Они пожали друг другу руки. Год первый (джен)

Перевод был выполнен Margo.56

Ноябрь проскользнул незаметно. Занятия проходили как обычно. Погода стала холодней, а снег шел почти каждый день. Облака регулярно затягивали небо, мешая наблюдать за небом в четверг вечером.

Профессор Синистра с горечью жаловалась на состояние ночного неба, но ничего не могла сделать с облаками. Она попыталась перенести свои занятия, но, в конце концов, подняв руки вверх, заявила, что ей всё равно.

Когда они перестали изучать звездные созвездия, астрономия снова стала интересной. Теперь она рассказывала о планетах, их орбитах и спутниках, а также углублялась в мифологию.

Ребята не добились результатов в установлении личности Николаса Фламеля. Идея Милли добыть информацию через Хагрида еще не дала результатов. Она с Гарри пила чай с великаном каждую пятницу, но тот всегда тщательно следил за своими словами. Хагрид понимал, что они пытаются сделать, но, по-видимому, не мог заставить себя сказать Гарри, чтобы они больше не приходили.

Драко был непреклонен. Он дал понять, что ни при каких обстоятельствах не будет бродить всё время по школе в поисках подсказок. У него было достаточно приключений, хотя он описывал их как близость к смерти.

Так вопрос о том, что спрятано в коридоре на третьем этаже, стал менее значимым. Слизеринцы все больше и больше занимались зельями, чарами и защитой от темных искусств. У Гарри свободное время было заполнено практикой по квиддичу. Он часто возвращался в подземелья, напоминая сосульку, а не мальчика, остальные же регулярно приходили посмотреть, как тренируется команда.

Возможно, самым важным для слизеринцев стало сдержать слово, данное Милли Распределяющей Шляпе. Каждый вечер они собирались около входа в Большой зал, уговаривая своих сокурсников подписать петицию. К последней неделе ноября они набрали количество подписей, которое Милли посчитала достаточным, и предоставила всё это профессору Снейпу после урока зелий.

Он знал об их петиции, как, впрочем, и весь остальной преподавательский состав, и был уверен в своих учениках. Так что, подняв бровь, он просто кивнул им и сказал, что передаст её директору за обедом. Тем же вечером после того, как тарелки были опустошены, профессор Дамблдор поднялся и прочистил горло.

— Я получил петицию от учеников Слизерина с первого курса, посвященную образованию школьного хора. Теперь, когда вы знаете, что музыка является магией сама по себе, я очень рад объявить, что в понедельник вечером после ужина новый хор Хогвартса соберется здесь, в Большом зале.

Глаза старика блестели. Казалось, это обрадовало его. Он сел и поднес кубок к губам.

Слизеринский стол взорвался аплодисментами. Профессор Снейп, сидящий за преподавательским столом, также хлопал в ладоши, слегка улыбаясь. Остальная часть зала присоединилась к аплодисментам, некоторые хлопали с большим энтузиазмом, чем другие.

Столы наполнились выпечкой, и ученики начали размышлять о том, кто будет руководить хором. Первокурсники слизерина ухмылялись друг другу. Они все знали, что дирижером будет тот, кого никто не заподозрит в этом. Эта часть петиции была скрыта благодаря заклинанию Конфундуса, что наложил Элан Малфой.

В тот вечер в общей комнате первокурсники поздравляли друг друга с хорошо проделанной работой. Милли была звездой дня, ведь это она была той, кто начал это дело.

— Речь! — потребовал Тео.

— Внимание, внимание, речь! — повторила Дафна.

Милли ухмыльнулась и поднялась на ноги.

— Мои товарищи-слизеринцы — начала она, широко раскинув руки, словно обнимая всю комнату. Все в общей гостиной зааплодировали. Голос Милли звучал очень ясно. Кто-то из второкурсников присвистнул, звук эхом отразился от стен.

— Я хочу поблагодарить всех вас за то, что вы подписали эту петицию, — продолжила Милли. — Это многое значит для меня и для всех нас, знать, что наш факультет полностью поддерживает нас.

Поздравления и свист поднялся от аудитории. Поздравляли те, кто добровольно подписал петицию. Свистели те, кому Элан Малфон угрожал, что заколдует их.

— Мы надеемся, что вы разделяете наш интерес к хору. И надеемся увидеть всех вас на первой репетиции, — Милли глубоко поклонилась, и все вокруг неё зааплодировали.

Шоу закончилось, все ученики вернулись к своим рутинным делам. Каждый из первокурсников слышал, как кто-то строил предположения о личности дирижера хора, что заставляло их ухмыляться друг другу.

Поскольку приближалась ночь, первокурсники решили доделать домашнюю работу, чтобы насладиться выходными без беспокойства. Тео закончил первым и рано лег спать, жалуясь на головную боль. Драко продолжал зевать каждые три секунды и, наконец, закрыв свою книгу по астрономии, направился в спальню. Гойл ушёл, бросив учёбу ещё до одиннадцати часов.

Гарри пробыл за столом до позднего вечера, изучая трансфигурацию. Он всё изо всех сил старался делать успехи в классе и был настроен улучшить свои оценки. Он не помнил, как его друзья ушли, точно так же, как он не помнил, как заснул. Он осознал это только, когда его потрясла Джессика Коньехо, префект с шестого курса, ответственная за первокурсников.

— Гарри? — тихо сказала она. — Гарри, просыпайся. Пора идти спать.

Гарри пробормотал что-то и открыл глаза. Он зевнул, всматриваясь в темную комнату. Огонь в камине практически потух, а лампы, которые обычно горели теплым зелёным светом, были погашены.

Джессика разбудила также Пэнси и Дафну. В общей гостиной больше никого не было. Гарри снова зевнул и потёр глаза. Он уснул на книгах и сейчас чувствовал их отпечаток на лице. Медленно подняв книги, он начал складывать их в сумку.

