На далёких дорогах забытых времён (гет)

3400 г. в.э.

Имладрис

...Со свистом втянув воздух сквозь стиснутые зубы и попытавшись успокоиться, я опустила дрогнувшую руку и оттолкнула в сторону камень. Работа не спорилась; хрупкая грань уже в четвертый раз скалывалась по какой-то невидимой трещине, не давая возможности довести задуманную огранку до конца. Отложив инструменты, я задумчиво уставилась на лежащий передо мной упрямый медово-желтый самоцвет, которому, очевидно, не суждено стать перстнем для Сильмэ.

«Ну что ж, не хочешь... Значит, будешь ожерельем...» — мелькнула мысль. И тут же зловредный камень от одного-единственного касания раскололся на три почти одинаковых овальных осколка, веером легших на столе. Значит, всё же ожерелье...

С подарком для Сильмэ я сильно затянула — десятая годовщина её с Агларионом свадьбы была уже близка, а завершить задуманное украшение всё никак не удавалось. Слишком мало в последнее время выдалось свободного времени, и слишком много заказов необходимо было выполнить до отъезда в торговый форт. В эту поездку Миргол, после длительных уговоров, согласился взять и меня.

Изделия мастеров Имладриса славились далеко за пределами долины, а желающие приобрести их были всегда. Мастера вели торговлю с наугрим, чей форт находился неподалеку, к юго-востоку от Имладриса, у тракта. Наугрим, живущие там, и многие приезжие торговцы эдайн с удовольствием покупали и заказывали одежду, посуду, украшения и ткани работы эльдар. Находилось немало желающих и на оружие, но мастера-оружейники очень неохотно выставляли свои изделия для продажи. Меня это всегда удивляло — оружейная Имладриса была заполнена до отказа, и мечей в ней хранилось явно больше, чем требовалось для стражей.

Миргол ездил в форт два-три раза в год — продавал свои работы, получал заказы на изготовление украшений и закупал у наугрим самоцветы и металлы.

Вот уже почти восемь лет я помогала ему в работе. Сначала Миргол присматривался к моим умениям и знаниям, незаметно, как ему казалось, наблюдая за мной в мастерской. Убедившись в том, что ювелирное дело мне не чуждо, он изредка стал давать сначала советы, а затем и небольшие задания. Когда, спустя шесть лет после моего приезда в Имладрис, он внимательно рассмотрел один из инкрустированных мною кубков и предложил взять в работу часть своих заказов, я была польщена. Он признал мои способности. И с тех пор, выезжая в торговый форт, он увозил и то, что было изготовлено мною.

Три года назад рядом со столом Миргола появился еще один — мастер распорядился выделить мне отдельное рабочее место. И тогда же он предложил подумать над собственным клеймом. Я думала... и почти два года донимала его просьбами взять меня с собой в поездку за пределы долины. Но Миргол неизменно отказывал. В этом он был непреклонен — как однажды выяснилось, мой отец взял с него обещание проследить, чтобы я находилась в безопасности, не покидая охраняемых границ. Он неуклонно держал обещание, а все мои просьбы и уговоры натыкались лишь на насмешливо-сочувственный взгляд.

Всё изменилось нынешней весной.

Как только открылся северный перевал, первым гостем, прибывшим в Имладрис, стал мой отец. Все эти годы он время от времени навещал нас, привозя вести из дома, наблюдал за моими успехами, обсуждал что-то с лордами долины и уезжал, подарив на прощание вопросительный взгляд и отвечая понимающей полуулыбкой на мой отказ покидать Имладрис. В этот приезд после долгого разговора мне удалось получить его неохотный вымученный кивок; запрет был снят, и Миргол, скрывая усмешку, согласился взять меня с собой.

Сразу же после отъезда отца приготовления к поездке поглотили всё свободное время. Я донимала и друзей, и Миргола, и прочих мастеров расспросами, спешно заканчивала заказы, просиживая дни и ночи за рабочим столом, и мечтала о новых впечатлениях.

Как давно я не видела мир! Безусловно, Имладрис был прекрасен и полон удивительных тайн — окрестные леса, пещеры, ущелья, водопады и пустоши, покрывающиеся к осени ковром вереска, подарили немало радости и открытий. Но после десяти лет пребывания в долине мне стали известны все её уголки, и вновь проснулась тяга к неизведанному. За границами ждал мир. Мир, из которого до меня доносились отзвуки жизни, приносимые с вестями разведчиков, торговцев, гонцов и редкими посещениями отца. Однообразие мирной спокойной жизни начинало тяготить, и всё чаще взор обращался к западу, где за пустошами находились иные земли иных народов — невиданные, далёкие, манящие...

Все двери в мастерскую были распахнуты, впуская под крышу перегретого помещения гомон птиц, журчание реки и голоса играющих неподалёку детей. Когда снаружи донеслись знакомые шаги и лёгкий шелест платья, я быстро смахнула в ящик стола незаконченную работу и улыбнулась. Рано... полюбуется через месяц.

— Я ничего не видела! — воскликнула Сильмэ, смеясь и прикрывая глаза рукой, едва переступив порог мастерской.

За эти годы она успела изучить мои привычки и знала о моём нежелании показывать неоконченные изделия. Она могла посмеиваться и подшучивать над этим, но, тем не менее, никогда не стремилась рассмотреть скрываемое.

Из-за её юбки выглянула темноволосая улыбчивая малышка и, завидев среди мастеров отца Сильмэ, тут же бросилась к нему. Быстро отложив щипцы и молот, он подхватил внучку на руки и, посмеиваясь, вышел с ней наружу, подальше от горелок и раскаленного горна.

Проводив их взглядом, Сильмэ присела на край моего стола и протянула сложенный лист:

— Вот, то о чём я просила. Если найдёте что-нибудь, привезите мне...

— Сильмэ, я ведь говорил, что через месяц сам выезжаю в форт и привезу всё, что тебе нужно, — донёсся снаружи голос её отца. Мелькнув на мгновение, мастер снова исчез в дверном проёме.

