Как взрослые люди (джен)

Странно, что в своих кошмарах он вспомнил о Лили, да ещё в таких обстоятельствах. Он пытался собраться с мыслями, но они не желали склеиваться, как осколки разбитого стекла.

Северус хотел подняться на локти, но ему помешала резкая боль под рёбрами. Сверкнуло воспоминание: он сам, стоящий на коленях, нацеленный на него серебристый магический луч, лицо Сириуса Блэка.

Сукин сын.

Однако этот образ, похоже, стал тем недостающим фрагментом, который связал воедино разрозненные части его воспоминаний о той ночи. С тошнотворной неожиданностью головоломка наконец собралась в законченную картину.

Удивительно, но мысль о Блэке вызвала лишь тусклое раздражение, и больше ничего. Возможно, он исчерпал всю свою ненависть, когда Тёмный Лорд изучал его разум. Или же просто слишком устал, чтобы кого-либо как следует ненавидеть… до поры до времени.

Перевернувшись на неповреждённый бок, Северус с трудом поднялся и сел на край кровати.

Двигаться было больно, но боль ощущалась как будто сквозь лёгкое онемение. Он предположил, что это связано с привкусом лекарства у него во рту. Наверное, по той же причине он чувствовал себя таким сонным. Или, возможно, та ночь далась слишком тяжело, и ему всё ещё нужен был отдых, много отдыха.

Да, звучит разумно.

Положив ладони на колени, он на некоторое время замер в неуверенной позе, пытаясь осмыслить происходящее. Он заметил, что его торс аккуратно и туго перебинтован. Неплохо. Но были и другие дела… Он осмотрелся вокруг в поисках часов, но лишь мрачные сумерки за окном подсказали ему, что было не раньше шести или даже семи часов вечера.

Он поёжился.

Его что-то иррационально беспокоило. Не темнота, а холод снаружи. Он был не настолько дезориентирован, чтобы бояться ледяного ветра — тот, разумеется, не мог проникнуть в комнату. И всё же он чувствовал, как холод пробирает его до костей, а вслед за этим где-то на краю поля зрения снова заплясали уже знакомые образы

Рассудив, что трусость ему ещё ни разу не помогала, Северус решил посмотреть на издевательские видения в упор, чтобы заставить их рассеяться и исчезнуть, хотя бы на время.

Повернувшись к иллюзии, он увидел себя, хрипло дышащего у ног Тёмного Лорда. Сцена была настолько яркой, что, казалось, протяни он руку к своему двойнику — и коснется пальцами настоящей плоти.

Ничего не рассеялось и не исчезло.

Он попытался встать — не он, а его проекция — но сразу же рухнул на четвереньки, задыхаясь как собака и почти уткнувшись лбом в грязный пол. Из теней донёсся издевательский смех. Долохов. Подумать только, этот скотоподобный варвар.

Северус отвёл взгляд, чтобы изучить своё другое — настоящее — окружение. Видеть, что произошло там, он не хотел. Думать об этом тоже. По возможности — больше никогда.

Но, конечно, мир его желания не учитывал.

События той ночи начали всплывать в его памяти ещё до того, как он по-настоящему очнулся, и вряд ли это скоро закончится. Сюрреалистичный спектакль обладал странной притягательностью — большей, чем он готов был признать. Словно под каким-то мерзким гипнозом он смотрел на собственный пыточный перформанс: его тело корчится в безумных судорогах, из горла рвутся нечленораздельные звуки, а пальцы с бессмысленной настойчивостью скребут мощёный пол. Тёмный Лорд опустился на колено рядом с ним, чтобы взглянуть на его мучения поближе, и сокрушённо повторил: «Напрасная трата магии». Потом он поднял глаза — не на проекцию, на настоящего Северуса — и улыбнулся с извращённой жестокостью.

Встав, Тёмный Лорд перешагнул через бессознательное тело и протянул руку. Длинные нечеловеческие пальцы приблизились к лицу Северуса, почти коснувшись его лба, излучая зловещий холод. Северус вздрогнул.

И отвёл взгляд…

…на книжную полку, шкаф, прикроватный столик. Хрустальный бокал показался ему достаточно интригующим, чтобы сосредоточить на нём внимание. Северус подумал, что мог бы пересчитать все украшавшие его завитушки, — и занялся этим, пока мрачное видение не отошло на второй план, став почти беззвучным и безобидным.

