Сборник грехов (гет)

— Ты как? — спросила Лили, входя в комнату.

Клара сидела на кровати уже одетая и готовая выйти. На бледном лице читалось волнение. Она по привычке теребила пальцами подол юбки.

— Думаешь, мадам Помфри поступила верно? — спросила она, поднимая сомневающийся взгляд.

Лили вздохнула, а затем прошла к своей кровати, присаживаясь.

— Не знаю, — пожимая плечами, ответила она.

— Ты тоже не веришь в меня? — задержав дыхание, спросила Клара, в итоге опустив глаза. — Конечно, нет. Я и сама в себя не верю.

Как же не хотелось расстраивать ее... Со слов Клары, Лили поняла, что мадам Помфри устроила небольшую проверку, выпустив ее из Больничного крыла и взяв обещание не ступать на порог Большого зала или кухни. Вечером подруга была уже свободна, что, кстати, и позволило ей вместе с Альбусом устроить фейерверк у озера. Идея принадлежала Хьюго, которого, к слову, мадам Помфри не выпустила, поэтому тот до сих пор куковал там, но теперь уже в одиночестве.

— Все будет в порядке, — стараясь казаться убедительной, произнесла Лили, вставая. — Пошли, а то не успеем.

Она зашагала к двери, прокручивая в голове предположение ненавистного ей Малфоя. Как бы не хотелось заполучить «Сборник» обратно, пока он находился далеко, люди были в безопасности. Только вряд ли это теория распространялась на тех, кто был вписан в книгу ранее и за кем уже закрепился грех.

— Лили…

Услышав тревожный оклик, она тут же повернулась. Клара стояла возле кровати, положив одну руку на живот, а другой — вцепившись в стоящий рядом стол.

— Что? Что с тобой? — кинулась к ней Лили. — Клара?

— Я… — она зажмурила глаза, будто слова давались с трудом. — Черт, зачем я это сделала…

— Что сделала? — в смятении произнесла Лили, не понимая, что происходит и чем она может помочь. — Тебе плохо? Отвести к мадам Помфри?

— Нет! — со страхом воскликнула она, хватаясь за руку Лили и смотря молящими глазами. Однако в этом взгляде Лили уловила еще кое-что знакомое. — Ни в коем случае. Она отправит меня в Мунго! Я съела эту чертову конфету… Мне нельзя на завтрак… Нет, Лили!

Клара так громко закричала, когда ее нога дернулась к выходу, и только сильнее вцепилась в руку Лили и стол.

— Нет, нет, нет… — запричитала она, часто и громко дыша. — Нет, я не хочу!

Лили оказалась близка к панике, наблюдая за тем, как подруга борется с тем, что, должно быть, творилось внутри нее. Она ничем, абсолютно ничем не могла помочь ей. Могла лишь держать за руку и молиться, что все пройдет, что все придет в норму.

И, черт возьми, Клара не остановится, пока не получит желаемое, пока грех, бушующий внутри нее, не возьмет верх, пока он имеет над ней власть. Все повторится. Только теперь будет хуже. Последствия окажутся другими.

— Нет, я не пойду туда! Нет!

Жалкие минуты, и она сорвется. Убежит в Большой зал. «Это все повторится», — страшная мысль продолжала биться в голове Лили. Она ничего не могла сделать, чтобы предотвратить это.

— Мне нужно что-нибудь съесть, — сказала Клара, забегав глазами по комнате. — Нет.

— Успокойся, пожалуйста, — взмолилась она. — Прошу тебя… Пожалуйста, Клара.

Она так крепко вцепилась в руку Лили, что та побелела.

— Лили…

— Что? Скажи мне?

— Лили… Мерлин! Лили, этот крик… Мне больно, — Клара рухнула на кровать, будто задыхаясь. — Мерлин, как больно! Лили, я знаю, что сейчас будет. Лили, поверь мне, не ходи за мадам Помфри. Лили… О Мерлин! — взвыла она. — Этот крик… Я сойду с ума!

Она схватилась за голову и залезла на кровать, прижимаясь спиной к стене.

— О Мерлин, я не выдержу!

— Клара…

— Лили, не ходи… Прошу…

— Клара, что с тобой? Клара!

Она задергалась и зажмурила глаза, после чего без сознания упала головой на подушку.

— Клара… — Лили схватила ее за руку, затеребив, но подруга не двигалась. — Нет же, Клара. Клара! Очнись, ну, пожалуйста. Клара, очнись…

Голос Лили надломился, а из глаз покатились слезы.

— Клара…

Она шмыгнула носом, коснувшись указательным пальцем места пульса на шее и пытаясь успокоиться и сосредоточиться. Лили боялась обнаружить самое страшное. Что Клара ушла навсегда, что чертова книга забрала ее. Нет же, все не должно быть так.

