Лед и Пламень (гет)

В Большой зал постепенно стекались люди. Никто из них не обращал внимания на Брана, а юноша толком не наблюдал за людьми. Ему не требовалось следить за ними, чтобы чувствовать общее настроение, видеть выражения лиц и слышать их разговоры.

Бран отрешенно смотрел в узкое окно и касался пальцами царапин на дубовой столешнице, которые когда-то сам же и оставил, играя металлической брошью в форме рыбки.

Царапины успели потемнеть, слиться по цвету с цветом стола.

Юноша поднял взор, оглядывая зал поверх голов людей. Никто не знал, что в этот миг Бран видел этот просторный чертог иным: стены украшали полотнища с гербами Старков, Ланнастеров и Баратеонов, в массивных люстрах сияли сотни свечей, столы ломились от еды, а люди пировали в честь приезда короля. Тогда это был Роберт.

Бран его почти не помнил. Тот визит случился в другой, совершенно чужой жизни. В жизни маленького мальчика, полного мечтаний. Мальчика с неукротимым духом. Мальчика, родившегося летом и не знавшего холода. Мальчика, любившего страшные истории старой Нэн.

После за высоким столом сидел Робб…

А потом и сам Бран… И Рикон занимал место сбоку от него…

Тогда Большой зал выглядел почти таким, как сейчас — во время Войны Пяти Королей в зале не устраивали приемов и не закатывали пиры.

А потом…

Бран с печалью вспомнил темную кровь, которую пролили на северную землю. За эти годы Винтерфелл омыли кровью. Кровью Севера. За эти годы Семь Королевств умылись кровью.

— Кровь… — пробормотал юноша. — Всюду кровь. Сотни и тысячи лет эту землю питает кровь. Красными слезами плачут чардрева…

— Что? — наклонившись к нему, спросила Арья, но Бран покачал головой и вернулся к наблюдению за танцем снежинок у приоткрытого окна, краем уха слушая разговоры.

Юноше тяжело было сосредоточиться на людях, слишком он вымотался за последние часы, голова нестерпимо болела, а на лбу продолжали выступать бисеринки пота, но сейчас ему стоило немного отвлечься от тех тяжелых мыслей, что снедали его.

«Это настоящее, — напомнил он себе. — Я видел сражение. Я был там».

Это сражение далось Брану тяжелее, чем он думал. Лишь на несколько коротких мгновений ему удалось проникнуть в разум Короля Ночи и перехватить управление драконом. Это было настолько сложно, что проделать это Брану пришлось из прошлого, как он уже делал подобное с Ходором. Бран не мог завладеть разумом самого Короля Ночи, лишь того человека, что когда-то им стал. И то ему потребовались нечеловеческие усилия для подобного действия.

«Я должен был это сделать», — напомнил себе юноша.

— Этих тварей не так просто убить, — вклинился в мысли юноши голос лорда Мандерли.

Толстяк не принимал прямого участия в сражении, держался в тылу, но никто не упрекнул за это пожилого мужчину, хотя многие мелкие лорды, вроде Флинтов и Вуллов из Северных гор бились рядом со своими людьми.

— С мертвяками попроще, — признал лорд Гловер. Будто выпрашивая прощение за неверие в Джона, лорд бился наравне со всеми, от чего сейчас многие ему поддакнули.

— Обсидиан — стекло, ломкий, — покачал головой молодой лорд Сервин, — но и щепки против трухлявых тварей хватает. А вот против Белых Ходоков…

В бою этот юных лорденыш не особо отличился, но и не особо мешался под ногами, поэтому более взрослые и опытные мужи не посмеялись над его словами, а согласно покивали.

— Ходоков нужно бить обсидианом в незащищенную кожу, — заметил Серый Червь, и лорды согласно подхватили его слова одобрительными шепотками.

Все они устали, потеряли много людей и хоть не выглядели слишком воодушевленными, но обсуждали бой с удовлетворением. Это могла быть последняя война в их жизни, но сейчас никто из тех, кто собрался в Большом зале, не жалел о том, что оказался в этой части света.

— Ваш Король силен, — с сильным акцентом вымолвил высоченный дотракиец, в компании еще нескольких пристроившийся за общий стол. — Достойный кхал своего кхаласара.

Лорды его слов до конца не поняли, но уловили интонацию и дружно закивали, признавая похвалу.

Когда в зал вошел Джейме Ланнистер, а за ним лорд Талли, люди встретили их иначе, чем было на последнем совете. Тогда от них отодвигались, не желая сидеть рядом с врагом и трусом. Лишь Бронн и леди Бриенна составляли им компанию. Но сейчас от Джейме не отодвигались, не косились, а с уважением хлопали обоих мужчин по плечам. И подогретый эль разлили на всех.