Опустив голову и подперев лоб рукой, он постарался сосредоточиться на своём окружении. На деталях реального мира, за которые его разум мог уцепиться, чтобы не соскользнуть обратно в другое место.

Он заметил, что кто-то наложил очищающие чары на его брюки, и был благодарен за эту любезность.

Он не мог не задуматься: неужели одной ночи хватило, чтобы погрузить его разум в такой хаос? Но большого значения это не имело.

В каком-то смысле ему повезло, что Тёмный Лорд был настолько жесток и нетерпелив со своей новой игрушкой. Он сломал её слишком рано — ещё до того, как могла бы раскрыться измена Северуса.

Какая-то бессмыслица.

Хоть в данный момент Северус соображал с трудом, он всё же заметил в своих рассуждениях зияющий провал. Тёмный Лорд никогда не совершил бы подобной ошибки. Методичное разрушение чужой воли он превратил в настоящее искусство, и всегда сохранял разум своих жертв в целости достаточно долго, чтобы добиться своего. Если он не поступил так же с Северусом, — значит, он ничего и не искал. Это была лишь демонстрация абсолютной силы, мастерски разыгранное предупреждение о последствиях небрежности.

Похоже, только это и спасло Северусу жизнь: безоговорочная вера Тёмного Лорда в то, что никто в здравом уме не осмелился бы предстать перед ним после такого великого предательства.

Что ж… Северус улыбнулся этому, немного безумно.

— Тебе лучше не вставать, — сказала Нарцисса из дверного проёма, и Северус задумался, как давно она там стоит.

— Я чувствую себя нормально, — тихо сказал он, — разве что немного скованно.

Кажется, её это не убедило.

По правде говоря, он чувствовал себя лучше, чем ожидал.

— Сегодня среда?

— Четверг…

Он рассеянно кивнул, пытаясь привести свои мысли в порядок.

— Ты не знаешь, который час?

Его вопрос заставил её нахмуриться, но она ничего не сказала. Затем она приподняла шёлковый рукав своей блузки и обнажила тонкие золотые часы на запястье:

— Десять минут восьмого.

— Спасибо.

— Куда-то торопишься? — немного наиграно пошутила Нарцисса, но Северус в ответ кивнул.

Она выпрямилась, пару раз моргнув, глядя на него безмолвно и почти оскорбленной. В первый раз за вечер она выглядела похоже на себя саму.

— Ты не всерьёз.

Северус не знал, что ответить. Его забавляло её внезапное возмущение.

— В таком состоянии ты никуда не пойдёшь, — сказала она. — Если понадобится, я запру дверь заклинанием.

Северус взглянул на пол, стараясь скрыть, что его позабавила её реакция. Эгоистично с его стороны, но он был рад компании Нарциссы. Её присутствие прогоняло неприятных гостей, которых так усердно создавало его воображение.

— Что ж… — она вздохнула и сказала более мягким тоном: — Не торопись уходить из-за меня. До конца недели я совершенно свободна. Вполне могу насладиться твоим обществом.

— А как же твои дела в институте?

— Взяла перерыв, чтобы побыть с тобой.

Северусу потребовалось несколько мгновений, чтобы осмыслить её слова и придумать ответ.

— Это очень любезно с твоей стороны, Нарцисса. Я думал, у тебя есть домовой эльф для гостей, — сказал он неуверенно, — такой слегка сумасшедший…

— Шлевор? — сказала Нарцисса, подходя к столику в центре комнаты. — Оставить тебя на его попечение было бы преднамеренным убийством.

— Могу сходу назвать сразу нескольких людей, которые сказали бы за это спасибо.

— Да уж, это точно.

Она взяла маленький флакон из впечатляющего ассортимента, лежащего на столе.

— Вот, — мягко сказала она. — Хаксенхаль прописал принимать по одной каждые четыре часа. Это должно облегчить боль.

В воздухе запахло лекарственной камфорой, когда она перемешала бесцветное содержимое флакона в стакане с водой — зелье Йерба Кания: довольно сильное, без побочных эффектов, дорогое и дефицитное.

— Хаксенхаль? — переспросил он.

— Это главный целитель больницы Святого Мунго. И он очень хорош.

— Не сомневаюсь.

Учитывая, какой катастрофой была прошлая ночь и как Северус чувствовал себя сейчас, — Хаксенхаль не просто хорош, он великолепен.

— Это друг семьи, — сказала Нарцисса. — Он лечил тебя здесь. Люциус решил, что везти тебя в больницу после всего, что произошло, было бы неразумно.

