Сборник грехов (гет)

Лили наблюдала за тем, как скопившиеся на стекле капли воды рассекали его запотевшую поверхность и лениво устремлялись вниз. Был уже поздний вечер, и в библиотеке почти никого не осталось. Решив ненадолго отвлечься от домашней работы, Лили прошла к окну, задумавшись, как это часто бывало, о своем.

С приезда в Хогвартс прошло уже почти три месяца, но ничего в ее жизни так и не изменилось. Скучные будни разбавлялись лишь редкими, но довольно веселыми посиделками с друзьями, которых, нужно заметить, было не так уж и много. Обычно, особенно на первых трех курсах, они приходили и уходили. К общению с Лили ребят манила, в основном, ее знаменитая фамилия. Но некоторая часть студентов и вовсе никак не воспринимали ее, относясь предвзято и с откровенной неприязнью. Было многое, но за последние два года почти все конфликты успели улечься. Ее жизнь обрела некоторое постоянство.

Через несколько дней наступит ее шестнадцатый день рождения, и Лили была уверена, что ее хорошая подруга Клара и кузен Хьюго приготовят какой-нибудь сюрприз. Хотя сюрпризов особо не хотелось.

Лили вздохнула и отвернулась от окна. Нужно было начать писать эссе по Заклинаниям. Профессор Флитвик даже посоветовал ей хорошую книжку. Она уже натыкалась на нее, когда только пришла в библиотеку, но сейчас, как ни странно, найти не получалось. Лили еще раз прошлась глазами по корешкам всех книжек на этом стеллаже. Однако «Успехи заклинательных наук» среди них она так и не обнаружила. Неужели в библиотеке всего лишь один-единственный экземпляр, и его уже кто-то забрал?

Мысль обратиться к мадам Пинс уже не казалась Лили такой бессмысленной, поэтому она обошла пару стеллажей, чтобы выйти к месту, где обычно сидела заведующая библиотекой. Но и ее там не оказалось…

Лили огляделась. Библиотека была открыта, но казалась совсем уж опустевшей. В ней даже царила неестественная тишина.

Сделав пару шагов, она заметила, что дверь, ведущая в запретную секцию, приоткрыта. Может быть, мадам Пинс была там?

Лили негромко позвала ее, подойдя ближе к двери. Сама не зная, почему, она ступала на носочках. Этот отдел в библиотеке вызывал в ней жутковатые и совсем не воодушевляющие чувства еще с первого курса. Она до сих пор помнила назидательный тон своей кузины, когда та, помогая ей освоиться, проводила в библиотеку и уже там пояснила, куда не стоит совать свой нос без особого на то разрешения.

— Мадам Пинс? — еще раз позвала ее Лили и сделала шаг, ступая на порог запрещенной для нее территории. Она не имела на это прав, но сейчас ей было, как никогда, любопытно.

Она с опаской открыла дверь пошире — интерес в ней одерживал победу над страхом. В следующую секунду она оказалась в комнате, в которой преобладал полумрак. Свет просачивался лишь сквозь дверной проем. Хотя даже при столь тусклом освещении Лили увидела несколько стеллажей, неплотно забитых книгами, и парочку столов, покрытых тонким слоем пыли. Видимо, за чистотой здесь следили не с такой тщательностью. Или мадам Пинс в силу своего возраста уже стала забывать об этом?

Аккуратно ступая по полу, Лили прошла к ближайшему столу. На нем в беспорядочном расположении покоились три стопки книг, а также одна тоненькая, но имевшая твердый переплет книжонка. Она одиноко лежала в стороне, привлекая внимание случайно забредшего гостя.

Лили понимала, что, скорее всего, этого делать не стоит, но она все же протянула руку к книге, захотев узнать хотя бы название. Что же такого страшного хранилось в этой секции? Она небрежно смахнула пыль ладонью прямо посередине.

— «Сборник грехов», — вслух, но тихо прочитала она, как только сумела рассмотреть все буквы на обложке.

От названия по коже непроизвольно поползли мурашки. Оно вызвало скверные домыслы, однако нельзя не признать, что вместе с тем оно еще и заинтриговало ее. Лили поборола в себе искушение открыть книгу. О ее содержании оставалось только строить догадки.

— Кто-нибудь еще есть в библиотеке? — глухо послышался голос мадам Пинс, и сердце Лили вмиг бешено забилось.

Черт, ее же могут застукать! Она выскочила из запретной секции, словно ошпаренная.

Пытаясь справиться с резким приливом адреналина в кровь, Лили кинулась к ближайшему стеллажу и без разбора схватила первую попавшуюся под руку книгу.

— Кто-нибудь? — повторила женщина, и Лили решила все же откликнуться, борясь с дрожащим голосом.

— Да! — крикнула она, заметив, что держала в руках как раз таки «Успехи заклинательных наук». — Здесь еще есть я…

Мадам Пинс вышла на голос Лили довольно быстро и сразу же направилась к ней с лицом, выражавшим явное намерение выпроводить засидевшуюся допоздна студентку.

— Мисс, — обратилась к ней она без всякого энтузиазма, — боюсь, вам необходимо освободить библиотеку.

Лили смогла выдавить из себя доброжелательную улыбку, а затем развернулась, чтобы пройти к своим вещам. Трясущимися руками она складывала в сумку перо и чернила. Несмотря на то, что она ничего оттуда не взяла, ей казалось, что она совершила что-то дурное и гадкое. И отчасти это могло считаться таковым, ведь допуска в запретную секцию у нее вовсе не было. Лили оставалось лишь оправдывать себя тем, что зашла она туда из чистого любопытства и абсолютно ничего с собой не прихватила, и даже не почерпнула ни капельки знаний не из одной из книг.

Выйдя из библиотеки, она уже могла спокойно выдохнуть и немного успокоиться. Запретная секция и воспоминания о ней потихоньку уносились все дальше с каждым шагом, который она совершала, отдаляясь прочь от нее. В коридорах было тихо и пустынно: все студенты, должно быть, давно разбрелись по своим гостиным. Лили вспомнила, что так и не начала эссе по Заклинаниям из-за того, что вовремя не нашла книгу. И, кстати, странно, что именно она так случайно и неожиданно попалась ей под руку потом.

Когда Лили решила забежать по пути в туалет и вошла в него, все мысли о библиотеке и прочем резко отступили, потому как по ушам внезапно ударили чьи-то громкие стоны.

— Мерлин! — пискнула Лили, поспешив развернуться, чтобы как можно скорее покинуть место, что сейчас использовалось явно не по его прямому назначению.

Вряд ли они заметили ее присутствие. Да и сама она так и не поняла, где, собственно, проходило все это действо — Лили никого не видела. И только стоны и крики непроизвольно врезались в память.

— Да, да! Ну же, — безудержно тянул и выкрикивал женский голос, мигом отдаваясь эху, — да... Я... О, Мерлин… Малфой…

Лили как раз захлопнула дверь, рассудив, что сделала это очень даже вовремя. Ей показалось, той девушке для полного удовлетворения хватило бы совсем чуть-чуть.

Поттер не считала себя ханжой, но это переходило некоторые рамки. Потрахушки в туалете — разве это еще и не банально?

«И там был Малфой», — поморщившись, подумала она.

Конечно, в замке, наверное, не нашлось бы человека, ни разу о нем не слышавшего. Этот слизеринец был частым объектом сплетен и перешептываний среди девушек. То Малфоя видели целующегося с какой-то слизеринкой, то он чуть не стал участником драки, то он, на совсем худой конец, схлопотал «тролля» по Трансфигурации. И все это с таким возбуждением пережевывалось доброй половиной девчонок, что Лили невольно задавалась простым вопросом: «Что они в нем такого нашли?» Что? Наличие сомнительного шарма в образе плохого парня, к тому же явно страдающего полигамией? Это же почти болезнь!

Лили пыталась расслабиться и избавиться от волны внезапно нахлынувшего на нее возмущения. Она произнесла пароль Полной Даме и вошла в гостиную Гриффиндора.

Среди немногих находившихся там студентов она заметила знакомую фигуру. У камина по-турецки сидела ее подруга — Клара Фергюсон. Девушка опустила голову так, что ее каштановые волосы чуть не касались пола. Лили зашагала прямиком к ней, по пути успев поздороваться с некоторыми ребятами.

— Что ты делаешь?

— Стараюсь не думать о том, что я хочу есть, — с милой улыбкой ответила Клара. — Я решила сесть на диету и отказалась от ужина.

Лили нахмурилась, а затем присела рядом. Она достала из своей сумки «Успехи заклинательных наук», собираясь пройтись по содержанию и наметить материал для эссе.

— И еще я окончательно разочаровалась в своей сестре, — внезапно начала Клара. — Я спросила, какую проверку по Защите нам приготовил профессор Талли, но эта скряга сказала, что расскажет, только если я дам ей пять галеонов. Понимаешь? Пять галеонов! А еще сестра, называется.

На лице Лили застряла неопределенная улыбка. С одной стороны, ей тоже хотелось узнать, через что предстоит пройти пятикурсникам на следующем занятии, а с другой стороны, издевки над Кларой — вполне в духе ее сестры.

Кэндис Фергюсон так же, как и они, учится на пятом курсе, однако Распределяющая шляпа отправила ее на Слизерин. Кэндис была старше Клары почти на одиннадцать месяцев, и, несмотря на столь маленькую разницу в возрасте, сестры совсем не ладили между собой. По крайней мере, Клара почти всегда преподносила все именно так, впрочем, иногда вспоминая, как на некоторых каникулах они с Кэндис могли без всяких колкостей и пререканий поговорить душа в душу. Но нужно признать, с возрастом девушки теряли любой намек на теплые отношения.

— А где Хьюго?

— О, — запрокинув голову чуть назад, Клара коснулась ладонью лба, — ты разве еще не знаешь? Нашего рыжего красавчика сегодня бросила девушка, и теперь он пребывает в безграничной печали.

— О, Мерлин, — рассмеялась Лили. — В печали? Они были парой всего две недели.

— Разве не срок? — насмешливо спросила Клара.

Лили закачала головой. Ну, если не брать в расчет, что Хьюго прожужжал им все уши о том, что наконец нашел девушку своей мечты, и эта любовь, как никогда, окрыляет его, то вряд ли все это можно считать таким уж серьезным. Лили не видела поводов для возникновения депрессивного настроения у кузена.

— А мне не нравится!

Она повернулась на возглас, раздавшийся у гобелена.

Роза Уизли о чем-то спорила со своей однокурсницей и, судя по всему, была непреклонна в своих воззрениях.

— Совсем не нравится, какими методами она руководствуется. — Кузина сложила руки на груди. А теперь попробуйте ее кто-нибудь переубедить. — Она больше мнит из себя безупречного преподавателя. И, разумеется, я не хочу сказать, что ставлю под сомнение ее компетентность, но…

Отвернувшись, Лили переглянулась с Кларой и состроила смешную гримасу. Можно считать, они поняли друг друга. Недовольство и требовательность школьной старосты в лице Розы Уизли в этом году была заметна сплошь и рядом. В последнее время кузине было ни в чем не угодить. Лили и остальные студенты в большинстве случаев старались не обращать на это никакого внимания. Особенно, когда это не затрагивало их самих.

— Мерлин, Лили… — поднеся ладошку к губам, Клара испуганно уставилась на что-то. — Что с твоим братом?

Почувствовав, как сердцебиение ускорилось в разы, Лили поспешила повернуться по направлению взгляда подруги и увидела, как Альбус, одетый в форму для тренировки, не обращая ни на кого внимания, пересекает гостиную и двигается прямиком к лестнице. Лили слышала, как Роза что-то крикнула ему вслед, но он даже не подумал остановиться. На запачканном кровью лице выступали желваки. Ярость переполняла его.

Братец с кем-то подрался.

Лили встала и, понимая, насколько глупо она, возможно, поступает, пошла следом за Алом. Разумеется, она знала, где находится его комната. Вопрос лишь в том, пустит ли брат к себе.

Она волновалась за него и хотела узнать, что случилось. Ей было не все равно. Это случалось редко, но Альбусу не нравилось, когда кто-то поступал несправедливо по отношению к нему или его близким. Конечно, иногда это переходило любые допустимые рамки и приводило к острым конфликтам. Лили не предполагала, что могло произойти на этот раз. Но ему явно нужна хоть чья-нибудь помощь.

Она предприняла попытку постучаться в дверь.

— Э-м-м, Ал?

— Что тебе? — в ответ послышался его грубый тон.

Лили стало немного не по себе. Ей будет неприятно слышать и видеть его в таком настроении.

Она сделала глубокий вздох и отворила дверь.

Альбус сидел на кровати, одной рукой пытаясь придерживать у щеки то ли бинт, то ли вату, а другой — роясь в тумбочке в попытках что-то найти. Он не обратил на Лили особого внимания — только хмыкнул, пребывая не в восторге от подобной вольности с ее стороны.

Пройдя к нему, она присела рядом и протянула руку к его щеке. От него пахло улицей и кровью. Пока она держала бинт, освободившейся рукой Ал нашел пузырек с какой-то жидкостью.

— Это обеззараживающее, — буркнул себе под нос он.

Лили взяла из его рук средство.

Они молчали, пока она водила смоченным кусочком ваты по довольно глубокой ране на его щеке. Она пыталась не сморщиться от этого зрелища. Видеть то, насколько, должно быть, больно ее брату, не вызывало никакого удовольствия. Но все, что она могла, она уже делала.

— Что произошло? — тихо спросила Лили, а следом заметила на его руках сбитые в кровь костяшки.

— Подрался, — с неохотой и коротко ответил он.

— Понятно, что не с метлы свалился.

Она хмуро покачала головой, а затем взяла протянутый братом тюбик. Лили мельком прочитала запись на упаковке. Эта мазь ускоряла процесс восстановления поврежденных участков кожи. Брат всегда старался держать у себя в ящике подобные штуки и с большой неохотой, даже когда это было действительно необходимо, обращался к мадам Помфри.

Казалось, он потихоньку успокаивался. Закончив со щекой, Лили аккуратно взяла брата за ладонь.

— Не надо. Я сам.

Она хотела воспротивиться, но в итоге решила не делать этого и чуть отпрянула, наблюдая за тем, как он возится с ваткой и остальным.

Лили не желала отступать.

— С кем?

— Тебя не должно это волновать.

Она надулась. Ей не нравилось, когда Альбус разговаривал с ней в таком тоне. Ее любопытство было не удовлетворено.

— Да черт тебя подери!

Лили вздрогнула, услышав сокрушения брата и звук несильных ударов об пол. Ал выронил из рук и пузырек, и тюбик. Лили мигом вскочила с кровати, поспешив поднять все обратно, но обеззараживающее средство успело разлиться по полу.

— Да не трогай ты, я сам уберу, — уже несколько устало, но все же с некоторым раздражением произнес он. Очевидно, он не хотел обременять сестру своими проблемами и заботами.

— Ты уже позволил мне помочь, так что можно я продолжу?

Альбус пронаблюдал за тем, как она убирала с пола. Наверное, он уже сто раз подумал о том, что был с ней не справедлив. По крайней мере, Лили очень надеялась, что он об этом думал. Она все еще хотела узнать, из-за чего возникла его последняя вспышка гнева.

— Тебе и вправду интересно?

Резко замерев, она посмотрела на него снизу и кивнула, затем выпрямляясь и присаживаясь рядом.

— Это Маклагген.

— Кайл?

— Ну, не его же сестрица, Лилс, — фыркнул Альбус, судя по всему, прокручивая в памяти все, что произошло между ним и капитаном сборной Гриффиндора по квиддичу. — Если мы еще хоть раз пересечемся, я в очередной раз набью ему морду.

— Но тренировки…

— Я решил уйти из команды.

— Нет! — воскликнула Лили. — Как это уйти? Ты же лучший ловец на весь факультет. Да что там факультет, на весь Хогвартс! Ты и сам без квиддича не сможешь!

— Чего я действительно не смогу, так это каждый раз видеть эту наглую рожу, по которой так и хочется звездануть пару раз битой или залепить бладжером.

Он замолчал. Лили часто дышала от возмущения, взыгравшего внутри нее. Ей не верилось, что брат действительно собрался распрощаться с квиддичем. Да и еще из-за кого? Из-за этого придурка Маклаггена?

Альбус лишь выразил благодарность за помощь и сказал, что ей пора бы ложиться спать.

— Но…

— Лили, — грозно посмотрел на нее он, — я не хочу это обсуждать.

Ей больше ничего не оставалось, как кивнуть и убраться из комнаты. У самых дверей она бросила на него еще один взгляд. Ал закручивал тюбик и собрался положить его обратно. Лили вздохнула и вышла.

Перенеся из гостиной все оставленные вещи в свою комнату и приняв душ, она забралась под одеяло, думая о брате. Клара в это время ходила по комнате, собирая в душ вещи. Лили вспомнила непростую историю Альбуса.

Кайл Маклагген был капитаном их сборной. И она считала, что совершенно несправедливо. По ее мнению, Альбус заслужил быть капитаном гораздо больше. Он действительно отдавался квиддичу сполна, в то время как Кайл только и делал, что портил отношения между игроками в команде.

Лили тоже была в квиддиче недолгое время. Весь четвертый курс. Но в этом году не возвратилась в ряды защищавших честь факультета в этом соревновании. Причиной тому стал тот же Маклагген, который не раз начинал распускать руки и откровенно приставать к ней. А когда он стал капитаном, лучшим решением для Лили стал уход из команды. Да и квиддич, надо признать, не увлек ее до умопомрачения.

Она лишь надеялась, что брат никогда не узнает о грязных подкатах Кайла. В противном случае он просто четвертует этого придурка, даже глазом не моргнув. Маклагген и без того мог взбесить Альбуса за считанные секунды. Кайл встречался с его бывшей девушкой и не упускал случая повыпендриваться по поводу и без. Алу было нелегко каждый раз сдерживаться и спокойно реагировать на его незаслуженные замечания, да и вообще раз за разом подчиняться этому ублюдку на тренировках.

Сложно было доказать брату, что он нужен команде. Гораздо проще понять его желание ее покинуть…

Так, за мыслями, комната начала постепенно плыть перед глазами, а веки закрываться. Лили незаметно падала в сон.

Сначала только тьма и тепло. Затем странный черный, как смоль, дым резко возникает и растворяется в воздухе. Лили быстро и ровно шагает на высоких каблуках. Вокруг темно. Она понимает, что идет по коридору, которому, кажется, нет конца, и замечает очертания комнаты. Громкие звуки от стука каблука мешают сосредоточиться на мыслях. Чуть опустив голову, она оценивает надетое почти неприлично короткое платье. Поднимая взгляд, она вскоре видит, к кому шла все это время.

Она замечает круглый деревянный стол и огромные окна, открывающие вид на ночную природу. Луна ярко освещает окрестности берега. Волны игриво плещутся, создавая приятный шум. И она понимает, что теперь это слышит, ибо больше не вышагивает, громко стуча каблуками. Она давно остановилась и любуется видом до тех пор, пока медленно не переводит взгляд на человека, что стоял все это время у стола и внимательно наблюдал за ней, засунув руки в карманы. Расслабленная поза, темные брюки и белоснежная рубашка, излюбленная ухмылка, пронизывающий взгляд и чуть вздернутые брови. Он высовывает одну руку из кармана и, легко поднимая ее, один раз пропускает через пальцы свои платиновые волосы.

Она смотрит на него, и, конечно, знает, зачем они здесь. Преодолевая незначительное расстояние, разделявшее их, она подходит и еще раз всматривается в его серые глаза. Недолго. А затем срывается и впивается в его губы. Он хватает ее за талию и резко разворачивает, и также резко усаживает на стол. Она не сопротивляется, с покорностью и удовольствием принимая его ласки. Тело воспламеняется от каждого прикосновения. И ей уже нестерпимо жарко.

Жадные поцелуи не удовлетворяют всю жажду близости. Нетерпеливо сорвав с нее платье, он наслаждается видом почти обнаженного тела и спешит покрыть его поцелуями. С ее уст срывается тихий стон. Она тянется к его рубашке и лихорадочно пытается расстегнуть на ней пуговицы. Он прерывает поцелуй, и в следующую секунду рубашка летит вниз, и она рассматривает его голый и такой идеальный торс.

Он чертовски сексуален.

Она судорожно сглатывает слюну, а он медленно надвигается к ней, прижимаясь к ее телу своим. Стол необъяснимо сменяется упругим матрасом, который она уже чувствует под своей спиной. Освободившись от остальной одежды, он нависает над нею и недолго смотрит в ее глаза. Она запоминает этот взгляд.

Почти все как в тумане. Он разводит ее бедра еще шире, подразнивает поцелуями, а затем…

Лили настигло пробуждение.

Она распахнула веки и дернулась с кровати, забегав глазами от одной стены к другой, понимая, что даже вспотела от ужаса, что испытывала. Утро еще не наступило — в комнате царил полумрак, и Лили слышала лишь свое тяжелое дыхание.

И? Что это было? Какого фестрала ей только что снился секс с Малфоем?

Пока что в ее голову приходило только одно объяснение и спасение: надо реже заглядывать в туалеты поздним вечером. Еще раз прокрутив в голове сюжет своего сна, она содрогнулась всем телом. Просто фу! Как можно! С Малфоем!

— Лили, что с тобой?

Тихий голос Клары заставил ее дернуться. Нервы совсем ни к черту.

— Ничего, — ответила она, проводя ладонью по лицу, чтобы снять напряжение.

— Ты так внезапно очнулась…

Лили вздохнула, понимая, что напугала не только себя. Она повернулась к Кларе, застав ее сидящей у стены и накрытой одеялом. В руках она держала какую-то обертку, которую сразу постаралась спрятать.

— Ты что, решила перекусить? Ночью?

От ее осуждающего тона Клара вся вжалась в стенку.

— Да… — пролепетала она. — Лили, я не удержалась и…

— Можешь ничего не объяснять.

Грозно посмотрев на нее, Лили кивнула и отвернулась, пытаясь как можно удобнее улечься. Никакой силы воли! На диету решила сесть, как же.

Она слышала, как подруга положила шуршащую обертку на тумбочку и легла на кровать. Лили очень надеялась, что сейчас ее мучает совесть.

Клара была отнюдь не толстой, но сама же считала ненормальным, что все время ей патологически хотелось пожевать что-нибудь. Ее бывший парень однажды сказал, что такими темпами она растолстеет и перестанет ему нравиться. Расстались они не по этой причине, но с тех пор Клара стала акцентировать внимание на своем рационе.

Лили вспомнила сюжет своего недавнего сна и заснула только тогда, когда пообещала себе больше не шляться по туалетам поздними вечерами.

Этой ночью ей больше ничего не снилось, поэтому с утра пробуждение оказалось довольно приятным, хоть и мыслями она почти сразу возвратилась к состоявшемуся вчера разговору с братом. Она решила, что в ближайшее время попытается вразумить Альбуса.

Клара еще спала, поэтому Лили аккуратно поднялась с кровати, решая пройти к зеркалу и посмотреть на себя.

Она выглядела довольно мило со сна. На секунду лицо озарила легкая улыбка, но она так же быстро погасла…

Отражение в который раз напомнило об изъянах внешности. Ее брови имели хоть аккуратную, но совершенно не сочетающуюся с лицом форму. А глаза… Она хотела бы иметь такие же красивые глаза, как у Клары, например. Или такой же аккуратный носик, как у Мари-Виктуар, своей кузины. И эти рыжие волосы… Они почти никогда не нравились Лили.

Она увидела свое хмурое выражение лица и решила отойти от зеркала, испытывая при этом премного расстроенные чувства. Подойдя к кроватям, она посмотрела на спящую Клару и вздохнула. Может быть, не стоило злиться на нее вчера?

Взгляд Лили случайно упал на прикроватную тумбочку, когда она проходила мимо. Как вдруг в голове что-то щелкнуло. Она резко развернулась и сделала пару коротких шагов обратно.

Что за…

Лили с ужасом смотрела на темно-зеленого цвета книгу, что лежала наверху небольшой стопки.

Она сглотнула уже успевший подступить к горлу ком, прикрывая веки и чувствуя, как сердце бешено забилось в груди.

На тумбочке лежал «Сборник грехов».

День пролетел незаметно. За завтраком и на занятиях Лили не могла ни о чем другом думать, как о неожиданной находке. Ей все время делали замечания, но попытки внимать словам профессоров оказались безуспешными. Каким образом эта книга из запретной секции попала на ее тумбочку, Лили не знала, и от этого ей становилось дико вдвойне.

На обеде она попыталась расспросить Клару, но та не уделила ей должного внимания, полностью сосредоточившись на приеме пищи. И да, кажется, подруга сорвалась с диеты, не успел толком начать ее. Не говоря о том, что она вела себя странно весь день. Когда Лили захотела извиниться перед ней за вчерашние упреки, она только отмахнулась и послала диету к черту. Хмыкнув, Лили не стала возражать.

— Скажи, ты не помнишь, какие книги лежали на моей тумбочке вчера? — предприняв еще одну попытку, спросила она под вечер.

— Нет, Лили, ты что, — ответила Клара, разворачивая салфетку, в которой был бутерброд. — Ты знаешь, я не обращаю внимания…

Тяжело вздохнув, Лили махнула рукой подруге и пошла в библиотеку.

Ей не давала покоя эта странная с жутким названием книга. Ну как? Как она могла оказаться в ее комнате? Она же не брала ничего из запретной секции. Не брала.

Лили уже в который раз за день попыталась вспомнить, какие книги выкладывала вчера из сумки. И, к сожалению, ее потуги оставались тщетными: она не могла перечислить все, потому как не акцентировала на названиях и даже цветах обложек и корешков никакого внимания. Просто достала и положила стопкой на тумбочку.

Мерлин…

Она была готова взвыть от безысходности. Откуда «Сборник грехов» оказался у нее? Ну откуда? В душе Лили поселился непередаваемый страх. Не надо было даже заглядывать в запретную секцию! Зачем она это сделала? Лили корила себя за любопытство и, как и вчера, сгорала от стыда.

Понимая, что держать эту книгу у себя — далеко не верх благоразумия, она решила вернуть ее обратно. Хотя слово «вернуть» ей не нравилось — она ничего оттуда не брала. Но, так или иначе, сделать это под бдительным оком заведующей библиотекой будет непросто, даже если секция окажется открыта вновь.

Войдя внутрь, она поздоровалась с мадам Пинс. Лили даже показалось, что та странно глянула на нее. Нужно успокоиться и взять себя в руки. Ей предстоит вернуть книгу туда, где ей положено находиться. А так как этим местом являлась запретная секция, ясный разум будет просто-напросто необходим.

Сделав вид, что идет к стеллажам, Лили украдкой взглянула в сторону секции. Дверь, ведущая в нее, к огромному сожалению, оказалась заперта, и на Лили вмиг обрушилось отчаянье.

Ей нужно избавиться от книги любыми путями. Немедленно.

Она прикинула, что может сделать. Доступа в эту чертову секцию у нее не было, а рассчитывать на снисходительность мадам Пинс не приходилось. Что тогда?

Лили прошла между стеллажей, чтобы посмотреть, кто еще находился в библиотеке. За одним из столов она увидела Розу, которой помахала рукой и мило улыбнулась, когда та заметила ее. Никого из старшекурсников больше не было, и Лили обреченно вздохнула. Наверное, она смогла попросить кого угодно — только не кузину. Все потому, что она сразу засыпает множеством вопросов и, конечно же, не поверит, что Лили не стащила эту книгу сама.

Честно говоря, появление «Сборника» было настолько мистическим, что ей вряд ли поверит хоть кто-либо. Чувство бессилия подбиралось все ближе и ближе, и еще чуть-чуть и Лили бы захныкала, словно маленький ребенок.

Как избавиться от этой чертовой книги?! Как?

Она жаждала поскорее расстаться с ней и забыть как страшный сон! «Сборник» пугал ее. Пугал с самого начала. А теперь он непонятным образом оказался у нее, хотя она не брала его.

Лили была уверена, что не брала.

Переведя взгляд к дверям, она замерла, увидев того, кто входил в библиотеку.

Как всегда, аккуратно зачесанные платиновые волосы и красивый узел на галстуке, школьная мантия с иголочки и начищенные до блеска ботинки…

Малфой на секунду остановился, без особого любопытства рассматривая тех, кто находился в библиотеке. Лили поспешила отвести глаза, когда его взгляд настиг ее. Перед ней сразу возник вчерашний сон, который она до сих пор помнила — такое впечатление он произвел на нее. Ну и злую же шутку сыграло с ней подсознание. Чувство стыда накрывало…

Она вспыхнула, когда Малфой, свободно вышагивая, проходил мимо нее. О, Мерлин, этот тип всегда раздражал Лили, но от смущения, настигшего ее, она не переставала краснеть.

Слегка развернувшись, она увидела, что Малфой остановился у стеллажа неподалеку и потянулся к корешку одной из книг, затем вытащив ее своим тонким пальцем.

Лили вдруг подумала, что, скорее всего, он изучал Защиту от темных искусств, а значит, имел полное право на посещение запретной секции.

О, Мерлин… Но она же не может попросить его!

«Конечно, нет», — подумала Лили, тряхнув головой.

Малфой исчез за еще одним стеллажом, и она смогла, наконец, свободно вздохнуть. Впрочем, легче не стало — проблема со «Сборником» не решится сама.

Лили посмотрела в сторону стола, за которым сидела Роза, но та уже складывала вещи, собираясь уходить. Может, еще не поздно попросить ее? Но ведь ей ничего не докажешь. Она только раздует целую историю, и хорошо, если не дойдет до декана и директора…

Пока она билась в нерешительности, кузина покинула библиотеку.

Ох… Ну и за что ей все это?

Лили достала из сумки книгу и пошла в сторону стеллажа, за которым скрылся Малфой.

«Ну, вот что? Что ты ему скажешь?» — спросила у себя Лили, но не остановилась, шагая дальше. Завернув, она столкнулась с ним и чуть не выронила из рук «Сборник», но сразу же отскочила. Малфой одарил ее взглядом «ты кто такая», а затем с невозмутимым лицом прошел мимо.

Лили чуть не застонала от бессилия. У нее ничего не получится.

Но, несмотря на пессимистичный настрой, она не бросила ходить за ним по пятам. Он или делал вид, что не замечает, или и вправду до сих пор не обнаружил слежку. Однако, когда Малфой резко повернул голову в ее сторону, заставая Лили врасплох, она осознала, что первое.

Он так скоро настиг ее, что она не успела даже вздохнуть.

— Что тебе нужно? — спросил он, сурово и требовательно всматриваясь в нее.

— Э-э-э… — из нее вырвались какие-то нечленораздельные звуки. — Я хотела…

— Что ты хотела, Поттер?

Лили была удивлена, что он знает о ее существовании. Хотя это было глупо — ее знали почти все в Хогвартсе. Другой вопрос, что они с Малфоем никогда не пересекались с глазу на глаз.

— Я хотела кое о чем попросить тебя, — наконец собравшись, произнесла Лили. Все-таки он был старшекурсником, с которым она никогда не общалась и за которым слыла далеко не самая безупречная репутация. — Малфой, ты бы не мог сделать мне небольшое одолжение?

— Что-что сделать, Поттер? — сначала он дернул бровями и с некоторым отвращением посмотрел на нее, а затем фыркнул. Скорее всего, он оказался поражен ее наглостью.

Еще бы! Какая-то гриффиндорка, ко всему прочему, с фамилией Поттер посмела попросить о чем-то его, неподражаемого красавца-слизеринца и аристократа в n-ом поколении. Глупо и наивно полагать, что он откликнется, но отступить будет еще позорнее.

— Ты слышал. Могу я попросить тебя... занести одну книгу в… — Лили замялась и перешла на шепот, — в запретную секцию?

Казалось, теперь Малфой был заинтригован, на лице его появилась ухмылка. Самая дурацкая ухмылка, которая только может быть. Да, он был готов поиздеваться над нею.

— То есть ты сперла из запретной секции некую книжонку, и намекаешь, что я должен положить ее обратно?

Лили вдруг стало противно, что она попросила именно его. Хотя прекрасно понимала, что любой бы на месте Малфоя подумал точно так же. Но вдруг ему вздумается растрепать об этом на весь замок?

Лили собрала всю волю в кулак и с решительностью заглянула в его глаза.

— Я не воровала ее, — твердо произнесла она. — И я не намекаю, черт подери. Ты поможешь мне или нет?

— Ну, не знаю… — сделал вид, что задумался, Малфой. — Тогда, может, скажешь, откуда она у тебя?

— Я не знаю, — уже сквозь зубы ответила Лили. — Я сегодня нашла ее у себя в комнате.

— А затем вдруг решила, что она из запретной секции? Не смеши меня, Поттер. Лапшу на уши будешь братцу своему вешать. Ты ее стащила, просто признайся.

Отсутствие контраргументов и доказательств жутко угнетало Лили. Ей совершенно нечем было оправдать себя. Объяснять ему бессмысленно, а признаться в том, чего ты не совершал, значит изменить себе.

— Ну и что ты молчишь, Поттер? — насмешливо спросил он. — Хотя бы покажи, что за книга. Ну?

Лили еще крепче прижала «Сборник» к груди.

— Нет. Сначала пообещай, что занесешь ее.

— Ага, и стать твоим пособником? Ты смешная, Поттер, — продолжал издеваться он. — И наивная.

Ей надело унижаться перед ним.

— А ты просто блудливый и невоспитанный слизняк, Малфой, — с ненавистью выплюнула она.

— Блудливый и невоспитанный? — подняв брови, переспросил он. — Слизняк?

— Да!

Лили резко развернулась и зашагала прочь от Малфоя, осуждая себя за то, что за каким-то чертом решила обратиться к этому напыщенному павлину, который, наверное, только и умеет, что издеваться да набивать себе цену. А, ну еще и трахать всяких шлюшек в туалете.

И о чем она только думала? Что он действительно согласится помочь? Пфф!

Вылетев из библиотеки, она запихнула «Сборник грехов» в сумку. Пусть не вернула книжку сегодня, но она найдет способ это сделать. В конце концов, можно попытаться уговорить кого-нибудь из преподавателей подписать разрешение. Придется соврать, но все лучше, чем хранить книгу из запретной секции у себя.

Лили зашла в гостиную Гриффиндора и пробежалась глазами по присутствующим в надежде найти Клару или Хьюго. Но она увидела лишь брата, который стоял у окна, беседуя с милой сестричкой Маклаггена. Отношения с ней у Альбуса складывались гораздо лучше. Сабрина знала много о квиддиче и популярных командах, поэтому запросто могла поддержать беседу об этом. Что ж, мальчики в Хогвартсе в восторге…

Пытаясь вести себя по-будничному, Лили кивнула брату и решила пройти в свою комнату.

Она сняла мантию и присела на кровать, пытаясь придумать, как ей избавиться от книги. В какой-то момент ее взгляд зацепился за сумку, что она оставила на полу, и Лили подорвалась к ней, затем достав «Сборник». Коснувшись ладонью слегка шершавой поверхности и проведя по ней, она всматривалась в буквы в названии.

Лили захотелось открыть книгу.

Желание оказалось настолько велико, что еле хватало сил сдерживаться. Кривить душой бесполезно — ей хотелось этого еще там, в запретной секции. И если тогда преодолеть искушение было несложно, сейчас она почти готова сделать это.

Она схватилась за край твердого переплета и медленно и осторожно подняла его…

— О, как хорошо, что ты здесь! — дверь внезапно распахнулась, и она услышала звонкий голос Клары.

Дернувшись от испуга, Лили захлопнула так до конца и не открытую книгу и инстинктивно спрятала ее за спину.

— Что это у тебя? — поинтересовалась Клара, нахмурившись.

— Ничего, просто книжка, — ответила она, стараясь придумать, как отвлечь подругу. — Хочешь шоколад?

— Шоколад? — нерешительно спросила Клара, раздумывая. Лицо ее выражало сплошные противоречия. — Пожалуй, нет, Лили. Я как раз хотела поговорить об этом…

Она прошла к кровати и присела рядом, опустив глаза на пальцы, которыми теребила подол юбки.

— Я знаю, это может прозвучать странно… — начала Клара, и Лили приготовилась внимать каждому слову. Судя по всему, дела были плохи. — Возможно, ты не заметила, но сегодня я очень много ем, понимаешь? Не могу без еды.

Лили чуть не закатила глаза. Она было подумала, что случилось что-то страшное, а Клара всего-навсего решила в который раз пожаловаться на одно и то же!

— Ты серьезно? Опять?

— Лили, это не как всегда… Это что-то другое… Это не просто желание, это словно нескончаемая жажда.

Она пыталась решить, насколько серьезны были тревоги Клары на этот раз.

— Мне плохо, но я хочу этого. Ты говорила про шоколад?

С беспокойством посмотрев на нее, Лили подвинулась поближе и коснулась ее плеча.

— Тебе просто нужно держать себя в руках. Воздерживаться…

— А если я не могу? — повернув голову к ней, спросила Клара. — Сегодня это непросто и хуже в сотни раз.

— Ты сможешь. Ты взволнована этим, поэтому ты сможешь, — Лили погладила ее по плечу. — Отвлекись и не думай о еде столь часто.

Клара закивала, соглашаясь.

— Спасибо, Лили, — грустно улыбнулась она и пару секунд подержала ее за руку, а затем встала. — Я пойду. Надо найти Кэндис и отдать ей письмо от мамы…

Лили проводила взглядом Клару и задумалась. Что же с ней происходило? Сегодня она так расстроена из-за своей привычки. И настолько обеспокоена... Странно видеть ее в таком состоянии.

Вздохнув, Лили поднялась с кровати. Позади что-то свалилось, и она повернулась, чтобы посмотреть. Оказалось, это был «Сборник», о котором она успела забыть. Вот бы он исчез так же внезапно, как появился. Лили еще раз тяжело вздохнула и нагнулась, чтобы взять и спрятать его подальше, но не успела. Книга внезапно раскрылась, и Лили чуть не отскочила. Словно невидимая рука пролистала пару страниц, дабы показать ей что-то.

Широко распахнув глаза, она поняла, что не в силах даже пошевелиться — тело сковал неимоверный страх, от которого, казалось, вряд ли избавиться.

Страница была почти полностью заполнена. Лили посмотрела на заголовок, что был написан огромными и аккуратно выведенными буквами.

«ЧРЕВОУГОДИЕ».

Как только она прочла надпись ниже, ее настиг приступ паники. Это были имя и фамилия.

«Клара Фергюсон».

Она кричит, что есть сил, окруженная огнем. Языки пламени пугают, стремительно приближаясь и окружая со всех сторон. Она кричит в надежде, что кто-нибудь услышит и поможет. Она поднимает голову и видит над собой кроваво-красное небо. Тревога настигает, застилая разум — остается лишь животное чувство страха, и она падает на колени, охватывая себя руками и рыдая. Она чувствует подступающий жар пламени и молится, чтобы ужасный голос оставил ее в покое, чтобы не мучил ее вновь.

— Девочка жаждет наслаждения…

В ушах звенит страшный рев, словно несколько голосов сливаются в один: едкий, жуткий и в то же время ехидный. Он воплощение злого могущества.

— Девочка мнит свой животик центром мироздания… и не может отказать ему в желаниях…

Она закрывает ладонями уши и кричит, что не хочет этого слышать. Это не спасает — в ее голове он зазвучал только ярче и мучительнее.

— Девочка… смертный грех. Девочку… захватит ад.

— Нет! — из последних сил закричала она. — Нет! Нет! Нет!

Глаза ослепило дневное солнце, когда Лили распахнула их и вскочила с кровати. В комнате будто до сих пор стояло звонкое эхо от ее криков. Она делала тяжелые и быстрые вздохи, пытаясь прийти в себя. Напряжения было не выдержать — по лицу Лили скользнула крупная слеза, а потом еще одна…

— Мерлин, что это… — заикаясь, говорила она. — Что это, черт возьми?!

От злости и непонимания она стукнула по матрасу, но легче не стало.

Ночью она так и не выспалась, но лучше не ложилась бы спать и днем. Страшный голос снова мучил ее во сне, цитируя запись из «Сборника грехов».

Вчера Лили прочла открывшуюся страницу всего один раз, а затем захлопнула книгу и швырнула об стенку. Каждое слово, каждая строчка будто навсегда впечатались в сознание. Отныне она не могла выкинуть запись из своей головы — она постоянно преследовала ее в мыслях, а теперь и в кошмарах…

Лили кинула взгляд на книгу. Она ненавидела ее и мечтала, чтобы «Сборник» сгорел дотла. Чтобы от него ничего не осталось.

Она понимала, что беспокойство Клары и ее страсть к еде связаны с книгой. Это ее грех. Но она не могла настолько предаться ему! «Сборник» посодействовал этому!

Но как?

Кто вписывал страшный приговор в эту книгу? Кто «наградил» Клару чревоугодием?

Лили также волновало и то, почему почерк был так похож на ее собственный? В какие игры играет с ней эта книга? И как ей противостоять?

Да, необходимо бить тревогу. Что будет, если пролистать «Сборник» дальше? Чьи еще имена она увидит?

Лили содрогнулась всем телом. К горлу подступил ком. Страшно представить, что хранит эта книга. Вчера она так и не осмелилась открыть ее и прочитать дальше. Повернув голову к заправленной кровати Клары, она испытала чувство вины. Она сама вошла в запретную секцию, сама решила узнать название книжки, что затем оказалась у нее на руках, сама так и не нашла способ избавиться от нее… Теперь на душе было гадко и тревожно.

До самого вечера Лили не спешила пересекаться с Кларой, потому как не знала, как смотреть ей в глаза, ведь буквально вчера она поведала ей о своих переживаниях. Утаить от нее — значит в какой-то степени предать. И Лили не могла держать это в себе. Ей хотелось поделиться хоть с кем-то.

Перед ужином она попыталась разыскать Хьюго, но кузена нигде не было. В расстроенных чувствах она зашагала к Большому залу. А, войдя, поразилась тому количеству студентов, что столпились примерно у середины стола Гриффиндора.

— Что случилось? — спрашивала она у ребят, но почти все только с усмешкой указывали в сторону стола.

То, что Лили увидела, когда протиснулась через толпу, повергло ее в шок. Клара сидела за столом, обложившись десятком тарелок с разнообразными блюдами и буквально сметая все, что лежало на столе, позабыв об элементарном этикете — воспользоваться столовыми приборами. В одной руке ее была жареная куриная ножка, от которой она с остервенением откусывала, а в другой — бокал с каким-то напитком. Она поднесла его к губам, чтобы испить. Не иначе как ее мучила жажда, ибо за раз она смогла осушить целый бокал. Красного цвета жидкость лилась мимо рта, растекаясь по подбородку и шее, запачкав блузку и жилетку. Она зацепила со стола что-то еще, пока вдруг не замерла, схватившись за живот. Она попыталась встать, но у нее не получилось. Ей было больно…

Лили слышала лишь смех, что уходил на фон, когда как ее взгляд все это время был прикован к Кларе. Мерлин, что с ней такое?

Растолкав еще несколько человек, Лили бросилась к Фергюсон, которая согнулась, не в силах пошевелиться.

— Клара, что с тобой? — обеспокоенно спросила она. — Что? Тебе нужно в Больничное крыло. Клара, ты слышишь?

— Лили, я не доела пасту…

О, Мерлин!

— Клара… Кто-нибудь позовите преподавателей! — закричала Лили, но через пару секунд она уже увидела подоспевшего к ним профессора Талли. Она сразу узнала его из-за перевязанной руки.

— Что происходит?

— Ей плохо, — быстро среагировала Лили. — Нужно отвести…

Но она не договорила, так как профессор вмиг взял ситуацию в свои руки и, взмахнув палочкой, левитировал Клару из Большого зала. Лили еле поспевала за ним.

Она никак не могла осмыслить то, что только что увидела. Это было отвратительно. Клара, ее замечательная подруга, вела себя как голодное животное! Все смеялись над ней… А она словно не замечала ничего…

Ничего… Кроме еды.

Лили пребывала в ужасе от увиденного. Она не была готова поверить собственным глазам.

Профессор Талли велел ей ждать в коридоре и пока не крутиться возле однокурсницы, мешая мадам Помфри выполнять свои профессиональные обязанности. Она не могла ни возразить, ни согласиться — дар речи будто покинул ее. Профессор скрылся в Больничном крыле, в то время как Лили зашагала туда-сюда по коридору, не находя себе места.

Она винила во всем «Сборник» и мысленно покрывала его всеми чертями. До чего все дошло! Клара одержима едой. Ей было больно, но она сказала, что не доела пасту… Лили схватилась за голову. О Мерлин, что же она наделала?

— Эй, Поттер!

Она пару раз зажмурила глаза, чтобы справиться с навернувшимися слезами, и повернулась на оклик.

К ней вышагивал Малфой. Интересно, он проходил мимо или решил найти Лили целенаправленно? Его хитрое и довольное лицо говорило о том, что ей явно предстоит услышать что-то неприятное. Она не жалела, что оскорбила его в библиотеке вчера, и, возможно, была готова держать ответ, но… Не сейчас.

В данный момент ее заботило состояние Клары и «Сборник». Ни на что другое сил уже не было…

— Что тебе от меня нужно? — спросила Лили, когда Малфой остановился в шаге напротив.

С несколько секунд он пристально смотрел на нее. От его пронизывающего взгляда по ее коже забегали мурашки. Отклонив голову слегка вбок, он, наконец, заговорил:

— Знаешь, Поттер, мне показалось, мы не договорили. В библиотеке.

— А мне показалось, я дала понять, что нам с тобой больше не о чем разговаривать, — зло уставившись на него, прошипела Лили. — Убирайся.

Он дернул одной бровью и ухмыльнулся.

— Да? — с намеком на удивление произнес он. — Набралась смелости, чтобы приказывать? — Он нагнулся к ее уху и прошептал: — Так наберись смелости признаться, что ты украла книгу, Поттер.

Он выпрямился, наслаждаясь выражением ее лица. Лили прекрасно понимала, что он собирается сделать.

Интересно, все эти девчонки, что так вздыхают по этому «красавчику», знают, каким мерзким и скользким он может быть? Знают, скольких он соблазнил? Знают, что он ведет себя как корыстный ублюдок, дабы потешить самолюбие и напакостить.

— Я не крала ее, тебе еще раз сказать? — ноздри Лили невольно расширились от злости.

— Мне нет до этого дела, — просто ответил он.

— Тогда что тебе надо от меня? Извинения? Хорошо. Прости, что была честна с тобой и сказала правду в лицо. Ты действительно такой для тех, кто не предан мысли о твоем очаровании. Извини, если задела твою ранимую душу. И если она вообще у тебя есть…

Лили сделала резкий вздох, когда Малфой схватился за ее запястье и крепко сжал.

— У тебя было время, чтобы об этом подумать, Поттер? Польщен, — с сарказмом произнес он. — Надеюсь, ты также хорошо подумала, что можешь предложить мне. За свой секрет.

Она раскрыла рот, не зная, что сказать. Лили догадывалась, что он будет шантажировать ее, но как жестоко и расчетливо он говорил об этом.

— Хочу узнать, насколько ценна эта книга и на что ты готова пойти ради того, чтобы никто не узнал о твоем грешке.

Лили содрогнулась.

— Да, Поттер, я уже вижу в твоих глазах согласие на любые мои условия.

— Пошел ты к черту, Малфой, — медленно произнесла она, пытаясь сохранять самообладание.

На его сосредоточенном недавно лице вдруг появилась ухмылка.

— Мисс Поттер?

Малфой поднял глаза, посмотрев на окликнувшего Лили преподавателя, а затем ослабил хватку. Она вырвала руку из его ладони и повернулась к профессору Талли, поспешив опустить рукав мантии, дабы скрыть побелевшую кожу.

— Все в порядке? — спросил он, сверкнув глазами на слизеринца. — Мистер Малфой, вы пришли кого-то навестить?

— Нет, профессор, — ответил он, а затем перевел взгляд на Лили. — Всего доброго.

Когда Малфой зашагал прочь, она опустила глаза, пытаясь совладать с собой. Он стал еще одной проблемой, свалившейся на нее. Но она должна успокоиться. Ей нужно только вытерпеть и просто пережить все это.

— Вы хорошо себя чувствуете, мисс Поттер?

Голос преподавателя незаметно вторгся в ее нерадостные мысли.

Подняв голову, Лили увидела обеспокоенный взгляд своего декана. Профессор Талли никогда не церемонился со студентами и, по обычаю, был строг с ними, однако это не мешало проявлять к ним свою чуткость и заботу вне занятий.

— Я хочу увидеть Клару, сэр.

Его ярко-голубые глаза, казалось, могли проникнуть в душу, обосноваться в ней и порыться, словно неторопливый вор. Профессор Талли смотрел на нее, и Лили думала, как побороть неловкость. Он знал ее как старательную и не доставляющую проблем студентку, но если вдруг он узнает о «Сборнике», она резко падет в его глазах. Лили вовсе не хотела терять уважения преподавателей…

— Разумеется, мисс Поттер. Это можно будет сделать, как только я задам вам пару вопросов.

Она напряглась, но пыталась не подавать виду.

— Вы хорошо знаете мисс Фергюсон. Если не ошибаюсь, вы называете себя подругами. Я хотел бы узнать, не замечали ли вы что-то странное за ней в последнее время?

Лили покачала головой, тем самым солгав.

— У вас есть предположения, почему мисс Фергюсон повела себя так на ужине?

— Клара всегда беспокоилась за свои желания в отношении еды, профессор. Но никогда еще это не перерастало в такое… Такое недоразумение.

— Недоразумение? — переспросил он. — Мисс Поттер, она одержима едой. Она только что пять раз просила меня вернуть ее в Большой зал. Мадам Помфри констатировала переедание. Это значит, что ее желудок заполнен, вы же понимаете. Она ничего не хочет слышать, а попытки внять голосу разума ни к чему не привели. Мадам Помфри обеспокоена ее здравием и намерена продержать в Больничном крыле несколько дней. Если так продолжится и дальше, если мисс Фергюсон не усмирит свои желания, мадам Помфри будет вынуждена… — профессор Талли сделал паузу, взгляд его незаметно стал взволнованным за время речи. — Отправить ее в больницу Святого Мунго.

Глаза Лили расширились, когда она услышала это. В больницу? Нет! Клара не больна, это все «Сборник». Из-за него она постоянно думает о еде.

— Как бы прискорбно это ни звучало, но это так, мисс Поттер.

Лили не верила. Они не могут отправить Клару в Мунго как умалишенную. Это же просто… немыслимо! Клара здорова…

— Мисс Фергюсон точно не делилась с вами ничем? Какие-нибудь опасения? Мадам Помфри никак не может выяснить причину. Ваша подруга не находится под действием зелья или заклинания, но тем не менее ее рассудок…

— Профессор… — Лили перебила его в порыве рассказать все о «Сборнике грехов». — Я…

— Что, мисс Поттер? Вы что-то вспомнили?

Лили замерла, не в силах сделать даже вздоха.

— Да… Вчера она сказала мне, что не может контролировать себя в приемах пищи. Точнее, что ей становится сложно.

— Это все?

Лили кивнула, выдерживая его насторожившийся взгляд. Она знала, что в прошлом профессор Талли был мракоборцем, и, скорее всего, отметил, что она о чем-то умолчала.

— Что ж, будьте осторожны, мисс Поттер.

На этом он покинул ее. Лили подождала с несколько секунд, а затем выдохнула. Она чувствовала облегчение, за которое ей было стыдно. Утаивая информацию о «Сборнике», она, возможно, делает хуже Кларе. Тогда почему она ничего не сказала профессору? Струсила?

К горлу подступил ком, она немного постояла у дверей Больничного крыла, не решаясь войти. Когда она все-таки сделала это, то сразу услышала голос мадам Помфри.

— Лежите спокойно, мисс. Если ваш желудок вдруг лопнет, никто не обрадуется.

— Я хочу на ужин. Почему вы меня не пускаете? Я хочу… О, Лили! Как хорошо, что ты тут! Ты не принесла мне ничего из еды? — спросила Клара, маниакальным взглядом смотря на нее.

Опешив, Лили посмотрела на мадам Помфри, которая только печально закивала, а затем удалилась, оставляя их наедине. Лили прошла к Кларе и присела на край кровати, пока не решаясь взглянуть подруге в глаза.

— У тебя точно ничего нет?

— Клара, — Лили повернулась к ней. На глазах навернулись слезы, — прости меня.

Она сорвалась с места и, подвинувшись, обняла ее.