— Ждать до твоего отъезда немало, — ответила ему дочь, — и не обязательно, что в твою поездку это всё можно будет достать.

— Что тут у вас? — Миргол, приблизившись, взял у меня из рук её записи и быстро пробежал глазами. — Редкие товары. Будь уверена, Сильмэ, мы поищем. Но ты же понимаешь...

— Я знаю, Миргол, знаю. — Она согласно закивала, краем глаза следя за дочерью, пытающейся убежать от деда. — Но если найдёте, я буду счастлива. Спасибо, — прокричала она уже от двери, устремляясь за своей непоседой.

Исильмарэ и её мать занимались пошивом одежды, и, кроме того, Сильмэ прекрасно рисовала — в главном доме некоторые из картин, украшающих каминный зал, были написаны ею. Не всё, что требовалось ей для работы, производилось в мастерских Имладриса, и Сильмэ часто сопровождала отца в торговых поездках, подыскивая то редкие ингредиенты для красок, то какие-то необычные украшения для отделки одежды. Её фантазия, казалось, была безграничной, превращая в умелых руках даже горсть простых стеклянных бусин в сияющую вышивку, вызывающую восторженные вздохи покупателей. После рождения дочери Сильмэ оказалась привязана к долине и вот уже четыре года не выезжала за её пределы. Всё необходимое для работы привозили ей отец с матерью или прочие мастера, покидающие Имладрис по своим делам. Сильмэ приходилось полагаться на других, ведь даже Агларион не мог в этом помочь — долг стража требовал немало времени, которое он стремился проводить с семьей, и на поездки его просто не оставалось.

Пробежав взглядом список ещё раз, Миргол взглянул на меня и, кивнув на рабочий стол, спросил:

— Всё готово?

— Не знаю. — Сложно ответить на подобный вопрос, если не знаешь, к чему готовиться. Торговыми делами заниматься мне предстояло впервые. К тому же с другими народами, язык которых был известен только из книг...

Миргол положил мне ладонь на плечо, чуть пожал и усмехнулся.

— У тебя ещё есть возможность отказаться.

— Ни за что!

— Тогда завтра к рассвету жду тебя у своего дома. Собери все заказы и не забудь список покупок. Возьми тёплый плащ, несколько ночей нам предстоит провести в горах.

Не удержавшись, я засмеялась. Он бросил на меня удивлённый взгляд, а затем, догадавшись о причине моего веселья, тоже рассмеялся.

— Да, признаю, подобные наставления излишни. Ты, дитя леса, наверное, больше времени проводишь среди ущелий долины, чем в стенах своей комнаты, — он ободряюще похлопал меня по плечу и покачал головой. — Я часто упускаю из внимания, что Имладрис не твой родной дом. И что ты успела за свою недолгую жизнь повидать и другие земли...

— Ты знаешь, Миргол, в последние годы я и сама уже не знаю, где мой дом.

— Об этом тебе может рассказать только твоё сердце, — ответил он, пряча усмешку в тёплом взгляде ярких глаз.

* * *

Широкий, мощеный камнем двор за высокими стенами форта бурлил, словно переполненный котёл. Усталый темноволосый наугрим, первым встретивший нас во дворе и проводивший к конюшне, тяжело вздохнул, принимая наших лошадей, и бросился отдавать распоряжения своим помощникам, сбившимся с ног в попытке разместить всех приезжих. Мне даже показалось, что с его губ сорвутся недовольные слова, но он лишь учтиво поклонился, произнеся ровным голосом заученные приветствия, и быстро исчез среди опорных столбов в глубине полутёмного помещения конюшни.

Миргол переглянулся с сопровождающими нас стражами Имладриса и окинул взглядом двор. На его лице промелькнули едва заметное недовольство и озабоченность — очевидно, он ожидал несколько иной встречи.

В просторном дворе форта было тесно, грязно и шумно. Вдоль правой стены, от ворот до входа в форт, почти вплотную друг к другу выстроились четыре массивные крытые повозки, гружённые до отказа какими-то товарами, проглядывающими под рваными холщовыми навесами, вылинявшими от дождя и солнца. У высокого крыльца и вдоль ведущей к нему широкой лестницы были свалены мешки, тюки, ящики, оставляя свободным лишь половину прохода, по которому непрерывно сновали наугрим и эдайн. Ещё одна вереница рабочих, сопровождаемая тучами пыли, окриками, шумом и грохотом, грузила что-то в ряд повозок у зданий складов. Работа кипела, рабочие носились из одного конца двора в другой, а на крыльце у входной двери стояли трое наугрим, о чём-то громко споря с двумя эдайн.

Несмотря на царившую во дворе суматоху, наш приезд не остался незамеченным. Один из наугрим, обернувшись, прервал спор и, раздраженно махнув рукой своим собеседникам, быстро начал спускаться по ступеням крыльца вниз, во двор, не отводя от нас озабоченного взгляда из-под густых нахмуренных бровей.

— Пойдём, Эль. — Видя мою растерянность, Миргол положил руку мне на плечо и, мягко повернув, направил к форту. — Не теряйся, успеешь насмотреться по сторонам.

Лаэрлинд и Лассэлин тут же оказались рядом, оградив нас с двух сторон от толчеи, и мастер увлёк меня к спешащему нам навстречу от крыльца темноволосому наугрим. Оглянувшись, я заметила, как командир стражей, Фернрод, лёгким кивком отправил третьего стража, Антроса, к нам, а сам скрылся в помещении конюшни.

— Я вижу, что наш приезд в этот раз не ко времени, — приветствуя подошедшего наугрим, Миргол склонил голову.

— Нет, мастер Миргол, я всегда рад нашей встрече.