— Конечно. Я благодарен за всё. И прошу прощения за это... неудобство.

Её тонкие губы сжались в ещё более тонкую линию, и она присела на кровать рядом с ним, держа в руках стакан с водой. Некоторое время она молчала, глядя в стакан и водя пальцем по его краям.

— Твоё присутствие не создаёт неудобства, Северус. Хотя я хотела бы, чтобы мы встречались как-нибудь по-другому.

Она бросила взгляд на его раненый бок, и Северус, удивив самого себя, попытался поднять ей настроение, хоть и довольно неуклюже.

— В следующий раз постараюсь для разнообразия подставиться каким-нибудь другим местом, — сказал он.

— Юмор тебе никогда особо не удавался, ты знаешь об этом?

— Наверное, ты права.

Она вздохнула. Светлая прядь волос упала ей на глаза, и она не стала её убирать.

— А ещё… Хаксенхаль сказал, что автор вот этого, — она жестом указала на перевязанный бинтами бок Северуса, — проделал потрясающую работу.

— Ты про заклятье или про чары исцеления?

— И то и другое, на самом деле. Но я имела в виду исцеление — твоя работа, я предполагаю? — сказала она с улыбкой. — Прими это как комплимент.

— Спасибо, Нарцисса, — Северус слегка поклонился, изображая учтивость. — Если я когда-нибудь решу сменить профессию, это послужит моей рекомендацией на стажировку в Мунго.

— С Хаксенхалем? Ты не продержался бы и дня. Я никогда не встречала такого скучного человека. И одновременно такого болтуна.

— Очаровательное сочетание.

Она от души улыбнулась и наклонилась вперед, опершись на колени локтями, зеркально повторяя его позу.

— Как дела в школе? — спросила она.

— Всё хорошо. Драко, как всегда, в числе лучших.

...Насколько я помню.

— Я знаю. Я имела в виду… Как ты?

— У меня всё хорошо.

— Первокурсники всё ещё сводят с ума? — она спросила.

— Даже не представляешь, насколько.

— Бестолковые?

— Бестолковые.

Она рассмеялась, и Северус едва не сделал то же самое.

— Твою статью хорошо приняли? — спросила она.

— Какую статью?..

— На симпозиуме, где ты выступал… Всё прошло хорошо?

— Ах, ты об этом… — произнёс он, глядя в пол. Он с нетерпением ждал этого события больше года, а теперь упоминание о нём оставило его равнодушным. Сейчас оно казалось таким далёким, будто произошло несколько месяцев назад. — Мне пришлось пропустить.

— Тебе… О. Это было… я думала, это было на этой неделе…

— Нет. Не вписалось в расписание. В любом случае, они все ужасно скучные.

Она наклонилась немного ниже, чтобы снова встретить его взгляд.

— Но рецензия комиссии на твою статью была хорошей, я предполагаю?

— Хорошей.

— Или даже… — начала она с осторожной улыбкой, — отличной?

Он опять кивнул и немного улыбнулся:

— Отличной.

— Естественно, — Нарцисса тихо рассмеялась. — Я ни на секунду не сомневалась.

Это было несколько неожиданно, и он точно не знал, что с этим делать, но её смех странным образом успокаивал.

— Я была бы рада видеть тебя чаще, — сказала она. — Иногда мне кажется, что... я скучаю по старым временам.

Долгое время Северус просто смотрел на неё — годы совсем не изменили её.

Даже с тёмными тенями под глазами, которых он раньше на ней не видел, и со слегка растрёпанными золотистыми волосами она выглядела безупречно, как всегда. Он улыбнулся, вспоминая все годы, что он её знал, и какой сварливой // стервой? он считал её в начале знакомства.

Что же, времена изменились. Он сам изменился. В свои тридцать пять он чувствовал, будто прожил уже три жизни.

— Я мог бы заходить на чай почаще, — сказал он через некоторое время, и она ответила улыбкой.

— Это было бы отлично.

В комнате было тихо и приятно тепло, и Нарцисса придвинулась чуть ближе. Её глаза загадочно блестели.

— Что-то с Орденом Феникса, не так ли? — спросила она. — Тебе поэтому надо идти?

— Это действительно не важно, Нарцисса.

Она немного нахмурилась, внимательно рассматривая его. Её взгляд скользнул с беспокойной тщательностью: его лицо, плечи, бок, покрытый бинтами. Затем долгое мгновение она смотрела ему в глаза, и Северус поймал себя на желании узнать, что заставляет её холодные глаза мерцать так пылко. И Нарцисса вздрогнула.