— Ладно, не переживай так, Лили, я что-нибудь придумаю. Сбегу ночью на кухню…

От ее слов она всхлипнула. Слезы душили, сдерживать их становилось сложнее. Во что превращалась ее подруга?

— Мерлин, отпусти меня, пожалуйста, мой желудок…

Отстранившись, Лили взволновано посмотрела на нее. Клара положила руку на живот и скривила лицо, укладываясь на подушки и прикрывая глаза.

— Я как беременный нюхлер, — усмехнулась она.

— Ты помнишь, что говорила мне вчера?

— Не напоминай, я несла такую чушь… — зевнув, произнесла Клара, вероятно, засыпая.

— Ты помнишь, что я тебе сказала? — сжав ее ладонь, спросила Лили. — Ты помнишь мой совет?

Но Клара уже спала и ничего не слышала. Вздохнув, Лили встала, еще раз окинув подругу взглядом.

Сразу после Больничного крыла, она направилась в гостиную Гриффиндора в надежде найти Хьюго и сообщить о Кларе.

Может, нужно молиться за ее здравие? Иначе как справиться с кознями этой дьявольской книги?

«Или рассказать профессору Талли», — вдруг подумала Лили, но всем своим нутром противилась этой мысли, не понимая, почему. Их декан преподавал Защиту от темных искусств и наверняка нашел бы решение... Если бы только она набралась смелости...

Минув портрет Полной Дамы, Лили сразу начала искать глазами рыжую макушку кузена. К ее счастью, Хьюго сидел у камина, наблюдая за огнем. Не видя никого, она дошла до него и поздоровалась. В его некогда счастливых глазах теперь никто не нашел бы и толики энтузиазма…

— Ты слышал про Клару?

— Нет, — покачал головой Хьюго, не отрывая глаз от огня.

Лили ждала, пока он поинтересуется, но, видимо, он даже не планировал.

— Клара в Больничном крыле, Хью, — сказала она, пытаясь заметить хоть каплю участия с его стороны. Но ничего такого не было. — Ты сегодня пропустил Трансфигурацию, а вчера Защиту. Не сдал эссе и получил «тролля» по Заклинаниям. Что с тобой?

Она и предположить не могла, что расставание с девушкой так повлияет на него. И ее почти всегда жизнерадостный кузен вдруг так раскиснет и опустит руки. Лили хотела понять его, проявить сострадание, вот если бы он только оказался более разговорчив...

— Ты скажешь?

Но Хьюго лишь пожал плечами.

— Хватит вести себя как овощ! — не выдержав, закричала Лили, обратив на себя внимание ребят, находившихся в гостиной. — Мир стоит и не рухнул, Хью. Твоя Джиллиан просто посмеялась над тобой. Забудь о ней и перестань наводить на себя меланхолию.

— Не надо, Лили.

Еще чуть-чуть и она бы зарычала от негодования.

— Ты меня раздражаешь. Клару, возможно, отправят в больницу, а ты сидишь тут и разводишь нюни… Страдалец, гигантский кальмар тебя сожри!

Лили поднялась и устремилась к коридору. Ох, как же все достало! Кто бы дал ей сил, чтобы справиться…

Чертова книжка.

Клара, угодившая в Больничное крыло.

Шантажирующий Малфой…

А теперь еще и Хьюго!

О Мерлин, кто дарует ей сил и терпения, чтобы справиться со всем? Нервы уже на пределе, а что будет дальше?

Если все продолжится в таком же духе, ей и самой светит Мунго.

Нужны решительные действия.

Небо заволокли тучи, не пропускающие ни единого луча солнца. В эту субботу погода стояла пасмурная, все ожидали дождя, что грозился обрушиться на и без того промозглую землю. В воздухе ощущались холод и сырость. Стойкие хаффлпаффцы решили не отменять тренировку и продолжали оттачивать выбранную тактику, несмотря на то, что время близилось к самому разгару обеда.

Но Лили не обратила на поле почти никакого внимания, быстрым шагом преодолевая расстояние от замка до Запретного леса…

Она вряд ли рассчитывала, насколько идеальным было выбранное ею время. Как только Лили осмелилась открыть сегодня «Сборник», единственное, что она знала, когда увидела следующую запись — то, что она хочет разорвать эту гадкую книгу на мелкие кусочки и выбросить в воды Черного озера, а еще лучше сжечь, оставив только пепел.

Нет, она ни за что не вернет ее в запретную секцию. Она уничтожит ее. Сейчас же.

Окрестности замка очень быстро проносились перед глазами. Подобравшись к лесу вплотную, Лили увидела только узкую и слегка заросшую тропинку. Она была намерена войти в Запретный лес, ибо должна сделать это там, где ее никто не увидит, где она сможет уничтожить эту мерзость.

Бурлящий в крови адреналин помогал забыть о страхе, именно поэтому она до конца не осознавала опасности. Но даже при таком раскладе смелости не хватило надолго. Лили шагнула на тропинку, оглядывая стволы часто расположенных деревьев. Их густые кроны пропускали совсем мало света. Она сделала глубокий вздох и зашагала дальше, внимательно прислушиваясь к звукам леса. Пока что все было спокойно, и Лили смогла немного расслабиться.

Она не собиралась заходить вглубь, поэтому вскоре остановилась и сошла с тропинки. Быстро сориентировавшись, она достала из сумки «Сборник грехов» и положила его на поросший мхом пень, затем достав из кармана палочку. Лили с опаской глянула вокруг — никого не было. Нужно поскорее покончить с этим и убраться прочь.

— Инсендио! — крикнула она, направив палочку на «Сборник грехов» и наблюдая за тем, как книга мгновенно воспламеняется.

Лили часто задышала. Она, наверное, и дальше продолжила бы с удовольствием наблюдать за тем, как языки пламени постепенно охватывают весь «Сборник», если бы где-то в стороне не услышала громкий хруст. Она резко повернулась на звук, но ничего не увидела.

Лили попятилась назад к тропинке, не перестав оглядываться. Кто находился здесь еще? Она никого не видела, но зато вновь и вновь слышала шуршание опавших листьев и хруст. На этот раз на глаза попался высокий куст, стоявший неподалеку и по правую от нее сторону. Ветки на нем задрожали, как если бы кто-то мучился в попытках пробраться через него.

Не дожидаясь, что может оттуда появиться, Лили стартовала к замку, даже не бросив взгляда на полыхающую книгу. Она надеялась, что к тому моменту «Сборник» сгорел хотя бы наполовину и успеет догореть полностью, когда она будет уже у замка, и что из-за него не случится пожара.

— Черт! — ругнулась Лили, когда капли дождя неожиданно ударили по щекам.

«Он догорит», — пыталась уверить она себя, пробегая ворота. «Он догорит».

Она шагала по пустым коридорам замка, в то время как снаружи, яростно забив по земле и камню, стремительно расходился дождь. Лили остановилась, чтобы взглянуть в сторону Запретного леса…

С книгой покончено.

Она сорвалась с места, побежав к Больничному крылу и даже не пытаясь придерживать полы развивающейся мантии.

Все должно прекратиться, разве не так? К Кларе должен вернуться рассудок.

Она остановилась, столкнувшись в проходе с мадам Помфри, и с надеждой посмотрела на нее. Но ее печальный взгляд говорил обо всем.

Лили сделала шаг назад, пропуская женщину и рассеянно смотря перед собой.

Минутное ликование, эйфория от зажегшейся надежды… все развеялось. Неужели, уничтожив «Сборник», она нисколько не помогла Кларе? И тому, кто был в нем еще…

В сердце билась тревога — она чувствовала за собой ответственность. Должен же быть выход! Все не может остаться так. Нет…

Лили шагнула в комнату, услышав женский голос, больше походивший на шипение.

— Я говорю тебе, Клара… Нет, я тебе приказываю… Приказываю перестать так себя вести. Ты опозорила меня. Опозорила, понимаешь? Все только и говорят об этом. Ты ведешь себя как мерзкая свинья!

Сделав пару шагов, Лили увидела девушку, стоящую напротив кровати. Это была Кэндис, сестра Клары. Ее длинные каштановые волосы были аккуратно убраны за спину, а идеальной прямой осанке оставалось только завидовать или восхищаться. Однако сейчас Кэндис явно пребывала в ярости.

— Ты не можешь указывать мне! — воскликнула Клара, но, заметив Лили, перевела взгляд.

Повернувшись, Кэндис тоже обнаружила ее. В глазах слизеринки читалось отвращение.

— Я уже сообщила маме. Надеюсь, она обрадуется, что спихнет одну из дочурок в Мунго, — бросила она напоследок и поспешила покинуть комнату, едва задев Лили плечом.

Обе посмотрели Кэндис вслед. Лицо Клары было, как никогда, хмуро, когда Лили повернулась к ней.

— Ты по-прежнему думаешь, что тебя в чем-то ущемляют?

Клара опустила глаза, сжимая в ладонях одеяло.

— Я уже ничего не знаю! — воскликнула она. — Какого черта я это делаю? Что со мной происходит, Лили?

Неужели она начинала осознавать, что творила последние два дня? Присаживаясь на кровать, Лили не спускала с подруги внимательного взгляда. Может быть, сожжение «Сборника» все же повлияло на нее?

— Я уже не могу, — сказала Клара со стоявшими в глазах слезами. — Но постоянно хочу этого.

— Будь сильнее своих желаний, — сказала Лили. — Ты должна взять над этим контроль.

Клара закрыла глаза, и вырвавшиеся слезы прочертили дорожки на щеках.

Как еще помочь? Возможно, любые слова ничего для нее не значили, но она видела, насколько Кларе плохо, видела муку в ее глазах. Несмотря на все, Лили не покидали надежды на то, что от греха можно избавиться и самостоятельно. Нужно просто бороться с ним. Впрочем, легко думать об этом, когда сам не находишься на месте жертвы этой чудовищной книги.

— Обещай мне, что ты постараешься?

— Я постараюсь, Лили, — закивала Клара и аккуратно схватила ее ладонь. — Я не хочу в Мунго. Там все время будут следить за мной, и я не смогу… — она осеклась, широко распахнув глаза, видимо, и сама испугавшись того, что хотела произнести.

— Есть, когда тебе захочется? — спросила Лили, вырвав свою руку из ее ладоней, и покачала головой, хоть и видела стыд на лице подруги.

Она встала, собираясь уходить.

— Мне жаль, Клара. Но только ты сможешь помочь себе. Собери всю свою волю, — твердо сказала Лили. — И борись с этим.

Она покинула Больничное крыло, отметив, что в мыслях, как всегда, не было порядка.

Страшно.

Что, если грех, записанный в «Сборник» — это как пожизненное клеймо? Вдруг Клара так и не избавится от него? Лили вспомнила страшные слова из книги: «Девочку захватит ад». Она вздрогнула. Это же не значило, что она умрет? Нет?

Попадавшиеся по пути ребята, здоровались с ней, но она была слишком рассеянна, чтобы ответить вовремя. В один момент на глаза попался Маклагген, прижавший свою девушку к стене. Лили еле удержалась, чтобы не сморщиться, и поскорее прошла мимо.

Собираясь повернуть к лестнице, в конце коридора она увидела Малфоя, волосы и одежда которого насквозь промокли. Он прямо на ходу снимал с себя мантию, ровно и быстро вышагивая в сторону Лили.

Она знала, что не сумеет завернуть к лестнице и не пересечься с ним. Однако, проходя мимо, он лишь одарил ее презрительным взглядом и пошел дальше, в то время как она с облегчением выдохнула.

* * *

В гостиной Слизерина стоял гул от переговаривающихся студентов. Из-за непогоды все были вынуждены оставаться в замке, поэтому большая часть слизеринцев проводила время именно здесь.

Скорпиус вошел в гостиную с абсолютным отсутствием настроения. Он медленно обвел взглядом всех девушек, находившихся тут, в поисках Катрины.

Харпер о чем-то щебетала со своими подружками — Арлин Пьюси и Сандрой Эйвери. Боковым зрением она все же заметила Скорпиуса и повернулась, улыбнувшись ему. Он заиграл скулами, не спуская с нее взгляда, и она, слава Мерлину, поняла, что нужно все-таки подойти.

— Где ты шлялся, что так промок? — спросила Катрина, оглядывая его с ног до головы. В руках Малфой держал насквозь промокшую мантию, с которой даже стекали капли воды.

— Вряд ли ты это заметила, Харпер, но за окном дождь, — с сарказмом произнес Скорпиус. — Где я, по-твоему, мог промокнуть?

Катрина отвела обиженный взгляд в сторону, нервно теребя пальцами локон волос. Не найдя, чем возразить, она только и могла, что молчать и перестать смотреть на него. Иногда Скорпиусу становилось даже жалко ее, но он по-своему ценил эту девчонку, что была на год младше и привязалась к нему еще со второго курса. Все это время она была ему преданна, и он нашел в ней надежного союзника.

— Ты узнала? — спросил Скорпиус, повернув ее голову так, чтобы она смотрела ему в глаза.

Катрина вздохнула и небрежно убрала его руку со своего лица.

— Да, — устало произнесла она. — Говорят, ее отправят в Мунго.

— Это точно?

Пожав плечами, Катрина прислонилась к стене. Волнистые светлые волосы рассыпались по плечам.

— Это из-за того, что она помешалась на еде. Ты же видел, что было вчера на ужине?

— Да, жалкое зрелище, — хмыкнул Скорпиус, посмотрев на студентов в гостиной. Пьюси и Эйвери кидали на него загадочные взгляды, изредка перешептываясь. Он был уверен, что одна из них желает переспать с ним. Но он выберет сам.

— Ты так и не сказал, зачем тебе это? Положил свой похотливый глаз на Клару?

Скорпиус усмехнулся.

— Нет, ее сестричка мне нравится больше.

Катрина откашлялась и ткнула его локтем в бок. Кэндис как раз вошла в гостиную и собиралась пройти мимо них.

— Ты когда-нибудь уймешься? — спросила она, ни на секунду не задержавшись возле них.

— Ты прекрасно знаешь, когда, — ответил Скорпиус, а затем все-таки заметил лукавую улыбку на лице Кэндис, что поворачивала в коридор.

Он перевел взгляд на Катрину и увидел ее нахмуренные брови.

— Не могу поверить, что ты запал на нее. Она же грамотный букмекер. Просто обманщица!

— Тебе точно шестнадцать, Харпер? — спросил Скорпиус, еле удержавшись от того, чтобы не закатить глаза. — Меня не интересует ее «честность», а также другие весьма сомнительные качества. Я просто хочу ее тра…

Катрина вытаращила свои и без того большие глаза, поспешив закрыть ладошками рот Скорпиуса.

— Какой ты гавнюк! Ты же знаешь, я ненавижу это слово.

Он ухмыльнулся, когда она убрала ладони и стукнула его по плечу.

— Просто ужас! — продолжила сокрушаться она. — Все, пошел вон отсюда. Полигамное животное.

Скорпиус от души рассмеялся и обошел Катрину. Он на секунду задержался, чтобы сказать:

— Зайди ко мне перед сном.

Она кивнула, а он направился в свою комнату, чтобы, наконец, принять душ и надеть сухую одежду.

Скорпиус фыркнул. А все эта Поттер, что ни с того ни с сего разожгла в нем интерес своей долбаной книгой. Он вспомнил, с какой убеждающей интонацией она внушала ему, что не украла ее, и фыркнул еще раз. Излишне говорить, что он ей не верил. Оставалось только удивляться ее театральным способностям.

Скорпиус не знал, как назвать это: удача или совпадение? Волею случая он сегодня стоял неподалеку от ворот и увидел, как Поттер вылетела из замка, словно бешеная хвосторога. Он думал ровно секунду, прежде чем кинуться за нею вслед. Мерлин, кто бы мог подумать, что она не заметит слежки. Она бежала, даже не оглядываясь. Бежала в Запретный лес.

В какой-то момент Скорпиус подумал, что здравый ум вдруг покинул Поттер вслед за ее подружкой, и лишь, увидев, как она достает книгу из сумки, все стало ясным. Он был уверен, что это та самая книга, которую она так пеклась вернуть в запретную секцию.

Скорпиус стоял под струями душа, вспоминая отчаявшееся и испуганное лицо Поттер. Она убежала, оставив полыхающую на пне книгу. Огонь постепенно гас, оставляя ее почти нетронутой. А начавшийся внезапно дождь потушил последние языки пламени.

Выйдя из душа, Скорпиус прошел к столу. Он подвинул подобранную в Запретном лесу книгу ближе и открыл ее. Конечно, что мог содержать в себе «Сборник грехов», как не грехи? О, как интересно…

«ЧРЕВОУГОДИЕ

Девочка — смертный грех. Девочку захватит ад».

Скорпиус хмыкнул над совсем бесперспективным будущим Клары Фергюсон. Неудивительно, что Поттер грезила избавиться от книги.

Однако у него были совсем другие планы. Он обязательно напомнит о «Сборнике грехов» и потреплет ей нервишки за ложь. Ему принесет это огромное удовольствие, однако больше всего он хотел узнать о книге поподробнее. Скорпиус не оставит ей шансов — Поттер расскажет ему абсолютно все.

Все, что он захочет.

Перевернув страницу, он увидел еще одно имя и подумал, что это, должно быть, и стало последней каплей для Поттер. Если, конечно, она дорожила своими родственниками…

Скорпиус сосредоточился на мыслях о Катрине и ее, так называемой, лаборатории. Наверняка Харпер, как всегда, потеряла счет времени, колдуя над каким-нибудь зельем или прочитывая по сотню раз книжки со специфическим для сего учебного заведения содержанием.

Ожидание было коротким: через несколько секунд перед Скорпиусом уже появилась дверь, к которой он свободно шагнул, а затем оказался внутри. Катрина подняла на него безучастный взгляд, аккуратно помешивая что-то в котле, над которым клубился серый дымок. Кажется, она даже задержала дыхание.

— Три по часовой, пять против часов, три по часовой…

Скорпиус хмыкнул и, чтобы не мешать, огляделся. За столом, возле которого бормотала Харпер, стоял мягкий широкий диван. Катрина любила расположиться с комфортом. Впрочем, помещение было не таким большим, каким могло бы. Скорпиус пытался припомнить, почему Харпер так часто ошивалась в Выручай-комнате, существование которой обнаружила на четвертом или пятом курсе. Но ответ был прост: проворная и любопытная соседка, в детстве побежавшая смотреть, как умирает соседский мальчишка, дабы отныне видеть фестралов. Она совала свой нос, куда только можно. Однажды Харпер «случайно» подпалила ей мантию, после чего та не разговаривала с ней пару недель. «Вот беда», — усмехнулся Скорпиус, вспоминая. И кто еще осмелиться сказать, что любопытство не грех?

Малфой вольготно расположился на диване, закинув ноги на высокий пуф и пытаясь не думать о грехах вообще. Не хотелось омрачать эту прекрасную ночь мыслями о какой-то книжке, пусть даже столь загадочной и опасной.

— Все, — прошептала Катрина, посматривая на зелье, прищурив глаза. — Кажется, идеально…

— Что это? — спросил Скорпиус без особого интереса.

— Неважно, — отмахнулась она, хватая полотенце и вытирая вспотевшие ладони. — Зачем ты сюда явился? Не мог подождать?

Скорпиус поднял одну бровь и сложил ладони на затылке.

— У меня свидание, — сказал он и взглянул на часы, висевшие на стене. — Через пятнадцать минут. Полагаю, непозволительно заставлять девушку ждать.

— Свидание? — фыркнула Харпер и отвернулась к столу, чтобы слегка прибраться. — Надеюсь, это не Кэндис Фергюсон… Фу…

— Что это? — приподнялся Скорпиус, посмотрев на то, что держала в двух пальчиках Катрина. — Хм, я думал, ты обожаешь крысиные хвостики.

— Ненавижу крыс, — прошипела она, быстро укладывая все в банку. — И Кэндис тоже.

Скорпиус почти закатил глаза. Вообще-то Харпер редко обосновывала свои чувства, да и он, признаться, не особо жаждал знать причину. Конечно, он часто прислушивался к ней, но это никогда не отменяло его планов.

— Давай, — внезапно сменила тон она, — говори, зачем хотел меня видеть, и проваливай к своим самкам.

Катрина помахала пальчиками в сторону двери. Скорпиус со всей серьезностью глянул на нее.

— Подумай над тем, чтобы посвящать парням больше времени, чем темным искусствам. Может быть, тогда ты станешь более спокойно к этому относиться.

Она, как всегда, промолчала и отвела взгляд. Разумеется, он был прав. Разве он может быть не прав? Он же чувствовал, что в ней кипит энергия, которую ей все-таки надо куда-то направить. А иначе общаться с мегерой, в которую она превратится, он попросту не станет.

— Я всего лишь хотел сказать, что откладываю наш разговор. Мне нужен твой совет, но он может подождать.

Скорпиус поднялся с дивана и зашагал к двери. Коснувшись ладонью ручки, он остановился.

— Прости, — бросил он и вышел.

Шагая к лестнице, он с каким-то несвойственным ему беспокойством подумал, что Харпер ведет себя не так, как должна вести себя девушка, которой скоро стукнет семнадцать. Она посвящает время темным искусствам и ближе, чем с ним, ни с кем не общается. Но ей это нравится.

Нравится быть для него полезной и нравится находиться под его защитой. Быть в фаворе у Малфоя означало ловить завистливые и осторожные взгляды. Ее считали особенной, ведь они не состояли в любовных отношениях, а друга ближе и лучше рядом с ним попросту не наблюдалось.

Скорпиус спустился до пятого этажа и, сделав пару шагов по коридору, остановился у стены, прислонившись к ней спиной и ожидая появления девушки, с которой договорился сегодня о встрече. Он редко связывался с гриффиндорками, но если такое все-таки случалось, то оно того стоило.

София Блау была его однокурсницей и на редкость знойной красоткой, которую не интересовали серьезные отношения. Может быть, поэтому он уже месяц исследовал вместе с ней закутки замка? И, судя по всему, скрываться от собирателей сплетен им удавалось весьма удачно, потому как Харпер до сих пор гадала, с кем у него интрижка на этот раз. А ведь у нее всегда был верный источник в лице Эйвери или Пьюси.

Услышав звук тихих шагов, Скорпиус усмехнулся. Она выглянула из-за угла, показав только половину лица и копну своих густых и светлых волос. Блау сделала шаг, и он увидел высокую в туфле на каблуке ножку, которую не могла скрыть короткая юбка. Покачивая бедрами, она медленно прошла к нему и положила руку на его грудь. Глаза смотрели испытывающе и игриво. Губы, имевшие форму сердца, могли в любую секунду сорваться в улыбку — пожалуй, это единственное, что портило созданный роковой образ.

— Я думаю, что знаю, почему мы встретились именно здесь, — сладко пропела она над его ухом, скользя ладонью от его груди по животу. — Ты хочешь, чтобы мы попробовали в ванне для старост?

— Весьма проницательно, София, — произнес он и, поймав ее руку, поцеловал в губы.

Он толкнул ее к стене и, несмотря на возмущенный стон, ни на секунду не мог оторваться от ее восхитительных и податливых губ. Ее тело отзывалось на малейшее прикосновение. Скорпиус отстранился, давая им обоим отдышаться.

— Пошли, — сказал он и, схватив ее за руку, потащил к комнате с ванной для старост.

Он произнес пароль и уже хотел войти, как вдруг она остановила его. В ее глазах царило желание и в то же время некое сожаление.

— Последний раз? — спросила она и закусила губу.

По его ненапряженному взгляду она поняла, что предположение верно. В следующую секунду Блау прильнула к нему и поцеловала. О Мерлин, он все-таки догадывался, что эти ночные встречи понравятся ей настолько, что она просто не захочет с ним расставаться. Впрочем, это было неизбежно. «Приятное и не более» нужно бросать тогда, когда успеваешь этим насытиться и до того, как оно успеет приесться.

Одной рукой Скорпиус открыл дверь, а другой — придерживал Блау за талию. Они ввалились в комнату, и он сразу прижал ее к холодному мрамору стены. Оторвавшись от губ и спускаясь к шее, он принялся расстегивать пуговицы на ее блузке.

— Малфой! — пронзительный возглас Блау эхом пронесся по всей комнате.

— Чего ты орешь? — недоуменно глянул на нее Скорпиус, выпрямляясь и видя застывший ужас в ее глазах. Она замерла и словно не могла ничего произнести.

— Там человек! — указывая за его спину, отчаянно закричала она, затем накрыв ладошкой рот. В глазах блестели слезы.

Скорпиус развернулся и в тот же миг распахнул глаза.

Нет же, черт…

В ванной лежал рыжеволосый парень с полузакрытыми глазами. Бледное лицо отчетливо выделялось среди смешанной с кровью воды.

— Быстро за Помфри! — громко сказал он, обернувшись. — Больничное крыло, София. Соберись. Живо!

Блау с паникой посмотрела на него, но все же сдвинулась с места и выбежала из комнаты, поспешно застегивая на себе блузку.

Скорпиусу казалось, что кровью наполнена вся комната. Ему думалось, что он потерял слишком много, что Хьюго Уизли уже умер.

— Эй, — сказал он, бросившись к нему и пытаясь вытащить из ванны.

— Я любил тебя… Я тебя любил… Ты не могла умереть, — вдруг забормотал он, и Скорпиуса посетило маломальское ликование. Уизли не был мертв.

Он вытащил его из ванной и накрыл полотенцем. Под левой рукой мальчишки медленно скапливалась темная густая кровь и растекалась по белому мрамору. Скорпиус схватился чуть выше запястья, пытаясь сжать покрепче, и приподнял его руку.

— Я приду к тебе… Скоро… Жди меня, — продолжал бормотать он, уходя в сон.

— Черт бы тебя побрал, Уизли.

Он был готов размазать его на квиддичном поле, но сейчас испытывал жалость. А также злость на человека, которого он найдет в первую очередь после того, как разделается со всем этим дерьмом.

Помощь подоспела вовремя. Мадам Помфри действовала оперативно и профессионально, и, слава Мерлину, без причитаний. Пару раз она попросила Скорпиуса помочь ей. София все это время стояла почти в дверях, чуть ли не плача. Она перевела взгляд к выходу, а затем на Малфоя, после чего в комнате появился профессор Талли…

* * *

Скорпиус бросил недовольный взгляд на Блау, которая, по всей видимости, до сих пор не отошла от шока. Разумеется, для девчонки увидеть воочию такое месиво крови и отходящего в мир иной человека оказалось пугающе и тяжело. Едва ли подобное зрелище могло оставить нервы в порядке, но выложить почти всю историю Талли — просто верх идиотизма.

Профессор расхаживал по своему кабинету, а они вдвоем сидели напротив его стола, пока он не возвратился к нему и не присел на свое высокое кресло.

— Повторите еще раз, мистер Малфой, — стальным голосом произнес Талли, внимательно всматриваясь в его глаза.

Он прекрасно знал, что профессор и так, мягко говоря, недолюбливал его, а когда Скорпиус перебил Блау, пытаясь не выдать того, что они вместе вошли в эту чертову комнату, конфликт только обострился.

— Хотя я все равно уверен, что это прозвучит неубедительно, — небрежно сказал он. — Мисс Блау не является ни старостой, ни капитаном сборной от своего факультета. В связи с этим не вижу ни малейшего повода избавить ее от наказания. И это не беря в расчет то, что вы оба находились не в своей постели в столь позднее время.

Талли сделал паузу. Скорпиус впервые заметил усталость на его лице.

— Я не хочу сказать, что поощряю то, как вы себя повели — вам должно быть стыдно, особенно вам, мисс Блау… — он бросил неодобрительный взгляд в сторону своей подопечной студентки. — Но я рад, что мистер Уизли остался жив благодаря вам обоим.

— А что будет с ним, профессор? — тихо спросила София, лишь на секунду подняв глаза на своего декана.

— Вас это не касается, мисс Блау, — довольно резко ответил он. — Минус сорок очков с каждого за разгуливание ночью по замку. Ступайте по своим гостиным и только попробуйте испытать судьбу еще раз. Можете больше не рассчитывать на мою снисходительность.

Скорпиус поднялся со стула, готовый просверлить взглядом дырку во лбу Талли.

— Доброй ночи, профессор, — пискнула София и поспешила к двери.

Малфой прошел за нею. Как только дверь кабинета захлопнулась, он схватил Блау за предплечье.

— Пусти меня, я была напугана, — прошипела она.

— Благодари обстоятельства, что сейчас меня волнует другое, — громким шепотом произнес он. — Мы сейчас же пройдем к твоей башне, и ты приведешь мне Лили Поттер.

— Лили? — удивленно уставилась на него София, когда он потащил ее по коридору. — Зачем она тебе?

— Еще один вопрос и наутро все будут знать, какая ты шлюха.

— Да как ты смеешь? Я не…

— Не зли меня, — жестко и коротко бросил Скорпиус.

Слава Мерлину, оставшийся путь до гриффиндорской башни они провели в молчании. Блау сомневающе поглядывала на Скорпиуса, неуверенная в том, что он поступает правильно, ослушавшись Талли.

— Ну? Что ты ждешь? Говори пароль.

Скорпиус отошел к стене, не собираясь входить в гостиную, в которой могут оказаться лишние уши и глаза. Блау скрылась за гобеленом. Он рассчитывал, что ей хватит ума не тратить время на объяснения и она просто уговорит Поттер выйти.

Ожидание даже для богатого терпения Скорпиуса казалось невыносимым. Злоба поглощала его разум, который еще должен остаться холодным. Этот разговор был незапланированным, а мысли о Поттер выжигали его самообладание.

Гобелен приоткрылся, и вскоре из гостиной показалась девичья фигура. Скорпиус не собирался делать скидку на сонный видок Поттер. На ней была пижама, и она явно спала до того момента, как Блау явилась в ее комнату и разбудила.

— Думаешь, сожгла книгу — можешь спать спокойно, Поттер?

Все намеки на сон явно покинули ее, когда она увидела Скорпиуса и услышала его вопрос. Она задергалась и сделала шаг назад.

— Откуда ты знаешь? — спросила она, часто задышав. — И какого черта ты тут делаешь, Малфой? Это ты сказал Софии позвать меня? Я не собираюсь…

Она потянулась к гобелену, но Скорпиус настиг ее и навис прямо над нею.

— Повтори мне, что было под Унынием, — сказал он, пытаясь не выйти из себя.

— Ты рехнулся? Что за…

— Я сказал, повтори, — властно произнес он, обхватив руками ее предплечья и слегка встряхнув.

— Я не помню, — сквозь зубы процедила Поттер, с ненавистью глядя на него.

— Погрязший в тоске и печали… Продолжай, ну же!

— Погрязший в тоске и печали мальчик… — начала говорить она, и голос ее дрогнул, — предался унынию… — Поттер вновь сделала паузу. — Его не беспокоит зыбкость его здравия. Мальчик не чувствует, что принадлежит этому миру, и не чувствует себя его частью… Нет, я больше не буду, Малфой!

— А ну, тише, Поттер. Дальше.

Она с некоторой затравленностью глянула на него, но все же продолжила:

— Мальчик не видит смысла в жизни. Люди и время проносятся мимо него, пока он… пока он не пытается влиться в их ритм. Мальчик убит горем и не желает каяться о мыслях и бездействии.

На лице Поттер навернулись слезы.

— Мальчик — смертных грех. Мальчика… — она побледнела, казалось, не в силах произнести это, — мальчика захватит ад.

Поттер вырвалась из его оков и отошла к стене, обхватив себя руками. Ей было плохо.

— Теперь ты доволен? — борясь со слезами, сказала она.

— Да, а ты? — безжалостно произнес Скорпиус. — С час назад я вытащил твоего кузена из ванной, которая была в его крови. Он хотел покончить с собой.

У Поттер перехватило дыхание, когда она услышала это. Она забегала глазами по коридору и медленно сползла по стене, усевшись на корточки и схватившись за рыжую голову.

— О Мерлин… — почти беззвучно прошептала она. — Он в Больничном крыле? С ним все в порядке? Малфой, скажи мне! — она резко поднялась, и ее вдруг подкосило.

Скорпиус схватил Поттер за предплечье, помогая удержаться на ногах. Одной рукой она уперлась в стену.

— Хьюго… — произнесла она, закрыв глаза.

— С ним порядок. Пока что, — отрывочно проговорил Скорпиус, пытаясь не довести ее до обморока. Еще не хватало ему проблем и с этим. — Вспомни свою подружку. Думаешь, это была его первая и последняя попытка?

— Чертова книга…

— Откуда она у тебя?

Она сжала губы, очевидно, вспомнив о том, с кем разговаривает.

— Поттер, мне, в общем-то, все равно, как ты будешь разбираться с этим дерьмом…

— Будто что-то изменится, если я расскажу, — слабо фыркнула она. — Несколько дней назад я была в библиотеке. Мне была нужна мадам Пинс, но я не могла ее найти. Дверь в запретную секцию была открыта, и я вошла туда из любопытства. Увидела эту чертову книжку. Я всего лишь хотела узнать название!

— Но затем взяла ее с собой?

— Нет! — на эмоциях воскликнула она, забывшись, но, слава Мерлину, вышло негромко. — Конечно, нет! Я прочитала название и выбежала, потому что услышала голос мадам Пинс. А утром я обнаружила «Сборник» у себя в комнате. Я не знаю, не знаю, откуда он там взялся…

Скорпиус едва не закатил глаза, чувствуя, что устал от этого гребаного и несуразного дня. Разбираться в истории Поттер у него не было ни малейшего настроения. По крайней мере, сегодня. Убедившись, что она способна стоять и без его помощи, он отпустил ее руку.

Она без надежды склонила голову, уже, наверное, жалея, что рассказала ему.

— Скажи что-нибудь, — тихо произнесла она, не в силах выдержать молчание.

— Скажу, что ты идиотка и тебе рук оторвать мало, — Скорпиус все же закатил глаза. — Поттер, ты повела себя как глупый и любопытный ребенок. Ты вошла в запретную секцию, а не в «Сладкое королевство».

Она волком глянула на него, хоть и заметно осознавая свою вину. Скорее всего, она корила себя за такой поступок, а нотации Малфоя только давили на больное.

— Иди спать, Поттер, — сказал он раздраженно. — Только завтра не забудь сделать удивленный и печальный вид, когда услышишь новость о кузене.

Он собирался развернуться и уйти, но она остановила его.

— Верни мне ее, — сказала она, смотря в его глаза.

Во взгляде ее мелькнуло что-то странное, но Скорпиус решил, что подумает об этом чуть позже.

— Нет, Поттер, — просто ответил он. — Ты все равно не сможешь ее уничтожить. А мне она еще понадобится.

— Зачем? Верни ее мне, — упрямо сказала она.

Он покачал головой и развернулся, зашагав прочь.

— Ты должен вернуть ее, — негромко крикнула она ему вслед.

Скорпиус проигнорировал ее, а вскоре и вовсе скрылся из поля зрения. Ему предстояло обдумать дальнейшие действия. То, сколько пользы или вреда это принесет ему. И лишь затем он решит, возвращать книжку Поттер или оставить у себя.

— …и, разумеется, все это, дорогие, вам пригодится при подготовке к СОВ…

Лили подняла взгляд на профессора Кроссман, что с приятной улыбкой смотрела на аудиторию. Ее губы продолжали шевелиться в попытке донести важную для студентов информацию, но Лили была поглощена собственными мыслями. Они не давали ей покоя и звучали в ее голове громче, нежели твердый и несколько звонкий голос профессора Трансфигурации.

Утром Роза сообщила ей о Хьюго и попыталась расспросить о том, что происходило с ним в последнее время. Лили тогда сильно разозлило, что кузина не уделяла родному брату достаточно времени, чтобы понять, насколько в подавленном состоянии он пребывает. Но еще больше она злилась на саму себя.

Чуть ли не каждую секунду ее мысли возвращались к «Сборнику грехов». Лили казалось, у этой книжки есть лицо, и оно смеется над бесполезными потугами противостоять ей. Сердце охватывала ярость — Лили еще никогда не приходилось чувствовать подобную беспомощность.

Она вспомнила кровь на белой рубашке Малфоя. Это была кровь Хьюго… Это была кровь ее кузена. Он попытался покончить с собой, перерезав себе вены. Одним из распространенных маггловских способов умереть. Когда она навещала его в Больничном крыле, он спал. Лили хотелось кричать. Как он мог так эгоистично отнестись к близким ему людям? Как он мог забыть о Роне, Гермионе и сестре и сделать шаг в пропасть?

Лили знала, что бывшая девушка кузена не стоила того, чтобы убиваться из-за расставания с ней. Джиллиан была ей неприятна. Интересно, как почувствовала себя она, когда узнала о том, что произошло в ванной для старост этой ночью? Винила ли она себя?

«Виновата только книга. Лишь она», — внутренний голос напомнил о «Сборнике». Но откуда брались в нем имена? Книга знала, куда «стрелять». Происходящие вокруг близких Лили людей события каким-то образом влияли на выбор книгой «нужного» греха. А затем она губила их окончательно.

Лили содрогнулась. Книга делала это до сих пор.

Она не знала, как может повлиять на нее. «Сборник грехов» неуязвим. Ко всему прочему, он находился в руках Малфоя.

«…я вытащил твоего кузена из ванной, которая была в его крови». Слова Малфоя словно ударяли в легкие, сворачивая дыхание. Лили вспомнила бледное лицо Хьюго в Больничном крыле. Он спал, мадам Помфри сделала все возможное, чтобы восполнить кровопотерю. Рядом с ним сидела Клара и держала за руку. Оба они жертвы безжалостной книги.

Клара была спокойна этим утром. В том смысле, что о еде она почти не говорила.

«Хьюго чуть не умер, Лили. Наш друг чуть не умер. Ему бы стало легче, если бы это произошло? Мне кажется, нам еще рано умирать…»

От ее слов к горлу Лили подступила тошнота, поэтому она поспешила как можно скорее покинуть Больничное крыло этим утром. Ей не хотелось видеть друзей, ибо даже мысли о них воскрешали в ней вину. Теперь она не знала, сможет ли когда-либо избавиться от нее, сможет ли победить книгу…

Она вновь подняла взгляд на профессора Кроссман. Та под диктовку давала студентам какой-то материал, но перо Лили так и замерло над пергаментом, который был чист. Взгляд светло-карих глаз настиг ее, профессор не слишком уверенно улыбнулась. Кроссман было около тридцати, и именно она являлась тем преподавателем, которая никак не могла угодить Розе Уизли. Кузина часто подвергала ее критике, но мало кто соглашался с ней. Профессор Кроссман слыла весьма обаятельной.

Занятие завершилось на десять минут раньше. В кабинет Трансфигурации вошел профессор Талли, и Кроссман не стала более задерживать ребят, пройдя к нему. Студенты обрадовались, быстро выскальзывая из кабинета и шумя. Лили неспешно убирала так и не понадобившиеся ей пергамент и чернила.

— Нужно поговорить, — до Лили донесся голос профессора Талли, и она подняла взгляд на обоих преподавателей, которые заметили ее присутствие.

Лили что-то бросила на прощанье и поспешила к двери.

— Такая неприятность, Кристофер, я понимаю, — негромко сказала профессор Кроссман.

— Двое гриффиндорцев, Саванна, — прохладно ответил Талли.

Не до конца прикрыв дверь, Лили осталась стоять возле нее.

— С девочкой так ничего и не ясно, а что с мальчиком? МакГонагалл вне себя. Мы все знаем, чьим сыном он является. Я уверена, и тебе непросто отвечать перед Гермионой Уизли.

— Она желает поговорить с ним вместе с мужем, как только ему станет лучше.

Лили сглотнула образовавшийся у горла ком. Если тетя заподозрит неладное, то она-то уж точно сумеет докопаться до истины.

Но если и так? Почему нельзя предоставить право взрослым все разрешить? Почему бы не рассказать им о книге?

— Меня терзают сомнения, что все это неслучайно, — голос Талли был строг, даже суров. — Саванна, если ты заметишь что-то необычное, обещай сообщить об этом мне?

— Разумеется, Кристофер, — Лили была готова поспорить, что Кроссман закивала профессору Талли.

Пора уходить. Лили прошла по коридору к лестнице. Стены замка душили, и вскоре она вышла во двор, вдыхая влажный воздух и устремляя взгляд в сторону озера.

Гермиона не сможет догадаться. Хьюго расскажет, почему он решил так поступить, и его родители предпримут попытку понять его. И на этом все закончится.

Это паранойя.

Нельзя догадаться, что за подобные решения кузена отвечает книга. Нельзя.

На Лили обрушилось чувство стыда. О чем она только думает? Чего она боится? Почему не решается рассказать Талли или написать отцу? Взрослые более опытны в вопросах магии. Она же не имела ни малейшего понятия, что представляет из себя «Сборник». Ей необходимо найти противодействие для книги.

Лили увидела прогуливающегося возле озера Малфоя. Рядом с ним — светловолосая девушка. Катрина Харпер.

Парочка неспешно шагала по давно пожухлой траве, и Лили вспомнила, что, прежде чем начать очередную борьбу с книгой, ей следует забрать ее у Малфоя. Сама мысль о том, что он не собирается возвращать книгу обратно, выводила из себя. Это не его книга.

«Но и не твоя», — напомнила себе Лили и вздохнула, разворачиваясь к замку. Сначала план и лишь затем действия.

* * *

В коридоре было темно, а быстрые шаги Скорпиуса эхом отдавались по нему. Его мысли заняла Катрина, с которой он договорился о встрече.

На их сегодняшней прогулке он поведал ей о ночном инциденте. Разумеется, по ее же просьбе — в счет предоставленной информации о Кларе Фергюсон. Скорпиус понятия не имел, какой интерес движет ею, но пока что ему без надобности знать об этом.

— Малфой?

Скорпиус остановился и повернулся на оклик. Перед ним стояла Блау и улыбалась ему, наверное, так сладко, насколько умела. Он глянул на наручные часы и мысленно покачал головой.

— Не сегодня, София, — сказал он и, развернувшись, зашагал по коридору.

Она что-то сказала ему вслед, но он уже не слышал.

В гостиной он наткнулся на Кэндис Фергюсон, которая уже принимала ставки на предстоящий матч «Гриффиндор — Слизерин». Она лишь дернула уголком губ, поприветствовав его, а он уже мысленно снимал с нее одежду.

Нелегкая добыча. Но однажды он получит ее.

Скорпиус прошелся глазами по всей гостиной, но, не найдя Харпер, поспешил в свою комнату, помня о том, что она должна подойти именно туда.

Войдя и присев на кресло, Скорпиус глянул на часы. Катрина почему-то задерживалась. Он прекрасно знал ее распорядок дня — она уже должна была лечь спать, если только не застряла в Выручай-комнате. И если Харпер про него забыла — ей несдобровать. Он обязательно припомнит. Разумеется, Скорпиус мог простить ей все, но проучить был обязан. Катрина необходима ему именно сегодня, ибо не так давно он обнаружил, что его терпение имеет лимит.

Его не покидали мысли о Лили Поттер и книге: ему хотелось выяснить как можно больше. Скорпиус надеялся, что Харпер поможет ему в этом. Но она не приходила, и он начинал злиться.

Слава Мерлину, вскоре дверь приоткрылась, и он увидел светлую голову Харпер, которая, убедившись, что Скорпиус находился здесь, прошла в комнату и затворила за собой дверь. На Катрине была теплая голубая пижама и тапочки. Она сложила руки на груди, пытаясь подавить зевок и приготовиться выслушать его.

— Извини, Малфой, я вспомнила про тебя, когда уже удобно устроилась в кровати. Трудный денек выдался…

Скорпиус встал и прошел мимо к столу, опершись на него и не сводя с Катрины взгляда. Она ждала, пока он начнет разговор, который был запланирован еще пару дней назад.

— Я бы хотел поговорить с тобой о темных искусствах, — сказал он, проследив за тем, как лицо ее вмиг напряглось.

Конечно, он осознавал, что обратиться стоит именно к ней. Катрина знала о темных искусствах гораздо больше, чем положено для шестикурсницы. Во многом благодаря своему увлечению она сдала СОВ по Защите на «Превосходно».

— Зачем тебе это?

— Мне нужны твои знания, — ответил Скорпиус. — Может ли существовать связь между написанным на бумаге и действиями человека? Может ли запись предрешать судьбы? Управлять людьми?

Катрина отвела взгляд, нахмурившись.

— Твои вопросы меня озадачивают и пугают, — вновь посмотрела она на него. — Малфой, если ты хочешь на кого-то повлиять, воспользуйся Непростительными. Не впутывай меня, не касайся глубин темной магии. Не лезь в это.

Скорпиус пронаблюдал за Катриной. Ее эмоции были понятны — она изучала темные искусства, но вряд ли смела пользоваться полученными знаниями во вред. И это истинная слизеринка? Малфой чуть не фыркнул. Лицо Харпер было строго и решительно. Она была намерена отговаривать Скорпиуса от любых, на ее взгляд, опрометчивых поступков.

— Это как-то связано с просьбой узнать про Клару? — вдруг забеспокоилась она. — Ты же не экспериментировал над ней? А как насчет Хьюго Уизли?

— Нет, — ответил он. — Успокойся, Харпер.

— Тогда расскажи мне все. Я не могу больше строить догадки, — сказала она и подошла поближе. — Покажи мне это.

Малфой посмотрел на нее, взвешивая свое решение в голове, а затем не спеша потянулся к выдвижному ящику в столе и достал оттуда книгу, показывая Катрине.

Она сразу потянулась к ней, чтобы взять. Однако, только взглянув на название, в ужасе распахнула глаза и поспешила опустить руки, даже не прикоснувшись. Скорпиус хмыкнул.

— Поведаешь мне о ней?

— Что? — не до конца придя в себя, переспросила она. Харпер кидала частые взгляды то на самого Скорпиуса, то на книгу в его руках. — Рассказать тебе о «Сборнике грехов», Малфой?

Катрина закачала головой и попятилась назад, обхватив себя руками, словно не в себе.

— Ты уходишь? — не поверил Скорпиус. — Расскажи мне о книге.

— Это не совсем книга, — сбивчиво поправила она. — Я мало знаю об этом…

— Не притворяйся, — отдернул Малфой. — Что это в таком случае?

Катрина коснулась до дверной ручки, собираясь уйти.

— Эта книга — одно большое проклятие, Малфой. Я не знаю, как она оказалась у тебя, но лучше тебе от нее избавиться.

Она открыла дверь, а затем покинула комнату, оставив Скорпиуса в некотором замешательстве. Он чуть не сплюнул на пол — он и без того знал, что книга опасна, но никакой ясности от разговора с «любительницей» темных искусств он так и не получил.

Скорпиус оставил книгу на столе и вышел вслед за Катриной. Он окликнул ее и догнал, схватив за плечо.

— Что будет с ее владельцем? — бесцеремонно спросил он.

— Ты имеешь в виду хозяина или пешку? — произнесла она, переводя взгляд с сжимающей ее плечо руки на лицо Скорпиуса. В глазах ее сверкали молнии.

— Что означают эти два понятия? — спросил он, но она молчала, лишь часто дыша. — Что, черт возьми? Ты скажешь или выведешь меня из себя, Харпер?

Она прикрыла глаза, делая глубокий вздох. Скорпиус терпеливо ждал, пока ее непонятный порыв пройдет.

— Скажи мне одно: это книга твоя? — внезапно распахнув глаза, спросила она. — Ты считаешь ее своей? Или ты всего лишь взял ее у кого-то? Мерлин, Малфой, скажи мне, что она не твоя! — Катрина чуть не заплакала, голос ее надломился. Она не выдержала.

Скорпиус покачал головой, не собираясь томить ее. Катрина внезапно бросилась к нему и обняла. Он слышал, как она с облегчением выдохнула.

— Да что с тобой? — жестко спросил он, но не отстранился.

— Верни книгу тому, у кого взял. И забудь о ней, — сказала Катрина и подняла голову с его плеча. — Обещаешь?

— Нет, — отрезал он. — И не собираюсь обещать тебе хоть что-либо. Ты заметила, Харпер? Ты ведешь себя как истеричка. Можно подумать, ты со мной первый день контактируешь. Меня абсолютно не волнуют твои эмоции и твое беспокойство, особенно если я не в курсе, чем это все мотивировано.

Катрина отступила на шаг и нахмурилась.

— В таком случае не смей делать вид, что тебе есть дело до того, что станет с владельцем «Сборника грехов», Малфой, — твердым шепотом произнесла она. — Если хочешь подчинить книгу себе, то у тебя ничего не получится. Он уже выбрал пешку. Кто она, кстати? Клара Фергюсон, Хьюго Уизли… Это Лили Поттер?

Нервный смешок сорвался с уст Катрины.

— Верни книгу ей и, ради Мерлина, держись подальше от этой девушки. Ради своего же блага, — сказала Харпер, пронзительно всматриваясь в Скорпиуса. — Не будь идиотом. Я вряд ли когда-либо посоветую тебе плохое.

— И что, даже никаких подробностей? — фыркнул Малфой. — Я разочарован в тебе.

Он знал, что это наверняка задело и даже ранило ее. Она отступила еще на шаг и, прежде чем развернуться, бросила:

— Вспомни эти слова, когда окажешься в списке.

Харпер ушла, а Малфой, сжав в гневе губы, со всей дури стукнул кулаком в каменную стену.

Черт бы побрал всех!

Это то, от чего она пыталась уберечь его? Чтобы он не стал одним из грехов? Да будь неладна эта гребаная книга!

Малфой сделал глубокий вздох, пытаясь унять гнев. Он дошел до своей спальни и прислонился лбом к холодной стене. Больше всего его бесило то, что ему есть дело до никчемных жизней таких же никчемных людишек. Верни он книгу этой идиотке Поттер, и уже завтра в Больничном крыле окажется еще один человек, которого поглотит гребаная стопка пергамента, обернутая в корешок.

Харпер!

Черт возьми, как же он рассчитывал на нее. Но она всего лишь кинула его, бросив на прощанье парочку советов. А ведь она откуда-то узнала о «Сборнике». Значит, и Скорпиус узнает. Он размышлял, на его ли стороне время, но отдавать книгу Поттер он точно не собирался.

Харпер только запутала его. Если следовать ее «ценным» советам, то разумнее отдать книгу Поттер и с усмешкой наблюдать за тем, как она и книга продолжают губить студентов.

Какое. Ему. Дело.

Держаться подальше от проблем — удел слизеринцев. Но он был слишком упрям, чтобы пойти на поводу у Харпер. Слишком упрям, чтобы оставить в покое Поттер. Слишком упрям, чтобы не раскрыть все загадки книги.

Верность упрямству — вряд ли залог успешного конца. Но он не намерен отказываться от нее. Не сейчас. Разгадки — то, что ему нужно.

Разгадки. И он их получит.

Это настоящие чудеса! Еда словно сияет и манит! Умопомрачительные запахи и аппетитный вид — как пройти мимо? Клара блаженно улыбается, смотря на круглый стол, забитый разными блюдами. Вот ее любимая яичница с беконом, бифштекс, картофельная запеканка с мясом, а там маффины, пудинг и булочки с кремом… Слюни текут лишь от одного вида. Она обводит взглядом стол и хочет шагнуть к нему, чтобы скорее начать трапезу, но ее будто приковало к месту.

Она чуть не рычит, когда шагнуть не получается снова. Клара хмурится, переводит взгляд на еду и готова заплакать, лишь бы суметь добрать до нее. Ну почему? Она кряхтит, пытаясь сдвинуться хотя бы на несколько дюймов. Еда так близко. Так близко! Если бы ее руки были чуть длиннее, она смогла бы дотянуться до стоявших у края хот-догов. Ну почему? Почему?

— Я доберусь! — собравшись всеми силами, она делает резкий рывок и падает на пол, сильно ударяясь и, наконец, пробуждаясь…

Она проснулась в Больничном крыле, тяжело дыша от испытанной жажды еды, что была такой реальной даже во сне. В комнате было темно, но лунный свет помог разглядеть Хьюго, который спал неподалеку. Его лицо спокойно и расслабленно, лишено хмурости и грусти. Она приподнялась и отпила воды из стакана, что стоял на тумбочке, а затем вздохнула и вновь легла, невольно припоминая всю ту еду из своего сна.

«Нет», — приказала себе Клара. Она не хотела думать о еде. Эти мысли соблазняли и влекли за собой непреодолимые вспышки желания.

Она перевернулась на другой бок, делая глубокие вздохи и пытаясь уснуть. Она положила руку на живот, когда ей показалось, что он заурчал.

