Первозданная магия (гет)

В медицинской лаборатории было прохладно и как всегда неуютно. Стерильные поверхности сверкали чистотой, а ровные ряды склянок и колб лишний раз подтверждали, что доктор Чен относился к своей работе весьма щепетильно и дотошно следовал инструкциям. Перфекционист до мозга костей. Как и Грейнджер, которая терпеливо отвечала на его вопросы.

— Частота пульса слегка выше нормы, но наверняка это обычное волнение. Верно? — Непринужденность в голосе и изучающий взгляд вряд могли ее обмануть.

— Разумеется. Но все под контролем.

— Прекрасно.

Закончив с осмотром, доктор Чен внес записи в журнал и, не меняя выражения крайней сосредоточенности, достал из кармана халата кулек с леденцами.

— Это конечно не успокоительное зелье, но помогает отвлечься.

Гермиона поблагодарила его и поспешила в свою комнату. До начала оставалось чуть меньше часа, а ей еще нужно успеть принять душ, переодеться и проверить походную сумку. Было бы глупо забыть что-то важное, поддавшись эмоциям. Когда дело касалось работы, Гермиона умела переключаться с личного на профессиональное.

Общее место сбора было не узнать. Привычная суета и гомон голосов стихли. Расположившись возле Лены на широкой скамье, Гермиона поставила рюкзак на пол и огляделась. Разговаривали мало. Каждый проверял снаряжение, оружие — кто-то волшебные палочки, кто-то пистолеты и винтовки. Общая сосредоточенность волнение, конечно, не уняла, но подарила чувство правильности. Она должна была здесь находиться. Будто все встало на свои места. Гермиона громко выдохнула, с облегчением улыбаясь Лене.

— Наконец-то этот день настал. Нет ничего хуже ожидания.

— И не говори. — Лена перевела взгляд на нее. — Ты в порядке? Я заметила, как ты с Долоховым исчезла. Что-то случилось?

— Нет. И… Да. — Гермиона не удержалась от самодовольной ухмылки.

— О… Так вы типа теперь вместе?

Гермиона пока не могла твердо сказать, что это так. Но прежнего разочарования не испытала при подобном вопросе.

— Не совсем. Зато я знаю, что небезразлична ему. Как девушка.

Приятное тепло разлилось в груди от того, что она произнесла это вслух.

— Значит, слухи врут, что он холодный и неприступный, словно айсберг. Думаешь, оно того стоило?

— Каждого долбанного дня. Мои слезы пролиты не зря.

— Тогда я очень рада за тебя. Потому что для такой личности, жить так, как живешь ты, неправильно и несправедливо. Ты заслужила счастье и любовь.

— Спасибо. — Гермиона провела рукой по туго собранным в пучок волосам и слабо улыбнулась. — Как только вернусь, сделаю ему предложение, клянусь Мерлином, он больше не сможет прятаться от меня.

Лена рассмеялась, представив коленопреклонную подругу с сияющим бриллиантовым кольцом, и крепко обняла ее.

— Ты невероятная, Гермиона.

— Сегодня прям день признаний какой-то, — с улыбкой произнесла Гермиона. — И ты мне тоже очень нравишься. Будешь леденец?

— Бу… Эй, смотри!

Оглянувшись, Гермиона увидела возле запасного выхода Уайтхеда и Долохова. Они явно о чем-то спорили.

— Ах, Долохов похоже решил побороться за тебя, — протянула заговорщицки Лена.

— Не думаю. Дело в другом.

Ей не понравилось, как Уайтхед схватил Антонина за руку и что-то сказал тому на ухо. Новые тайны? Гермиона чуть не зашипела от досады и решила разобраться тут же. Но не успела сделать и шага — механический голос оповестил всех о начале и попросил участников спуститься на этаж ниже, где располагались порталы. Пообещав себе, что устроит допрос с пристрастием позже, Гермиона закинула сумку на плечо и, переглянувшись с Леной, двинулась к лифтам.