Она резко выпрямилась, как будто её напугал громкий шум, и протянула ему стакан воды, который держала в руках.

— Вот, — сказала она шёпотом. — Ты, наверное, хочешь пить, я чуть не забыла.

— Спасибо.

Северус выпрямил спину и взял стакан. Его рука дрожала — не так сильно, чтобы разлить воду и устроить сцену, но достаточно, чтобы показать, что пыточное проклятье сильно обожгло нервы. Неприятность, которая пройдет сама по себе. И всё равно это заставило его чувствовать себя неловко.

Нарцисса, должно быть, тоже в него не верила, потому что взяла стакан из его рук, как только он закончил пить, и поставила на пол рядом с диваном.

Он кивнул в знак безмолвной благодарности и наклонился вперед, опершись локтями на колени, не отводя взгляда от пустого стакана. Вообще-то он никогда не видел, чтобы Нарцисса ставила стакан куда-либо, кроме как на предназначенный для этого поднос на столе.

— Ты же не всёрьез прямо сейчас собираешься в Орден?

Её слова прозвучали так напряжённо, что Северус не смог себя заставить встретиться с ней взглядом. Он не нашёл, что сказать. Дело даже не в той неловкости, которая повисла между ними прямо сейчас, а в том, что произошло до этого.

Он прекрасно понимал, что не он сам был тому причиной.

У неё на этой войне муж и сын. То, что он вынудил её смотреть, что ждёт их, если они оступятся перед Тёмным Лордом, — это было цинично, даже по меркам Северуса с его спорной моралью. Люциус дурак, что позволил ей это увидеть.

— Если ты сейчас, после покушения на Сириуса Блэка, явишься на собрание Ордена в таком виде, — сказала она, — тебя отправят в Азкабан ещё до конца ночи.

— Тебе и правда не о чем беспокоиться, — он попытался её утешить, а мысленно признал, что если вообще не явится, то окажется в Азкабане ещё быстрее. — Не думай об этом.

— Ты не обязан это делать. Ты ведь это понимаешь, правда?

— Нарцисса, тебе не стоит… Это не... Если бы были причины для беспокойства, я бы не...

Её яростно горящие глаза заставили его потерять ход мыслей. В её взгляде проявилась непоколебимая сила, ураган, который мог бы изменить баланс войны, если бы мир принудил её к этому. И в то же время она была такой хрупкой...

Северус глубоко вздохнул, слегка ошеломленный всем этим. Похоже, иногда ему было легче разобраться в мотивах кровожадных психопатов, чем понимать нормальных людей.

Или, может быть, он просто устал. Впрочем, с отдыхом придется немного подождать.

— Северус?.. — Он почувствовал нежное прикосновение Нарциссы на руке.

— М-м, все в порядке, — тихо ответил он. Он никогда не был силен в таких разговорах. — Всё будет в порядке, вот увидишь. На следующей неделе это всё уже будет забыто, и мы с тобой и Люциусом встретимся за чаем, без разговоров о войне или политике. Давно мы так не собирались, правда? Как насчёт пятницы, если у тебя нет других планов?

Пока он говорил, яростная вспышка в ее глазах угасла, и выражение лица смягчилось: она выглядела уставшей, возможно, даже больше, чем он сам.

— Тебя никак не отговорить, так ведь?

Когда он не ответил, она, должно быть, поняла его молчание, потому что улыбнулась горько и нежно.

— Я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы даже не пытаться заставить тебя отступить от чего-либо, не так ли?

Она выглядела огорченной, и он не мог найти слов, его мысли были спутаны и болезненны.

— Ладно, — сказала она. — Если ты должен им противостоять, так и сделай. Это твой выбор; иди своим путем. Ты всегда так поступал, и, наверное, это не мое дело...

— Я никогда такого не говорил, Нарцисса.

— Нет, ты никогда такого не говорил. Вслух.

Это было незаслуженно, но он оставил это без внимания. Она тихо вздохнула, и он почувствовал, как ее рука на его предплечье слегка сжалась. Жест был едва заметным, но он его не пропустил.

— Если хочешь вернуться в Орден, вернись. Но не сегодня. Подожди, пока ты восстановишься, и сможешь в полную силу противостоять им. Просто — не так. Останься, пока ты хотя бы не поправишься, — сказала Нарцисса, ее нежная рука все еще лежала на его предплечье, почти умоляя его. — Останься еще ненадолго.