«Там был такой аппетитный пудинг…» — не удержавшись, с тоской подумала она, посмотрев на луну. Как только Клара закрывала глаза, то сразу видела огромный стол и много-много вкусностей. Еда, она же одна из самых приятных вещей на Земле.

Клара впадала в дрему, вспоминая, как мама надолго оставляла их с Кэндис с безалаберной нянькой, которая предпочитала больше времени уделять себе. Клара помнила, как засыпала с урчащим желудком, потому что он был пуст. Ей сильно хотелось есть. Она плакала, Кэндис говорила замолчать и прекратить всхлипывать. Клара задыхалась в слезах, потому что единственное, что она тогда хотела — съесть хотя бы корку хлеба.

Она вскочила с подушки, ее била дрожь от воспоминаний. И теперь в ней кипела жажда. Настоящая и будоражащая воображение, она заставляла ее действовать.

Клара опустила ноги с кровати и, найдя тапочки, встала и тихо зашагала по комнате. Хьюго по-прежнему спал. Она пробралась мимо покоев мадам Помфри и вышла в темный коридор.

«Никто не заметит. Никто не заметит», — думала она, передвигаясь быстро и тихо, словно призрак. Она терла в предвкушении вспотевшие ладошки, пока не заметила под лунным светом царапину на руке и выступавшую из нее кровь. Она не знала, где могла пораниться, да и сейчас ее это мало заботило. Клара уже представила, как поглощает что-нибудь съестное из кухни.

— Люмос,— прошептала она, делая легкий взмах палочкой.

Клара спустилась в подземелье и прошла до натюрморта с фруктами, которые выглядели для нее слишком привлекательно. Однажды она была здесь с Хьюго. Нужно пощекотать грушу на картине, чтобы та превратилась в ручку.

«Совсем скоро, совсем скоро», — лихорадочно думала она. Мысли путались, сливаясь с тяжелыми чувствами. Мучения, что приносит испытываемая жажда, невыносимы. Казалось, вытерпеть невозможно. Чем ближе Клара была к еде, тем сильнее сходила с ума от ожидания. Проще разлететься на тысячу осколков, провалиться сквозь землю, сгинуть, лишь бы жажда не мучила так яростно, беря в тиски, лишая ясного разума, словно беспощадная рука, крепко сжимающая горло и не дающая сделать вздоха.

Лишь утоление жажды принесет спасение, даже если она окажется безразмерной и приведет к гибели. Смерть — тоже спасение.

Оказавшись внутри, среди большого пространства она искала глазами любой намек на стоявшую на столах еду. Ее взгляд зацепился за кастрюлю… и вот она! Вот она, еда! Пару шагов, пару ничтожных шагов. Желание достигло пика и, словно яркий свет солнца, ослепило сознание.

Клара почувствовал боль. Жуткую боль, пронзающую каждую частичку тела, будто тысячи иголок вонзились в нее одновременно. В ушах раздались громкие истошные крики, как если бы рядом с ней убивали человека. Она рухнула на колени, палочка выпала из рук. Не заметив, как начала кричать от боли, Клара закрыла ладонями уши. Ей не добраться до еды. Она чувствовала, как биение сердца набирает обороты, в ушах стоял пульс. Она опустилась на пол, содрогаясь от боли и не зная, куда от нее деться. Темнота встретила ее, застлав глаза и спасая от еще больших, чем жажда, мучений.

* * *

Перед тем, как войти в Больничное крыло, Лили на пару секунд зажмурила глаза. Робкими шагами она ступала по полу, боясь кого-нибудь разбудить. В глубине души она надеялась, что друзья еще спят, ибо не могла видеть их, не могла спокойно смотреть им в глаза. Она не в силах даже утешить их, внушить иллюзию того, что все будет хорошо.

— Лили? — произнесла Клара, когда заметила ее. В комнате были только она и Хьюго.

Клара сидела на койке и выглядела виновато и устало. Голова ее была чуть опущена. Лили перевела взгляд на Хьюго и застыла на месте. Сегодня он не спал. Она в который раз вспомнила, что кузен оказался к смерти ближе всех. Его отрешенный взгляд был направлен на противоположную стену.

— Привет, — настолько тихо сказала Лили, что почти не услышала саму себя. — Как вы оба себя чувствуете?

Хьюго молчал, в то время как Клара взглянула на Лили, а затем вновь опустила глаза.

— Сегодня ночью я сбежала на кухню, — призналась она, теребя бинт, которым была покрыта половина ее правой ладони. — Обратно меня возвратил эльф-домовик. Я лежала почти без сознания. Мне стало так плохо... Но не от еды, а… от своего желания съесть то, что я увидела. Настолько сильно я хотела этого, я была будто ослеплена...

Лили сглотнула ком, подступивший к горлу, стараясь делать глубокие и незаметные вздохи. Она не смела выразить свой ужас, прочитать нотации или дать совет. Она не могла прокомментировать это, потому как слов в отношении признания подруги в ее голове попросту не находилось.

— Что с твоей рукой? — спросила Лили, когда ее взгляд во второй раз упал на ладонь Клары. Она беспокоилась, но прежде всего это оказалось спасительной соломинкой для продолжения беседы.

— Не знаю, — пожала плечами она, — должно быть, где-то поранилась. Хьюго...

Клара глянула на друга, а затем пересела к нему на кровать.

— Он переживал, когда меня вернули сюда. Я попыталась доказать ему, что все мы так же переживали за него. Точнее, в моменты, когда я могу переживать за него.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Лили, сделав несколько шагов в сторону друзей.

Она видела, как Клара закрыла глаза, как на лице ее возникает отвращение. Казалось, ей тяжело собраться с мыслями.

— Ты знаешь так же, как и все, что сейчас со мной что-то не так. Я сошла с ума не настолько, чтобы не понимать это даже в определенные моменты. Я знаю, мне дорога в Мунго...

Лили видела, как в глазах Клары сверкнули слезы, а затем дорожками скатились по щекам. Хью тяжело приподнялся, чтобы вытереть их с лица подруги. Лили видела — друзья в какой-то степени едины в своем горе.

— Ты сказала не думать о девушке, которую я любил, — подал голос Хьюго, — я же говорю тебе не думать о еде.

Лили хотелось сказать, что он прав и поддержать их обоих, но она молчала, вновь не в силах выдавить из себя и слова.

Клара кивнула и сказала:

— Мне так жаль, Хью. Мне так жаль...

Она легонько обняла его.

— Я хочу, чтобы ты знал, что я сожалею. Я говорю это потому, что пока могу думать здраво, — она отстранилась от Хьюго и повернулась. — Лили, прости за то, что видела меня в таком безумном состоянии тогда, в Большом зале. Мне очень стыдно.

На миг в душе вспыхнула радость: Лили хотелось думать, что Клара будет такой же рассудительной и дальше, что она одумается окончательно, что «яд» греха, наконец, отступит и оставит ее покое. Однако Лили слишком боялась тешить себя такими надеждами.

Посмотрев на Хьюго, она вспомнила слова Малфоя: «Думаешь, это была его первая и последняя попытка?» Лили хотела бы знать о планах кузена, но она боялась напоминать о том, что он пытался свести счеты с жизнью.

— У нас сегодня много посетителей, — сказала Клара, разрушая тишину. — К нам заходили Талли и Кроссман. Еще какой-то мальчик с третьего курса. Он принес записку, которую велел отдать тебе. Он откуда-то знал, что ты придешь. Вот, возьми, — она протянула Лили свернутый и перевязанный тонкой ленточкой пергамент. — Мадам Помфри сказала, что сегодня вечером к Хьюго прибудут родители.

— Да, папа скажет: «Ты сошел с ума, парень?» А мама, как и все, будет направлять на путь истинный. Я, действительно, в предвкушении этого разговора, — слабо усмехнулся Хью.

Клара и Лили улыбнулись, переглянувшись. Пусть это всего лишь сарказм, но они увидели в нем отголоски того прежнего Хьюго, что был всегда весел и болтлив с окружающими.

Пока друзья спрашивали, как обстоят дела на занятиях, Лили могла думать лишь о записке, которую все еще держала в руках и хотела прочитать. Вскоре в комнату вошла мадам Помфри, ненавязчиво попросив навестить друзей позже. Лили была ей благодарна, поэтому, попрощавшись с Хью и Кларой, покинула Больничное крыло.

Остановившись в одном из коридоров замка, Лили развернула свиток.

«Поттер, если все еще надеешься вернуть книгу — жду у кабинета Заклинаний. Сегодня. За два часа до полуночи».

Лили подняла взгляд с пергамента. Записка от Малфоя.

Ей не пришлось искать с ним встречи — он сделал это первым. Как бы то ни было, он не вернет ей «Сборник», не получив что-то взамен. Это не в духе слизеринца, тем более не в духе Малфоя.

— Лили! — послышалось позади. — Лили, подожди!

Она развернулась, увидев перед собой спешащую к ней Розу. Общение с кузиной, честно признаться, дарило мало приятного, поэтому Лили не обрадовалась встрече.

Роза слегка покраснела от быстрой ходьбы.

— Наши с Хьюго родители сегодня приезжают, — сообщила она, остановившись возле Лили. — Мама хочет поговорить с тобой и Кларой. Это необходимо для того, чтобы узнать больше о мотивах Хьюго. Родители очень расстроены из-за произошедшего, и они бы ни в коем случае не хотели, чтобы подобное вновь повторилось, понимаешь?

Лили кивнула.

— Да, но что я скажу тете и дяде, Роза? Я уже рассказала тебе все, что знаю.

— У мамы могут возникнуть иные вопросы, — просто ответила она. — Будь готова встретиться с ней сегодня, Лили.

Роза сдержанно улыбнулась и отправилась дальше, оставив ее в большом смятении. Иные вопросы? Это значит те, что не задала сама Роза? Или те, что обязательно вскроют правду о Хьюго?

Лили смотрела вслед кузине, ничего не понимая. Ей вдруг стало страшно, что Гермиона обо всем догадается, что она поймает ниточку, тянущуюся от «Сборника грехов» и до самой Лили. Это будет позором. Необходимо предотвратить любые подозрения, пусть даже придется солгать.

Никто не должен узнать о «Сборнике».

* * *

Вряд ли это будет похоже на обычный разговор между родственниками. Лили ходила по кабинету профессора Талли, в то время как Клара спокойно сидела на стуле и рассматривала разные предметы, стоявшие на полках. Пока что они находились здесь вдвоем. Их проводил сам профессор, вскоре удалившись и велев ожидать прихода миссис Уизли.

Лили пыталась унять дрожь в руках, когда услышала стук каблуков. Шаги приближались, и вскоре дверь медленно распахнулась. Она увидела слегка уставшее лицо Гермионы. Ее волосы были забраны в ленту, а под черной мантией виднелся повседневный министерский костюм. Лили не виделась с ней, как и с родителями, уже несколько месяцев, но тетя, казалось, не изменилась совсем. Разве что в глазах теперь больше усталости и печали.

— Добрый вечер, — улыбнулась она и прошла к Лили, взяв ее руку. — Гарри и Джинни передавали вам с Альбусом привет.

— Спасибо, — ответила Лили, лишь на секунду взглянув в глаза тети.

Гермиона вздохнула и отпустила ее, пройдя к подоконнику, тем самым вставая за кресло профессора Талли. Она сложила руки в замок, став выглядеть еще более серьезно.

— Наш сын был в отчаянном состоянии, — сосредоточенно сказала она, но на миг лицо все же исказили боль и мука.

Лили подумала, что тете и дяде, как кому бы то ни было, нелегко воспринимать недавний поступок Хьюго. Наверное, они размышляли о своей вине и о том, что не смогли сделать его жизнь достаточно счастливой, хотя это было не так. Столько людей ощущали за собой вину, когда как «Сборник грехов» по-прежнему был цел и о нем никто, кроме Лили и Малфоя, не знал.

— Как я и предполагала, рассказать, чем он руководствовался, когда решался на подобный шаг, он отказался. Я молю вас объяснить мне, что произошло. В его письмах не было ничего такого, что я могла бы назвать депрессивным. Мне не дает покоя, что его настроение осталось вне нашей с Роном досягаемости, — Гермиона не сводила с Лили и Клары взгляда. На лбу ее появилась складка. — Нас окутывает страх, что это может повториться.

Лили крепко вцепилась в стул. Это повторится, как повторяется и с Кларой, пока на «Сборник» не найдется противодействие.

— Миссис Уизли, — подала голос Клара, вырвав Лили из кратких, но тревожных раздумий, — на прошлое Рождество вы ездили в Румынию или куда там. Хьюго подружился с одной девочкой. Они обменивались письмами и летом встретились вновь. Он в нее влюбился, понимаете? А недавно узнал, что она умерла...

Лили ошеломленно уставилась на Клару. Все, что она только что сказала, Лили слышала впервые. Это стало для нее шоком. Так значит, Хьюго любил не Джиллиан, а какую-то другую девушку? И она умерла? Из-за этого ему было плохо? Из-за этого он хотел покончить с жизнью?

— Я ничего не знала об этом! — вдруг воскликнула Лили. — Он ничего не рассказывал. Я думала, он счастлив с Джиллиан!

Гермиона обошла кресло и стол и остановилась возле Клары.

— Роза писала мне об одной девушке в Хогвартсе…

— Джиллиан, — сказала Лили, посмотрев на тетю. — Клара, почему ты знаешь о той девушке, а я нет?

Лили негодовала по поводу того, что Хьюго не рассказал ей. Она вдруг вспомнила, как была строга с ним, что накричала, сказав, что тот ведет себя как овощ лишь из-за дурацкого расставания. Оказалось, причина была в другом. И почему он доверился Кларе, а ей нет?

— Хьюго рассказал мне о ней, потому что я слышала, как он разговаривал во сне, шептал, что придет к ней, сожалел о том, что она умерла. Сначала я подумала, он говорит о Джиллиан, но ведь она жива, не так ли? Я попросила рассказать обо всем, и он это сделал.

Лили увидела задумчивый взгляд Гермионы. Ее лицо было хмуро. Лишь сейчас Лили поняла, что история с умершей девушкой заставляет всецело поверить в испытанное Хьюго отчаянье. Бессмысленно искать другие причины.

— Почему никто не знал о той девочке из Румынии? — вдруг спросила Гермиона. Глупо рассчитывать, что тетя так быстро сдастся.

— Он сказал, она была больна, поэтому у них не было будущего. Она отталкивала его, хотя ей он тоже нравился. В Хогвартсе он познакомился поближе с Джиллиан, и она помогла забыть о той девочке. Хьюго почти не думал о ней, пока не узнал, что она умерла.

— Гм, — задумчиво произнесла Гермиона, обойдя стулья и заходив по кабинету. — Профессор Талли сказал, что Хьюго — веселый, довольно сообразительный и находчивый парень, и я согласна с профессором. Вы, в свою очередь, верите, что он мог пойти на такой отчаянный шаг даже из-за девушки, которая умерла?

— Он очень страдал, — тут же сказала Лили, вспомнив состояние Хьюго. Тетя должна в это поверить. — Но да, никто не мог подумать о таком...

— А я думаю, что все это странно, — начала Клара, повернувшись к Гермионе. — Он сказал, что в последние дни сам не свой. Его угнетает смерть девочки, но он выразил сожаление о том, что заставил друзей и родных волноваться.

— Да, — согласилась Гермиона, и задумчивость на ее лице вдруг уступила место строгости. — Но только сожалеть не значит раскаяться, Клара.

— О чем вы, миссис Уизли?

— О том, что это может повториться, пока он до конца не осознает, какую глупость совершил. Хьюго сожалеет, что заставил кого-то волноваться, но не о том, что он сделал шаг в пропасть.

Гермиона отвернулась от Лили и Клары.

— Мы не смогли взять с него обещание о том, что попыток более не повторится.

Клара тихо ахнула. Лили показалось, что в глазах тети блеснули слезы. Однако когда та вновь повернулась к ним, ничего такого не было.

Звук открывающейся двери разбил тишину — в кабинет вошел Талли, вопросительным взглядом обводя присутствующих, но, в конце концов, остановившись на Гермионе.

— Миссис Уизли, девушкам пора отдыхать, — напомнил он. — Я провожу мисс Фергюсон до Больничного крыла.

Гермиона кивнула профессору.

Клара не подала вида, что ее как-то обижает постоянный присмотр. Она встала и, попрощавшись с Гермионой и Лили, покинула кабинет вместе с Талли.

Лили не была счастлива остаться наедине с тетей. Мучившая ее паранойя подкидывала мысли о том, что все это спланировано.

— Почему ваша подруга в Больничном крыле? — спросила Гермиона, присев на стул, на котором только что сидела Клара.

Лили чуть поморщилась.

— Разве профессор Талли или мадам Помфри не рассказали тебе?

Гермиона улыбнулась одним уголком губ. Конечно, Лили попала в яблочко. Она лихорадочно размышляла над тем, поделился ли Талли своими соображениями, о которых он вскользь упомянул при профессоре Кроссман? Неужели он все-таки узрел связь между произошедшим с Кларой и Хьюго?

— О, Лили, я так расстроена, что готова дежурить у Больничного крыла сутками. Рон подбадривает меня, как только может. Не понимаю, что нашло на нашего сына…

— Тетя… — даже ее имя потерялось среди потока так и не сказанных слов. Все они были о злосчастной книге.

— Что, Лили?

Гермиона посмотрела ей в глаза, обратившись во внимание, но ее взгляд казался Лили испытывающим. Будто десятки звоночков шумели в голове, то ли подговаривая сдаться, то ли держаться до последнего и ничего не рассказывать.

— Клара старается вернуть его к жизни, — наконец, нашла, что сказать, Лили. — Я это вижу. И надеюсь… Я очень надеюсь, что у нее это получится.

— Да, — сказала Гермиона, отводя взгляд в сторону, — только кто вернет к жизни ее?

Она грустно улыбнулась, а затем предложила покинуть кабинет и проводить Лили до гриффиндорской башни.

Печально уже и то, что люди, не знавшие о «Сборнике», совсем не верили в Клару. Но никто из них не догадывался, что при таком раскладе бессмысленно верить и в Хьюго. Они оба связаны с книгой. В них доминируют грехи, о которых пока никому не известно.

Казалось, Лили уже без стыда надеялась, что и не станет известно...

Разве она сможет остановить его? Если представить, что книга в ее руках снова — с чего начать? Физически его нельзя уничтожить. Он сильнее даже пламени. Подумать только! Книга, которую не трогает огонь.

Лили задумалась. Интересно, как «Сборник» выглядит теперь? После того, как она подожгла его в лесу. Ей вдруг захотелось увидеть его, провести ладошкой по обложке, ощутить подушечками пальцев шершавую поверхность, аккуратно открыть… и еще раз взглянуть на имена.

Лили содрогнулась, пытаясь выбросить треклятую книгу из головы. Она нуждалась в ней, чтобы уничтожить. Рассуждение верно. Однако эта нужда постепенно и незаметно превращалась в нечто другое. Ей хотелось, чтобы «Сборник грехов» был только у нее. Словно дорогая сердцу вещь, одолженная в ненадежные руки — такое ревностное отношение начало преследовать Лили. Она пыталась с этим справиться.

Гермиона задержала ее у гобелена, поэтому сейчас Лили опаздывала на встречу с Малфоем, боясь, что он уйдет, подумав, что записка не дошла, или восприняв ее отсутствие за отказ от встречи и книги... Но Лили вовсе не хотелось потерять шанс вернуть «Сборник», чтобы найти способ избавиться от него, будучи верной этой мысли. Она боялась, что ее застукает кто-нибудь из преподавателей. Ноги тряслись от волнения, но она старалась делать уверенные и быстрые шаги.

Думая незаметно проскочить мимо примыкающего коридора, Лили потерпела неудачу, врезавшись в кого-то весьма крепкого. Она резко отскочила.

— О, да неужели? Какая встреча, — наглый и грубый тон Кайла Маклаггена в мгновение вызвал в ней страх. — Малышка Поттер.

На его лице играла пошловатая улыбка, а в темных глазах будто всегда жила пара безобразных чертов, выискивающих жертву для унижений и насмешек. Коридор еще никогда не казался Лили настолько узким — присутствие Маклаггена словно лишало воздух кислорода, навязывая чувство удушья.

— Скромная мышка вылезла ночью из норки, — ехидно произнес он. — Даже интересно, к кому она идет на свидание, кому она отдалась…

— Заткнись, — прошипела Лили, — ты, грязная и мерзкая скотина.

Воспоминания яркими вспышками возникали в голове — в конце прошлого года Маклагген зажал ее в раздевалке. Тогда она чудом ускользнула, а после заперлась в комнате, долго не покидая ее. Даже Клара не могла вытянуть из нее ни слова. Лили только качала головой, прося не тревожить.

Маклагген сделал один резкий шаг, проверяя реакцию Лили. Она дернулась назад, и он рассмеялся, поняв, что она все же боится.

— М-м, мышке страшно, — издеваясь, протянул Кайл. — Меня возбуждает, когда тебе страшно.

— Гори в аду, жалкий ублюдок! — громко бросила Лили и развернулась.

Она быстро зашагала к лестнице, моля Мерлина, чтобы этот извращенец не бросился за нею. Она не могла сдерживать отвращение при взгляде на него. Как он мерзок! Ей противно даже его присутствие.

Лили представить не могла, как Альбус сдерживался от того, чтобы хорошенько не вмазать ему раньше. Ее бывшие товарищи по команде рассказали, что лицо Маклаггена оказалось просто не узнаваемо после драки с Алом. Однако эта находчивая скотина уже на следующий день нашла действенный способ выглядеть смазливым красавчиком снова.

Делая последние шаги по ступенькам, Лили почувствовала, как сильно запыхалась. Она не хотела останавливаться, стараясь быстро и бесшумно передвигаться по коридору четвертого этажа и мечтая скорее спрятаться в кабинете. Она наверняка опоздала уже надолго.

Сердце часто билось от усталости и волнения, ладошки вспотели — она не знала, чего ждать от встречи с Малфоем. Лили не верила, что он вернет ей книгу просто так.

Не дойдя нескольких ярдов до кабинета, она вдруг услышала шорох, а затем кто-то резко толкнул ее к стене. Лили распахнула глаза, даже не успев испугаться. Но, несмотря на это, еще не пришедшее в норму сердцебиение ускорилось в разы.

— Тсс, — она услышала звук и почувствовала горячее дыхание, защекотавшее ухо.

Лили оказалась плотно прижата к стене, укутанная мантией-невидимкой, а позади нее стоял кто-то, кто теперь дышал прямо в макушку.

— Что… — взволнованным шепотом начала она, попытавшись повернуть голову, чтобы увидеть лицо того, кто стоял позади.

— Поттер, не шевелись, — в еле слышных словах она узнала голос Малфоя. Какого черта?

Какие-то секунды они стояли у стены, замерев. Лили уперлась ладошками в холодный камень. Жар подкрался к щекам, когда она вспомнила, что так близко к ней он стоял разве что в недавнем сне. Она чувствовала его размеренное дыхание, задевающее волосы. Мурашки поползли по коже — не считая мерзких объятий Маклаггена, парень еще никогда не находился к ней так близко.

Она услышала звук приближающихся шагов и аккуратно повернула голову влево, увидев, как из одного из кабинетов вышел профессор Талли. Лили задержала дыхание, когда он пошел в их сторону. Она повернула голову вправо. Талли прошел мимо них и заглянул в кабинет Заклинаний. Лицо его выглядело хмурым и решительным. Выйдя из кабинета, он сразу же зашагал к лестнице, и вскоре его негромкие шаги стихли.

— С третьего этажа меня пас, — сухо произнес Малфой, как будто в этом нет ничего особенного, и он каждый день прячется под мантией-невидимкой от профессоров.

Сделав шаг назад, он снял с себя мантию, запустил пальцы в волосы и расправил их, заведя назад. Он сложил мантию, не обращая внимания на Лили, которая давно развернулась и наблюдала за ним. Она могла думать лишь о том, что ей стало легче дышать, как только он отстранился. Однако жест с волосами напомнил о сне, в котором он ждал ее, в котором они предались... греху? Лили тряхнула головой, стараясь выбросить из головы все воспоминания, вызывающие прилив крови к щекам, что становились невероятно пунцовыми, особенно когда рядом с ней стоял Малфой. Она будто до сих пор чувствовала его приятный запах, который будоражил сознание, и не могла унять воображение.

Малфой дернул уголком губ, указывая вправо, и развернулся, зашагав к кабинету Заклинаний.

— А вдруг он вернется? — спросила Лили, не двинувшись с места.

— Он же не идиот, Поттер, — ответил Малфой, не поворачиваясь, а затем скрылся за дверью.

Она последовала за ним, все же опасаясь, что Талли вернется, и размышляя, что книга явно находилась не при Малфое. Нетерпение тронуло разум, но Лили старалась сдерживать эмоции, ибо необходимо обдумать здраво все, что он скажет и потребует.

Когда она вошла в кабинет, Малфой зажег свет на конце палочки и положил ее на парту. Он казался расслабленным и спокойным, несмотря на предстоящий разговор. Похоже, волновал он только Лили.

Малфой присел на парту, наконец, взглянув на нее. На бледном лице появилась ухмылка, наверное, в миг осознания того, кто король положения.

— Ну и? — немного нервничая, бесцеремонно спросила Лили, заглянув в его глаза. — Что я должна сделать, чтобы ты вернул мне книгу?

Подняв одну бровь, Малфой заинтригованно посмотрел на нее. Он встал с парты и неспешно зашагал по свободному пространству, то отдаляясь, то приближаясь к Лили.

— Забавно, что ты уже готова что-то предложить мне, Поттер, — хмыкнул он и вдруг остановился, и развернулся к ней. — Хочу узнать, как далеко ты готова зайти.

Лили часто задышала, замерев и глядя на него.

— М-м? — произнес Малфой, вопросительно посмотрев на нее.

— Я… — сказала она, но запнулась. — Откуда я знаю, что ты хочешь получить от меня!

— Не кричи, Поттер, — прохладно произнес Малфой. По взгляду стало ясно, что он разозлился.

Лили набрала больше воздуха в легкие, пытаясь держать себя в руках.

— Не думай, я знала, что ничего хорошего ждать не придется, — сказала она, ощущая отчаяние, но стараясь не выдать его. — Это будет что-то в твоем духе, — глаза начало щипать, но она не смыкала веки. — Ты заставишь меня…

— Что? — казалось, не понимая, спросил Малфой.

— Ты заставишь меня переспать с тобой! — выпалила она. — Потому что ты…

— Блудливый и невоспитанный слизняк? — подсказал он, запомнив недавнее оскорбление в библиотеке. — О как.

Он резко выдохнул, отворачиваясь от нее. На губах почти заиграла усмешка — он старался сдержать ее. Спустя несколько секунд он повернулся и направился к Лили. Она непроизвольно шагнула назад, но наткнулась пяткой на стену. Не спуская с Малфоя глаз и не в силах ничего произнести, она с огромным волнением наблюдала, как он стремительно приближался.

— Ты, — сказал он, резко схватив Лили за предплечья. Он прижал ее руки к стене и плотно прислонился к телу, не давая сдвинуться с места. — Ты и представить не можешь, насколько заблуждаешься, Поттер.

Тревога разрывала грудную клетку. Лили запрокинула голову, чтобы видеть его лицо. Сердце бешено билось, а дыхание перехватило лишь от одного жесткого и властного взгляда.

— Сколько тебе лет? — спросил Малфой. — Пятнадцать? Шестнадцать? Интересный возраст, не находишь?

— Что ты… — попыталась спросить Лили, но он не дал закончить.

— Мне не нужна книга, чтобы трахнуть тебя, — сказал он и провел ладонью по ее бедру, забираясь под подол юбки. — Понимаешь?

Освободившейся рукой Лили вмиг дернулась к плечу Малфоя, пытаясь оттолкнуть от себя, но неожиданно ощутила на губах прикосновение, отвлекшее ее.

— Ты ханжа, Поттер, — произнес он, не отстраняясь. — Только скажи, что тебе противно подумать об этом, а потом пойди и сгори в бесчисленных фантазиях.

Малфой дернул ее ногу вверх и прижал плотнее к своему бедру. Лили снова дернулась, чтобы немедленно оттолкнуть его от себя, но он поцеловал ее, захватывая в плен нижнюю губу. Она замерла, растерявшись и попросту не ведая, как реагировать. Малфой был настойчив ровно настолько, чтобы заставить ее инстинкты заработать и добиться ответа. Желание продолжить, скорее, было продиктовано любопытством, что не раз подводило ее.

Малфой опустил ногу Лили и отстранился, освобождая ее вторую руку. Он незаметно переводил дыхание.

— Ты мило сопротивлялась, — ухмыльнувшись, произнес он. — Обожаю ломать выдуманные принципы девочек вроде тебя.

— Что это значит? — гневно вырвалось у Лили. — Я этого не хотела!

Он отступил еще на шаг, продолжая ухмыляться.

— Те, кто действительно не хотели, чтобы я поцеловал их, никогда не отвечали на поцелуй. По крайней мере, в первый раз.

Он взглянул на нее сверху вниз.

— За книгу я хочу получить нечто другое, Поттер. Это гораздо ценнее и интереснее, нежели твоя готовность отдаться мне.

— Что ты несешь? Я бы никогда…

— Не стоит, Поттер. Не хочу к этому возвращаться. Ты можешь сколь угодно убеждать себя, но меня обманывать бессмысленно.

Лили открыла рот, собираясь выкрикнуть что-то гневное, но вовремя поняла, что любые слова будут носить оттенок оправдания. Она отвернулась, сложив руки на груди и проклиная тот день, когда решила обратиться к нему за помощью в библиотеке. Впрочем, сейчас ее больше заботили условия, которые он собирался поставить в обмен на «Сборник грехов».

— Я хочу узнать, как избавиться от книги, — сказал он. — Это мое условие.

— Ты что? — повернулась она, дернув руками, и зло и недоуменно глядя на него. — Издеваешься надо мной? Я понятия не имею, как уничтожить это дерьмо. Если бы знала, его давно бы не было, ясно тебе?

Лили никак не могла уняться. Этот слизеринский недоумок точно спятил — за каким только чертом ему все это?

— Ты не так поняла меня, — прохладно произнес Малфой, подчеркивая пропасть между владевшей ею импульсивностью и его спокойствием. — Я буду узнавать о «Сборнике грехов». Вместе с тобой.

Распахнув глаза, Лили вопросительно посмотрела на него. Что значит вместе? Он будет следить за ней или принимать участие в поиске средств для его уничтожения? Будет помогать или только мешаться?

— Зачем? — это был самый логично вытекающий вопрос. — Что тебе с этого?

Малфой повел левой бровью.

— Я должен объясняться перед тобой? — спросил он с напускным сомнением. — Это мое условие, Поттер. И только тебе решать, принимать его или нет. Получить «Сборник» или же распрощаться с ним.

Лили задумалась, изредка кидая на Малфоя ненавидящие взгляды. Представить невозможно, что он хотел этим добиться. Как все это будет выглядеть? Он всего лишь стащил «Сборник» из леса — книга никогда не была его! Так какого черта совать свой длинный нос в решение ее проблемы?

— Предположить не могу, почему ты до сих пор раздумываешь.

— Да? Думаешь, я буду иметь кучу преимуществ, работая бок о бок с тобой? Ты ошибаешься.

— Нет, Поттер. Это ты ошибаешься.

Лили показалось, что впервые за вечер Малфой серьезно вспылил, хотя сказать точно было сложно.

— Мне даже интересно, где и как ты будешь собирать информацию о книге. Однажды ты уже попыталась попасть в запретную секцию по собственной необходимости. Мне напомнить, какие успехи ты в этом имела или лучше не стоит?

Лили крепко сжала челюсть, пытаясь стерпеть его сарказм и не дать бушующим внутри чувствам вырваться наружу. Разве он оставил ей выбор?

— Хорошо! — резко вырвалось у нее. — Я согласна.

Неведомое внутреннее чувство подсказывало, что главное — завладеть «Сборником», а о том, что делать с Малфоем, можно подумать и позже.

— Когда ты вернешь мне книгу?

— Она вряд ли понадобится тебе, пока ты будешь узнавать, как от нее избавиться.

— Что?! — почти в истерике закричала Лили, сделав решительный шаг вперед. — Я хочу, чтобы ты вернул мне «Сборник», Малфой! И как можно скорее!

Она была вне себя от мысли, что книга будет храниться у него. С какой стати? Он слишком много берет на себя! Лили была готова броситься на него с кулаками.

— Да что с тобой, Поттер? — нахмурившись, произнес Малфой, глядя в ее безумные глаза и будто постепенно убеждаясь в чем-то. — Разве до тебя до сих пор не дошло? Это книга говорит твоими устами. Это она управляет тобой.

Он в который раз за вечер посмотрел на нее сверху вниз.

— Получишь книгу — кто-то еще окажется в списке грехов. Попадет в Больничное крыло. Или же умрет. Ты этого желаешь?

Малфой то ли выдохнул, то ли фыркнул. Бросив на нее последний взгляд и забрав с парты палочку, он в пару шагов обошел Лили и покинул кабинет, оставив ее в одиночестве и мраке.

Она стояла, не в силах пошевелиться и лишь чувствуя, как в висках бьет кровь. Слова Малфоя, подобно ледяной воде, подействовали отрезвляюще. Лили словно получила несколько пощечин.

Еще никогда она не была так слепа — Малфой открыл ей глаза. Неужели «Сборник» отравлял ее разум? Ей предстоит с этим бороться.

Лили повернула голову к двери, за которой только что исчез Малфой. Может, к лучшему, что на пути борьбы она будет не одинока? Может, к лучшему, что Малфой будет рядом?..

Разве она только друг? Разве общение с ним ничем не отличается от общения с другими? Разве флирт — это вершина отношений между ними?

Сабрина говорила. Ее нежный и певучий голос ласкал слух. Аккуратно заправив выбившийся локон за ухо, она откинула темно-каштановые волосы за плечи. Они вместе неспешно шагали к гриффиндорской башне, и на пути она нередко отвлекала его от размышлений.

— Я слышала, ты решил уходить из команды, — Сабрина выразительно посмотрела на него.

Альбус нахмурился, потому что разговор о сборной — это последнее, в чем бы он хотел принять участие сегодня. Она терпела его молчание, пока он наблюдал за ней и раздумывал, насколько она ему нравилась. Было бы странно уклоняться от подобных мыслей. Сабрина — сестра Кайла Маклаггена. Общение с ней могло показаться местью. Подумав о том, что это могло разозлить Маклаггена, Альбус улыбнулся и в этот миг наткнулся на взгляд больших голубых глаз.

— Что? — вдруг требовательно спросила она. — Ты это серьезно? Гриффиндор в первой же игре облажается. Ты и сам понимаешь, что бывает, когда команда вдруг теряет талантливого ловца.

— Ты считаешь меня талантливым ловцом? — спросил он, подняв брови. Ему не хотелось отвечать на первое и напоминать, какой кусок дерьма ее брат.

— Альбус, не заигрывай со мной.

На лице Сабрины появилась улыбка. Бесполезно пытаться очаровать ее, если сама она того не захочет и не поддастся.

— Скажешь, я тебе не нравлюсь? — напрямик спросил Альбус, зная, что не застанет Сабрину врасплох, ведь она общительна и проста — не из тех, кто стесняется откровенных разговоров.

— Знаешь, это симпатичная игра. Она мне больше нравится. Твоя сестра и мой брат не будут рады, если она закончится... Если между нами будет что-то большее.

Они остановились в нескольких ярдах от коридора, ведущего напрямик к гриффиндорской башне. Альбус не понимал, что кроется под ее словами. Он почувствовал, как злость подкрадывается к нему, но пока что позволяет ясности разума преобладать.

— Не понимаю, какую важность это представляет? С твоим братцем все ясно, но причем здесь Лили? Ты точно говоришь о ней?

Сабрина улыбнулась и положила ладонь на его плечо. Он проследил за этим движением и поднял глаза, после чего она завладела его взглядом.

— Лили нравилась хоть одна твоя девушка?

— Что ты хочешь этим сказать?

— Она ревнует, — просто ответила Сабрина. — Лили сложно наблюдать, как ее братья напрасно расточают время на всяких недостойных девок.

— Недостойных девок? — распахнул глаза Альбус.

Сабрина рассмеялась.

— Странно это слышать? — спросила она, а затем опустила глаза. — Возможно, я ошибаюсь, и она так не думает.

— Получается, так думаешь ты?

Сабрина нахмурила брови, но улыбнулась. Она вдруг перевела взгляд за его плечо, что-то заметив.

— Кажется, это за тобой.

Альбус развернулся, увидев возле угла Лекси, свою кошку. На лице сразу расплылась улыбка и всякое недовольство его покинуло. Лекси всегда восхищала и поражала своей способностью находить своего хозяина в любом уголке замка. Бенгальская порода. Даже в том, как она сидела и наблюдала за ним, иногда меняя положение головы, было что-то изящное.

— Лекси… ты должна быть в башне.

Вскочив, она плавно и быстро зашагала к Альбусу, и он, чуть пригнувшись, позволил ей запрыгнуть к нему на руки. Кошка блаженно закрыла глаза, когда Ал погладил ее за ушком.

— На самом деле мне все равно, на что и на кого тратит время мой брат, — сказала Сабрина, с полуулыбкой наблюдая за тем, как Альбус обращается со своей питомицей.

— Я имел в виду не твое отношение к братцу. А ко мне.

— О, — произнесла она, встрепенувшись. — Это... Ты знаешь, что ты очень... Ты чудесный, обаятельный...

Ей было сложно говорить, хотя такое редко случалось. Не дав выразить всего, что она пыталась донести, Альбус чуть нагнулся и прильнул к губам Сабрины, стараясь не потревожить задремавшую в его руках Лекси.

— Кхе-кхе.

Услышав чей-то кашель, они отскочили друг от друга. Сабрина смотрела за его плечо, в то время как Ал только разворачивался. Перед ними стояла Гермиона. Она выглядела очень уставшей и тактично сделала вид, что ничего не видела. Она только еще раз за вечер поприветствовала Альбуса и познакомилась с Сабриной, которая слегка покрылась румянцем еще до того, как тетя пожала ей руку и обратила все свое внимание на него.

— Я бы хотела поговорить с тобой, прежде чем покину Хогвартс.

Сабрина вмиг пришла в движение, решив удалиться и оставить их наедине.

— Доброй ночи, — с растерянной улыбкой сказала она, уходя.

Гермиона подождала несколько секунд, смотря ей вслед, а затем предложила отойти немного подальше. Они неспешно зашагали в противоположную от башни сторону. Сначала она спросила что-то о Сабрине и ее семье. Альбус понимал, что, несмотря на произошедшее с Хьюго, она старалась не терять вежливость и привычный такт. Наверняка она хотела заговорить о своем сыне. Нужно признать, Альбусу было стыдно, что он не посещал его так часто, как это делала Роза или остальные кузены и кузины. Отказываясь понимать им совершенное, один раз Ал чуть не сорвался прямо в Больничном крыле. Как ни крути, принять то, что он попытался сделать в ванной для старост, не представлялось возможным.

— Перестань, — вдруг вспылил Альбус. — Все мы знаем, что произошло с Хьюго. Ты не должна готовить меня к разговору о нем.

Гермиона остановилась и вздохнула, прикрывая тяжелые веки. Она всегда давала ему ценные советы, когда они были особенно необходимы. Логикой и сердечностью убеждала поступать верно. Не только родители учили его доброте и правильным поступкам, подавали пример храбрости и самоотверженности, но еще и она. Гермиона всегда ассоциировалась не только с имевшимся у нее непревзойденным умом, но и верностью, искренностью, заботой о близких и желанием помочь всем, кто в этом нуждался.

Сейчас в поддержке нуждалась она. Сложно остаться безучастным, когда боль и страх селятся в сердцах близких людей. Гермиона волновалась о собственном сыне. Альбус чувствовал себя странно, думая о Хьюго и его попытке свести счеты с жизнью, особенно сложно вести борьбу с его появившейся замкнутостью и понять переживания, которыми он так категорично не хотел делиться. Сложно представить, какие чувства бушуют внутри Гермионы и какую волю должен иметь Рон, чтобы не только пытаться не унывать, но и поддерживать ее.

— Я только что поговорила с твоей сестрой и Кларой, — негромкий голос тети, наконец, разрушил тишину.

— Они сказали что-то важное? — поинтересовался Альбус, зная, что друзей ближе, чем Лили и Клара, у Хьюго попросту не было.

Гермиона нахмурилась, будто что-то прокручивая в голове. Лицо выражало растерянность и сомнения.

— Хьюго влюбился в одну девушку из Румынии, а не так давно узнал, что она умерла.

Альбус распахнул глаза, однако не спешил поддаваться пониманию.

— Хочешь сказать, он это из-за девушки?

Гермиона ничего не отвечала, продолжая размышлять. Когда она собралась с мыслями, то подняла на него глаза.

— Я хотела поговорить не о Хьюго, — сказала она, и это удивило еще больше. — Ты должен приглядывать за сестрой и сам быть осторожен.

— Что? — не понял он. — Что-то может случиться с Лили или со мной?

— Альбус, — Гермиона перешла на шепот, — просто будь бдителен. Это все, чего я прошу.

— Ты говоришь об угрозе, не так ли? — спросил Альбус, не пресекая требовательного тона и взгляда.

— Мне пора, — вдруг сказала Гермиона, легонько похлопав его по плечу. — Рон, должно быть, заждался.

Она улыбнулась с напускным ободрением и, попрощавшись, покинула Ала, который в замешательстве остался стоять в коридоре, по-прежнему держа в руках Лекси. Он ни черта не понимал, и это выводило из себя. Что означает это предупреждение? Какая-то опасность грозила ему и сестре?

Он не знал, как долго стоял — его мысли занял разговор с тетей. Он чувствовал, как внутри вскипала ярость из-за полнейшего непонимания, его охватывало волнение за сестру. От негожих мыслей его отвлекла Лекси, неожиданно спрыгнувшая с рук. Она зашагала к другому коридору, не обращая внимания на его оклики.

Ал замер, услышав звук торопливых шагов, больше походивших на бег. С каждой секундой звук становился все отчетливее и громче. Должно быть, кто-то из студентов.

— Лекси, — шикнул он, почти догнав кошку.

Он нагнулся подхватить ее, как вдруг кто-то показался из-за угла. Он увидел женские туфли и стройные ножки их владелицы. Наткнувшись на Альбуса, девушка, разумеется, остановилась. Он выпрямился, увидев светлые распущенные волосы, а затем и лицо. Он узнал ее. А кто мог не знать малфоевскую протеже? Катрина Харпер стояла перед ним, недовольно уставившись, потому что он перегородил ей путь. В конце концов, она обошла его, быстро зацокав каблуками. Альбус лишь хмыкнул.

Шаги Харпер резко стихли, и только тогда он повернулся и увидел, что она остановилась и смотрела на него, нахмурив свои ровные бровки.

— Альбус Поттер? — спросила она.

— И чем же обязан? — неохотно спросил он в ответ, не понимая, что ей от него так внезапно понадобилось.

Харпер смотрела на Альбуса, стараясь дышать незаметно — кажется, она запыхалась от быстрой ходьбы.

— Ты должен пойти со мной! — выпалила она, вперившись взглядом своих больших карих глаз. — Ну же, скорее!

Альбус тряхнул головой — он не шибко соображал, с какой стати ему куда-то идти вместе с девчонкой-слизеринкой, с которой он даже ни разу не общался.

— У меня другие планы, — сказал он и было повернулся, чтобы уйти и найти уже успевшую скрыться за углом Лекси.

— Это важнее сбежавшей кошки!

— Что?

Сорвавшись с места, Харпер подбежала к нему и схватила за предплечье, не забыв поторопить.

— Ну же! — с напором сказала она и потянула его за собой.

Она не отвечала ни на какие вопросы, а вскоре и вовсе перешла на бег, уверяя, что все это чрезвычайно важно и срочно.

— Если тебе нужна мотивация, то я скажу, что дело касается Хьюго Уизли. Я не перепутаю, если напомню, что это твой кузен?

Альбус вмиг насторожился и вдруг осознал, что Харпер уже умчалась вперед, а он довольно отставал. С каждым шагом он все яснее догадывался, куда именно она вела его. Путь лежал до Астрономической башни, и, честное слово, Ал даже думать не желал, как все это связано с Хьюго.

Харпер достигла верхней площадки первой. Он услышал ее вскрик и, прежде чем страх практически парализовал его, Альбус стал свидетелем страшного.

Он увидел Хьюго, стоящего на нешироких перилах. Он увидел шаг, который тот делал. И этот шаг вел в пустоту. В бесконечную тьму. Прямо в объятия смерти. Ее жнец уже готов забрать его.

Ал бросился вперед, но было поздно. Казалось, костлявая рука смерти толкнула кузена в неизведанную ни одним живым пропасть. Хьюго умрет — Альбус точно знал это.

Когда последние угольки надежды погасли, когда он осознал, что не сумеет пересечь площадку так быстро, он увидел, как Харпер едва успела схватить Хью за локоть. Она сильно ударилась животом о перила, пытаясь удержать его. Из ее горла вырвалось рычание. Альбус подоспел вовремя, схватив кузена за второе плечо и пытаясь перетянуть больший вес на себя. Похоже, он был без сознания.

Как только они вернули Хьюго на площадку, Харпер медленно опустилась на колени, пытаясь отдышаться и прийти в себя. Скоро Альбуса охватил невероятный гнев. Он видел это.

Расстояние между жизнью и смертью — один шаг.

Если бы Харпер не позвала его с собой, Хьюго бы уже умер! Если бы Харпер не успела схватить его, он бы превратился в лепешку и лежал внизу, черт возьми! С уст Альбуса сорвался рык. Ему так отчаянно хотелось привести Хью в сознание и надрать задницу за то, что сделал этот гребаный шаг. За то, что он полоумный придурок, не щадящий чувств своих родных и друзей. Как можно?! Ал чуть не плюнул на пол.

Тяжело дыша от гнева, он перевел взгляд на Харпер — та часто моргала, отводя голову в сторону, чтобы незаметно смахнуть навернувшиеся слезы.

— Откуда ты… — начал он.

— Мерлин… Как ужасно, — голос дрожал, когда она прервала его.

Харпер прикрыла ладонью рот, качая головой и кидая на Хьюго короткие взгляды. Тот по-прежнему лежал без сознания.

— Я его ненавижу! — в сердцах рыкнул Альбус, еле удержавшись от того, чтобы не пнуть кузена в ногу.

— Ты… ты можешь сходить за мадам Помфри? — спросила она. — Я обещаю, что послежу за ним. Если вдруг очнется, то обездвижу.

Ал кивнул и тяжело направился к выходу. Он остановился, замявшись, но затем все же повернулся. Он подумал о ней, казалось бы, остыв от гнева, переполнявшего его.

— Ты в порядке?

— Да, — тихо ответила Харпер, смотря ему в глаза.

Альбус коротко кивнул и развернулся, чтобы покинуть площадку и привести мадам Помфри.

* * *

Профессор Талли потер виски, судя по всему, пытаясь успокоить расшатанные нервишки. Он сидел в своем кресле, пока не смотря ни на Альбуса, ни на Катрину.

Ал украдкой посмотрел на Харпер. Его почему-то удивило, что теперь она держалась отстраненно и даже ни разу не удостоила его взглядом, хотя, скорее всего, это было ее обычным состоянием. Конечно, строить из себя высокомерную слизеринку. Все бы ничего, если бы с полчаса назад она не спасла его кузена от самоубийства. В голове Альбуса были наверняка те же вопросы, что и у Талли, который пытался оправиться от мысли, что его студента уже во второй раз спасла невообразимая случайность.

— Мисс Харпер! — громко получилось у него. Она вздрогнула. — Мистер Поттер успел объяснить мне ситуацию. Понимаете, что я хочу спросить? Вы наведывались в Больничное крыло в столь поздний час? Кого вы хотели навестить?

— Я хотела навестить Хьюго Уизли, — дала она лаконичный ответ, который его вряд ли устроил.

— Как хорошо вы общаетесь с мистером Уизли?

— Мы не были знакомы, сэр.

Альбус с большим интересом наблюдал за тем, как прохладно Харпер отвечала профессору, несмотря на то, что все ее поступки пока что оказывались крайне нелогичными. Неужели она и вправду не осознавала, насколько странно и подозрительно вела себя?

Талли на секунду переглянулся с Альбусом, и Харпер это заметила.

— Я хочу сказать, — вдруг начала она, словно опомнившись, — что у меня есть некоторая практика общения с людьми, которые… Которые больше не хотят жить. Как только до меня дошли слухи, что такое случилось в замке, я подумала, что могу познакомиться с Хьюго Уизли поближе и… как-то помочь.

Профессор Талли изогнул бровь с таким видом, будто проверял на вкус дорогое вино и пытался выяснить, не подделка ли это.

— Допустим, — произнес он, — но как вы догадались, что мистер Уизли находится на Астрономической башне?

— Дедукция, сэр, — с чистыми глазами ответила она, скупо улыбнувшись.

— Скорее, наибольшая вероятность, — вставил Альбус, взглянув на нее в который раз и пытаясь понять, что в ее речи звучит не так.

Она слизеринка. А разве слизеринцам присуще любые альтруистические порывы? С чего бы вдруг ей помогать парнишке, с которым, по ее же признанию, она даже не знакома? Пока что Альбус старался держать язык за зубами.

Профессор Талли устал, он был слишком раздражен и взволнован, чтобы разбираться во всем сегодня, поэтому отослал их, предупредив, что в ближайшее время найдет встречу с обоими, дабы обговорить все более подробно.

Как только они отошли на несколько шагов от кабинета, Альбус обратился к Харпер напрямик:

— Ты что-то скрываешь.

Она улыбнулась, но не по-настоящему. Ее губы грозили сложиться в усмешку.

— Может, лучше скажешь мне «спасибо», и мы разойдемся? — она с вызовом глянула на него. — Ты не Талли, чтобы я ломала голову над тем, как оправдаться.

Таких по-злому хитрых глаз Альбус вряд ли когда-либо видел. Он крепко сжал зубы, пытаясь не сорваться из-за такого пренебрежительного отношения. Что еще ожидать от малфоевской шестерки?

— Ты соврала ему?

Харпер слегка прищурила глаза и с несколько секунд смотрела на него, а затем фыркнула, покачав головой, и сорвалась с места.

— Доброй ночи, Альбус Поттер, — бросила она через плечо и скрылась в другом коридоре.

Ему понадобилось пару минут, чтобы прийти в себя и обрести спокойствие.

Она просто взбесила его своими тайнами. В минуты мысленного сокрушения, он даже позабыл о том, что Харпер спасла его кузена от верной гибели.

Альбус направился в Больничное крыло, чтобы еще раз взглянуть на Хьюго. Талли увел их в кабинет еще с башни. Несмотря на глубочайшую злость к кузену, Алу хотелось убедиться, что все в порядке и на время позабыть о загадочной слизеринке.

Мадам Помфри кивнула, когда увидела его. Он уступил ей дорогу, а затем прошел в комнату. Рядом с Хьюго сидела Клара, которая смотрела на его расслабленное во сне лицо. Альбус заметил слезинку на ее щеке.

— Она не сказала, почему он до сих пор не очнулся? — спросил Альбус после приветствия.

Клара покачала головой, отсаживаясь на другую койку. Ал прошел к Хьюго, внимательно всматриваясь в него. Оказалось, о Харпер забыть не так просто. В его голову пришла страшная мысль о том, что если бы не она, то сейчас он смотрел бы на безжизненное лицо и веки, закрытые для уже вечного сна.

Альбус тряхнул головой, пытаясь избавиться от дурных мыслей. В гневе возникшая идея навалять кузену по самое не хочу до сих пор воспринималась положительно. Альбус отвел взгляд от лица Хьюго, подумав, что это поможет ему успокоиться, как вдруг заметил перебинтованную ладонь.

— Что с его рукой? — вдруг спросил он, в надежде, что Клара даст ему ответ, но она лишь неопределенно пожала плечами.

— У него шла кровь, когда мадам Помфри левитировала его.

Альбус нахмурился и задумчиво хмыкнул, не придав этому значения. Попрощавшись с Кларой, он решил, что в следующую их встречу Хьюго будет ждать хорошая трепка. Он вытрясет из него всю дурь.

