На далёких дорогах забытых времён (гет)

3434 г. в.э.

И снова дорога...

Наши шаги казались громовыми раскатами среди царившей безлюдной тишины, и никакие предосторожности не в силах были этого изменить. В пустом узком каньоне эхо радостно носилось от стены к стене, играя случайно подвернувшимися звуками.

Недовольно поморщившись, я свела коня с каменных плит дороги, надеясь ступать хоть немного тише по низкорослой жесткой траве у обочины, и в очередной раз окинула быстрым взглядом склоны ущелья. Вокруг по-прежнему разливалось мирное безмолвие, наблюдаемое уже вторую неделю пути.

Прекрасно помня рассказы стражей об участившихся нападениях на северные рубежи земель эльдар, я двигалась очень быстро, стараясь поскорее преодолеть горный перевал, не утруждая себя ни излишними осторожностями, ни особой заботой о пропитании. Прошагавшие здесь не так давно союзные войска сделали эти места, наверное, одними из самых безопасных по обе стороны гор — за всё время пути мне не встретилось ни единого существа крупнее кролика. Даже следы диких зверей попадались крайне редко, заставляя всё больше задумываться о том, что взятых из Имладриса дорожных припасов явно не хватит на весь оставшийся путь и мне, и коню.

А путь предстоял ещё неблизкий. И когда позади остался форт наугрим, в котором я рассчитывала пополнить припасы — такой памятный, но совершенно пустой и наглухо запертый, — стало ясно, что дорога будет более долгой и сложной, чем представлялось вначале.

За два часа до заката мы остановились у небольшого ручья передохнуть. Усталый конь принялся лениво пощипывать жесткую траву, а я присела у воды и задумалась, пытаясь в мелочах припомнить тот путь, что был проделан много лет назад с отцом и воинами до Имладриса. Что выбрать — осторожность или скорость? Удача не могла длиться вечно, как бы ни опустели горы после прохода войск. Наблюдать почти две недели лишь безжизненные склоны и так казалось невероятным везением. Память старательно рисовала картины того, чем на моих глазах обернулась беспечность для каравана наугрим холодной осенней ночью. Но припасов мало, а путь не пройден и наполовину. Да и конь на одной этой чахлой траве далеко меня не увезёт. Нужно спешить к равнинам, там будет проще. Но до равнин ещё нужно добраться...

— Жди меня здесь, Хэлег⁽¹⁾... — шепнула я, докармливая коню часть сухарей.

Он согласно тряхнул головой и направился к воде, а я поудобнее перехватила лук и двинулась к виднеющейся справа от дороги расщелине, поросшей низким густым кустарником.

К ночи у меня был чудесный ужин из крольчатины и более-менее надёжное укрытие — в глубине ущелья, спрятанная от взглядов с дороги высоким кривым валуном, обнаружилась небольшая хижина.

Хитроумные запоры наугрим могли бы стать сложным препятствием, но старое подгнившее дерево у засова ставни рассыпалось от одного прикосновения. А замок двери без труда открылся изнутри. Затхлый воздух, густые слои пыли и зелёные гирлянды мха в углах комнаты сразу дали понять, что гости не переступали порог этой хижины по меньшей мере два десятка лет — должно быть, с того момента, когда и были вырублены могучие сосны у входа в расщелину, место которых заняли колючие кусты. Из мебели имелся лишь перекошенный стул и подобие лежанки с тремя трухлявыми ножками и грязным полусгнившим одеялом. Но добротный каменный очаг и железный крюк с котелком над ним решили вопрос ночевки в пользу хижины.

Поужинав, заперев ставни вбитым в окно кинжалом и привалившись к тёплому боку улёгшегося у стены Хэлега, я впервые с момента отъезда из Имладриса ощутила себя в относительной безопасности и погрузилась в дремоту, пытаясь прислушиваться к звукам, доносящимся снаружи.

Проснулись мы, наверное, одновременно. Ощутив резкий толчок в плечо и смутную тревогу, я тихо поднялась и подошла ближе к стоящему у входа коню, чутко слушающему ночь за стеной. Подвывающий в ущелье ветер глушил почти всё, но даже сквозь заунывный свист слышалось довольное урчание ужинающей где-то неподалеку рыси, вой волка к северу за хребтом и странный плеск и хлюп, доносящийся от ручья.

