ILY (гет)

Глава 1.

Нет ничего, что не может быть решено. На каждый ответ есть вопрос. У каждой проблемы есть решение. И всему есть конец.

Голубо-белые огоньки вспыхивают поочередно, освещая темную комнату яркими всполохами. Они красят кремовый мягкий диванчик то в светло-голубой, то в потусторонний белый цвета. Поджав под себя ноги, я сижу на этом диванчике и вдыхаю запах листьев и моря. Я дышу медленно, редко делая глубокие вдохи. Легкий прохладный воздух быстро заполняет легкие. Сэм дремлет, откинув голову на спинку дивана, приоткрыв рот. В белых волосах светлячками обозначают себя огоньки гирлянды, которой мы обмотались. Она змейкой бежит по рукаву Сэма, заползает на плечо, прячется в волосы и сбегает по руке и пальцам мне на ноги. Каждую секунду спящий скрывается во тьме гостиной, но потом мигающий свет выхватывает отдельные детали — подрагивающие ресницы на глазах, растрепанная стоячая белая челка, свободный ворот большого черного свитера, оголяющего бледную шею, запястья, спрятанные в объемные рукава, кончики длинных пальцев.

— Мама говорила мне, что я попаду в Хогвартс… — Губы Сэма вяло шевелятся, но глаза он не открывает. – Когда мне было одиннадцать, я спросил ее перед первым сентября, могу ли отправиться сюда. Она сказала: «Конечно!». Я так обрадовался, а потом ревел, потому что знал, что не попаду в Хогвартс, ибо я маленький мальчик, а не волшебник. Слышишь, я верил, что Хогвартс есть, но не верил, что я не маггл! – Сэм раскрывает глаза и чуть поворачивает голову ко мне. — Честное слово, я был таким странным.

— Да, я тоже ненавидела, когда они в шутку говорили то, что я хочу услышать на самом деле. Взрослые, которые по природе не склонны шутить, так легко бросаются такими обещаниями и словами. Я хотела единорога. Папа обещал мне его показать. Теперь я, конечно, думаю, что он не шутил, но тогда я расстроилась. Мне кажется, выросшие люди просто обращают в шутку слова о том, чего они действительно хотят, чтобы их не засмеяли. Ведь всегда можно сказать на человека, который серьезно отреагировал, что он просто не понимает шуток. М-да, я употребила слишком много слова «шутка». Сэм, может, я взрослею? – Я наигранно-испуганно ближе подвигаюсь к Сэму, вжимаясь в него, хотя и до этого между нами невозможно было просунуть лист бумаги.

— Я выбрал не ту девушку, Лили. – Серьезно говорит парень.

— Что?

— Моя девушка слишком умна для меня, что! – Сэм смеется и обхватывает меня руками, пытаясь защекотать. Я пищу и отбиваюсь, но парень явно сильнее, и, в конце концов, я оказываюсь в его крепких объятиях. Я улыбаюсь, но чувствую, что Сэма что-то тревожит, раз он рассказал мне что-то такое. И я хочу знать, что.

— Что случилось? — Я легонько сжимаю плечо Сэма.

— Ничего. — Парень мотает головой, даже улыбается, но я вижу отсутствующее выражение его глаз.

— Посмотри на меня.

— Что?

— Посмотри на меня. — Опять повторяю я. Сэм глядит мне в глаза. Даже брови у него белые, и это выглядит странно, но я такая же странная. Мы с Сэмом знаем это. Он и я, мы одинаковы, как оказалось.

— Что случилось, Сэм? — Я стараюсь говорить мягко, как мне кажется, успокаивая.

— Не сейчас, Лилз. Ничего серьезного, так что волноваться не стоит. Я бы на твоем месте волновался за себя.

Ох, Сэм, ты не на моем месте.

— О чем ты хочешь поговорить?

Сэм смотрит на меня, отводит взгляд, а потом усмехается.

— Давай пофилософствуем. У тебя это отлично получается.

— Я не философствовала, я просто говорила то, что думала.

— Чего ты боишься?

Я сжимаю кулак в темноте. Пальцы болят от напряжения. Я не должна стесняться, Сэм ведь говорил о своем страхе.

