сама-то приняла дорогущий подарок. И делает вид, что это нормально.

— Да, сэр! Спасибо большое! Метла замечательная. И я верну вам за неё деньги, как только доберусь до банка и выясню, сколько это стоит.

— И что это значит? — спокойно спросил он, но вся лёгкость разговора куда-то сразу ушла.

Санька опустила глаза.

— Только то, что это слишком дорогой подарок от незнакомого человека, — пробормотала она.

— От незнакомого мужчины, хотели сказать?

— Да, сэр! — вздохнула она, боясь посмотреть на его лицо. Зато увидела недалеко от себя Артура и мисс Скитер. Рыжика даже жалко стало, таким несчастным она видела его впервые.

— Мисс Прюэтт, — Нотт вдруг поднял пальцами её подбородок, заставляя взглянуть ему в глаза. — А эти серьги — тоже подарок?

— Да, сэр, — настороженно ответила она.

— От родных?

Она непонимающе качнула головой.

— И вы уже вернули за них деньги тому мужчине, который их вам подарил?

— Нет, сэр, — поспешила ответить Санька, сразу поняв, к чему он клонит. — Но это…

— Другое? Вы его хорошо знаете и полностью доверяете?

— Нет, сэр!

— И что же вас остановило от того, чтобы предложить за его подарок деньги?

Она ощутила, как на глаза наворачиваются слёзы от жёсткого допроса. Но отвернуться ей не дали.

Поэтому просто закрыла глаза и ответ почти прошептала:

— Он не спрашивал меня, нравится ли мне его подарок. Он просто их одел.

И, так как он молчал, она всё же снова открыла глаза.

В его взгляде ей привиделась досада и что-то вроде жалости. Совсем не такие чувства она хотела бы вызывать в мужчине. Но тут уж ничего не поделать. Зато ей позволили, наконец, отвернуться.

— Я точно знаю, кто вам их подарил, мисс Прюэтт, — заговорил Нотт. — И не буду спрашивать, каким ветром вас к нему занесло. Потому что сомневаюсь, что вы сможете ответить. Но вот что я вам скажу, мисс Прюэтт. Я, конечно, не Тёмный Лорд, чтобы без звука принимать мои подарки. Но я просто знал, что вы это хотите, и подарил от чистого сердца. Это сделано на заказ специально для вас, и никакой цены не имеет. Спасибо за танец!

Она и не заметила, что музыка кончилась. И покорно прошла к столикам с закусками и напитками.

— Приятно было повидаться, — Магнус Нотт коротко поклонился ей и ушёл в сторону преподавательского стола.

Рядом были только четверокурсники-слизеринцы, и никого из них Санни не знала, кроме Малфоя. И стало вдруг так неуютно и горько среди чужих. Мерлин, ей столько раз напомнили вчера, что она гриффиндорка!

Санни слегка приподняла подол платья и заспешила на другую сторону зала в обход танцующих.

Там она заметила кого-то из своего Дома. И действительно, подойдя ближе, сразу увидела Эжени, Эву Стенли, Алана Фоули и Хиггинса. Роб и Артур все ещё танцевали.

— Ну что, — как-то резко спросил её Хиггинс, — слизеринцы уже надоели?

— Может, обидели как-то? — спросил Алан насмешливо.

— И чего ты к нам теперь пришла? — спросила Эва Стенли и фыркнула. — Да что с ней разговаривать, ребят!

Санька онемела и беспомощно оглянулась на Эжени.

Та отвела глаза:

— Извини, Молли. Это было очень вызывающе с твоей стороны. И Лестрейндж! Я, пожалуй, пойду, найду Дамиана.

Санни посмотрела на остальных, но все отводили взгляды, словно она вдруг стала прокажённой. Да, она боялась, что именно так всё и будет, но как-то не всерьёз представляла, надеялась на русское «авось». И всё получилось так буднично! Ей не нагрубили и даже никак не оскорбляли. Они просто перестали её замечать. Все, даже Эжени, никто не посочувствовал. Правда, не было Роба, но и на него она уже не надеялась.

Вздохнув, она пошла к выходу, не парадному, а обычному. Ей было больше нечего здесь делать.

И эти гриффиндорцы! Лучше бы они Круцио к ней применили, чем так…

Выйдя из зала, она пошла быстрее, слушая, как отдаляются музыка и шум голосов, а потом побежала. И не нужен ей никто — ни нахальный Рабастан, ни жёсткий Магнус Нотт, ни эти упёртые гриффы, правильно их Руди так называет.

Она не замечала слёз и пару раз чуть не упала на лестнице, но добралась до башни Гриффиндора почти целой.

— Пароль, — невозмутимая полная дама держала в руке бокал с шампанским.

Санька посмотрела на неё молча, развернулась и бросилась прочь. Ну конечно! Как она могла забыть!

Выручай-комната, несмотря на всхлипывания, появилась сразу — именно такая, какую хотела. Под ковриком лежали запасные ключи.

Она даже не удивилась, что и зал появился вместе с её квартирой. Прошла в комнату, сняла платье и достала из шкафа джинсы и футболку. А потом просто легла на кровать, уткнувшись носом в родную подушку. И тоненько заплакала.

Она хотела домой, к строгой бабушке, которая точно её любила и никогда не причиняла своей внучке такую сильную боль.