Бран прикрыл глаза, слушая разговоры мужчин и треск пламени. Губ юноши коснулась тень улыбки, когда он услышал, как Ройс о чем-то беззлобно спорит с Тормундом, позабыв, что еще недавно считал рыжебородого предводителя вольников дикарем, а Лорд-Командующий ныне несуществующего Ночного Дозора что-то объясняет Гловеру и тот его слушает без тени превосходства. Или как северяне разговаривают с дотракийцами и Серым Червем, не до конца друг друга понимая, но разделяя впечатление от боя.

Потом атмосфера в доли секунды изменилась. И Брану не нужно было смотреть, чтобы знать, что происходит. Он тоже это чувствовал.

В Большой зал медленно вошел Джон. Он чуть хромал, на его лице были черные разводы сажи и пропитанной кровью земли, волосы выбились из пучка, но Джон держался прямо и шел достаточно уверенно. Рядом с ним, не таясь держа его за руку, шагала Дейнерис.

Бран улыбнулся, глядя на них. Арья, чуть выступившая вперед, тоже улыбалась.

«Они похожи, — отметил Бран. — Разве этого никто не видит?»

Люди помалкивали, пока Джон занимал место за высоким столом. Он сел ровно в центре, хотя вряд ли обратил на это внимание, а после положил на стол свой меч. Тот все еще немного светился, и от клинка распространялось живое тепло. Дейнерис преспокойно устроилась по правую руку от него, а вошедшая в зал Санса — по левую. Лорд Тирион не сел, стал у стены под окном, там же пристроился Варис. Сир Джорах вклинился на лавку рядом с Серым Червем, а сиру Давосу местечко освободил Тормунд.

Джон входил в Большой зал, толком не представляя, что скажет своим людям. Всем своим людям. А ведь они ждут от него слов. Ждут, что он воодушевит их.

Чуть прихрамывая, Джон дошел до стола и сел. Лишь после этого он обвел зал взглядом, не зная, чего ожидать. И лишь мгновение спустя сообразил, что люди смотрят на него так, будто видят впервые. Будто не узнают его. Но при этом во взглядах не было ничего, кроме… Джон даже моргнул, пытаясь осознать то, что почувствовал.

Благоговение…

Всем своим существом Джон чувствовал, что собравшиеся в зале лорды и нелорды, все те, кто вел в бой своих людей, принадлежат ему. Не были произнесены эмоциональные речи, не было преклонения колен, но все эти люди будут воевать за него. Воевать до последней капли крови. Воевать, пока живы. Потому что верят в него.

Он взглянул на Дени. Кажется, она тоже это ощущала, но, к удивлению Джона, в ее взгляде не было недовольства.

«Она тоже верит в меня», — понял он.

Северянин взглянул на сестер, на Брана. Они были рядом и были его стаей.

Его стаей. Его волчицы, что будут с ним до конца. Его маленький брат-волчонок, что вернулся к нему не смотря на невзгоды. Его Королева…

Джон крепче сжал ладонь Дени под столом и вновь обвел взглядом зал.

Север — не города и не земля. Север — это люди. Это уже доказал Король Торрхен, когда выбрал свой народ, а не землю и свой титул.

«И пусть здесь не только северяне, но это мои люди, — понял Джон, ощущая уверенность, которую не способно было поколебать осознание, что они все сопротивляются стихии, одолеть которую, вероятно, не смогут. — Это наши люди. Наша стая».

— Мы не сможем со всеми почестями проводить погибших, — зная, что эти слова не всем придутся по вкусу, произнес Джон. — Тела нужно сжечь, чтобы они не поднялись вновь, но уже против нас. Сир Давос, вы отдали распоряжение?

— Да, ваше величество, — гулко отозвался Луковый рыцарь.

К удивлению Джона никто не попытался оспорить его слово. Даже старший Ланнистер едва заметно кивнул.

— Скольких мы потеряли?

Слушая отчеты, Джон дышал через раз, на каждой озвученной цифре чуть сильнее сжимая ладонь Дени. Погибших было много. Но им предстоит потерять еще больше.

— Армия мертвых отступила, но это ненадолго. Король Ночи вернется, и действие жертвы красных жриц завершится. И, боюсь, больше мертвые не отступят. Они будут осаждать Винтерфелл до тех пор, пока не сметут его с лица земли. Против нас будет погода и создания, которым не нужен отдых или пища.

— Мы должны ослабить Короля Ночи, — в полной тишине произнес Бран, ни на кого не глядя. — Его магия — это магия Детей Леса. Необходимо уничтожить чардрево, у которого был произведен обряд. Уничтожить сердцедерево, ставшее сердцем зимы.

