Месть Озая (гет)

Голова Курзу интересно пахла. Запах был свежий, но совершенно не похожий ни на какой другой известный Зуко. «Было время, когда так пахла Азула. Когда-то она тоже была ребёнком». В, наверное, сотый раз Зуко усадил Курзу, устроив того между ног, и взял кусок хлеба, принявшись рвать тот на маленькие кусочки. Курзу потянулся за хлебными ломтиками своими крошечными, толстенькими пальчиками, и Зуко дал ему несколько штук.

— Должно быть, из-за заражения воды в Тетсуши не осталось уткочерепах, — заметил Зуко, бросая в воду хлебные крошки. Курзу повторил его движение — его кусок пролетел всего около фута. Показавшись из камыша, уткочерепахи подплыли к кромке пруда. Курзу хотел было ринуться к ним, однако Зуко крепко держал его. — Нельзя, — произнёс он голосом, наиболее подходящим для усмирения. — Веди себя хорошо.

Ребёнок напрягся и начал возиться, пытаясь вырваться. Зуко не ослаблял хватки. Курзу заплакал, и Зуко встал, подняв малыша к плечу.

— Если будешь плохо себя вести, я больше тебя сюда не приведу.

Ребёнок уткнулся Зуко в шею, размазывая слёзы по его коже.

— Он устал, — раздался позади него голос Айро. — Ему нужно поспать.

Зуко обернулся. На бровях дяди лежали бусины пота. Не было сомнений, что старик шёл сюда второпях.

— И не только ему.

Айро вздохнул и опустился на ближайший плоский камень.

— Присядь.

Зуко вновь занял прежнюю позицию около пруда. Поддерживая Курзу, он поставил его на ноги, раскачивая вперёд и назад, туда-сюда. Это напоминало Зуко корабли племени Воды, мачта на которых кренилась то в одну, то в другую сторону в зависимости от волн и ветра.

— Скажи, что не собираешься этого делать, — произнёс Айро. — Скажи, что ты не настолько глуп.

Зуко посмотрел на Курзу, который с упоением наблюдал за полётом тупиков-туканов. Левой рукой он указывал на выделяющийся на фоне облаков птичий клин.

— Том-Том бросил мне вызов, дядя.

— И тебе совершенно незачем его принимать. Ты лорд Огня, а не малолетний парнишка, желающий свести счёты. Тебя должны заботить проблемы поважнее, чем что о тебе думает какой-то ребёнок!

— То, что волнует Том-Тома, волнует и всю страну. Я не могу так просто это проигнорировать.

— И сражаться с ребёнком — лучший способ признать существование этих проблем? Ты всё как следует обдумал? Ты хоть представляешь, как это выглядит?

Зуко повернулся к дяде так, что тому стал полностью виден его шрам.

— Я представляю, как это выглядит.

— Тогда почему? Ответь мне, племянник. Почему?

Курзу качнулся назад, и Зуко потянулся, чтобы подхватить его.

— Потому что дело тут не в школах, налогах или приютах, — ответил он. — Дело в Мэй.

Айро выругался и зарычал, воздев глаза к небу.

— Надо было мне садиться на трон вместо тебя. — Он ткнул в сторону Зуко дрожащим пальцем. — Мэй умерла давно. Она…

— Она отдала свою жизнь за меня.

— Лучше уж она, чем ты!

— Замолчи!

— И не подумаю! Азула напала на тебя, и Мэй поступила ровно так, как на её месте поступил бы я: она ей помешала. Она пошла на это, потому что любила тебя. Ты серьёзно считаешь, что она бы этого хотела? Чтобы её возлюбленный готовился к Агни Кай с её братом, победа в котором ни для одного, ни для другого не возможна?

— Победа возможна, — ответил Зуко. — Я выиграю.

Наступила тишина. Айро склонил голову.

— Знаешь, кого мне напоминают эти слова? — хрипло спросил он.

Волоски на шее Зуко встали дыбом. Он поднял Курзу на вытянутых руках — его извивающее тельце закрывало собой солнце.

— Я не причиню ему вреда, дядя. Я могу выиграть, не причиняя ему вреда.

«А если я просчитаюсь, рядом будет Катара».

— Потому что рядом будет Катара, которая сможет его вылечить.

