ILY (гет)

На следующий день Сэм не подождал меня в гостиной. Я выхожу и по привычке осматриваюсь, но никого нет так рано. Мы с Сэмом напротив любим выходить пораньше, когда людей мало. Я в очередной раз поражаюсь воздушной красотой нашей гостиной. Темно-синий потолок, сделанный под звездное небо, белые колонны, украшенные завитками, небольшие аккуратные диванчики кремового цвета, чем-то похожие на диванчик в моем сундуке, журнальные столики из светлого дерева, статуя Ровены Рейвенкло, основательницы факультета, насыщенного синего цвета шторы на окнах, а чего только стоит собственная библиотека?! В нашей гостиной часто можно застать школьника, поджавшего ноги в светлом кресле, читающего толстую старую книгу, или небольшую красочную книжечку. У нас любят читать. Неудивительно, что я попала на этот факультет. Интересно, мои родители тоже обучались здесь?

Я спускаюсь в Большой зал, где во всю идет завтрак. Замечаю Сэма, сидящего за нашим столом рядом с перебежчиком Дином. Волосы Сэма русые, без всяких диких цветов. Странно, мне нравились эти эксперименты с волосами, да и Сэм обычно не прочь поменять цвет на фиолетовый или бирюзовый. Я подхожу к ребятам, оживленно спорящим о чем-то.

— Доброе утро. — Я усаживаюсь между мальчиками и целую Сэма в щеку.

Он отстраняется и ошеломленно смотрит на меня.

Что это с ним?

— Ты чего, Холмс? — Голос Сэма, непривычно холодный и раздраженный, пугает меня. Я беру его за руку, но он выдергивает свою и недовольно кладет на стол.

— Сэмми, что с тобой? Или ты уже не идешь на такой невинный контакт? — Острит Дин, но в его голосе проскальзывает едва заметное волнение. Он еще помнит то время, когда я, убитая недомолвками с Сэмом, часто плакала. Ему это не нравилось.

— Я не понимаю о чем ты. — Сэм опасливо косится на меня.

— Чувак, только не говори, что не знаешь ее. Я все равно тебе не поверю.

— Знаю.

— Хвала небесам! — Ворчит Дин.

— Это Лили Холмс. Она училась с нами в одной школе, в Гринплэйс.

— И она твоя девушка, но этого можно было не добавлять.

Я смущенно опускаю глаза в серебряную тарелку, пустующую передо мной. Но после следующих слов Сэма мое сердце пару раз гулко бьется и как будто исчезает. Я не слышу его. Все мое сознание заполняет один сплошной страх. И боль.

— Моя... Девушка? — Сэм озадаченно переводит взгляд на меня и вдруг разражается таким смехом, что я невольно резко вскидываю голову. — Прости, Холмс, но это абсурд. Полнейший. С каких пор она моя девушка, а я об этом даже не знаю? — Обращается Сэм к Дину, беспардонно указывая на меня пальцем. Я потрясенно наблюдаю за смехом Сэма. Да и Дин в легком шоке. Чего уж легком. У него такой вид, будто его по голове шандарахнули куском арматуры. Но он вдруг резко начинает тихо и нервно смеяться.

— Сэм, это не смешно. Пошутили и хватит. Не пугай свою Лили Бетт Холмс. — Дин усмехается, вспоминая нашу с Сэмом привычку называть друг друга полными именами.

— Она не моя. — Сэм рассерженно встряхивает головой. — Сколько можно, я не понимаю, зачем ты устроил этот цирк, Дин.

Сэм говорит вполне серьезно. Господи, что такое?..

— Нет, это ты кончай уже. Хватит. Это действительно не смешно, Сэм. Прекрати валять дурака. Думаешь, Лили приятно смотреть на этот театр? — Сердито говорит Дин, чуть подвигая меня к себе, будто стремясь защитить от злой шутки Сэма.