Ночь минула в напряжённом ожидании. К рассвету ощущение тревоги ушло, растворившись в свете нового дня, а в лучах светила, пробившихся сквозь неплотно подогнанные брёвна стен, радостно затанцевали пылинки. Быстро доев остатки вчерашнего ужина, я направилась к ручью, чтобы оставить котелок хижины в прежнем состоянии и набрать в дорогу воды. И, едва ступив на берег, оцепенела — кристально-чистая вчера вода сейчас отдавала стойким запахом крови и гнили, а грязные полосы мути никак не могли быть поднятыми со дна каменистого русла.

Свистнув коня и спешно похватав вещи, я кое-как приладила на место сломанный запор ставней (да простят меня хозяева хижины, если они живы) и настороженно озираясь, направилась вверх по течению ручья. Мы не прошли и четырёх фарлонгов, как обнаружился источник ночных хлюпов — у русла, наполовину засыпанного землёй и камнями, были свалены обглоданные останки, отдающие явным запахом разложения.

Хэлег зафыркал, толкаясь мне в плечо и встревоженно косясь на выступающую из общей кучи конскую грудную клетку с вычищенными добела рёбрами. А я с трудом давила панику, шаря взглядом среди камней. Тщетно. Ни малейших признаков жизни. Всё та же пустота и тишина.

— Тише, друг мой, тише, — вцепившись в его гриву, я почувствовала ту же дрожь, что била и меня. — Похоже, нам с тобой несказанно повезло...

Везение было тому причиной, воющий ветер, унёсший наш запах далеко от места ночлега, или же плесень, до основания проевшая старую хижину, но пировавшие здесь ночью орки нас не нашли.

Вскочив в седло и стараясь успокоить Хэлега, я ещё раз со страхом кинула взгляд на пустое ущелье и во весь опор рванула на восток, выбираясь к прямой дороге и приняв окончательное решение поскорее достичь Андуина, не тратя время на скрытность и осторожность.

* * *

Наша удача должна была однажды закончиться. И изменила она нам почти перед Великой рекой.

Спускаясь с восточного склона Хитаэглир к равнинам Андуина, я ощущала чужое присутствие постоянно. Но, двигаясь почти без остановок, на пределе сил, нам с Хэлегом удавалось избегать ненужных встреч. Уже у самых восточных предгорий мы едва успели укрыться в пещере за небольшим водопадом от проследовавшего мимо отряда из семи или восьми орков, не почуявших нашего присутствия за завесой воды. Выбираясь из ручья и выливая из сапог воду, я успела порадоваться, что ночь только началась и до этой встречи мы не успели покинуть горы, иначе скрыться на открытой равнине было бы невозможно.

Радость была не к месту...

До переправы через Андуин оставалось не более пяти миль. Глотнув вольного воздуха равнины, напоённого сладкой зеленью и влагой, Хэлег приободрился и с новыми силами понёсся к розовеющей в лучах рассвета ленте реки. Я вздохнула с облегчением и немного расслабилась — на бескрайней равнине никому не удастся приблизиться к нам незамеченным. И никто не сравнится здесь в скорости с моим серогривым другом! Перед рассветом мы остановимся на небольшой отдых у Андуина и к вечеру нового дня будем уже в пределах Эрин Гален...

Разглядывая в свете разгорающегося дня новый широкий мост на месте запомнившегося старого, я не сразу заметила разбитый на другом берегу лагерь, приняв его тень за небольшую рощу. Как не заметила и копошащиеся в полутьме у основания моста фигуры.

Воины союза прошли здесь более месяца назад, оставив дороги безопасными, а местность пустынной. И места их стоянок, встречавшиеся по пути, уже частично смыли весенние дожди, и скрыла высокая трава. А лагерь на противоположном берегу был обитаем...

Резко осадив коня, я в ужасе уставилась на покрытые орками берега Андуина и на лагерь, в который стекались разрозненные отряды с Хитаэглир. Как я могла совершить такую глупость! Не более шестисот ярдов...