Зуко дрогнул. Он позволил Курзу проскользить в его ладонях и поймал его как раз вовремя — прежде чем его пальчики коснулись травы. Курзу засмеялся.

— Нет. Он ребёнок. У него не было такого учителя, как ты. Он никогда не сражался ни с аватаром, ни с Азулой, ни с Катарой. — Зуко вновь поднял ребёнка, позволил ему соскользнуть и снова поймал. Курзу продолжал смеяться. — Он выдохнется прежде, чем я ударю пальцем о палец.

— Я готовил тебя не к этому! Годы тренировок впустую потрачены на того, кто задирает детей… — Айро наклонился вперёд. — Зуко, я сделал всё, что было в моих силах, чтобы этого избежать, чтобы ты не повторил путь своего отца…

— Мой отец давно обратился в прах, — перебил его Зуко. — Аватар лично развеял его по ветру.

— Твой отец смеётся над тобой, потому что ты оказался его верным сыном, — сказал Айро. Зуко предпочёл не обратить внимания на дрожь, которая прошла по его позвоночнику. Айро поднялся. — Племянник, прошу, измени своё решение. Ты не обязан принимать этот вызов. Практически не существует прецедентов, когда бы Агни Кай проводился между лордом Огня и кем-то, кто не является членом королевской семьи или не входит в кабинет министров.

— Мне прекрасно об этом известно, дядя.

Айро тяжело вздохнул.

— Ты ступил на путь, где я не смогу тебе помочь.

— Я знаю.

☯☯☯

Остаток дня Зуко провёл в тишине и покое. Секретарей он отправил заниматься крупными проектами — он давно уже мешкал с тем, чтобы надавить на царство Земли, заставив то закупать больше сельскохозяйственной техники, производимой в стране Огня, но теперь время пришло: Тоф Бейфонг поселилась в его резиденции и в ближайшее время уезжать не собиралась, — а сам отправился бродить по дворцу. Он взял с собой Курзу, после того как они оба немного поспали. Тому нравилось, когда его носили; он был намного легче, чем Тоф или Азула, которые в своё время тоже сидели у Зуко на плечах. Он устроил им обоим настоящую экскурсию и разрешил ребёнку ползать по антикварной мебели в библиотеке, пока сам освежал в памяти церемониальные правила проведения Агни Кай. Затем он отнёс Курзу на кухню, где накормил вонтонами, которые сам для него раскрывал. Он ощущал на себе глаза слуг, которые глядели на него с опаской и недоумением, удивлённые поведением человека, который принял вызов от брата давно умершей возлюбленной, а теперь носился с капризным ребёнком-беженцем как со своим талисманом. После они отправились в сокровищницу, и в глазах Курзу плясали огоньки, когда Зуко создал молнию и направил её прямиком в открытый драконий рот, воздействуя на хитроумный механизм внутри золотой двери, которая отворилась с оглушающим скрипом. Зуко вспомнилось, как однажды при нём точно такую же манипуляцию проделывал Озай. Это должно было быть, по меньшей мере, двадцать пять лет назад. Он никогда не вспоминал об этом до сего момента.

Они стояли в комнате, наполненной истлевающим богатством: нефритовые урны, бесполезные инкрустированные мечи, свёртки распадающегося шёлка, затвердевшие благовония и фигурки лордов Огня, имена которых Зуко позабыл ещё в детстве. Лучшее из того, что там было, он уже раздарил своим друзьям после финальной битвы: Сокке — старинные парадные доспехи и прилагающееся к ним оружие; Аангу — собрание сочинений аватара Року, записанных его собственной рукой; Тоф — бесценные владения в царстве Земли, почти сто лет назад отнятые у семейства Бейфонг в ходе первой атаки страны Огня; Катаре — две диадемы: одну с аметистом размером с золотую монету, вторую с золотым полумесяцем на цепочке из рубинов, которая, как гласило предание, принадлежала самой Цветной Леди. Ему стало интересно, не продала ли она их, чтобы купить всё необходимое для приюта. Хотелось бы ему знать, насколько им хватало денег, которые он посылал.

— Это свадебное платье моей мамы, — сказал Зуко Курзу. Он поднял ребёнка повыше, чтобы тот смог увидеть золотую ткань на манекене, на голове которого так и был надет убор из крошечных рубинов. — Должно быть, в тот день она просто сияла.