Огромная лужайка залита ярким светом солнца, что режет глаза. Хьюго слышит звонкий девичий смех, разносящийся так далеко, и идет на него, ступая босиком по мягкой зеленой траве. Прекрасная погода и веселье, исходящее от голоса Сорины, не греют душу, не вдохновляют, как прежде. В сердце закрадывается тревога. Хьюго ускоряет шаг, чтобы добраться до кажущегося таким далеким леса.

Быстрые шаги и сбившееся дыхание. Ее смех стихает. Он бежит изо всех сил, пока не находит Сорину на прикрепленных к большому дереву качелях. Карамельного цвета волосы ниспадают с плеч, голова опущена, а сама она держится руками за веревки и не раскачивается, ожидая, пока качели остановятся.

— Сорина! — громко кричит Хьюго, но она не откликается. — Сорина!

Она медленно поворачивает к нему голову, смотрит грустными глазами, улыбается грустной улыбкой. Как же прекрасна ее грусть, как же сама она прекрасна!

Хьюго шагает к ней. Качели останавливаются, она встает и срывается навстречу. Кудри и платье развеваются по ветру. На лице играет уже счастливая улыбка. Глаза сверкают в предвкушении.

— Сорина… — с облегчением произносит он, когда она оказывается в его объятиях.

Как после долгой разлуки, она крепко обнимает его и утыкается в плечо. Он зарывается носом в ее длинные волосы и гладит по спине, замечая, как она холодна.

Он знает, что хочет уберечь ее, что до последнего не перестанет тревожиться.

Медленно отстраняясь, она смотрит на него. Ужас охватывает Хьюго, ведь теперь Сорина бледна. Короткая стрижка вместо роскошных волос, исхудавшее тело… Она тает на глазах.

Тоненькой рукой она тянется к его груди и кладет на нее ладонь, в то время как потрескавшиеся губы раскрываются, чтобы что-то произнести:

— Прости, — на выдохе говорит она и рассыпается на мелкие и затем гаснущие частички. — Ступай дальше, Хьюго. Дальше…

И только голос эхом разносится в его голове…

— Нет! — задыхаясь, кричит он в пустоту. — Не уходи! Нет!

Его истошные крики облетают лужайку, он падает на колени и бьет кулаками о землю. На свете нет более несчастного человека, потому что он хочет за ней. Он хочет умереть! Он хочет умереть!

— Хью… Хью, пожалуйста… Хью, проснись…

— Я растворюсь так же, как она, — хрипло произнес он.

Поняв, что это был сон, он медленно раскрыл веки, увидев склонившееся над ним обеспокоенное лицо Клары.

— Сегодня ты не бормотал, а кричал, — тихо произнесла она, внимательно всматриваясь в него и, видимо, пытаясь понять, все ли в порядке.

— Почему я здесь, Клара? — отвернувшись, прошептал он. — Почему я не умер?

Он почувствовал прикосновение к левой руке. Клара водила большим пальцем по тыльной стороне его ладони, но Хьюго игнорировал его.

Он вспомнил больные глаза, смотрящие на него и будоражащие каждую частичку души. Как ее губы шевелятся и в который раз произносят «прости».

«Прости»… сколько раз он это слышал? Это слово так громко звучало в его голове и никогда не стихало. Он слышал его снова и снова. Она так обреченно, но храбро произносила его. Сорина… Он до сих пор помнил ее, каждых их разговор, все рассудительные речи и звонкий смех, который до сих пор ему снился. Как забыть эти искрящиеся добром глаза? Она никогда не желала людям зла, помогала родителям с младшими братьями и сестрами, заботилась об их питомцах. Она вела себя как затворница. Как долго он не мог понять, почему!

«Мы не должны дружить. Не должны привязываться друг к другу. Не хочу быть эгоисткой, ведь я знаю, что тебе придется труднее… Я скоро умру, Хьюго. Ты… Прости…»

Она ушла. Это было самое ужасное лето. На следующий день он с семьей покинул Румынию, зная, что отныне не получит от нее ни одного письма. Она не хотела, чтобы они забыли друг друга, она хотела, чтобы он забыл ее.

— Твой кузен спас тебя вместе с одной девочкой. Ее зовут Катри…

Клара резко смолкла, когда он повернулся.

— Мне все равно, — холодно произнес он. — Мне, правда, все равно на имена тех, кто остановил меня. Я жалею, что они это сделали.

— Хью! — гневно воскликнула Клара, сильнее сжав его ладонь. — Перестань, умоляю! Перестань говорить о смерти. Перестань скорбеть о ней! Она не вернется, а ты должен жить! Ради родителей, ради сестры и всех родных, ради меня!

— Все вы говорите одно и то же, — безразлично сказал он. Слова Клары нисколько не тронули. — Она не забыла меня. И она меня ждет.

* * *

Было что-то общее между безрассудным рвением Хьюго умереть и ее часто вспыхивающим желанием что-нибудь съесть. Словно безумие посещало их обоих, заставляя совершать ужасные вещи. Они вдруг стали другими, не подвластными любому контролю.

Уже больше двух суток Клара не думала о еде так, как это было в последние дни. Она чувствовала себя более свободно и надеялась, что так будет продолжаться и дальше. Взглянув на Хью, который сидел на койке, опустив голову и наверняка думая о той девушке, она тяжело вздохнула. Кларе было искренне ее жаль, но вместе с тем она не желала мириться с попытками Хью умереть. Ведь он ее лучший друг. Ее сердце умрет вместе с ним.

Вновь украдкой посмотрев на него, Клара отметила бледность, что уже долгое время не сходила с его лица. Он совсем не разговорчив и даже взвинчен. Хью теребил пальцами бинт, пока вдруг со злости не размотал его.

— Что ты делаешь? — спросила Клара, пронаблюдав за тем, как бинт упал на пол.

— Эта повязка меня раздражает.

— Правда? — удивленно спросила она, поняв, что Хью испытывает хоть какие-то эмоции, помимо приставшей к нему хандры. — Я думала, тебе все равно.

Он ничего не ответил и даже не взглянул на нее. Клара подумала о том, насколько грубыми оказались ее слова.

— У Лили сегодня день рождения, — сказала она, надеясь, что он проявит хоть каплю интереса. Тишина Больничного крыла при том, что Хью почти всегда молчал, вводила в депрессию не меньше.

— Мы бы сделали ей подарок, если бы Помфри не держала нас в заточении. Представь, как бы мы удивили Лилс? — вдруг заговорил он с энтузиазмом и даже поднял на нее глаза, в которых вдруг заискрилась жизнь. — Мы могли бы подарить ей карликового пушистика, устроить маленькую вечеринку, как думаешь?

У Клары даже дыхание перехватило. Она удивленно и зачарованно смотрела на Хью, чуть приоткрыв рот и не зная, что сказать.

— Но Лили же не любит животных, — наконец, произнесла она, при этом опасаясь, что он растеряет возникший запал.

— Ах, точно, — стукнул себя по голове он. — Нет, не пушистика. Можно было бы устроить фейерверк у Черного озера. Как тебе идея, Клара?

Хьюго вскочил, заходив возле кровати, не находя себе места и, судя по всему, предавшись размышлениям.

— Не хочу тебя расстраивать, — начала она, в то время как сердце ее сжалось, — но я уже спрашивала у мадам Помфри. Она запретила мне покидать крыло даже на четверть часа. Лили уже вряд ли заглянет, так что нам все равно придется поздравить ее с опозданием.

Несмотря на сказанное, Хьюго не испытал никакого разочарования. В голове его, как прежде, зашевелились шестеренки. В глазах всегда появлялся такой огонек, когда предстояло веселье, в организации которого он должен принять активное участие. В один момент он остановился и выразительно посмотрел на Клару.

— Нам нужно как-то выбраться. Мы должны быть у озера сегодня.

— На этот раз решил утопиться?

За плечом Хью Клара увидела его кузена. Еще никогда в глазах Альбуса Поттера она не видела столько презрения. Даже в ту ночь с башней. Кажется, Хью могло сейчас не поздоровиться.

— Мисс Фергюсон! — внезапно вошедшая в комнату мадам Помфри вовсе не разрядила обстановку.

Хьюго и Альбус сверлили друг друга взглядами, и, как только Клара обошла друга, то смогла увидеть то, что было в его глазах. Разочарование и вина. Такого она не могла ожидать при нынешнем положении дел. Ведь все, что она привыкла видеть, это безразличие и глубокую печаль, приютившуюся прямо у его сердца и с каждым днем распространявшуюся все больше.

— Мисс Фергюсон, прошу вас, — обращение мадам Помфри зазвенело в ушах.

Клара опомнилась и упорхнула за медсестрой, оставляя друга для не иначе как семейных разборок. Альбус был суров по натуре, он слишком любил своих близких и слишком ненавидел обстоятельства, которые причиняли им боль. Две эти крайности сосредоточились на Хью, а потому исход разговора был не ясен. Клара искренне надеялась, что Альбус попытается лишь вразумить своего кузена. Причем самыми безопасными методами.

— Мисс Фергюсон, мне помнится, утром вы просили отпустить вас…

— Да-да, — часто закивала Клара, очень надеясь, что она передумала и позволит увидеться сегодня с Лили.

Мадам Помфри сжала губы, будто сомневаясь все больше. Хмурость на ее лице лишь подчеркивала многочисленные морщинки. Она прищурила глаза и, наконец, сказала:

— Я отпущу вас. Но при условии, что вы не приблизитесь к Большому залу и кухне, мисс, — она с некоторой строгостью глянула на нее, на что Клара, надо признать, возмутилась.

Ей было лучше в последние дни. Она думала о еде лишь тогда, когда была по-настоящему голодна. А манящие и кружившие голову сны вдруг прекратили посещать ее. Она чувствовала, что возвращалась к жизни, а все ниоткуда взявшиеся аномалии оставляли ее.

— Обещаю, — с чистыми глазами ответила Клара, сдержавшись.

Времени на то, чтобы искать Лили по всему замку, не было, поэтому она постаралась обозначить наиболее вероятные места. Первым делом Клара посетила их комнату, в которой, она заметила, ничего за время ее отсутствия не изменилось. Она лишь обратила внимания на то, что возле кровати Лили было разбросано много разорванных кусочков пергамента.

Лили могла быть уже в Большом зале, куда Кларе, по условию Помфри, путь закрыт. Ей было неудобно ловить на себе различные взгляды студентов. Кто-то смотрел с ужасом, кто-то — с насмешкой. И в эти секунды Кларе становилось настолько стыдно, что она предпочла бы провалиться сквозь землю или попросить кого-то стереть ей память, лишь бы не вспоминать этот кошмарный позор.

В библиотеке и возле замка Лили не было тоже. Клара начала клясться самой себе, что не пойдет в Большой зал, а просто вернется в Больничное крыло к Хьюго. Однако мысль о том, что ей представилась возможность вырваться из заточения и поздравить Лили, казалась слишком вдохновляющей. У Хью пока не было плана, да и рассчитывать на то, что он появится и не полетит к чертям, вряд ли стояло. Получается, никто из них так и не поздравит Лили с особенным днем.

Клара остановилась, решая, куда идти дальше. Можно было свернуть в сторону Большого зала, но она боялась. Боялась нового помутнения рассудка, боли и стыда. Совесть давно не дремала, и она же терзала ее за все то, что происходило ранее.

— Привет.

Повернувшись на чей-то звонкий голосок, раздавшийся слева, Клара увидела Катрину Харпер, держащую в скрещенных руках пару тонких книжек. На лице ее играла полуулыбка, большие глаза будто сияли, а светлые волосы были запрокинуты за спину. Она походила на ангела. Только вот ангелов на Слизерине не бывает.

— Ты в порядке? — спросила она с некой заботой.

Почему-то Кларе захотелось отпрянуть, сделать несколько шагов назад, но Харпер выглядела такой простой и милой, что поводов просто не нашлось. Она лишь кивнула ей.

— Ты очень бледная, — сказала она обеспокоенно и сделала пару шагов вперед.

Клара помнила Катрину не только по Хогвартсу, но и по недолгому соседству. Ее семья жила в доме напротив. До того, как миссис Харпер заняла высокую должность в Министерстве, она изредка общалась с матерью Клары и Кэндис. С ними Катрина пересекалась лишь несколько раз, потому что была необщительной и очень замкнутой, она не любила гулять, а если и выходила, то при ней всегда была какая-нибудь книжка в надежной обложке, с которой она не расставалась и никому не давала прочесть.

— Просто холодно, — ответила Клара, когда ветер коснулся ее щек и вспотевших ладошек. — И голова немного кружится.

С одной стороны, внутреннее чувство подсказывало, что Катрина — вовсе не тот человек, с которым можно стоять и любезничать, тем более в то ограниченное время, отведенное мадам Помфри. К тому же она, кажется, не ладила с Кэндис, что, конечно, не являлось показателем того, что она была плохой, ибо сестренка тот еще подарочек. Но с другой стороны, было в Катрине что-то завораживающее и так просто не отпускающее.

— Возьми, — сказала она и высвободившейся рукой достала из кармана большую конфету, после чего протянула ей. — Полегчает.

Руки Клары будто сами поднялись, чтобы принять ее, но она вовремя остановила себя. Катрина непонимающе дернула головой.

— Что? — нахмурилась она. — Это всего лишь конфета, Клара. Всего лишь одна конфета.

— Я не могу, — негромко сказала она, сглотнув слюну и рассматривая красивый фантик, который манил и отталкивал одновременно.

Катрина засмеялась.

— Я же тебя не к шведскому столу подвела, — улыбнувшись, сказала она и вложила ей в ладонь конфету, после чего так близко заглянула в глаза Клары, резко посерьезнев. — Береги себя. Ты всегда нравилась мне больше твоей сестры.

Катрина развернулась и медленно удалилась прочь, оставив Клару стоять в недоумении. Что значили ее слова? Подняв руку, Клара раскрыла ладонь. В желудке совсем не вовремя заурчало. Ей пора было есть, как и студентам, только за всеми дозами теперь следила лично мадам Помфри. Может, Харпер права? Это же всего лишь конфета. Что случится, если она ее съест?

Пока Клара убеждала себя в том, что ничего плохого быть не может, ее пальцы уже разворачивали обертку. Она старалась контролировать себя и вести терпеливо, но руки почему-то затряслись, пытаясь сделать это быстрее.

— Мисс Фергюсон!

Не успев снять фантик, Клара услышала, как ее окликнули, и вздрогнула.

Будучи в панике, она все же успела спрятать конфету в карман, прежде чем повернуться и увидеть перед собой профессора Талли и профессора Кроссман, строго и в то же время обеспокоенно смотревших на нее.

— Почему вы не в Больничном крыле? — загремел Талли, грозно сомкнув брови.

Клара перевела взгляд на профессора Кроссман, ища защиты от строгого тона декана, но та, судя по всему, разделяла его настроение.

— Мадам Помфри отпустила меня на некоторое время.

— Что? — тихо спросила Кроссман, переглянувшись с Талли. — Разве для девочки это безопасно?

Клара едва услышала ее слова. Ну да, очень похоже на их профессора Трансфигурации — беспокоиться о судьбе проблемных студентов.

— Вы разговаривали с мисс Харпер? — игнорируя Кроссман, продолжил Талли. — Как хорошо вы знакомы?

Подозрительные вопросы стали такими частыми, но сейчас, честно признаться, Клара не понимала подобной требовательности, поэтому нахмурилась.

— Раньше мы жили по соседству.

Талли громко хмыкнул, взглянув на Кроссман, и та кивнула.

— Пройдемте, дорогая. Я провожу вас до Больничного крыла, — мило улыбнулась она, в то время как Клара заметила слегка скривившееся лицо Талли, что не переносил никаких фамильярностей со студентами.

Он кивнул им и зашагал в ту же сторону, где недавно скрылась Катрина. Делать нечего. Посмотрев на приветливое лицо Кроссман, Клара вздохнула и зашагала вместе с ней к Больничному крылу, испытывая неловкость за то, что, по мнению профессоров, нуждалась в сопровождении. И хоть Лили она так и не поздравила, однако сегодня она могла собой гордиться, потому что не решилась пойти в Большой зал. Вспомнив, кто помешал ей, Клара вдруг вспомнила и про конфету, лежавшую в кармане и ждавшую ее.

— Профессор Кроссман? — тихо обратилась она, и та сразу же повернулась, вопросительно и с участием посмотрев на нее. — Мне дорога в Мунго, не так ли?

— Что вы, — поспешила успокоить Кроссман, — конечно, нет. Нет, даже не думайте, мисс.

Она закачала головой с ясными глазами. Можно было подумать, что она верила в собственные слова.

— У вас все получится. Главное, прислушивайтесь к своим чувствам.

Клара горько вздохнула, потому что единственное, чего ей сейчас хотелось — съесть треклятую конфету, что лежала в кармане, не переставая волновать разум. Вот, что жутко и тяжело. Рассуждать о правильности, когда невыносимо бороться с желаниями. Быть верным истинным чувствам и добродетелям, когда соблазн покоряет их и тебя. Ты не в силах противостоять тому, что выше тебя. Что сильнее тебя. И что держит тебя в плену.

Резко распахнув глаза, Лили поняла, что это был лишь один из кошмаров, что заставляли просыпаться по два-три раза за ночь и какое-то время не спать. Она подождала, пока дыхание нормализуется, и только потом заметила, что в комнате довольно светло. До подъема оставалось шесть минут.

Откинув одеяло, она поднялась с кровати и прошла к зеркалу. Круги под глазами с каждым днем становились все отчетливее — выспаться не получалось. Лили не нравилось, как она выглядела в свой шестнадцатый день рождения. Безрадостное лицо отражалось в зеркале. Во взгляде лишь усталость и отвращение к самой себе.

Комната пуста. Клара не разбудила ее с веселым криком, а Хьюго не встретит в гостиной, чтобы поздравить одним из первых. Вся надоедавшая еще неделю назад обыденность сегодня стала бы лучшим подарком. Рядом с ней были бы верные друзья, которые, как всегда, поделились бы новостями и обычными планами на день. Они бы вместе сходили на завтрак и занятия, после которых разбрелись бы по своим делам, а к вечеру встретились бы в гостиной у камина для обсуждения какой-нибудь ерунды перед сном.

Лили плотно сжала челюсть. Почему все это происходило именно с ней? Почему в один миг из жизни исчезло все хорошее, оставив пустоту внутри и лишь кошмарные сновидения? Ей хотелось, чтобы все вернулось на свои места, чтобы из глаз Клары исчезли голод и безумие, чтобы Хьюго не искал новых способов умереть, чтобы сама Лили забыла о внезапно появившейся в ее жизни книге. Будто «Сборника» никогда и не было…

Громкий и короткий стук в дверь заставил вздрогнуть и вмиг встревожиться. Сердце Лили забилось чаще. Это было одним из многочисленных кошмаров — в комнату сначала громко и долго стучат, заставляя забиться в угол и выкрикивать, как мантру, «нет!» каждую секунду, пока дверь не распахивается и в комнату не врываются все преподаватели, директор МакГонагалл, мама и папа, Альбус и Джеймс. Все они смотрят осуждающе, пока растущее сияние не заставляет их исчезнуть, являя перед ней Клару и Хьюго, которые без устали повторяют, что все ей прощают, в то время как внутренний голос терзает, крича, что она не заслужила ничего такого, что должна гореть в аду за их боль…

Лили съежилась от воспоминаний. Собравшись, она зашагала вперед. В дверь больше не стучали, а когда она осторожно открыла ее, то никого перед собой не увидела и с облегчением выдохнула. Лишь собираясь закрыться, она заметила на полу бумажный сверток. Высунув нос в коридор и посмотрев по сторонам, Лили по-прежнему никого не наблюдала. Признаться, после случая со «Сборником» любопытства в ней изрядно поубавилось. Хотя было глупо отрицать, что сверток предназначался именно ей.

Она аккуратно подняла его и занесла в комнату. Внутри было что-то мягкое, совсем легкое. В душе теплилась надежда, что это всего лишь чей-то подарок на день рождения, а не что-нибудь ужасное. Присев на кровать, она сразу же разорвала обертку. Поверх струящейся полупрозрачной ткани лежала записка.

«Сегодня. За час до обеда в запретной секции. Надень это».

Конечно, это не был подарок, а всего лишь первое указание от Малфоя! Надо же подпортить настроение еще больше. Под запиской лежала мантия-невидимка. Как ни крути, Лили бесконечно раздражала мысль о том, что этот слизняк раздает ей приказы и вообще решил вмешаться, не объяснив причин. Книга у Малфоя — он может вертеть Лили, как пожелает. Ей останется лишь подчиняться ему. Подчиняться!

Она опомнилась, поняв, что с остервенением рвет на маленькие клочки обертку, а заодно и записку.

На кой черт ему это понадобилось?! Чего он добивается, а?!

Зарычав, она вскочила с кровати, начав собираться к завтраку. Лишь перед выходом Лили вспомнила про мантию и вынула ее из кучки бумажек, отряхнув и запихнув со злобой в сумку.

— О Мерлин! — воскликнул Альбус с широкой улыбкой, встречая ее в гостиной. — Кто через год станет совершеннолетней? Не подскажешь, Лилс?

Он распахнул объятья, держа в одной руке небольшую коробочку с пышным оранжевым бантом. Лили чуть не расплакалась, поспешив обнять Ала. Как она могла забыть про настолько родного человека, находящегося в Хогвартсе вместе с ней? Она уткнулась брату в плечо, не хотя отпускать. Он всегда готов прийти на помощь и защитить от всех бед. Вот бы и сейчас все было именно так! Но… что-то мешало — Лили не доверила свои проблемы никому, кроме Малфоя, который вынудил это сделать. Альбус и не догадывался, что творилось в жизни Лили. А она же до смерти боялась, что однажды он узнает и будет смотреть так же, как и в ее сне — осуждающе и презренно. Так, будто она и не сестра ему. Впредь.

— С днем рождения, — сказал он, когда Лили, наконец, отстранилась. Она обратила внимание, что рана на его щеке почти затянулась, и вспомнила, что не так давно Ал желал покинуть команду. Ей хотелось спросить об этом, но все мысли сбились с толку. — Возьми. Это тебе, — он откашлялся. — От нас с Лекси.

Лили едва не закатила глаза, вспомнив о кошке брата, которая когда-то была ее.

— Что это? — она взглянула на коробку.

— Позже откроешь. Сейчас ступай завтракать, а не то опоздаешь, — строго, но с улыбкой парировал он.

— Спасибо, Ал, — сказала Лили, чувствуя, как слезы подступают к глазам. Она коротко обняла его еще раз, а затем поспешила к гобелену.

— Не забудь про почту от родителей! — крикнул вслед он.

Лили казалось, что она не заслуживает внимания и подарков. Она давно не чувствовала себя настолько подавленной. Больше всего на свете хотелось, чтобы сегодня люди забыли об ее дне рождении, чтобы не поздравляли из чувства долга или еще хуже — от всей души. Она не заслуживала добрых слов. Все, чего ей хотелось, — спрятаться, чтобы преследующее чувство вины себя исчерпало, чтобы она уснула, а наутро все было бы по-прежнему. Без книги, без грехов и без страданий. Без той неизвестности, что ждала впереди.

* * *

В надежде, что девчонка-второкурсница ничего не перепутала и доставила Поттер «посылку», Скорпиус вошел в библиотеку и, не обратив никакого внимания на мадам Пинс, направился к приоткрытой двери запретной секции. Большая любезность — отдать Поттер мантию-невидимку, при этом не рассчитывая ни на каплю благодарности. Общение с ней — последнее, что приносило удовольствие. Впрочем, он сам за каким-то чертом повесил этот груз на свою шею. Он так и не успел рассчитать цену собственного вмешательства в дело.

Запретная секция, как он и ожидал, оказалась не пуста. Более того, он догадался, кто мог находиться здесь еще. Скорпиус увидел спину и светлые распущенные волосы Катрины до того, как она повернулась, чтобы узнать, кто вошел. Она прошлась по нему прохладным взглядом, а затем отвернулась обратно к стеллажу, не сказав ни слова.

Скорпиус дернул бровями.

На столе лежали сложенные в небрежную стопку книги, что попадали под недостаточно яркий свет, лившийся из окна. В секции было душновато и пыльно. Присутствие Харпер только раззадорило Скорпиуса. С того вечера, когда она отказала ему в помощи, они даже не здоровались, а когда пересекались в гостиной, то лишь обменивались презрительными взглядами. Конечно, ему скоро наскучил этот по-детски несерьезный бойкот, но Харпер не спешила идти на мировую. А Скорпиус при таком раскладе быстро отказался от любой инициативы.

Он подошел и потянулся к лежащей на самом верху стопки книге. На потрескавшейся черной обложке едва различалось название. «Зельеварение в древности: опыты с ядовитыми растениями». Скорпиус хмыкнул и бросил книжку, не представлявшую для него никакого интереса, рядом и посмотрел на название следующей, боковым зрением заметив, что Харпер повернулась в его сторону и сложила руки на груди.

— «Редчайшие проклятия: действие и противодействие», — прочитал вслух Скорпиус, дернув уголком губ. — Неплохо.

— Дай сюда, — требовательно и со злобой сказала Катрина, когда он прошел к стулу, уже открывая страничку с содержанием.

Харпер не двинулась с места, но грозный взгляд, которым она одаривала Скорпиуса, ничего хорошего не предвещал.

— Скоро Хогсмид, ты помнишь? — намекая на собственную важность, с невозмутимостью произнес он, когда уже успел удобно устроиться за столом, пробегаясь глазами по содержанию.

— Я не нуждаюсь в твоей помощи, — громко сказала Катрина, в то время как Скорпиус незаметно поднял взгляд на дверь, что приоткрылась еще на несколько дюймов. Увидев мелькнувшую на секунду ногу в женской туфле, он еле сдержался, чтобы не закатить глаза и не фыркнуть, тем самым выдав присутствие Поттер. — Не в моих планах унижаться перед тобой и о чем-то просить.

Во имя великих волшебников древности! Скорпиуса раздражала тупая гордость Харпер, манипулирование, которое, к слову, на него не действовало. По факту: она действительно разочаровала его тогда. Ни капли преувеличения. Еще бы он чувствовал себя виноватым за правду. Да хоть за что бы то ни было. Это он должен злиться, что та оставила его с носом, из-за непонятной прихоти не поделившись информацией о «Сборнике».

Но, надо признать, было не место и не время устраивать дебаты, когда в секции находилась Поттер и все слышала. Любой конфликт всегда оставался лишь между ними двумя, за какие бы цивилизованные рамки он не выходил.

— У тебя зелья не стынут, Харпер? — сосредоточенно глядя на нее, спросил Скорпиус.

— Что? — переспросила она. На лице тут же отразилась растерянность.

Катрина резко развернулась и просканировала взглядом всю секцию, так никого и не обнаружив. Она вновь вопросительно посмотрела на Скорпиуса, но тот ответил лишь прохладным взглядом.

— Хорошо, Малфой, — жестко бросила она, положив какую-то книгу в сумку и забирая ее со стула, стоявшего у стеллажа. — Я проверю зелья. Именно сейчас. Только помни о цене просьб.

Скорпиус постарался пропустить язвительный тон, но «цена» ударила по ушам. Да, сейчас Харпер уйдет, следуя прозрачному намеку, понятному только им. Но цена просьбы — ответная просьба. Так у них было всегда. За проявленную с ее стороны послушность ему придется заплатить. Скорее всего, это будет Хогсмид. Ведь это станет возвращением долга, а не унижением, как она совсем недавно тут преподнесла.

— В тебя невыгодно инвестировать, Поттер, — хмыкнул Скорпиус, когда Харпер, наконец, покинула запретную секцию. Он даже не поднял на нее взгляда, открывая нужную страницу в «Редчайших проклятиях».

Боковым зрением он заметил, что она скинула с себя мантию, появившись перед ним. Не удержавшись, он все же поднял глаза, увидев слегка растрепанные рыжие волосы и недовольную мордашку, которую она охотно состроила. Можно подумать, ее бесит дышать с ним одним воздухом.

Скорпиус глянул на наручные часы.

— Пунктуальности гриффиндорцев не учат.

— Я бы посмотрела, как ты смылся с занятия! У Талли!

«Сколько экспрессии», — подумал Скорпиус и усмехнулся, возвращаясь к книге. Поттер молчала, все еще стоя перед ним. Ему одновременно хотелось засмеяться и закричать, чтобы та оживилась. Для пятикурсницы она слишком глупа, слишком труслива для гриффиндорки и слишком капризна даже для Поттеров с их непомерными амбициями. Вспомнить хотя бы ее братца и толки о великой несправедливости, когда тот вдруг не стал капитаном сборной Гриффиндора. Скорпиус зевнул. Какая жалость.

— Что мне делать? — резко спросила она.

— Можешь станцевать стриптиз, — пожал плечами Скорпиус, — а то мне скучно.

Он усмехнулся, заметив, как ненадолго вытянулось ее лицо.

— Малфой, ты…

— Садись и грызи все эти талмуды, — уже раздраженно ответил Скорпиус, нахмурившись. — Не в буквальном смысле, а то с тебя станется.

Она издала звук, похожий не то на фырканье, не то на рычание. Он даже мог счесть его сексуальным, не вырвись он из уст именно Поттер, чей истеричный характер с каждым разом выводил из себя все больше. Да и опыта у нее никакого, а девственницы его мало интересовали.

Бросив на Скорпиуса испепеляющий взгляд, она схватила сверху две книги и, присев на стул, положила себе на колени. Поттер быстро и с грохотом отложила первую книгу обратно на стол, принявшись за другую. Скорпиус, как мог, пытался не обращать внимания на громкость и демонстративность, с которыми она это делала. В миг, когда он хотел задуматься о невыносимости женщин, Поттер вдруг вскрикнула и резко вскочила со стула, отбросив книгу подальше от себя. Та с чудовищным грохотом упала к стеллажу.

Скорпиус посмотрел Поттер в глаза, крепко сжав челюсть.

— Под мантию. Живо, — сквозь зубы произнес он.

Когда явилась мадам Пинс, пришлось ляпнуть какую-то оправдательную чушь, в надежде, что сегодня ползамка не будет обсуждать, что Скорпиус Малфой испугался чего-то в запретной секции, да и к тому же закричал, как девчонка. Он закатил глаза, когда старуха, убедившись, что все нормально, пошла и дальше следить за порядком в общей секции.

— Еще одна выходка идиотки, и в следующий раз увидишь «Сборник» на столе у Талли.

Скорпиус стряхнул с жилетки несуществующую грязь, прежде чем присесть обратно. Глупая маленькая девчонка.

— Если бы ты это видел! — со страхом в глазах заговорила она. — Книга просто кишела громадными и противными червями! Это было ужасно, мерзко…

Брюзгливое лицо Поттер одухотворенности перед предстоящей работой не прибавило. Скорпиусу больше в жизни не хотелось работать с ней. В этот момент он ценил Харпер больше, чем когда-либо — она понимала, что такое время, изворотливость и качество выполненной работы. От капризов же Поттер хотелось послать ее куда-нибудь подальше и попросить зелье от головной боли у Помфри.

— Научись читать то, что написано на обложке, — раздраженно посоветовал он, когда встал и прошел к той «страшной» книге. — Ты должна была поклясться, что не откроешь никому вычитанных из нее секретов. Какое огромное усилие, правда?

Скорпиус чувствовал себя мамкой, в то время как не собирался ни заводить детей, ни менять пол.

— С чего бы мне в этом клясться, да еще и какой-то книге? — упрямо сказала она, дернув плечами.

Если представить, что терпение Скорпиуса — это шарик, который надувает Поттер своими словами, то это был последний выдох перед тем, как ему лопнуть.

— Проваливай из секции, Поттер, — ледяным голосом произнес он. — Понадобится твоя тупость — я тебя найду. И да, надеюсь, жизнь не заставит меня испытать подобную нужду.

Гнев, как пожар, за считанные секунды разгорелся внутри. Скорпиусу хотелось, чтобы Поттер как можно скорее убралась отсюда и не появлялась на глазах как минимум всю жизнь. Он видел, как ошеломленно распахнулись ее глаза, после чего в них мгновенно закралась злоба.

— Отлично! — воскликнула она, разворачиваясь.

— Оставь мантию, — бросил Скорпиус перед тем, как ей уйти.

Поттер чуть не задохнулась от бешенства. Смяв и бросив мантию-невидимку, она резко распахнула дверь и вылетела из секции. Скорпиус, в свою очередь, сел за стол и, усмехнувшись, вернулся к «Редчайшим проклятиям».

* * *

Вечерело. На Хогвартс опускался густой сумрак, дарующий радостное ощущение того, что этот день подходит к концу. Лили шагала по коридору первого этажа, в надежде оказаться незамеченной. Еще никогда день рождения не проходил настолько ужасно! Она коснулась браслета из кошачьего глаза на левом запястье. Наверное, Альбусу хотелось, чтобы он стал ее оберегом. Какие глупости.

Малфой назначил встречу в запретной секции, а потом сам же прогнал оттуда! Лили была вне себя. Но больше всего злило, что видеться больше он не собирался. Что будет со «Сборником», не ясно совершенно! Что будет с Кларой и Хьюго — тоже.

— Стой, — раздался голос позади.

На секунду Лили зажмурила глаза, чувствуя, что еще чуть-чуть и она заработает нервный срыв. Повернувшись, она увидела Кэндис, сложившую руки на груди и зорко и презрительно смотрящую на нее. Темные и слегка волнистые волосы продолжали аккуратно лежать на плечах даже тогда, когда она делала шаги к Лили, после чего очень близко остановилась, продолжая сверлить тем же взглядом.

Что ей было нужно, пока оставалось загадкой.

— Не хочешь сказать, что чувствуешь себя виноватой? — вдруг спросила Кэндис, высокомерно подняв подбородок.

У Лили перехватило дыхание. Что бы значил этот намек? Никто не мог узнать о «Сборнике». Нет. Это единственное, за что она ощущала вину в последнее время.

— За что, прости? — вырвалось у Лили, прежде чем обдумать ответ.

— Не строй из себя дуру, Поттер. Только моя глупая сестра никогда не замечала, какая ты на самом деле, — жестоко произнесла она. — Твои друзья на пороге Мунго, и лишь ты одна разгуливаешь по Хогвартсу как ни в чем не бывало. Тебе в любом случае следует бояться.

— Не понимаю, о чем ты, — сквозь зубы произнесла Лили, отвечая ненавидящим взглядом.

— Не понимаешь… — наигранно улыбнулась Кэндис, кивая, но вскоре сделавшись очень серьезной. — Только ты будешь виновата, если Клару запихнут в Мунго. И только ты должна отвечать за это.

Слова ударили, как гром среди ясного неба, нанося Лили духовное поражение, окончательно втаптывая в землю всю надежду. Это было горькой правдой. Она виновата. Только она. Беспомощность обрушилась на нее — язык не поворачивался, чтобы ответить хоть что-либо. Эти ядовитые слова словно парализовали. Кэндис была удовлетворена тем, что увидела в ее глазах и лице. Она посмотрела на нее сверху вниз, а затем повернулась, чтобы уйти.

Она не могла знать о «Сборнике», черт возьми.

— Ты никогда ее не любила! — крикнула вслед Лили. — Ты беспокоишься только о себе!

Кэндис развернулась и фыркнула, смотря надменно.

— Если и так, то мы с тобой похожи, Поттер, — бросила она и зашагала прочь.

Лили стояла, задыхаясь от возмущения и злобы. Как эта бессовестная девчонка могла сказать такое?! Они похожи не больше, чем василиск и карликовый пушистик. Мерлин!

На глаза навернулись слезы. От обиды, вины, от всего этого гребаного дня и будто вымышленной реальности, в которую она угодила. Лили больше не могла держать это в себе. Она отвернулась к стене, из глаз вырвались слезы.

Все плохо!

Лучше не будет. Малфой не отдаст «Сборник». Что будет с Кларой и Хьюго? Как им исцелиться от грехов? Кэндис будто знает, что происходит. Кто еще может знать? Откуда? Как прекратить все это? Как остановить происходящее безумие? Как?

Лили совсем отчаялась. Это никогда не кончится.

— Мисс Поттер?

Она поспешила вытереть слезы рукавом мантии и повернулась, невольно шмыгнув носом. К ней подходила профессор Кроссман, чьи шаги она даже не слышала из-за слез.

— С вами все в порядке? — подойдя, осторожно спросила она. Лицо выражало волнение.

Лили закивала, дергая плечом и продолжая шмыгать носом. Кроссман выпрямилась, не прекращая обеспокоенно смотреть. Мягкость, что всегда была в ее взгляде, успокаивала.

— Я понимаю, — сказала она тихо и положила ладонь на плечо Лили. — Я сегодня разговаривала с мисс Фергюсон. Ей страшно и, вероятно, хуже, чем нам всем. Но мы не должны отчаиваться, понимаете?

Утешения Кроссман становились бальзамом на душу. Она была единственным преподавателем, которая не могла пройти мимо личных бед студентов. То ли из-за своей молодости и искреннего понимания, то ли из-за чего-то еще.

— Да, — ответила Лили, кивнув. — Спасибо, профессор.

Кроссман грустно улыбнулась.

На улице раздались звуки, похожие на гром, но приобретающие определенную частоту. Лили переглянулась с Кроссман, но та выглядела озадаченно. Обе поспешили к окну.

Через широкие проемы оказались видны разноцветные искры, после каждого грохота появляющиеся на небе. Кто-то затеял фейерверк у озера, заставляя Лили слабо улыбнуться. В Хогвартсе такого не устраивают, да и повода не было.

— Вряд ли Кристоферу это понравится… — задумчиво произнесла Кроссман.

— Что, профессор? — переспросила Лили, не расслышав.

— Я думаю, Талли и МакГонагалл это не одобрят, — повторила она, вздохнув. — Хотя это весело, не так ли?

Она ободряюще подмигнула, заражая Лили улыбкой. Снова взглянув на небо, они увидели, как искры начали быстро вырисовываться в слова прямо в воздухе, пока не сложились во фразу, поразившую Лили до глубины души. Как неожиданно!

«С днем рождения, Лили».

Не описать того, как на душе вдруг потеплело. Она знала, кто мог такое придумать. Только Хьюго и Клара. Только они способны так удивить ее в этот день. Но как они могли, находясь в Больничном крыле?

Лили продолжила завороженно смотреть на искрящиеся в небе буквы. Главный смысл для нее был в том, что они дарили ей надежду. Все может стать как прежде. Это единственное желание на день рождения. Она успела подумать о нем прежде, чем буквы, наконец, погасли, оставляя темное небо.

— Ты как? — спросила Лили, входя в комнату.

Клара сидела на кровати уже одетая и готовая выйти. На бледном лице читалось волнение. Она по привычке теребила пальцами подол юбки.

— Думаешь, мадам Помфри поступила верно? — спросила она, поднимая сомневающийся взгляд.

Лили вздохнула, а затем прошла к своей кровати, присаживаясь.

— Не знаю, — пожимая плечами, ответила она.

— Ты тоже не веришь в меня? — задержав дыхание, спросила Клара, в итоге опустив глаза. — Конечно, нет. Я и сама в себя не верю.

Как же не хотелось расстраивать ее... Со слов Клары, Лили поняла, что мадам Помфри устроила небольшую проверку, выпустив ее из Больничного крыла и взяв обещание не ступать на порог Большого зала или кухни. Вечером подруга была уже свободна, что, кстати, и позволило ей вместе с Альбусом устроить фейерверк у озера. Идея принадлежала Хьюго, которого, к слову, мадам Помфри не выпустила, поэтому тот до сих пор куковал там, но теперь уже в одиночестве.

— Все будет в порядке, — стараясь казаться убедительной, произнесла Лили, вставая. — Пошли, а то не успеем.

Она зашагала к двери, прокручивая в голове предположение ненавистного ей Малфоя. Как бы не хотелось заполучить «Сборник» обратно, пока он находился далеко, люди были в безопасности. Только вряд ли это теория распространялась на тех, кто был вписан в книгу ранее и за кем уже закрепился грех.

— Лили…

Услышав тревожный оклик, она тут же повернулась. Клара стояла возле кровати, положив одну руку на живот, а другой — вцепившись в стоящий рядом стол.

— Что? Что с тобой? — кинулась к ней Лили. — Клара?

— Я… — она зажмурила глаза, будто слова давались с трудом. — Черт, зачем я это сделала…

— Что сделала? — в смятении произнесла Лили, не понимая, что происходит и чем она может помочь. — Тебе плохо? Отвести к мадам Помфри?

— Нет! — со страхом воскликнула она, хватаясь за руку Лили и смотря молящими глазами. Однако в этом взгляде Лили уловила еще кое-что знакомое. — Ни в коем случае. Она отправит меня в Мунго! Я съела эту чертову конфету… Мне нельзя на завтрак… Нет, Лили!

Клара так громко закричала, когда ее нога дернулась к выходу, и только сильнее вцепилась в руку Лили и стол.

— Нет, нет, нет… — запричитала она, часто и громко дыша. — Нет, я не хочу!

Лили оказалась близка к панике, наблюдая за тем, как подруга борется с тем, что, должно быть, творилось внутри нее. Она ничем, абсолютно ничем не могла помочь ей. Могла лишь держать за руку и молиться, что все пройдет, что все придет в норму.

И, черт возьми, Клара не остановится, пока не получит желаемое, пока грех, бушующий внутри нее, не возьмет верх, пока он имеет над ней власть. Все повторится. Только теперь будет хуже. Последствия окажутся другими.

— Нет, я не пойду туда! Нет!

Жалкие минуты, и она сорвется. Убежит в Большой зал. «Это все повторится», — страшная мысль продолжала биться в голове Лили. Она ничего не могла сделать, чтобы предотвратить это.

— Мне нужно что-нибудь съесть, — сказала Клара, забегав глазами по комнате. — Нет.

— Успокойся, пожалуйста, — взмолилась она. — Прошу тебя… Пожалуйста, Клара.

Она так крепко вцепилась в руку Лили, что та побелела.

— Лили…

— Что? Скажи мне?

— Лили… Мерлин! Лили, этот крик… Мне больно, — Клара рухнула на кровать, будто задыхаясь. — Мерлин, как больно! Лили, я знаю, что сейчас будет. Лили, поверь мне, не ходи за мадам Помфри. Лили… О Мерлин! — взвыла она. — Этот крик… Я сойду с ума!

Она схватилась за голову и залезла на кровать, прижимаясь спиной к стене.

— О Мерлин, я не выдержу!

— Клара…

— Лили, не ходи… Прошу…

— Клара, что с тобой? Клара!

Она задергалась и зажмурила глаза, после чего без сознания упала головой на подушку.

— Клара… — Лили схватила ее за руку, затеребив, но подруга не двигалась. — Нет же, Клара. Клара! Очнись, ну, пожалуйста. Клара, очнись…

Голос Лили надломился, а из глаз покатились слезы.

— Клара…

Она шмыгнула носом, коснувшись указательным пальцем места пульса на шее и пытаясь успокоиться и сосредоточиться. Лили боялась обнаружить самое страшное. Что Клара ушла навсегда, что чертова книга забрала ее. Нет же, все не должно быть так.

Ее жизнь не может оборваться!

Слава Мерлину! Пульс присутствовал, а грудь слегка приподнималась при каждом вздохе. Новая волна рыданий обрушилась на Лили вместе с облегчением. Она услышала тихий стон и почувствовала, как Клара слабо сжала ее ладонь.

— Где я, Мерлин… — захрипела она.

— Лежи, — заботливо произнесла Лили. — Спокойно. Все в порядке.

Что это, черт подери, было? Неужели борьба есть ключ к уничтожению греха? Она видела, как Клара боролась изо всех сил, лишь бы не броситься в Большой зал, туда, где была еда. Но почему она упала в обморок? Почему прежде говорила о боли и криках?

Не сейчас. Спрашивать об этом неуместно — Клара еле-еле раскрыла глаза, всматриваясь в потолок. Наверняка перед глазами все плыло или темнело.

— Мы в нашей комнате? — спросила она. — Ты не ушла…

— Нет. Ты просила… Мерлин, как же я испугалась! — Лили стукнула ладонью по матрацу.

Клара тяжело выдохнула, опуская веки.

— Снова эта вспышка… Как тогда на кухне, — она сглотнула, пребывая в страхе от воспоминаний. — Желание ослепило меня, Лили.

— Тебе было больно.

— Да, — ее голос окончательно окреп. — Я будто умерла и воскресла. Нужно навестить Хьюго.

Клара резко вскочила и поднялась с кровати.

— Что? — в смятении спросила Лили, поднимаясь на ноги и смахивая оставшиеся на щеках слезы. — Ты только что… Ты… Ты должна отдохнуть! Все может подождать.

Она чувствовала вину, как никогда. Ведь весь творившийся кошмар происходил лишь из-за нее, и она не сделала ничего существенного, чтобы это прекратить. Лили была лишь наблюдателем, который пытался сочувствовать, как мог.

Клара повернулась почти у выхода, в ее взгляде была некая самоотверженность.

— Я в порядке, — сказала она, часто кивая. — Спасибо тебе, Лили. Спасибо, что никогда не бросишь.

«Никогда не бросишь». Эти слова ударили слишком больно.

— Но нужно навестить Хьюго. Я понимаю, какого это… быть не в себе. Это очень страшно. Кто-то должен быть рядом с ним и поддерживать.

Неопределенно махнув руками, а затем подхватив со стола сумку, Клара вышла из комнаты, оставляя Лили в одиночестве. Идти на завтрак бессмысленно. В какой-то момент ей захотелось броситься вслед за Кларой, но что-то останавливало.

Все это время было легче думать, что решения нет. На самом деле оно лежало на поверхности. Лили казалось, она давно запятнала право называться гриффиндоркой. Все заходило слишком далеко, но шансов исправиться, она, к сожалению, уже не видела.

* * *

Лекси ненадолго замурлыкала в его руках, после чего спрыгнула, грациозно и не спеша поведя Альбуса за собой. Иногда ему думалось, у кошки есть разум, иначе как объяснить такое взаимопонимание? Она так быстро и ловко взбиралась по ступенькам, что Ал едва поспевал, а затем проскользнула на восьмой этаж.

Не успев отдышаться, он заглянул в коридор, увидев спину Катрины Харпер. Она куда-то уверенно шагала, но внезапно остановилась и развернулась. Альбус успел спрятать голову. Это было, мало сказать, странно — прятаться от девушки, но ведь он следил за ней. И странно, но никакой романтики детектива он не ощущал. Лекси уже ластилась возле ног, очевидно, довольная тем, что оказалась полезной и указала хозяину верный путь, однако совсем скоро убежала к лестнице.

Альбус вновь выглянул в коридор, в котором уже никого не было. Ему необходимо узнать, что представляет собой эта девчонка. Он прошагал к тому месту, где остановилась Харпер, к удивлению, обнаружив в стене небольшую дверь. Ал мог поклясться, что ее никогда здесь не было. В голове пронеслись многочисленные истории, прежде чем он додумался.

Выручай-комната. Ну конечно.

Взглянув по сторонам, Альбус все же засомневался. То, что сейчас перед ним, и то, что он слышал из рассказов… Были некоторые несовпадения. Выручай-комната не должна быть открыта ему. Конечно, нет, если Харпер сейчас там.

Несмотря на все сомнения, Ал все же коснулся ручки и открыл дверь. Внутри будто выл ветер, однако, когда он вошел, то его встретили лишь тишина и полумрак. Помещение казалось пустым и бесконечным, со всех сторон ведущим в темную даль. Повернувшись назад, Альбус увидел то же самое. Двери, в которую он вошел, больше не было.

— Замечательно, — закатил глаза он, а затем выругался.

Единственное, что он слышал, — свое дыхание. Единственное, что видел, — бесконечность. Без стен. Только невысокий потолок и деревянный пол.

— Ладно, Харпер, — громко сказал он, но слова все равно казались глухими и быстро терялись в пустоте. — Эту игру я проиграл.

— Что ты сказал? — он услышал звонкий голос за спиной и тут же почувствовал, как что-то уперлось между лопаток.

Ал осторожно развернулся, увидев перед собой самодовольное личико Харпер, державшую наготове палочку, что теперь чуть не упиралась ему в грудь.

— Ты верно хотел сказать, что это самое безмозглое, что мне приходилось наблюдать, — она фыркнула. — Твоя кошка следила за мной два дня, и ты думал, я… Как там на маггловском жаргоне? Не срисую ее?

Ал прищурил глаза. Однако пока что его больше забавляла эта ситуация, нежели злила.

— Мы не закончили разговор, — сказал он, опустив взгляд на кончик палочки. — И, знаешь, ты такая негостеприимная.

Харпер сменилась в лице.

— Поверь, Альбус Поттер, — холодно произнесла она, — я максимально добра к тебе, чего ты, очевидно, еще не понял.

Он наигранно улыбнулся, делая полшага вперед и чувствуя, как палочка упирается в грудь. Он не спускал взгляда с заинтригованного лица Харпер.

— Почему ты помогла Хьюго? — сделавшись серьезным, требовательно спросил Альбус. — Зачем пришла тем вечером в Больничное крыло?

Она негромко засмеялась, качая головой. Ее глаза блестели. Но смех вскоре стих, она прикрыла веки, но мгновенно распахнула их.

— Ты идиот, — констатировала она.

— Правда? — спросил Ал и вдруг резким движением вырвал палочку из ее руки. Ловкость не подвела его, теперь он чувствовал превосходство.

— Правда, — тяжело выдохнула она, расслабив плечи. — Она ненастоящая, — закатив глаза, сказала Катрина и подняла левую руку. — Вот настоящая.

Харпер легко сделала быстрый взмах, и Альбуса отбросило на несколько ярдов назад. Он ударился спиной и локтями о деревянный пол, но не до конца осознавал боли из-за ярости, что в мгновение зародилась внутри. Он приподнялся, часто дыша и сверля ненавидящим взглядом девчонку, что заходила туда-сюда, ухмыляясь, но крепко сжимая в руке палочку.

— Упс… кажется, я напала на безоружного, — с напускным сожалением произнесла она. — Хотя что еще ждать от слизеринцев, верно, Альбус?

— Харпер… — сквозь зубы произнес он.

— Катрина, — поправила она, остановившись. — Меня зовут Катрина, Альбус. Как насчет дуэли?

Ал еле сдерживался, чтобы не рассвирепеть в конец.

— Я не собираюсь сражаться с тобой. Ты всего лишь зазнавшаяся слизеринка, — выплюнул он, — малфоевская собачонка, что, собственно, и делает тебе имя.

Признаться, он почувствовал удовлетворение, когда увидел, как сверкнули в полумраке ее глаза. Харпер еще крепче сжала палочку в ладони.

— Если одержишь победу, — негромко, но твердо сказала она, — получишь ответы на пару своих вопросов. Если побеждаю я, ты окажешь мне одну услугу.

— Какую же? — вдруг заинтересовался сделкой Альбус, уже доставая палочку.

— Я еще не придумала.

— Лжешь.

— Да, — усмехнулась она. — Ничего особенного. Ты ведь сдал экзамен по трансгрессии?

Харпер атаковала, но Ал вовремя поставил щит и атаковал в ответ. Она увернулась от луча и, он мог поспорить, следом наслала на него Круциатус. Паршивка. Уворачивалась от заклятий Харпер с изяществом и ловкостью кошки, а сыпала проклятья с холодной уверенностью. Она будто занималась этим каждый день. Альбус признался сам себе, что недооценил ее.

Лучи от заклятий озаряли пространство вокруг, так часто вырываясь из их палочек и улетая в пустоту этой бесконечной комнаты.

— А ты силен, — сказала она в перерыве между обороной и атакой.

— Уже хочется сдаться?

— О Мерлин, я же не сказала сильнее меня, — Харпер отвлеклась на какую-то долю секунду, и луч «Экспеллиармуса» настиг ее, вырвав из руки палочку.

Альбус легко поймал ее, увидев, как в недоумении вытянулось лицо некогда самодовольной слизеринки. Она зло, но все же уязвлено смотрела на него, переводя дыхание.

— Что ж, — процедила Харпер сквозь зубы,— в этой игре проиграла я.

Альбус дернул подбородком, победно улыбнувшись.

В уютной гостиной, в которой они теперь находились, раздавалось потрескивание поленьев в камине. Альбус сидел на диване, не шелохнувшись и ожидая, пока Харпер рассчитается с ним. Она едва слышно ходила позади, меряя шагами комнату.

— Уютненько, — хмыкнул Альбус с сарказмом и повернулся.