Пэнси и Дафна пожелали спокойной ночи и пошли по коридору к своей комнате. Гарри всё ещё собирал вещи, двигаясь очень медленно.

— Гарри, с тобой всё в порядке? — спросила его Джессика. Он посмотрел в её тёмные глаза, на её красивое лицо, обрамлённое чёрными локонами волос. «Она отрезала их», — рассеянно заметил он. Теперь они были длиной до плеч.

— Просто очень сильно хочу спать, — пробормотал он. Должно быть, она поняла его, потому что взяла сумку за него. Взяв за руку, она потащила его по коридору к его комнате. Голос Гойла было слышно даже через дубовую дверь.

— Вот ты и на месте. Увидимся утром. Спокойной ночи, Гарри, — прошептала Джессика и поцеловала его в лоб.

Споткнувшись, он зашел в комнату и уронил сумку на пол. Он даже не снял очки, прежде чем упасть лицом вниз на кровать и захрапеть.

Выходные прошли немного вяло. По какой-то необъяснимой причине у слизеринцев почти не было домашних заданий, поэтому они смогли расслабиться и насладиться общением.

У Гарри стало довольно хорошо получаться быстро перетасовывать колоду карт. Он также научился играть в Плюй-камни, где использовали разноцветные камни, которые плевались на игрока, если тот проиграл.

Первокурсники поздно легли спать и позже всех встали с постели в выходные. Небольшой перерыв в учебе был очень желанен, и они все воспользовались возможностью отдохнуть.

Так что, когда наступил понедельник, они все сидели на Гербологии весёлыми и с сияющими глазами. Даже те, кто не радовался этому предмету, как другие, смогли найти интересное в уроке о пуансеттии — сезонном растении, что считался в магловском мире рождественским цветком.

— Тётя Петунья ставит их по всему дому в рождественское время, — прошептал Гарри Драко, когда они закончили конспект.

— Тупые маглы, — с иронией сказал его друг. — У этого растения множество магических применений, а они используют его как чёртово украшение.

После Гербологии они отправились на Историю Магии, где профессор Биннс как обычно что-то бубнил и бубнил. И также как обычно, единственным человеком, проявляющим должное внимание, была Гермиона Грейнджер. Несмотря на то, что профессор никогда не задавал вопросов, её рука периодически поднималась вверх, и она практически прыгала на своем месте, жаждая внимания.

Трейси забавлялась, то и дело насмехаясь над этой девочкой, перешептываясь об этом с Гарри. Сам он находил поведение Грейнджер невероятно смешным и с трудом старался не рассмеяться вслух, чтобы не опозорить свой факультет. Драко и Тео шептались с другой стороны от него.

После лекции Грейнджер осталась, чтобы задать пару вопросов профессору Биннсу. Пара девочек из Хаффлпаффа попытались привлечь её внимание, зовя на обед, но она только помахала им. Тео и Драко заняли позиции за дверью.

Когда Грейнджер закончила со своими делами, она покинула класс. Тео направил свою палочку в момент, когда та переступала порог, и бросил опрокидывающий сглаз. Грейнджер споткнулась и упала на пол.

Гарри был немного потрясен. Одно дело смеяться над кем-то, но совсем иное нападать на другого студента.

— Ой, это еще что такое? — потребовала объяснений Грейнджер. Перекатившись на спину, она села и посмотрела на слизеринцев со страхом и гневом.

— Упс, — с наигранной искренностью сказал Тео. — Я просто показывал друзьям новый сглаз, что недавно выучил. Зачем ты путаешься под ногами, грязнокровка?

Гарри собирался шагнуть вперед, чтобы что-то сказать, но Драко остановил его.

— Оставьте меня в покое! — заявила она, поднявшись на ноги.

— Ты ужасно много из себя строишь, не так ли, Грейнджер? — растягивая слова, сказал Драко. — Ты ведешь себя так, словно превосходишь всех, грязнокровка.

— Я…я не понимаю, что ты имеешь в виду, — ответила она, закусив нижнюю губу и демонстрируя большие передние зубы. — Почему вы не можете просто оставить меня в покое? Я даже не знаю вас.

— А мы не хотим тебя знать, — презрительно сказала Пэнси. — Так почему бы тебе не убраться отсюда?

Гренджер начала отступать.

— Вы все должны оставить меня в покое, — снова сказала она. — Я рада, что это единственное занятие, которое приходится проводить с вами, потому что мне не нравится никто из вас. Не думайте, что я не слышала, как вы шептались обо мне! Мне не важно, что я не чистокровная волшебница. Я счастлива в Хаффлпаффе!

Прежде чем кто-нибудь ответил, она развернулась и побежала по коридору. Пэнси смеялась над ней, пока она не скрылась из виду.

— Это было весело! — заявила она. — Мне было нужно это. Немного ханжеских соплей от всезнайки с вечно поднятой рукой вверх, словно любимый домашний питомец учителей.

— Наверное, единственная причина, по которой она не принесла Биннсу яблоко, это потому что, он не смог бы его съесть, — сказала Трейси, скривив свои губы.

— Кстати о еде, пора на обед, — вмешался Крэбб.

— Снова думаешь о еде, толстяк? — пошутил Драко.

— Я не толстый!

Гарри молчал по дороге на обед. Сцена около класса Истории немного шокировала его. С одной стороны, Грейнджер, по её собственным словам, была счастлива в Хаффлпаффе. С другой стороны, её терроризировали Драко и остальные. Некоторое время он боролся сам с собой, пытаясь понять эту ситуации, но, наконец, пожал плечами. Конечно, от этого не будет столь большого вреда. В конце концов, Дадли издевался на ним целых десять лет, и Гарри не так уж и сильно пострадал. Это закалило его.