Поддерживая малыша одной рукой, он прошёл к практически пустому шкафчику, где лежали драгоценности его матери. Он стоял рядом с манекеном, наряженным в свадебное платье, на его стенках были вырезаны изображения дракона и феникса. Повозившись с ключом, который он захватил из своей комнаты, Зуко открыл шкафчик и нащупал секретный ящик под лежащими на шёлковой ткани нефритовыми яйцами — в юности он никак не мог понять, для чего они нужны, однако теперь уже имел некоторое представление об их назначении, — и достал оттуда свитки с эмблемой его матери — отпечатком когтя медведя. Передёрнув плечами, он надел её печатку на правую руку.

— Дело сделано, — объявил он. Курзу безуспешно тянулся за последней побрякушкой, оставшейся в шкафчике: грушевидным небесным опалом на тройной нитке жемчуга. — Даже не думай. — Зуко свитками отодвинул ручку ребёнка, прежде чем закрыть шкафчик на замок.

☯☯☯

— Где вы были? Я чуть с ума не сошла от беспокойства! Курзу хотя бы спал? Ты накормил его обедом?

— В сокровищнице, прости, да и да. — Зуко посадил малыша на пол; тот сразу же подполз к стопке бумаг и принялся энергично перекладывать их. Подавив желание оттянуть его, он сосредоточил своё внимание на Катаре. — Что ты делаешь в моей комнате?

— Я искала тебя! Нельзя просто так исчезать вместе с ребёнком!

— Это мой дом. Я могу делать, что хочу.

— О, конечно. Как же это я могла забыть! Это дом Зуко. Желания кого бы то ни было ещё здесь не учитываются!

Он не вышел из себя исключительно из-за того, что его день прошёл на удивление спокойно — Курзу хоть и капризничал, но ни в чём его не обвинял. Выгнув несожжённую бровь, он сказал:

— Ты прекрасно знаешь, что я способен дать тебе то, чего ты желаешь. — Для усиления произведённого эффекта он перевёл взгляд на кровать. Уши Катары порозовели.

— А ты прекрасно знаешь, что я имела в виду не это, Зуко.

— Тогда, боюсь, тебе придётся уточнить. Я, к примеру, собираюсь попросить, чтобы мне принесли курицу комодо. Заказать на тебя, или ты планируешь ужинать с нравственно не скомпрометированным большинством в столовой?

— Ты собираешься сражаться с ребёнком!

— Я так понимаю, это значит «нет».

— Ты опять разбиваешь своему дяде сердце. Как ты можешь так поступать?

Отвернувшись, Зуко потянул за шёлковую нить, которая была присоединена к колокольчику на кухне. Не поворачивая к ней взгляд, он произнёс:

— Знаешь, когда-то у меня это хорошо получалось.

— Что? — фыркнула Катара. — Всех распугивать?

— Быть милым, — ответил он. — Было время… Ты не застала этого, но было время, когда я мог быть таким, каким меня хотели видеть другие. Я улыбался, смеялся, заваривал чай и устраивал ужины на закате. Тогда у меня всё это хорошо получалось.

— Но у тебя до сих пор это хорошо получается, Зуко. Ты до сих пор умеешь… Ты всё ещё можешь сделать так, чтобы люди чувствовали себя… — Она никак не могла подобрать нужные слова. — Неужели ты думаешь, что до сих пор так и не?..

— Нет, — возразил он. — Тогда всё это было чистым притворством. Будто игра в дочки-матери. Я пытался быть Ли, и я пытался быть братом Азулы — и то, и другое пожирало меня заживо. — Он намотал нить на палец. — Я не знаю, как быть кем-то ещё, кроме… того, что есть сейчас. — Он оглянулся в поисках Курзу. Тот заполз в ванную и завороженно смотрел на пневматические трубы. Обойдя кровать, Зуко подхватил малыша на руки.

— Там играть нельзя — опасно.

Подняв глаза, он перехватил взгляд Катары, её руки были скрещены на груди, по щеке стекала слеза. Быстро моргнув, она смахнула её.

— Кажется, вы неплохо ладите.

— Мы оба немного заторможенные.

Она закатила покрасневшие глаза.

— Молчи уже. Никакие вы не заторможенные. Просто вы… — Она вздохнула. — Просто вы из народа огня.

