Русалка, вернувшаяся с холода (джен)

* * *

Сентябрь восемьдесят первого на Искье выдался просто великолепным. Погода была чудесной, покои в Арагонском замке уютными и комфортными, прислуга незаметной, а кухня — выше всех похвал. Поэтому каждый из свиты Темного Лорда нашел себе в этом райском уголке занятие по душе. Те, кто постарше, принялись изгонять из костей прочно поселившийся там ревматизм, зарываясь по шею в раскаленный песок или глухо ухая под безжалостными струями горячего водопада. Те, что помоложе, изучали местные красоты в обществе молодых улыбчивых островитянок. Гойл, Мальсибер и Нотт облюбовали местные винокурни, тем более что на острове как раз в эти дни проходила традиционная «винная неделя» и каждый уважающий себя погребок с утра до вечера зазывал гостей на праздничные дегустации.

После одной из таких дегустаций Гойл отправился на пляж и набрал полные карманы цветных камней под редким и экзотическим названием «искиит». Местные маги уверили его, что на острове когда-то разрабатывали самоцветные рудники, и море до сих пор время от времени выбрасывает на берег остатки роскоши из размытых жил. Все уговоры и насмешки соратников не помогли — Гойл упорно ковырялся в песке, громко подсчитывая, сколько он заработает, сдав свою добычу знакомому ювелиру в Лютном переулке. Угомонился он только тогда, когда сердобольная Эмма объяснила, что камешки, которые он собрал, не имеют никакого отношения ни к горному хрусталю, ни к хризопразу, ни к сардеру, а представляют собой отшлифованные песком и прибоем осколки маггловского бутылочного стекла.

Только двое из всей компании не грелись на солнышке и не прохлаждались в уютных подвальчиках. Люциус в своем стремлении искупить неудачное начало отдыха трудился, как породистый нюхлер, добывая и приумножая свой золотой запас, а Темный Лорд прочно обосновался в залах пыточного музея, время от времени приобщая кого-нибудь из соратников к практическому опробованию очередного заковыристого агрегата.

Так было и в то утро, когда Эмма предложила всем желающим выйти в море на старинной парусной лодке.

Эмма Фоули — без пяти минут невеста Рабастана Лестрейнджа и очень перспективная во многих отношениях девушка — с первой же минуты знакомства легко влилась в компанию отдыхающих британцев и вскоре приобрела репутацию настоящего сокровища. Она знала об острове практически все и могла дать ответ на любой, даже самый каверзный и сложный вопрос, касающийся местных достопримечательностей. Она водила своих новых знакомых по узким старинным улочкам, показывала, как местные жители варят яйца в бьющем из-под земли кипящем источнике, водила на заброшенный пляж, где якобы были зарыты пиратские сокровища, и подбивала самых смелых и выносливых взобраться на потухший вулкан. Поэтому, когда в один прекрасный день колдорадио предрекло острову сильнейший шторм, а Эмма, задрав носик, поклялась своим любимым мольбертом, что шторма не будет, все поверили ей, а не шарлатанам из говорящей коробки.

Однако выйти в море смогли не все. У Люциуса день был расписан чуть ли не по минутам — местные торговцы, оказывается, были не прочь обзавестись солидными запасами отличного французского арманьяка. Да и от шерсти единорога они даже не подумали отказаться. Бедняга Хагрид, знал бы он, сколько стоит в Италии один волосок из единорожьего хвоста...

Кстати, надо будет как-нибудь наведаться в Хогвартс: посмотреть, какие там сейчас условия, кто преподает, какие новые предметы появились. Сыну-то уже год исполнился, не успеешь оглянуться, как придет пора в школу отдавать. Ну, и по Запретному лесу прогуляться, пройти знакомыми тропками в приступе ностальгии...

Родольфус, глядя на Люциуса, тоже куда-то отправился, причем не один, а прихватив с собой Рабастана. Наверное, у братьев тоже пара-тройка хвостов еще со школьных времен где-то завалялась.

Крэбба и Эйвери на острове не было — прихватив путеводители, они отправились в Неаполь, осматривать руины Помпей. А вот Нотт и Мальсибер с удовольствием согласились, но в последний момент почему-то передумали. Так и получилось, что в три часа пополудни на шикарной парусной лодке в море вышли только Гойл, Эмма и Темный Лорд, тоже в последний момент изменивший решение и променявший темный пыточный подвал на яркое солнце и безбрежное море.