Взвившись на дыбы, Хэлег бросился в сторону и пошёл ровным галопом, забирая к северу вдоль русла реки. Но было уже поздно, из лагеря нас заметили. Мы были ещё недосягаемы для стрелков, но в нашу сторону тут же кинулась часть орков. Верхом на крупных зверях, сильно схожих с теми волками, что помнились по Лоринанду, орки быстро преодолели мост и рассыпались широким полукругом по равнине, следуя по пятам.

Рассвет разгорался всё ярче, но вряд ли это могло бы сейчас изменить что-то для нас и преследователей — слишком утомлены и измучены были мы и слишком с большим азартом подвывали хищники за спиной.

Хэлег дышал всё тяжелее, и когда с его губ вместе с хрипом сорвались клочья пены, стало ясно, что от погони нам уже не уйти. Развернув его к реке, я склонилась к серебристо-серой гриве и обняла подрагивающую от напряжения шею:

— Я с тобой, мой друг. До конца...

Всхрапнув в ответ, он с усилием рванулся вперёд и птицей ринулся с невысокого обрыва над каменистым берегом. Одним прыжком перемахнул через вынесенное водой бревно, влетел в воду и, подняв тучу брызг, в несколько могучих движений оказался на глубине. Стремительный поток, белыми барашками огибавший высокий скалистый уступ на середине реки выше по течению, забурлил вокруг нас, но остановить Хэлега не смог. Преодолевая течение, конь выгреб к противоположному берегу и, ощутив под ногами каменистый брод, вырвался из объятий реки. Вслед нам неслись вой, дикие вопли и злобная ругань — волкоподобные твари, осыпаемые ударами, отказывались нести своих всадников в глубокие воды Андуина. По наплечнику чиркнула на излёте безобидная стрела, упав в траву, но стрелков сейчас можно было уже не опасаться — не скоро они вернутся к мосту и проделают этот же путь по левому берегу.

С нас ручьями текла вода, все вещи, кроме лука, который я успела поднять над головой, промокли до нитки, часть стрел из колчана унесло течением, Хэлег дрожал и тяжело дышал. Но нашим единственным спасением мог стать только лес, тёмной полосой виднеющийся на востоке. Подобрав орочью стрелу и сняв промокший кожаный нагрудник, я с благодарностью погладила по шее коня и, повернувшись, побежала к лесу. За спиной раздались мерные шаги и тяжёлое дыхание верного спутника, упрямо подхватившего с земли брошенные мной вещи...

Родной лес ласково принял нас в тенистые объятья, укрыв от преследования и рыскающих взглядов с равнины.

Углубляясь в непроходимые на первый взгляд заросли западной окраины, я шла прямо на восток, к Эмин Дуир, раздумывая о выборе дальнейшего пути. Рано или поздно, чтобы выбраться к родному поселению, мне придётся либо свернуть и приблизиться к старой дороге, либо пробираться через верхние тропы, обходя горы с севера. Второй путь был более длинным и трудным, а оставшиеся позади лиги и так забрали почти все силы. Выбора особого не было...

Остановившись у заваленной буреломом балки с журчащим на дне ручьём, я спустилась вниз, подозвала Хэлега и сняла все закреплённые на нём вещи, отобрав и то, что он упорно тащил в зубах. Он возмущённо фыркнул, но противиться не стал, с интересом наблюдая за моими действиями.

Вещи я свалила у большого валуна рядом со старой заброшенной норой. Упряжь и седло Хэлега присоединились к моей броне, любовно изготовленной Мелуиданом, и наряду, что подарила Сильмэ к последнему празднику ещё в старой жизни. Жаль было расставаться с напоминаниями об оставшихся в Имладрисе друзьях, но иначе я могла больше вообще не надеяться на новую встречу с ними...