— Да мне пофиг, приятно ей или нет! — Вдруг восклицает Сэм. — Это ты валяешь дурака, Дин! Привел какую-то девку, назвал моей девушкой и ржет! А я ее даже не знаю толком! К тому же, мне больше нравятся блондинки. — Нахально ухмыляется Сэм, поглядывая в сторону Бриджит Леган. Та вмиг оценила внимание Сэма, проворно поправив волосы кокетливым жестом. Сэм дергает бровью, но не иронично, как это обычно бывает, а как-то призывно. Мое сердце, потерявшееся где-то, снова бьется пару раз и, споткнувшись, затихает.

Удар ниже пояса.

Я всхлипываю-вздыхаю, а потом глаза начинает нестерпимо жечь.

Я понимаю, что это значит и, пробормотав непонятно кому тихое "извините", встаю, снова резко вдыхаю порцию кислорода, не сдерживаюсь и убегаю, руками отгоняя непрошеные слезы с щек. Я не буду плакать перед Сэмом, а Дин и так достаточно насмотрелся на мои слезы. Я должна если не стать сильнее, то казаться таковой, чтобы на меня могли положиться, а не вспоминали как девочку, которая постоянно плачет. Я же, черт возьми, Лили Холмс! Родители должны гордиться мной! И я должна вытащить Сэма, чего бы это мне не стоило.

* * *

— Лили?.. Я еле тебя нашел. — Неуверенный голос Дина выводит меня из невеселых размышлений. Я поднимаю глаза на хмурого парня.

— Что случилось?

— Я поговорил с Сэмом. — Имя Уайта повисает в воздухе, колотя меня изнутри, пока Дин не продолжает. — Пожалуйста, не расстраивайся. Мы будем рядом. — Дин хватает меня за руки, мягко сжимая их. В карих глазах таится что-то, что-то очень нехорошее.

— Что случилось? — Опять повторяю свой вопрос я.

— Он... Он помнит все. Все, кроме тебя.

Я тупо смотрю на парня, присевшего напротив меня. Его волосы выкрашены в черный. Как непохоже на Дина, но как подходит под ситуацию... Уайт неверно толкует мое молчание, поэтому быстро продолжает:

— Я не понимаю, как это могло случится. Я думал, он просто прикалывается. Злые шутки, конечно, не в духе Сэма, но все это вообще очень странно. Он не помнит всех этих ваших полных имен, ваших посиделок, того, как вы лежали в Выручай-комнате... Ничего... — Дин осекается, замечая мое вмиг опустевшее лицо. И вдруг так кривится, будто ему больно.

— Лили, ну зачем ты его полюбила, а?

Я молчу. И Дин молчит.

— Я думаю, все это похоже на Обливиейт.

Я киваю головой. Дин безутешно пытается найти что-то в моих глазах.

— Дин, так не бывает. — Сипло шепчу я, прикрыв веки. — Мы не в гребанном сериале, не в фильме, не в какой-нибудь плешивой мыльной опере. Так не бывае-е-ет... — Уже скулю я едва слышно, раскачиваясь взад-вперед. До тех пор, пока Дин не обнимает меня двумя руками, словно маленького ребенка, прижимая к себе. От его байки пахнет хлебом. И ветром.

— Ну, ну, Лилз, все будет хорошо. — Дин поглаживает меня по спине, пока моя душа медленно разрывается. Я забываю, как дышать. Буквально. Я жажду кислорода, но легкие, порезанные осколками души, не желают принимать его. Мы сидим так долго. У Дина невероятное терпение. Но он ничего не потерял, а я потеряла все.

— Может, поплачь? — Тонким голосом спрашивает парень, но я лишь качаю головой. Я себе обещала. Только спустя час я вновь говорю.

— Кто еще знает?

— Все. Все наши видели, как ты выбежала из зала. Пошли интересоваться к нам, а там Сэм с этой... — Дин изображает рвотный позыв. — Сказать, что все были удивлены, это ничего не сказать. Их-то Сэм помнит! Перри просто закатила ему гору нелестных отзывов, Олив поддерживала ее, Рэд бормотал, что ты была бы против таких слов о Сэме, а тот медленно офигевал. Даже Мэтт на шумиху приполз, представляешь?!