А в четыре часа небо затянуло тучами, и к четверти пятого на берег обрушился сумасшедший ливень.

Люциус Малфой только-только вернулся с очередной встречи с потенциальными партнерами. Он на цыпочках прошел через гостиную, плотно прикрыл дверь в спальню, где Нарцисса что-то устало напевала хнычущему Драко, и вышел на одну из крытых галерей, опоясывающих крепостную стену.

— Fortissimo! Fortissimo vento!— надрывалось у кого-то в номере колдорадио. Насколько Люциус понял, оно хотело сообщить, что сила ветра очень сильно превысила привычное для жителей острова «moderato», и в ближайшее время на стены замка обрушится жесточайший шторм.

Люциус с беспокойством посмотрел вниз, на высокие пенистые гребни воды, то и дело бьющиеся о почерневшую кладку. Насколько он знал, основание замка стояло на широком конусе из вулканической лавы, и за две тысячи лет существования ему пришлось пережить не один такой шторм. И все-таки Люциус беспокоился.

Сквозь шум ветра откуда-то сбоку послышался знакомый голос. Люциус повернул голову. В нескольких ярдах от него у парапета стояла Беллатрикс. Вытянувшись в струнку, она не сводила глаз с бушующих волн. У ее ног тряслась крупной дрожью Нэнни, эльфийка Нарциссы. Она дергала Беллатрикс за полу насквозь промокшей мантии и жалобно подвывала, умоляя "мисс Белл" немедленно уйти под крышу.

Люциус усмехнулся. Грозная боевая Нэнни, вышколенная самой Вальбургой Блэк, не боявшаяся никогда и ничего, при каждом раскате грома приседала от страха и скулила, как провинившийся Добби. Очевидно, Нарцисса догадалась, что Белла упрямо будет ждать возвращения Темного Лорда, и послала эльфийку, чтобы та увела Беллатрикс в ее покои. Но Нэнни провалила задание, испугавшись шторма...

Сильный порыв ветра плеснул в лицо водой, словно ударил колючей веткой. Люциус поморщился и, взмахнув палочкой, отгородился от дождя Импервиусом. Неприятно, однако, оказаться застигнутым посреди моря такой сильной непогодой. Но наверняка Темный Лорд вовремя принял меры, и вся компания, успешно аппарировав, давно сидит где-нибудь в уютном погребке на окраине Неаполя и запивает потрясение молодым вином. Или, что вероятнее, стоит посреди полюбившегося Повелителю музея и, невзирая на возмущенные вопли смотрителя, сушит заклинаниями промокшие насквозь мантии.

Однако Беллатрикс упрямо стояла под дождем и смотрела на море, словно жена рыбака, дожидающаяся мужа из долгого плавания.

«Если бы она Родольфуса так ждала... — с неприязнью подумал Люциус. — Между прочим, ее муж тоже сейчас, возможно, где-нибудь мокнет. Правительство магической Италии огородило свои достопримечательности таким количеством защитных заклинаний, что приличному человеку скоро палочкой взмахнуть будет негде, не то что Импервиусом воспользоваться».

Люциус отступил от края площадки и уже собирался уйти, но тут Нэнни взвизгнула и показала сморщенной лапкой на что-то внизу. Беллатрикс наклонилась над поручнями так, что чуть не свалилась вниз, но бдительная эльфийка вовремя ухватила ее за подол.

Люциус тоже посмотрел вниз. В бушующих волнах прибоя барахтались два тела — мужское и женское. Мужчина, по всей видимости, находился без сознания — его руки и ноги в воде практически не двигались, а вот женщина боролась за двоих. Ее легкая мантия, еще недавно переливавшаяся на солнце всеми оттенками весенней зелени, превратилась в мятую тряпку. Но женщина не обращала никакого внимания на беспорядок в одежде: все ее внимание сейчас занимал мужчина, которого она пыталась вытащить на сушу. Море то помогало ей, сильными ударами волн бросая обоих на песок, то, наоборот, мешало, сильным потоком воды увлекая их обратно в свои глубины.