— А, ну, это всё объясняет. — Он поднял ногу и поставил её на стул, поддерживая Курзу на колене. Он вскинул руку ребёнка, пародируя воинское приветствие. — Повторяй за мной, Курзу: жизнь я отдаю своей стране. Своими руками я буду сражаться за лорда Огня Зуко и наших предков…

— Прекрати, — перебила его Катара, выхватывая Курзу. — О, он становится тяжелее… — Наклонившись, она усадила ребёнка на пол, а затем прислонилась к прикроватному столбику. — Почему ты поступаешь так, Зуко?

— Так уж сложилось, что мне нравится курица комодо.

— Агни Кай, Зуко. Почему ты согласился на него?

Скинув тапки, он забрался на кровать и лёг, заложив руки за голову.

— Мы собирались усыновить Том-Тома. Ты знала об этом? Это единственное, что мне нравилось из всего, что тогда происходило. Мы шутили, что даже парочка таких, как мы, дегенератов сможет позаботиться о нём куда лучше, чем те ни на что не годные олухи, которые его породили.

Катара опустила взгляд.

— Под «мы» ты подразумеваешь себя и Мэй, ведь так?

Он кивнул. Внезапно у него засвербило в горле.

— Мы всё продумали. Азула хотела, чтобы я сидел на престоле. Я не хотел иметь детей. Мэй их терпеть не могла. Разумеется, если бы мы… Если бы мы ошиблись, неправильно высчитали дни, это бы не имело никакого значения. Я бы сделал то, что должен был…

— Ты не хотел иметь собственного наследника?

— Думаю, ты знакома с моей родословной. — Он передёрнул плечами. — Но сейчас уже всё равно. Азула убила её. — Он повернулся к Катаре. — Она сделала это прямо у меня на глазах. Как у тебя случилось с Аангом. Мы не успели и глазом моргнуть, как их не стало. Она светилась изнутри. Как Аанг тогда в пещерах.

Вздохнув, Катара села. Она подняла Курзу и обняла его.

— В тот день я была абсолютно готова использовать воду из оазиса, чтобы вылечить тебя.

— Я знаю. Но сейчас и это уже не имеет значения. Что сделано, то сделано. — Он перевернулся на бок.

В дверь осторожно постучали. Катара встала с кровати и пошла открывать.

— Нам, пожалуйста, две курицы комодо и немного рисовой каши. И ещё побольше чая из шиповника по рецепту генерала Айро.

— Будет сделано, миледи. — Дверь закрылась.

Она вновь села на кровать.

— Кажется, тебе от меня не отделаться до самого ужина.

Он зажмурился и заставил себя произнести:

— Но это ведь ничего не меняет, не так ли?

Она глубоко и шумно вздохнула.

— Что сделано, то сделано.

Он кивнул. Мгновение спустя он ощутил маленькие ладошки Курзу на своих плечах и перетащил ребёнка через холм, который образовывало на кровати его тело. Сидя на своих кругленьких коленях, малыш опирался на Зуко, развлекаясь тем, что ползал вперёд и назад.

— Зачем ты здесь? — наконец спросил он.

— Тебе нужен друг.

— Мы никогда не были друзьями.

— Тогда, возможно, нам стоит начать. — Она пересела. — Том-Том говорил правду?

Зуко утопил голову в подушке.

— Не совсем. У меня есть определённый капитал. Большая его часть вложена в собственность моей матери. Её она оставила мне лично. Эта земля не входила в её приданое. Она досталась ей после смерти её родителей.

— И что это за собственность?

— Ферма, — ответил Зуко. — На её содержание уходит больше средств, чем она когда-либо приносила. Если бы я продал её Бейфонгам или любой другой компании, они бы получали с неё куда больший доход. Это хорошая земля, и мне за неё предлагали неплохие деньги.

— Но ты не хочешь её продавать.

— Нет. Не хочу. Но продам, если придётся.

Катара вздохнула.

— Зуко…. Ты не обязан. Приют всегда может добывать средства к существованию другими способами. Мы и вправду неплохо справляемся. Я не хочу, чтобы ты отказывался от наследия своей матери только для того, чтобы позаботиться о нас.

Он перевернулся, поднял Курзу и посадил его на пол, а затем указал на ожерелье Катары.

— Если бы, для того чтобы купить еду тем детям, тебе понадобилось продать своё ожерелье, ты бы сделала это.