Массивный валун лёг поверх дорожного плаща, прикрыв тайник. Я подтянула пряжку ремня на поясе куртки, проверила кинжалы и лук, перетянула один из распустившихся шнурков наручей, скормила Хэлегу раскисшие остатки дорожных сухарей и зачерпнула пригоршню воды из ручья. Знакомый, незабываемый вкус. Я помнила его всегда... Словно и не было пролёгших между нами лиг, лет и иных вод. «Этот лес всегда будет помнить и оберегать тебя...» Только теперь уже и я знала, что никогда не буду в силах его забыть...

Ополоснув напоследок лицо и окинув прощальным взглядом балку с надеждой вернуться однажды сюда снова, я повернулась и направилась вдоль ручья к юго-востоку, вслушиваясь в голос леса. Мокрая одежда не спешила высыхать во влажной сумрачной духоте нехоженой чащи, припасов, как и времени на охоту, больше не было. На лес неспешно опускалась ночь, сгущая тени под раскидистыми кронами буков, и Хэлег уже дважды оступился на неприметных выбоинах у каменистого русла. Но останавливаться на отдых больше нельзя — до дома ещё не менее двух дней пути, а упорные орочьи всадники вряд ли пожелают отпустить лёгкую добычу.

Мне очень не хватало отца — он бы сразу разобрался в происходящем у моста и принял бы необходимые решения. Но сейчас даже мне, не обладающей ни его мудростью, ни его опытом, было ясно, что просто так за спиной ушедшего войска вражеские отряды не собираются. И, должно быть, не беспричинно до сих пор не встретился на нашем пути ещё никто из обитателей лесных посёлков, разбросанных у западной окраины Эрин Гален. Нет по эту сторону гор ни одной крепости, равной Имладрису или укреплениям эдайн Арнора. Некому противостоять стекающимся с гор в лагерь врагам. А значит, всем поселениям Эрин Гален, что остались сейчас без достаточной охраны, грозит беда...

* * *

Поморщившись от очередного раската грома, заглушавшего любые звуки, я попыталась рассмотреть открывшуюся вырубку в свете ярких сполохов разразившейся так некстати грозы.

Это место было мне немного знакомо. По дороге в Имладрис отец и Тулудир заезжали к сюда, чтобы поправить подкову лошади Тулудира. Отец тогда был не очень рад вынужденной остановке в самом начале поездки. Но Тулудиру недовольства не выказал. Лишь позвал за собой к затерявшемуся у границ наших земель поселению лесных жителей. Мы ожидали их возвращения на поляне, неподалеку от неширокой тропы, ведущей к Мен-и-Наугрим, но этот старый частокол, ограждавший несколько деревянных домов и невысоких построек, я запомнила.

Сейчас старые и ещё больше потемневшие от времени брёвна ограды всё также ровной стеной стояли посреди леса, но весь посёлок казался пустым и безжизненным — не мелькали огоньки за тёмными ставнями домов, не слышался запах дыма очагов и печей, а от покосившихся сараев не доносилось ни звука. Хотя, может быть, расслышать что-либо среди бушевавшей над шатром крон грозы вообще было невозможно.

Но верхом глупости и беспечности казалось отсутствие хоть какой-либо стражи у закрытых ворот. И я не могла просто пройти мимо, не предупредив жителей о собирающихся в долине орках.

К посёлку я приблизилась в открытую, не скрываясь, но настороженно озираясь. И втайне опасаясь получить в грудь стрелу стражи, если они всё же наблюдают за происходящим снаружи частокола из какого-либо не сразу приметного укрытия. Из-за ворот всё также не было слышно ничего, кроме монотонной дроби дождя и глухих ударов какой-то неплотно подогнанной двери, хлопающей под порывами ветра.

Собираясь постучать в окованные металлом ворота рукоятью кинжала, я подняла руку и поражённо замерла, уставившись на торчащую из щели частокола орочью стрелу. С усилием толкнув тяжёлую незапертую створку сиротливо скрипнувших ворот, я уже понимала, что моё предупреждение запоздало. Спеша изо всех сил, преодолев весь этот путь почти в два раза быстрее, чем тогда с отцом, я всё же опоздала... Война пришла к границам наших земель раньше...