— Высоты. Замкнутых пространств. Одиночества. Пауков. Падать. Апокалипсиса. Конца всего этого.

— Конца?

— Да. Я просто понимаю, что это закончится когда-нибудь. И я этого боюсь. Это страшит меня. Хогвартс. Дин. Олив и Перри. Ты...

— Давай договоримся — до тех пор, пока другой будет что-то значить для нас, мы будем держаться рядом. Пока не охладеем. — Сэм подает мне руку.

— Пока не охладеем. — Я пожимаю тонкие теплые пальцы.

— Видишь? Я не охладел. Тебе нечего бояться. — Сэм мягко улыбается и целует меня в лоб.

— А ты? Чего боишься ты?

— Утонуть. Быть перееханным поездом, — я усмехаюсь в свитер Сэма. — Темноты. И забыть еще что-то важное.

Я каменею. Пальцы Сэма на моей лопатке слабо поглаживают мою спину. Мурашки пробегают по моему позвоночнику.

— Это дерьмовое чувство. Ты пытаешься вспомнить что-то, но лишь хватаешь пальцами пустоту. И голова болит так, будто это забытое засело где-то в висках и колотит теперь изнутри.

Я показывала Сэму то письмо Холмса. Он был шокирован, но виду не подал. Только спросил: «Теперь проклятие не работает, я надеюсь?» и выпростал ворона наружу.

— Ты настоящая Холмс. И ты не должна скрывать это.

Теперь мы сидим на мягком диванчике в гостиной Рейвенкло, в абсолютной темноте, сплетением ног и рук. Шрам Сэма тонкой белой полоской высвечивается на чистом лице, таком красивом для меня. Он опять засыпает. И мне хочется сказать ему что-нибудь, чтобы он понял, насколько важен для меня. Я нерешительно кусаю губы, будто они не ощущали другие, теплые и податливые, будто всего этого не было, будто мы все еще не близки, как никогда.

— Ты замечательный, Сэм Уайт, ты знаешь это? – Шепчу я, жадно всматриваясь в закрытые глаза и подрагивающие белые ресницы.

Я укладываю голову на плечо Сэму, поудобнее обхватываю его талию руками и закрываю глаза. Сэм что-то бубнит во сне и притягивает меня к себе, устраивая свои пальцы у меня на ладони.

* * *

— Как там остальные? – Спрашиваю я. Я не видела их со позавчерашнего дня, потому что мне вчера нездоровилось и я читала у себя в комнате. А потом на меня что-то нашло, я настежь распахнула окно, накинула теплую мантию, шарф и шапку и села на подоконник, свесив ноги в пустоту. Высота, обычно так пугающая меня, манила. Я просидела так где-то полчаса, пока не пришел Сэм. Хорошо, что он не заходил в мою комнату, там было холодно, как в яме со льдом. Он бы меня пришиб.

— О, все отлично. Дин слушает те пластинки, Рэд еще не вернулся, а Мэтт… В общем, Мэтт постоянно куда-то уходит и возвращается поздно, усталый и замерзший.

— Откуда ты знаешь?

— О, свои связи на Слизерине полезны, Лилз.

Я удивленно приподнимаю бровь, после чего Сэм смеется.

— Да это Скорпиус Малфой мне рассказывает. Сдружились мы с ним, он хороший парень.

— Он и с Мэттом дружит?

— Ну, да. А сам весь такой простой, сразу и не скажешь, что из семьи этих самых Малфоев. – Ловко переводит разговор от Мэтта Сэм.

— Ты слышал про «этих самых Малфоев»? – Осторожно начинаю я.

— Да. Разумеется. Интересная семейка, ничего не скажешь. Но мама Скорпа воспитала его в хороших отношениях к магглам. Так что, наше с Мэттом происхождение его не волнует.

— Ты не знаешь, что с самим Мэттом? – Опять пытаюсь спросить я.

— Нет. – Отрезает Сэм. У нас негласное табу, как я поняла. Разговоры о Мэтте и случившемся во время отъезда из Хогвартса мы обходим стороной. Но у Сэма становится такое лицо, что я невольно поеживаюсь. Как будто излишней ревности не хватало в моей скучной и ничем не примечательной жизни.