Никакого ажиотажа или паники. Словно в обычный будний день люди шли на работу и сосредоточенно думали о текущих делах. Вполне свойственное спокойствие объяло и Гермиону. Да, будет непросто, но тем интереснее. Позабытый азарт и предвкушение приключения отодвинули текущие переживания на задний план. Наверное, она всегда скучала по такому.

Внизу они разделились. Группа, состоящая из сквибов и магов, вооружилась по-магловски. Определить Гермиона могла только винтовки, автоматы, пистолеты и гранаты. Остальное снаряжение выглядело незнакомо, но не менее устрашающе.

Заняв позиции у первого портала, они замерли, ожидая отсчета.

— Удачи нам всем! — пожелал Уайтхед и поднял кулак. — Один, два, три!

Участники коснулись портала одновременно и также в одночасье исчезли. Гермиона успела лишь кивнуть сосредоточенной Лене и двум сотрудникам министерства. Жгучее беспокойство зашевелилось между лопаток. Она обернулась. Но никто не сверлил ее взглядом, который продолжал ощущаться даже здесь.

— Занять позиции!

Зычный голос Честера вывел всех из задумчивости и заставил двигаться. Гермиона встала подле Долохова, но смотрела под ноги. Не хотелось отвлекаться. Пульс и без того слегка участился. Благо костюм помогал с терморегуляцией и не приходилось потеть в самом начале.

Отсчет. Касание холодного камня. Яркая вспышка и чувство оторванности от реальности длились буквально секунду. Гермиона открыла глаза и увидела перед собой море. Черное с пепельно-серой пеной, бьющееся о борта и брызгами разлетающееся над ними. Видимо дополнительные защитные чары от стихии решили без надобности не применять. Линия горизонта размылась. Казалось, что они окружены со всех сторон сплошной водой, готовой обрушиться на них и стереть с лица земли. Гудящий ветер только подтверждал такие предположения. Гермиона поежилась и поспешила натянуть плащ.

Когда убедились, что все целы и никто не пострадал, им указали на левый борт, где располагался трап для спуска к подготовленным лодкам. Сначала пошла первая группа. Глядя на их уверенные движения, Гермиона старалась отогнать страх высоты. Но стоило ступить на верхнюю ступень, как ее сковал не просто страх, а ужас. Металл был скользким, не устойчивым. Сжав зубы до скрипа, она медленно начала спускаться. Когда же нога встала на качающийся край лодки, Гермиона громко выдохнула и позволила подхватить себя под руки. Ее усадили на скамью рядом с Краучем. Начальник похлопал Гермиону по плечу и махнул головой в сторону острова, очертания которого то появлялись, то исчезали.

Не успели они отплыть и на десять метров, как прогремел гром и все вокруг озарила молния. Гермиона выхватила из мрака лицо Антонина. Он был собран, но напряжен. И смотрел прямо на нее. Приятная дрожь прошлась по позвоночнику и осела в груди. Он волновался. Так происходило всегда, но именно сейчас это знание согревало. Гермиона улыбнулась, а следующая вспышка помогла ей показать Долохову, что она рада и благодарна ему.

Половина пути была пройдена, когда лодки закачало еще сильнее. Гермиона ухватилась за скамью, замерев от испуга. Волны хлестко стучали по бортам, испытывая транспорт на прочность. Оставалось надеяться, что магическая защита все же на нем стояла. Небесный рокот и череда ярких молний вырвали из Гермионы непроизвольный крик. И должно быть Крауч обладал уникальным слухом, раз услышал и тут же пришел на помощь. Он приобнял ее за плечи, закрывая собой от ледяных брызг. Теперь идея с обтягивающим костюмом не казалась абсурдной — ни одна капля еще не попала за шиворот и не промочила ткань.

Путь до берега все не кончался. Гермионе хотелось лечь на самое дно лодки, чтобы не видеть творившийся вокруг ад. В голове почему-то всплывали жуткие образы морских чудищ, которых стихия пробудила от древнего сна и подняла с глубин. Будто яростной силы шторма было недостаточно. Но они продолжали плыть, и это вселяло уверенность, пусть и слабую.

Вдруг с новой волной ветер донес до Гермионы чей-то голос. Она потрясла головой, прогоняя морок, но услышала его вновь. Потом еще раз, но уже где-то совсем рядом.