— Ну, конечно же, да. — Дотронувшись до камня, она отвела взгляд. — У меня есть обязанности. Я должна обеспечить им такую жизнь, какую бы хотел для них Аанг. Он всегда был достаточно силён, чтобы жертвовать своими желаниями ради всеобщего блага. Так что даже если бы это причиняло мне боль, если бы я даже очень, очень не хотела отказываться от чего-то… — Она посмотрела ему в глаза. Он почти было дотронулся до её руки, но сдержался. Она прочистила горло. — Мне бы всё равно пришлось это сделать.

Он перевёл взгляд на чёрный шёлковый балдахин.

— Тогда ты понимаешь, почему я не могу поступить иначе.

— Нет, не понимаю! Я не одна из твоих подопечных, так же, как и этот приют! Остальные не…

— У остальных нет средств и возможностей о тебе заботиться, — перебил её он, всё ещё глядя на балдахин. — У твоего брата и его жены свои дети. Изобретения Сокки и Тео приносят стабильный доход, однако им только предстоит перевести производство на более масштабный уровень, потому что у них нет необходимого капитала, а твой брат не захотел брать в долг ни у меня, ни у Бейфонгов. И к слову о Бейфонгах: по законам царства Земли, для того чтобы иметь право наследования, женщина должна иметь детей. Сомневаюсь, что это случится в ближайшее время, так что Тоф придётся потуже затянуть пояса. Я, однако же, лорд Огня. И пусть мне даже придётся подавать чай в Ба Синг Се, чтобы накормить и одеть детей, чьи родители погибли от рук армии моего отца, — я не оставлю их.

Катара обняла колени, притянув их к груди.

— Ты и твоя дурацкая честь, — пробормотала она.

— Ты говорила сама: народ огня отнял у тебя твою мать. То же самое они сделали и с твоим отцом. Ты тоже сирота. А значит — я за тебя в ответе.

— И мне не предоставляется права выбора?

— Ты можешь выбирать, на что потратить деньги.

Она втянула воздух, собираясь заговорить, но в этот самый момент им принесли еду. Катара поспешила открыть дверь, а Зуко скрылся в ванной, чтобы умыть лицо и руки. Пристально посмотрев на своё отражение в зеркале, он уже не в первый раз задался вопросом, не оставил ли он шрам исключительно для того, чтобы ему не пришлось каждое утро смотреть в лицо Озаю.

Ужин прошёл тихо. Они обращались к ребёнку, а не друг к другу: «Тебе понравилось в сокровищнице?» «Тебе понравились вонтоны, которые мы ели на обед?» «На-ка, попробуй редиску, хороший мальчик». Они отодвигали кружки с чаем, убирая их с пути Курзу, и спасали заварной крем от его загребущих ручек. Наконец, Зуко объявил, что пришло время для его медитации.

— Я думала, ты медитируешь по утрам.

— Так и есть. Только вот завтра у меня не будет на это времени.

Она чуть наклонила голову.

— Обещай, что не навредишь Том-Тому.

— Обещаю.

— Обещай, что не навредишь себе.

Он наклонился к ребёнку, сидящему на руках у Катары, и поцеловал его в макушку.

— Уложи его спать. Увидимся завтра.

☯☯☯

Рассвет наступил, и Зуко был готов поприветствовать его. Он стоял в слабом свете едва разгорающегося утра, босыми ступнями ощущая прохладу выложенной камнем арены. Для того чтобы сохранять тепло, он постоянно поддерживал огненное дыхание. Он проделал скучную разминку, которую рекомендовали его наставники. С восходом солнца он стал различать людей, которые раньше представлялись ему всего лишь отдалёнными тенями: одна из них имела форму дяди, другая — Катары, также там были тени в виде Тоф и Линь. Катара держала на руках ребёнка. Он увидел, как медленно появился Юн-Дзы. Вместе с ним вошли слуги, у которых нашлось свободное время, а также те немногие простые жители, которые не побоялись занять себе место на арене. Зуко решил не проводить поединок в закрытом режиме: раз уж он согласился на Агни Кай с рядовым гражданином, предоставить другим гражданам право воочию наблюдать его было только справедливо. По мере того, как солнце потихоньку поднималось над ареной, толпа прибывала и уплотнялась. Зуко покачался на мысках и наклонил голову сначала в одну, а затем и в другую сторону. Стоило ему только сделать достаточно резкий поворот, как в шее что-то встало на место с характерным хрустом.