Едва коснувшись суши, женщина встала на колени, выскользнула из сковывающей движения мокрой одежды и снова вцепилась в своего спутника, не давая откатывающимся волнам увлечь его обратно в море.

Люциус замер, не в силах оторвать глаз от открывшейся его взгляду картины. Полуобнаженная женщина с длинными светлыми волосами и едва прикрытыми зеленой тканью бедрами издали казалась самой настоящей русалкой.

Позади него кто-то сдавленно охнул. Люциус обернулся и увидел перед собой потрясенное лицо Рабастана Лестрейнджа. Через миг Рабастан исчез, чтобы тут же появиться возле своей невесты, схватить ее в охапку и снова исчезнуть.

Белла вдруг испустила такой громкий вопль, что Люциус вздрогнул всем телом. И тут же словно проснулся, сообразив, что внизу, на песке, в бессознательном, а может, и в мертвом состоянии валяется Темный Лорд. А он, его верный соратник, стоит здесь столбом и как дурак пялится на прелести чужой невесты.

Но пока Люциус раздумывал, как будет лучше — спуститься вниз самому или сначала позвать еще кого-нибудь — Белла уже аппарировала.

Она упала на колени возле распростертого тела Темного Лорда, обхватила руками его голову и застыла, словно воплощение вселенской скорби. Похоже, она совершенно забыла, что на свете существуют Анапнео, Энервейт и прочие целительские заклинания. Хотя, если у Темного Лорда повреждены голова или позвоночник, то лучше, и правда, обойтись без самодеятельности. Да и целитель из Беллы, честно говоря, никакой. Под другое она была заточена, совершенно под другое...

Рядом с Беллатрикс возникла Нэнни и, судя по трагическому заламыванию рук, снова попыталась воззвать к сознательности "мисс Белл". Но Белла даже не повернула головы.

— Кто-то сказал, что история повторяется дважды, — послышался за спиной невыразительный голос. Люциус посторонился и Родольфус встал рядом с ним, облокотившись на парапет. — Один раз — как трагедия, второй раз — как фарс. В данном случае мы имеем повторение старинной легенды о русалке, которая спасла тонущего принца. Как ты думаешь, Люциус, решит ли наш Повелитель, что это Белла самоотверженно вытащила его из воды или догадается, что она к его спасению не имеет ни малейшего отношения, а сейчас просто, как говорится, собирает сливки?

Только сейчас Люциус сообразил, что Родольфус мертвецки, просто до безнадежности, пьян. Похоже, что расширение семейного бизнеса за счет местных виноделов увенчалось успехом или, наоборот, прошло на редкость неудачно. Но Люциусу до этого дела не было: он сообразил, что если Руди сейчас надумает спуститься вниз и прервать это трогательно-позорное зрелище, Беллатрикс может овдоветь, даже не вставая с колен. Темный Лорд очень не любил присутствовать при семейных разборках.

Однако Руди не стал рисковать и, слегка пошатываясь, молча удалился.

Люциус перевел взгляд на берег. Белла все так же сидела под дождем, склонившись над Темным Лордом, а тот все так же лежал без движения. Пришлось обновлять водоотталкивающие чары и аппарировать в дождь.

— Нэнни! — вполголоса позвал Люциус, благоразумно держась за спиной свояченицы.

— Что прикажет хозяин Люциус? — отозвалась эльфийка, в эту минуту больше напоминавшая гриндилоу, чем прислугу из приличного дома.

— Перенеси Беллатрикс в ее покои и дай ей горячего вина.

— Не смей! — сквозь зубы процедила Беллатрикс. — Не прикасайся ко мне!

Люциус вздохнул. Другого ответа он и не ожидал.

— Белла, с Повелителем все будет в порядке, я о нем позабочусь, — мягко сказал он и поднял палочку. — Сомнус!

"Крепкий послеобеденный сон — лучшее лекарство от расстроенных нервов, — с удовлетворением подумал он, глядя на мягко опустившуюся на песок свояченицу. — Даже для такой женщины как Беллатрикс. Какая же она, оказывается, красивая, когда спит..."

Нэнни обрадованно всхлипнула и через несколько секунд испарилась, унося Беллатрикс в замок, прямиком к заждавшемуся ее супругу.