Это сработает, — заверил он себя, откусывая бутерброд. — Это всегда работает.

В тот вечер первоначальный состав хора остался в Большом зале после обеда. Присутствовало около семидесяти учеников, пришло значительно больше народа, чем они ожидали. Все первокурсники Слизерина были очень довольны собой.

Профессор Дамблдор вошел через боковую дверь, неся в руках табурет и Распределяющую шляпу. Все начали бормотать, так как никто не понимал, что происходит.

— Приветствую, товарищи-музыканты, — тепло сказал профессор. — Я очень рад, что многие из вас решили принять участие. Надеюсь, вам понравятся занятия.

Он поставил стул на пол, положил на него Распределяющую шляпу и вышел.

Наступила гробовая тишина. Никто не знал, что делать с таким поворот событий. А затем Шляпа заговорила.

— Всем доброго вечера! Огромное спасибо вам, что пришли на наше первое организованное занятие. Я сомневаюсь, что у нас есть достаточно времени, чтобы выучить традиционные праздничные песни, поэтому приступим сразу к весенней музыке. Теперь я бы хотела, чтобы все молодые леди, которые поют сопрано, встали слева от меня, а те, кто поют альтом, встали рядом с ними. Молодые люди, у которых бас, будут справа, а тенор рядом с ними. Мальчики! Пожалуйста, встаньте с девушками. Пока ваши голоса не изменятся, вы будете петь в этой части.

Никто не двигался. Все были ошеломлены.

— Давайте, давайте. Не надо просто стоять, будьте организованней!

— Это безумие! — невысокий мальчик с Хаффлпаффа отошел от остальных. — Это просто фарс! Я подписывался на серьёзный хор! Я не собираюсь заниматься такой ерундой!

Он вышел из Большого зала. За ним последовало несколько других учеников.

— Кто-нибудь еще думает, что это безумие? — хмуро спросила Шляпа.

Никто не ответил.

— Тогда хорошо. У кого-нибудь есть пожелания, какую песню мы будет исполнять?

— Обманутый рыцарь, — сразу же ответила Трейси.

— Старый фаворит! — сказала Шляпа. — Что-нибудь ещё?

— Сэр Артур и очаровательная Молли, — сказал Тео.

— Красивая мелодия! — заявила Шляпа.

— Зелёные Английские горы,- громко произнесла Милли.

— Неточное название, но все равно прекрасно! — воскликнула Шляпа. — Правильно! Мы также будем исполнять «Это мир моего отца», потому что мне очень нравится эта песня. На следующей неделе у вас будут ноты. Сегодня мы будем работать над высотой тона и гаммами. Во-первых, разминка!

Шляпа напела ноту, затем поднялась на четыре ноты вверх ровно и громко и вернулась к первой.

— Теперь давайте вместе со мной. Поем ноты со звуком «а-аа» — все послушно повторили.

— Очень хорошо, очень хорошо, — сказала им Шляпа. — Гойл, перейдите к тенору, пожалуйста. Крэбб, вы идете с ним. И снова вместе. На этот раз, начинаем на одну ноту выше.

Шляпа напевала, поднялась на четыре ноты и вернулась к началу.

Они повторили за ней, снова протягивая звук «а-аа». Они пропели стартовую ноту, потом другую, другую и другую. Некоторые из старших учеников испытывали трудности при взятии этой октавы.

Шляпа продолжала поднимать планку. Теперь парни не пели — их голоса просто не доходили до этого диапазона. Большинство девушек всё ещё могли взять эти ноты.

Шляпа поднималась всё выше и выше, ища верхний предел голосов девочек. Последние три еще пели; с пятого курса Гриффиндора — Тиффани Троттер, с Равенкло — Пенелопа Кристал и ученица с шестого курса со Слизерина — Элизабет Арчер. Они пели намного выше диапазона сопрано.

— Дамы, это было превосходно! Вы станете моими ведущими солистами. Фосетт! Ты не сопрано. Будешь с альтами.

Линн Фосетт, пятикурсница Слизерина, перешла в группу альтов.

— Это было очень хорошо! Теперь перейдем к нижним диапазонам, — заявила Шляпа.

Они снова начали с первой ноты, потом опустились на одну и продолжили. Девочки и мальчики с младших курсов молчали — октава была слишком низкой для них. Снова и снова они повторяли упражнение, каждый раз спускаясь на одну ноту ниже.

Шляпа продолжала двигаться ниже и ниже, теперь пытаясь найти предел и у мальчиков. Многие из них еще пели, особенно хорошо было слышно Питера фон Эриксона, у которого был мощный голос.

— Превосходно! — воскликнула Шляпа. — Я думала, пройдут недели, прежде чем мы соберем приличный состав хора, но, похоже, большинство из вас, знают какую часть петь. Восхитительно!

Шляпа дрожала в предвкушении.

— Я думаю, вам будет очень весело до конца года. Я с нетерпением жду следующей встречи. Увидимся через неделю!

Участники хора разошлись, но первокурсники Слизерина остались.

— Должна сказать, Булстроуд, эта затея принесла немало веселья. Когда я предложила эту идею, я не была уверена, что получится. О,- пренебрежительно сказала Шляпа. — Я знала, что ты выполнишь свою часть уговора. Слизеринцы всегда держат слово. То, чего я не ожидала, это количества учеников, что пришли сегодня, и уровень их мастерства. У меня были подозрения, основанные на том, что я увидела в них при распределении, но всё равно это шокировало.

— Вы очень доброжелательны. Вы сделали свою часть, мы — свою. Наша сделка выполнена, — сказала Милли.

— Совершенно верно. Я чувствую приближение директора, так что прощаюсь с вами. Возвращайтесь в свою гостиную. Спокойной ночи!