Голос темноволосого наугрим, ответившего на удивительно чистом и правильном синдарине, был бархатисто-низким и непривычно музыкальным для этого народа. Сложно было определить возраст говорившего по заросшему темной густой бородой лицу, а мягкий тембр голоса мог бы принадлежать как юноше, так и прожившему не один десяток лет мужчине. Приложив руку к груди, он поприветствовал Миргола по нашему обычаю и окинул меня цепким взглядом тёмных глаз.

— Кто эта дева, мастер Миргол? Неужели я имею честь познакомиться с твоей избранницей?

— Это моя ученица, Кантин.

Наугрим чуть склонил голову в приветствии.

— Кантин, сын Кампина, — представился он.

— Элириэль.

На его лице промелькнул интерес.

— Сигильтаур твой родич? — быстро переспросил он, продолжая сверлить меня внимательным взглядом.

— Он мой отец.

В ответ наугрим почтительно поклонился и усмехнулся моему растерянному удивлению. Вытянув руку, он сделал приглашающий жест в сторону крыльца:

— Прошу, мастер Миргол, проходи. Тарлин проводит вас в комнаты. Я сейчас улажу все дела и приду к вам, а вечером мы сможем спокойно посидеть за кружкой эля.

Несколько мгновений Миргол, казалось, колебался, но затем направился к входной двери. Стоящие на крыльце наугрим поприветствовали его, а эдайн расступились, пропуская нас внутрь.

«Откуда он знает моего отца?» — рвался вопрос, но я смолчала, переступив вслед за Мирголом порог полутёмного дома и ощущая на себе любопытные взгляды темноволосых загорелых эдайн, внимательно следящих за всеми с высокого крыльца.

 

— Ты уверен, Фернрод? — голос Миргола был спокоен, даже равнодушен, но встревоженный взгляд его бегал по залу, высматривая среди знакомых лиц жителей форта высокие темноволосые фигуры приезжих торговцев эдайн. Едва пригубив кружку, он снова опустил её на стол и, хмурясь, взглянул на стража.

— Конечно, я абсолютно уверен, — кивнул тот, тоже отпивая свой эль. — И Тулин сказал так же. Они приехали два дня назад. — Он немного помолчал, наблюдая за царившей в зале суетой, и продолжил: — Ты ведь видел, сколько у них повозок. Все присутствующие здесь эдайн не смогут обеспечить охрану такому каравану и управиться с ними в дороге. Наверняка их лагерь где-то поблизости от форта. Скорее всего, дальше к югу, иначе мы обнаружили бы следы по дороге сюда.

Оглушённая обрушившимися впечатлениями, я молча сидела вместе со всеми за столом обеденного зала форта, переводя взгляд с одного нолдо на другого и пытаясь понять суть их опасений и разговоров.

— Хорошо, — Миргол решительно допил эль и отодвинул кружку в сторону, — посмотрим. Что толку гадать? Давайте лучше прогуляемся по торговым рядам. Чем быстрее мы закончим все дела, тем лучше. Я не хотел бы оставаться здесь на ночь, несмотря на всё гостеприимство Кантина.

— Мы не успеем до ночи, солнце уже перешло к закату, — пожал плечами Фернрод, также одним махом осушая кружку и поднимаясь из-за стола. — А выезжать в ночь я бы не стал. Нас всего пятеро… шестеро, — поправил он себя, бросив быстрый взгляд в мою сторону.

— Посмотрим... — повторил Миргол, тоже поднимаясь. — Пойдём, Эль. Конечно, не ждал я встретить столько народа в форте, но может быть это и к лучшему. Больше торговцев — больше товаров. — Он сдержанно улыбнулся одними губами и кивнул на восточный коридор, ведущий из зала к торговым рядам. — Пошли, список Сильмэ у тебя?

Я кивнула, вставая вслед за ними и отодвигая нетронутую кружку.

— Допей, — остановил меня Миргол, — не стоит обижать хозяев.

Пить совершенно не хотелось. Даже самый лучший эль на сотни лиг вокруг, как уверял приведший нас сюда наугрим, не привлекал. А от волнения, шума переполненного зала и мелькания множества народа голова шла кругом и без хмельного напитка. Сидящий напротив Лассэлин усмехнулся моей растерянности, подмигнул, незаметно и быстро передвинул на столе кружки и, взяв мою, допил всё до последней капли. Мне оставалось лишь поблагодарить его взглядом и поднести к губам несуществующий эль.

 

Длинный гулкий ветвистый коридор, куда выходили многочисленные торговые лавки наугрим, освещали напольные высокие кованые светильники. Яркие пятна света у распахнутых настежь дверей отмечали находящихся на месте торговцев. Коридор был почти пуст, лишь изредка по нему проходил кто-то из обитателей форта или покупателей, снующих из лавки в лавку. Окидывая нас внимательными взглядами, они отвешивали вежливые приветствия и исчезали из виду, оставляя долетающие из-за толщи каменных стен обрывки разговоров, торговых сделок или громкий смех.

Миргола знали почти все торговцы-наугрим, радостно приветствуя его появление на пороге своих магазинов. Через пять лавок у меня уже рябило в глазах от обилия товаров, предлагаемых редкостей и постоянно повторяющихся приветствий. Войдя к седьмому торговцу-ювелиру, Миргол, наконец, сжалился надо мной и, представив хозяину, оставил у прилавка с ожерельями, пообещав вернуться на обратном пути.

Хозяин, немолодой широкоплечий наугрим с приличным брюшком и ярко-рыжей бородой, согласно кивнул Мирголу, проводил взглядом наших стражей, последовавших за мастером, и молча указал мне на стул с высокой спинкой, стоящий у прилавка. Присев, я опустила локти на стеклянную поверхность и залюбовалась выложенными на тёмном бархате украшениями.

— Госпожа хочет что-нибудь посмотреть поближе? — тут же пробасил хозяин, подходя и останавливаясь напротив меня за прилавком.

Чуть кривоватая походка с прихрамыванием на правую ногу, два глубоких шрама у тронутого сединой виска, загорелое лицо и бугрящиеся под рубахой мускулы на руках и широкой груди. Вряд ли торговля была его единственным занятием в жизни. Или же она вообще была не настолько лёгким занятием, как казалось мне до этой поездки...