Подхватив неподвижного Темного Лорда, Люциус переместил его на диван в гостиной, разжег камин и вызвал гостиничного колдомедика.

Уже через час Темный Лорд был полностью исцелен. Причиной его бессознательного состояния, как и предполагал Люциус, оказалась большая рана на голове. "Но лучше бы он подольше не приходил в сознание..." — малодушно думал Люциус, глядя в сузившиеся глаза Темного Лорда.

Однако отступать было поздно...

Отдуваться за все произошедшее Люциусу пришлось в одиночку. Белла спала, Родольфус мертвецки спал, Эмма с Рабастаном словно испарились, но Люциус подозревал, что Басти специально уволок свою невесту подальше, дабы благоразумно переждать вспышку гнева Повелителя, когда тот обнаружит, что его палочка вместе с лодкой покоится на дне моря.

О Гойле тоже ничего не было слышно. Утонул ли он или успел куда-то аппарировать — никто не знал. Да Люциус особо и не интересовался — сейчас его больше занимала собственная судьба. Повелитель вежливо одолжил у него палочку, и за последующие полчаса Люциус успел не только мысленно проклясть Эмму за ее идиотскую затею, но и попрощаться с жизнью.

Вскоре закончился шторм, и спасатели приволокли к замковому причалу полузатопленную лодку, целую и невредимую, а в ней — полувменяемого Гойла, крепко сжимавшего в руках сразу три волшебные палочки — свою, Эммы и Темного Лорда.

Получив обратно свою палочку, Темный Лорд пришел в самое благоприятное расположение духа и наконец-то соизволил пообщаться с робко появившимися соратниками на тему своего неудачного плавания.

...Начиналась поездка просто замечательно. Море было пронзительно-синим, Эмма очаровательной, и даже Гойл на фоне яркого итальянского неба выглядел не таким неотесанным деревенщиной, как обычно. Поэтому, когда на небе появились первые признаки приближающейся грозы, путешественники не стали спешно поворачивать к берегу — им казалось, что времени для возвращения будет вполне достаточно, в крайнем случае, они просто аппарируют на берег, бросив лодку посреди моря.

Даже когда волны принялись довольно чувствительно раскачивать лодку, градус веселья и не подумал снижаться, а Эмма даже запела какую-то детскую песенку о трех умниках из Готэма, которые в грозу решили выйти в море не на корабле, а на дырявом корыте.

И не успела Эмма допеть последнюю строчку, как небо раскололось, и неодолимая сила бросила всех троих на дно лодки. Дыхание перехватило, грудь сдавила безжалостная рука невидимого великана, уши заложило, перед глазами поплыло белое марево, а душу охватил всепоглощающий ужас.

Темному Лорду повезло меньше всех: во время падения его ударило виском о скамью, а сильный удар волны, едва не перевернувший лодку, выбросил его за борт. Как Эмме, молоденькой хрупкой девушке, удалось заметить это и выпрыгнуть вслед за Темным Лордом, а потом еще больше четверти часа удерживать его над водой — не мог представить никто, даже сам Темный Лорд. К огромному сожалению Беллатрикс и тихой радости ее мужа, героями этого дня стали Эмма и Гойл, который даже в полуоглушенном состоянии отыскал на дне лодки все три волшебных палочки и, невзирая на сильную качку и заливающие лодку потоки воды, сумел продержаться до прибытия команды спасателей.

На следующий день Темный Лорд вызвал все еще подергивающегося Люциуса и велел проводить его в самую лучшую ювелирную лавку Неаполя. Итогом этого похода стала изящная женская подвеска в виде русалки. Выбор был действительно хорош: крупный лазурит с бриллиантами — достойная награда для спасительницы, ничего не скажешь. А зеленоватый местный везувиан, из которого были искусно вырезаны чешуйки на хвосте, призван был напоминать обладательнице этой вещи о чудесном острове посреди моря и о том, кто преподнес ей этот подарок и за какой поступок.

На следующий день Темный Лорд скомандовал возвращение: видно, ему неприятно было ощущать себя романической «девой в беде». Весь остров он заоблиевейтить, естественно, не мог, поэтому Малфоям и всей остальной компании пришлось срочно паковать саквояжи и возвращаться на родину...