— Добрый вечер! — профессор Дамблдор вошел в Большой зал. Он улыбался, а глаза светились от веселья. — Вам понравилось собрание хора, дети?

— Да, сэр, — сказали все практически одновременно.

— Хорошо, я рад, что ваша петиция была настолько успешной. Мы не часто видим такую инициативу среди студентов. Надеюсь, вы все продолжите заниматься этим. Музыка — замечательная вещь. Я горжусь вами, что вы организовали всё это.

— Спасибо, сэр, — сказала Милли, принимая похвалу, которая ей причиталась, хотя директор и не знал этого факта.

— Уже поздно, — заметил он. — Пора ложиться спать. Увидимся за завтраком.

— Спокойной ночи, сэр, — проговорили они.

Приближалось Рождество. Никто не мог дождаться праздников. Гарри и все остальные с нетерпением ждали возможности выйти из школы.

Утром в середине декабря юные слизеринцы отправились в Астрономическую башню посмотреть на горные вершины, покрытые снегом, что выпал ночью. Гойл использовал огненные заклинания, чтобы расчистить путь. Озеро уже замерзло, а заснеженные холмы манили студентов, ждущих выходные.

Горящие камины в гостиной Слизерина и в отдельных комнатах факультета сделали это место уголком света и тепла. Наверное, еще только в Большом Зале было достаточно комфортно. В остальных же частях замка коридоры были холодными, а порывистый ледяной ветер завывал за окнами кабинетов. И хотя подземелья были сделаны из камня и хранили в себе зимний холод, ни снег, ни ветер не могли проникнуть внутрь.

В первый день декабря Гарри и его друзья после обеда вернулись в гостиную, чтобы найти профессора Снейпа, ждавшего их. Гарри понимал, что Снейпу известно несколько потайных ходов, так как их декан был в Большом Зале, когда они уходили.

— Добрый вечер, первокурсники.

— Добрый вечер, профессор.

— Возьмите свои палочки и сразу отправляйтесь в класс зельеварения.

Все сильно удивились происходящему, а те, кто не всегда носил с собой палочки, отправились в гостиную факультета за ними.

— Правильней, если ваша палочка всегда будет с вами, — скажет им потом Снейп.

Когда Крэбб, Гойл и Дафна вернулись, первокурсники направились в подземелье.

— Я попросил собраться вас здесь сегодня вечером, чтобы рассказать один из секретов факультета Слизерин. Как вы заметили, погода становится всё холодней. Замок очень сильно продувается, а в подземельях холодно. Мы Слизерин, а наш символ — змея. Холод не влияет на неё, и не должен влиять на вас. Чары согревания очень важны для вас. С его помощью вы сможете не беспокоиться об изменении температуры в Хогвартсе. Произношение — Консалеско Ипсе, а движение палочки — простое прикосновение к голове и сердцу.

Через несколько минут Гарри освоил заклинание. Драко, Трейси и Тео тоже быстро достигли успеха. У Милли и Дафны ушло немного больше времени, как и у Крэбба с Гойлом. А вот Пэнси, которой тяжелей всего давались чары, потребовался почти час, но профессор Снейп ни разу не потерял терпения, обучая её. Только когда она смогла сама легко наложить заклинание, он простился с ними.

— Профессор?

— Да, мистер Поттер?

— Можно ли мне будет остаться в школе на время праздников?

— Да. Иногда обстоятельства не позволяют студенту вернуться домой. В ближайшие дни я дам вам бланк заявления.

Гарри облегченно выдохнул.

— Спасибо, сэр. Я, безусловно, не хочу возвращаться к своим ужасным родственникам маглам.

Было видно, что Снейпу интересны подробности, но он не спросил, а Гарри промолчал. В глубине души он подозревал, что профессор может быть не таким уж и хорошим, и это не позволяло ему рассказывать всё до мельчайших деталей.

Плохой он или хороший, однако, Гарри был очень благодарен Снейпу за то, что тот показал чары согревания. Практично, эффективно и очень умно. На следующий день в лаборатории зелий слизеринцы с широкими ухмылками наблюдали, как дрожащие гриффиндорцы жались к своим горячим котлам.

«Дорогой Гарри,

Мы надеемся, что ваш учебный год идет хорошо. Драко очень хорошо отзывается о вас, и мы хотели бы пригласить вас присоединиться к нам на рождественские праздники в Малфой-Мэнор.

С наилучшими пожеланиями,

Люциус и Нарцисса Малфой»

— Блестяще, — сказал Гарри, показывая письмо Драко. — Теперь мне не нужно оставаться в школе.

— Они мне не сказали, что собираются тебя пригласить.

— Это же не проблема?

— Вовсе нет. Просто я не знал. Хорошо. Ты сможешь помочь мне поддразнить Элана.

В тот же вечер профессор Снейп пришел в гостиную сделать объявление.

— Если кто-то собирается остаться на рождественские праздники в школе, то прошу вас подойти и подписать этот пергамент. Нам необходимо знать, на какое количество человек готовить праздничный пир.

— Простите, — сказал Гарри своим друзья. Он подошел к Снейпу.

— Мистер Поттер, вот ваш регистрационный бланк.

— Спасибо, сэр, но мне, по всей видимости, не придется оставаться.

— Значит, нет, мистер Поттер? — с любопытством спросил Снейп. — На днях вы были готовы остаться. Что изменилось?

— Отец Драко пригласил меня в Мэнор, сэр, — радостно ответил Гарри.

Профессор Снейп слегка нахмурился.

— Боюсь, всё не так просто, как кажется, — сказал он.

— Какая-то проблема, сэр? — спросил Гарри, чувствуя, как сердце уходит в пятки. Он отчаянно не хотел видеть свою так называемую «семью».