Залитая дождём площадь за воротами вместила, должно быть, всех жителей этой деревеньки. Охрана ворот, распятая на брёвнах частокола, с мукой на безжизненных лицах выбитыми глазами наблюдала за смешанной с раскисшей грязью и кровью грудой тел своих женщин и детей. В центре, у колодца, на наспех врытом покосившемся столбе болтался в петле какой-то старик. А на колодезном срубе, мокром и чёрном от крови и дождя, высилась голова молодого темноволосого мужчины, отделённая от раскинувшегося на земле тела.

Поражённая открывшейся картиной, я не сразу сообразила, что над безмолвным посёлком не вьются падальщики, что не слышен сладковатый запах смерти, и что слишком свежа ещё кровь, смываемая потоками дождя со старого частокола...

Он появился неожиданно, выйдя из-за той самой плохо прикрытой двери, что билась ветром о косяк. Сделав шаг к площади, дёрнул рукой, и к его ногам упало безжизненное тело юной девушки, чьи тёмные пряди волос были плотно намотаны на его кулак.

Взрыв ярости скрыл от меня мир. Краем сознания понимая, что нужно попытаться бежать, пока ещё есть время уйти незамеченной, я не смогла сделать ни шагу. Орк повернул голову, изумлённо уставился в мою сторону, моргнул несколько раз, словно сомневаясь в увиденном под неверными вспышками молний, и хрипло заголосил, мешая наречия и слова. Влетевшая в распахнутый рот стрела навеки заткнула его вопли, но мне от этого легче не стало. На его призыв раздался грохот в одном из сараев, и на пороге появились новые враги. Не став выяснять, сколько их ещё сбежится на крики, я выпустила все оставшиеся в колчане стрелы, с особым удовольствием заметив, как подобранная у реки орочья стрела пригвоздила к стене руку одного из них, и быстрее ветра вылетела за ворота.

До стены леса я домчалась в считанные секунды, отчаянно петляя, вздымая брызги грязи с мокрой земли и каждый миг ожидая удара стрелы в спину. Но позади слышался лишь топот и крики, перекрывшие грохот грозы. Хэлег ждал в зарослях, напряжённо подрагивая, но благоразумно не высовываясь из-под прикрытия деревьев. Мысленно возблагодарив в очередной раз отца, выбравшего мне этого друга много лет назад среди множества таких же серогривых жеребят с северного пастбища, я вскочила ему на спину и едва успела пригнуться под нависающей над тропой веткой, как конь вихрем сорвался с места.

Уносясь прочь от разорённого посёлка к границам наших земель, судорожно стиснув пряди серебристой гривы и до крови закусив губу, я желала лишь одного — снова не опоздать...

Крики за спиной скоро стихли, но когда справа, от скрытой зарослями дороги, донеслись лающие подвывания волкоподобных тварей, стало ясно, что до пограничных постов нам не успеть.

Обхватив Хэлега за шею, я зашептала ему:

— Reviо, Heleg! Revio ian alagos!⁽²⁾

Вытянувшись, словно струна, он ещё немного ускорил свой бег, почти стелясь по земле на поворотах узкой тропы. Выждав момент, я вскочила ему на спину, выпрямилась во весь рост и, зацепившись за нависавшую низко ветку, скрылась в кроне раскидистого бука. Привалившись спиной к стволу, переждала, пока утихнет боль от удара в ободранных руках, и прислушалась к доносящимся звукам.

Избавившись от лишней ноши, Хэлег пошёл легче. Но не успела я порадоваться этому, как его шаги внезапно свернули к дороге, прямо навстречу верховым оркам. «Уходи, Хэлег... Не туда. Только не туда...» Но не в моих силах было донести это до него.

Звонко зацокали его копыта по плитам дороги, взвыли наездники и их твари. Встав на дыбы, Хэлег перекрыл ржанием их вопли, грохнул передними ногами о дорогу, и только треск ломаемых зарослей на южной стороне леса указал его путь.

Орки заметались, выбирая направление, раздалась ругань и споры. Не теряя зря времени, я поднялась, переместилась чуть выше — туда, где сплетение ветвей было почти сплошным, — и осторожно двинулась в направлении границы наших земель. Конечно, буки — это не мэллирн Лоринанда, у которых ветви почти не отличаются от ровных троп, но сейчас безопаснее было здесь, чем внизу. Пройду сколько смогу, а за буками начнутся хвойные леса Эмин Дуир. И я буду дома...