— Нет, спасибо, мне ничего не нужно.

Его голова оказалась прямо напротив моего лица и, повернувшись, я наткнулась на взгляд карих глаз, внимательно изучающих меня, словно статуэтку редкой работы. От его пристального взгляда мне стало неуютно.

— Простите мое любопытство, — вежливо произнёс хозяин в ответ на немой вопрос и настороженно приподнятую бровь. — Мастер Миргол ещё несколько лет назад рассказывал о своей ученице. Я видел ваши работы...

— И это достойно столь пристального внимания?

— Да... То есть, нет... То есть да, конечно... — хозяин смолк, запутавшись в своих ответах.

Он развёл руками, не находя слов, а затем махнул рукой и тряхнул головой, отметая путаные объяснения.

— Хотите выпить? — неожиданно и бесцеремонно прозвучал вопрос.

— Самого лучшего эля на сотни лиг вокруг? — не удержалась я от иронии.

Он громогласно расхохотался, и напряжение между нами внезапно спало.

— Если госпожа хочет эля, я могу послать за ним Диви. Но, как мне говорит собственный опыт, эльф редко откажется от хорошего вина. — Наклонившись под прилавок, он достал стеклянный поднос с двумя бокалами из резного стекла и небольшой прозрачный кувшинчик, наполненный рубиновой жидкостью. — Ваш учитель, госпожа, да и многие другие, никогда не отказываются от этого. — Он плеснул в бокалы вино и протянул один из них мне. — Лучшее вино южных земель. Попробуйте.

Изумленная до предела его действиями и словами, я, тем не менее, взяла предложенный бокал и поднесла к губам, ощущая действительно превосходный аромат мёда, солнца и сладких ягод. Мы выпили. Хозяин отставил свой бокал и, чуть склонив голову, бросил на меня хитрый взгляд.

— Что скажете, госпожа Элириэль?

Он говорил на превосходном синдарине, как и большинство торговцев, встреченных сегодня здесь. Сколько же лет, если не йен, складываются отношения у здешних жителей с нашим народом, если даже совсем юные, не говоря уж про умудрённых годами, наугрим прекрасно владеют чуждой для них речью?

— Превосходное вино, гарон⁽¹⁾ Фурин.

— Тогда вернёмся к началу нашего знакомства. Не желаете ли посмотреть что-нибудь поближе в ожидании мастера Миргола?

Откинувшись на спинку стула, я не удержалась и рассмеялась, глядя на скрытую в рыжей бороде усмешку.

— Так вот как, оказывается, ведёте вы дела, господин Фурин? Тогда я не удивлена, что ваша торговля процветает.

— А как иначе, госпожа Элириэль, — посмеиваясь, ответил хозяин. — В нашем деле главное что? До-во-о-ольные покупатели, — протянул он, назидательно подняв вверх указательный палец и глубокомысленно кивая головой. — А уж если мне выдался случай побеседовать с ученицей одного из лучших мастеров, то... — он снова развёл руками, сверкнув весёлым взглядом из-под кустистых рыжих бровей.

— Хорошо, — отставив бокал в сторону, я оперлась подбородком о ладонь и поставила на прилавок локоть. — Покажите мне что-нибудь, уважаемый Фурин. На ваш вкус. Но не могу обещать, что куплю это.

Он снова расхохотался и взмахом руки указал на свой товар:

— Лучшие работы самых лучших ювелиров только для вас, госпожа.

— На сотни лиг вокруг?

— Может быть даже на тысячи!

Смеясь вместе с хозяином, я поднялась со своего места и окинула взглядом его лавку. Ожерелья, фибулы, кубки, шкатулки, посуда... Хозяин не врал, расхваливая товар. Здесь действительно было всё, что только могли предложить мастера-ювелиры. Были даже несколько ящиков с гранёными камнями, заготовленными для инкрустации. Жаль, что не было негранёных, их я, может быть, и взяла бы...

Скользя взглядом по сияющим витринам, я внезапно замерла. Подойдя ближе, склонилась к самому стеклу, разглядывая такое знакомое плетение парных браслетов, усыпанных мелкими сапфирами...

— Я же говорил, что у меня найдётся всё и для всех, — продолжал шутить за спиной хозяин. Его низкий бас оглашал каменные стены этой лавки, почти не смолкая. А я молча смотрела на витрину, вспоминая кружащуюся в танце с отцом мать, чью шею украшало широкое ажурное ожерелье точно такой же работы.

Проследив мой пристальный взгляд, хозяин отбросил шутки и подошёл ближе, ткнув пальцем в заинтересовавшее меня украшение.

— Простите, госпожа Элириэль, но это я не могу продать. Браслеты уже куплены. Их сделал мой двоюродный дед, и здесь они всего лишь ждут своего хозяина. Правду сказать, ждут уже давно, но и тот, кому они предназначены — один из вашего народа. И они дождутся его, даже несмотря на то, что уже нет с нами изготовившего их мастера.

— А ожерелье к ним случайно он не делал?

Хозяин удивился:

— Откуда вам это известно?

Обойдя вокруг витрины, я остановилась и взглянула на торговца.

— Если браннон Сигильтаур не приехал нынешней весной за этими браслетами, то, боюсь, они будут его ждать ещё не один год.

— Я так и думал! — громко воскликнул хозяин, хлопнув себя рукой по бедру. — Не зря!.. Не зря мне показалось знакомым ваше лицо, брэнниль Элириэль! Он ваш родич?

— Он мой отец.

— Я так и подумал! Вы с ним очень схожи.

— Ожерелье он привёз моей матери ещё во времена моего детства. — Я смотрела на браслеты, вспоминая манящую материнскую шкатулку со сверкающими цветными камнями, тёплые плитки паркета в залитой солнцем спальне, приятно согревающие босые ноги, и широкую кровать с синим покрывалом, где я любила раскладывать сокровища из шкатулки...