«Уходи-и-и!» — мелодично и тоскливо. Гермиона замерла. «Ты повстречаешь смерть! Вернись!» Это была мама. Ее голос, который, казалось, остался в далеком прошлом.

— Мама? — крикнула Гермиона, чуть поднимаясь с места. — Мама?!

Она схватилась за борт в попытке разглядеть хоть что-нибудь, но даже вспышки молний не помогали. Какое-то странное и дурацкое чувство надежды шевелилось внутри и заставляло с отчаяньем повторять заветное и позабывшееся на вкус слово. Гермиона знала, что мамы здесь быть не могло, только вот кто же тогда это был?

— Что с тобой? — Крауч оттащил ее от края и заглянул в карие глаза. — Ты что-то заметила? Что-то подозрительное?

Озабоченный Крауч всегда немного пугал. Гермиона отодвинулась и пожала плечами. Сейчас она сомневалась. Вдруг это лишь воображение? Глупая игра ветра и грома?

— Мне показалось, что я слышала кого-то. Наверное, ветер. Прости.

Крауч кивнул.

— Скорее всего так и есть. Но будь начеку. И скажи обо всем сразу мне, прежде чем бросаться в море, идет?

Он улыбнулся уголками губ, как бы извиняясь за поддевку, но тут же изменился в лице.

— Справа! Мать вашу! Честер!

Гермиона проследила за его взглядом и задохнулась от шока. Лодку первой группы окружили неизвестные существа. Чем-то схожие с гриндилоу или русалками. Они тянули руки к людям, которые все, как один, сидели неподвижно.

— Черт возьми!

Возле их лодки никого не было. Видимо маглы более легкая добыча для морских тварей.

Крауч с Честером достали волшебные палочки и запустили несколько заклинаний. Ровный круг существ разорвался. И снова сомкнулся, когда из воды показались другие. Они оцепили несчастных в двойное кольцо и принялись раскачивать лодку. С криком, Гермиона встала на ноги и выкрикнула заклинание:

— Люмос Солем!

Яркие лучи света заставили тварей попрятаться в воду.

— Люмос Дуо! — полетело следом от Крауча.

Стало светло как днем. Честер приказал запускать шары света в воду, чтобы морские обитатели вообще не приближались к лодкам. Испуганные маглы вспомнили про оружие. Теперь каждый смотрел на море через прицел.

— Не стрелять, — скомандовал Честер. — Но быть наготове.

Лодки продолжали двигаться, только теперь все были сосредоточены не на грозе, а на исходящей из моря угрозу. Нутром Гермиона ощущала подвох — вряд ли эти твари были единственным препятствием. Но прошло уже полчаса, и никаких повторных нападений. До берега оставалось всего ничего. Она позволила себе расслабить плечи и опустила палочку. А зря. Будто ожидая этого, из грузных черных туч вырвались уродливые птицы. Костлявые крылья покрывали редкие черные перья, тело отливало серебром, особенно в вспышке молний, огромный клюв был усеян рядом острых зубов, а устрашающий гребень на голове и мощные когтистые лапы завершали образ опасного и хищного зверя.

— Это что, блядь, динозавр что ли? — воскликнул кто-то с противоположного конца лодки.

— А это имеет значение? — спросил Крауч. — Они явно нас не сопровождать до острова собрались. Выставить щиты!

Золотая дымка магической защиты вспыхнула сначала над одной лодкой, потом над другой. Твари кружили и пока не нападали.

— Чего они ждут? — не удержалась Гермиона.

Напряжение вновь объяло всех до единого.

— Группа номер один, не спускать глаз с моря. Мы присмотрим за крылатыми.

Казалось, один Честер чувствовал себя в привычной среде. Он ничему не удивился, словно знал наперед, что будет и как действовать. Это вселяло уверенность команде, но Гермиона наоборот напрягалась сильнее. Он был таким и на их совместных тренировках. Это и бесило, и восхищало. Антонин тоже выглядел собранным и готовым ко всему. Лишь едва уловимое движение большого пальца по волшебной палочке выдавало нервозность. На какой-то миг воспоминание о его последних словах вспыхнуло и прошлось теплой волной по телу. Гермиона улыбнулась, отворачиваясь к морю, чтобы никто не заметил таких неуместных сейчас эмоций.