Харпер остановилась возле него и уставилась, прищурив глаза. Одной рукой она коснулась его плеча, а другой — развернула голову Альбуса обратно. Он снова смотрел на огонь в камине, задумавшись над тем, что желал узнать. То, что выиграл в честной дуэли. Странно, но дуэль с девчонкой не казалась ему честным поединком, несмотря на то, что Харпер оказалась вовсе не промах. Отбросив бессмысленные терзания, Ал задумался над поведением этой загадочной слизеринки. Она помогла Хьюго — так ли она плоха? Она скрывает правду — так уж ли она добра?

Только сейчас Ал обратил внимание, что легкая рука до сих пор лежала на его плече. Он и не думал поворачиваться, но ему хотелось стряхнуть с себя ее ладони. Альбус почувствовал, как прохладные пальцы вдруг коснулись шеи и прочертили дорожку к затылку.

— Чего ты хочешь? — напрямик спросил он и, не выдержав, подался вперед, отстраняясь от ее рук.

Она обошла диван и встала напротив, смотря с высоты собственного роста. Девчонка казалась выше него, но вовсе не физически. Эти чуть прищуренные глаза будто хранили тысячи недосягаемых тайн. Прямая осанка подчеркивала величественность и, возможно, излишнюю самоуверенность. Еще никогда Альбусу не хотелось стать выше. Познать все то неизведанное, что крылось в ее голове.

Он поднялся с дивана, становясь выше. Ей пришлось чуть запрокинуть голову, чтобы смотреть ему в глаза. В уверенном взгляде не было ни вызова, ни трусости. Они стояли почти вплотную друг к другу. Альбус и подумать не мог, что такое может случиться.

Харпер повела головой в сторону, и в комнате вдруг раздалась негромкая музыка.

— Белый танец, — произнесла она. — Не думаю, что стоит ждать приглашения от такого недотроги.

Наверное, Харпер добивалась именно этого: Ал положил руки на ее талию, забираясь под мантию и чувствуя пальцами нежную ткань тонкого свитера. Она положила руки на его плечи, опуская глаза, и медленная музыка стала чуть громче, но все же оставалась звучать фоном.

— Мы с тобой враги? — спросила она, не поднимая взгляда.

Альбус усмехнулся.

— Не хочется портить прелестный момент, но, во-первых, наше знакомство было не столь продолжительным, чтобы утверждать обратное. Во-вторых, к чему весь этот спектакль? Каждое возвращение долга с твоей стороны сопровождается обрядом, наподобие этого?

— Как грубо, Альбус, — сказала она, наконец, подняв укоризненный взгляд. — Вдруг я пытаюсь найти союзника?

Ал сделал вид, будто проникся всей этой чушью.

— Союзника? — фыркнул он. — Знаешь, Харпер…

— Катрина, — поправила она.

— Знаешь, Кэт, — начал Альбус, вдруг остановив их бессмысленное топтание на месте. — С меня хватит. Ты отвечаешь на мои вопросы, и мы расходимся. Сейчас.

Ухмылка тронула ее безупречное лицо.

— Каждый твой вопрос породит десятки других. Увы, Альбус, разойтись не получится.

— Я не собираюсь бегать за тобой. И не желаю, чтобы ты водила меня за нос. Ты сейчас же рассказываешь мне о Хьюго, а иначе…

— Иначе что? — спросила она, дернув бровью. — Ты всего лишь убедишься, насколько подлы слизеринцы? Или же… — она протянула ладонь к его скуле и провела пальцем. — Или же предашься гневу? — Катрина усмехнулась, быстро опуская руку. — Кстати, осторожнее с этим.

Он всматривался в ее лицо, наблюдая за каждой черточкой. Этот ореол таинственности, окружавший ее, как ни странно, привлекал. Прикосновения Харпер хоть и не запечатлелись в памяти, но остались пищей для размышлений. Сейчас она стояла, опустив руки и продолжая смотреть ему в глаза. Она знает слишком много.

— Я пришла в Больничное крыло, чтобы навестить Клару Фергюсон, — наконец, заговорила Харпер с чистыми глазами. — Но все уже спали, включая и медсестру. Я вышла из Больничного крыла, но, свернув в другой коридор, услышала, что кто-то прошел мимо. Успела заметить рыжие волосы твоего кузена. И да, почти весь Хогвартс знает, что случилось в ванной для старост, так что догадаться, куда он направлялся, оказалось несложно. Считай меня бессердечной и черствой, но мне стало не все равно. Свидания на Астрономической башне уже давно никто не устраивает, так что спасти его было бы некому. Я побежала следом и встретила тебя. Как видишь, никакого умысла. Хотя мне, в общем-то, нет никакого дела до самоубийц. Это только проблемы их больного мозга и…

— Прекрати! — не на шутку рассердился Альбус, вспомнив об умершей девушке. — Ты и понятия не имеешь, почему так и что движет моим кузеном.

Он заметил, как Катрина попыталась спрятать усмешку.

— Прости, — прохладно произнесла она. — Конечно, откуда же мне знать, что движет Хьюго Уизли.

Сложив руки на груди, Харпер отвернулась к камину. Альбус смотрел на ее плечи, пытаясь сосредоточиться и отыскать логику.

— Это все? — спросила она.

— Нет, — тут же ответил Ал. — Так какого же черта ты солгала Талли? Честно признаться, Харпер, эта история настолько же правдоподобна, как и та, что ты поведала ему.

— Это личное, — отрезала она.

— Ну уж нет, — обходя ее и вставая напротив, сказал Альбус. — Ты проиграла. И разве я похож на того, кто будет кричать о нашем разговоре на весь Хогвартс?

Катрина лишь хмыкнула.

— Нет, ты похож на идиота, а это еще страшнее.

— Считаешь, это смешно? — скрепя зубами, спросил Ал. — Мне осточертело с тобой чваниться.

— Как и мне с тобой! — вдруг повысила голос она. — Ты лезешь туда, куда не следует. Просто раздражаешь своим любопытством и дотошностью! Абсолютная правда в том, что я помогла твоему кузену по доброте душевной. А тебе все не верится, что я на такое способна. Это у тебя проблемы со стереотипами. Оставь меня в покое!

Катрина дернула руками и отступила на шаг, выглядя рассерженной и на чуточку безумной.

— Поттеры, — фыркнула она. — Вечно думают, что они какие-то особенные.

Альбус нахмурился, а затем громко выдохнул. Ну, не могло быть все так просто. Не могло! Гермиона намекнула о возможной опасности именно тогда, когда ее сын пытался покончить с собой. Подругу Лили и Хьюго только недавно выпустили из Больничного крыла, в которое она попала по весьма странным обстоятельствам. А тут нарисовывается странная девчонка со Слизерина, решившая забежать непонятно к кому в крыло. Девчонка, которая так и не сумела по-честному объяснить, что к чему.

— Ты сказала Талли, что пришла навестить Хьюго, а мне — что Клару. Так зачем ты приходила? И зачем лжешь одному из нас или даже обоим?

Харпер долго не поднимала глаз, часто хмурясь, то ли пытаясь решиться рассказать правду, то ли выдумать новую ложь. В любом случае она перестала быть разговорчивой.

— Я просто хочу… — начал Альбус, но Харпер вдруг прервала.

— Ты, — сказала она, вперившись в него взглядом, — не должен знать слишком много. Как же ты этого не поймешь?

— Если бы это не касалось меня и моей семьи, я бы прошел мимо, будь уверена, Хар… Кэт. Ты и представить не можешь, на что я готов пойти ради близких. Если существует хоть малейший намек на опасность, я докопаюсь до правды. Если ты никак не поймешь этого, то… Мне жаль.

Харпер сжала губы, а затем присела на диван и потерла подушечками пальцев виски, словно на нее напала мигрень. Альбус не знал, как продолжится их разговор и продолжится ли вообще.

— Хорошо, — раздраженно выдохнула Катрина. — Говорю один раз. Повторять не стану и слышать после вопросы не желаю. И если ты кому-нибудь расскажешь об этом, я тебя отравлю. На меньшее даже не рассчитывай.

Ал хмыкнул, но приготовился выслушать все, что она скажет, в глубине души надеясь, что все слова окажутся правдой, хотя знать наверняка невозможно.

— Я увлекаюсь темными искусствами, сколько себя помню. Знаю такие опасные заклинания и зелья, которые даже твоей зазнайке-кузине не снились. В этой школе довольно скучно, не находишь? Я мечтала попасть в Дурмстранг, но маме взбрело в голову, что Хогвартс будет для меня лучше. — Она сделала паузу, будто вспомнив что-то, и разозлилась. — Однако из жути здесь только старикашка Филч, загробным голосом скорбящий о какой-то миссис Норрис. В общем, еще бы чуть-чуть и я бы со скуки подохла. Уверена, здесь не происходило ничего интересного со времен учебы твоего отца.

— По-твоему, это было интересным? — грубо спросил Альбус.

— Жизнь настолько бессмысленна, что рисковать ею кажется даром.

Он мрачно закачал головой, а Катрина продолжила.

— Года два назад я нашла эту комнату. Жить стало немного интереснее. Никогда бы не подумала, что моя страсть к тайному и темному сможет кого-то погубить или же помочь…

— Что ты имеешь в виду?

— Прекрати нарушать нашу договоренность, — пожаловалась Харпер, бросив укоризненный взгляд на Альбуса. — Знаешь, не одному тебе кажутся странными все эти события с твоим кузеном и Кларой Фергюсон. Талли скоро головой о стенку начнет биться. Он же бывший мракоборец, но у него маловато специальных знаний для всего этого дерьма. Прошу прощения за выражения. Мама бы уже «Силенцио» ударила…

Катрина закатила глаза, а Ал, наконец, решил присесть рядом.

— А ты разговорилась…

— Все ради того, чтобы никогда не слышать от тебя одних и тех же идиотстких вопросов, — сказала она, поворачиваясь и подняв одну бровь. — В Хогвартсе начало происходить что-то странное. Считай меня сумасшедшей, но от таких приключений сложно отказаться. Слухи меня устраивают мало, поэтому я хотела увидеться с пострадавшими и выяснить подробности. В ту ночь я пошла не к Кларе или Хьюго, а к ним обоим. Но едва ли это оказалось существенным… — Харпер вдруг замялась, отводя взгляд в сторону. — Разумеется, я про то, что все уже спали.

Она дернула плечами, в то время как Ал успел заметить одну весомую деталь в ее речи.

— Не знаю, что нашло на твоего кузена… И… Дальше все было ровно так, как я рассказала сегодня. Я искренне рада, что мы спасли его. Правда, — Катрина взглянула в глаза Альбуса и кивнула. — И сейчас… Сейчас так называемые приключения не кажутся мне веселыми. После того, как я едва успела поймать Хьюго Уизли за руку на башне.

Совсем помрачнев, Катрина опустила взгляд на ладони, сложенные на коленях.

— Я тебе верю, — соврал Альбус, пытаясь хранить терпение. — Но у меня остались вопросы, на которые ты ответишь. Не сегодня, но ответишь.

Поднимаясь с дивана, он поймал на себе недовольный и сердитый взгляд. Она действительно верила, что этого окажется достаточно? Ал прошел к деревянной двери, которая здесь с тех пор, как Харпер захотела, чтобы помещение стало гостиной.

— Стой, — произнесла она, прежде чем он коснулся ручки. — Хотя бы скажи, какие вопросы?

Альбус развернулся и внимательно посмотрел на нее.

— Пострадавшие, — ответил он, прищурив глаза. — Ты так сказала. Ты точно знаешь, что они жертвы, но не сказала, чего именно. А я уверен, ты и это знаешь, Кэт.

Прикрывая веки, Ал хватился за лоб, пытаясь унять гнев.

— Ты единственная ниточка, — сказал он, собираясь уходить. — И ты расскажешь мне все, что знаешь. Моим близким не должна грозить опасность.

Он развернулся и, наконец, открыл дверь, чтобы выйти. «Какой самоуверенный тип», — услышал он, уже шагнув в коридор. Ему было плевать, что думает Харпер, что она чувствует. Главным являлось лишь то, что он несет ответственность и не может сидеть сложа руки, зная, что в замке происходит что-то странное и пугающее, что это успело коснуться кузена и его подругу. Нельзя жить спокойно, когда чутье подсказывает насторожиться и искать правду. Любыми путями.

* * *

Скорпиус присел на кровать, не сводя взгляда с книжки, что крепко держал в руке. «Сборник грехов» раздражал и выводил из себя. Головоломка оказывалась слишком сложной и недосягаемой. Изучив почти полсекции, он так и не нашел чего-то существенного. Поттер держалась стороной и не просила книгу обратно с того дня, как он прогнал ее из библиотеки. Но кто мог гарантировать, что оттягивать время — безопасно?

О книге ни черта неизвестно. Он устал признавать это, раз за разом терпя неудачу. Скорпиус открыл «Сборник», как делал тысячи раз, и пролистал все страницы, включая пустые.

Ничего.

Сопоставление известных фактов не приносило плодов. Ссылаясь на намеки Харпер, он мог сказать, что владельцев у книги было двое. Одним из них являлась Лили Поттер. Записи с грехами появлялись лишь тогда, когда книга находилась рядом с этой глупой девчонкой. И если верить Поттер, то книга будто бы сама нашла ее, мистическим образом появившись в комнате. Вот только сейчас «Сборник» совсем не спешил являться к ней вновь. Скорпиус не собирался кормиться иллюзиями. Кое о чем Поттер явно умолчала.

Встав с кровати и положив книгу обратно в выдвижной ящик, он вышел из комнаты. В гостиной царила тишина. Те немногие, что находились там, не тратили время и энергию на бессмысленную болтовню.

— Привет, Скорпиус.

В коридоре стояли Арлин Пьюси и Сандра Эйвери, до его появления о чем-то шепотом переговаривающиеся.

— Ты слышал про вечеринку, которую решили закатить в гостиной за неделю-две до Рождества? — спросила Сандра и коснулась кончиками пальцев своих длинных темно-каштановых волос.

Обе, как и всегда, приятно улыбались Скорпиусу, изредка лукаво переглядываясь между собой. Он дернул уголком губ, переводя взгляд на Арлин, словно задержавшую после этого дыхание и забывшую, что моргать можно и не так часто.

— Значит, там и встретимся, — загадочно произнес Скорпиус, а после извинился за то, что спешит.

Думать о девушках хоть и приятно, но не к месту. Сейчас нужно ввести некоторые корректировки в планы на выходные, а если повезет — завести разговор о гребаной книге, занимающей большинство его мыслей.

Поднявшись по лестнице и завернув в коридор, Скорпиус тут же наткнулся взглядом на шагающего навстречу Альбуса Поттера, угрюмое лицо которого наводило скуку, раздражение и неприязнь. Он прищурил глаза, когда Скорпиус, проходя мимо, одарил его презрительным взглядом. Все потому, что Поттеров вряд ли можно назвать идеальными и такими уж замечательными людьми, каковыми они считались и каковыми их видели. Знаменитая фамилия — лишь красивая обертка с не всегда приятными сюрпризами внутри. И младшая Поттер не раз доказывала это.

— Малфой? — удивленно спросила Харпер, как только он оказался во вполне себе уютной и широкой гостиной с кучей мебели и всякими аксессуарами. Катрина всегда оставляла Выручай-комнату доступной Скорпиусу, но в этот раз, подумалось ему, сделала это явно по привычке.

— Нет, Салазар Слизерин, черт подери, — фыркнул он, проходя ближе к камину и все еще осматриваясь. Здесь он находился впервые. Никаких столов с зельями, горами книжек и наборами ингредиентов. Просто уютная гостиная.

Харпер закатила глаза и уселась на диван. Скорпиус встал напротив, не спуская с нее глаз. Пара ярдов разделяла их.

— С каких пор ты якшаешься с Поттером? — прохладно спросил он. Сопоставить все и догадаться оказалось не так уж затруднительно.

Подняв подбородок, Харпер аккуратно откинулась на спинку дивана.

— Не сочти за банальность, но тот же вопрос могу адресовать и тебе, Малфой.

Она злорадно улыбнулась, а Скорпиус, наконец, уселся в кресло напротив.

— Скажем так… мы решали некоторые деловые вопросы.

— Харпер, — сквозь зубы произнес он, — ты выбрала не лучший способ вызвать мое… негодование.

— А твое одобрение, Малфой, — твердо сказала Катрина, вмиг напрягаясь, взгляд ее ожесточился, — никогда не было для меня стимулом.

Скорпиус прищурил глаза, внимательно всматриваясь в ее лицо и еле сдерживаясь от того, чтобы не сжать ладони, лежащие на подлокотниках, в кулаки. Ради чего все это? Ради чего, черт возьми, ей вдруг понадобился Поттер?

— Не волнуйся, я не заложила его сестричку… или лучше сказать, твою новую подружку?

— Больше блефа и пафоса, Харпер, — с сарказмом потребовал Скорпиус. — Больше язвительных фразочек. Больше.

Катрина замерла.

— Я понятия не имею, какую игру ты затеяла. Но ты зря думаешь, что Поттер — идиот. Водить его за нос тебе придется недолго.

Скорпиус не без удовлетворения заметил, как Харпер уязвлено опустила глаза. Как и всегда это было, когда он был абсолютно прав.

— О, — с напускным сожалением вырвалось у него, — ты уже и сама догадалась. Однако, прости, мне все равно. Я пришел лишь ради возвращения долга.

Как Катрина ни старалась скрыть расстроенных чувств, подавленность была заметна невооруженным взглядом. К черту. Ему нет дела до ее дурацких игр. Харпер не облегчила ему жизнь, отказавшись поделиться информацией о «Сборнике». И явно не потому, что она знала так мало.

— Встретимся у «Кабаньей головы», как и обычно, — неохотно произнесла она, даже не взглянув на Скорпиуса. — В то же время.

— Отлично, — бросил он, поднимаясь с кресла.

— Постой, — вдруг сказала Харпер, тоже поднявшись.

Он дернул подбородком, вопросительно глядя. Это почти одолжение — выслушать ее. Скорпиус не чувствовал даже маломальской охоты оставаться дольше и продолжать беседу. Но сделал исключение по старой дружбе, при этом даже не пытаясь скрыть раздражение.

Катрина вздохнула и упрямо глянула на него.

— Ты не последовал моему совету?

Скорпиус дернул бровями, прежде чем на его лице отразилось отвращение, которое он тоже предпочел не скрывать.

— Избавиться от «Сборника»? Или держаться подальше от девчонки Поттер? — грубо переспросил он, внимательно всматриваясь в лицо Харпер. — Пока ты строишь интриги, им, должно быть, сдохнуть хочется. Никогда бы не подумал, что тебе будет все равно больше, чем мне, Харпер.

Отвернувшись от нее, Скорпиус прикрыл глаза, чтобы собраться и не выпустить гребаные эмоции, так и рвавшиеся наружу.

— Ты хоть раз заглядывала туда? В Больничное крыло, — заговорил он, вновь повернувшись. — Это убивает их. В определенные моменты они готовы рвать на себе волосы, лишь бы узнать, какого черта с ними происходит.

— Но им же лучше, — тихо сказала Катрина, в глазах которой сверкнули слезы. — Сейчас лучше. Должно быть лучше.

— Им станет лучше, когда ты расскажешь все, что знаешь о «Сборнике».

Он мог поклясться, что заметил мелькнувшее во взгляде сомнение. Катрина сглотнула и часто задышала. Скорпиус видел борьбу, происходившую внутри нее.

— Ты не сможешь помочь им, — сказала она, выдохнув, — никто не сможет.

Невероятно. Что-то больно ударило его. Эти слова пронзали сознание. Выхода не было. Но черта с два! Только не потому, что она так сказала! Только не поэтому… Нет.

— Ты не герой, Малфой, — с неким превосходством произнесла Катрина, покачивая головой. — И никогда им не был. Тебе лучше забыть об этом.

Скорпиус опустил глаза, заметив свое сбивчивое дыхание. Это не уязвление. То, что он чувствовал, не могло быть уязвлением! Он поднял злой взгляд на Харпер, хватая ее за запястье. Она крепко сжала губы, чувствуя боль, но терпя.

— Рано или поздно, Катрина, ты все мне расскажешь, — сквозь зубы процедил он. — Абсолютно все!

Скорпиус отпустил ее руку, отступая на шаг. Он был точно вне себя, и во взгляде Харпер не было прежней храбрости. Она знала, на что он способен. И знала, что его не остановить.

Он обошел диван, двигаясь к выходу. Скорпиус хотел как можно скорее убраться прочь.

— Малфой, — едва слышно произнесла Катрина, и он остановился, но не повернулся, — я тебя ненавижу.

Ему оставалось лишь пойти дальше и захлопнуть дверь. Нельзя испортить то, что, возможно, давно стало гнилым. Они больше не союзники и никогда ими не станут. Осталось лишь вернуть последний долг.

Рассчитаться по всем долгам.

Сколько прошло времени? Как долго они собираются держать его? Хьюго был подавлен. Стены комнаты для больных угнетали, в то время как смерть Сорины потихоньку закреплялась в сознании. Он все еще не принял это за данность, но ему больше не хотелось искать подходящие крыши или то, что, к примеру, бы заменило веревки. Бесполезно.

Мадам Помфри забрала палочку. Хьюго горько усмехнулся над тем, как быстро он разбил доверие даже близких людей.

Он поднял глаза, увидев робко шагнувшую в комнату Клару. Казалось, лишь она понимала его, лишь она одна столь рьяно верила, что переубедит его и поможет вернуть смысл жизни. Хьюго любил Клару, как любил Лили, Розу и родителей. Ему хотелось бы признать, что он нуждается в ее поддержке, но что-то заставляло постоянно отказываться от этой мысли и признавать безнадежность.

Клара не сдавалась и до сих пор пыталась пробить ту стену, что он выстроил в своем сознании. Он не мог сказать ей грубого слова потому, что это неправильно. Потому, что и она тоже испытывала страдания в этой комнате. И тогда ему хотелось помочь ей не меньше.

— Новости? — повернувшись, спросил Хьюго, когда она подсела рядом.

Клара покачала головой, выглядя очень задумчивой.

— Скажи, что хорошо себя чувствуешь, — негромко произнесла она.

— Мне лучше, — на автомате вырвалось у Хью. О Мерлин, он каждое утро говорил то же самое медсестре, надеясь, что однажды это приведет его к освобождению.

Клара хмыкнула. Обведя взглядом комнату, она остановилась на тумбочке и вдруг потянулась к стоявшему на ней стакану. Хью уловил приятный запах, исходивший от ее волос. В его памяти всплыл заливистый смех Клары и Лили. Тогда он и сам чуть не смеялся, рассказывая, как бегал по замку от Филча, готовя сюрприз на прошлый день рождения Клары. Хьюго улыбнулся.

— Что ты делаешь? — заинтересованно спросил он, нахмурившись, как иногда мама, и наблюдая за тем, как внимательно Клара разглядывала стакан.

— Как думаешь, что оставляет такой осадок?

Она повернула к нему стакан, который и вправду имел местами темно-красный налет и не только на дне.

— Вода или какие-нибудь добавки Помфри? — без энтузиазма произнес Хью, ибо его не захватил интерес. — Сегодня приезжает целитель, — в том же духе продолжил он, потому как мамина идея вызывала лишь раздражение.

— Правда? Уже? — спросила Клара, обрадовавшись и откладывая стакан. — Это здорово!.. То есть я хотела сказать, что вряд ли тебе будет приятно, но, Хью… вдруг он поможет?

— Я не собираюсь с ним контачить.

Клара раскрыла рот, захотев возразить, но пока ничего не сказала. Она схватила его руку и крепко сжала.

— Просто попытайся, — умоляюще произнесла она, смотря с надеждой. — Прошу.

Хью отвернулся, а затем услышал тяжелый вздох. Он не собирался распахивать душу перед человеком, которого в жизни не знал. Никто не может помочь ему. Никто не может вернуть Сорину.

— Добрый вечер.

Клара отпустила его руку, когда они оба увидели маму Хьюго, которая пока что стояла в дверях. Несмотря на легкую улыбку, она выглядела усталой, но не более чем обычно.

— Миссис Уизли, — сказала Клара, в то время как Хью произнес под нос что-то невнятное. — Мне, пожалуй, пора.

Она встала и, прежде чем уйти, подарила Хьюго взгляд, говорящий: «Просто сделай это».

Гермиона подождала, пока Клара уйдет, и лишь затем прошла в комнату и присела напротив сына.

— Я знаю, ты злишься на меня, — сказала она. — Но попытайся понять, родной, что я делаю это ради тебя. Ты не понимаешь, что мы с твоим отцом чувствуем все это время, что чувствует твоя сестра…

— Рози слишком поглощена учебой, чтобы так часто думать о чем-то еще, включая меня, мам, — сказал Хьюго, даже не поднимая глаз. — Это бесполезная трата времени. Я не собираюсь говорить об этом хоть с кем-либо.

— Целитель Кэйн — твой друг. Ты можешь доверять ему, — настаивала она.

— О Мерлин, мам! — распахнул глаза Хью. — Какой он мне друг? Ты ведь слышишь, что говоришь? Ты и сама едва знаешь его!

Гермиона часто задышала, из взгляда исчезла вся мягкость. Теперь она смотрела твердо и грозно.

— И перестань разговаривать со мной так, — уже спокойнее сказал Хьюго, сожалея, что разозлил ее. — Я не умру, понимаешь? Даже если сильно захочу. Только не в этой треклятой школе благодетелей.

Он безрадостно усмехнулся.

— Это совсем не забавно, сынок, — покачала головой Гермиона. — Клара хочет, чтобы ты доверился целителю Кэйну.

— Ты подслушала… — без обиды выдохнул Хьюго, но и не без укора.

— Если не желаешь слушать меня, то хотя бы послушай друзей. Кстати, что думает Лили?

— Ничего. Я не рассказывал ей.

— И почему же? — нахмурилась Гермиона.

— Потому что она давно не заходила ко мне. И правильно делает. Осточертело видеть океаны сожаления в глазах людей. Один лишь Ал разозлился так, что его кулак чуть не встретился с моим носом.

Гермиона посочувствовала, но не удивилась, ибо прекрасно знала своего племянника, как знала и о его отношении к поступку кузена. Однако она, как всегда, стала задумчивой и, смотря куда-то вдаль, прищурила глаза.

— А когда Лили заходила к тебе в последний раз? — спросила она, стараясь состроить будничный тон.

— Не знаю, — пожал плечами Хьюго. — В вечер своего дня рождения, кажется. Зачем это тебе, мам?

Но на его вопросительный взгляд она лишь покачала головой.

— Интересно знать, как она поживает. У меня не будет времени для встречи с ней или Альбусом.

Хьюго поднял взгляд, увидев в дверях незнакомого парня лет двадцати пяти. Чуть взъерошенные светло-каштановые волосы отдавали легким блеском при тусклом свете комнаты, а от доброжелательной улыбки уже подташнивало.

Гермиона повернулась по направлению взгляда сына.

— Целитель Кэйн, — сказала она не то с воодушевлением, не то с тем же скепсисом, что чувствовал и сам Хью. — Мой сын.

Она указала на Хьюго, по лицу которого четко читалось: «Серьезно?» Целитель прошел ближе к ним.

— Зовите меня просто Нэйтан, — сказал он мягко. — Формальности — преграда для прямодушия.

Гермиона неуверенно улыбнулась, вставая и поворачивая голову к Хьюго, который встал тоже. Она положила руку на его плечо и многозначительно посмотрела.

— Не будь категоричен, — лишь сказала она.

— Хорошо, мам, — ответил Хьюго, едва сдерживая язвительность.

Он заглянул прямо в карие глаза Кэйна, думая лишь о том, как от него избавиться. В конце концов, он предупредил, что это глупая идея, от которой он совсем не в восторге. Хьюго не нуждался в целителе. Он нуждался в том, чего пока еще и сам не понимал. Этого просила его душа, когда ему удавалось подавлять отчаяние и тоску по Сорине.

Хьюго хотелось верить.

* * *

В приветственном жесте Кристофер попросил миссис Уизли войти. Она прошла в кабинет, едва улыбнувшись. Все это время ему было не по себе. Стыд за то, что в последнее время происходило с его подопечными, одолевал все чаще. МакГонагалл акцентировала на произошедшем внимание при каждом совете, но рассказать о разрешении проблемы он не мог. Не знал.

Талли ломал голову целыми днями, связывался с друзьями и знакомыми даже из других стран. Тщетно. И все чувствовал груз ответственности, так и придавливающий к земле.

— Давно вы знаете целителя Кэйна, профессор? — поинтересовалась Гермиона, отведя взгляд куда-то в сторону. Она стояла посреди кабинета, так и не согласившись присесть.

— Около десяти лет, — монотонно ответил Талли, проходя к шкафу, набитому свитками пергамента. — Рос одаренным мальчиком, хоть и родился в семье магглов.

Талли на секунду замер, сжав в руке свиток и так и не открыв дверцу шкафа.

— Я хотел сказать…

— Не стоит, — безразличным тоном остановила Гермиона и без всякого презрения. — Я поняла, что вы имели в виду, профессор.

Кристофер в который раз отметил ее вежливость и почтительное отношение, даже несмотря на статус в обществе и возраст, достаточно превышающий его. Но миссис Уизли ценила профессионализм и знание дела. И редко давала другим факторам повлиять на свое отношение. Или же просто умело это скрывала.

Талли нашел свободное местечко для свитка, после чего закрыл дверцу и повернулся к своей гостье.

— В прошлом Нэйтана, — заговорил он, неспешно зашагав к окну, — есть весьма трагичный момент, который во многом определил сферу его деятельности.

Гермиона тихо хмыкнула, наконец, выплывая из задумчивости, и повернула голову к Талли.

— Я надеюсь, он поможет моему сыну. Рональд и я считаем, что Хогвартс для Хьюго самое безопасное место, несмотря на то, что именно здесь он пытался…

— Да-да, я понимаю, миссис Уизли, — закивал Талли. — Как я уже и говорил, это очень тяжело. У меня нет своих детей, но мои ребята их заменяют. Я очень огорчен произошедшим и до сих пор пытаюсь найти связь…

— Связь между случившимся с Кларой Фергюсон и моим сыном? — заинтересовалась она. — Гарри говорил, порой вам удавалось разгадать даже самые сложные и страшные загадки.

— Лестно слышать такое от мистера Поттера, — скромно улыбнулся Талли, не испытывая ни малейшей радости и невольно касаясь перевязанной руки. — Я не хочу обнадеживать вас своими предположениями, ведь это может быть и совпадением.

Гермиона прищурила глаза, внимательно всматриваясь в лицо Талли.

— Вы предпочитаете дождаться закономерности? — спросила она. — Между случаями с Кларой и Хьюго нет ничего общего, ведь так?

— Так, — согласился Талли. — Кроме безрассудного желания, которое их ослепило.

— Это временное явление. Клара вновь прекрасно себя чувствует, по ее словам. А Хьюго теперь хотя бы разговаривает со мной, — Гермиона призадумалась, обхватывая руками плечи. — Возможно, это всего лишь шутки подрастающих гениев.

— Шутки? — нахмурился Кристофер, не сумев скрыть отвращение.

— Опасные, — сказала она, коротко закивав. — Что, если это всего лишь эксперименты? Близнецы Уизли, к примеру, проверяли собственные изобретения на себе. Но что, если в школе появился тот, кто действует иначе? А сейчас просто скрывается, испугавшись последствий?

Талли почесал подбородок, обдумывая предположение миссис Уизли. Судя по виду, она и сама им не обрадовалась. Они оба повернулись к двери, в которую только что постучали. Войдя, Нэйтан молча кивнул.

— Как он? — тут же спросила Гермиона с беспокойным видом.

— Хьюго не ответил ни на один мой вопрос, — поведал Нэйтан с улыбкой. — Но не беспокойтесь, это абсолютно нормально, особенно если их не задавать. В ваших глазах я не вижу доверия, Гермиона. Но мне кажется таким лишним его завоевывать.

Она переглянулась с Талли, выглядя не то возмущенной, не то удивленной. Целитель Кэйн ударил в ладони.

— На сегодня я закончил.

— Вы продолжите работать с моим сыном? — подняв брови, спросила Гермиона. И, как ни странно, сложно понять, какой ответ она желала услышать.

— Вы еще спрашиваете? — удивился он. — Нам предстоит очень и очень многое.

— Что ж, — чуть втянув в себя щеки, сказала Гермиона. — До скорого. Профессор Талли. Целитель Кэйн.

Она посмотрела на каждого.

— Осмелюсь предложить проводить вас.

— Не стоит, целитель.

Натянуто улыбнувшись, Гермиона вскоре покинула кабинет. Кристофер же строго глянул на Нэйтана, который прошел к стулу и вольготно уселся на него.

— Угрюмая тетенька, — хмыкнул он.

— Послушай, — сказал Талли, упершись ладонями в стол, — она мать, сын которой не раз пытался покончить с собой, не говоря о том, какое положение она занимает в Министерстве. За все время вашего знакомства тебе стоило вести себя повежливее.

Нэйтан едва не закатил глаза.

— Я честен.

— Знаю. Ты всегда ведешь себя так, но пора повзрослеть. Ты профессионал, и все ждут от тебя соответствующего...

— Знаешь, что, Крис? — хмуро сказал Нэйтан, вставая. — Большую часть времени я помогаю людям, а не пытаюсь казаться тем, кем не являюсь.

Прежде чем развернуться и уйти, он бросил на Талли презрительный взгляд, на что тот тут же заиграл скулами. Кристофер понимал Нэйтана, но учить манерам… Это было выше его сил. Чуть успокоившись, он сделал глубокий вздох и присел в свое кресло.

Что он имел? Лили Поттер — подруга Клары Фергюсон и кузина Хьюго Уизли. При каждом вопросе она словно закрывалась, словно что-то вот-вот сорвалось бы с ее уст. Возможно, она знает, что происходит с ее друзьями. Возможно, и сама в этом замешана… Талли не хотелось давать волю подобным мыслям, поэтому он вспомнил о других.

Скорпиус Малфой. Слизеринец явно не внушал доверия, особенно после того, как за что-то надавил на Лили возле Больничного крыла и, как змей, изворачивался после случившегося в ванной для старост. Талли запоминал каждую мелочь, свидетелем которой становился.

Еще была Катрина Харпер. Девушка сама себе на уме. Если уж кого и можно назвать подрастающим гением, то именно ее. Блестящая успеваемость. «Превосходно» по всем СОВ. Лучшая на своем курсе.

— Можно? — спросила профессор Кроссман после стука. Она мило улыбнулась, проходя в кабинет. — Кристофер, я хотела поделиться с тобой некоторыми соображениями по поводу ребят. Я про ребят из Больничного крыла.

— Да, — кивнул Талли, почесывая с усталости глаза, — я как раз об этом думал.

— И как, продвигается? — быстро спросила она, присаживаясь и смотря в нетерпении.

— Сначала ты.

Саванна кивнула, светло улыбаясь.

— Я подумала… — она сжала губы, прежде чем высказать предположение. — Вспомни, за ужином все смеялись над Кларой. Над бедняжкой будто зло пошутили…

— Хочешь сказать, что, возможно, это проделки кого-то из студентов?

— Почему нет? — пожала плечами Кроссман. — Нужно продумать все варианты, чтобы узнать наверняка.

— Миссис Уизли тоже так посчитала, — сказал Талли, снова потирая подбородок. — Придется переговорить с директором.

Саванна нахмурилась.

— И что предложишь ты или МакГонагалл?

— Просто следить за ребятами тщательнее.

— О Мерлин, — слегка пожурила она, — у всех них и так никакой личной жизни.

Кристофер усмехнулся.

— Случай с мистером Малфоем и мисс Блау показал, что как раз таки наоборот. И ты всегда их защищаешь.

Он поймал смущенную, будто детскую улыбку Саванны и вздохнул. Наверное, стоило рассказать ей, кто отныне будет заниматься Хьюго Уизли. Но Талли не хотелось тревожить, бередить сердце этой женщины через столько лет. Да будет благосклонна судьба, и она ни разу не пересечется с Нэйтаном.

Это, безусловно, ложные надежды, но груз сего дня не позволил профессору Талли быть до конца откровенным.

Редкие снежинки мгновенно таяли, едва успев достигнуть земли. Утренний морозец упрямо щекотал ладони и щеки. Но ничто не тревожило мысли Скорпиуса сегодня. Даже предстоящая встреча с Харпер не вызывала в нем прежней злости или раздражения. Он успел остыть с их последнего разговора.

Катрина стояла за углом «Кабаньей головы», сложив руки в замок и притоптывая ножкой. Должно быть, она здесь давно. Не замечая Скорпиуса, она с озадаченностью на лице наблюдала за кем-то неподалеку. Присмотревшись, он узнал Альбуса Поттера и сестру Кайла Маклаггена, которую, если ему не изменяла память, звали Сабрина. Вероятнее всего, они свернули с главной улицы, чтобы не засветиться еще больше.

— Он тебе нравится? — спросил Скорпиус, невольно подкрадываясь позади.

Катрина даже не дернулась, а только наклонила голову вбок, став еще задумчивее.

— Может быть, — неопределенно и прохладно ответила она, разворачиваясь.

На упрямом лице сплошные противоречия. Харпер опустила взгляд на промозглую землю, на пару секунд втягивая щеки, а затем все же заглядывая Скорпиусу в глаза.

— Я хочу попросить у тебя прощения, — сказала она тихо, но твердо. Вот так новость. — Я была не права, что влезла не в свое дело.

Она виновато посмотрела на него.

— Но я все равно тебя ненавижу, — сказала она, закатывая глаза.

Скорпиус усмехнулся.

— Возьми меня за руку, — сказал он, и Харпер осторожно коснулась его, как если бы боялась, что он передумает и отпрянет.

Он схватил ее руку крепче, и они трансгрессировали.

Вскоре они оказались в узком проулке, отделявшем пару магазинов. Снега в Лютном переулке почти не было — он так же, как и в Хогсмиде, быстро таял под ногами обывателей. Катрина часто задышала, посматривая в сторону улицы, где шатался всякий сброд. Сегодня никто не ждал ее ради сопровождения.

— Ты можешь трансгрессировать обратно, Малфой, — смело сказала она и, глубоко вздохнув, сделала решительный шаг к улице.

— Да ну? — скептически изогнул бровь Скорпиус. — Поделишься тем, как ты собралась возвращаться обратно?

Она повернула к нему голову, но не поднимала глаз. Состроенное высокомерие не покрывало уязвления и страха.

— Заплачу кому-нибудь.

— Хочешь, чтобы твоя мать узнала, что ты шатаешься по Лютному переулку, да еще и в одиночестве?

Катрина накинула на себя капюшон, скрывая светлые волосы.

— Благодарю за заботу, но никто не узнает.

— Здесь небезопасно, — настаивал Скорпиус, не в силах контролировать ставшие столь частыми альтруистические порывы.

— Ну и что, Малфой? — вдруг сорвалась она. — Ты хочешь, чтобы я попросила тебя пойти со мной? Отстань. Чем быстрее я куплю все, тем быстрее попаду обратно в Хогсмид.

Скорпиус хмыкнул.

— Не нарвись на неприятности, Харпер, — равнодушно сказал он и сделал вид, будто собирается трансгрессировать.

— Ладно, подожди, — наконец, сдалась она. — Подожди. Хорошо, не оставляй меня.

Катрина умоляюще смотрела на него — ей было страшно.

— Всего лишь пара мест, — сказала она. — Я признаю, что не имею права просить тебя о чем-то после того, как предпочла не рассказывать о «Сборнике»… Но здесь и вправду происходят ужасные вещи. Я еще хочу вернуться обратно.

Скорпиус с усмешкой накинул на себя капюшон, подходя к Катрине, и предложил ей руку, которую она обхватила. Стараясь не привлекать внимания завсегдатаев, они вышли из проулка сразу к «Горбин и Бэрк», но направились вовсе не туда.

— Пошли, нам сюда, — Катрина потянула его к магазину напротив. На табличке с названием значилось «Яды и отравы Шайверетча».

— Ты уверена, что тебе там что-то продадут?

— Мой дядя, — просто ответила она. — Мама не гордится им, но мы ладим. Он совладелец магазина.

Харпер коснулась деревянной ручки и слегка толкнула ее, остановившись и сказав: «Кэт Эйч». Скорпиус лишь хмыкнул, почти не удивившись, а затем услышал в ответ прокуренный мужской голос, который велел им проходить.

— О, деточка, ты привела гостей? — натянутая улыбка исказила испещренное шрамами лицо человека, который держал в руке трубку. — Генриха сегодня нет. Ты собралась чего прикупить?

— Да, мистер Трейсон, — ответила Катрина, снимая с себя капюшон и свободно проходя к шкафчикам с застекленными дверцами, за которыми виднелись разноцветные склянки. Видимо, она была здесь постоянным гостем.

— Никак отпрыск Малфоев? — спросил мистер Трейсон, смотря на Скорпиуса, и засмеялся. Вскоре смех его перешел в жуткий кашель, и он отложил трубку. — Не бери это, — с ужасом в глазах предупредил он Катрину, которая открыла дверцу и потянулась к одной из склянок. — Только в перчатках.

— Я знаю, — раздраженно сказала она, взяв склянку с зеленой жидкостью рядом.

— Опять? — спросил мистер Трейсон. — Ты точно собралась кого-то убить, деточка.

— Это не ваше дело, — фыркнула Катрина, пряча зелье в свою маленькую сумочку, а затем протягивая мужчине мешочек с монетами. Малфой сказал бы, что там было галеонов пятьдесят — не меньше.

— Оставь себе. Генрих сказал, чтобы ты брала здесь все, что захочешь.

Катрина кивнула и, спрятав мешочек обратно, слегка подтолкнула Скорпиуса к выходу.

— Вы его здесь не видели, — сказала она. О Мерлин, как мило беспокоиться за репутацию Малфоя.

— Разумеется, деточка, — с ехидством ответил мистер Трейсон.

Наконец, они вышли из магазина «Яды и отравы Шайверетча», направившись вдоль переулка. Малфой давно перестал удивляться тому, сколько галеонов Харпер спускает на изготовление своих тайных зелий.

— Теперь в «Спини Серпент», — сказала Катрина, будто собираясь с мыслями.

Неподалеку от магазина Малфой заметил небольшую компанию. Проходя к двери, он увидел окно, на котором стояли высокие вазы. Внутри горел свет — большего было не рассмотреть. Катрина протянула руку к большому черному молотку на двери и что-то прошептала себе под нос, после чего дверь отворилась. Малфой вошел следом за Катриной, нагнув голову, чтобы не удариться. Помещение было залито светом ламп. В воздухе витал затхлый запах.

— Здесь никого нет? — спросил Скорпиус, проходя вперед. Он увидел, что помещение разделено на несколько частей. В одной из них располагались самые разные и чудные предметы, но его заинтересовал отдел рядом. Там были книги. Катрина явно разрывалась между тем, чтобы пойти к зельям и ингредиентам к ним, и тем, чтобы пройти к книжным полкам, как и Скорпиус.

— Книги лучше не забирать, — бросила она и пошла к зельям.

Скорпиус разглядывал корешки. Они были разных цветов и размеров и имели не пойми какой порядок. Кажется, он наткнулся на нужную секцию. «От добродетели во тьму» — золотистые прописные буквы на ярко-красном корешке. «Все, что вы не знали о смертных грехах» — гласили серые, почти выцветшие буквы на другой книжке в черном корешке. Скорпиус вынул ее с полки и, еще раз взглянув на название, открыл.

— Что это? — спросила Харпер слегка хмуро и бесцеремонно перевернула корочку, чтобы глянуть на название. Она фыркнула. — «Все, что вы не знали о смертных грехах», — она едва не закатила глаза, передразнивающим тоном произнеся это. — Я читала. Чушь собачья.

— Ты будешь скрывать от меня дельную литературу или укажешь на нее? — спросил Скорпиус, громко захлопнув книгу и выразительно посмотрев на Катрину. Она задергалась под его взглядом, но глаз не опускала. Он вернул книжку обратно на полку.

— Зачем тебе это, Малфой?

Продолжив блуждать взглядом по остальным книгам, он не спешил обратить внимание на Катрину. Тем более если бы и сам он знал, зачем.

— Ты не должен помогать ей справиться с этим. Лили Поттер теперь потерянная душа. Можно подумать, она переживает из-за того, что происходит с ее друзьями. На самом деле, нет, Малфой.

Скорпиус повернулся к Катрине и увидел ее прищуренные глаза, смотрящие на него с сосредоточением. Дверь в магазин открылась, но они оба были слишком сосредоточены друг на друге, чтобы отвлечься. Он видел, как шевелятся губы Катрины, произносящие в определенной степени ужасные вещи. Малфой заткнул бы ей рот, если бы это изменило судьбу, которую она пророчила Поттер.

— Ее душа гниет. И каждая душа, которую она губит, приближает ее к смерти. Она умрет, Скорпиус. И я не хочу, чтобы она забрала и тебя.

Боковым зрением Малфой заметил, как блеснула палочка в руках вошедшего незнакомца. Он успел схватить Харпер за плечи и нагнуть вниз, закрывая собой, прежде, чем луч от заклятья пронесся над их головами, отрикошетил в книжный витраж рядом и разбил стекло. Малфой вынул палочку, заметив растерянный взгляд Катрины, которая вытащила свою, но так и не успела воспользоваться ею. Заклинание одного из незнакомцев ударило прямо в грудь Харпер, и та остолбенела, теперь больше походя на восковую куклу.

Скорпиус не понимал, что происходит, но сдаваться не собирался. Его заклинание попало в живот одному мужчине, оглушив. Другой пустил в Малфоя «Петрификусом», но он сумел увернуться и пустить «Круциатус», который, к сожалению, не достиг цели.

Не успев ничего понять, Скорпиус почувствовал, как его тело окостенело. Он не мог даже моргнуть, не говоря о том, чтобы пошевелить хоть какой-нибудь частью тела. Он услышал глухой победный смех мужчины, облаченного в черную мантию. Скорпиус не разглядел лица из-за длинного капюшона. Он слышал тяжелые шаги, чувствуя, как прогибается под ногами половица. Ему хотелось крикнуть: «Какого черта тебе нужно?» Но он не мог ничего поделать, издать даже звук.

Незнакомец прошел сначала за спину Скорпиуса, к Катрине, сказав что-то вроде «красивая», а затем оказался прямо перед ним и нагнулся, задирая рукав его мантии. Малфой ощутил боль, как если бы по ладони полоснули ножом. Он чувствовал, как теплая жидкость льется по пальцам, но не слышал, чтобы она ударяла о пол. Твою мать! Этот грязный ублюдок собирал его кровь.

— Эй, ты там закончил? — закряхтел на полу второй, которого Скорпиус успел оглушить.

— Да, поднимайся. Пора убираться.

Малфой заметил, как блеснула склянка, наполненная алой жидкостью. Он отдал ее мужчине, что встал и до того отряхивался от пыли. Отдавший склянку толкнул его к двери, сказав, что нужно скорее выметаться. Перед тем, как выйти, он махнул палочкой в сторону Катрины, что было ошибкой.

Харпер, быстро сориентировавшись, ударила в него заклятьем.

— Черт подери! — яростно вскрикнул он. Прежде чем ему ускользнуть, Скорпиус заметил прожженную ткань мантии и обугленное плечо.

— Милостиво ты с ним, — недовольно хмыкнув, раскритиковал Малфой, как только Харпер «оживила» его. — Какого дьявола это было?

Скорпиус достал из кармана белоснежный платок и приложил к ране, из которой сочилась кровь.

— Тебе больно? — без толики сочувствия спросила Катрина и прошагала к многочисленным склянкам, разложенным по ячейкам на большом квадратном столе. — Книги отсюда выносить нельзя. Я бы сказала, эти люди были хранителями, но кровь их не интересует. Я имею в виду, они, конечно, не против пустить ее, но чтобы забирать?

Харпер говорила, задумчиво перебирая склянки. Она отложила себе две, а затем подошла к ингредиентам.

— Если тебя так сильно интересует, то самая полезная книга, в которой есть вся информация о «Сборнике грехов», еще и весьма редкая. В Великобритании находятся всего три экземпляра.

— И где же? — внимательно следя за ней, спросил Скорпиус, но даже не рассчитывал услышать ответ.

Катрина взяла прозрачный пакетик, в котором лежало что-то наподобие чешуи, и подняла, рассматривая.

— Один экземпляр находится в Министерстве, — сказала она. — Остальные два в частных коллекциях.

— В чьих?

— У Харперов его нет, если ты об этом, — быстро сказала Катрина, кладя в сумочку пакетик. — Один находится в библиотеке мсье Фригимбера, который трагично скончался лет эдак десять назад. Кстати говоря, сейчас никто точно не знает, где та самая библиотека.

— А что с другим экземпляром? — Скорпиус вопросительно поднял брови.

Катрина хмыкнула, беря флакон с едко-зеленой жидкостью.

— Могу ошибаться, но давным-давно он хранился в Хогвартсе, пока прежний директор не изъял из запретной секции несколько книг, включая и ту. И, насколько мне известно, их никто так и не нашел.

— Великолепно, — фыркнул Скорпиус. — Нужно проникнуть в библиотеку Министерства, чтобы узнать о чертовом «Сборнике».

Катрина коротко засмеялась.

— В качестве оправдания я сказала, что заблудилась. Мне было тринадцать, а моя мама давно работала в Министерстве. Я верю в твою фамилию, Малфой, но ее будет недостаточно, чтобы попасть туда.

Харпер оставила на столе два мешочка с монетами и надела капюшон.

— Пора уходить, — подойдя к Скорпиусу, сказала она и обхватила рукой его локоть.

Выходя, он задумался над тем, почему Харпер вдруг решила развязать язык. Возможно, это благодарность за то, что он сопровождал ее в Лютном переулке. Или это всего лишь насмешка. Любой экземпляр, по сути, недосягаем. Катрина только в который раз напомнила о тупике, в котором он и Лили Поттер находились. Или же она захотела отвлечь его? Скорпиус сжал платок, все еще приложенный к руке, и взглянул на эту бестию.

А он зря недооценивал ее все это время. Зря считал независимым лицом, пусть и владеющим необходимой информацией. Харпер вовсе не так проста, как кажется. И отныне он будет наблюдать за ней. И вовсе не ради того, чтобы выведать информацию о «Сборнике». Ради того, чтобы понять, какую роль она играет в этой невеселой истории.

Как только они достигли того же проулка, Скорпиус крепко сжал руку Катрины, внимательно всматриваясь в ее лицо. Она усмехнулась, будто зная, о чем он все это время думал.

— Терпеть не могу твоего превосходства, — бросил Малфой, и они трансгрессировали.

Бесконечный поток мыслей в голове не стихал. Она оттолкнула его. Альбус не знал, как еще объяснить Сабрине, что ее дрянной братец… да даже его гребаный образ не должен вставать у них на пути. Она верила, что делает лучше? И кому же? Он видел, он знал, что она неравнодушна к нему. Блеск в голубых глазах выдавал пуще милой и искренней улыбки.

Ал хотел добиться расположения Сабрины. Она слишком нравилась ему, оказалась слишком интересной. В ней нет сложных девчачьих загадок. И такая открытость только привлекала.

Альбус злился, постоянно хмурился, пытаясь подавить негатив внутри. Он блуждал по коридорам замка, иногда натыкаясь на знакомых ребят, которые помогали забыться в обычной болтовне. Ненадолго. Но постепенно жгучее негодование стихало, проясняя мысли.

— Почему не готовишься к вечеринке? Прошел слушок, что вашему тандему с Малфоем конец…

Альбус услышал грубый голос и, остановившись, прислушался.

— Разве тебя это касается? — теперь он узнал голос Харпер и сразу насторожился, быстро зашагав. — Пусти меня! — вскрикнула она. — Живо отдай мне палочку. Тебе же будет хуже, идиот.

Наверное, не один Ал догадывался, что эти опасные нотки в ее голосе несли самую настоящую угрозу для жизни.

— Ты так беззащитна без нее, Харпер. И наш разговор может зайти дальше… гораздо дальше.

— Убери свои грязные лапы!

— Эй! — громко крикнул Альбус, наконец, преодолев расстояние и завернув за угол. Увидев в паре ярдов Катрину, прижатую каким-то слизеринцем к стене, Ал невольно заиграл скулами, прожигая подонка разъяренным взглядом. — Отпусти. Если не желаешь проблем.

— Поттер, — словно выплюнув, произнес парень, а затем повернул голову к Катрине. — А ты зря времени не теряешь.