— Возьмите.

Голос Фурина выдернул меня из воспоминаний. Стоя у открытой витрины, он протягивал браслеты, с улыбкой глядя на меня снизу вверх.

— Я уже не молод, и у меня нет родных сыновей, госпожа Элириэль. Моё дело отойдёт моему племяннику, когда придёт мой час отправиться к Праотцам. Но сейчас, раз уж мне выпала удача встретить вас тут, то я хотел бы сам отдать вам то, что должен вашему отцу. Берите, берите, — прогудел он, видя мои колебания.

Я не успела принять решение, как в открытую дверь лавки вошли покупатели, забегав взглядами по сторонам. Невысокий и немолодой уже полноватый адан в длинных одеждах, которого сопровождали трое крепких плечистых охранников, очевидно, услышал последние сказанные Фурином слова. Приблизившись к нам, он бросил взгляд на витрину, и при виде протянутых мне браслетов в его глазах вспыхнули восторженные огоньки.

— Любезнейший хозяин, не позволено ли мне будет взглянуть поближе на ваши поистине прекраснейшие из виденных мною изделий... — елейные нотки в его голосе вызвали у меня отвращение, мешающее до конца разобрать витиеватые слова малознакомого языка эдайн.

Я взглянула на Фурина, пытаясь прочесть его мысли на абсолютно бесстрастном лице.

— Прошу, господин, я с радостью покажу всё, что вас заинтересует, — прозвучал предельно вежливый ответ невозмутимого наугрим на языке покупателя.

Взмахнув рукой, он указал на полки приглашающим жестом и, прикрыв витрину, унёс браслеты с собой за прилавок.

— Покажите мне эти браслеты, любезный хозяин, — залебезил адан, подходя к прилавку и пытаясь заглянуть Фурину в руки.

— Сожалею, — покачал тот головой, — эти браслеты проданы.

— Ах, какая жалость! — затараторил купец. — Но, быть может, юная госпожа уступит мне их? Они очень понравились бы моей дочери. Я дам вам тройную цену от любой названной...

Юная госпожа... Неужели я выгляжу настолько растерянной и беспомощной в этом форте, что даже адан с лёгкостью определил мой возраст? Или это его привычное обращение к эльдар? Ошеломлённая его напором, я молча стояла у витрины, не находя ответа.

— Боюсь, госпожа не понимает вашу речь, уважаемый, — Фурин пришёл мне на помощь. — Но у меня есть немало прекрасных вещей, способных порадовать вашу дочь. — Ловким жестом он развернул на прилавке небольшой чёрный бархатный отрез ткани с прикрепленными украшениями, усыпанными синими льдинками сапфиров.

Не желая вмешиваться в их торговлю и привлекать к себе лишнее внимание, я отошла в сторону и остановилась неподалёку от входа в лавку, бесцельно разглядывая полку с кубками. Фурин и адан быстро говорили, перемежая речь цифрами и восклицаниями, а я пыталась вслушаться в их разговор, чтобы уловить и запомнить незнакомые слова.

Наконец, они пришли к какому-то соглашению и адан, звякнув кошелем, направился к выходу. Когда позади меня раздалось шуршание длинных одежд и тяжёлые шаги охранников, я напряглась, ощутив спиной холодный и липкий, полный ненависти, взгляд. Резко обернулась, но покупатели уже покинули лавку, а эхо в коридоре унесло их быстрые шаги и тихие слова.

— …Принесёшь мне. Понял?

— Но… зачем, господин?

— Умолкни и делай, что было сказано…

— Да…

— Принесёшь прямо в лагерь. Пора уходить, больше здесь делать нечего… Не хватало нам ещё эльфов…

Услышанное заставило задуматься. Странно, чем этим торговцам помешал наш народ?

В коридоре раздались тихие шаги, и в лавку вошёл Миргол в сопровождении Лаэрлинда. Фурин заулыбался, протягивая ему кошель с деньгами:

— Мастер Миргол, вы быстро разобрались сегодня с делами.

— Я не хочу задерживаться дольше, чем это необходимо, мой друг.

— Ну что ж, я не буду вас задерживать. — Сунув мне в руки свёрток с браслетами, он на миг задержал ладонь, пожав мою руку. — Напомните лорду Сигильтауру, что у Фурина всегда найдётся превосходное южное вино и самые прекрасные изделия для самых требовательных ценителей.

— Обязательно, гарон Фурин.

— Я вижу, вы успели познакомиться, — усмехнулся Миргол.

— Мне было приятно побеседовать с вашей ученицей, мастер Миргол, — скрывая усмешку в бороде пробасил наугрим.

— Ступай в общий зал, Эль, — Миргол кивнул на выход из торговых рядов. — Лассэлин встретит тебя там, и будем отправляться домой.

Я кивнула, попрощалась с вежливым торговцем и вышла в коридор. За то время, что мы провели здесь, стало ещё темнее — многие лавки уже закрылись, и огни в светильниках у их дверей были погашены. Лишь вдалеке сиял тёплым светом выход в общий зал, откуда доносился гул голосов, смех, звуки музыки и песни.

Миргол и Лаэрлинд, задержавшись, ещё о чём-то говорили с Фурином, а я неспешно пошла вперёд, размышляя обо всём увиденном сегодня. Что-то было не так, что-то не давало мне покоя. К чему такая спешка, зачем уезжать именно сейчас, если Кантин гостеприимно предложил провести здесь ночь? И к тому же учитель явно не собирался изначально покидать форт так быстро. Что не так с этими торговцами, что грузили во дворе огромные повозки? Почему при одном взгляде на них Миргол сразу же пожалел о приезде? Слишком много вопросов, и ни одного ответа. И ещё этот адан, окативший холодной ненавистью…

Я не успела понять, что заставило меня внезапно насторожиться — шорох, мелькнувшая в нише у стены тёмная тень или чужой запах, висящий в коридоре, но я резко остановилась, вглядываясь в темноту. А затем быстро метнулась в сторону, прижавшись к стене. В тот же миг из ниши по правую руку от меня шагнула высокая тень, поймав руками лишь воздух и припечатав ладонью к стене пустое место. Блеснул тонкий узкий клинок, звякнув о стену на уровне моей головы, и чей-то голос грубо выругался. Ему ответили из темноты слева, заставляя умолкнуть. Я замерла, боясь выдать себя малейшим движением и пытаясь определить, где находятся нападающие.