— Обряд? — переспросил Тирион и подался вперед, привлекая к себе внимание.

— Иные не появились из неоткуда, — все тем же спокойным голосом ответил Бран. — Их создали Дети Леса, чтобы воевать с Первыми Людьми. Но… потом первый иной вышел из-под контроля и начал убивать всех… А магия Детей Леса обратилась против них.

В зале повисло гнетущее молчание. Люди Вестероса осознавали случившееся, и в их взглядах читалось неверие. Для всех Дети Леса были удивительными созданиями, частью многочисленных легенд прошлого. Никто не мог поверить, что именно они породили иных.

— Теперь, когда Визериона нет, никто не помешает отправиться на север и отыскать то дерево, — продолжил Бран. — Джон, Дейнерис, вам нужно это сделать.

Джон нахмурился, глядя на брата, и глухо произнес:

— Бран, я не могу уехать из Винтерфелла сейчас. Я не могу оставить крепость.

— Ты должен, — ровным тоном отозвался юноша. — Это необходимо сделать, если мы хотим победить. Следует разбить сердце зимы, иначе мы никогда не сможем ее остановить.

Джон замолчал, хмуро глядя на брата. Он бы предпочел не обсуждать подобную тему при всех. Тем более, что люди не простят ему, если Джон бросит их в столь важный момент.

— Я должен защищать крепость и людей в ней, — ответил мужчина, не чувствуя тепла от камина за своей спиной. Один только холод и усталость. Гарь от собственной одежды и доспех. Дени сильнее сжала его ладонь, будто являлась его частью и разделяла его чувства. По телу Джона прокатилась легкая волна тепла. Он с благодарностью ей улыбнулся.

— Короли Зимы будут защищать нас, — произнес Бран. — Крипта выходит далеко за пределы стен, внутри этого круга пока безопасно. Какое-то время эта защита выдержит — мертвяки не сумеют разрыть мерзлую землю и добраться до рун, которые спрятаны в крипте. Магия Детей Леса на какое-то время убережет нас.

— А потом?

— К тому времени вы уже вернетесь, — ответил Бран. — А я в любом случае постараюсь предотвратить худшее.

Джон вздрогнул, в словах брата уловив то, что тот не произнес вслух.

Если понадобиться, Бран будет рисковать своим разумом.

Если понадобиться, он будет рисковать своей жизнью.

Джон отвел взгляд и оглядел лордов, собравшихся в Большом зале. Они все смотрели на него. И Джон видел по глазам, что никто не будет его отговаривать. Здесь и сейчас эти люди примут его решение.

Потому что он их Король.

Потому что он вожак этой стаи.

— Хорошо, мы отправимся на север, чтобы уничтожить сердце зимы.

Джейме устало потер глаза и прислонился к одному из деревьев в Богороще. Прежде ему никогда не хотелось найти утешение в подобном месте, он был рожден в свете Семерых. Но сейчас казалось, что постоять на земле Севера и послушать тишину деревьев — именно то, что ему необходимо.

— Ты храбро бился, — произнес рядом Тирион, и Джейме хмыкнул, услышав все, что хотел сказать ему брат.

Я рад, что ты здесь.

Я рад, что ты выжил.

Я рад, что ты принял решение.

Я рад, что ты со мной сейчас…

— Мне было что защищать, — внезапно для себя ответил однорукий воин. — Возможно… впервые за много лет у меня на самом деле появилась та цель, которая была мне нужна. Без фальши, без самообмана. И король, который достоин служения.

— Ты тоже понял? — спросил Тирион. — Ты тоже понял, кто он?

— Я чувствую это, — кивнул Джейме и сглотнул. — Я ведь служил им… Ему… Рейгару… А там… В бою… Я видел братьев, Тирион. Я видел Королевскую Гвардию… Я видел тех, кто когда-то принял меня в свои ряды. Они не мертвы… Они там, с ним. Они сражаются за него… Только слепой не увидит. Драконы, Дейнерис… Они знают.

— Сражался ты, — покачал головой Тирион. — А мертвые остались в прошлом.

Джейме криво улыбнулся.

Как мог он, воин, давно переступивший через честь и присягу, наплевавший на свою гордость и смирившийся с судьбой… воин, потерявший все и осознавший самое себя через боль и унижения… как мог он не верить в мистику, в людей, подвиги которых заполняли страницы Белой Книги?

Те великие мужи были так сильны, что вполне могли переступить через законы богов, откликнувшись долгу даже с того света. Они все, все его братья, поклявшиеся служить драконам, всегда были сильнее его. Сильнее Джейме Ланнистера, который и во плоти никогда не сможет приблизиться к ним.