— Чтобы отправиться куда угодно, кроме дома, школа должна получить уведомление от родителя или опекуна, — объяснил Снейп. — Я советую вам написать домой и попросить такое разрешение, мистер Поттер, иначе директор не допустит этого.

Надежды Гарри рухнули. Дурсли, конечно, были бы рады избиваться от него на праздник, но не было и шанса, что они позволят отправиться домой к другому мальчику. Они не подпишут такое разрешение просто из злости.

Гарри вернулся к своим друзья, и Драко увидел разочарование на его лице.

— Что-то не так?

— Мне нужно разрешение, чтобы поехать к кому-то, но Дурсли никогда не позволят мне этого.

— У маглов нет никакого права указывать волшебнику, что ему можно делать, — твердо сказал Драко. — Должен быть способ обойти это.

— Я так не думаю. Снейп сказал, что мне необходимо их согласие. Раньше у меня ничего подобного с их стороны не было, и я не понимаю, с чего они дадут его в этот раз.

— Выше нос, Гарри! Спроси в любом случае. Мы напишем это письмо и отправим им.

Арлетт вернулась от Дурслей с письмом, написанным рукой дяди Верона синими чернилами на разлинованной белой бумаге. Он запрещал общаться с кем-то из друзей-уродцев и настоятельно просил директора не позволять Гарри покидать школу. Когда Гарри прочитал письмо, он смял его и бросил на пол в Большом Зале. Нахмурившись, он почувствовал, что сейчас заплачет.

Он выскочил из Зала и направился в класс. Он был в ярости и жалел, что не заколдовал их, прежде чем отправиться в школу. Эти жалкие маглы не были его родителями, они даже не были волшебниками. Они не имели права говорить ему с кем он может, а с кем не может дружить, куда он может ходить, а куда нет. Это просто несправедливо.

Его друзья пошли за ним. Никто ничего не сказал — все понимали, что новости плохие. Но ни один из них не заметил, что поведение Гарри привлекло внимание обладателя холодных голубых глаз.

Владелец этих глаз дождался, пока стол Слизерина опустеет, и присел на корточки, чтобы достать смятую Поттером бумажку, которую тот в порыве гнева бросил на пол. Большие руки тщательно разгладили письмо. Улыбка расползлась по лицу. Он спрятал письмо в кармане. Он не сомневался, что эта вещь будет очень полезна.

— Мне очень жаль, — громко сказал Уизли следующим утром, проходя мимо стола Слизерина,- всех тех, кто останется в Хогвартсе лишь потому, что их не ждут дома.

Гарри почувствовал себя так, словно его пронзили ножом. Драко вскочил и повернулся к Уизли.

— Что ты сказал, Уизли? — процедил Драко низким, опасным голосом, который он использовал, обращаясь к гриффиндорцам. Его левая рука находилась рядом с палочкой.

Уизли был еще более раздраженным после матча в квиддич. Ему было отвратительно, что Гриффиндор проиграл с таким разрывов в очках, и он пытался высмеять Гарри как ловца. Но его шутки никому не казались смешными, напротив, все были впечатлены тем, как Гарри смог не свалиться с неуправляемый метлы. Но сейчас Уизли нашел кое-что получше, из-за чего насмехаться над Гарри.

— Думаю, ты прекрасно меня слышал, — сказал Уизли с неприятной улыбкой. Он развернулся и ушел, оставив дымящегося Драко утешать Гарри, который был близок к тому, чтобы заплакать.

— Он ответит за это, — выплюнул Драко, его обычное спокойное поведение исчезло. — Он единственный, кто так говорит. Может у него и есть семья, но они все собираются в одной комнате.

Гарри ничего не сказал. Слова Уизли задели его слишком глубоко.

В этот момент подошли девочки, и Гарри сразу стал центром внимания. Когда Драко и Тео просветили их, они тоже жаждали мести. Трейси обняла Гарри, и его лицо уткнулось в плечо.

— Мы не простим этого, — твёрдо произнесла она. — Я хочу сама его заколдовать.

— Мы все сделаем это, — кивнул Драко, — и ему повезет, если я не использую свой отравленный нож, чтобы перерезать его горло. Да как он посмел?

— Как он узнал? — спросила Милли. Она была в бешенстве. Её руки дрожали и судорожно сжимались. Она выглядело так словно, хотела ударить кого-то.

— Должно быть, он нашел письмо, — выругавшись, сказал Тео.

— Следи за словами! — отругала его Пэнси.

— Иди и сбросься с Астрономической башни, — прорычал он.

— Я просто хочу вернуться в комнату, — сказал Гарри, его голос звучал приглушенно из-за плеча Трейси.

Дафна взяла его за руку.

— Гарри, я знаю, что ты не хочешь пересекаться с ним, но ты должен пойти на Зелья. Профессор Снейп не позволит ему уйти просто так. Я попробую поговорить с профессором перед уроком.

Гарри спустился в подземелья, произнеся заклинание самосогревания вместе со всеми. Он сел на свое место рядом с Трейси, а Дафна с Драко, постучав в дверь кабинета Снейпа, вошли внутрь.

Гриффиндорцы прибыли, профессор Снейп вышел из своего кабинета, и начался урок. Они приступили к работе над зельем для роста волос. Гарри не обращал внимания на то, что он делает, просто следовал указаниям Трейси. Несколько раз профессор Снейп проходил мимо их рабочего места, подолгу смотря на Гарри, но ничего не говорил.

Лонгботтом и Уизли работали вместе. Их пара стала постоянной с тех пор, как другие гриффиндорцы поняли, что они оба совершенно ничего не мыслят в Зельях и что у всех остальных есть больше шансов на успех, если они будут вместе. Конечно, Гриффиндор из-за этого потеряет много очков, но это произошло бы при любом распределении пар.