— Ещё одно слово, и я сам перережу тебе глотку, — прошипел кто-то у стены напротив. Тихий шёпот был почти неслышен, но говорили они на наречии эдайн.

Прижимаясь к стене, я сделала шаг по направлению к общему залу, не отрывая взгляда от тёмных пятен у противоположной стены. Они меня не видели, всё же зрение эдайн сильно уступает нашему. Скользнув рукой по стене, я продвинулась ещё на шаг, и ещё… И тут моя рука коснулась ткани чьих-то одежд. Вздрогнув, я отдёрнула руку, но было поздно. Тяжёлая жёсткая ладонь ткнула в плечо, прижимая к стене, и тихий смешок коснулся щеки:

— Попалась, птичка. Ты быстра, но от меня так просто не уходят.

Раздался щелчок, скрипнула дверь, и мужчина втолкнул меня в тёмный проём, распахнувшийся за спиной.

— Что вам нужно? — сердце готово было выпрыгнуть из груди, но дрожь в голосе удалось сдержать. Прислушиваясь к доносящемуся дыханию, я пыталась сосчитать нападающих.

— Ну вот и заговорила, — засмеялся державший меня мужчина, снова коснувшись щеки дыханием. — А меня убеждали, что не понимаешь…

— Что вам нужно? — отвернув голову, я попыталась высвободить плечо. Но он лишь сильнее сжал пальцы, усиливая захват.

Вспыхнула свеча, осветив ярким после темноты светом небольшое душное помещение, забитое какими-то тюками, ящиками, бочонками и мешками. И пятерых плечистых высоких эдайн, столпившихся вокруг. Троих из них я уже видела в лавке Фурина. Высокий темноволосый адан, державший меня, был одним из тех, что стояли на крыльце форта в момент нашего приезда. Пятого, с располосованной шрамом щекой и мрачными холодными серыми глазами, я видела впервые.

Склонив набок голову, он вытянул руку.

— Отдай то, что получила от гнома, — безлико велел хриплый голос. Его спокойные интонации пугали сильнее, чем самый громкий крик. Ему не нужно было демонстрировать эмоции, чтобы вызвать страх. Достаточно было одного взгляда в его бездушные глаза, чтобы понять, что он не остановится ни перед чем для достижения своей цели.

— Тебе лучше послушать его, — рука на плече снова сжалась, а говоривший склонился ниже, почти касаясь носом моей щеки. — Он уйдёт, а потом мы поговорим…

— Быстро, — нетерпеливо повторил адан со шрамами, тряхнув вытянутой рукой.

Дёрнув плечом, я снова попыталась высвободиться, приподняв руку с зажатым свёртком. Держащая меня ладонь на мгновение ослабила захват, и адан, ухмыляясь, скользнул большим пальцем по моему горлу. Один из охранников, не отводивших глаз от происходящего, скривил губы в усмешке, пробежав по ним языком, ещё один хихикнул.

Швырнув свёрток с браслетами мимо протянутой аданом руки, я рванулась в сторону, выхватывая из-за пояса кинжалы.

— Оружие! — рявкнул он. — Я же сказал забрать! Быстро…

Договорить у него не вышло. Полоснув кинжалом по руке настойчивого ухажёра, я метнулась к двери, опрокинув на ходу ящик с гвоздями и вызвав взрыв ругани. По стене за спиной ударил кулак кого-то из охранников, заскрежетал о камень металл, покрывавший перчатку. Рыча от боли, раненый адан попытался настигнуть меня. Раздался звук выхватываемого оружия, грохот и новая ругань — в тесноте полутёмной кладовой длинные клинки были только помехой.

Резко остановившись и развернувшись, я поднырнула под руку почти настигшего меня адана со шрамом и, успев взмахом правой руки распороть его бедро, метнулась назад. Между мной и нападающими оказался стеллаж с какими-то небольшими бочонками. Но он уже не мог остановить разъярённых мужчин, надвигавшихся с двух сторон.

И тут запертая дверь с грохотом распахнулась, лязгнув сломанным запором о стену. Из освещённого факелами коридора в кладовую влетел Лаэрлинд. Одним прыжком оказавшись у стеллажа, он ухватил раненного в руку адана за волосы и приложил головой о стену. Трое охранников на мгновение опешили, а я метнулась в коридор, где за спиной Лаэрлинда виднелись Лассэлин и Фернрод. Адан со шрамами попытался схватить меня, но шагнувший за порог командир стражи Имладриса молниеносным тычком выбил у него из рук кинжал и, ударив рукояткой в лицо, лишил сознания.

Коридор больше не был пуст и тих. Из дверей лавок в него выбегали наугрим, недоуменно оглядывающиеся по сторонам, но вооружённые широкими топорами и короткими мечами. Со стороны общего зала вместо песен неслись крики и звон стали, на стенах заметались отсветы факелов; вспыхнули несколько жаровен и светильников, выхватывая из темных закоулков фигуры низкорослых воителей наугрим и высоких эдайн с отчаянно сверкающими глазами на закрытых тёмными повязками лицах.

В нескольких местах завязались короткие яростные стычки. Со двора сквозь толщу стен долетел звук сигнального рога, топот копыт и крики. Эдайн бросились из коридора, толпясь и сталкиваясь, мешая друг другу. Некоторые из них упали под ударами рассвирепевших хозяев форта.