* * *

Вновь они настигли меня у самых границ. Там, где лиственный лес сменялся хвойным.

Верхняя дорога здесь кончалась, оставались только нижние тропы, уводящие к тёмно-зелёной стене елей. Спустившись вниз и направляясь к границе, пытаясь припомнить расположение сторожевых постов, я настороженно осматривалась по сторонам. И орков заметила издали. Но деваться было уже некуда...

Так быстро бегать мне ещё никогда не приходилось. Едва касаясь ногами земли, перелетая через ямы и выступающие из земли корни, петляя среди стволов в страхе получить стрелу и слыша за спиной всё ближе вонь орков и их тварей, я молила высшие силы, чтобы стража оказалась поблизости.

Свистнула рядом с ухом стрела, не причинив вреда, но коснувшись щеки оперением. И тут же в ответ раздалось знакомое пение нескольких луков, и залп стрел резко остановил несущихся за спиной врагов. Задыхаясь и падая в чьи-то подставленные руки, я успела оглянуться, с мстительной радостью отмечая сбиваемых меткими выстрелами одного за другим преследователей. Вцепившись трясущимися руками в удерживающего меня высокого воина, я подняла взгляд на его лицо и с удивлением заморгала, пытаясь стряхнуть тёмную пелену с глаз. Он улыбнулся в ответ знакомой улыбкой, развеявшей все сомнения в увиденном.

— Аэглэн... Я дома, Аэглэн. Но... Как? Что ты тут...

— С возвращением, Элириэль, — раздался сверху звонкий голос, и со сторожевой площадки спрыгнула вниз светловолосая эллет.

— Сэльтуиль?! — только и смогла выговорить я, во все глаза глядя на надменно вскинувшую бровь голубоглазую красавицу в лёгких доспехах, уверенно сжимающую лук.

— Ты верна своим привычкам, — покачала она головой, откровенно насмехаясь. — Более впечатляющее возвращение сложно придумать...

— Что происходит? — высвободившись из рук Аэглэна, я попыталась подняться во весь рост, но вновь задохнулась, а он опять подхватил меня под руку. — Почему вы здесь?

На сторожевой площадке появился ещё один воин — незнакомый молодой лучник. Присев на корточки у края платформы, он с интересом разглядывал нас сверху. За его спиной выросли ещё две молчаливые тени. Никто из них не был мне знаком; совсем ещё юные, они родились, должно быть, уже после моего отъезда из дома.

— Почему вы здесь? — переводя недоуменный взгляд с Аэглэна на Сэльтуиль, повторила я, по-прежнему ничего не понимая. Как могли оказаться на сторожевом посту бывший охотник в окружении этих юношей, почти детей, и эллет, которая на моей памяти ни разу не брала в руки лук? — И где стражи?

— Стражи там, где им и следует быть, Элириэль, — раздражённо бросила Сэльтуиль. — А ты должна радоваться, что этот пост не пустует.

— Я радуюсь, Сэльтуиль. Мне даже сложно выразить словами, как я рада встретить вас здесь. — Стараясь не обращать внимания на её тон, я перевела вопросительный взгляд на Аэглэна.

— Большинство воинов ушло с владыкой Орофером к южным землям, — негромко ответил он. — Стражей границ осталось не так много, как хотелось бы. На восточные поселения было нападение неделю назад. Алордин отправил туда отряд. В отсутствие владыки и его сына он сейчас распоряжается оставшейся стражей.

Я поражённо молчала, скользя взглядом по присутствующим. Юноши, едва взявшие в руки оружие, эллет, никогда не выказывавшая интереса к военному делу, умудрённый веками охотник, лучше которого никто не мог приготовить оленину, и которого всю свою жизнь я видела лишь у кухонной печи... Как сказать им сейчас об увиденном на равнине?

Сделав несколько шагов, я прислонилась спиной к стволу дерева и медленно опустилась на землю. Аэглэн приблизился, чуть подволакивая правую, искалеченную много иен назад ногу, и остановился рядом. Сочувственный и привычно-насмешливый взгляд с огромной высоты его роста заставил меня запрокинуть голову.