Ее голубые глаза грустно блестели, и он чувствовал себя потерянным в ее взгляде, в магнетизме ее голоса и теплоте прикосновения к его руке.

Он ошибся.

На самом деле, это было о нём, во всех возможных смыслах.

Она заботилась о нём искренне, а он предавал её самым жестоким образом, постепенно разрушая то, что защищало её в этой войне.

Это было не первое его предательство. В последнее время он всё чаще думал о Лили...

Он посмотрел на Нарциссу рядом с ним. Она не двинулась с места, но у него возникло неясное ощущение, что теперь она сидела гораздо дальше от него — как будто в другом мире.

Кажется, ее открытое предложение дружбы плохо подходило для творящейся войны и кровопролития. Его собственные действия были гораздо более уместны.

Когда он начал забывать об этом?

Он отвел взгляд от нее к неуловимой точке на краю своего зрения, где все еще весело разыгрывались кошмары, и начал смотреть, как Темный Лорд побеждает жалкое существо на полу, а затем подмигивает Северусу своей безгубой улыбкой.

И Северус чуть не улыбнулся в ответ и не поприветствовал его. Он воздержался от этого последнего импульса: это только заставило бы Нарциссу заподозрить, что он сошел с ума. Он не сошел. По крайней мере, не совсем.

— Мне пора идти, — сказал он и встал на ноги.

Боль в боку лишь частично вывела его из онемения, и он решил, что должен быть благодарен хотя бы за это.

Она встала вслед за ним, пока он осматривал комнату в поисках своей палочки и всего остального.

— Твоя рубашка была в ужасном состоянии, — сказала она. — Я принесу тебе что-нибудь из гардероба Люциуса.

Он кивнул в знак благодарности, все еще осматривая комнату. Где же опять его палочка?

— Люциус будет дома через час или около того, — сказала Нарцисса, ловя его взгляд. — Он хотел сказать тебе что-то важное. Ты не мог бы подождать?

Он взглянул на тонкие часы на ее запястье. Нет, подождать он не мог. И он не хотел видеть Люциуса прямо сейчас, хотя и не до конца понимал, почему.

— Он... упомянул, что именно хотел сказать мне?

— Нет, но он очень настаивал, чтобы я сообщила ему, если ты... если ты проснешься и... — да, и если его мозг снова будет нормально функционировать. Нарцисса заслужила его благодарность за то, что тактично не упомянула этого. — Мне показалось, что для него это и правда важно, — добавила она.

Вероятно, это связано с той ночью, хотя он не мог понять, как во всё это вписывается Люциус. Северус все пытался осмыслить свои воспоминания, но они отказывались складываться во что-то осмысленное, представляя собой мучительный хаос из боли, криков и страха, и… О, теперь он вспомнил Люциуса. Однако, странно, он не мог вспомнить конец этого бессмысленного помутнения. В любом случае, это, вероятно, было нечто, чего он видеть не хотел.

Он сдержал порыв закрыть лоб рукой, потереть виски и зажмурить глаза от всей этой неразберихи. Он ужасно устал. Впрочем, потирание лица и прочее патетичное поведение вряд ли что-то изменят, не так ли?

— Я знаю, что он не хотел, — сказал он Нарциссе. — Можешь передать ему это?

Её глаза встревоженно смотрели на него, и Северус понял, что он, должно быть, надолго потерялся в своих мыслях.

В конце концов она просто кивнула.

— Конечно.

Спустя несколько долгих минут на нем была новая рубашка, его собственная одежда, плащ и ботинки. Он нашёл свою палочку, — она всё ещё была в кармане плаща — ну разумеется, он не доставал её.

Даже если отставить в сторону его преувеличенную бодрость перед Нарциссой, он всё же ощущал себя вполне в состоянии пересидеть собрание: удобное кресло, удобный стол, — бывало и гораздо хуже. Чего ему по-настоящему не хватало, так это остроты ума, и это сильно его беспокоило. Он надеялся, что это не ввергнет его в ещё большие неприятности.

Холодный уличный воздух почти привёл его в чувство из полусонного состояния. А рывок аппарации, вероятно, сделает остальное. Хотя... он взглянул на место, где одежда незаметно прикрывала бинты и под ними великолепную работу Сириуса Блэка…

Хотя если честно, лучше бы аппарация обошлась без особых встрясок.