«Но лишь от меня зависит, смогу ли я заслужить то звание, на которое когда-то наплевал, — со светлой грустью подумал однорукий воин. — Только я могу вернуть себе их. И только мне под силу вписать о себе хоть что-то хорошее в Белую Книгу».

— Все это может оказаться бесполезным, если мы проиграем войну, — с горечью сказал Тирион, снизу вверх глядя на брата. Карлик вытащил из-за пояса мех с вином, откупорил и с удовольствием глотнул. — Мы все можем умереть.

Джейме глянул на него и произнес:

— Смерть — окончательна, а жизнь дает массу возможностей.

Тирион улыбнулся, вспомнив, что именно он когда-то произнес эти слова. Тогда его брат рассуждал об увечьях, еще не зная, что ему самому придется смириться с судьбой калеки.

— Ты веришь мальчишке? — спросил Джейме. — Веришь, что он прав и им нужно лететь?

— Я уже не знаю, во что верить, — признался Тирион. — Есть ли хоть что-то в нашей жизни, что было правдой?

— О чем ты?

— Подумай сам, — предложил карлик и глотнул еще вина. — В этом парне… В парне, которого все и всегда звали ублюдком, слишком много дракона. Слишком много от тех, кем он быть не должен.

Джейме призадумался.

— Он сын принца Рейгара и Лианны Старк, — озвучил свою догадку, как абсолютный факт Тирион. — И Нед Старк явно знал это и скрывал. Но зачем?

— Затем, что Роберт был зациклен на Таргариенах и на девчонке, которая так и не стала его женой, — ответил на этот вопрос Джейме. — Я никогда не пытался узнать Роберта лучше, но я так долго служил ему потом, так что легко могу понять причины Старка.

Братья призадумались, каждый о своем. Тирион хлебнул еще вина и пошел прочь, а Джейме остался стоять, прислонившись к высокому страж-дереву.

Где-то совсем рядом ревели драконы: один громко и яростно, а другой глухо и протяжно. Над крепостью и над рощей медленно кружил снег, устилая все кругом. За мельтешением снега Джейме не сразу заметил двоих, остановившихся у высоченного разлапистого белого чардрева, листочки которого не мог укрыть даже снег — они сияли всполохами огня и крови.

Джейме стоял недалеко, но из-за деревьев Джон и Дени не могли его видеть. Да и не интересовало их то, что кто-то может наблюдать за ними. Они стояли под деревом и о чем-то беседовали. Ланнистер наблюдал и все больше и больше ловил себя на мысли, что этим двоим совсем не нужны слова, чтобы понимать друг друга — так много чувства было во взглядах и коротких, вспыхивавших как свет улыбках. Эти двое будто на короткий миг отрешились от бед и ужаса войны и остались наедине друг с другом.

Джейме смотрел и не мог не усмехнуться, чувствуя, как в душе поселяется болезненное чувство зависти и обиды. У него никогда не было женщины, на которую он мог смотреть вот так, как сейчас Король Севера смотрел на Королеву. Всю свою жизнь Джейме приходилось прятать чувства, любить тайно… Таить ревность, злость… У него не было семьи… И он бы никогда не смог бы назвать детей Серсеи своими. Он не мог любить своих детей.

Словам Серсеи Джейме не верил и о том ребенке, которого она носила сейчас, совершенно не думал. Сколько лет!.. Сколько лет он убеждал себя, что ему, Королевскому Гвардейцу, достаточно лишь любви сестры. И в этом была истина. У него не было ничего из того, что мог получить любой мужчина, но Джейме принял эту плату. Он сполна расплатился за то, чтобы любить королеву. А она? Был ли день, час, миг, когда она смотрела на него так, как сейчас смотрела Дейнерис Таргариен? Нет.

— В этот мир мы пришли вместе, делили одну на двоих страсть, но сердце… сердце свое мне Серсея не отдала.

Джон что-то сказал Дени, та удивленно приоткрыла рот, но потом кивнула и с улыбкой вложила свои ладони в руки Короля. На миг Джейме показалось, что он наблюдает за чем-то интимным и, в тоже самое время, величественным, будто видит церемонию бракосочетания. Не было стен септы, не было статуй богов, не было украшений и не было гостей… Но снег прекратился, а листочки чардрева вспыхнули ярче.

Улыбнувшись Джону, Дейнерис протянула его ладонь и приложила к своему животу, пристально глядя в глаза Королю Севера. Она ничего не сказала. И он промолчал. Лишь опустился на колени и бережно обнял девушку, прислонившись к ней лбом.

Заметь Джейме что-то подобное в исполнении других людей, однорукий воин назвал бы мужчину мягкотелым слюнтяем, но сейчас, наблюдая за этой парой, Ланнистер лишь с завистью и болью прикусил губу и отвернулся.