Ее жизнь не может оборваться!

Слава Мерлину! Пульс присутствовал, а грудь слегка приподнималась при каждом вздохе. Новая волна рыданий обрушилась на Лили вместе с облегчением. Она услышала тихий стон и почувствовала, как Клара слабо сжала ее ладонь.

— Где я, Мерлин… — захрипела она.

— Лежи, — заботливо произнесла Лили. — Спокойно. Все в порядке.

Что это, черт подери, было? Неужели борьба есть ключ к уничтожению греха? Она видела, как Клара боролась изо всех сил, лишь бы не броситься в Большой зал, туда, где была еда. Но почему она упала в обморок? Почему прежде говорила о боли и криках?

Не сейчас. Спрашивать об этом неуместно — Клара еле-еле раскрыла глаза, всматриваясь в потолок. Наверняка перед глазами все плыло или темнело.

— Мы в нашей комнате? — спросила она. — Ты не ушла…

— Нет. Ты просила… Мерлин, как же я испугалась! — Лили стукнула ладонью по матрацу.

Клара тяжело выдохнула, опуская веки.

— Снова эта вспышка… Как тогда на кухне, — она сглотнула, пребывая в страхе от воспоминаний. — Желание ослепило меня, Лили.

— Тебе было больно.

— Да, — ее голос окончательно окреп. — Я будто умерла и воскресла. Нужно навестить Хьюго.

Клара резко вскочила и поднялась с кровати.

— Что? — в смятении спросила Лили, поднимаясь на ноги и смахивая оставшиеся на щеках слезы. — Ты только что… Ты… Ты должна отдохнуть! Все может подождать.

Она чувствовала вину, как никогда. Ведь весь творившийся кошмар происходил лишь из-за нее, и она не сделала ничего существенного, чтобы это прекратить. Лили была лишь наблюдателем, который пытался сочувствовать, как мог.

Клара повернулась почти у выхода, в ее взгляде была некая самоотверженность.

— Я в порядке, — сказала она, часто кивая. — Спасибо тебе, Лили. Спасибо, что никогда не бросишь.

«Никогда не бросишь». Эти слова ударили слишком больно.

— Но нужно навестить Хьюго. Я понимаю, какого это… быть не в себе. Это очень страшно. Кто-то должен быть рядом с ним и поддерживать.

Неопределенно махнув руками, а затем подхватив со стола сумку, Клара вышла из комнаты, оставляя Лили в одиночестве. Идти на завтрак бессмысленно. В какой-то момент ей захотелось броситься вслед за Кларой, но что-то останавливало.

Все это время было легче думать, что решения нет. На самом деле оно лежало на поверхности. Лили казалось, она давно запятнала право называться гриффиндоркой. Все заходило слишком далеко, но шансов исправиться, она, к сожалению, уже не видела.

* * *

Лекси ненадолго замурлыкала в его руках, после чего спрыгнула, грациозно и не спеша поведя Альбуса за собой. Иногда ему думалось, у кошки есть разум, иначе как объяснить такое взаимопонимание? Она так быстро и ловко взбиралась по ступенькам, что Ал едва поспевал, а затем проскользнула на восьмой этаж.

Не успев отдышаться, он заглянул в коридор, увидев спину Катрины Харпер. Она куда-то уверенно шагала, но внезапно остановилась и развернулась. Альбус успел спрятать голову. Это было, мало сказать, странно — прятаться от девушки, но ведь он следил за ней. И странно, но никакой романтики детектива он не ощущал. Лекси уже ластилась возле ног, очевидно, довольная тем, что оказалась полезной и указала хозяину верный путь, однако совсем скоро убежала к лестнице.

Альбус вновь выглянул в коридор, в котором уже никого не было. Ему необходимо узнать, что представляет собой эта девчонка. Он прошагал к тому месту, где остановилась Харпер, к удивлению, обнаружив в стене небольшую дверь. Ал мог поклясться, что ее никогда здесь не было. В голове пронеслись многочисленные истории, прежде чем он додумался.

Выручай-комната. Ну конечно.

Взглянув по сторонам, Альбус все же засомневался. То, что сейчас перед ним, и то, что он слышал из рассказов… Были некоторые несовпадения. Выручай-комната не должна быть открыта ему. Конечно, нет, если Харпер сейчас там.

Несмотря на все сомнения, Ал все же коснулся ручки и открыл дверь. Внутри будто выл ветер, однако, когда он вошел, то его встретили лишь тишина и полумрак. Помещение казалось пустым и бесконечным, со всех сторон ведущим в темную даль. Повернувшись назад, Альбус увидел то же самое. Двери, в которую он вошел, больше не было.

— Замечательно, — закатил глаза он, а затем выругался.