Лаэрлинд и Фернрод вышвырнули из кладовой в коридор ещё одно бесчувственное тело, кулем упавшее на пол. Лассэлин оттолкнул меня к стене за своей спиной, где уже стояли молчаливый Миргол с кинжалом в руке и выбежавший на поднявшийся шум Фурин — безоружный, но с факелом.

Суматоха длилась недолго — наугрим прекрасные воины. Быстро расправившись с нарушителями покоя, они деловито утащили недвижимые тела в общий зал. В коридоре появился темноволосый Кантин в окружении вооружённых воинов, развеяв последние остатки темноты.

— Что здесь происходит? В чём дело? — его голос, раздражённый и усталый, зычным эхом разнёсся по коридорам.

В ответ из кладовой донесся ещё один звук удара, хрип и к ногам Кантина вывалился один из участвовавших в нападении охранников, вытолкнутый пинком кого-то из наших стражей. Взглянув на наугрим, он резво развернулся и бросился бежать куда-то вглубь коридоров. Кивком головы Кантин отправил за ним несколько своих охранников, а сам приблизился к нам, заглянув в разгромленную кладовую.

— Что произошло? — повторил он, удивленно разглядывая валяющихся без сознания окровавленных эдайн.

— Как я понимаю, в вашем форте, уважаемый Кантин, были нарушены законы честной торговли, — произнёс Миргол, отстраняя Лассэлина и подходя ближе к наугрим.

— В моём форте, мастер Миргол, эти правила всегда неуклонно соблюдаются, — процедил Кантин, сверкнув взглядом. — И это известно всем с давних пор! Нечестных сделок здесь не ведут!

— Вы все так готовы поручиться за каждого, кто присутствовал сегодня здесь? — спокойно спросил Миргол, указав на недвижимые тела.

Наугрим скрипнул зубами и шумно выдохнул:

— Мы ведём дела с людьми юга уже не один десяток лет, мастер Миргол. Народ сыновей Нимрузана⁽²⁾ всегда!.. Всегда вёл себя честно и благородно, и у меня никогда не было причин сомневаться в их намерениях!

— Я вёл дела с вашей семьёй, Кантин, более пяти поколений твоих родичей, — спокойно возразил Миргол, заставляя наугрим умолкнуть. — У тебя есть сомнения в чистоте моих намерений?

— Нет! — бросил тот, отворачиваясь и тяжело дыша. Произошедшее в форте явно было ему не по нраву, но обвинять во всём нас он не спешил.

Миргол сочувственно покачал головой и приблизился к предводителю форта.

— Послушай, мой друг, — негромко заговорил мастер, коснувшись рукой его плеча. — Не вини себя. Кто-либо из твоего народа пострадал?

— Нет, — голос наугрим звучал глухо и напряжённо. — Только приезжие эдайн. Никогда ещё такого не случалось здесь... Эдайн юга всегда были безупречно честны. А в этот раз они попытались скрыться, не заплатив за товары даже половины их стоимости! Напав на моих охранников и, как я понимаю, на вас...

— Тебе ли не знать, что не все эдайн одинаковы, а тем более эдайн юга, — негромко произнёс Миргол, заставляя Кантина оторваться от сетований, поднять голову и скрестить взгляды. — Не все эдайн тех земель принадлежат к народу сыновей Нимрузана.

— Что ты хочешь этим сказать, мастер Миргол?

— Только то, что эти торговцы не были родом из земель Гондора. И, возможно, их целью была не только торговля с вами.

Кантин поражённо замер, всматриваясь в лица темноволосых высоких эдайн, лежащих у его ног. Фернрод приблизился к адану со шрамом на лице, вынул меч и, не слишком наклоняясь к его телу, вспорол застёжку рубахи. Сдвинув ткань остриём меча, хмыкнул и кивнул головой, отходя в сторону.

— Харадрим... — выдохнул Кантин, рассматривая изображённую на левой половине груди адана змею.

— Вы уже встречались, как я понимаю, — утвердительно произнёс Миргол, наблюдая за предводителем форта.

Тот кивнул:

— Несколько раз. К нам и раньше приезжали торговцы с подобными знаками на теле. Но они, в отличие от этих приезжих, не походили на дунэдайн ни лицом, ни ростом, ни речью. Ничем. И они вели честную торговлю.

— Не все народы юга готовы отнять чужую жизнь в поисках наживы, — словно про себя заметил Миргол. — Так же, как и не все потомки погибшей земли выбрали путь запада.

Кантин вскинул взгляд на Миргола, отвлёкшись на мгновение от лежащего на полу адана, и тотчас же его горло сжали сильные пальцы. Я вскрикнула от неожиданности, Лассэлин подался вперёд, собираясь вмешаться. Резким рывком адан дёрнул хозяина форта на себя и выхватил висящий у пояса Кантина кинжал. Но наугрим оказался быстрее. Подавшись вперёд, он с силой ударил головой в залитое кровью лицо адана и, вывернув его руку, вонзил свой кинжал в его тело.

— Убрать! — бросил презрительно Кантин, поднимаясь на ноги и стирая с лица кровь.

Его подоспевшие воины подхватили оставшиеся тела и унесли в общий зал, где находились все пострадавшие в стычке. Лассэлин потянул меня за руку вслед за Мирголом и наугрим к залу. Пара шагов, и вокруг меня сомкнулись привычные объятия Лаэрлинда, стоящего на пороге кладовой. Уткнувшись лбом в его плечо, я, наконец, судорожно перевела дыхание, пытаясь успокоить бешеное сердцебиение.

— Пойдём, — шепнул мой друг, касаясь губами виска, — успокойся, Эль. Всё в порядке. Идём...

Обняв за плечи, он увлёк меня вслед за всеми. Подрагивающие пальцы согрело тёплое ласковое рукопожатие и бархатный свёрток снова оказался в моей ладони.

— Что там? — кивнул Лаэрлинд на злосчастное приобретение. — Никогда не замечал за тобой страсть к покупке украшений. Что настолько ценного ты нашла у этого торговца?

— Это не моё. Это отца...