Он выпустил Харпер из своих оков, отступая на шаг, но по-прежнему держа в руке ее палочку. Альбус пребывал как раз в том самом настроении, чтобы вытрясти из кого-нибудь дурь, поэтому незаметно достал свою. Но слизеринец пошел на попятную, протянув палочку Катрине и, кинув презрительный взгляд на Ала, прошагал мимо, скрываясь в другом коридоре.

Харпер, к удивлению, бросилась за ним и, достигнув угла, резко подняла палочку.

— Кру…

— Полегче, — усмехнулся Альбус, успев коснуться ее запястья и опустить руку, твердо державшую палочку, вниз. Она быстро сдалась. — Успокойся. Где холодный расчет и ясный разум? Ты же произносишь все заклинания невербально. С тобой порядок?

Остекленевшие глаза по-прежнему смотрели куда-то вдаль, наверняка провожая слизеринца. И только переведя взгляд на Ала, Харпер чуть расслабилась.

— Какая наблюдательность. Знаешь, — выдохнула она, видимо, впечатленная его словами, — ты единственный человек, который за последние годы спросил, в порядке ли я. И сделал это дважды.

Альбус призадумался, проследив за тем, как она устало опустила глаза на руку, все еще державшую ее запястье. Как будто в этот миг с нее спала вся та уродливая мишура, за которую она пряталась. И лишь сейчас он понял, как нелепо за время их знакомства ей удавалось строить из себя сильную бесчувственную девчонку.

— Когда в первый раз? — спросил Ал, неожиданно для себя скользя по ее ладони и заводив большим пальцем по тыльной стороне.

— На башне, — ответила Кэт тихо. — Когда мы спасли твоего кузена.

Хотя он сам этого не помнил. Что особо трепетного в дежурном беспокойстве? Мерлин, в последнее время все по-особенному странно. Странно то, что он еще не ушел. Странно, что видел в Харпер одинокую девушку или даже запутавшегося одинокого подростка, хотя вряд ли бы кто додумался ее так назвать.

— Может быть, поэтому ты мне…

Она резко вздохнула и словно ощетинилась. Брови едва не сомкнулись на переносице из-за хмурости.

— Поэтому я тебе… что?

— Нравишься, — выдохнула она, захотев отступить на шаг. Но Альбус крепко сжал ее ладонь.

— Ты серьезно? — сердито спросил он. — Кэт?

Она ничего не отвечала, отводя взгляд в сторону, в то время как Ал раздумывал над тем, что это просто катастрофа. Ему захотелось стряхнуть с мантии несуществующие пылинки, но он даже не дернулся. Альбус ничего подобного не испытывал, хоть и ловил себя на мысли, что Кэт привлекательная. И приятно было защитить ее сегодня… Но он не доверял ей. Кто знает, вдруг это всего лишь игра? Ведь Катрина — умелый игрок. Не поспоришь.

Да, она не нравилась ему. Не нравилась ее ложь, изворотливость, вечные тайны, нередкий сарказм. Но и ненависти к ней он не испытывал. Неприязнь подавить несложно, но пока он в этом не нуждался.

— Ты… — Катрина поняла глаза, выглядевшие как подкрашенный хрусталь. Ей явно не нравилось то, что вертелось на уме. — Ты с Маклагген, не так ли?

Ал напряг скулы, захотев выпустить руку Харпер, но она не позволила.

— Ты злишься не из-за моего вопроса, — проницательно отметила она.

— А тебе доставляет удовольствие меня злить?

Катрина сморщилась, будто услышав оскорбление, и сделала полшага назад.

— Есть много людей, которым я хочу причинить боль, но ты… ты не входишь в их число! — она часто задышала и недолгое время качала головой, будто коря себя. — В твоем сердце, — негромко сказала она, наконец, собравшись и приложив вторую ладонь к его груди, — в нем живет гнев. Он съедает тебя. Возможно, ты заметил, — Катрина заглянула Алу в глаза. — Не хочу, чтобы он погубил тебя однажды.

— Все мы страдаем от того, чего заслуживаем, — безэмоционально добавил он.

— Нет, мы страдаем от того, с чем у нас не хватает воли бороться, Альбус.

Она опустила руку и едва заметно улыбнулась.

— Не будь ты таким недотрогой, я бы обняла тебя. Но пока я просто поблагодарю. Спасибо, что появился вовремя, — Катрина высвободила свою ладонь и шагнула к коридору, но вдруг повернулась. — Хочу, чтобы ты кое-что запомнил, потому что я обязана сказать тебе это.

Кэт посмотрела на него так, как смотрят на людей, которыми гордятся.

— Доброта — высшая из добродетелей для тебя.

— А для тебя? — зачем-то вырвалось у Ала.

— А я настолько умна, что в них не нуждаюсь, — усмехнулась она и, наконец, скрылась из виду.

Ал ни с того ни с сего заулыбался.

* * *

— Какой-то придурок разлил в коридоре Огневиски…

— О, давай же, зажги, красотка… жги!

— Прекрати сейчас же.

— Обожаю вечеринки, ребята! Ре-бя-та! Вы слышали?!

Отовсюду лились крики. Он будто старел, не иначе. Скорпиус так до конца и не понимал, нравится ему здесь или нет. Сейчас в гостиной слишком тесно. Слишком громко. Назойливо. Душно.

На нем повисла Арлин Пьюси, уже явно опрокинувшая в себя немало Огневиски, и всячески старалась разговорить его. Но ее голос сливался с десятками других, пока он раздумывал над тем, чтобы уйти и избавить себя от головной боли. Скорпиусу не хотелось разговаривать. Зачем? Нет. Он поцеловал Арлин и коснулся ее талии, почувствовав мелкую дрожь, бившую ее. Девушка старалась быть храбрее, чем на самом деле.

Он отстранился, подумав, что мало кому есть дело, что происходит на просторном кресле, на котором они уже так удобно устроились вдвоем.

— Что за планы на меня? — спросил он, отстранившись и прохладно глядя. «Наитупейший поступок, Малфой», — пронеслось в голове.

— Упс, Скорпиус… разве не я должна это спрашивать? — Арлин потянулась, чтобы поцеловать его. Малфой быстрым, но плавным движением руки скользнул по бедру Пьюси, забираясь под юбку и зажимая упругую ягодицу. Она отстранилась, разрывая поцелуй и громко вдыхая воздух.

Давно ему не хотелось рассмеяться так громко. Но что-то отдергивало.

— Должно быть, жалеешь, что выпила мало, — все же не удержавшись, сказал Скорпиус, смотря в ее полупьяные и упрямые глаза.

— О, Малфой, почему тебе вечно хочется набить себе цену?

— Потому что выбираешь не ты, а я, — стальным голосом произнес он, зная, что игра закончена без намека на продолжение.

— Хорошо, — ответила Арлин, все поняв и напоследок прильнув к его губам.

Рука ее будто случайно соскользнула с низа живота Скорпиуса, заставляя вмиг напрячься.

— Ну и ну, — послышался дикий смех неподалеку, — девчонка Поттер как будто под кайфом.

Пьяный смех небольшой кучки пятикурсников, словно гром, пронесся в ушах.

— Я зазывал ее к нам, но она вообще не в адеквате. Только вылупила глазища и смотрела. Может, до сих пор в коридоре ошивается…

Скорпиус тут же отстранил от себя Арлин, которая недовольно ойкнула и что-то высказала. Но он уже пробирался через толпу к выходу, желая узнать, какого черта Поттер забыла у гостиной слизеринцев. Видя его сосредоточенный взгляд, никто не пытался нарочно удержать Малфоя. Даже пьяные девицы не липли, хотя попадались по пути.

В коридоре ждали желанная тишина и прохлада. И не единой души. Больше не слышно раздражающих голосов и вскриков. Скорпиус осмотрелся. Если верить тем недоумкам, то Поттер была прямо здесь. Насторожившись, он зашагал по пустому коридору, в котором царил полумрак.

— Поттер… — раздраженно выдохнул он, увидев лежащую на полу девушку, чьи рыжие волосы рассыпались по холодному и пыльному камню.

Скорпиус присел рядом, увидев лужу пролитого Огневиски. Она поскользнулась, упала и потеряла сознание. Самый логичный вывод. Но какого черта на девчонке ночная пижама? Он потеребил Лили за плечо, пытаясь привести в чувства. Если это не сработает, то у него куча других вариантов.

— О Мерлин… — закряхтела она и, прежде чем разомкнуть веки, дотронулась рукой до головы. — Джеймс, не смешно, верни же мой матрац и подушку, идиот.

Скорпиус не сдержал смешок.

— Если ты сейчас же не заткнешься и не отдашь мне все, я напущу на тебя Летучемышиный сглаз! Понял?

— Поттер, открой глаза, — еле выдержав, вымолвил Скорпиус.

— И мама меня поймет!.. Что?!

Она распахнула веки и уперлась ладонями в пол, резко приподнимаясь и смотря на Малфоя безумными глазами.

— Что за..? Это же моя спаль… Какого черта я сплю в коридоре?!

— Прекрати орать, — недовольно произнес Скорпиус. — Я почем знаю? Я нашел тебя в луже Огневиски.

Она поморщилась, глаза заметались. Казалось, он слышал, как скрепят тяжелые механизмы у нее в мозгу, когда она оглядывала себя, а затем обвела взглядом коридор, резко вертя головой и все больше приходя в ужас.

— Ну и как ты здесь очутилась, Поттер? — спросил Скорпиус, поднимаясь и подавая ей руку.

— Не знаю… — тихо забормотала она, а после наткнулась на его скептический взгляд. — Клянусь, не знаю! Я не знаю, Малфой. Честно.

Выглядела она такой ошалелой, что с легкостью верилось.

— Я рано заснула, — заговорила она негромко, рассуждая и параллельно пытаясь извертеться и отряхнуть от грязи пижаму, — в своей спальне. Клара видела, как я засыпала. Я не вру! Ты не веришь…

Поттер без сил прислонилась к стене, потирая локти и пытаясь не заканючить. Он легко схватил ее ладонь, красную и с мелкими царапинами, и поднял сначала один рукав пижамы, осматривая предплечье и локоть.

— Ерунда, — констатировал Скорпиус, опуская руки. — Быстро заживет. Но если так уж мучительно, загляни к Помфри.

Лили кинула на него быстрый взгляд, будто кричащий: «Я не какая-нибудь неженка!» Он с удовольствием закатил глаза. Ага, как будто именно так и не было.

— Пошли, — сказал он, коснувшись ее плеча и легонько подталкивая. — Тебе что-нибудь снилось?

Поттер вздрогнула и отстранилась от его руки.

— Ничего. Как обычно…

— Кошмары?

Опущенные глаза стали ответом.

— Послушай, — остановившись, резко развернулась она. Лили растянула рукава, пряча ладошки. — Сейчас все хорошо, понимаешь? Клара осторожна. Я узнала, что с Хьюго работает целитель, и, кажется, его скоро выпустят. Может… пусть «Сборник» останется у тебя?

Скорпиус не подал вида, что удивился.

— А тебя не волнует, что ты не помнишь, как гуляла по замку? — прохладно спросил он. — Ты ходишь во сне и ищешь его. Об этом ты и не задумывалась, не так ли?

Она раскрыла рот, не зная, что сказать.

— Этот процесс запущен, Поттер. И его не остановить, держа «Сборник» подальше от тебя. Рано или поздно ты с ним встретишься.

— Ты что-то узнал?

— Нет, — неохотно признался Скорпиус. — Но мы должны победить чертову книгу, понимаешь? Должны найти верный путь, сделать все возможное, чтобы уничтожить ее!

Лили задержала дыхание, с изумлением смотря.

— Что?

— Я… — она сглотнула, прежде чем заговорить. — Мне показалась, будто ты… В твоих глазах было столько решимости, словно… ты ненавидишь книгу больше меня.

Скорпиус отпрянул, будто на него надвигался опасный зверь, и прокрутил в голове свои же собственные слова.

«Победить книгу».

«Найти верный путь».

«Сделать все возможное».

Это что было, черт подери? Что за речи тупого и фанатичного воина?

Он сделал шаг назад, в то время как Лили двинулась вперед.

— Мне плевать, — вдруг твердо сказал Скорпиус, выглядя серьезным, как никогда. Харпер во всем права. — Мне плевать на книгу и на тебя.

Он думал увидеть разочарование, обиду или злость, но вместо этого Поттер воодушевленно покачала головой.

— Ты лжешь!

— Заткнись… — едва слышно произнес Скорпиус. — Ступай в свою теплую кроватку, Поттер. И даже близко не подходи сюда.

Он развернулся и, словно в бреду, зашагал к гостиной. Малфой грубо смахнул рукавом пот со лба, жаждав что-нибудь разорвать или ударить обо что-нибудь кулаком.

Потому что это не он, черта с два! Не он!

Что за магия превращала его в защитника? Какого черта ему хотелось защищать Поттер, ее друзей и всех этих никчемных людишек?!

Он ворвался в душ и, быстро избавившись от одежды, встал под прохладные струи, что обычно помогали на чуточку усмирить гнев.

К черту книгу. К черту Поттер!

К черту разгадки.

К черту…

Кабинет выглядел точно так же, как и в прошлый раз. Судя по обстановке, он давно никому не принадлежал. Пустой стол, ничем не забитые шкафы, много свободного пространства и идеальная чистота, впрочем, далекая от уюта. Возможно, всему виной целитель. Однако не его личность. Тошно осознавать, что так много людей посчитало, что Хью нуждался в его помощи. Невыносимо думать о себе, как о свихнувшемся, особенно когда ты несчастен, а не болен.

— Скоро Рождество, — зачем-то сказал Нэйтан, зажигая еще несколько высоких свечей, которые он расставил на комоде. — Ты же любишь Рождество?

Не отвечая, он следил за его движениями, сидя на просторном крутящемся кресле, которое Нэйтан не понятно где откопал. Как и на первом сеансе, Хьюго не сидел напротив стола. Кресло было повернуто так, чтобы он смотрел на дверь, а целитель мог видеть лишь спинку.

— Это какой-то прием? — не удержавшись, все-таки спросил Хьюго, пока Нэйтан не скрылся из виду.

Он улыбнулся, зажигая последнюю свечу. Зажигалкой.

— А палочка вам на что? — нахмурившись, задал он еще один вопрос.

— Удивительно, что ты решил со мной заговорить, — хмыкнул в ответ Нэйтан, проходя мимо. — Я купил эту вещицу в США, надо же где-то использовать.

Усмехнувшись, Хью посмотрел на свечи и услышал, как Кэйн присел на скрипучий стул, а затем начал постукивать пальцами по столу, раздражая. Огонь немного успокаивал, хотя Хьюго несколько нервировало, что он сидел не лицом к целителю, однако не мог с уверенностью сказать, что тогда чувствовал бы себя лучше. А тишину кабинета по-прежнему разбивало дурацкое постукивание пальцами.

— Вы можете перестать это делать? — спросил Хьюго, и Нэйтан остановился.

— Что перестать? — спросил он, явно делая вид, что не понимает. — Ты не хочешь повернуться ко мне? Не закралось такой мысли?

Хью молчал, вцепившись в подлокотники кресла. «Ты обеспечила мне персональный ад, мама», — со злостью подумал он.

— Поэтому оно крутящееся? — приняв игру, спросил Хьюго. — Вы оставляете больным выбор? Пойти навстречу или нет?

— А ты признаешь себя больным?

Он едва не заскрипел зубами — раздражение плавно перетекало в откровенную злобу.

— Ты и без меня понимаешь, что это не так. И да, ты не готов повернуться, — констатировал Кэйн спокойным, как никогда, голосом. — Пока еще нет.

Хьюго и не заметил, как с шеи и плеч вдруг спало напряжение, а дыхание выровнялось. Он опустился на спинку кресла, поняв, что все скверные чувства улетучились. Захотелось поплавать в теплых водах. Неспешно преодолевать расстояния и чувствовать долгожданную свободу. Мысли в голове теряли опору, как тело, пребывающее в невесомости.

— В твоей жизни есть люди, которых ты любишь?

— Лучше бы вы несли всякую чушь, как в прошлый раз, — неохотно заговорил Хьюго, прикрывая отяжелевшие веки. — Я люблю своих родителей и сестру, всех родных.

— Может быть, кто-то еще?

— Мои друзья, — не понимая, зачем, продолжал отвечать он. — Лили беспокоится за меня. Напоминает мне Розу… Они на чуточку похожи. Есть еще Клара. Я люблю ее смех, она мне нравится.

— Ты влюблен в нее?

— В Клару? — хмурясь, спросил Хьюго. — Нет! Наверное, нет… Я любил только Сорину.

Набрав больше воздуха, он тяжело выдохнул. В Хогвартсе была Джиллиан. Джиллиан, чем-то напоминавшая Сорину. Он вспомнил, как немило расстался с ней после непродолжительных отношений, но она все равно приходила навестить его однажды. Он был так окрылен ею, пока не узнал о смерти Сорины. Именно тогда начался весь этот кошмар…

— Ты хорошо спишь, Хьюго? — голос целителя вторгся в сознание.

— Да… То есть нет. Но сейчас да. По большей степени, — ответил он, сдавшись.

— Тебе снятся кошмары. Ты видишь Сорину, — голос дарил покой, несмотря на причиняющие боль слова, произносимые целителем. — Как ты узнал о ее смерти?

Хьюго распахнул глаза и вдруг резко подался вперед, смотря на все еще горящие, но истлевшие наполовину свечи и часто дыша. Сердце вдруг бешено забилось, грозив выскочить из груди.

— Когда я успел рассказать вам о ее смерти? — спросил он, едва сдерживаясь, чтобы не развернуться. — Про Джиллиан я тоже говорил?

— Еще несколько минут, Хьюго, — так тихо заговорил Нэйтан, что ему пришлось напрячь слух. — Опустись на спинку кресла и расслабься.

Он зачем-то послушался и сделал, как тот попросил.

— Вспомни, — сказал целитель. — Вспомни, как ты узнал о смерти Сорины.

Хьюго зажмурил глаза, в ушах зазвенело. Нет. Он тряхнул головой. Нет, он не мог…

— Я постараюсь тебе помочь, — разбивая тишину, заговорил Нэйтан. — Ты расстроился из-за расставания с Джиллиан. Но ты узнал про смерть Сорины позже, так?

— Так, — неуверенно произнес Хьюго, поджав губу. — Или…

— Ты вычитал это из газет? Или тебе прислали письмо? Может быть, кто-то из Хогвартса тебе рассказал?

Хьюго замотал головой, хотя понимал, что целитель этого не видит.

— Нет, нет, нет, — шепотом затараторил он. — Нет, нет.

— Спокойствие, Хьюго. Прислушайся к звукам. Что ты слышишь?

Закрыв глаза, он попытался сосредоточиться.

— Свое дыхание. Одна из свечей трещит. Вы водите по столу рукой…

— Все в порядке, — заверил Нэйтан. — Ты можешь подумать об этом, ты можешь вспомнить, как…

— Нет! — громко вырвалось у Хьюго, окончательно пришедшего в себя. — Нет, не могу. Я больше не отвечаю на ваши чертовы вопросы!

Нэйтан громко вздохнул, и стул заскрипел, когда он поднялся. Хьюго проследил, как он обошел стол, и направил на свечи палочку.

— Ты храбро выдержал это, — сказал он с озадаченностью на лице, но Хью уловил в голосе не то печаль, не то сердитость. — На сегодня достаточно.

Фитили погасли, отдавая дымок. Целитель Кэйн повернулся к Хьюго, выглядя серьезным и слегка обеспокоенным.

— Я должен сопроводить тебя до Больничного крыла.

Поднявшись с кресла, Хью невольно сжал челюсть.

— Как вам удалось разговорить меня?

— Нам пора идти, — легко ушел от ответа Нэйтан и указал головой на дверь.

Но Хью продолжил неподвижно стоять и сверлить его взглядом. Окончательно сошедшая с глаз пелена дала волю мыслям.

— Хорошо, — наконец, ответил он, состроив недовольство. — В следующий раз… у вас ничего не получится. Так и знайте.

— А ты мне нравишься, Хьюго, — Нэйтан усмехнулся и первым вышел из кабинета.

Ему не оставалось ничего больше, как с недовольным лицом двинуться следом. Эти сеансы начали настораживать, но в хорошем смысле. Если раньше он категорично полагал, что они не помогут, то отныне сомневался. Шагая по коридору, Хью заметил неподалеку Клару, что сразу развеяла всю задумчивость. Она болтала с девчонками с их курса и, как только увидела Хьюго, махнула рукой, на что он широко улыбнулся. Как же он мечтал скорее выбраться из заточения. Больничное крыло — настоящая тюрьма.

— Это Клара? — спросил Нэйтан.

— И как вы только догадались, — буркнул Хьюго, которому не понравилось, что Кэйн на нее смотрит. — Я ее не описывал.

— Вряд ли Джиллиан выглядела бы такой же счастливой, увидев тебя.

Клара и девчонки скрылись с глаз, как только они завернули за угол. Хью перевел вопросительный взгляд на Нэйтана, на лице которого играла полуулыбка.

— Что?

— Лучше не спрашивай, — пожал он плечами. В целителе было что-то свойское, заставляющее чувствовать себя равным. — Лгать я не умею.

— Зато от ответа уходить вы мастер, — хмыкнул Хью. — Мне кажется, вы покорили моих однокурсниц.

— Забавно, — без энтузиазма произнес Нэйтан. Они подошли к Больничному крылу. — Послушай...

Лицо его вдруг стало серьезным. Хью даже на секунду подумал, что он собрался отчитать его за панибратство, что маловероятно, ибо он с самого начала плевал на официальность и прочую ерунду.

— Я собираюсь поговорить с медсестрой.

— И? — поднял брови Хьюго, не понимая.

— И ты должен пообещать мне кое-что, прежде чем я сделаю это, — Нэйтан требовательно глядел. — Мы ведь друг друга понимаем, да?

— Я что, должен дать Непреложный обет, что не буду пытаться умереть? — Хьюго громко рассмеялся, и Нэйтан тоже не удержался. — Звучало бы впечатляюще для второсортной статейки: «В попытках умереть умер из-за Непреложного обета».

— Отлично. Если с юмором у тебя порядок, то… как насчет чести?

— Вы поверите мне на слово?

Хьюго разнервничался. Он никогда не нарушал обещания, именно поэтому отказал маме после первой попытки свести счеты с жизнью. Но сейчас ему не хотелось умирать. И давно уже не хотелось, хотя на душе не перестали скрести кошки. Хью засунул руки в карманы, опустив голову и разглядывая ботинки.

— Что я должен сделать, если мне вдруг захочется? — негромко спросил он и поднял глаза на Нэйтана, который смотрел с великим пониманием. — Я никому этого не говорил… Но это странно. Сложно объяснить. Это желание, уныние, моя тоска по Сорине — все будто возникает из ниоткуда. И мучает меня.

Хьюго сделал паузу, пытаясь привести в норму сбившееся дыхание.

— Нэйтан… Честно говоря, я не уверен, что вам стоит просить мадам Помфри отпустить меня.

— Тебе было сложно это признать. И хорошо, что ты это понимаешь. Но тебе будет лучше, если с тобой будут друзья. Пусть и многие считают, что держать тебя тут — это самый безопасный вариант.

Хьюго кивнул, стараясь не смотреть целителю в глаза.

— Хорошо. Я обещаю не делать глупостей.

— Если тебе вдруг захочется… — осторожно сказал Нэйтан. — Просто найди меня через Криса… то есть профессора Талли или мадам Помфри.

В глазах Нэйтана Хью увидел огромную надежду на его совесть. И премного умный целитель откуда-то знал, что значит для него держать данное слово. Свобода не принесла ему радости — цена оказалась велика.

Хьюго развернулся и с надеждой, что это будет в последний раз, зашагал в комнату для больных.

* * *

Из-за мокрого снега, щедро покрывшего землю этой ночью, их неспешная прогулка возле подмерзшего озера переросла в детскую зимнюю игру. После того, как Хьюго кинул снежком в Клару, никакого уже было не остановить. Лили смеялась, стараясь уворачиваться от метких бросков кузена, какими могла похвастаться и сама.

— Сдаешься? — усмехнулся Хью, подойдя к лежащей на снегу Кларе, которая споткнулась, пытаясь хорошенько размахнуться. Она подняла голову и с широкой улыбкой опустила обратно. Выглядывающие из-под шапки темные волосы рассыпались по снегу, как и длинная бахрома на шарфе.

Щеки у всех раскраснелись, сделав лица невероятно живыми. Они веселились. Как же давно Лили об этом мечтала. О Мерлин! Нет никакой книги, грехов и неприятных угнетающих чувств. Только смех и озорство в глазах. Они наконец-то вместе, как и раньше.

Хью опустился на колени в снег, о чем-то разговаривая с Кларой. Лили стояла в нескольких ярдах от них, все еще пытаясь отдышаться.

Она впервые так сильно радовалась тому, что Малфой придержал книгу у себя, всячески ограждая от нее Лили. Хотя с ним явно творилось что-то странное. Зачем ему так рьяно хотелось уничтожить «Сборник»? Да и сам он вряд ли до конца разобрался в своих желаниях.

Сейчас Лили не заботило, что она очнулась той ночью в коридоре. Ничего страшного не случилось… Подумаешь, Малфой наорал в который раз. Вспомнив все, что он тогда сказал, она живо принялась отряхивать от снега рукава мантии. Уж кому-кому, но точно не Малфою причинять ей боль какими-то словами. Все равно, что несет этот слизняк. Главное, чтобы стерег книгу.

Лили подняла глаза и, увидев, как Клара аккуратно убирает снег с головы Хьюго, нахмурилась. Она что-то пропустила? Оба не сводили друг с друга взгляда, и оттого, что они ее друзья, Лили смутилась и зарделась. Отвернувшись, она посмотрела в сторону замка. «Мне показалось», — уверяла себя Лили. Это же Хьюго и Клара. Они же лучшие друзья и не более.

— Кто-нибудь знает, почему за нами наблюдают? — она повернулась, заметив, что Хью выпустил ладонь Клары и поднялся, подавая ей руку.

— Ты замерзнешь на снегу, — сказал он, улыбнувшись. Лили невольно скривила мордашку из-за такого заботливого тона, тем более ее вопрос друзья благополучно пропустили мимо ушей. — Что ты там говорила, Лили?

Она с недовольством дернула головой и повернулась в сторону замка, где стоял профессор Талли, а рядом с ним молодой человек, который больше смахивал на старшекурсника в Хогвартсе, нежели на целителя.

— Нэйтан предупредил, что Талли теперь вряд ли глаз сомкнет, — сказал Хью, оказавшись рядом. Он отвел взгляд, так и искрящийся задором. — Мама была вне себя, когда узнала.

— Да уж, — безрадостно сказала Лили, продолжая смотреть в сторону профессора и целителя, которые теперь удалялись в замок.

— А знаете, что говорят по поводу этого Нэйтана? — громко сказала Клара, будто появившись из ниоткуда.

— И что же? — недовольно спросил Хьюго. — Если ты о том, что по нему вздыхают все девчонки от тринадцати до семнадцати, то ему не интересно.

На лице Клары расплылась улыбка.

— И профессору Талли?

— А ну-ка, ну-ка, — надвигаясь на нее, сказал Хью. — Это что еще за намеки?

Лили почти не слушала перепалку друзей, ибо увидела Малфоя, который появился из замка сразу после того, как Талли и Кэйн ушли. Он прошел несколько ярдов и кивком позвал Лили за собой. Выглядел он не веселее, чем при их последней встрече.

— Слушайте, я пойду… — она повернулась, но увидела лишь следы на снегу, ведущие к двум побежавшим вдоль берега друзьям. Хью пытался догнать Клару, пока давая неплохую фору. — Здорово.

Лили хмыкнула и быстро зашагала к замку, в котором уже успел скрыться Малфой. Она не знала, чего ожидать, потому как их встречи никогда не были приятными.

— Что? — пройдя по коридору, спросила она и стянула шапку, с которой посыпался снег.

— Поттер, у тебя большие проблемы, — прохладно произнес Малфой, хотя в глазах бушевала злоба вперемешку с негодованием.

— Что случилось?

Руки Лили задрожали. И эта новость беспощадной лавиной обрушилась на нее.

— «Сборник» пропал.

Все разбивалось вдребезги, все летело к гребаным чертям.

Шапка едва не выпала из рук Лили. Она вспомнила, как недавно друзья веселились перед ее глазами, как сама она радовалась, что после стольких мучительных дней все, наконец, пришло в норму. Однако тьма стремительно обволокла беззаботную картинку в ее голове. От ликования не осталось и следа. Лили пришла в ужас от того, что услышала.

— Как? — вымолвила она. По телу пробежала дрожь. — Как он мог пропасть, Малфой?

— Может, лучше у тебя спросим? — язвительно парировал он. — Книга пропала, когда ты ночью разгуливала по замку.

— Ты не можешь обвинять меня! — вскрикнула Лили. Мысли давно спутались, превращаясь в бесформенный и убогий клубок. Страх коконом окутывал ее, сбивая дыхание и парализуя тело. — Я понятия не имею, где ты ее прятал! И вообще, что ты тогда сказал? Тебе плевать? Вдруг ты сам взял и избавился от него, а теперь пытаешься выставить меня крайней!

Скулы Малфоя зашевелились, а ноздри расширились. В глазах словно полыхало пламя. Казалось, от готов придушить ее.

— Ты глупее, чем я все это время думал. Выбросить книгу? Как же, — он уставился на Лили, едва сдерживая себя. — Хоть иногда включай мозги, Поттер, и, черт подери, думай, что говоришь.

Отвернувшись, Малфой тяжело выдохнул, не скрывая чувств. Лили видела — пропажа совсем его не обрадовала. Он убивался так же, как и она, и ему не легче.

— Все заходит слишком далеко, Поттер.

— Ты же не думаешь, что я должна рассказать обо всем? — Лили теребила рукав мантии. Она чувствовала себя комком нервов. Если люди обо всем узнают, ей несдобровать. Эта ужасная правда не должна вскрыться. — Малфой, скажи что-нибудь!

Он устало покачал головой. Лили задрожала, столкнувшись с леденящим взором. Она не могла потерять его. Мерлин! Она не могла потерять Малфоя! Лили не верила, что думает так, но он единственный, кто обо всем знал и помогал ей.

— Почему ты молчишь? — едва слышно произнесла она и прислонилась спиной к стене.

Лили не хватало воздуха, она задыхалась от нахлынувших чувств.

— Мне все равно, — негромко сказал он, отведя взгляд в сторону. — Книга теперь не у меня. Разбирайся с этим сама.

— Ты не можешь… — заговорила она, чувствуя, как к глазам подбираются слезы. Лили схватила Скорпиуса за руку. — Ты не можешь меня бросить. Я знаю, ты хотел этого больше меня! Ты хотел уничтожить ее. И ты…

Малфой прохладно посмотрел на нее, а затем опустил взгляд на руку, лежащую на его предплечье. Да, что уж там, Лили казалась жалкой даже самой себе. Даже встав на колени, она бы не переубедила его.

— Ты говоришь неправду, тебе не все равно. Я бы чувствовала это. Тебе же вовсе не плевать. Не лги себе, Малфой. Пожалуйста…

— Да черта с два, Поттер! — не выдержал он. — Всю эту ночь я проклинал день, когда ты подошла ко мне в библиотеке и попросила о помощи!

Она почувствовала, как волны радости и облегчения накатывают на нее, пробираясь сквозь отчаяние и уже выскочившие слезы. Малфой сорвался. Он выглядел так же, как и вчера, когда говорил об уничтожении «Сборника».

— Я всем нутром хочу сказать это. Но не могу. — Скорпиус сделал полшага в сторону Лили, выглядя решительным и воинствующим. У нее перехватило дыхание. — Меня приковало к «Сборнику» так же, как и тебя. Все мои мысли о том, как найти способ уничтожить это дерьмо. Я не успокоюсь, пока мы не сделаем это. Понятно?

По щеке Лили скользнула слеза. Слава Мерлину! Малфой будет рядом. В его глазах сквозило отвращение к самому себе. Он злился, перешагивая через собственное нутро.

— Это не отменяет того, что я желаю послать все к чертовой матери, Поттер. Сделай милость, не выводи меня.

— Лили!

Она вздрогнула и повернулась налево, видя спешащего к ним Альбуса. На лице брата читалось беспокойство. Он перевел прожигающий взор на Малфоя, сделавшего шаг назад от Лили.

— Что происходит? — грозно спросил Ал и посмотрел на нее. — Почему ты в слезах?

Он коснулся ее плеч, а затем осмотрел Лили с головы до ног, проверяя, все ли в порядке.

— Что ты ей сделал? — сквозь зубы процедил Альбус, глядя на Скорпиуса.

— Ничего он не делал, — встряла Лили, боясь, что Малфой передумает помогать ей, ведь, как ни странно, сейчас она была благодарна ему больше всех на планете — брат ничего не понимал. — Все хорошо, Ал.

Но он словно и не слышал.

— Если еще раз замечу тебя рядом с ней, то…

— Остынь, Поттер, — с усмешкой сказал Малфой, сложив руки в замок.

Лили почувствовала, как напрягся Альбус, отпуская ее и разворачиваясь к Скорпиусу.

— Я не шучу, Малфой.

— Ал…

— О, спохватился строить из себя заботливого брата, — презрительно произнес Скорпиус. — Малфой такой плохой. Виноваты все, кроме вас, Поттеров. — Он перевел прожигающий взгляд на Лили. — Не захлебнись заботой, Поттер.

Он зашагал прочь. Альбус чуть не сорвался следом, но Лили его удержала. Наверняка мысленно брат посылал Малфою сотни проклятий в спину. Лили тяжело выдохнула, пребывая вне себя.

— Я же сказала тебе, что все в порядке! Вечно ты злишься, как дракон! Зачем было угрожать ему?

— Что? — не понял Ал. — Ты его защищаешь? Какого черта?

Лили злобно уставилась на брата, не выдерживая переизбытка мыслей и эмоций.

— Ненавижу тебя! — зарычала она и умчалась прочь, чуть не сбив шагавшую по коридору Катрину Харпер.

* * *

Талли привел Нэйтана в свой кабинет, предпочтя не обсуждать этот вопрос в коридоре. Нэйтан, в отличие от него, пребывал в прекрасном расположении духа. Несмотря на многократные заверения о том, что для мальчика так будет лучше, Кристоферу до сих пор не по себе от мысли, что мадам Помфри выпустила Хьюго Уизли из Больничного крыла.

— Так что еще ты хотел сказать, Крис? Я немного тороплюсь. — Нэйтан уселся напротив него и взглянул на наручные часы. — Если это по поводу Хьюго, можешь даже не утруждать себя.

Талли хмыкнул и принялся перебирать пальцами по столу, как обычно делал Нэйтан.

— Мне нужно, чтобы ты поговорил с несколькими студентами. Я знаю, что у тебя выйдет лучше, чем у меня. Тебе они доверятся.

— Тебе нужно? — Нэйтан дернул бровями, подчеркнув последнее слово.

— Я прошу.

Талли смотрел ему в глаза, зная, что не услышит отказа, несмотря на то, что Нэйтану хотелось заставить его засомневаться.

— Хорошо, — просто ответил он и поднялся.

— Нэйтан, — окликнул Кристофер, когда тот дошел уже до двери, — спасибо.

— Это моя работа. — Он пожал плечами и толкнул дверь, чуть не ударив того, кто только что хотел войти. — Саванна?

Профессор Кроссман побелела так, словно увидела призрак.

— Эдриан… — едва слышно произнесла она и мотнула головой, стряхнув оцепенение. — Нэйтан?

Он сделал шаг от двери, чтобы Саванна зашла в кабинет. Нэйтан тепло улыбался, но Кристофер, зная его, как никто другой, все же отметил напряжение, которое он испытал, увидев Саванну.

— Что ты тут делаешь? — смущенно спросила она.

Профессор Талли почувствовал себя неловко. Нэйтан повернулся к нему с взглядом, который вопрошал: «Ты не сказал ей?»

— Ну… Я тут по работе. А сейчас… я немного тороплюсь. Еще увидимся, Саванна.

Профессор Кроссман кивнула и все еще завороженно смотрела ему вслед, пока дверь не закрылась. Она выглядела такой разбитой — именно этого и боялся Кристофер. Нэйтан — самое яркое напоминание об Эдриане, ее погибшем около десяти лет назад женихе.

— Как же он похож на своего старшего брата, — вымолвила Саванна. — Сколько ему? Двадцать пять? Эдриану было столько же, когда он…

Она сжала губы, когда ее подбородок задрожал. Ей невыносимо говорить о нем даже сейчас.

— Мне жаль. — Талли и не помнил, сколько раз произносил это.

— Это ничего. Прошло почти десять лет, я успела свыкнуться…

В ее голосе чувствовались подступающие слезы. Кристофер вздохнул. Разумеется, все это время Саванна не переставала скорбеть о близких людях, которые в один момент покинули ее. На добром сердце остались рубцы — прошлое бывает трагичным, а душевные раны ноют так долго и так часто дают о себе знать, что свыкнуться порой невозможно. Ничего не проходит, ничего не забывается даже спустя многие годы.

Нэйтан смог свыкнуться. Ему было пятнадцать, когда он потерял брата. Кристофер чуть ли не единственный человек, который знает не понаслышке, как нелегко ему пришлось. Именно в то время зародилась их дружба. Нэйтан нашел для себя любимое дело, которому оставался верен до сих пор. Возможно, именно помощь другим заставила его вновь обрести жизнь.

— Я, пожалуй, пойду. — Саванна развернулась к двери.

— Постой, — поднял руку Кристофер, — зачем ты заходила?

Он тут же пожалел, что просто не отпустил ее. Такая бестактность. Ей хотелось побыть одной.

— Я тут подумал… — решил исправиться он. — Мы можем поговорить завтра.

Саванна грустно улыбнулась и ушла. Профессор Талли рухнул в кресло и закрыл ладонями лицо, потерев глаза. Лучшая идея — вернуться мыслями к работе.

* * *

Харпер не прошла мимо Альбуса и остановилась возле него, взволнованно смотря в сторону коридора, за которым только что скрылась Лили.

— Что это было? — спросила она. — Твоя сестра кричала на тебя. Вы поссорились?

— Ну, — закатил глаза Ал, до сих пор и сам не понимая, какого черта только что произошло, — не то чтобы…

— Нам нужно идти, — сказала Катрина, позвав его. Но сейчас Альбусу не до ее игр. — Ну же!

Катрина схватила его руку и потащила за собой.

— Да отпусти же! — сорвался он.

— Если ты сейчас же не заткнешься, я тебя обездвижу и левитирую, Альбус Поттер, — строго выговорила она. — Нужно срочно поговорить.

Харпер выглядела взволнованно, ее чуть не трясло, но она старалась не терять контроль над собой. Альбус же злился на Лили и чертова Малфоя, едва замечая состояние Кэт. Ему захотелось вернуться и во всем разобраться, спросить у сестры, что происходит, за что этот слизняк наехал на нее. Да к черту! С какой стати он вообще на нее голос повысил?! Недоумок.

Как только они поднялись по лестнице, Альбус развернулся, чтобы пойти обратно, но Катрина удержала его.

— Идем, — сказала она, подталкивая. По коридору раздавались громкие звуки от их частых шагов.

— Мне нужно все выяснить! — вскипятился Ал. — Я должен найти Лили, ты не понимаешь? Вдруг у нее проблемы…

— О да, Альбус, ты и представить себе не можешь, какие у нее проблемы, — пробормотала Катрина и попыталась сосредоточиться, остановившись возле стены.

— Что? — он настиг Харпер и, схватив за плечо, развернул к себе. — Какие еще проблемы?

— Не мешай мне, — упрямо сказала она, отворачиваясь.

— Какие еще проблемы у моей сестры?! — взревел Альбус, проходя вслед за Катриной в Выручай-комнату и даже не обратив внимание на обстановку.

Игнорирование выводило из себя и без того взвинченного Ала. Презрение к гребаным тайнам, которые Кэт хранила, достигло апогея. Он хотел знать все, что она скрывает. Все и прямо сейчас!

— Ты, черт возьми, скажешь или нет?! — вспылил он, снова разворачивая ее за плечо к себе.

— Успокойся, — прохладно сказала она. Глаза вновь напоминали подкрашенный хрусталь.

— Меня бесят твои тайны, — грубо произнес Ал, сверля ее ненавидящим взглядом. Ему, как никогда, хотелось вытрясти из Харпер всю правду.

— Меня бесит твой гнев! — не менее выразительно произнесла она. В глазах полыхала отчаянная злоба и раздражение, будто ей всерьез хотелось врезать Альбусу.

— Ты не можешь все объяснить? Ты не можешь быть честной? Ты же, черт возьми, не гребаная злодейка, строящая козни?! Ты же не…

Ал заткнулся только тогда, когда Кэт подалась вперед и вдруг крепко обняла его, кладя голову на грудь.

— Что же ты наделал, Альбус… — еле слышно сказала она. В голосе не осталось холода или раздражения — только беспокойство и страх. — Теперь будущее предопределено.

Не зная, как реагировать, Ал замер. Он ни черта не знал, но теперь был уверен, что что-то пошло не так, просто вышло из-под контроля.

— Успокойся, — прошептал он, погладив Катрину по спине. — Я не понимаю, что происходит.

Она сжала в руке его мантию.

— Я уверен, ты вела бы себя так же, скрывай от тебя что-то, — негромко продолжил он.

— Нет, ты не прав, — сказала она подавленно. — Я бы рвала и метала хуже тебя, причинила бы боль, лишь бы узнать правду. Нужно было рассказать тебе, надо было… Тебе можно доверять. Я не была уверена… Это я во всем виновата.

— В чем? — не понимал Альбус. — Тебе следовало играть в куклы в детстве, а не читать книжки о Темных искусствах. Я прав?

Катрина подняла голову, посмотрев на него. Он никогда не видел в чьих-то глазах столько печали.

— Ты меня возненавидишь, если я расскажу тебе.

Ал молчал, не видя смысла переубеждать ее. Катрина коснулась его ладони и, встав на цыпочки, неожиданно прикоснулась к его губам своими.

— Прости, — сказала она, быстро отстраняясь.

Из ее глаз исчезли все человеческие чувства. Она вновь облачилась в холод.

— Прости, — повторила она и, прежде чем Ал сумел переварить в голове все произошедшее, рассекла палочкой воздух над его ладонью, из которой тут же показалась кровь.

— Какого черта, Кэт? Что ты…

К глазам подкралась тьма, и Ал осел без сил на пол, погружаясь в обморок, но успев заметить мрачный взгляд Кэт.

Связаться с Лили Поттер. В этой праздной жизни он вообще совершал поступок опрометчивее? Скорпиус не имел ни малейшего понятия, как она и книга застряли в его голове, не собираясь выметаться. Они сделали его чувства и поступки столь порывистыми и бессознательными, что даже самому себе хотелось вправить мозги. Скорпиус был так потрясен, не обнаружив «Сборник грехов» на месте, что целый день пребывал не то в бешенстве, не то в задумчивости. Он не мог сосредоточиться ни на чем полезном. Ко всему прочему, Альбус Поттер разозлил его сильнее, чем Лили, его безрассудная и жалкая сестрица. Эта тупая поттеровская импульсивность, по большей части продиктованная предрассудками, просто убивала.

Вся эта ситуация выбивала почву из-под ног: Скорпиус не узнавал себя. Что-то словно ставило барьер в его сознании, сбивая с верных мыслей.

— Ты не видела Альбуса сегодня? Он обещал мне один хороший материал для эссе… Он должен был…

— Послушай, Рози. Я не знаю, где Ал, хорошо? Мне плевать, насколько важен для тебя этот материал или что там тебе еще надо.

Лили Поттер, выглядя устало и раздраженно, развернулась к Большому залу и пулей покинула свою кузину Розу Держу-Нос-Кверху Уизли, которая тут же напустила на себя непонимание и возмущение. Скорпиус прошел мимо, сделав вид, что ничего не заметил. Он не видел Лили с разговора, прерванного ее братом, и, войдя в уже украшенный к Рождеству зал, невольно проследил, как она присаживается к своим не так давно пришедшим в себя друзьям и пытается натянуть на лицо улыбку.

Как только она заметила Скорпиуса, то тут же застыла, не спуская с него взгляда. Поттер выглядела такой затравленной и беспомощной, что Скорпиусу захотелось защитить ее от всех напастей. Прекрасно! Еще не хватало записаться в рыцари и спасать принцессу Лили от злобных огнедышащих драконов.

Скорпиус отвернулся и, незаметно тряхнув головой, двинулся к своему столу, заметив сидящую в одиночестве Харпер. Не то чтобы он хотел составить ей компанию (он ведь совсем не хотел), просто в этот самый момент в его голове что-то громко щелкнуло, открывая дорогу к очевидным вещам. Он присел рядом, спокойно принявшись за еду. Катрина сохраняла сногсшибательную невозмутимость.

— Есть что сказать?

— Понятия не имею, о чем ты, — ответила она, не отвлекаясь от приема пищи.

Катрина единственная, кто видел, где он прятал «Сборник», и единственная, кто вел себя настолько странно.

— Как насчет разговора? — предложил Скорпиус. Неразумно обсуждать это за ужином.

— У меня уже есть планы. Извини. — Она отодвинула тарелку и взяла в руку кружку. — Не думаю, что ты сообщишь мне что-то важное.

— В моих планах нет сообщать тебе что-либо. Я собираюсь потребовать.

Какое-то время Катрина молчала, выводя пальцем полукруг на столе. Скорпиус старался набраться терпения, которым всегда мог похвастаться, хотя в последнее время оно просто кануло в небытие. Харпер неожиданно нахмурилась и резко повернулась к нему.

— Если ты не собрался вновь спрашивать о… о книге, тогда… Тогда книга пропала. Требовать означает, что ты думаешь, что это я забрала ее.

Катрина отвернулась и забегала глазами по столу и Большому залу, не зная, за что зацепить взгляд. Скорпиус никогда не понимал, что творится в ее голове, а сейчас подавно. Если она взяла книгу и только делает вид, что неприятно удивлена, то выходит весьма убедительно.

— Как давно, Малфой? — взволнованно спросила она. — Как давно она пропала?

— Вчера, Харпер. Считаешь, я несправедлив?

— Нет, Малфой, — быстро заговорила Катрина, собираясь выйти из-за стола, — ты не то чтобы несправедлив, ты слеп. Я не знаю, в кого превращает тебя эта верность к грешкам Поттер, но уж точно не в здравомыслящего человека. И да, — добавила она, еще не уйдя, — на всякий случай узнай, кто затеял вчерашнюю вечеринку. Уверена, твоя «карьера» детектива пойдет в гору.

Скорпиус посмотрел вслед уходящей Харпер, тяжело выдохнув. Самое правдивое и досадное, что он вынес из разговора, так это то, что Катрина заметила, как он изменился. Хотя разве у него когда-то было время на самокритику? Скорпиус не побрезговал советом Катрины и после ужина узнал, кому принадлежала идея закатить вечеринку.

Бертина Вайс — лучшая подруга Кэндис Фергюсон и соседка Катрины. Очаровательно.

Скорпиус не настолько глуп, чтобы поверить, что именно Вайс решила взяться за вечеринку. Такую ношу, скрупулезно посчитав все бонусы, могла свалить на себя лишь ее верная подружка.

Именно тогда, когда он думать забыл про Кэндис, она напомнила о себе. Точнее, напомнила Катрина. Это ее заслуга. Впрочем, стоит нарываться на огонь, если потерял свою огнеупорность? Но Скорпиусу даже заставлять себя не пришлось. Пропажа «Сборника» вынуждала искать его, а не торчать в библиотеке, тщетно пытаясь узнать о нем больше.

Кэндис стояла возле камина в гостиной Слизерина, шушукаясь с Арлин Пьюси. Как только они заметили Скорпиуса, то сразу же принялись говорить громче. Естественно, об обыденных вещах, наподобие туфель Кроссман, безупречный стиль которой могли критиковать только слизеринки вроде них. Скорпиус прервал их на слухе о том, что Кроссман к тому же зачастила ходить в кабинет Талли. Как, впрочем, и целитель Кэйн. У Арлин, как только она поймала взгляд Скорпиуса, тут же нашлись дела поважнее. Кэндис чмокнула ее в щеку, а затем наконец-то посмотрела на него. Она сложила руки на груди и ухмыльнулась. Что-то изменилось.

— Неплохой урожай, не так ли? — спросил Скорпиус, и Кэндис лукаво поправила волосы.

— Вечеринка не удалась, Малфой?

Скорпиус посмотрел вслед Арлин и обвел взглядом полупустую гостиную. Раньше он чувствовал себя иначе, разговаривая с Кэндис, и думал явно не о тех вещах, которые выбешивали. Раньше он хотел ее. Еще раньше — не мог остановить свои фантазии при одном взгляде на нее. Но сейчас все рассеялось, как неплотный дым. Теперь Скорпиус лицезрел пустые расчетливые глаза, хитрую усмешку и жеманные девчачьи жесты. В Кэндис не было ничего естественного, как у доброй половины их факультета. В ней никогда не было яркого и убедительного. Она как фальшивое солнце, не несущее тепла. Вот, что всегда видела Катрина и не видел он.

Что-то изменилось, да. Сейчас Скорпиусу не все равно.

— Знаешь, Кэндис, не в обиду, но я так заинтересовался твоей подружкой… в последнее время.

— Как будто мне должно быть дело до твоих интересов, — ровно произнесла она, но вспыхнула. — Но если хочешь знать, то Бертина не такая.

— Прости, думал, в этом мире не осталось людей, на которых тебе не плевать, — хмыкнул Скорпиус. — Но да, речь о Бертине Вайс, у которой слишком длинные уши, огромная преданность тебе и совсем малопривлекательная склонность к пакостям.

Кэндис побледнела.

— Что тебе нужно, Малфой?

— Верни то, ради чего устраивала вечеринку.

— Не понимаю, о чем ты, — заюлила она, невольно делая полшага назад и едва не натыкаясь на ограду у камина.

— Твоя подружка подслушала наш разговор с Харпер в коридоре, и не делай вид, будто не понимаешь, о чем он был. Не вернешь книгу до утра, узнаешь, что галеоны не единственная ценность.

Скорпиус последний раз равнодушно глянул на нее, а затем развернулся и пошел в свою комнату, оставляя Кэндис с распахнутыми от страха глазами.

Отныне мысли о «Сборнике» не станут барьером, оттесняющим его ясный разум.

* * *

Мрак. Очень тихо, и неравнодушная ко всему девочка, живущая внутри нее, не узнает стены родного Хогвартса. Двери Большого зала заперты, но как только Лили приближается, они медленно раскрываются перед ней. Оттуда веет холодом, но, словно дурманом, тянет вперед. Девочка не чувствует себя Лили. Она чувствует себя холоднокровным охотником, часть целей которого выполнены, но другие по-прежнему существуют и напоминают о себе.

Снег неторопливыми хлопьями опускается на пустые столы в Большом зале. Лили ступает по тонкому слою на полу, оставляя следы. Она видит две неподвижные темные фигуры между двумя центральными столами и, будто плывя, приближается к ним. Они расступаются перед ней и снимают капюшоны, обнажая лица. Лили поворачивается, когда замечает копну темных волос, и предполагает, что сейчас должна испытать теплые дружеские чувства. Но Лили, которая она сейчас, не испытывает. Ей вообще не хочется знать, кто эта бледная девушка с темными волосами или кто этот рыжеволосый парень, стоящий с другой стороны. Лили шагает дальше.

Впереди лежит человек в мантии, на которую уже нападал снег. Лили перешагивает через его ноги и уже хочет продолжить путь, но та надоедливая маленькая девчонка, что живет в ней, бунтует и не позволяет бросить его. Лили злится. Это борьба внутри продолжается целую вечность, и в конце концов она все-таки разворачивается и опускается к неподвижному человеку.

Она долго не решается поднять его капюшон, но когда протягивает руку, яркие вспышки света появляются в этом полумраке, практически ослепляя и мешая сосредоточиться на той реальности, в которой она находится. Лили успокаивается, и все возвращается на свои места. Она резко отодвигает капюшон с лица человека и видит его.

Маленькая девчонка внутри окончательно берет верх, и Лили истошно кричит, не в силах видеть мертвенно-бледное лицо своего брата, но в пустоте и полумраке никто не слышит ее… Снег продолжает опускаться на его бездыханное тело.

— Альбус, Альбус, мой брат, Ал… — забормотала она сквозь сон.