Единственное, что он слышал, — свое дыхание. Единственное, что видел, — бесконечность. Без стен. Только невысокий потолок и деревянный пол.

— Ладно, Харпер, — громко сказал он, но слова все равно казались глухими и быстро терялись в пустоте. — Эту игру я проиграл.

— Что ты сказал? — он услышал звонкий голос за спиной и тут же почувствовал, как что-то уперлось между лопаток.

Ал осторожно развернулся, увидев перед собой самодовольное личико Харпер, державшую наготове палочку, что теперь чуть не упиралась ему в грудь.

— Ты верно хотел сказать, что это самое безмозглое, что мне приходилось наблюдать, — она фыркнула. — Твоя кошка следила за мной два дня, и ты думал, я… Как там на маггловском жаргоне? Не срисую ее?

Ал прищурил глаза. Однако пока что его больше забавляла эта ситуация, нежели злила.

— Мы не закончили разговор, — сказал он, опустив взгляд на кончик палочки. — И, знаешь, ты такая негостеприимная.

Харпер сменилась в лице.

— Поверь, Альбус Поттер, — холодно произнесла она, — я максимально добра к тебе, чего ты, очевидно, еще не понял.

Он наигранно улыбнулся, делая полшага вперед и чувствуя, как палочка упирается в грудь. Он не спускал взгляда с заинтригованного лица Харпер.

— Почему ты помогла Хьюго? — сделавшись серьезным, требовательно спросил Альбус. — Зачем пришла тем вечером в Больничное крыло?

Она негромко засмеялась, качая головой. Ее глаза блестели. Но смех вскоре стих, она прикрыла веки, но мгновенно распахнула их.

— Ты идиот, — констатировала она.

— Правда? — спросил Ал и вдруг резким движением вырвал палочку из ее руки. Ловкость не подвела его, теперь он чувствовал превосходство.

— Правда, — тяжело выдохнула она, расслабив плечи. — Она ненастоящая, — закатив глаза, сказала Катрина и подняла левую руку. — Вот настоящая.

Харпер легко сделала быстрый взмах, и Альбуса отбросило на несколько ярдов назад. Он ударился спиной и локтями о деревянный пол, но не до конца осознавал боли из-за ярости, что в мгновение зародилась внутри. Он приподнялся, часто дыша и сверля ненавидящим взглядом девчонку, что заходила туда-сюда, ухмыляясь, но крепко сжимая в руке палочку.

— Упс… кажется, я напала на безоружного, — с напускным сожалением произнесла она. — Хотя что еще ждать от слизеринцев, верно, Альбус?

— Харпер… — сквозь зубы произнес он.

— Катрина, — поправила она, остановившись. — Меня зовут Катрина, Альбус. Как насчет дуэли?

Ал еле сдерживался, чтобы не рассвирепеть в конец.

— Я не собираюсь сражаться с тобой. Ты всего лишь зазнавшаяся слизеринка, — выплюнул он, — малфоевская собачонка, что, собственно, и делает тебе имя.

Признаться, он почувствовал удовлетворение, когда увидел, как сверкнули в полумраке ее глаза. Харпер еще крепче сжала палочку в ладони.

— Если одержишь победу, — негромко, но твердо сказала она, — получишь ответы на пару своих вопросов. Если побеждаю я, ты окажешь мне одну услугу.

— Какую же? — вдруг заинтересовался сделкой Альбус, уже доставая палочку.

— Я еще не придумала.

— Лжешь.

— Да, — усмехнулась она. — Ничего особенного. Ты ведь сдал экзамен по трансгрессии?

Харпер атаковала, но Ал вовремя поставил щит и атаковал в ответ. Она увернулась от луча и, он мог поспорить, следом наслала на него Круциатус. Паршивка. Уворачивалась от заклятий Харпер с изяществом и ловкостью кошки, а сыпала проклятья с холодной уверенностью. Она будто занималась этим каждый день. Альбус признался сам себе, что недооценил ее.

Лучи от заклятий озаряли пространство вокруг, так часто вырываясь из их палочек и улетая в пустоту этой бесконечной комнаты.

— А ты силен, — сказала она в перерыве между обороной и атакой.

— Уже хочется сдаться?

— О Мерлин, я же не сказала сильнее меня, — Харпер отвлеклась на какую-то долю секунду, и луч «Экспеллиармуса» настиг ее, вырвав из руки палочку.

Альбус легко поймал ее, увидев, как в недоумении вытянулось лицо некогда самодовольной слизеринки. Она зло, но все же уязвлено смотрела на него, переводя дыхание.

— Что ж, — процедила Харпер сквозь зубы,— в этой игре проиграла я.

Альбус дернул подбородком, победно улыбнувшись.