— Где сейчас Алордин? Я должна рассказать ему о том, что видела...

— Алордин вернётся завтра-послезавтра в поселение с северных границ. Идём, Эль, — протянул он мне руку, — вставай, если можешь, и пойдём к огню.

— Мне надо домой...

— Тебе надо поесть, а потом Индор проводит тебя к матери.

Я чуть усмехнулась, вспоминая детство, когда перед тем, как бежать с Лаэрлиндом к ручью, утаскивала с кухни пирог за спиной Аэглэна, старательно делающего вид, что не замечает моего присутствия.

— Неужели и пирог есть?

Он рассмеялся и легко вздёрнул меня на ноги.

— Пирог будет дома, а сейчас получишь миску супа и сухую одежду.

— Ради твоего супа я готова пройти ещё столько же лиг...

— Ну что ты! Столько не придётся. С возвращением домой, Звёздочка...

* * *

Я дома...

Только это кружилось в опустошённой душе. Лишь одна мысль переполняла сознание.

Я дома...

Яркое пламя плясало в камине, разливая жар по просторной гостиной родного дома. За дверью слышался тихий разговор матери с одним из стражей, уходившим к западной границе — к тому посту, где остались Аэглэн с молодыми лучниками. С ним возвращался туда и Индор, проводивший меня к матери и не пожелавший остаться в поселении, пока его друзья подвергались опасности у границы. Мне хотелось поблагодарить его за заботу и помощь, но сил подняться с тёплой шкуры у камина не было, а все слова уплывали в туман, растворяясь в одной-единственной мысли.

Дома...

Отставив чашу с горячим вином, я опустила голову на пол, наслаждаясь прикосновением мягкого меха к щеке, и провалилась в полудрёму, сквозь туман по-прежнему слушая тихую речь матери.

Её ласковое поглаживание по голове вернуло меня к реальности. Поднявшись и сев, я удивлённо моргнула. Мать и Линнэн, расположившиеся полукругом рядом со мной на полу и неспешно потягивающие вино, тихо засмеялись.

— Нана, — только и смогла выговорить я, уронив голову матери на колени.

— Девочка моя дорогая... — прошептала она, запуская пальцы мне в волосы и окутывая привычным теплом.

— Я скучала...

— Знаю, дитя, я всё знаю...

Склонившись, она поцеловала меня в макушку, всё также ласково гладя по волосам. Я подняла голову и встретила взгляд её ярких глаз.

— Я видела твою вестницу, нана...

Мать и Линнэн удивлённо переглянулись.

— Какую вестницу, милая? — переспросила вторая Мудрая.

— Перед тем, как уехать из Имладриса. Я видела твою вестницу. Там, в долине...

Мать отрицательно покачала головой:

— Дорогая, мои вестники не имеют силы, чтобы преодолеть такие расстояния. Я никого не посылала.

— Но... я же видела. Как всегда, как твои...

— Ты пустилась в этот путь, увидев бабочку? — недоверчиво спросила Линнэн.

— Да. То есть, нет. Вернее, да... Я решила ехать домой, когда её увидела, — я замолчала и села, понимая сама, как нелепо звучат эти слова. — Я больше не могла быть одна... Мне казалось, что я нужна здесь. Что нужна тебе...

— Конечно, ты нужна мне, Эль! — воскликнула мать, прижимая меня к своему плечу. — Но гораздо больше я бы желала видеть тебя живой в безопасной крепости, а не мотающейся по глухомани, переполненной врагами!

Ответить на её слова было нечего.

— Защитница... — посмеиваясь, фыркнула Линнэн. Мать лишь покачала головой.

— Отец знает об этом? — я вскинула на них смущённый взгляд.

— Знает, Эль, знает...

— Он в ярости и готов меня убить...

Они переглянулись.

— А ты как считаешь? — скрывая улыбку, поинтересовалась Линнэн.

— Никак, — обхватив колени руками, я спрятала в них лицо. — И сожалею только об одном, — сжав зубы, мне удалось не разрыдаться. — Я потеряла Хэлега...