Одинокая свеча дотлевала на тумбочке в их с Кларой комнате. Лили не выдержала тревогу, с которой проснулась, и заплакала навзрыд. Сердце болело так сильно, будто кто-то безжалостно пронзил его кинжалом. Лили долго рыдала, била матрац, осознавая, что не в силах ничего изменить.

Альбус! Альбус! Альбус… И его она потеряла….

В какой-то момент Лили затихла и вскочила, принявшись переворачивать вверх дном всю комнату. Она чуть не снесла с тумбочки свечу, когда сбросила библиотечные книги и разлила чернила. Когда она выбрасывала из сундука вещи, в комнату вошла Клара.

— Лили? — опешив, позвала она. — Что случилось? Что ты делаешь?

Клара достала палочку, и огонек света появился на ее конце, как только она произнесла «Люмос». Лили не отвечала и только смахнула с щек слезы, прежде чем выбросить последнюю вещь из сундука и осмотреть пустое дно. Она ударила по нему и встала, хватаясь за голову и не зная, что делать.

— Лили… — Клара ошеломленно наблюдала за хаосом, который она устраивала в их комнате.

Но Лили даже плевать, где Клара гуляла почти полночи. Она схватила подушку и бросила на разлитые на полу чернила, следом полетело одеяло и простынь. Она с дури подняла матрац и тут же опустила. Лили рухнула на колени и закрыла ладонями лицо.

— Мерлин… — горько протянула она. — Мерлин.

Клара бросилась к ней, но она отпрянула. Сейчас Лили не нужен никто и ничто, кроме «Сборника».

— Отойди от меня, Клара, — приказала Лили, и подруга отступила к двери, испуганно смотря и нечаянно роняя палочку.

Лили вдруг озарило, она отшвырнула одеяло, лежащее рядом, и заглянула под кровать. Она была права! То, что ей нужно, здесь. «Сборник грехов» покоился под кроватью, пока сегодняшние кошмары терзали ее. Мерлин, и если бы все это так и осталось кошмарами…

— Что это, Лили? — спросила Клара, по-прежнему боясь приблизиться. — Лили?

Но ее вопросы походили на надоедливый шум. Лили на секунду коснулась шершавой обложки, а затем быстро пролистала страницу с Чревоугодием и ненадолго замерла, не решаясь перевернуть страницу с Унынием. В глубине души она знала, что увидит.

Набравшись духу и перевернув ее, Лили увидела еще одну исписанную страницу. Но она не знала, почему вместо боли и досады, чувствовала самоуверенность и торжество.

* * *

Тело затекло, и малейшее движение причиняло боль. Альбус никак не мог очнуться. Это хуже, чем после вечеринки в конце шестого курса, когда он расстался с девушкой, которая почти сразу кинулась в объятья Маклаггена. Или, может, эти сволочи давно встречались? Ал не понимал, почему вдруг вспомнил об этом. В свое время ему потребовалось немало самообладания, чтобы суметь справиться с этим, потому что мысли о предательстве пробуждали в нем необъяснимо звериные чувства. И сейчас он чувствовал нечто похожее.

Он раскрыл глаза, но тут же часто заморгал от боли, несмотря на то, что комната окутана мягким светом. До него донесся едва уловимый запах фиалок. Так пахнет Катрина. Ее волосы.

Альбус все вспомнил.

Вспомнил, как потерял сознание и как перед этим Харпер порезала ему руку. Он хотел взглянуть на порез, но понял, что привязан к решетке, закрепленной на стене над диваном.

— Какого… — тихо вырвалось у него.

Оглядевшись, Альбус обнаружил в углу просторной комнаты высокий стол. На нем стояло несколько котлов, над одним из которых клубился дым. Над ним и хлопотала Катрина. Она повернулась, как только услышала Альбуса, и прошлась по нему прохладным взглядом. В этот миг он уловил боковым зрением движение, и на ноги прыгнула кошка.

— Что ты тут делаешь, Лекси? — произнес он. Кошка забралась к нему на грудь и, радуясь, начала тереться об подбородок. — Уйди, Лекси. Кэт, какого черта происходит? Что ты делаешь? Кэт!

Но Харпер больше не поворачивалась.

Альбус слышал лишь кипящий котел и свое тяжелое дыхание. Едва хватало воли, чтобы не взреветь от безумной злости. Лекси устроилась на диване рядом и лизала лапу. Ал кое-как запрокинул голову, рассматривая перебинтованную руку. Он ясно помнил, как именно Катрина рассекла его ладонь своей палочкой перед тем, как ему потерять сознание. Теперь запястья связаны между собой и привязаны к решетке.

— Ты можешь сказать, что происходит? Зачем ты привязала меня? Какого черта вырубила?! Ты можешь хоть что-нибудь сказать?! Ты так и будешь молчать?!

Но Катрина игнорировала все вопросы, сосредоточившись лишь на зелье. Альбус с дуру дернул руками и пожалел: запястья заныли с новой силой. Из горла вырвался рык.

— Если ты сейчас же ничего не скажешь, тебе несдобровать, Харпер. Будь в этом уверена.

Голос принадлежал словно не ему. Ал чувствовал себя злым бешеным зверем на цепи.

На этот раз она повернусь. Она смотрела на него с подобием улыбки на лице.

— Катрина. Меня зовут Катрина, Альбус, — ее спокойный голос словно речная гладь, которую хочется разрушить, забросав грузными камнями. — Но ты зовешь меня Кэт.

Она подошла очень близко и, не боясь, положила ладонь на его щеку.

— Мне это нравится, — с доброй улыбкой призналась Кэт.

— Я готов уничтожить тебя!

— Я знаю, — грустно кивнула она. — Отчасти ты сам виноват. Я ведь предупреждала тебя, если ты помнишь. Но ты не справился… — она поджала губу и отошла к котлу. — Хотя я не виню тебя.

— Который час? Сколько я уже тут?

— Почти утро, — ответила Катрина, наливая в стакан зелье из котла. — Ненавижу жаловаться, но с тобой я провозилась долго. Вдобавок пришлось сходить на ужин, чтобы никто ничего не заподозрил.

— Что это значит? — не понял Ал. Если он выберется, то придушит ее — вне всякого сомнения. — Ты что, кайфуешь от своего тупого ореола таинственности? Расскажи мне все! Ну!

Катрина медленно перевела взгляд со стакана на него, а затем зашагала к дивану.

— Выпьешь зелье, и я попытаюсь.

— Попытаешься? — Альбус едва не сплюнул. — Ты сказала, что если я узнаю, то возненавижу тебя. Так вот, можешь не переживать, я уже терпеть тебя не могу. Тебя и твои тупые тайны. Я ненавижу тебя, Харпер. Ненавижу.

Она нахмурилась и выпрямилась еще больше, смотря на него сверху вниз и теперь выглядев грозно и благородно, как человек, вершащий правосудие.

— А знаешь, что самое неприятное, Альбус? Что ты мне нравишься и что все полетело к чертовой матери, когда ты появился у меня на пути. Я знала, чего хочу и к чему стремлюсь. Но ты зачем-то не такой, как все. В тебе зачем-то есть то, что нужно мне. И я потянулась к тебе. Как идиотка! Я не должна была… Но знаешь, что самое отвратительное для тебя? Что я тебе нравлюсь тоже.

— Ты, похоже, меня не слышишь, — сквозь зубы процедил Альбус. — Совсем не слышишь.

— Выпей, — сказала она, устало вздохнув. — Не выпьешь сам, я заставлю по-другому.

Альбус уставился на стакан, который она протянула.

— Но я не хочу по-другому, — заверила Катрина, но он все равно коротко покачал головой, смотря исподлобья.

Она отложила стакан на пуф, стоящий рядом с диваном, и нагнулась к Алу, упираясь ладонями в его колени и пристально глядя. Между их лицами лишь несколько дюймов.

— Посмотри мне в глаза, Альбус, — зашептала она. — Посмотри и скажи, если видишь, что я могу причинить тебе вред.

Он невольно отпрянул к спинке дивана, когда Катрина подалась вперед и присела на его ноги. Ал удивился тому, как вдруг стало спокойнее. Кэт провела рукой вниз по его груди. Он чувствовал прохладную ладонь сквозь рубашку. В один миг Харпер стала еще ближе, и Ал мог вновь вдохнуть запах ее сводящих с ума волос. Казалось, она вот-вот коснется его губ, но вместо этого она чуть приподнялась и потянулась к его запястьям, чтобы расправиться с веревками.

— Если я об этом пожалею… — пробормотала она, но Альбус уже схватил Кэт за талию, игнорируя боль в руках, и повалил на диван. Лекси едва успела спрыгнуть.

Волосы Катрины раскинулись по сиденью золотистой россыпью. Она тяжело дышала, смотря Альбусу в глаза. На ее лице он увидел страх. И понял, что меньше всего хотел видеть именно это.

— А я ведь пожалею, — выдохнула она и сглотнула.

— Я так зол, — честно признался он, хотя не заметить было бы трудно. Однако Альбус нашел в себе самообладание и подозревал, что во многом благодаря Кэт. Он говорил, по-прежнему нависая над нею. — Зачем мне пить это зелье?

Катрина немного расслабилась, но не сводила с него глаз.

— Ночью с тобой кое-что произошло. Ты же почувствовал это?

— Что именно?

— Теперь ты… — Катрина прикусила губу, собираясь с силами. — Теперь ты ходячий гнев. Вот в чем дело.

— Я гнев?

— Ты Гнев с большой буквы, Альбус. Теперь ты на многое способен… — Она сглотнула. — Я боялась тебя. И сейчас боюсь…

Ал нахмурился, не зная, что сказать. Эти слова просто вырвались из него:

— Но я не хочу, чтобы ты боялась меня.

— Значит, сейчас я вижу тебя настоящего, — с облегчением вымолвила она. — Слушай меня, Альбус. Я хочу, чтобы ты за все меня простил, понимаешь? Я… Я просто устала. И не знаю, что делать дальше. В голове все перемешалось, я запуталась.

Ал впервые видел ее такой несосредоточенной. Он отстранился и сел на диван, Катрина тоже поднялась и продолжила говорить.

— Ты, скорее всего, не знаешь, но существует такое мощное оружие как «Сборник грехов». Наитемнейшая магия. Это книга, которая превращает людей в грехи. Их всего семь. У книги два хозяина. Тот, кто ее создал, и тот, кому она подчиняется. Создатель не должен касаться книги, иначе она убьет его. Поэтому все зависит от второго хозяина. Хотя он всего лишь пешка.

— Не понимаю. Ты хочешь сказать, что в Хогвартсе завелось такое оружие?

Катрина медленно закивала.

— Да, и оно коснулось Клары Фергюсон и твоего кузена. Поэтому они оба бросались в крайности в последнее время. Это не их вина.

Альбус смотрел на Кэт, не мигая. Ему сложно переварить то, что он только что услышал. Все это время он винил Хью за бездумность, и оказалось, во всем виновата какая-то там книжка.

— Быть не может.

— Я не лгу, Альбус. Мне так страшно, что я просто не могу лгать!

Случилось то, чего Ал вообще никогда не ожидал: по щекам Катрины заструились слезы.

— Эй, — сказал он, протягивая к ней руку, — Кэт. Успокойся, прошу.

— Мерлин, Альбус. Ты все еще ты, — уткнувшись ему в грудь, говорила она. — Ты такой сильный, раз можешь бороться.

— Ты уверена, что я Гнев?

— Да, — тихо ответила она. — Ты…

— Что я?

— Ты сделал кое-что, из-за чего стал им. — Катрина немного отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза. — Обещаю, я все расскажу тебе. Но я не могу, пока ты не выпьешь зелье. То, что ты узнаешь, тебя разозлит. Это недопустимо, потому что ты станешь очень опасен для всех.

— Я? Опасен для всех? Что ты несешь?

— Вот видишь, это уже начинается.

Катрина покачала головой и взяла с пуфа стакан с зельем.

— Это зелье — тестируемая министерская разработка против буйных заключенных в Азкабане. Я немного подправила состав и испытала его на Кларе и Хьюго, и оно сработало, Альбус. Зелье притупляет грех. Ты должен выпить его.

— Ты поэтому порезала мне руку? — недовольно спросил Ал, принимая стакан.

— Кровь потребляющего — один из ингредиентов, так что да.

Альбус еще раз взглянул на зелье у себя в руке. Не сглупит ли он по-крупному, доверившись Катрине? Что, если она вовсе не помогает, а всего лишь внушает какой-то бред?

— Я не желаю тебе зла, Альбус. Не делай это для меня, а сделай это ради окружающих. Ты же видел, что было с Кларой и Хьюго, представь, что будет с тобой.

Он сжал от злости стакан и залпом опустошил его. Зелье безвкусно, как вода.

— Это все? — спросил Альбус, внезапно почувствовав жар.

— Нет, не все… — настороженно прошептала Катрина и поднялась с дивана, медленно отступая от Альбуса спиной вперед. Она побледнела.

— Не все?! — рыкнул Ал, сам того не хотя. Он чувствовал, как кровь бежит по венам и артериям, как она стучит в висках. Чувствовал, как пробуждаются инстинкты и он становится бешеным зверем, не контролирующим себя. — Что со мной происходит, Харпер?!

— Тише, Ал, тише… Успокойся.

— Успокойся?! Ты идиотка, Харпер! Ты жалкая тварь!

Катрина уперлась спиной в стену, не зная куда деться. Альбус хотел придушить ее собственными руками или сломать ее нежную шею, чтобы слышать громкий хруст и видеть оборванную жизнь. Но он знал, что более изобретателен. Харпер должна страдать, она должна мучиться и кричать.

Альбус резким движением развернулся к столу. Сучка так разозлила его, что он готов вылить на ее голову кипящее зелье. Но вдруг на глаза попалась палочка, и Альбус схватил ее, направляя на Харпер, которая вся сжалась у стены. Она смотрела не умоляюще, а самоотверженно. Это бесило еще больше, потому что она не понимала урок.

— Круцио! — безжалостно произнес Альбус, и Харпер подкосило.

Она камнем упала на пол и закричала. Но это не возмещало его гнева и не приносило удовольствия. То ли крик Харпер, то ли чужой крик, вдруг раздавшийся в голове, остановил его. Это сводило Альбуса с ума. Палочка выпала из руки, когда ему самому стало больно. Словно кто-то бил его булавой, а кто-то продолжал истошно кричать. В глазах потемнело, и он, как и Харпер, тяжело свалился на пол и потерял сознание.

Альбус проснулся с головной болью — эта тяжесть под черепом больше раздражала, чем приносила страдание. Он лежал на чем-то мягком, а рукой обнимал кого-то теплого. Раскрыв глаза, он увидел перед собой макушку Кэт. Запах ее роскошных волос ни с чем не спутать. Убедившись, что они оба одеты, Альбус испытал огромное облегчение. Впрочем, тут же с непередаваемым ужасом припомнил события ночи.

Только Альбус захотел убрать руку с талии Катрины, как совсем не вовремя она перевернулась на другой бок, прижавшись еще плотнее и уткнувшись ему в грудь. В Выручай-комнате довольно прохладно, а на них нет мантий. Боясь вздохнуть, Альбус наблюдал за Катриной, которая даже во сне выглядела устало: под глазами лежат тени, а лоб слегка напряжен. Волосы упали ей на щеку и нос, но Альбус не смел тревожить ее.

Он испытывал сильное отвращение к самому себе. За то, что сделал с ней вчера. Он не знал, что вообще способен на такое. Он не знал, что может так яростно желать причинить человеку столько боли. Это был не он. Но Альбус не спешил оправдывать себя. Неведомая мощь, превратившее его в чудовище, должна быть уничтожена. Иначе он никогда не перестанет чувствовать себя виноватым перед Кэт.

— Альбус… — пробормотала она, словно сквозь сон. — Альбус, который час?

Он на секунду растерялся, но нашел взглядом настенные часы.

— Начало девятого, — глухо ответил он. — Ты в порядке?

Катрина застонала от этой новости. Отстранившись от него, она медленно поднялась, потирая глаза и тяжело вздыхая. Ал приподнялся за ней, упираясь локтями в матрац.

— Мерлин, терпеть не могу эту школу, — сказала в сердцах Кэт, но он подозревал, что так оно всегда и было. Катрина плюхнулась обратно на подушку и прикрыла веки. — Со мной все в порядке. А вот с тобой? Хотя я знаю, что с тобой тоже. Зелье не подвело бы. Прости, что забыла про эту его особенность. Перед тем как успокоиться, твоей грех должен, если можно так сказать, выплеснуться.

— Ты просишь прощения? — ошеломленно спросил Альбус, смотря на нее сверху. Она раскрыла глаза и повернула к нему голову.

— Да, Альбус, я прошу у тебя прощения. Черт, даже во второй раз сказала. Я не должна была так раскисать и забывать про все на свете. Из-за моего промаха ты чувствуешь себя виноватым. Просто… просто перестань.

Катрина оттолкнулась, чтобы встать с кровати, но Альбус схватил ее за руку.

— Мне не по себе от того, что я использовал непростительное заклятие. На тебе. До этого я вообще никогда это не делал.

Она равнодушно посмотрела на него.

— Поздравляю с дебютом. Но если тебя это утешит, то в своей жизни я ощущала боль и похуже.

Когда Ал отпустил ее руку, Кэт поднялась с кровати и прошла к столу с котлами, быстро прибираясь на нем. Альбус наблюдал за ней, не понимая, как собрать мысли в кучку. То, что произошло, перевернуло абсолютно все. Он и не догадывался, насколько серьезной и страшной окажется правда, которую скрывала Катрина. Первая мысль — поделиться с Гермионой. Но он знаком только с частью этой невеселой истории. Оставалось много вопросов, но не время спрашивать о них.

— Мы должны привести себя в порядок и сходить на завтрак, — отдав ему палочку, спокойно сказала Кэт. Она будто читала его мысли. — Не пытайся никому ничего рассказать. Все равно не получится.

— Это еще почему?

— Если коротко, то так действует «Сборник грехов». Много всего происходит, когда оказываешься на его страницах.

Катрина отвернулась, и Алу показалось, что в ее глазах сверкнули слезы.

— Ты знаешь, кто его хозяева?

— Я помню свое обещание рассказать тебе все, но рассказывать слишком много. Нужно торопиться.

Подойдя к двери, Катрина наспех уложила волосы в пучок и еще раз поторопила Альбуса. Когда они покинули Выручай-комнату, Ал спросил:

— Где Лекси?

— О, она так испугалась, — ответила Катрина, смотря на исчезающую в стене дверь. — Я выпустила ее перед тем, как левитировала тебя на кровать. Лекси — самая умная и преданная кошка, которую я когда-либо встречала. Я бы многое ей доверила.

— Ты уверена, что хочешь идти на занятия? — спросил Альбус, когда они уже шагали по коридору. — Я имею в виду, ты почти не спала.

— Я в порядке, — отрезала Катрина. — Прошу, не опекай меня. Мне это не нравится.

— Мерлин, что тебе вообще нравится? — вырвалось у Ала, который и сам не разобрался, заботится ли он из вежливости или же искренне переживает.

Так или иначе, Кэт только усмехнулась и ничего не ответила, и они зашагали в тишине. Из-за долгого сна голова до сих пор побаливала, но Альбус даже не помышлял пропускать первое занятие: Защиту от темных искусств у Талли мог прогулять только бессмертный.

На лестнице они встретили угрюмого Маклаггена, и Альбус тут же напрягся. Хотя чудо-зелье Катрины точно работало: съездить Кайлу по роже ему хотелось меньше обычного.

— Эй, Поттер, — позвал Маклагген.

Катрина упорхнула вниз, даже не попрощавшись, что Альбуса несколько расстроило.

— Какого черта? — спросил он, вставая на ступеньку, на которой стоял Кайл.

— Нет. Это ты какого черта положил на тренировки свой…

— Слушай, Маклагген, — перебил Альбус. — Удар по твоей роже был красноречивым намеком на мой уход, ты не считаешь?

— Это ты слушай, Поттер, — настойчиво заговорил Маклагген. Как ни странно, впервые в этом грозном взгляде он увидел настоящего капитана. — Сейчас я плевать хотел на наши разборки между собой. Команде нужен ловец, и я не собираюсь тебя упрашивать. Если честь факультета для тебя пустяк, то просто катись к черту, Поттер.

Кайл обошел его, задев плечом. Альбус покачал головой: кто бы говорил о чести.

* * *

Если Кэндис Фергюсон здраво расценивает угрозы от таких товарищей, как Скорпиус Малфой, то она точно должна вернуть книгу этим утром. Иначе он за себя не ручается. Забавно, как быстро может перевернуться представление о человеке, которого ты был готов всячески заполучить. Впрочем, Скорпиус не тратил много времени на мысли о Кэндис. Главное, чтобы она оказалась умной девочкой и вернула то, что ей точно не принадлежит.

Он не переставал думать о тех крошечных сведениях, которыми делилась Харпер. Вторым хозяином «Сборника» мог оказаться кто угодно, включая и Кэндис. Да даже сама Харпер могла быть его хозяйкой. Она способна продумать каждую мелочь и преподнести все так, будто она ни при чем. Катрина способна быть доброй и покладистой, когда ей это нужно. Она может вытерпеть даже боль, если в конечном итоге это принесет ей желаемый результат. Казалось, Скорпиус знает о Катрине все и в то же время не знает ничего.

Не дойдя до Большого зала, он увидел впереди Лили Поттер и догнал ее. Она шла, еле плетясь и опустив плечи, и вздрогнула, когда он обратился к ней. Вымученнее выражения лица Скорпиус, наверное, еще ни у кого не видел. Должно быть, Поттер совсем извели кошмары.

— Я знаю, кто украл книгу, — заявил он, наблюдая, как она напрягается. Должно быть, сейчас нужно попросить прощения за обвинения, но Скорпиус решил не обременять себя такими глупостями. Поттер вряд ли заслуживала извинений.

— И кто это? — осторожно спросила она.

— Это мое дело. Я верну книгу обратно, Поттер.

Лили опустила глаза, будто не решаясь что-то рассказать.

— Что? — требовательно спросил он.

Немного потоптавшись на месте, она все-таки взглянула на Скорпиуса.

— Мне кажется, что я остыла к «Сборнику». Раньше мне так хотелось заполучить эту книгу, но ничего такого я сейчас не чувствую. Я способна контролировать себя, чтобы держаться от нее подальше. Так что даже если ты не вернешь ее, большой беды не случится.

Скорпиус нахмурился, глядя подозрительно.

— Чего? — удивленно спросил он. — Ты уверена? Уверена, что до сих пор не хочешь заполучить ее, как раньше?

— Абсолютно, — с легкостью ответила Лили. — Еще пару дней назад я покорно согласилась, чтобы она хранилась у тебя. Ты же не забыл, Малфой?

— Нет. Не забыл, — недовольно произнес он. — Но я надеюсь, ты, Поттер, не забыла, что я сказал тебе. То, что ты якобы остыла к книге, не значит, что мы должны навсегда забыть о ней. Мы по-прежнему должны уничтожить ее.

Лили сложила руки на груди и с вызовом уставилась на Скорпиуса.

— Что ж, Малфой, тогда удачных тебе поисков.

Скорпиус впервые смотрел кому-то вслед с такими ошеломленными от чужого нахальства глазами. Он просто не верил, что Лили Поттер — девчонка, сама же некогда обратившаяся к нему за помощью — только что завуалировано и с наилучшими пожеланиями послала его к черту. Словно все это было только его проблемой, которой он так долго докучал ей. Это даже в голове не уложить!

За завтраком до кучи он так и не увидел Кэндис, что хуже только ей, конечно. Незадолго до ухода Скорпиус увидел Катрину, которая очень торопилась позавтракать. Они кивнули друг другу, когда он выходил из Большого зала.

Защита от темных искусств тянулась целую вечность, но самое потрясающее, что после занятия Талли подозвал Скорпиуса к себе и объявил, что на днях его ждет разговор с целителем Кэйном, который занимался с Хьюго Уизли. И если у последнего были на то, мало сказать, весомые причины, Скорпиус не понимал, какого черта это мозгоправство должно касаться его.

Своеобразным подарком стало застать Кэндис в пустой слизеринской гостиной во время обеда. Она выглядела как испуганная мышка перед питоном, когда заметила его. Надо отдать ей должное, Кэндис не попыталась сбежать. Она еще больше выпрямила спину и сложила руки на груди, пытаясь с уверенностью держать ответ. Но серо-зеленые глаза, которые ему когда-то нравились, выдавали испуг.

— Ну? — спросил Скорпиус. — Это все, на что тебя хватило? Избегать меня?

— Я не могу вернуть тебе книгу, Малфой, — подняв выше подбородок, ответила Кэндис. — И ты не можешь угрожать мне или Бертине.

Скорпиус сжал челюсть и невольно зашевелил скулами, не зная, что ненавидит больше: тупость Фергюсон или свой долг вернуть «Сборник». И с каких это пор это стало его долгом?

— Куда ты спрятала книгу? — сквозь зубы и с расстановкой спросил Скорпиус. — Игры закончились, Кэндис.

— Прекрати, Малфой! — закричала она, когда он больно схватил ее за предплечье. — Я даже открыть ее не могла! Ты ввязался в это дерьмо, а я все лишь хочу понять, что случилось с Кларой!

Скорпиус фыркнул.

— Плевать ты хотела на свою сестру. Вздумала шантажировать меня? — встряхнув Кэндис, требовательно спросил он. — Как будто понятия не имеешь, с кем связалась.

— Малфой, отпусти меня, — почти плача, произнесла она. — Я… Я не могу… Не могу вернуть тебе книгу…

— Какого черта? Ты…

Скорпиус сжал ее руку еще сильнее, но вдруг услышал, как кто-то вошел в гостиную, и повернулся.

Катрина замерла на месте, увидев их, и едва не смяла несколько сложенных пергаментов, которые держала в руках.

— Малфой, что ты делаешь? — возмущенным шепотом спросила она. — Ты не мог в другом месте ее запугивать?

— Харпер, ты не могла бы просто пройти мимо? — так спокойно, как сумел, попросил Скорпиус.

Катрина повернулась к Кэндис и посмотрела на нее, как на кусок дерьма.

— Проваливай, — пренебрежительно бросила она. — Дорасти до чего-то более умного, Фергюсон.

Кэндис уязвленно посмотрела на Скорпиуса, и он отпустил ее. После того, как она быстро ретировалась, он взглянул на Катрину, понимая, что в который раз облажался в ее глазах. И на этот раз чувствовал себя тупицей, коими сам считал многих до этого.

— Талли тоже пригласил тебя к Кэйну? Будешь продолжать в таком же духе, и тебе и вправду понадобится его помощь, Малфой.

— Рад, что ты не растеряла остроумие, — хмыкнул Малфой. Он слишком устал, чтобы ответить тем же. — Ты знаешь, зачем это?

Катрина закивала.

— Да, но разговор с Кэйном не так важен, как то, что ты попал впросак насчет Кэндис.

— Ты сама сказала, чтобы я узнал, кто затеял вечеринку, Харпер. Книга у Кэндис. А сейчас ты, строя из себя авторитетную шестикурсницу, просто спугнула ее.

Глубоко вздохнув, Катрина выдала:

— Где бы Фергюсон не спрятала книгу, ее там уже нет, Малфой. — Она двинулась к лестнице, но остановилась, чтобы посмотреть на Скорпиуса. — Она у Лили Поттер.

Скорпиус почувствовал, как кровь отступила от лица. Он припомнил каждое слово Поттер из сегодняшнего утра. Эта удар, которого он не ждал. К которому просто не готов. Ему стоило догадаться, что все это чушь. Все, что она говорила, ради того, чтобы отвести от себя внимание, чтобы превратить Скорпиуса в слепого котенка и оставить с ложным ориентиром. Она увиливала и сыграла на отрицательных чувствах, которые он испытывал к «Сборнику». И вот он, Скорпиус Гиперион Малфой, всегда считающий себя проницательнее и умнее других, втоптан в грязь Лили Поттер.

— Если тебе интересно, я узнала по Альбусу. Он с ума сошел от гнева, но… я взяла его на себя, Малфой, а ты… Я предупреждала, чтобы ты держался подальше от нее. Ты окажешься на страницах «Сборника», как и все эти ребята, стоит тебе не угодить ей.

Скорпиус смотрел сквозь Катрину, пока до него не дошел смысл ее слов.

— Прекрати строить из себя бессердечную сучку, Харпер. Тебе не все равно на меня, не все равно на Поттера. Так просто, черта с два, признай, что тебе не все равно и на других. Знаешь, о чем я должен думать на самом деле? — пристально смотря на нее и дернув головой, спросил Скорпиус.— Что ты хозяйка «Сборника».

— Что? — возмущенно выдохнула Катрина.

— Ты с самого начала держишь в себе все, что с ним связано, и просишь держаться меня подальше от него. Взяла Поттера на себя? Значит, знаешь, как приструнить грех? А как еще провернуть всю эту затею в школе, если не знать, как сделать это незаметно для других? Ты и Фергюсон с Уизли на себя взяла? Поэтому они притихли. Я больше чем уверен, что те придурки из Лютного переулка, которые забрали мою кровь, твоих рук дело. Ты подослала их.

Еще бы знать зачем. Скорпиусу не хватало воздуха, чтобы говорить.

— Я должен так думать, но сейчас мой разум подводит меня, Харпер. Все это время я отказывался верить, что ты хозяйка книги. Все это время даже не пытался искать тебе оправданий. Или ты не понимаешь, насколько все это серьезно, или ты у руля «Сборника». Первое абсурдно до невозможности, так что… Что остается, Харпер?

Катрина стояла с таким выражением лица, будто все это время на ее голову лилась вода, а она равнодушно ждала, пока все это кончится.

— Есть третий вариант, — сказала она. — Но пока ты носишься с Поттер, я ни за что не расскажу тебе о нем.

— Да, или ты только что это придумала, — покачал головой Скорпиус. Он выдохся, просто выдохся. — Ты можешь ничего не говорить, Харпер. Но я все равно, все равно спасу Поттер.

Катрина пошатнулась, словно от удара, и пару пергаментов выпало из ее рук, но она быстро очнулась и начала подбирать их.

— У моего дяди… — лихорадочно заговорила она, но Малфой слишком зол, чтобы обратить на это должное внимание, — у моего дяди есть Омут памяти. У моего дяди… Сейчас ты не поймешь, зачем тебе это, но просто знай, что у моего дяди есть Омут памяти, Малфой.

Катрина выпрямилась, и он заметил, как трясутся ее руки. Скорпиус прищурил глаза, не понимая, о чем она говорит.

— И я облажалась, Малфой. Так что… — Она пожала плечами. — Так что просто не бросай Поттер, хорошо? Просто не бросай ее, несмотря на все, что она творит.

Дрожащим голосом сказав это, Катрина скрылась на лестнице. Скорпиус дернул головой, проводив ее взглядом, и понял, что окончательно запутался. Харпер только что попросила позаботиться о Поттер? Тогда как до этой минуты почти умоляла бросить всякую затею об этом? Тогда как утверждала, что гниющая душа Лили этого не заслуживает? Какой чертов филантроп в нее вселился? Что заставило ее так резко поменять мнение?

Но он вымотан. В преддверии разборок с Лили, цинично солгавшей ему в глаза, Скорпиусу даже думать об этом неохота. К тому же Харпер в очередной раз сделала то, что всегда хорошо у нее получалось: оставила после себя тайну.

Рыпаться, чтобы разгадать ее? Черта с два!

Лекси нашла Альбуса, когда он без дела слонялся по замку. Он взял ее на руки и погладил за ухом, тяжело вздыхая. Не то тоска, не то усталость охватила его: весь день он размышлял, что делать со всем, что навалилось. Все мысли сводились к одному человеку, которого Ал хотел видеть. Сильно. Лекси, словно почувствовав его рвения, выпрыгнула из рук и повела своего хозяина к Выручай-комнате.

Войдя, Альбус застал Катрину сидящей на софе. Сердце кольнуло. Она обнимала подушку и тихо всхлипывала. Ее короткая коса слегка растрепалась. Он осознал, что больше не чувствует ненависти к ее тайнам и загадочности. Он ненавидит все, что причиняет ей боль и заставляет плакать. И Ал задумался, плакала ли она, когда он ударил в нее Круциатусом, и тут же испытал отвращение к самому себе. Катрина не повернулась, когда он прошел в комнату и не спеша зашагал к ней. Ал не знал, нужен ли ей сейчас, хочет ли она, чтобы он видел ее слезы. Что у нее на душе на самом деле?

Все чаще и чаще он убеждался, что Кэт не такая сильная, какой кажется, и что она не просто малфоевская собачонка, как он с предубеждением считал раньше. Она не такая, какой сделала себя в глазах других. Она заслуживала того самого незримого, чего заслуживает каждый человек. Она заслуживала…

— Кэт, — тихо сказал Альбус, осторожно вынув из ее рук подушку. Катрина не сопротивлялась и покорно положила голову ему на грудь, когда он прижал ее к себе.

Ее хрупкие и обычно напряженные плечи расслаблены. Катрина молчала и лишь иногда всхлипывала.

— Я бесполезна, — прошептала она, подняв голову и посмотрев на него. — Бесполезна, Альбус.

— Почему ты так думаешь? — спросил он, аккуратно стирая слезы с ее щек. Ее глаза темнее, чем обычно, и оттого кажутся теплее. Плачущаяся Катрина — такая настоящая.

Она уткнулась в его шею и вздохнула, обдавая кожу теплым дыханием. Альбус нашел на подлокотнике плед и укрыл ее, но она тут же поделилась с ним.

— Когда мне было три, папа ушел от нас. Мама долго мучилась, потому что любила его. По-настоящему, знаешь? Тогда я поняла, что не должна привязываться к людям. Друзья, которых мама любила, бросали ее. Мужчины, которых она любила, бросали ее. В конце концов, она ушла с головой в работу, строила карьеру в Министерстве. На меня у нее не было времени. В какой-то момент я поняла, что могу делать все, что хочу, за ее спиной. Но я не зацикливалась на глупых детских выходках, я хотела чем-то отличаться от остальных.

Катрина крепче обняла Альбуса. Он чувствовал, как она нуждалась в нем. Как она нуждалась в том, чтобы ее выслушали.

— Когда мама нашла у меня книжки по темным искусствам, она разозлилась. Она кричала на меня, чуть не ударила. Но внутри я радовалась, что она обратила на меня внимание, что я смогла вызвать у нее хоть какие-то эмоции. Я радовалась, пока она не сравнила меня с отцом. Она сказала, что я вырасту такой же глупой, черствой и жестокой, как он, и что ей за меня очень стыдно. Она запретила мне поступать в Дурмстранг, а когда Шляпа распределила меня на Слизерин, сказала, что ничего другого не ожидала.

Альбус поражался такой «заботе». Будучи такой разбитой, Катрина говорила негромко, но четко и не торопясь. Он прекрасно осознавал, что был единственным, кому она решилась рассказать свою историю, и ценил это. Наконец она успокоилась, пока говорила с ним.

— Мне немного странно, что тебе приходится слушать мое нытье.

— Мне кажется, это не совсем подходящее слово. Ты хочешь, чтобы я понял тебя. И я хочу понять тебя, Кэт.

— Хорошо… Знаешь, потом… На первом курсе меня заметил Малфой, и мы частенько, но ненадолго пересекались…

Катрина явно почувствовала, какую реакцию у Альбуса вызывала эта фамилия, а потому подняла голову и заглянула ему в глаза.

— Ты когда-нибудь была влюблена в него? — спросил Ал, прежде чем она что-либо сказала. Он не представлял, как кому-то может нравится этот подлый никчемный кретин.

— Я считала его крутым, пока не поняла, что я гораздо круче. — На лице Катрины проскользнула тень улыбки, но ненадолго. — Только полная дура может влюбиться в Малфоя. — Катрина закатила глаза. — Просто каждый день он заставлял чувствовать меня полезной и был полезен сам. Может быть, я не хочу в этом признаваться, но для меня очень важно чувствовать себя нужной.

Катрина резко вдохнула и отвернулась.

— Мерлин, я такая жалкая…

— Ты не жалкая, Кэт, — рассердился Ал. — Перестань бояться открыться.

— Сколько же в тебе терпения, Альбус Поттер. Даже Малфой сдулся.

— О чем ты?

Катрина сжала кулаки и повернулась обратно к нему.

— Помнишь, я говорила, что нашла себе приключение?

— Да. И ты имела в виду «Сборник грехов», не так ли? — Альбус насторожился.

— Сначала я не знала, что все это из-за «Сборника», но я все равно заинтересовалась. А когда узнала… В общем, это стало тем, что заставило меня почувствовать себя, как никогда, полезной и нужной. Я вообразила себя той, кто может спасти всех ребят, угодивших в книгу.

— Думаешь, ты спасешь нас зельем? — безрадостно спросил Ал.

— Нет. Но я не из-за этого чувствую себя бесполезной.

— Из-за чего тогда? — Ал одной рукой снял резинку с волос Кэт и начал расплетать косу.

— Я самонадеянно вообразила себя спасителем. Все это время я думала, что именно я спаситель, что это от меня так много зависит, что я буду той, кто покончит со «Сборником». И я потеряла все из-за своей глупой самонадеянности! Малфой ненавидит меня и думает, что я хозяйка книги.

— Погоди, кто такой спаситель? — сердце Альбуса застучало чаще, предчувствуя, что это очень важное понятие.

— Тот, у кого есть шанс спасти всех, когда «Сборник грехов» закончит жатву. Когда соберет всех семерых. Но кто-то может погибнуть до этого момента, поэтому для меня было очень важно сдерживать грехи. Именно поэтому я за короткий срок придумала это зелье.

— Иди сюда. — Альбус не выдержал и притянул Катрину обратно к себе, и крепко обнял. — Ты не бесполезна, Кэт. Запомни это. Ты не бесполезна. Не смей думать, что все зря.

— Альбус…

На какое-то время оба замолчали. Казалось, для Альбуса не было ничего естественнее и приятнее, чем обнимать Катрину, чем быть тем, кто разрушает многочисленные стены, которые она воздвигла вокруг себя. Может, сейчас он нашел то, чего всегда хотел?

— Сегодня помнишь… Ты спрашивал, что мне вообще нравится, — напомнила Катрина. — Мне нравится, когда ты обнимаешь меня вот так.

Альбус усмехнулся и отстранился, чтобы взглянуть на нее. Он вытер слезу, приютившуюся в уголке ее глаза. В какую-то секунду он осознал, что ему хочется поцеловать ее. Но Ал пытался подавить это разбушевавшееся чувство. Но стоило ему коснуться, провести большим пальцем по ее щеке, оно выиграло. К черту.

Ему казалось, будто это происходит в первый раз, или он просто осторожничает. Он точно знал, что это что-то особенное, не как с другими. Альбус неторопливо коснулся губ Кэт, и когда она подалась вперед, соглашаясь, напряжение рухнуло.

Катрина переместилась к нему на колени, ему нравилось, как властолюбиво она вела себя — ничего другого он и не ожидал. С каждой секундой она распаляла его все сильнее и сильнее. Альбус обвил ладонями ее талию и, забравшись под свитер, провел по нежной коже на спине. Катрина невольно выгнулась, забирая у него последние остатки выдержки.

— Кэт. — Еще чуть-чуть и он к черту сорвется.

— Ты же не из тех, кто останавливается на полпути, Альбус? — расстегнув уже половину пуговиц на его рубашке, прошептала она.

— На слабо берешь, Кэт? — ухмыльнулся Альбус. Он хотел сказать что-то еще, но она заткнула его поцелуем, покончив с пуговицами и принявшись за ремень на брюках, в которых было уже невыносимо тесно. — И почему у меня ощущение, будто трахнешь меня ты.

Она усмехнулась ему в губы.

— Фантастическая интуиция.

* * *

С тех пор как Лили обнаружила у себя книгу, она обрела уверенность, некую холодность, помогавшую думать более изворотливо. Она понимала, что ей нужно стараться в учебе, которую она изрядно запустила за все эти дни пустого страдания. Поэтому весь вечер она провела в библиотеке, прямо как тогда… Когда обрела «Сборник грехов». Лили могла много думать о том, как он вдохновлял ее, как это чувство собственности помогло ей обвести вокруг пальца даже Малфоя.

Если подумать, люди, оказавшиеся в «Сборнике», заслужили это. За свое безволие.

Лили бросила взгляд на свою сумку, а затем коснулась ее, проверяя. Она больше ни за что не отдаст этому паршивому слизеринцу книгу. Ни за что.

Даже когда в библиотеке почти никого не осталось, Лили продолжила упорно работать над эссе по Трансфигурации.

Она тихо засмеялась в ладошку, почему-то вспомнив удивленную физиономию Малфоя. Потрясающе. Зря он возомнил себя тем, кто может прилежно стеречь «Сборник». В ее руках он будет в большей сохранности, и уж точно никто не сможет увести его у неё из-под носа, как это случилось с Малфоем.

Когда Лили собрала сумку и собиралась разносить книги по стеллажам, она увидела, как в библиотеку вошел Скорпиус, осматриваясь. Она распахнула глаза и тут же бросилась прятаться за стеллажи. Конечно, над трусостью девчонки еще работать и работать. Слабости бесили, как сейчас бесила тупая надежда, что Малфой не заметил ее.

Разнеся все книги, Лили задержала дыхание. Прежде чем выйти к своему столу, она должна собраться, на случай если Малфой все еще там и захочет вновь поныть о ненайденном «Сборнике». Она не должна оступиться. Только не тогда, когда она только обрела его.

— Поттер.

Лили пот прошиб от раздавшегося позади голоса.

— Что?

Не успела она повернуться, облачившись в непроницаемость, как Малфой схватил ее за руку и повел к окну за самым дальним стеллажом.

— Что ты дела…

Лили даже лица его толком не разглядела, как он резко повернул ее к окну, заставив упереться ладонями в подоконник. Мерлин, он все знает. Черт…

— Заткнись, — ядовито прошептал Малфой на ухо. Она пришла в ужас, понимая, в каком настроении он пребывает. — Может, сыграем по-твоему, Поттер? Или, может, немного переиграем?

— О чем ты вообще? — тихо и неубедительно вырвалось у Лили. Она попыталась повернуться, но он без особых усилий удержал ее. Стекло нечетко отражало его зловещее хитрое лицо.

— Как часто ты думала, что хочешь меня, Поттер?

Она опешила от такого вопроса.

— Я не…

— Тихо, — приказал он.

Лили почувствовала, как его рука заскользила по бедру, забираясь под юбку.

— Нет, Малфой… — Голос едва не дрожал. — Убери руку…

— Тсс, ты же не хочешь, чтобы старуха застала тебя в таком положении.

— Малфой…

Но он безжалостно следовал задуманному, на этот раз заходя дальше. Гораздо дальше. Его пальцы…

— Прекрати, — молила Лили. — Пожалуйста.

Когда он начал двигать ими…

— Могу поспорить, что обмануть меня было так приятно, что ты кончила.

Быстрее…

Лили опустила голову, стиснув зубы и еще сильнее упираясь ладонями в подоконник. Перед глазами едва не плыло.

— Я же когда-нибудь снился тебе, Поттер?

— Малфой… — выдохнула Лили. Зачем он говорит это? Зачем заставляет вспоминать… и делает…

Быстрее…

С губ Лили сорвался стон, за который ей было стыдно.

— Наконец-то.

Малфой усмехнулся.

— Сдавайся, Поттер.

Ни за что. Ни за что… Но гребаное тело поддалось, и Лили зашевелила бедрами, желая, чтобы это поскорее закончилось. Но Малфой только больше подливал масло в огонь, забравшись под свитер Лили, проведя вверх по животу и добираясь до груди.

— Черт… — вырвалось у Лили. Дыхание напрочь сбилось, и тихие стоны то и дело вырывались из нее. Вот-вот все закончится. Ну же.

Но Малфой, как назло, замедлился.

— Я не дам тебе кончить, пока ты не скажешь.

— Пожалуйста, Малфой. — Лили не верила, что так унижалась перед ним. Отвратительно.

— И еще что, Поттер? — Горячий шепот Малфоя коснулся шеи.

Быстрее… Да…

— Я… я… — Лили даже выговорить ничего не могла. — Я отдам ее… Отдам…

Она не знала, как в таком состоянии смогла услышать, как Малфой победно выдохнул. Всё. В следующую секунду ему пришлось зажать Лили рот и поддержать, потому что она даже стоять толком не могла. Ни руки, ни ноги не слушались. В глазах потемнело.

Лили пыталась отдышаться и как можно быстрее прийти в себя. Как только она обрела почву под ногами, то рванула от Малфоя, на ходу поправляя юбку и свитер. Она достала «Сборник» и швырнула ему, после чего поспешно покинула библиотеку, чертыхаясь про себя и ненавидя все на свете. И больше всего — Скорпиуса Малфоя, чтоб он сдох.

* * *

Катрина лежала на животе, повернув голову в бок и закрыв глаза. Вряд ли она уже спала. Простынь едва покрывала ее поясницу, и Альбуса так влекло дотронуться до голой спины, очертить пальцем изгиб позвоночника, чувствовать кожу под своим ладонями, но он сдержался, ведь даже мысль об этом приводила в возбуждение. С учетом того, какой трудный был день и как много они попробовали этой ночью, ей нужно отдохнуть и набраться сил.

— Альбус… — хрипло сказала она, не открывая глаз. — Я так хочу тебя.

Он усмехнулся и убрал светлую прядь волос, упавшую на ее лицо. Такая прямота от девушки казалась ему странной, но в то же время притягательной.

— Но еще столько дел.

— Сейчас три утра, Кэт.

Она едва заметно улыбнулась.

— Я сплю по четыре часа в сутки. Раньше ложилась в одиннадцать, а вставала в три. Но когда заварилась вся эта каша со «Сборником», весь режим к чертям полетел.

Альбус все же не удержался и провел ладонью по ее спине.

— Ты знаешь, кто спаситель?

Катрина приоткрыла глаза и нахмурилась.

— Вот и дела подоспели, — хмыкнула она. — Знаешь, чтобы уничтожить «Сборник» недостаточно одного спасителя. Если спаситель станет одним из грехов, то есть попадет на страницы книги, то все будет гораздо сложнее. Останется только один путь — найти создателя. Настоящего хозяина книги. Даже мне не кажется это выполнимой задачей. Ужасно, что такое глупое проклятие, как «Сборник грехов», существует. Поэтому я и люблю, и ненавижу темные искусства.

Катрина поймала его взгляд и тут же запротестовала:

— Мерлин, только не считай меня хорошей или, и того хуже, добродушной или что-то в этом роде.

— И в мыслях не было, — с серьезным лицом сказал Альбус, и Катрина фыркнула, пристального взглянув на него. — Ладно, помню, ты что-то говорила про мою добродетель.

— А, это… — Катрина натянула на себя простынь, будто воздвигая привычный барьер между собой и остальным миром. — На каждый грех есть своя добродетель. Логично? У тебя это доброта. У Клары Фергюсон, например, воздержание. То зелье, которое я использовала, взывает к добродетели. Конечно, сначала оно взывает к греху, чтобы как раз таки активировать добродетель…

— Грубо говоря, грех никуда не девается, просто добродетель перекрывает его, — понял Ал. — Он по-прежнему внутри нас, по-прежнему бушует.

— Звучит не так уж и радостно, верно?

Альбус задумался, пытаясь все скомпоновать, но не выходило. Голова начинала болеть от мыслей о книге и самих грехах. Столько вопросов крутилось вокруг всего этого, но они не рвались наружу. Их становилось все меньше и меньше, будто все они потихоньку растворялись, и приходилось прилагать немыслимые усилия, чтобы ухватиться за них, но они ускользали, как вода сквозь пальцы. Словно Ал был опьянен или пребывал в дикой усталости, когда уже все равно, что творится вокруг. И как же прийти к ответам, если даже вопросы ускользали из головы?

— Ты выглядишь рассеянным, — заметила Катрина. Она привстала и обняла его. — Не поддавайся иллюзиям, которые зелье может тебе подкидывать. Ты нужен мне, Альбус.

Почувствовав ее прикосновения, Ал будто смахнул с глаз пелену.

— Я вспомнил, — обрадовался он, приподнявшись. — Я хочу знать, кто хозяин «Сборника». Я имею в виду не создателя, а второго хозяина. Ты говорила, что знаешь.

Катрина подняла на него глаза, выглядя огорченно и взволнованно.

— Знаю, — коротко ответила она. — Но мне кажется, что тебе понадобится еще пару стаканчиков зелья, когда ты узнаешь.

— Почему я должен разозлиться?

Ал требовательно смотрел на нее. Будь это сто раз горькой правдой, он должен знать.

— Ты, правда, уверен насчет этого?

— Кэт, пожалуйста.

— Что ж, мне тебе не отказать, — словно оправдываясь, сказала Катрина и на несколько секунд опустила глаза, ничего не говоря. — Это… Твоя сестра, Альбус.

* * *

Скорпиус сидел на полу в одном из заброшенных кабинетов замка, листая «Сборник грехов». Да, книга вновь у него, хоть и задумываться о том, как пришлось ее отвоевывать он категорически не желал. Не потому, что ему было совестно за унижение Поттер, а потому, что в какой-то момент он понял, что, возможно, не хочет останавливаться на этом. Это выносило мозг.

Он тяжело выдохнул.

На столе стояли чернила и лежал пергамент, на котором он выписал все, что ему известно. Он долго ходил по кабинету, размышляя. Он даже не мог придумать, куда спрятать книгу. Скорпиуса сводило с ума, что он ничего не может. Абсолютно ничего. Особенно сейчас, когда он точно остался один в этом сражении, когда даже на Поттер он уже не рассчитывал. Хотя от нее никогда не было пользы. Но он не знал, насколько во всем этом виновата истинная Лили, а не та, что находится под властью книги.

Если подумать, он никогда и не знал истинную Лили.

Прислонившись затылком к прохладной стене, Скорпиус закрыл глаза. Он давно потерял счет времени. На самом деле ему, как никогда, хотелось увидеться с Харпер, потому что сам он ни за что не приблизится к разгадке без нее. Нужно было давно признаться в поражении. Но этой ночью Харпер было не до Скорпиуса. Он увидел не так уж много, войдя в Выручай-комнату, поэтому быстро исчез. Если бы его заметили, это бы уж точно не помогло в дальнейшем. В конце концов, может, любовник Харпер, кто бы он ни был, как-то повлияет на ее категорический настрой?

Скорпиус понял, что засыпает, и уже не в силах побороть сон. Он слышал голос Харпер из своих воспоминаний. «Ты окажешься на страницах «Сборника», стоит тебе не угодить ей». Картинки во сне так быстро сменяли друг друга, что у Скорпиуса не получалось ухватиться ни за одну из них.

Он проснулся, когда в последнем сне ему в голову полетела книга. Разлепив веки, Скорпиус почувствовал дрожь в затекшем теле. Больше всего болела шея. Свеча, должно быть, давно дотлела и в кабинете царил кромешный мрак. Услышав неподалеку не то шуршания, не то скрежет, Скорпиус ринулся шарить рукой рядом в поисках палочки. И самое главное — он перестал чувствовать тяжесть книги у себя на коленях, хотя и заснул, держа ее.

— Люмос, — хрипло произнес он, от волнения не успев сосредоточиться на невербальном.

Кто-то сидел за дальним столом и что-то старательно писал. Силуэт принадлежал девушке с растрепанными волосами. Скорпиус поднялся с пола и, чем ближе он подходил, тем знакомее она казалась. Конечно. Пижама и рыжие волосы принадлежали Лили Поттер. Без сомнения.

— Поттер, — стальным голосом произнес Скорпиус. — Какого черта ты…

Он потерял дар речи, когда она повернула голову и посмотрела ему в лицо. Ее глаза были стеклянными, из-за расширенных сосудов налитые кровью. Зрачок заполнил радужку, и теперь они были черными. Блики от света палочки играли на них, навевая жуть. Сама Поттер бледная как смерть. Казалось, она совсем не видела перед собой Скорпиуса. Она, как бездушный робот, отвернулась от него, продолжив то, чем занималась.

Перед ним сидела Лили Поттер, но как бы не так. Это точно не та Поттер, которую Скорпиус привык видеть. В конце концов, той Лили Поттер, которую он знал, понадобился бы хотя бы маломальский свет, чтобы написать что-то. Эта Лили сидела во тьме и успела исписать целую страницу.