* * *

Опять сны. Сны, которые я не хочу видеть. В прошлый раз, когда мне приснилось подобное, Сэм получил проклятие забвения. Что на этот раз? Или, может, это просто нехороший сон?

Сэм стоит на полу Большого зала на коленях. Зал пуст и заброшен, как когда мы впервые вошли в него. Я стою в шагах двадцати от Сэма. Он поворачивает ко мне голову. Ужас в его глазах накрывает меня с головой, мне хочется забиться в угол и скулить, но я не могу такого себе позволить.

— Помоги мне. — Шепчет Сэм, но его шепот отчетливо слышен даже на таком расстоянии. — Помоги...

Мои уши режет дикий крик.

Сэм корчится на полу, вцепившись пальцами в ставшие черными волосы. Его рот скривился в ужасном вопле.

Его как будто режут по живому.

Я пытаюсь броситься к нему, но какая-то непонятная сила отталкивает меня.

Сэм опять кричит, еще страшнее прежнего.

Я колочу кулаками по воздуху, но пробиться не могу. Воздух крошится шепотом, заползающим в мои уши, как тот белый туман, оседающий на мне, как ядовитая пелена.

Остается лишь кричать.

И я кричу, связки горят, но я зову Сэма, так, будто от этого зависят наши жизни. Будто он услышит мой голос и встанет, целый и невредимый. Я прерывисто вздыхаю, меня душит вопль и рыдание, то и дело рвущееся из груди, но я молочу руками и ногами по невидимой преграде. И она поддается. Просто лопается, как мыльный пузырь, высвобождая короткую неприятную волну воздуха, ударившую меня по выставленным вперед рукам и плечам. Я подбегаю к Сэму и хватаю его за руки, пытаясь отодрать их от его лица. Он сжимает мои предплечья и поднимает на меня взгляд, полный боли.

— Проснись! — Неожиданно ровным голосом кричит он и меня выдергивает из сна.

Я тяжело и быстро дышу, надо мной склонился Сэм. Он озабоченно сдвинул брови, а теперь его лицо выражает опасение.

— Ты в порядке? — Выдыхаю я, слепо обхватывая пальцами лицо Сэма. Он позволяет мне трогать его, ворошить волосы, но глаза так и поблескивают огоньками.

— Разумеется, я в порядке... Что случилось? — Сэм и сам обхватывает меня руками, сжимая мои плечи.

— Что... Что ты делаешь здесь? — Я смущенно натягиваю одеяло повыше, почти до горла. Сэм замечает этот жест, и в его взгляде проскальзывает забота, будто я маленький ребенок. Он и сам заворачивает меня в одеяло, мне становится спокойнее.

— Ты кричала во сне. Так громко, что мы с Чаком проснулись. Ты... Вроде как, звала меня...

Чак это тот самый парень, который остался в Хогвартсе и был единственным рейвенкловцем, который был со мной до Рождества.

— Что же тебе приснилось? — Сдвигает брови Сэм.

Шок проходит и я лишь сжимаю кулаки, беспомощно сгибаясь на кровати. Я опять плачу, потому что это было ужасно. Я не хочу вспоминать это. Потому я качаю головой и из меня вырывается всхлип.

— Ох, Лилз, тише, успокойся. — Тихо шепчет Сэм и прижимает меня к себе. Я прячу лицо в его футболке для сна и обнимаю за шею. Он гладит мои волосы, успокаивая, а потом целует в макушку. Я стараюсь дышать ровнее.

— Я веду себя, как истеричка. Люди не любят этого. Я боюсь, что и ты этого не выдержишь. — Как-то вырывается у меня. Сэм молчит какое-то время. А потом ладонями приподнимает мое лицо к себе.

— Не думай о людях. Я ведь знаю, через что ты прошла. Я не люблю, когда ты плачешь, потому что и мне от этого больно. — Его голос немного надламывается. Я смаргиваю последние слезы и вглядываюсь в лицо парня.

— Не уходи.