Сегодня они сумели испортить зелье даже сильнее, чем обычно, и котёл Уизли начал терять форму, деформируясь и тая. Когда пузырящееся голубое зелье потекло на пол, Снейп сорвался.

— Идиоты! — прорычал Снейп. Они оба пытались вытереть горячее зелье со своих волос, которые на глазах скручивались в плотные спирали, как у пуделя.

— Я за всю свою карьеру учителя не видел более некомпетентных студентов, чем вы двое! Даже у ваших никчемных братьев-шутников, Уизли, есть хотя бы некоторое представление о том, как правильно приготовить зелье. Мне отвратительны вы оба! Двадцать баллов с Гриффиндора за грубую некомпетентность!

— Сэр… — начал Уизли. Лонгботтом сжался от страха.

— И отработка! — закричал Снейп. — Вы останетесь после уроков и почистите котлы всех учеников зубными щетками! И будьте благодарны, что будете делать это не своими собственными.

Уизли метал стрелы глазами через весь класс в слизеинцев. Он явно подозревал, что они имели какое-то отношение к этой ситуации. Лонгботтом и раньше плавил котлы, а он сам взорвал десятки зелий, но ни одного из них не оставляли на отработки. Уизли кипел от злости, но это всё, что мог сделать — у него не было доказательств.

Гарри не пошел обедать со своими друзьями, он залез в постель и попытался забыть о том, насколько ужасным был этот день. Ему было плохо от того, что маглы вмешивались в его жизнь, но теперь Уизли знает о его домашних проблемах и рассказывает об этом всей школе. Почему он был настолько глуп, что оставил письмо? Почему не разорвал его или не сжег?

Друзья вернулись с обеда и попытались вернуть ему хоть немного хорошего настроения, но их труды не увенчались успехом. Гарри провел бы все выходные в постели, но вечером его вытащил Драко.

— Профессор Снейп в гостиной, — сказал он. — И хочет знать, останешься ли ты в школе на праздники.

Гарри кивнул и попытался перевернуться и снова заснуть.

— Гарри, ты должен сам расписаться в списке. Снейп сказал привести тебя.

Ворча, Гарри поднялся на ноги и надел халат. Он последовал за Драко в общую комнату к профессору Снейпу, который сидел на стуле около камина.

— Сэр, — вежливо сказал он.

Снейп внимательно посмотрел на него.

— Вы выглядите ужасно, мистер Поттер. Конечно, слова Уизли не могли вас не расстроить.

— Я останусь здесь, в школе, сэр, — голос Гарри был безжизненным. Он не хотел говорить об этом.

Снейп протянул ему список, и он нацарапал своё имя пером, которое вручил Драко. Затем Драко взял список и аккуратно написал своё имя.

Снейп поднял бровь.

— Мистер Малфой? — спросил он.

— Я не оставлю его здесь одного, — твердо сказал Драко. — Это будет неправильно.

Пергамент был свёрнут, и исчез в рукаве Снейпа.

— Как пожелаете, мистер Малфой. Хорошего всем вечера.

— Сэр, — сказали они в ответ.

— Драко, твой отец будет в шоке, когда узнает об этом, — предупредила его Пэнси. Она работала рядом над домашним заданием по Зелья.

— Мне всё равно, — огрызнулся Драко. — Ну и пусть. Я сказал Гарри, что он проведет Рождество со мной, и я хочу сдержать своё слово. Если отцу это не понравится, пусть проваливает.

Дружеский жест Драко тронул Гарри. Кому какая разница, что думает этот Уизли? По крайней мере, у Гарри есть друзья, которые заботятся и остаются с ним. Профессор МакГонагалл сказала, что пока они в Хогвартсе, их факультет будет для них семьёй. Ад с Дурсли; Слизерин был именно той семьёй, в которой он нуждался.

— Уизли — мудак, — сказал он, — и спасибо, Драко.

Он положил руку ему на плечо и слегка сжал.

— Ты настоящий друг.

— Всё не так уж и плохо, — улыбнулся ему Драко.

Когда они пришли на обед, Большой Зал выглядел фантастически. На стенах видели ветки падума и омелы, а по кругу комнаты стояла целая дюжина Рождественских елок. На некоторых сверкали крошечные сосульки, на других сотни свечей. А одно дерево было украшено тысячей золотых пузырей.

— Волшебники более изобретательны в праздничных украшениях, — сказал Гарри, когда они сели.

— А как украшают магглы? — с любопытством спросила Милли. Никто из них, кроме Гарри, не имел малейшего представления, как живут магглы.

— У них всё в уродском пластике, — сказал Гарри. — Бесполезном, безвкусном и дешёвом, абсолютно всё в нем.

— Показуха? — спросила Трейси.

— Как скажешь, — засмеялся Гарри.

— А что за пластик? — смущенно спросил Тео. Гарри думал об этом минуту.

— Это, э-э… — он не мог найти способ, как объяснить. — Это магловская вещь. Не беспокойся об этом.

— Магловская вещь, — фыркнула Панси. — Это уже говорит о многом.

— Так вы с нетерпением ждёте праздника?

Это был Абрахам — он сел рядом с ними. Они не увидят его в течении нескольких недель, и Гарри знал, что будет скучать по старшему мальчику, который водил их и присматривал за ними. Он также будет скучать по Джессике, у которой всегда находилось доброе слово для любого из них.

Гарри действительно с нетерпением ждал праздника. Хотя Дурсли отказали ему в поездке в Малфой-Менор, по крайней мере, он не увидит этих ужасных маглов. Рождественский пир в Хогвартсе, вероятно, будет в тысячу раз лучше, чем всё, что он съел на Прайвет Драйв.

Не имея занятий, Гарри подумал, что может потратить некоторое время на выяснение того, кто такой Николас Фламель. Библиотека была открыта во время перерыва, так что он мог бродить вдоль стеллажей.