Некоторое время они молча наблюдали за мной, и только потрескивание камина нарушало тишину. Потом мать положила мне руку на голову и снова погладила.

— Твой Хэлег вернулся домой раньше тебя.

Смысл этих слов не сразу достиг моего разума. Но, осознав услышанное, я тотчас же вскинула голову, недоверчиво переводя взгляд с матери на её подругу.

— Похоже, что конь оказался умнее своей хозяйки, — пробормотала Линнэн, поднося к губам кубок.

Мать засмеялась. Не удержавшись, я тоже радостно фыркнула.

— Не могу с тобой поспорить, мэльдис, — вполголоса отозвалась мать.

— Где он?

— На конюшне у Рэндира. Сиди, — удержала она меня на месте, — завтра проведаешь его. Он тоже устал.

Я снова опустилась на пол, а мать продолжила:

— Он прискакал прямо к нашему дому, и первым его заметил Аэглэн. Он собрал своих учеников, и они тут же отправились к границе. Хэлег спас тебе жизнь.

— Не единожды, нана... Не единожды.

— Не прибеги он сюда, тебя никто бы не ждал на том посту. Стража выбивается из сил, чтобы сохранить безопасность границ. И на счету сейчас каждый, кто может держать в руках оружие, — заговорила Линнэн.

— А Сэльтуиль?.. — я осеклась, не зная, как продолжить щекотливый разговор. — Что она там делала?

Мать взглянула на Линнэн и произнесла:

— Она вызвалась идти с ними...

— И давно?

— Что давно? — переспросила Линнэн.

— Давно она умеет держать в руках оружие?

— С вашего отъезда в Имладрис. Она настояла на обучении этому после вашего отъезда.

— Аэглэн говорит, что лучница из неё выйдет неплохая, — произнесла мать.

Я молчала, не находя слов. Но Мудрым не нужны слова для объяснения написанных на лице сомнений.

Линнэн снова взглянула на мою мать и, наклонившись, похлопала меня по руке:

— Эль, дитя, не нужно так воспринимать эти события. Её жизнь — это лишь её решение, и не стоит считать себя в чём-то виноватой.

Подняв глаза, я встретила её улыбку.

— Да, она попыталась, должно быть, таким образом привлечь внимание моего сына. Но в таких вопросах решение принимать ему, а он свой ответ уже дал, насколько я знаю...

Поднявшись, Линнэн отошла к столу, где стоял ещё один кувшин вина. Мать последовала за ней. Стукнули тарелки, по комнате поплыл сладкий запах тёплого хлеба и сыра. Пока они раскладывали по тарелкам ужин, я задумчиво смотрела в огонь, пытаясь уловить в мыслях что-то, что тревожило всю дорогу до границы.

— Нана... — вёрткая мысль, наконец, всплыла в памяти чёткой картиной узкой тропы, вьющейся среди густых зарослей, и несущегося по ней во весь опор Хэлега, — нана, я хотела спросить...

— Что, дорогая? — отозвалась за спиной мать, снова опускаясь рядом.

— Разве в тех землях были раньше тропы, ведущие прямо к нашим границам?

— А кто тебе сказал, что они там есть? — посмеиваясь, Линнэн опустилась на своё место, поставив рядом наполненные тарелки и непочатый кувшин вина.

Я бросила на неё взгляд, начиная догадываться о причине столь удачно проделанного пути через кишащий орками лес.

— Ты помнишь, что я тебе однажды сказала, дорогая? — с улыбкой спросила мать.

— Что этот лес всегда будет помнить и хранить меня...

— Так что же тебя удивляет? Или в далёких землях ты забыла, что всё ещё одна из таварвайт?

— Я всё помню, нана... Всё помню...

Опустив голову ей на колени, я снова погрузилась в дремоту, убаюканная их тихим разговором и негромкими, привычными с детства, напевами Линнэн...

1) Хэлег — (синд.) "лёд"

Вернуться к тексту

2) Reviо, Heleg! Revio ian alagos! — (синд.) Лети, Хэлег! Лети как буря!

Вернуться к тексту