— Не уйду. — Тихо, но твердо отвечает Сэм. Встает с моей кровати и подходит к соседней. Ложится на бок и глядит на меня. Протягивает ладонь. Я выпростаю свою руку из одеяла и сжимаю ладонь Сэма. Он улыбается, чуть сжимает мои пальцы и закрывает глаза, возвращаясь ко сну.

* * *

Солнечные лучи светят мне в глаза. Я сильнее жмурюсь и поворачиваюсь на другой бок. Открываю глаза. Щурюсь и протираю их. Нет. Это правда. Сэм действительно спит на соседней кровати, забавно приоткрыв рот. Я улыбаюсь и прохожу в душевую, моюсь и переодеваюсь в джинсы и свитер. Когда прихожу, Сэма уже нет. Наспех заправленная кровать пустует.

Я спускаюсь в гостиную и вижу там парня с ярко-голубыми волосами, в которых затесалась и пара снежно-белых прядей. Он читает книгу, шурша страницами. Уайты прихватили из дома одежду, поэтому Сэм сидит в сером свитере под горло на пуговицах. Когда я подхожу к нему, он улыбается, откладывает книгу, встает и коротко целует меня вместо приветствия.

— Пошли на завтрак, а потом на улицу. Мне кажется, там уже начались снежные баталии.

Как будто в подтверждение этих слов, в окно с силой плюхается снежок, заколдованный так, чтобы долетать до окон.

После завтрака, который вся наша компания, в том числе и Дин с Мэттом, проводит за гриффиндорским столом, мы шумной гурьбой вываливаемся на улицу, ослепленные солнечным светом, отражающимся от снега. Дин обрушивает на Сэма целый сугроб, когда вдруг оборачивается, радостно вопит и сбивает Хелли с ног объятиями. Неожиданно приехавшая девушка смеется, в ее белых волосах искрятся снежинки с варежек Дина. Парень смеется вместе с ней, но вдруг замолкает, серьезно смотрит Малфой в глаза и целует. Он что-то спрашивает у нее приглушенным голосом, и та счастливо кивает, прикусив губу. Все вокруг замирает. Все молчат и посмеиваются, но Сэм, освободившись от снежного плена, складывает ладони рупором и на манер койота весело воет:

— Ух-у-у-у!!!

Я шутливо толкаю его в бок, на что он хватает меня одной рукой и резко притягивает к себе, так, что я оказываюсь у него под подмышкой, спотыкаюсь и валю нас обоих в снег. Сэм ошалело хлопает ресницами, а я, воспользовавшись случаем, хватаю его одной рукой за грудки, а второй зачерпываю горсть снега, притягиваю на себя и решительно целую в губы. Сэм, не привыкший к такой требовательности, еще шире распахивает глаза, но потом закрывает их, пытаясь что-то сказать, но слышно лишь невнятное мычание. Вот теперь пора действовать.

Я засовываю пригоршню снега прямо за шиворот Сэму, вскакиваю и бегу, не оглядываясь, но смех разбирает меня так, что я еле передвигаю ногами. Сэм орет что-то, из чего я слышу только: "Это нечестно!". Я окончательно складываюсь, неспособная бежать, а Сэм, несущийся близко позади, натыкается на меня и тормозит.

— Ах ты хитрюга! — Сэм обхватывает меня руками вокруг живота и поднимает в воздух, победно вопя. Я хохочу и брыкаюсь, перебирая ногами в воздухе так, будто я еду на велосипеде.

— Отпусти девушку, подлый трус! — Смешливо орет Дин и несется на брата с руками, полными снега. Тот предусмотрительно отпускает меня и морщится — по его спине точно сбегают холодные струйки снега, уже растаявшего под курткой разгоряченного парня. Я взмахиваю палочкой, и груды снега в руках Дина взлетают в воздух и обрушиваются на кареглазого Уайта. Тот чертыхается и бредет обратно, вслепую размахивая руками, больше похожий на снеговика, чем на человека. Я кричу: "Тайм-аут!" и хватаю Сэма под руку, уводя от поля боя.

Мы входим в пустую гостиную. Чак с Дином уже насылали друг на друга тучи снежков, когда мы уходили. Сэм зябко поводит плечами и сбрасывает на пол насквозь мокрую куртку. Его свитер полностью мокрый на спине. Я стыдливо прикусываю губу. Сэм вдруг дергается и оглушительно чихает. Я подхожу к нему и протягиваю руку к его плечу, но останавливаюсь и нерешительно убираю ее.