За завтраком на следующее утро Элан Малфой сел рядом со своим братом и потянулся к колбасе.

— Всё упаковано и отправлено?

— Я не говорил тебе? — ответил Драко. — Я остаюсь в школе.

— Что? — Элан казался ошеломленным.

— Кто-то должен составить компанию Гарри.

— В смысле составить компанию Гарри? Он едет с нами домой. Так отец сказал.

— Да, отец пригласил его, но никчемные маглы сказали Гарри «нет». Он должен остаться в Хогвартсе, и я остаюсь с ним.

— Отец рассердится. Ты же знаешь, как ему нравится, когда вся семья собирается вместе на праздники.

— Отцу просто придется смириться с этим, — сказал Драко, совершенно не беспокоясь из-за этой ситуации. — Я не позволю Гарри проводить Рождество в одиночестве. Мы единственные на факультете, кто остаётся.

Элан выглядел обеспокоенным.

— Думаю, это хорошо. Хотя, ты должен сказать ему сам. Я не буду ругать тебя из-за этого.

— Никто и не просил тебя. Я позабочусь об отце.

После того как завтра был окончен, первокурсники попрощались. Все девочки обняли Драко и Гарри, единственных, кто оставался в школе. Милли колебалась сделать также, Гарри увидел, что она начала протягивать руку, но сжала челюсть и обняла его. Тео, Крэбб и Гойл обменялись рукопожатием, и Гарри забеспокоился, что теперь никогда не сможет писать пером — настолько сильными были пожатия ребят. После завтрака Гарри и Драко остались одни в гостиной Слизерина.

Они сидели у камина, долго разговаривая, а когда встали, солнце было уже высоко в небе. Ничего не оставалось делать, днем они обыскивали библиотеку в поисках информации о Николасе Фламеле. Библиотека была столь же не податливой, как Хагрид, но всё же они просматривали стеллажи, листая любую книгу, которая выглядела многообещающей. Ночью они делились историями и часами говорили ни о чём.

В канун Рождества Гарри лег спать, с нетерпением ожидая праздник на следующий день. Он не надеялся на визит Святого Николая, и он не надеялся на подарки. Он никогда раньше не получал подарки, поэтому, когда проснулся утром и нашел кучу ярких упаковок у кровати, он был очень шокирован. Посмотрев на ярлычки, он увидел, что они были от его друзей и их родителей. У него на глазах выступили слёзы.

— Счастливого Рождества, Гарри, — пробормотал Драко, сонно потирая глаза.

Гарри поднялся с кровати и надел халат.

— Тебе тоже Счастливого Рождества. Боже милостивый, я получил подарки!

Драко зевнул.

— Конечно, ты получил подарки. Неужели ты думал, что мы все забыли о тебе?

Гарри почувствовал, как загорелись его щеки.

— Раньше я никогда не получал подарков, — сказал он шёпотом.

— Что? — переспросил Драко, всё еще зевая. — Что ты сказал?

— Я сказал, что раньше не получал подарки, — повторил Гарри, его щеки всё еще пылали. Драко уставился на него.

— Ублюдки! — воскликнул он, и Гарри понял, что тот про Дурслей. — Забей на них. Лучше открой свои подарки.

Гарри поднял верхнюю посылку. Это была коробка приличного размера, обёрнутая серебряной фольгой. От родителей Дафны. Он разорвал упаковку и нашёл несколько банок полироли и полировочную ткань. Записка внутри гласила — «Для метлы и палочки». Гарри улыбнулся. Практичный и очень подходящий подарок.

Его следующая посылка была завернута в блестящую зелёную фольгу, и была она от отца Тео. Внутри находился кожаный футляр для палочки. Сложный дизайн привлекал взгляд. Он непременно наденет его со своей одеждой.

Следующая упаковка была от родителей Гойла и содержала в себе прекрасный набор Плюй-камней. Это было просто отлично; теперь ему не нужно одалживать их, если он захочет сыграть. Драко сразу же предложил использовать подарок после завтрака.

Родители Крэбба прислали ему пару черных вороньих перьев и чернильницу, наполненную серебряной тушью. Он не знал, будет ли у него когда-либо причина использовать эти чернила, но перья были очень хорошими.

Пэнси и ее родители купили ему подписку на Ежедневного Пророка. Он несколько раз упоминал, что хочет получать газету, и теперь был спасён от трудностей.

Крэбб и Гойл вместе купили ему картонную коробку и наполнили её конфетами. Были там бобы Берти Боттс, шоколадные лягушки, Летучие шипучки и много других сладостей, о которых он раньше не слышал. Даже в тележке в Хогвартс-экспрессе не было такого разнообразия. Он откусил Сахарное перо.

От Булстроудов и Дэвисов была дюжина коробок с новой одеждой. Гарри посмотрел на свои обноски и покраснел.

— Они могли быть более деликатными в этом вопросе, — прокомментировал Драко.

— Моя одежда — настоящие тряпки, — сказал Гарри с отвращением. Он тут же снял брюки и надел новые.

— И зелёную рубашку, — рассеянно сказал Драко, изучая дизайн кожаного футляра для палочки.

Когда Гарри оделся, он посмотрел в зеркало.

— Очень хорошо, — сказал Драко. — Какой модный молодой человек. Теперь, если бы ты мог что-то сделать с этими волосами…

— Я не могу приять эту кучу одежды, — воскликнул Гарри. — Это должно быть очень дорого! Это слишком!

— Ты забыл, что мама Милли — модельер? — спросил Драко, наконец, отрываясь от футляра. — Не думаю, что ей было проблематично получить всё это. Она также хорошая подруга с Миссис Дэвис.

Драко поднял один из ярлыков от подарков.

— Видишь? И держу пари, что Трейси помогала выбирать большую часть этого.