— И что же он сказал?

— О, он нас всех поразил. Он просто кинул ему в лицо: "Какой же ты козел, Уайт". И ушел. Ему только взрывов за спиной не хватало.

Я ошеломленно гляжу на Дина. Странно, что Мэтт поддержал меня, а не Сэма.

— Давай ты сейчас просто уйдешь с этих занятий и как следует отоспишься? А я прикрою тебя. Не уверен, что Сэм не свихнется, если у него постоянно будут спрашивать «Где же Лили Холмс?»

— Господи, ты же пропустил занятия из-за меня! — Я вскидываюсь и взволнованно гляжу на Дина, на что тот только фыркает.

— Формально, я пропустил их из-за Сэма, так что все отлично. Всех собак спустим на него.

— Но он же не виноват, что на него наложили заклятие.

— Но ведет он себя как дебил. Это очень непохоже на него. Кстати, заклинание ведь можно снять, да?

— Насколько я помню... — Я хмурю брови и поглаживаю лоб. — Его может снять только тот, кто его наложил. Ну, или сильный волшебник. Но я точно не помню.

— Значит, будем искать того, кто это сделал. Эта скотина у меня еще попляшет. Давай так: кто что-либо узнает, сразу докладывает другому. По рукам?

— По рукам.

Дин сжимает мою ладонь, решительно глядя в мои глаза.

Мы все исправим, Сэм, я обещаю.

* * *

Вечером я второй раз за день выхожу из гостиной. Мягко переливается огненный свет на стенах Астрономической башни, бросая вокруг причудливые тени. Я чувствую себя больной, в голове пустота, ноги еле ходят, мозг не собирается думать. Да и нынешнее мое состояние — сплошная болезнь, противная и неизлечимая. Я вспоминаю вчерашний вечер, сегодняшнее утро и странное поведение Дина. Он и раньше считал меня за младшую сестру, оберегал, подкалывал и отбивал обидчиков, но тут его чашу заботы словно переполнило — днем, когда я лежала в башне, он прибежал ко мне в перерыве между занятиями, принес сэндвичи, поинтересовался о моем самочувствии и скрылся, осторожно ступая по мягкому светлому ковру спальни, словно боялся спугнуть кого-то. Я спросила у него, почему он так себя проявляет, если раньше всегда раздраженно отзывался о терзаниях людей, которые с кем-то расстались, на что он помолчал и ответил, не по-Диновски серьезно:

— Вы не расстались, он потерялся в своих чувствах и воспоминаниях, а ты в этом не виновата. Ты не должна страдать из-за моего брата.

И вот теперь я иду по коридору, пока меня не останавливает такой знакомый голос:

— Холмс!

Я вздрагиваю и медленно оборачиваюсь на Сэма, словно боясь, что он в любой момент может подскочить и ударить. Сэм стоит в паре шагов от меня.

— Холмс, я бы хотел поинтересоваться у тебя кое о чем... — Медленно подступая, начинает парень. В его движениях и голосе нет той самой умиротворенной, почти детской мягкости и невинности, которая так открыто показывалась в моменты наших разговоров. Каждым словом Сэм словно пришпиливает меня к стене, как коллекционер прикрепляет крылья бабочки булавками к дощечке.

— Почему все так смотрят на меня, — Сэм подходит еще на шаг. — спрашивают о тебе, — Еще один шаг. Я инстинктивно прижимаюсь к холодной каменной стене. — ведут себя так, будто я в чем-то виноват перед ними, — Сэм неожиданно выпростает руки из карманов толстовки и резко вдавливает их в стену возле меня, не давая пути к отступлению. — а главное, — Сэм наклоняется ко мне и выдыхает почти в лицо. — перед тобой?

Я изо всех сил вжимаюсь в камень, глядя только в бело-огненные глаза Сэма. В них отражается пламя, подпитываемое внутренней яростью.