— Не сердись на меня, пожалуйста... — Я смотрю в пол и прикрываю глаза. Сэм не двигается. А потом он легко вздыхает. Я открываю глаза и гляжу на парня. Тот расправляет плечи и ерошит мои волосы заботливым жестом.

— Я чуть не швырнул тебя головой в снег в прошлый раз. Как я могу на тебя сердиться, Лилз?

— Я сейчас, возьму разогревающее зелье. — Я поднимаюсь по лестнице в комнату и шарю по полкам, разыскивая маленькую бутылочку с приятным на вкус настоем каких-то трав, помогающим при простуде, подаренную мне предусмотрительной Лили на Рождество. Нахожу ее и сжимаю в руке. Выхожу в гостиную, но Сэм уже ушел. Не задумываясь, иду в другую сторону и распахиваю дверь в спальню мальчиков.

— Я нашл... — Замираю, бездумно уставившись на Сэма, стянувшего мокрую футболку и оставшегося в одних темных джинсах.

Он чуть дергается, но сразу берет себя в руки и распрямляет спину.

— Оу.

Я собираюсь развернуться, но Сэм тут же вскидывает руку с распростертыми пальцами.

— Нет, погоди, я сейчас. — Парень начинает беспорядочно метаться по комнате, разыскивая чистую футболку. Я смущенно смотрю в потолок, но нет-нет и случайно скашиваю глаза на Сэма, бегая взглядом по прямой спине и плечам. "Красивый..." — проскакивает у меня в мыслях.

Сэм победно вскидывает руку с зажатой в пальцах черной футболкой. Сильно выступающие красивые ключицы чуть двигаются. Парень быстренько натягивает одежду и подходит ко мне.

— Кхм. — Кашляю в кулак я. — Да. Впечатляет. — Мои щеки горят от смущения.

Сэм смеется и запускает пальцы в свои волосы, прохаживается по ним и спускает руку к шее, потирая ее.

— Спасибо, что ли...

Сэм дотрагивается до моей горячей щеки, пытаясь сбросить повиснувшее в воздухе напряжение, но оно как будто звенит прозрачными струнами.

— Держи. Сделай только глоток. Поможет. — Глухо бормочу я и вылетаю за дверь прежде, чем Сэм успевает ответить.

В гостиной волна напряжения чуть спадает, но немного держится в воздухе. Я выхожу из помещения, все ниже спускаясь по лестнице астрономической башни, погруженная в свои мысли. Я думаю, но не знаю о чем. Странное состояние.

— Лили! — Вдруг восклицает кто-то, и я осматриваюсь, ища глазами источник звука.

— Ли-или-и-и! — Меня чуть не сбивают с ног Олив и Перри в дутых куртках и шапках, красные от мороза. Я радостно смеюсь, обнимаюсь с ними и отвечаю на вопросы, которыми они меня заваливают, как вдруг кто-то прочищает горло, означая свое присутствие. Я поворачиваю голову и замечаю Рэда, кажется, заметно выросшего за время каникул. В торчащей из-под шапки челке запуталась пара снежинок.

— Рэд! — Я на радостях обнимаю и его, а добродушный парень похлопывает меня по спине. — Но... Стоп, откуда ты здесь? Ты ведь собирался вернуться позже.

Рэд смущенно покашливает, а Олив заливается такой краской, которую видно даже на ее смуглой коже. Перри хитро щурится и чуть толкает подругу в бок.

— Будет лучше, если скажешь ты.

— Хм, Рэд был у меня в гостях... Немножко...

Моя челюсть отпадает, как будто кто-то обрезал поддерживающую ее ниточку.

— А... Родители?

— А родители сами его пригласили. — Закрывает пылающее лицо Олив.

— Оу, ну, это круто. Правда.

Олив и Рэд одновременно кивают и уходят вперед.

Перри протягивает мне сжатый кулак, и мы сталкиваемся костяшками пальцев, как будто говоря: "Да, бро, это свершилось".