Внезапно одна из птиц спикировала. Из ее открытой пасти вырвалось нечто похожее на пламя. Оно коснулось щита. По всей поверхности купола поползли трещины. Кто-то попытался восстановить целостность, но ничего не выходило. Заклинание растворялось без следа, даже не достигнув цели.

— Что за черт?

Первая группа попросила о помощи, когда к ним направились сразу две птицы.

— Сохранять спокойствие! — голос Честера, усиленный магией разлетелся над морем.

Они не могли применить оружие и воспользоваться рацией, находясь под щитом, и просто ждали. Гермиона наконец смогла разглядеть Лену. Та сидела с краю, держа винтовку на изготове. И пусть весь ее вид и был внушительным, но страх за подругу все равно опутывал мысли.

Тем временем птицы плевались в щит почти безостановочно. Гермиона увидела еще одну, которая спустилась уже к ним и добавила новую трещину с другой стороны. Купол засветился ломанными линиями, предупреждая, но оставаясь цельным. Правда птицы не собирались останавливаться на достигнутом. Они закружили вокруг лодки. Хищные взгляды тварей обещали страшную смерть. Кончики крыльев касались воды, отчего море колыхалось ещё сильнее. Гермиона почувствовала вибрацию. Казалось ещё чуть-чуть и металл не выдержит. Все вскинули палочки. Противный дождь холодил пальцы до онемения. Или страх вперемешку с напряжением. Крауч следил за самой близкой к ним тварью, в то время как Уайтхед не сводил взгляд с соседней лодки.

Защитные купола лопнули одновременно. Визги крылатых и выкрики заклинаний вытеснили все мысли из головы. Гермиона отбивалась давно проверенными заклятиями и ненадолго выпала из реальности, пока нечеловеческие крики не разорвали густую пелену магических всполохов и рева стихии. Гермиона обернулась — тревога стиснула дыхание и забила по грудине бешеным стуком сердца.

Когда сразу несколько существ плюнули, кружась над другой лодкой, кого-то задели. Судорожный вдох запустил волну жгучего ужаса. Им ни за что не добраться до берега. Их всех перебьют. Гермиона замерла, нехотя сдаваясь в плен коварной панике, опустила руку и хотела было заплакать, как Долохов метнулся к ней и схватил за плечи. Встряхнул и что-то прокричал. Кокон из сомнений и шока не давал разобрать и слова. Она следила за движениями губ, будто сейчас какой-то глупый экзамен по изучению мимики и жестов, и не понимала чего от нее хотят.

— Гермиона, черт возьми, приди же в себя!

Только когда Антонин заключил ее лицо в ладони, она вздрогнула и задышала, давясь тугим комом в горле. Именно в этот момент Лена завалилась набок и взметнула автоматную очередь прямо в живот поразившей ее твари. Всего на пару секунд — подвёл скользкий борт — и подруга упала в море.

— Лена! Боже!

Гермиона кинулась к краю лодки, но Долохов вернул ее на место.

— С ума сошла! Оставайся здесь.

Уайтхед загородил обзор, посылая патронуса на подмогу команде. К нему присоединились ещё двое. Серебристые животные бросились на неизведанных сущест, ослепляли их и отгоняли прочь. Птицы кричали и шарахались, но не отступали. Гермиона же осознала, что не способна вызвать патронуса. Не после увиденного. Слезы жгли глаза едва терпимой болью.

— Пригнись!

Крауч толкнул в спину, падая рядом на колени. Капли едкой слюны попали на руку. Гермиона закричала. Яд играючи сжигал кожу, мышцы и зашипел, добравшись до кости. От боли помутнело все вокруг. Словно Круциатос обрёл физическую форму и теперь добивал ее.

Она не увидела первые вспышки золота в небе. Искры летели с берега и, достигнув крылатых тварей, рассыпались на миллионы кристальных игл, которые с удивительной лёгкостью впивались в костлявые тела. Патронусы уже превратились в тени, не способные сразить соперника. И погасли совсем, когда одна за другой птицы стали падать в воду.