— Что я тебе сделал, Холмс? — Прежний, даже немного жалобный голос Сэма приводит меня в чувство. Я всматриваюсь в лицо Сэма, как-то неуловимо изменившееся со вчерашнего дня. Русые волосы более аккуратно уложены, зеленые глаза, обычно добрые и ярко-зеленые, теперь колючи, ироничны и почти прозрачны в своей животной злости.

— Ты… Действительно ничего не помнишь?.. – Тихо спрашиваю я.

— НЕ ПОМНЮ! – Орет прямо мне в лицо Сэм. Я зажмуриваюсь и не замечаю, как начинаю дрожать от страха. Я боюсь Сэма. До чего же мы докатились…

— Я ничего не помню! Ничего, что могло быть связано с тобой! – На бледной шее Сэма пульсирует голубая вена. Руки, с обеих сторон окружающие мою голову, сжимаются в кулаки.

— Не надо, Сэм. – Я-то хотела сказать это решительно и твердо, а выходит какой-то скулеж.

— Вот именно! Не! Надо! Ко мне! Лезть!!!

— Я не лезу к тебе. – Опять тихо шепчу я.

— Что между нами было? – Вдруг в лоб интересуется Сэм, поджав тонкие губы.

— Мы… — Я неловко запинаюсь. Как его не разозлить?

— Говори все.

— Мы были вместе. И все. Вместе ходили, гуляли, тренировались, учились… — Я начинаю слабо кивать головой в такт словам, неотрывно следя за реакцией Сэма. Тот лишь опускает голову. И слабо ухмыляется, будто это все – бред маленького ребенка.

— Точно все?

— Точно.

— Тогда почему же Я ничего не помню?

— Мы с Дином думаем, что это Обливиейт.

Сэм с прищуром смотрит на меня, отчего мне становится неудобно. Забывшись, я протягиваю руку к Сэму и сжимаю его предплечье, но тот отскакивает, как ошпаренный.

— Прекрати это делать! Я не помню тебя, и точка! И вряд ли захочу вспомнить! – Сэм опять срывается и до боли сжимает мои плечи. Завтра там останутся синяки. Он зло встряхивает меня. Я сильно ударяюсь головой о стену и хватаюсь за затылок. Огонек в глазах Сэма тухнет, на меня смотрит прежний Уайт, озадаченный и потрясенный. Весь вид Сэма такой, будто он сейчас кинется извиняться, но вдруг его от меня оттаскивают чьи-то сильные руки. В голове все мутнеет, но я узнаю Дина с перекошенным от ярости лицом.

— Ты свихнулся, Сэм?! Какого черта ты ее бьешь?! Что-то я не припомню, чтобы люди имели привычку бить того, кто тебя любит, и кого любишь ты! – Дин точно так же, как Сэм минуту назад, встряхивает его. Темно-фиолетовые волосы парня всколочены.

— Да я не люблю ее! Как я могу любить того, кого почти не знаю?!

— Я не ожидал от тебя такого поведения, Сэм. – Вдруг отстраняется от брата Дин. – Ты не знаешь ее. А ведешь себя так, будто она поубивала всех твоих родственников.

— Сэмми! – Раздается оклик с лестницы. Мы вскидываем головы и видим лучащуюся радостью Бриджит, зовущую Сэма. Дин кривится и еще больше отходит от последнего.

— Психи. – Кидает Сэм и уходит.

Я слабо закашливаюсь. Потрясение и удар о крепкие стены не проходят даром.

— Сам ты псих, братец. – Сквозь зубы кидает Дин, берет меня под руку и, помогая идти, уводит подальше от рейвенкловских спален. Совершенно того от себя не ожидая, я всхлипываю, и весь мир вокруг меня оборачивается в темноту. Я теряю сознание и сползаю на пол, уже не слыша крика Дина, не замечая ничего. Я уже не вижу, как Дина со мной на руках, оставшейся без чувств, провожает взглядом Сэм. Он отворачивается, а потом со всей силы бьет по стене кулаком.