Наконец, появился Том-Том. Он выглядел ещё более тщедушно, чем Мэй в юности. «Я наверняка был мускулистее в его возрасте. Едва ли я выглядел так же жалко, когда ступил на арену». Зуко дал Том-Тому время осмотреться. Тот охватил взглядом трибуны, отыскал на них Юн-Дзы и Айро и улыбнулся. Затем он повернулся к Зуко. Улыбка испарилась с его лица. Прошло ещё мгновение, прежде чем они, как один, отвернулись друг от друга и преклонили колени.

Звук гонга сотряс воздух.

Зуко встал лицом к Том-Тому. Тот приготовился защищаться. Со вздохом Зуко принял аналогичную позу. Он ждал. Ничего не происходило. Том-Том прокричал ему через арену:

— Не собираешься нападать?

— Ты бросил мне вызов. Тебе и карты в руки.

Нахмурившись, Том-Том огляделся по сторонам. Зуко не сводил с него глаз. По всей видимости приняв какое-то решение, Том-Том побежал в сторону Зуко — их разделяло приличное расстояние. В его руках появились несуразные огненные мечи. Зуко позволил ему приблизиться. В уме он производил обратный отсчёт: «почти, почти, почти… пора». Отклонившись в сторону, он выпустил залп огня, достаточно горячий для того, чтобы парнишка отлетел вверх тормашками. Том-Том рухнул на каменную кладку арены. Перекатившись, как охапка хвороста, он поднялся на ноги и, недобро глядя на Зуко, воссоздал парные мечи.

— Знаешь, раньше я и сам отдавал предпочтение парным мечам. — Зуко качался из стороны в сторону, уклоняясь от выпадов. Он позволил мальчику медленно отодвинуть его назад. — А ты когда-нибудь пробовал парные крюки?

— Сражайся! — закричал Том-Том.

— Сначала покажи, на что ты способен.

Взревев, Том-Том отправил огненный шар Зуко прямо в грудь. Однако тот рассёк пламя и развёл его руками, словно воду. Последовало больше огненных залпов. Сделав шаг назад, Зуко заблокировал их. Он едва удержался, чтобы не зевнуть. «Это даже хуже, чем сражаться с Джао». Движения Том-Тома были неуклюжи. Но усугубляло ситуацию то, что его атаки не отличались оригинальностью. Казалось, он опасался подходить слишком близко, поэтому продолжал обстреливать Зуко малоэффективными залпами. Наконец, огонь объял ладони Зуко, словно перчатка. Повернув запястьями над головой, он быстро создал два огненных кнута, которыми слегка коснулся стоп Том-Тома.

— Эту технику я использовал, когда сражался с леди Катарой во время войны, — сказал он. — Уже и не помню, кто из нас её изобрёл.

Он крутанул кнуты и хлестнул ими. Том-Том упал и отполз назад. Не прикладывая особых усилий, Зуко широко размахивал кнутами, каждый раз едва-едва промахиваясь мимо Том-Тома.

— Она хорошо подходит для тех случаев, когда не хочешь причинить сопернику вреда.

Мальчишка прыжком поставил себя на ноги. Его колени всё ещё находились в полусогнутом положении, когда он сказал:

— Хватит со мной играть! Я вызвал тебя на поединок, а не чтоб сыграть в прятки-взрывалки!

Зуко направил свои кнуты так, что они едва коснулись пальцев ног Том-Тома. Тот уклонялся от них, подпрыгивая. Зуко сменил технику на огненные кольца, поднимающиеся от самой земли. Он нацелил их на точку, которая находилась непосредственно позади Том-Тома. Они вплотную подошли к нему, прежде чем врезаться друг в друга, не причинив ему никакого вреда.

— Это тоже придумала она.

Тот направился прямиком к Зуко с огненными мечами в руках. Зуко запустил в него волну огня. Мальчик пригнулся и продолжил бежать вперёд, как ни в чём не бывало. Зуко улыбнулся. Он дождался, когда Том-Том оказался на расстоянии вытянутой руки, и резко развернулся, двинув ему локтем в солнечное сплетение. «Забавно, что старые уловки до сих пор работают». Том-Том ахнул и повалился на землю. Зуко выпрямился, выжидая.