Гарри поднял письмо в магловском конверте. Внутри была записка. Он развернул её и начал читать.

«Мы получили ваше письмо и отправили тебе Рождественнский подарок.

От тёти Петуньи и дяди Верона»

К записке была прикреплена монета достоинством 50 пенсов.

— Очень дружелюбно, — сказал Гарри, показывая записку Драко.

— Что это? — спросил Драко, глядя на монету.

— Деньги маглов, — сказал ему Гарри, — и не так уж и много. Ты не смог бы купить даже двух конфет с этим.

— Скупые ублюдки, не так ли? Тем не менее, выглядит довольно интересно. — Драко был немного очарован монетой.

— Можешь взять себе, — сказал Гарри, смеясь, — Счастливого Рождества, Драко.

— Счастливого Рождества, Гарри.

Осталась только одна посылка. Гарри поднял её и отметил, что она очень легкая. Он разорвал бумагу. Что-то скользкое серебристо-серое упало на пол, переливаясь каждой складкой. Драко выглядел ошеломленным.

— Что это? — спросил Гарри, поднимая вещь. На ощупь она была очень странной, словно вода была сплетена в ткань.

— Это мантия-невидимка, — с благоговением сказал Драко. — Они действительно ценны. А еще очень редкие. Что сказано в записке?

— В записке?

Она была вложена в упаковку и упала вместе с мантией. Гарри схватил её. Она была написана вытянутым с множеством петель почерком, который он никогда прежде не видел.

«Твой отец оставил мне её, прежде чем умер. Пришло время вернуть тебе. Используй её с умом. Счастливого Рождества тебе»

Подписи не было. Гарри уставился на записку. Драко поднял мантию и накинул на плечи.

— Ууууу, я летающая голова! — протянул он. И правда, казалось, что его голова летает в воздухе. Остальная часть тела была невидимой.

— У отца есть одна такая, но мне не позволяли даже прикоснуться до неё, — задумчиво сказал Драко. — Тебе повезло.

Он натянул капюшон на голову и полностью исчез. Гарри почувствовал себя очень странно, рассматривая записку.

— Гарри, что случилось? — спросил Драко, снимая мантию.

— Ничего, — ответил он. Кто отправил мантию ему? Неужели она действительно принадлежала его отцу? — Давай, надо принять душ и идти на праздничный пир.

Гарри никогда в жизни не видел такого Рождественского ужина. Сотни блюд: запеченные индейки, горы жареного картофеля, отварного картофеля, картофельного пюре, плоские блюда со свиными колбасками, миски с горохом, серебряные лодочки с густым соусом, клюквенная подливка. А волшебные хлопушки-крекеры лежали на столе каждые несколько футов.

Они не были похожи на слабенькие магловские хлопушки, к которым привык Гарри. Драко предложил ему попробовать первым, и она не просто хлопнула, это было похоже на взрыв от пушки с облаком синего дыма. Вместо дешёвых пластиковых игрушек или хлипких бумажных шляп внутри была настоящая шляпа пирата.

После индейки были горящие рождественские пудинги. Один из мальчиков с Равенкло, с которым они сидели, почти проглотил серебряную монетку, которая пряталась в его ломтике. Гарри неодобрительно смотрел, как, поднявшись из-за стола, Хагрид попросил еще вина. Затем, к его изумлению, он поцеловал профессора МакГонагалл в щеку, она хихикнула и покраснела, как молодая девушка.

Когда они ели пудинг, крупный филин приземлилась прямо на стол. И это была не Арлетт.

— Письма нет, — сказал Гарри. Драко широко улыбнулся.

— Это мой подарок. Ну, от меня и моих близких. Ты всегда одалживаешь мою сову, так что я решил, что тебе нужна своя.

Гарри был тронут этим продуманным подарком.

— Спасибо, Драко. Она замечательная.

— Он, — поправил Драко. — У него пока нет имени. Придумай какое-нибудь хорошее, ладно?

Гарри пообещал, что так и сделает. Когда они, наконец, покинули стол, он был увешен свое новой совой и кучей игрушек из волшебных хлопушек-крекеров. Теперь он был гордым владельцем набора «Выращивание бородавок», пачки вечных светящихся воздушных шаров и шестнадцати мраморных фигур, которые, как сказал Драко, составляли полный набор волшебных шахмат.

— Как он может быть полным? А где другая сторона?

— Тебе нужен противник, правильно? Он принесет свои фигуры.

Семейство Уизли осталось в школе на праздники. Ни Гарри, ни Драко ничего не сказали об этом, предпочитая просто избегать их, но Гарри потянул Драко за рукав, как только они вышли из Зала.

— Подождем его, — сказал он. Было очевидно, кого он имел в виду. — У меня есть пара слов, которые я хочу сказать этому болвану.

Гарри всё ещё злился на то, как Уизли издевался над ним из-за смерти его родителей.

— Эй, Уизл, — ухмыльнулся Гарри, когда рыжий мальчик направился к лестнице. Уизли остановился и обернулся. Он был один.

— Что ж, похоже, пара змей отважилась выползти на солнечный свет, — ухмыльнулся Уизли в ответ. — Разве вы не едите в подземельях мышей или кого-то еще?

— Разве тебя здесь не должно быть? — протянул Драко.

— Да, в чем дело, Уизл? У тебя нет семьи, которая ждет тебя дома? — Гарри повторил слова Уизли. — Что за смешную вещицу ты носишь?

На Уизли был свитер ручной работы, сделанный из разных кусков ткани. Эта была, пожалуй, самая уродливая вещь, которую Гарри когда-либо видел, хотя не мог отрицать и пользы от неё, в любой день её можно использовать как половые тряпки. Уизли покраснел.

— Заткнись, Поттер, — сказал он, прежде чем отвернулся и поднялся по мраморной лестнице.