Лишь последнюю из них она проводила все ещё мутным взглядом, сжимая зубы от действия бадьяна. Крауч, нахмурившись, наблюдал за тем, как ткани срастались, и неосознанно поглаживал запястье большим пальцем. Что творилось со второй командой она рассмотреть не могла. Слишком далеко. Видимо, ухудшение зрения было побочным эффектом незнакомого яда. Даже сидящие рядом то и дело расплывались перед глазами смазанными пятнами. Подкатила тошнота, онемели пальцы на руках. Гермиона открыла рот, чтобы скачать об этом начальнику, но вместо связных слов вырвался хрип. Испугавшись, она захрипела сильнее, отчего глаза Крауча полезли на лоб от ужаса. Он видел, как желтоватая слюна стекала по острому подбородку девушки, и не мог произнести ни звука. Ничего подобного он в жизни не видел. Впервые за сегодня искушённый волшебник не знал, что делать.

— Че… Честер! Твою мать, сюда!

Глаза Гермионы застила белесая пелена, потом они и вовсе закрылись. Хрупкое тело затрясло, и часть этой необъяснимой дрожи передалась и Краучу. Он впал в ступор, мертвой хваткой держась за плечи своей подчиненной. Поэтому подошедшего Уайтхеда не заметил.

— Что… — Проглотив вопрос, Честер замер на пару секунд, но адреналин ещё бушевал в нем и гнал мысли вперёд. — Блядь!

Он быстро снял рюкзак и принялся искать что-то, бормоча проклятия.

— Крауч, очнись же, дурак!

Не отрываясь от поисков, он ткнул его ногой. Крауч завалился на Гермиону и, наконец, пришел в себя.

— Что с…с ней такое? Яд?

Барти отпустил девушку, уложив ее на скамью. Дрожь не отпускала, но ему было плевать увидит ли Уайтхед, как трясутся руки, или нет. Все вдруг стало слишком. Опасным, бредовым и невыполнимым. Он задышал глубже и медленнее, чтобы хоть немного успокоиться. Гермионе нужна помощь, остальные подождут, они не так важны.

— Ее нужно привести в чувство, — решил Крауч и поднял палочку.

— Нет! Не сейчас! — Уайтхед опустился на колени рядом. В руках у него был магловский шприц с незнакомой Краучу субстанцией. — Это новейшее противоядие, одна из последних разработок Сферы. Будет лучше, если Гермиона полежит без сознания, пока оно начнет действовать.

Барти кивнул, не сводя взгляда с Гермионы. Ненормальная бледность расползалась по ее коже и превращала в нечто инфернальное. Он с трудом проглотил тяжёлый ком, когда Уайтхед вонзил тонкую иглу в пораженный участок руки. В это же время Долохов обернулся к ним, убедившись, что твари больше им не угрожают.

— Она ранена? Крауч, какого хрена?

Он подлетел к Гермионе.

— На нее попал яд этих тварей. Хорошо, что не в голову.

— Я тебе оторву голову, если это не поможет, — сквозь зубы выдавил Антонин.

Он бережно усадил Гермиону к себе на колени, прижав кудрявую голову к груди, и устремил злой взгляд на Крауча.

— Кто же помог нам? — размышлял вслух Уайтхед.

— Кто бы он ни был, я бы поблагодарил его. — Крауч уже выглядел почти нормальным, и голос был твердым.

— А я бы не спешил. Ещё неизвестно, какие цели он преследует. Не расслабляемся, ребята, — добавил Уайтхед уже громче. — Все только начинается.

Берег казался пустынным. Только камни и завеса из моросящего дождя. Силуэты деревьев виднелись совсем едва и даже непонятно была ли тут хоть какая-то растительность. Долохов предпочел бы голую землю без видимых или невидимых препятствий. Он держал Гермиону на руках, ожидая, пока все соберутся вокруг Уайтхеда с Краучем. Девушка уже дышала ровнее, и кожа обрела здоровый оттенок. Но отпускать ее он все равно боялся.