Кашляя и задыхаясь, мальчик с трудом встал.

— Тебя только и волнует что война, которая прекратилась, когда я был совсем ребёнком. Ты и правда такой эгоист, как говорили мои родители.

— Что ж, приятно видеть, что тебя, в отличие от твоей сестры, они не замуштровали.

— А тебе-то что? — Том-Том бросил взгляд на ложу, в которой сидели Айро и остальные. — У тебя теперь своя собственная семья героев. Тебе больше никто не нужен.

С этими словами он резко ударил сплеча, в его руке образовался огненный клинок. Зуко пришлось отклониться, чтобы избежать столкновения. Он приземлился на спину. Том-Том наступал. Зуко ухмыльнулся.

— Мне нужны верные подданные.

Он ногами крест-накрест перехватил лодыжки Том-Тома, из-за чего тот упал. Зуко, подскочив, поднялся на ноги и теперь возвышался над ним.

— На этой арене я сражался с Озаем, — произнёс он. — Я сражался со своей сестрой, аватаром и адмиралами военно-морского флота этой страны. Мне подчинялись люди, которые могли управлять огнём, тонким, как проволока, и взрывоопасным, как комета. Я…

— Кому какое дело? — Том-Том откатился назад и встал. В его руках сверкали мечи. — Ты постоянно говоришь только о том, как сильно страна нуждается в изменениях. Ты никогда не задумывался, что, может, она изначально уже была великой?

«Страна Огня? Великой? Захватчики, повинные в геноциде, — великие?»

— Что это за очередная глупость, Том-Том?

Вместо ответа тот послал в него мощную струю огня. Моментально среагировав, Зуко создал сущность из огня с пятью «щупальцами», с помощью которых отразил направленное в него пламя.

— Нам не нужны другие! Мы не обязаны отказываться от всего, что делает нас народом огня, только ради того, чтобы искупить вину за войну, которую мы даже не начинали!

К удивлению Зуко, с трибун послышалось несколько одобрительных возгласов. Нахмурившись, он пытался вычислить, откуда они исходили. Заметив, что он отвлёкся, Том-Том направил в его сторону языки пламени, пользуясь преимуществом. Зуко отгородился стеной огня. Он растянул огненную волну, будто расправляя простынь на матрасе. Когда он обрушил её, огонь потрескивал в его руках. От тепловой волны Том-Том в обратном направлении заскользил по каменной кладке. Взмахнув руками, Зуко заставил пламя исчезнуть.

— Я бы дал тебе урок международных отношений, правда, если твои мозги работают так же, как твоя магия, это будет пустой тратой времени.

— Может, если бы ты перестал расплачиваться с этой… из племени Воды…

Зуко среагировал, не задумываясь. Он сделал глубокий вдох и сосредоточился. Мысленно представив цель, он встал в стойку лучников Юян. Лишь в последнее мгновение он перенаправил удар чуть выше и левее, так что Том-Тому пришлось бы только пригнуться, чтобы уклониться от попутной тяги гигантской огненной стрелы, которую собирался выпустить Зуко. Воздух перед ним замерцал, к лицу прилил жар. Перед его взором предстал знакомый круг огня, он ощущал струящееся по руке напряжение. Оно всё нарастало и нарастало, покуда он больше не мог сдерживать его. Пламя вырвалось из него, подобно внезапно отпущенному на свободу дракону. Том-Том в ужасе наблюдал, как к нему постепенно приближается огненная стрела; он плашмя упал на землю. Взмыв вверх, пламя растворилось в утреннем небе. Зуко проследил за его исчезновением, прежде чем выровнять дыхание.

Он подошёл к Том-Тому.

— Я ни с кем не расплачиваюсь, — произнёс он достаточно громко — его голос разнёсся по всей арене. — Нашу страну делают великой её традиции. И заботиться о вдове друга — заботиться о семье — одна из них. То же касается и того, чтобы воздавать должное детям тех, кому мы причинили зло. — Он вздохнул и перевёл взгляд на Том-Тома. — Твои занятия начнутся завтра, — сказал Зуко так, что его мог слышать только он. — Будь готов ещё до завтрака.

Он снова обратился к собравшимся:

— Поединок окончен! — и покинул арену под звуки учтивых аплодисментов.