Лаэрлинд удивлённо взглянул на меня, но выяснять подробности не стал. Лишь покачал головой и сильнее стиснул ладонь на плече, вновь коснувшись невесомым поцелуем виска.

 

В зале собралось немало народу. Вооружённые хозяева форта настороженно осматривали шесть неподвижных тел, сваленных у дальней от выхода стены. Два целителя перевязывали семерых раненых эдайн, которых окружали хмурые лучники наугрим. Ещё пятеро приезжих сидели у стены с отрешённым видом.

Кантин приблизился к ним, молчаливо дождался ухода целителей и, ожёгши несостоявшихся торговцев жёстким мрачным взглядом исподлобья, лишь кивнул головой. Его охрана увела раненых и пленных куда-то вглубь форта, не оставляя без внимания ни малейшего движения.

— Где остальные? — глухо прозвучал голос предводителя.

— Успели бежать до того, как мы закрыли ворота, — презрительно фыркнул седовласый наугрим почтенного возраста с рассечённой ударом бровью и окровавленным лицом. — Товары и повозки они бросили. Жалкие жадные крысы!

— Не удивительно, что они сразу же бросились врассыпную, если им всё доставалось подобной ценой, — пробормотал вполголоса Кантин. — Как мне искупить свою вину? — помолчав, с трудом выговорил он, обращаясь к Мирголу.

— В случившемся нет твоей вины, — мягко ответил Миргол.

Кантин нахмурился.

— В моём доме произошло нападение на гостей. Я не сумел распознать намерения тех, кому дал приют и с кем вёл дела. Не нужно говорить, что в этом нет моей вины, — его голос дрогнул от сдерживаемого волнения. — Я отвечаю за всё, что происходит в этих стенах, и за тех, кто мне доверился.

В зале повисла тишина, лишь слышно было потрескивание углей в очаге под котлом с тёплым ужином и говор конюхов, пересчитывающих лошадей, часть которых успели увести беглецы.

Напряжённо наблюдая за Мирголом и наугрим, я упустила момент, когда в моих руках оказалась тяжёлая наполненная элем кружка, подсунутая кем-то из обитателей форта. Рассеянно пригубив, перевела взгляд на стоящего рядом Лаэрлинда, бледного и тоже напряжённого, как натянутая тетива лука.

— Вы покинете форт сейчас, ночью, мастер Миргол? — наконец нарушил тишину Кантин.

Миргол переглянулся с Фернродом и покачал головой:

— Если вы не против, мы предпочли бы уехать утром.

— Мастер Миргол, — торжественно выговорил предводитель форта, — вы всегда здесь желанный гость, как ведётся уже восемь столетий.

— Благодарю, Кантин, сын Кампина.

— Я отправлю воинов обыскать окрестности, и мы найдём тех, кто опозорил мой дом.

Вскинув голову, он кивнул на входную дверь и, повинуясь его молчаливому приказу, несколько вооружённых наугрим покинули зал.

— Я думаю, они уже никого не найдут, — подал голос Фернрод. — Беглецы наверняка успели поднять на ноги лагерь, а за этот час налегке можно далеко уйти.

— Посмотрим, каун Фернрод, посмотрим. Но предпринять это в моих силах...

Фернрод пожал плечами, не став спорить, и отошёл к очагу, присев на скамью и принимая из рук одного из наугрим кружку.

— Что будем делать с этими повозками? — растерянно спросил светловолосый молодой наугрим, поглядывая во двор форта. — Они ведь заплатили уже часть...

— Ничего, Диви, — оборвал его Кантин, грохнув тяжёлой ладонью о поверхность стола. — Утром вернём всё на склады и будем ждать более порядочных торговцев. То, что мы получили от этих крыс, намного меньше стоимости коней, что они увели сейчас.

— Не стоит разгружать эти повозки, — подал голос Миргол, задумчиво наблюдавший за бессильной яростью Кантина.

Тот вскинул голову.

— Имладрис купит всё. — Шагнув к столу, Миргол положил несколько заполненных монетами кошелей перед предводителем форта и спокойно встретил изумлённые взгляды.

— В этих повозках лишь металлы, руда и несколько заготовок доспехов, — негромко пробормотал удивлённый Кантин. — Разве у Имладриса нет собственных кузниц?

— Я знаю, — кивнул Миргол, пряча усмешку. — Значит, нашим мастерам будет занятие на долгое время. А из заготовки мы попросим Мэлуидана сделать для Элириэль кольчугу. — Взглянув на меня, учитель неожиданно подмигнул.

— Зачем мне кольчуга?

— Зачем она ей? — эхом отозвался Кантин, в недоумении переводя растерянный взгляд с Миргола на наших стражей.

— Чтобы торговать было удобнее, — пробормотал от очага Фернрод, допивая махом кружку.

Грянул громкий хохот. А сидящий рядом со стражем рыжеволосый наугрим ловко плеснул ему ещё эля.

Я искоса взглянула на Лаэрлинда, заметив, как его жёстко сжатые губы медленно расслабляются в улыбке. Лассэлин, смеясь, приподнял свою кружку в приветственном салюте, а Кантин, наконец, немного успокоившись, опустился за стол, взмахом руки пригласив с собой Миргола.

Вздохнув, я всё ещё чуть подрагивающей рукой поднесла к губам кружку и сделала большой глоток. За спиной послышались сдержанные переругивания и покрикивания тех, кто выносил из зала тела убитых. Да уж, за сегодняшний день я продвинулась в изучении языка эдайн наверное не меньше, чем за все годы жизни. И уж точно запомнила несколько выразительных фраз...

...Наугрим не врали — этот эль действительно был одним из лучших среди тех, что мне приходилось пробовать...

---

1) гарон — (синд.) господин, вежливое обращение к тому, кто владеет любым имуществом

Вернуться к тексту

2) Нимрузан — имя Элендиля, короля Арнора, на адунаике. Его сыновья правили Гондором.

Вернуться к тексту