— Итак, мы добрались до суши. Идём дружно до самой горы и ищем вход. Там будем действовать по ситуации. Все целы? Кому-нибудь нужна помощь? Даю пятнадцать минут, чтобы привести себя в порядок.

Уайтхед перевел вопросительный взгляд на Долохова.

— Ей стало лучше. Но рану стоит осмотреть еще раз.

К Антонину подошел медик и попросил опустить Гермиону на установленную коллегой кушетку. Потом принялся накладывать диагностические чары и что-то записывать в блокнот. Чувствуя себя беспомощным, Долохов подошел к другу.

— Мне и раньше эта затея не нравилась, но сейчас я категорически против участия Гермионы.

— Я всегда был против. Тебе ли не знать, сколько мы спорили с руководством. Но назад дороги нет. Теперь ее безопасность твоя прямая обязанность.

— Как и моя, — бесцеремонно заявил Уайтхед, встревая в разговор. — Пока у нас получается не очень. Хоть кто-то заметил того типа?

— Ни следов, ни человеческого присутствия в радиусе трех миль. Ничего. Даже остаточных заклинаний в воздухе нет.

— Кто бы нам не помог, он не хочет, чтобы мы встретились, — проговорил Уайтхед, с усталостью потирая глаза. — Дженкинс и Родригес вы пойдете вперед в разведку. Крейг и Джонсон замыкают строй.

По маглу и волшебнику на каждый конец отряда. Крауч согласился с тактическим решением Честера, несмотря на то, что тот не посоветовался с ним. Между тем Долохов был полностью сосредоточен на Гермионе. Он произнес заклинание выводящее из бессознательного состояния, опускаясь перед кушеткой на колени. И замер. Сначала Гермиона задышала чаще, потом так резко подорвалась с места, что стоящий рядом медик выронил блокнот. Долохов перехватил девушку и прижал к себе.

— Тихо, Гермиона. Я с тобой, все хорошо.

Гермиона зажмурилась, словно вернувшееся зрение причиняло боль, и громко выдохнула.

— Долго я была в отключке?

Крауч усмехнулся. Конечно, разве важно почему она именно отключилась, а не умерла. Вопрос по существу, так сказать.

— Минут тридцать-сорок. Не переживай, ничего интересного ты не пропустила.

— Барти, — прервал его Долохов. — Дай ей прийти в себя.

Но, видимо, Гермиона решила не тратить время впустую и все же встала, позволяя Антонину придерживать ее за локоть. Она снова задрожала.

— Где Лена?!

Отмахнувшись от Долохова, она кинулась к группе, которые передвигались на другой лодке.

— Лена?

Беспокойство разрасталось холодными щупальцами. Ноги плохо слушались, но она не останавливалась. Почему все молчали?

— Она здесь, — все-таки ответил Уайтхед.

Таким тоном, что вместо облегчения Гермиона ужаснулась. Неужели… Она упала бы, если бы Долохов не оказался рядом.

— Милая, тебе лучше не смотреть.

— Нет! — Гермиона закричала, вырываясь. — Пусти! Сейчас же! Лена!

Группа расступилась по взмаху руки Уайтхеда И Гермиона увидела Лену. Та лежала на кушетке. Окровавленные лицо и волосы даже в такую погоду выделялись ярким пятном и выглядели чужеродно в этой промозглой серости.

— Господи боже! — прошептала Гермиона.

Горечь ощущалась на языке невысказанной мыслью. Старое, наспех похороненное чувство всколыхнулось внутри. Именно так все было той майской ночью. Беспомощность вперемешку с яростью. Гермиона попятилась, утыкаясь в Антонина спиной. Он обнял ее и старался игнорировать ноющее от грусти сердце. Женщина, о которой мечтал годами, доверчиво прижималась, искала защиты, и в это же время тоска по ней была невыносимой.

— Что… — голос дрожал от слез, но Гермиона хотела знать. — Она…

— Хвосторога вас забери, давайте без драм! — пробормотал Уайтхед.

— Честер! — возмутился Антонин.

— Драм?

Гермиона задыхалась от переполнявших ее эмоций.

— Моя подруга погибла в бою, а вы тут что устраиваете?

— Может, вы все заткнетесь уже? Голова того гляди треснет. — Лена говорила тихо, но услышали все.

— Лена! — взвизнула Гермиона и тут же прикрыла рот ладошкой. — Слава Мерлину, ты жива.

— Я вообще-то об этом и хотел сказать, — процедил Уайтхед. — Лене начали оказывать помощь, не мешайте.

Гермиона конечно не послушалась и подошла к кушетке. Три глубокие борозды от когтей пересекали всю левую сторону головы, и если бы Лене не дали восстанавливающих и заживляющих зелий, можно было разглядеть и молочно-белые кости.

— Кто так тебя? — Гермиона хотела скрыть страх, но голос выдал бешеное волнение.

— Русалка, сука такая! — Лена закашляла. — А я ещё в детстве плакала над сказкой про нее. Мерзкие твари.

— Тшш, главное, ты выжила, остальное не важно. Я рада видеть тебя здесь.

Гермиона сжала руку подруги и уже молча наблюдала за манипуляциями медика.

Убедившись, что Гермиона в относительной безопасности, Долохов отошёл к аврорам, которых определили в разведку и охрану. Ему нужно успокоиться и вернуться в рабочее русло.

Уайтхед остался с Краучем.

— Это был ваш человек?

Крауч ответил не сразу, раздумывая о чем-то своем.

— Наши люди все здесь.

— Думаешь, я не догадываюсь о прикрытии? И, по всей видимости, глава мракоборцев не в курсе. Значит, ты единственный, кто знает.

— Не понимаю о чем ты, — бросил Крауч, поправляя костюм магией. — Загадки и тайны не моя профессиональная стезя.

— Зато ты понимаешь, что меня не просто так поперли из министерства.

Крауч растянул губы в своей самой официальной улыбке.

— Надеюсь, не из-за глупых вопросов. — Барти достал часы. — Нам пора.

Уайтхед смерил того подозрительным взглядом, но спорить не стал. Просто дал понять, что их разговор не окончен.

Лес возник перед ними будто из ниоткуда. Дождь падал на ветки тягучей паутиной, отчего казалось, что дороги и нет вовсе. Серая, холодная масса, дрожащая кронами словно желе от ударов порывистого ветра. Гермиона поежилась. События на море пошатнули уверенность. Там, в горах, не будет легче. Мурашки табуном бегали по спине, а пульс стучал в висках, почти заглушая тихие разговоры между людьми. Иногда она бросала беспокойные взгляды на Лену. Но та держалась молодцом. Уродливые раны плохо заживали. С левой стороны пришлось полностью удалить волосы, остальные она заплела в косу. Благо, глаз не пострадал, хотя разрыв коснулся линии брови. Гермиона пообещала себе, что по возвращению найдет подходящее лекарство и избавит подругу от неминуемого шрама.

Они шли уже больше часа. Дождь не прекращался, затрудняя шаг по и без того непроходимым тропам. Но Гермиона не жаловалась, потому что Антонин был рядом.

Когда камней на дорожках стало больше, они вышли к горе. Ее пик терялся в мутном тумане, а до видимого входа придется лететь вверх не менее десяти метров. Гермиону замутило при виде метел.

— Сначала разведчики, — кивком головы указал Крауч. — Ждём от них сигнала.

Дженкинс и Крейг взобрались на метлы, подняли палочки и устремились на верх.

Оставшихся окутала тишина, давящая и плотная. Только когда показалась Крейг и махнула рукой, все выдохнули. Маглы устроились на метлах позади волшебников, лишь Гермиону оставили с Долоховым. Она уперлась лбом в его широкую спину, чтобы не видеть, как земля остается позади. Вдыхала запах парфюма, который любила, и молилась всем богам.

— Я с тобой, милая, — шепнул Антонин, посылая по телу рой приятных мурашек.

И ей до боли захотелось поцеловать его суховатые губы, прижаться к сердцу, чей стук подарит ощущение покоя.

Крауч с Уайтхедом уже входили внутрь. Следом за ними пошли два магла, медик и авроры. Антонин взял Гермиону за руку и переплел их пальцы.

— На раз-два?