Скорпиусу не нужно было смотреть, чтобы убедиться, что на столе перед ней лежал раскрытый «Сборник грехов». И именно так вершилась судьба тех, кто в нем оказывался.

И именно так Лили Поттер вершила чью-то судьбу прямо сейчас.

В начале страницы была большая надпись: «ПОХОТЬ».

Скорпиус опустил глаза, едва не пошатнувшись и не уронив палочку. По-другому не могло и быть. Он играл с огнем и, наконец, доигрался.

Надписью ниже были его собственные фамилия и имя.

Кабинет целителя показался Лили донельзя пустым, «необжитым» и скучным. Она не переставала спрашивать себя, с какой стати ее вообще позвали, ведь даже предлога как такового не было — просто в один прекрасный день профессор Талли поставил перед фактом. И этот сеанс, будь он проклят, к тому же заставлял Лили нервничать. До такой степени, что, перешагивая порог кабинета, она осознала, что у нее трясется челюсть.

Целитель Кэйн — наверняка ему не раз говорили — выглядел достаточно смазливым. Взгляд ребяческий и по-доброму хитрый. Как ни странно, он располагал к себе. Нэйтан, как он разрешил называть себя, спросил Лили, хочет ли она сидеть к нему спиной или повернуться лицом. Глупости! Она безоговорочно выбрала второе.

— Так зачем меня позвали? — спросила Лили, когда целитель зажег свечи где-то в конце комнаты.

— Ты беспокоишь своего декана, — честно признался он, проходя к столу.

— Что?

Лили нахмурилась. И что бы это значило? Талли что-то подозревает? Не может быть.

— Устройся поудобнее, расслабься, — посоветовал целитель.

Как бы ей не хотелось сопротивляться, она послушно выполнила просьбу. Какое-то время они провели в молчании, и вскоре веки у Лили стали тяжелеть, и она будто впала в полудрему. Все это время целитель что-то спрашивал. Она что-то, не задумываясь, отвечала.

— В детстве у тебя были домашние животные?

— Не то чтобы… — Лили тяжело вздохнула. — Однажды я увидела у соседской девочки котенка и захотела такого же, потому что мне было очень завидно. Она постоянно говорила, как ей приятно ухаживать за ним, как она любит его. Даже на нервы действовала. Родители позволили завести котеночка, но вскоре я поняла, что не очень-то и люблю кошек. И к тому же Лекси всегда Альбуса больше любила…

— И твой брат стал ее хозяином?

Услышав слово «хозяин», Лили словно пробудилась.

— Что? А, да… Лекси, — сонно ответила она, потирая глаза. — Она до сих пор у него.

Лили устало коснулась лба.

— Хорошо, что он за ней присматривает, я такая безответственная. Такая глупая и любопытная, ненавижу себя. И я ужасная подруга, ужасный человек.

Горько.

— Почему ты так решила?

— Потому что я должна помогать людям и любить их, но всегда делаю только хуже…

На сердце стало невыносимо тяжело, и слезы неконтролируемо заструились по щекам. Лили до боли вцепилась в подлокотники кресла. Лишь бы удержаться. «Спасите меня», — хотела сказать она, но губы будто окоченели. «Спасите меня!»

— Это совсем не я, — так тихо произнесла Лили, что даже не услышала саму себя. Это мог быть всего лишь призрачный голос из ее мыслей.

— В последнее время ты совершала поступки, о которых жалеешь?

Цепи намертво опутали ее. На этот раз Лили подняла жесткий взгляд, зло утерла слезы и ответила:

— Я ни о чем не жалею, Нэйтан.

Целитель Кэйн на какое-то время замолчал, задумчиво глядя перед собой, а потом вдруг решил, что с Лили достаточно. Она не знала, что это значит: все хорошо или плохо? Что он доложит Талли? Не то чтобы это особенно пугало: Лили все сделала правильно. Все самое тайное точно осталось при ней.

Выбравшись из кабинета, она некстати наткнулась на Малфоя. Он стоял, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, и от него Лили получила лишь равнодушный взгляд, каким и сама ответила. Да, «Сборник грехов» был у него, но с утра всю злость как рукой сняло. Даже наоборот: она проснулась с чувством выполненного долга и ощущала себя прекрасно вплоть до похода в кабинет целителя.

Вплоть до того, как выходя из него, встретилась взглядом с гребаным Скорпиусом Малфоем.

И она ожидала чего угодно — только не упрямого равнодушия в его глазах.

Лили приблизилась к нему почти вплотную, но он, как и всегда, не позволил ей завладеть ситуацией. Скорпиус перехватил ее руку и развернулся, ловко впечатывая Лили в стену. Сердце бешено заколотилось, когда он опустился к ее лицу, когда между их лицами почти не осталось расстояния. Это было мучительно.

— Ты настоящая дьяволица, Поттер, — шепотом произнес он. Уверенно, хоть и томно. — Но клянусь, я докопаюсь до самого светлого, что в тебе есть.

Лили тихо фыркнула.

— К черту, Малфой. Такую ты точно не захочешь.

И Скорпиус, наконец, отпустил ее, отступая на пару шагов.

— На нее ты даже никогда внимание не обращал, — уходя, сказала Лили. — Только такая я смогла разжечь в тебе огонь.

Правда на ее стороне, но даже к лучшему, что Скорпиус был совсем не тем, кем был раньше. Он окончательно осознал это, когда Поттер скрылась на лестнице. Сейчас, как никогда, бесполезно бегать от самого себя.

Целитель Кэйн уже ждал его и встречал с добродушной улыбкой, должно быть, такой же ослепительной и причиняющей боль, как восходящее солнце. До тошноты милая мордашка энтузиазма тоже не прибавила. Реакцией Скорпиуса было раздражение, вместо безразличия, которое он ощущал до встречи с Поттер.

— Присаживайся, Скорпиус, — попросил он, возясь над чем-то в конце кабинета. — Можешь звать меня Нэйтаном, не стесняйся.

Скорпиус удержался от усмешки. Уж он-то точно не постесняется.

— Устраивайся поудобнее.

Запрокинув голову на спинку кресла, он попытался расслабиться, как Нэйтан и попросил. Его разморило почти так же, как в том заброшенном кабинете, где «лунатик» Лили умыкнула у него «Сборник». Воспоминание об этом, он уверен, заставили его побледнеть. Но когда Кэйн заговорил, Скорпиус почувствовал, как его обволакивает тепло, и он был рад ответить на все его вопросы. Потому что ни один из них не затронул самого главного.

— Когда она умерла?

Скорпиус глубоко вздохнул, подавляя зевок.

— Два года назад, — холодно ответил он.

— И она была единственной женщиной, которую ты любил?

— И по сей день.

— Чему мама научила тебя?

— Ненавидеть малфоевскую идеологию. Она была потрясающей женщиной. Где-то в глубине души я хочу…

Кэйн внимательно посмотрел на него.

— Быть похожим на нее? — спросил он.

Черта с два. Скорпиус посмотрел на Нэйтана будто впервые, в голове не укладывая, что тот только что вытянул из него такие откровения. Он злобно покачал головой.

— Следующая Харпер? — чуть ли не сквозь зубы произнес Скорпиус. — С ней этот трюк ты не провернешь.

Нэйтан улыбнулся.

— Это мы еще посмотрим.

Скорпиус чувствовал себя так же мерзко, как во время лихорадки. Наверное, еще хуже — он был сломлен. Утомлен многочисленными интригами, которые жизнь преподнесла ему за последние недели. Теперь еще и поганый целитель подлил масла в огонь.

Вчера, когда он увидел свое имя в «Сборнике», что-то внутри дало трещину. Больно.

Впервые.

Зачем?

Скорпиус схватил книгу, когда Поттер уже закончила вписывать проклятия. Она еще раз взглянула на него, потом опустила взгляд на «Сборник», еще раз на Скорпиуса и зашагала на выход, как ни в чем не бывало. И теперь он знал: чем больше грехов накапливалось в книге, тем безрассуднее становилась Поттер. Сегодня он только еще раз убедился в этом.

Лили Поттер, внешне невинная девочка и дочь героев магического сообщества, шагала по темной дорожке.

И его это бесило.

Когда Скорпиус вышел из кабинета, он тяжело дышал и едва не столкнулся с Харпер. Она тут же поприветствовала его, забирая за ухо светлые волосы.

— Я надеялась встретить тебя, — осторожно призналась она и что-то протянула. — Возьми.

Пузырек был наполнен прозрачной жидкостью. Скорпиус поднял взгляд с него на Харпер.

— Что это?

— Я точно не знаю, что будет, если именно ты окажешься на страницах «Сборника», но это зелье тебе поможет, если будет совсем плохо.

Харпер опустила глаза, говоря тихо, но уверенно.

— Прости за то, что было в Лютном переулке. Ты был прав, это я подослала тех придурков, чтобы они забрали твою кровь. Это ужасно, что я не спросила твоего разрешения, Малфой, но тогда я считала, что по-другому никак.

— Мне все равно, — отрезал Скорпиус. — Что это за зелье?

— Оно взывает к добродетели и притупляет грех, — сделав вид, что не обиделась, почти заученно ответила Катрина. — Оно персональное. На всякий случай. Но если я правильно все поняла, оно тебе вряд ли понадобится. С тобой все будет по-другому.

— Ты права, Харпер, — сказал он. — Я уже в нем. И со мной все по-другому.

Катрина с удивлением в глазах лишь приоткрыла рот, так и не успев ничего сказать. Дверь кабинета приоткрылась, и оттуда показался улыбающийся Кэйн.

— Катрина, проходи, пожалуйста. Я заждался.

— Да вы просто уже проголодались, — с холодной любезностью протянула Харпер, пряча пузырек с зельем в кармане и наверняка расстроившись, что Скорпиус пренебрег им.

Катрина вошла в кабинет, в котором, как и все до нее, ни разу не была. Нэйтан заприметил, как быстро она огляделась, задерживая свой цепкий взгляд на нескольких вещах. Он сказал то, что говорил Лили и Скорпиусу, но она словно пропустила все мимо ушей. Впервые Нэйтан видел настолько сосредоточенную девушку. Она не волновалась и не боялась, даже не раздражалась, как иногда это бывает с людьми. Стоило ему подойти к свечам, как она повернулась к нему на крутящемся кресле. Так укоризненно на него не смотрел даже Крис.

— Насколько это легально? — буднично спросила Катрина, как будто они говорили о всяких пустяках. Но почему-то этим она только заставила его почувствовать себя нашкодившим ребенком.

— Пятьдесят на пятьдесят.

Катрина широко улыбнулась.

— Могу я кое-что сказать вам, прежде чем вы отпустите меня, Нэйтан?

— Откуда ты знаешь про свечи?

— Ну зачем вам свечи, если здесь и так достаточно светло? — Катрина вздохнула. — Позаботьтесь о своем здоровье, защита от паров, которую вы используете, вам его не прибавит. Это забытая практика. Многие целители чахли, пытаясь сохранить здравый ум для беседы с волшебниками, с которыми занимались. Вы настолько жаждете помочь всем этим заблудшим душам?

— По-твоему, они того не стоят, Катрина?

Нэйтан присел, а она уже повернулась к нему.

— Нет.

Четко и уверенно. Он нарочно усмехнулся.

— Какая-то ты бесполезная девочка, Катрина.

Ее едва не затрясло от злости, но будь она глупее, он имел бы больший успех.

— Хорошая попытка, Нэйтан.

— По крайней мере, теперь я знаю честный ответ. Тебе не все равно на других. Сохрани это качество, — посоветовал он. — Что ты хотела мне сказать?

Катрина впервые за время их встречи отвела взгляд.

— Я знаю, что вас профессор Талли попросил. Если бы моя мама узнала… Она бы устроила скандал. Я только скажу, что очень наблюдательная, поэтому понимаю, что это как-то связано с Кларой Фергюсон и Хьюго Уизли. Просто… просто я бы хотела сказать то, что вы наверняка и сами знаете. Блок, которые накладывают некоторые темные проклятия, способны обойти эти ваши волшебные свечи.

Нэйтан встал вслед за ней.

— Спасибо, Катрина.

Она ушла, оставив Нэйтану, а заодно и Крису, очень много пищи для размышлений.

* * *

Этот день он, определенно, не назвал бы удачным: Альбусу пришлось бегать за Лекси по всему замку, потому что с утра профессор Талли отчитал его за то, что именно его, Альбуса Поттера, кошка часто крутится у него под ногами, еще только в кабинет к нему, как к себе домой, не заходит, и вдобавок на днях пробралась на кухню и разбила какое-то хозяйство. Альбусу было стыдно — пришлось пообещать, что впредь он будет следить за ней и не выпускать по ночам. Профессора такой ответ удовлетворил, вот только Альбусу это прибавило забот. Лекси почти всегда была сама по себе, но они старались не упускать друг друга из виду. Сегодня она, как часто это любила, решила поиграть в догонялки. Альбус аж вспотел, носясь по коридорам замка и при этом, бесспорно, выглядя как идиот.

— Попалась! — воскликнул Альбус, подкараулив Лекси за углом и схватив, когда она, не обнаружив его, беспокойно заметалась по коридору.

— Мерлин, — раздался женский голос неподалеку, — ну и напугал, черт возьми!

Альбус повернул голову, пытаясь удержать обиженную Лекси, которая вырывалась, как могла, и увидел Сабрину. В голубых глазах привычные искорки, а темные длинные волосы лежат на плечах, как и обычно. Только теперь Альбус не хотел дотронуться до них, как раньше. Он по-прежнему уважал ее, но уже не испытывал прежней симпатии.

— Прости, — сказал он, тепло улыбнувшись. Он был так счастлив, что поймал Лекси. — Поздно уже. Почему ты не в башне?

Лекси, наконец, замерла в его руках, но когда Сабрина приблизилась, вдруг зашипела.

— Ого!

— Это невежливо, малышка, — пристыдил Альбус, и она, наконец, успокоилась, удобно устраиваясь на его руках, но нервно мотая кончиком хвоста.

— Иду со свидания, — просто ответила Сабрина.

Как ни странно, Ал испытал облегчение и искренне улыбнулся. Как бы не было трудно признаться самому себе, Сабрина просто некогда оказалась спасением от загадок Катрины. Тогда она привлекла его своей открытостью, но теперь ему было совестно за это. Она сделала правильно, порвав с ним по какому бы то ни было предлогу. Может, уже тогда для нее все лежало на поверхности, и все причины, становившиеся преградой для их отношений, оказались как нельзя кстати.

— Если ты к башне, то можем пойти вместе, — предложила Сабрина.

Альбус было хотел согласиться, но Лекси, как бешеная, выпрыгнула из его рук. Сначала он подумал, что она схитрила и дождалась, пока он ослабит хватку, что его снова ждет сумасшедшая беготня по замку, но потом он увидел за спиной Сабрины Катрину, которая опустилась, чтобы Лекси смогла запрыгнуть к ней на руки. Ал с улыбкой покачал головой, наблюдая за ними.

Лекси души не чаяла в Катрине, которая баловала ее, нежно почесывая шею и поглаживая голову.

Когда Сабрина повернулась и увидела ее, Кэт подняла на нее холодный взгляд. Но Альбус знал, что он был не только холодным, но и самодовольным. Это было между ними.

— Ладно, — все поняв, сказала Сабрина, — еще увидимся.

Когда она скрылась из виду, Альбус снова покачал головой, не сводя глаз с этого дуэта.

— Как с целителем?

— Он узнал обо мне больше, чем я планировала.

— Лично о тебе?

Катрина кивнула, произнеся что-то вроде «угу», и он точно знал, что она больше не хочет вспоминать об этом.

— Она в порядке? — спросила Кэт, бросив взгляд в сторону коридора, в котором недавно скрылась Сабрина.

Очевидно, для Катрины Харпер было бы сущей глупостью приревновать Альбуса, замеченного с девушкой, которая ему раньше нравилась. Кэт слишком хорошо изучила его и слишком крепко приковала к себе. Она бы оскорбила саму себя, поступив так. Но и вопрос стал неожиданностью.

— Это что, жалость?

— Ну уж точно не беспокойство, — фыркнула она, а потом тихо засмеялась, опустив взгляд на мурлыкающую Лекси. Альбус любовался Катриной, понимая ее от и до. Она была самой лучшей слизеринкой, которую он знал. И он готов принять даже ее темную сторону. — Ты виделся с сестрой?

Альбус тут же поник.

— Нет. Несмотря на то, что мне очень хочется разыскать ее.

— Тебе не следует.

— Знаю.

— Чем больше в книге записей, тем сильнее тьма заволакивает ее. В этом дурмане твоя сестра может управлять людьми, которые вписаны в книгу, — негромко сказала Катрина. — Она может безвозвратно столкнуть их в пропасть. Мое зелье тут бессильно.

Встав на цыпочки, Катрина потянулась обнять Альбуса свободной рукой и мягко поцеловала его в шею ниже уха, а затем опустилась и уткнулась лбом в его грудь.

— Береги себя, — шепотом попросила она. — Это все, о чем я могу просить тебя, Альбус Поттер.

Она отступила и вернула ему сонную Лекси, которая нисколько не сопротивлялась.

Когда Кэт ушла, Альбус ощутил опустошенность. Он стоял и был разбит, не в силах сдвинуться с места, несмотря на то, что ему хотелось сорваться и догнать ее, потому что на секунду, на проклятую секунду, ему показалось, что это был их последний разговор.

Власть выделяет тебя среди толпы. Осознание власти опьяняет, каждое решение свежо в памяти, каждый день подталкивает на новые доказательства того, что ты можешь. Ты можешь то, что другие нет. Ты можешь, поэтому делаешь. Одержимым этого достаточно.

Лили медленно осмотрела людей за ближайшими столами в библиотеке, признавая их ничтожность и незаметно усмехаясь. Все корпели над домашними заданиями, мысленно пребывая на рождественских каникулах. Мадам Пинс блуждала между стеллажей, только нервируя. За окном кружились редкие снежинки, иногда прилипая к окну.

— Ну и что? — прохладно спросила Лили, поворачиваясь к Кларе. — Вы с Хью встречаетесь?

Клара распахнула глаза и тут же покраснела. Лили слышала, как застучало от волнения ее сердце, и почувствовала мелкое удовлетворение. Она и не ждала, что они скажут ей. Они бы решились рассказать это прежней Лили — теперешнюю они слишком боялись. Ее же бесило, как простодушно они полагают, что впереди все будет хорошо, что они могут посвящать себя друг другу, вести себя как обычные люди, над которыми не висит этот беспощадный рок. Это иллюзии.

Легкая улыбка, из-за взгляда больше походившая на усмешку, ненадолго зарябила на лице Лили. Клара боязливо опустила глаза на пергамент, но не принималась писать. Лили протянула руку, коснувшись с холодной нежностью ее горящей щеки.

— Все в порядке, — негромко сказала она. — Я не сержусь.

Клара резко побелела и сглотнула, тяжело дыша. В ее глазах стояли слезы, когда Лили за подбородок повернула ее к себе.

— Мы всего лишь один раз поцеловались, — дрожащим голосом прошептала Клара.

— Покончи с этим, — приказала Лили. — Хотела бы я знать, какая сила держит вас, но то, что вы все еще не сдохли, не помешает мне превратить вашу никудышную наивную жизнь в ад.

Лили зло сверкнула глазами, прежде чем спокойно вернуться к эссе по Трансфигурации.

— Как скажешь, хозяйка, — твердо произнесла Клара.

Возможно, если бы Малфоем было бы так же просто управлять, Лили бы не отыгрывалась на остальных. Но он не подчинялся ей. Он, как и они, был в «Сборнике». Она знала это, даже не имея на руках книгу. Все воспоминания отныне были при ней. Особенно о том, как она потихоньку росла, подсовывая девчонке кошмары, заставляя ее блуждать по замку и искать книгу. О том, как приятно усиливать людские пороки и резко толкать их в пропасть.

Клара ушла пораньше, и Лили точно знала, что она рыдала в туалете, доставала по одной конфете из своей бездонной сумки и съедала их целиком. Одну за одной.

Лили отвела расфокусированный взгляд к одному из стеллажей. В это время Хьюго сидел у целителя, который никогда не добьется от него истины, и этим только вгонит кузена в очередную депрессию.

Альбус был в башне Гриффиндора и выполнял домашнее задание, но не в гостиной, как часто делал, а в своей комнате. Он откуда-то прознал, что нужно держаться подальше от родной сестренки, чтобы не навредить себе.

Малфой же… Лили понятия не имела, что он делает в эту секунду. И ее это раздражало до умопомрачения. Она недовольно собрала все принадлежности со стола и покинула библиотеку. От попыток почувствовать Малфоя на нее напали сильные головные боли. Это, определенно, делало ее зависимой от него, но она пока не могла разобраться, насколько сильно.

В коридоре кто-то грубо схватил Лили за предплечье, потянув в смежный темный коридор.

— Эй, — возмущенно произнесла она.

Как только Лили разглядела, кто перед ней, она закатила глаза. Кэндис Фергюсон все еще держала ее за руку, вглядываясь не то хитро, не то хищно.

— Чего тебе надо от меня? — спросила Лили, высвободив предплечье. Она сложила руки на груди, нетерпеливо притоптывая ногой.

— Пятьсот галеонов, — не колеблясь, ответила Кэндис.

— Ты с ивы рухнула?

Лили уставилась на ее наглое лицо, ушам своим не веря.

— И я никому не расскажу о твоем маленьком секрете, Поттер.

— Ты хоть понимаешь, с кем ты разговариваешь, Фергюсон? Ты точно хорошо просчитала последствия, когда собралась меня шантажировать?

— Пятьсот галеонов, Поттер. — повторила Кэндис, тыкнув пальцем ей в грудь. — Или ты соглашаешься, или я абсолютно все рассказываю и про тебя, и про твою сообщницу.

— Какую еще сообщницу? — Лили смахнула ее руку и приблизилась на шаг, грозно хмурясь. — Ты, тупая хитрая сука, черта с два ты что-то получишь от меня.

Кэндис не выдержала ее близкого пристального взгляда и шагнула назад.

— Что ж, как пожелаешь, Поттер, — бросила она и исчезла в другом коридоре.

Какое-то время Лили простояла на месте, тяжело дыша. Нет, эта тварь никогда не расскажет про «Сборник». Лили заставит Кэндис Фергюсон заткнуться прежде, чем та сделает ей что-то во вред.

* * *

Войдя в кабинет заместителя директора, Нэйтан обнаружил, что Крис не один. Саванна стояла рядом с ним и показывала что-то на пергаменте. Их сосредоточенные взгляды одновременно поднялись на него, когда он как раз задумался, не слишком ли близко коллеги стоят друг к другу.

— Ладно, я, пожалуй, пойду, Кристофер, — устало сказала Саванна после короткого приветствия.

Нэйтан не стал возражать, и тому была причина. Крис смотрел ей вслед с таким пониманием и теплотой, что внутри все переворачивалось от гадких чувств, ведущих его на верный путь саморазрушения. Когда она ушла, Крис, наконец, взглянул на него. Нэйтан не спеша прошел к его креслу и бесцеремонно уселся в него.

— Что? — спросил Крис, отдаляясь от него к шкафчику со свитками. — Тебя беспокоят воспоминания о брате из-за того, что ты видишь Саванну?

— Нет. — Нэйтан потер глаза от усталости. В последнее время сеансы утомляли его, как никогда. — Скорее, меня беспокоит, что я причиняю ей боль, когда она замечает нашу схожесть.

Крис шумно закрыл шкафчик.

— Это все?

Он прошел к Нэйтану, вставая за его спиной.

— Тебе не кажется, что ты ей нравишься?

— Что? — удивленно выдал Крис. — Разумеется, нет.

Нэйтан тяжело вздохнул, мечтая поскорее добраться до дома и завалиться спать. Но он не мог проигнорировать отчет Крису.

— Хьюго держится молодцом, — с улыбкой произнес Нэйтан. — Он даже повернулся ко мне сегодня, представь? Хотя для этого мне пришлось заключить с ним сделку.

Крис провел ладонями по его плечам.

— Какую?

Нэйтан поймал его за запястья.

— Не надо. Не касайся меня, — не оборачиваясь, попросил Нэйтан. — Да, я устал, и ты мне задолжал из-за того трио, но мне не нужно какой-либо благодарности. Я сделал это не потому, что жду от тебя чего-то в этом духе.

Кристофер не послушал и потянулся ослабить его галстук. Но на этот раз Нэйтан не сопротивлялся: сил уже не осталось. Ему было интересно, как выглядит позади Крис, и он вдруг почувствовал себя одним из тех пациентов, что не решались повернуться к целителю во время сеансов.

Крис, наконец, стянул с него галстук и небрежно бросил на стол, затем приспустил мантию и замял Нэйтану плечи. Да, для него это ничего не значило. Но Нэйтан знал, как стерпеть равнодушие. Научился за несколько лет.

— Мы с Хьюго обменивались откровениями. Не знаю, как так вышло, но это оказался единственный способ немного разговорить его. В конце концов, моя жизнь не такое уж и таинство, чтобы я пренебрег возможностью вытянуть из него что-то, — говорил Нэйтан, прикрыв глаза. Руки Криса, массирующие его плечи, заставили потонуть в блаженстве. — Я признался ему, что я гей. Это был почему-то первый вопрос, который его интересовал.

— Это вообще профессионально? И для чего ему эта информация? — скептично полюбопытствовал Крис.

— Потому что, по его словам, половина Хогвартса терзается в догадках, а девочки уже извелись от того, перепадет ли им моего внимания. Хьюго было интересно знать наверняка, и он зачем-то поклялся, что не будет распространяться, хотя я даже не просил… Вот сейчас было очень приятно, Крис.

Нэйтан почувствовал его прохладные пальцы на оголенной шее.

— Чего? — вдруг ошеломленно произнес Кристофер, отогнув его рубашку. — Ты...

— Сделал тату, — договорил Нэйтан, не удержавшись от усмешки. Он представил себе вытянувшееся лицо Криса. — Когда ездил в США.

— Ты же знаешь... — глухо заговорил Кристофер, убирая руки с его плеч. Нэйтан понял, что у него даже в горле пересохло, хотя увидел он максимум крохотный участок.

— Что у тебя фетиш на тату? Заметь, я тебя даже не дразнил ею. Сам нарвался.

Нэйтан встал и вышел из-за стола, поправляя воротник рубашки и мантию. Он поднял быстрый взгляд на Криса, который стоял столбом. Его ладони замерли на спинке кресла, сжимая ее. Нэйтан, прищурившись, улыбнулся и протянулся за галстуком, но Крис схватил его за запястье, останавливая.

— Мне пора, — сказал Нэйтан.

— Когда ты планировал показать мне?

— Показать? — фыркнул Нэйтан. — Это ты хочешь посмотреть, а не я показать тебе.

— Брось, — грозно произнес Крис. — Ты точно однажды упомянул бы.

Нэйтан не сводил с него взгляда, а затем приблизился вплотную.

— Увидишь ее, — понизив голос, заговорил он, — только если...

— Кэйн, — предостерегающе сказал Крис.

Нэйтан взял себя в руки, опустил глаза и отвернулся, так и не договорив.

— Мне пора, — глухо повторил он.

Выходя из кабинета, Нэйтан на что-то наступил и замешкался. Он поднял с пола палочку и повернул голову к Крису, вопросительно глядя.

— Это еще что? — настороженно произнес хозяин кабинета, верно предчувствуя, что ничего хорошего ждать не стоит.

* * *

Альбус осматривался каждый раз, как заходил в гостиную Гриффиндора, в поисках Лили. Вчера, расправившись с домашним заданием, он еще долго не мог уснуть. Лекси убаюкивала его мурлыканием, но это не помогало. Его одновременно злило и пугало, что все имена в «Сборнике» — дело рук Лили, его сестры, которая всегда была дружелюбной девочкой, не отказывающей никому в помощи. Конечно, это книга сотворила с ней страшное, но он даже не мог ни с кем поделиться этим. Катрина предупреждала, но Альбус решил проверить и пробовал написать письмо отцу или Гермионе. У него спокойно удавалось написать приветствие, кое-какие новости, но как только мысли доходили до «Сборника», пальцы немели, а руки не двигались, на лбу выступал пот, перо замирало в воздухе, не касаясь пергамента. Этот барьер был немыслим и выводил Альбуса из себя.

В гостиной после обеда собиралось все больше гриффиндорцев, хотя одни приходили, другие уходили. Альбус не дошел до лестницы: его поймал Кайл Маклагген, державший в руке исписанный довольно крупным почерком пергамент.

— Это объявление, — сказал Кайл, сунув ему перед носом пергамент. — Последний раз спрашиваю. Отказываешься — я вешаю его на доску.

«СРОЧНО ИЩЕМ НОВОГО ЛОВЦА», — гласил заголовок.

— В кишках стоят побегушки за тобой, Поттер.

Альбус поднял взгляд на Маклаггена, вспоминая, зачем пришел в квиддич. Полет дарил ему сосредоточение, избавлял от гнева и других чувств, которые во время игры оставались на земле, за пределами поля.

— А почему, скажи, тебе приходится это делать? Ты провоцируешь меня на тренировках, и я должен слушать, как ты поливаешь дерьмом меня или кого-то еще? Да черта с два.

Маклагген отвел взгляд, желваки заиграли на его лице.

— Ты хреновый капитан. У меня никогда не было капитана хреновее, чем ты, ясно?

— Что, из тебя бы лучше вышел? — со злобой выпалил Кайл.

— Я этого не говорил.

— Я перегибал палку, — нехотя сознался Маклагген. — Я осознал это, когда ребята стали относиться ко мне по-другому, когда ты перестал появляться на тренировках. Мы больше не похожи на команду. Потому что тебя, Поттер, в ней больше нет.

Альбус немного помолчал, но в итоге выхватил из рук Маклаггена пергамент и порвал его.

— Только попробуй не стать капитаном, которого я буду уважать, — сказал Ал и отдал Маклаггену кусочки, оставшиеся от разорванного объявления.

Он усмехнулся и предупредил, что тренировки начинаются после рождественских каникул, после чего, наконец, покинул гостиную. Альбус увидел Лили, стоявшую возле камина и, казалось, наблюдающую за ним все это время. По спине Альбуса даже пробежали мурашки от ее взгляда.

— Роза! — обратился к появившейся в гостиной кузине Альбус, чтобы избежать разговора с Лили, которая направлялась прямиком к нему.

— Альбус, я очень спешу на срочный совет старост, так что поговорим позже!

Она упорхнула прежде, чем он успел раскрыть рот, а Лили уже появилась возле него, как приведение.

— О, Лили…

— Кто рассказал тебе про «Сборник», Альбус? — без церемоний спросила она.

Ал прошелся по ней легким взглядом. Едва ли он мог назвать девушку, стоявшую перед ним, своей сестрой. Из взгляда исчезла прежняя мягкость и теплота, из движений — привычная неуклюжесть, даже прическа была без единого изъяна. Будто перед ним стоял идеальный бездушный механизм в человеческом обличии.

— Катрина Харпер, — не по своей воле ответил Альбус. Лили заставила его говорить, желал он того или нет. Алу было больно терпеть это, потому что он ни за что не хотел втягивать в это Кэт.

— Кто рассказал ей?

— Не знаю. Подумай сама.

Лили отвела взгляд в сторону и прищурила глаза, задумавшись. Альбуса будто приковало к полу. Очевидно, так просто ему не уйти.

— Хорошо, можешь идти, — неожиданно сказала Лили, вновь посмотрев ему в глаза.

— Что ты теперь сделаешь с ней, Лили? Тоже «наградишь» грехом?

Она тихо засмеялась, прикрывая ладошкой рот. Но Альбуса бросило в холод от этого смеха. Все звуки померкли, кроме него. Это то, что точно будет сниться Алу в кошмарах.

— Свободен, — сказала она, успокоившись, и зашагала к выходу из гостиной. Он смотрел ей вслед, а в ушах до сих пор звенел ее тихий сводящий с ума смех.

— Лили, как же так, сестренка? — произнес Альбус, едва шевеля губами.

Он осознал, в какое чудовище «Сборник грехов» превращал его сестру. Он не мог это выносить, все его нутро противилось. Но вновь и вновь он натыкался на барьер, не позволяющий упиваться негативными эмоциями. Ему следует выпить зелье Кэт еще раз. И он должен предупредить ее как можно скорее, хотя наверняка она готова к такому исходу: Катрина Харпер всегда просчитывает риски.

Перед Зельеварением он заметил, как слизеринцы шушукаются между собой, даже ребята с других факультетов иногда переходили на шепот. Запыхавшаяся Роза, только появившаяся возле кабинета, тут же нашла взглядом Альбуса и направилась к нему.

— Как же достало, что меня используют как гонца, — пожаловалась она, пытаясь отдышаться. — Альбус, тебя Талли вызывает в кабинет. Срочно.

— Зачем это? — растерялся он.

— Альбус, ты меня слышал? Срочно!

Он поймал на себе многочисленные взгляды столпившихся возле кабинета студентов и, промямлив что-то вроде «ладно», ринулся из подземелий. Он не знал, ради чего профессор Талли вызвал его, но предчувствовал, что это будет что-то плохое.

Добравшись до кабинета, Ал весь вспотел. Он сделал глубокий вздох, прежде чем постучать в кабинет и открыть дверь.

— Мистер Поттер, — поприветствовал профессор Талли, стоя за своим креслом возле подоконника, — проходите.

В кабинете, помимо него, была профессор Кроссман, расположившаяся на стуле сбоку от стола, целитель Кэйн, который стоял в уголке, из-за чего был почти незаметен, и Скорпиус Малфой, сидевший на стуле напротив стола профессора Талли. Ал узнал его по белобрысому затылку и суперпрямой осанке.

— Присаживайтесь, — попросил Талли. — Мы ждем, пока все соберутся.

Пока все соберутся? Для чего?

Он присел на стул рядом с Малфоем, который даже не посмотрел на него. Ал старался подавить тревогу, завладевающую им все больше и больше, и безрадостные лица присутствующих в кабинете совсем не помогали в этом. Заметив боковым зрением движение, Альбус машинально повернулся. Малфой удостоил его коротким взглядом, по которому было невозможно ничего прочитать.

Ожидание и тишина сводили с ума. И только внезапно послышавшийся из камина шум, сопровождаемый изумрудным пламенем, разбили напряженную атмосферу. Все обратили взоры на камин, из которого показался мужчина в робе мракоборца. Волосы немного растрепались после перемещения, а круглые очки сползли вниз по носу.

— Немного пыльно у вас, Кристофер, — заметил Гарри Поттер, отряхивая плечо. Он выпрямился и взглянул на всех собравшихся. — Добрый день.

— Отец? — удивленно вымолвил Альбус вместо того, чтобы поздороваться в ответ, как и все.

Гарри коротко кивнул ему и перевел взгляд на профессора Талли. Он здесь по делу. Только что могло заставить главу подразделения мракоборцев явиться в Хогвартс?

— Нет, она еще не пришла.

Альбус прослушал, про кого спрашивал отец. Благодаря тому, что Гарри не молчал, обстановка, на удивление, разрядилась. Альбус заметил, как его отец ненавязчиво оглядывает каждого из присутствующих, наверняка подмечая что-то для себя. Малфой, казалось, стал бледнее, чем обычно. Альбус был уверен, что выглядел не менее напряженно.

Что же собрало всех этих людей здесь?

Ал повернулся на стук в дверь, и когда она открылась, все, наконец, увидели последнюю гостью.

— Проходите, мисс Фергюсон.

Альбус пребывал в недоумении, следя за Кэндис, которую профессор Талли пригласил расположиться на стуле сбоку от стола. Она прилежно положила ладони на колени, по-слизерински расчетливо корча из себя жертву. Но Альбуса было не одурачить невинной мордашкой. Весь ее вид кричал о притворстве.

Малфой бросил на нее презрительный взгляд и больше не поворачивался. Он выглядел крайне раздраженным с тех пор, как Кэндис ступила на порог кабинета.

Это из-за нее все собрались тут, это она должна рассказать что-то такое, что оправдало бы присутствие самого Гарри Поттера. Альбус давно приметил, что Кэндис нисколько не похожа на свою сестру Клару — не зря они попали на разные факультеты. В эти минуты он пытался вспомнить о Кэндис все, что когда-либо слышал. Лили редко упоминала сестру своей лучшей подруги, и уж точно не отзывалась о ней хорошо.

Профессор Талли взглянул на Гарри и после его кивка начал:

— Полагаю, некоторые из присутствующих не догадываются, что послужило поводом для нашей сегодняшней встречи.

«Это уж точно», — подумал Альбус. Формальные речи профессора еще больше нагнетали обстановку, и на душе становилось лишь гаже.

— Это, — он сделал шаг к столу, а затем поднял и продемонстрировал палочку, которую Ал все это время не замечал, — то, что было найдено возле моего кабинета вчера вечером. Это волшебная палочка Катрины Харпер.

Альбус дернулся вперед.

— И что это значит? — спросил он, не выдержав. — Где сама Катрина?

— Очевидно, она пропала, Поттер, — иронично ответил Малфой справа.

Только Альбус открыл рот, чтобы осыпать профессоров новыми вопросами, как его прервал отец:

— Мы проверили: палочка принадлежит Катрине Харпер. Никто из студентов не видел ее со вчерашнего дня. Ее родные оповещены, и мы передали ориентировки мракоборцам. Хогвартс до сих пор обыскивают. — Гарри внимательно посмотрел на сына и Скорпиуса. — Дело серьезное, друзья.

— Так как директора МакГонагалл сейчас нет в Хогвартсе, я замещаю ее, — объяснил Талли. — Профессор Кроссман и целитель Кэйн — свидетели нашей встречи. Мистер Малфой и мистер Поттер, согласно словам многих студентов, вы те, с кем мисс Харпер замечали чаще всего в последнее время. Сообщала ли она вам о планах покинуть Хогвартс?

— Нет.

— Нет, — одновременно со Скорпиусом ответил Альбус.

— Харпер не собиралась покидать Хогвартс даже на каникулах. Ее мать сейчас в командировке.

Это объясняло, почему миссис Харпер здесь не было, зато присутствовал главный человек среди мракоборцев. Ал ощутил уязвление: Малфой знал о Кэт гораздо больше, чем он, и выглядел собраннее. Странно, что он вообще с такой готовностью рассказывает что-то. Может, он переживает за Катрину так же сильно, как и сам Альбус?

— Вы когда-нибудь видели, что мисс Харпер использует непростительные заклятия?

— Почему я должен отвечать на подобные вопросы, когда мне даже не объяснили, для чего я здесь?

Теперь Альбус узнавал Малфоя. Трудно признать, но он вёл себя оправданно, в соответствии со своими интересами. Алу стоило бы поучиться у него.

— Как пропажа Харпер связана с тем, видел ли я или не видел, что она использует непростительные?

— Мистер Малфой, — пожурила его профессор Кроссман за тон. Из-за того, что она была деканом Слизерина, ей не хотелось краснеть за своего подопечного. — Профессор Талли, если хотите знать мое мнение, мальчикам должна быть известна истинная причина.

— Согласен, — не особо дружелюбно отозвался целитель Кэйн, про которого почти все забыли. — Расскажите им, а потом допрашивайте.

Альбус удивился такому духу справедливости у Кэйна. Все, кто встречал его, замечали, как он расслаблен и улыбчив. В последнее время девушки только о нем и говорили. Но наверняка он умел не бросаться в глаза, когда очень хотел этого. Даже сейчас он напомнил о себе лишь тогда, когда посчитал, что его мнение должны услышать.

— Сегодня утром мисс Фергюсон постучалась в мой кабинет, чтобы рассказать, что она видела, как вчера мисс Харпер наложила заклятие «Империус» на ее сестру. Она видела это до того, как у моей двери была обнаружена волшебная палочка, — рассказал Талли.

— Тогда почему она не рассказала в этот же день, а только сегодня утром? — возмутился Альбус, понимая, к чему все идет.

— Потому что я испугалась, — ответила Кэндис раздраженно. — И не тебе задавать мне вопросы!

Альбус поймал взгляд Гарри, когда уже решил не стесняться в выражениях. «Отец понял, что Кэт важна для меня, — подумал он. — Поэтому я защищаю ее».

— «Приори Инкантатем», — объяснил Гарри, дернув бровями. — Среди последних магических действий, совершенных этой палочкой, было два «Империуса». Катрина Харпер обвиняется в преступлении, но она к тому же пропала.

Альбус не выдержал.

— Ты же и сам знаешь, что это заклятие, как доказательство, — чушь собачья!

Отец и сам однажды попадал в передрягу из-за него!

— Успокойся, Альбус, — попросил Гарри ровно. — Вспомни, что рядом сидит Кэндис, которая утверждает, что видела это своими глазами.

— Что ты видела? — резко повернувшись к ней, спросил Ал.

— Я уже объясняла. Я видела, как возле туалета Харпер заставляла Клару что-то выпить. Когда она начала задавать вопросы, Харпер просто сказала, что у нее нет на это времени. Потом она направила на нее палочку, и Клара выпила то, что она просила. Она не видела меня. Целую ночь я размышляла, что за чары это могли быть. Мне просто не хотелось верить, что моя бедная сестра подверглась такому ужасному заклятию. Еще я боялась, что Харпер что-то и мне сделает, если я посмею открыть рот. Но я набралась смелости и пришла рассказать! — с невинными глазами говорила Кэндис. — Только утром я узнала, что Харпер пропала.

Ал обратил внимание, как Малфой смотрел на Кэндис все это время. Взгляд его был таким пронизывающим и суровым, что сама Кэндис отвернулась сразу же, как только заметила его.

— Благодарю вас, мисс Фергюсон, — сухо произнес профессор Талли. — Вернемся к тому же вопросу, джентльмены. Вы когда-нибудь видели, что мисс Харпер накладывает на кого-то непростительное заклятие? И знали ли вы, что она умеет ими пользоваться?

— Нет, не видел. И нет, не знал, — ответил Ал, у которого ком в горле встал. Воспоминания вогнали его в жар. Однажды он сам применил к Кэт «Круциатус» под действием «Сборника» и корил себя по сей день.

— Вы, мистер Малфой?

Скорпиус, наконец, отвел взгляд от Кэндис и посмотрел в лицо Талли.

— Харпер не использовала непростительные при мне, и я не знаю, способна ли она вообще их использовать. Харпер — умная скромная девушка, очень трудолюбивая, мы замечательно общались в течение нескольких лет. Она терпеть не могла темные искусства. Харпер даже ругательства не переносила. Она и мелкое насекомое не обидит, поэтому я крайне удивился, когда услышал, что она подчинила себе Клару Фергюсон и заставила ее что-то делать. Харпер очень тепло относилась к ней, в отличии от… — Скорпиус повернулся к Кэндис. — От ее сестры.

Альбус вылупил глаза на Малфоя, на лице которого ни один мускул не дрогнул. Черт подери, он так умело манипулировал правдой, смешивая ее с ложью. Не зря Ал всегда недолюбливал таких скользких типов, как он. Малфой прекрасно знал о тайном увлечении Кэт и уж точно не считал ее паинькой, как описал только что. Это значило, что он прикрывал Катрину, насколько мог в такой ситуации. Он помогал ей.

Как ни прискорбно осознавать, но, скорее всего, Кэндис не лгала. Катрина могла воспользоваться непростительным, чтобы заставить Клару выпить то самое зелье. Ал не знал, как она раньше подсовывала его ребятам, но в спешке она бы точно так поступила. Только что заставило ее действовать быстро? Почему теперь она пропала?

— Вы намекаете, что у мисс Фергюсон есть причина оклеветать мисс Харпер?

— Да он все лжет! — вскочив, закричала Кэндис. — Наверняка он и сам научил ее чему-то, а теперь выгораживает! Они же неразлучны уже лет пять! Все сторонились Харпер, потому что за ней стоял Малфой! Поэтому все боялись переходить ей дорогу!

Это был концерт, и Кэндис не жалела сил, устраивая его.

— Ну-ну, мисс Фергюсон, совладайте с эмоциями, — попросила профессор Кроссман.

Кэндис без особого изящества присела обратно и сложила руки на груди.

— Я считаю, что неправильно обвинять того, кого с нами нет, — продолжила Кроссман. — Мисс Харпер исчезла, поэтому она не может защитить себя. Если предположить, что вся эта история правда и она не заметила, что мисс Фергюсон наблюдает за ней, то какой повод у нее мог быть, чтобы сбежать?

— Верно, — задумчиво произнес Талли. — И при этом оставлять палочку возле моего кабинета.

— Она могла и не сбегать, — сказал Гарри. — Мы еще обсудим это с глазу на глаз, Кристофер, а сейчас, думаю, пора отпустить ребят, если им больше нечего добавить.

Все промолчали, а после начали расходиться. Кэндис первая вылетела из кабинета, за ней ушли Малфой и профессор Кроссман.

— Ал, подожди меня в коридоре, — попросил Гарри.

Выйдя из кабинета, Альбус прислонился лбом к прохладной стене. Ему хотелось что-нибудь разгромить, но зелье Кэт сдерживало, не позволяя даже кулаком в камень ударить. Что же это такое? Кэт пропала. Он был уверен, что все неспроста. Она бы ни за что не оставила свою палочку, не бросила бы дело со «Сборником грехов», ни за что бы не сбежала.

«Береги себя. Это все, о чем я могу просить тебя, Альбус Поттер».

Ал предчувствовал, что это последние слова, которые он слышит от нее. Почему не остановил? Почему не спросил, что у нее в голове? Что она собирается делать, черт возьми?

— Поттер. — Голос Малфоя мгновенно заставил взять себя в руки. Альбус выпрямился и повернулся к нему с вопросительным взглядом. — Встретимся в Выручай-комнате через час.

— Что… — начал Ал, но он уже скрылся на лестнице.

Дверь кабинета распахнулась, и перед ним показался отец, что-то пробормотавший про сквозняк. Альбус грустно улыбнулся, не чувствуя ни капли воодушевления от встречи с отцом.

— Ты как, Ал? — спросил Гарри, обняв его.

— Ты весь пропах маминой выпечкой.

— Извини, для тебя ничего не прихватил. — Гарри улыбнулся, разведя руками. — Как Лили?

У Альбуса онемел язык, когда он захотел на одном дыхании выпалить все, что сейчас творилось. И даже когда ему казалось, что он пробил эту стену, будто неведомая сила больно сжало его горло, не давая вздохнуть.

— Лили, она… Учится, все нормально.

— Что касается Катрины, ты хорошо ее знаешь?

— Ты решил допросить меня без свидетелей? — Ал попытался беззаботно усмехнуться, но вышло фальшиво. Он опустил голову, от напряжения проведя рукой по волосам. — Малфой прав. Она неплохой человек, пап. Даже если… даже если Кэндис говорит правду, Кэт сделала это, чтобы… Она сделала это ради… ради благого дела.

Гарри молчал, беспокойно смотря на сына. Альбус не мог подобрать нужные слова, не выдав тайну «Сборника».

— Ты ведь должен понимать, что это значит, пап. Ты, как никто другой, должен понимать это.

Если бы только мракоборцы взялись за это дело, если бы хоть кто-нибудь смог предотвратить кошмар, который утроил неизвестный человек, может, было бы не поздно исправить все, предотвратить худший исход? Ведь в конце всех людей, обратившихся в грех, ждет смерть. Альбус на подсознании знал об этом. И как будто могло бы быть иначе. Нужно не дать создателю этой чудовищной книги забрать всех. Только как узнать, кто он? Как помешать?

— Я понимаю. — Нахмурившись, Гарри смотрел на сына тревожно и строго, словно пытаясь разгадать, что у него на уме. — Ты знаешь, Ал, если тебя что-то беспокоит, ты можешь рассказать мне.

— Найди ее, — только сказал Альбус, — пожалуйста.

* * *

Выручай-комната казалась пустой без Катрины, без кипящих котлов и постоянного перелистывания страниц книг и дневников, из которых она черпала вдохновение и брала инструкции по приготовлению зелий. Скорпиус прошелся медленным взглядом по прибранному столу, пытаясь понять, почему Харпер исчезла. Почему исчезла та, что знала о «Сборнике грехов» больше всего? Почему она исчезла именно сейчас, когда так нужна?

Скорпиус не понимал, как вести себя, но должен был собраться. Он чувствовал себя слабым, беспомощным. Его истинная сущность измученно и приглушенно кричала где-то внутри, угодив в ловушку. Нечто иное вело его, и он беспокоился о Харпер, но не так, как беспокоился бы, будь он самим собой.

Когда в комнате появился Альбус Поттер, Скорпиус сидел на диване и листал записи Катрины, пытаясь найти хоть что-нибудь, за что мог зацепиться.

— Вот я здесь.

Поттер пришел не один: возле его ног терлась кошка бенгальской породы. Та самая, которая периодически устраивала переполох в замке и с которой он, по слухам, был почти неразлучен.

Скорпиус встал и прошел к столу, откладывая записи. Какое-то время он стоял, упершись ладонями в стол и собираясь с мыслями, не в силах повернуться к Поттеру. Исчезновение той, что нередко раздражала его и даже выводила из себя, так сильно ударило по нему. Еще никогда Скорпиус не чувствовал себя настолько несамостоятельным. Но он не собирался хоть кому-то это показывать. Тем более Поттеру.

— Ты так и будешь молчать, Малфой?

— Можно подумать, — сказал Скорпиус, повернувшись, — что тебе самому нечего сказать.

— Но это ты позвал меня, — упрямо выдал Альбус. — Если ты вдруг захотел спросить, где Катрина, то я не знаю. На самом деле мне бы очень хотелось, чтобы она поскорее нашлась.

Скорпиус хмыкнул. Значит, Харпер все-таки околдовала Поттера, раз он так печется о ней.

— Она говорила передать мне что-нибудь?

— Что? — Альбус нахмурился. — Нет. С чего бы это?

Скверно. Но должно же быть хоть что-то.

— Вряд ли она пропала по своему желанию, Поттер. Она не могла не предвидеть свое исчезновение.

— Малфой, а ты случайно… — Альбус сделал шаг вперед, выглядя взбудораженным. — Ты знаешь о «Сборнике грехов»?

Глаза Поттера округлись от удивления.

— Мерлин, я смог произнести это!

Скорпиус едва не закатил глаза и не зааплодировал.

— Долго ж ты держал это в себе.

— И как много ты знаешь?

— Достаточно.

Они замолчали. Логично, что каждый не спешил раскрывать все карты. Скорпиус понятия не имел, какой информацией владеет Поттер. К примеру, знал ли он про свою сестру?

— Слушай, Малфой, ты же понимаешь, что рано или поздно нам придется заговорить, да? Хотя я до сих пор не могу поверить, что стою тут с тобой и чего-то дожидаюсь.

— Не переходи на личности.

— Не я это начал.

Скорпиус пораскинул мозгами. Не время для разногласий и ужимок, раз уж они по одну сторону баррикад. Неважно, какой урон это нанесет психике Поттера, если он о чем-то там не осведомлен.

— Катрина знала о «Сборнике» то, чего не знал я. Мне до сих пор это неизвестно. Она нужна мне, чтобы понять, как избавиться от него. Сейчас она пропала.

— И зачем тебе искать способ избавиться от него? Или ты… ты тоже оказался в нем? Чем же Лили наградила тебя, а?

— О, так ты уже в курсе о своей сестричке. Замечательно, Поттер. Это облегчило разговор. Но чтобы ты знал, я делаю это не потому, что хочу спасти свою задницу, а потому, что хочу покончить с книгой. Хотел еще до того, как в твою пустую голову пришла мысль обвинить меня в чем-то, поругаться со своей одержимой сестрицей и попасть из-за этого в «Сборник».

Вместо того, чтобы оскорбиться, Поттер воодушевленно заговорил о другом:

— Значит, ты и есть спаситель!

— Что, прости?

— Черт подери, поверить не могу, что это ты, Малфой! Кэт говорила, когда «Сборник» заканчивает жатву, только у спасителя есть шанс вытащить всех из этого болота. Но только если спаситель и сам не угодит в книгу. Тогда придется искать настоящего хозяина «Сборника».

Да уж. Или это Поттер так околдовал Харпер, что та просто преподнесла ему на блюдечке все то, о чем Скорпиус устал унижаться просить рассказать все это время. Что вообще в голове у этой девчонки?

— Кэт давала тебе зелье? Ты выглядишь вполне себе нормально для одержимого каким-либо грехом, Малфой.

— Не нужно мне никакого зелья. Я не одержим грехом, несмотря на то, что я в «Сборнике».

— Может, это тебе так кажется? — усмехнулся Альбус. — Ты в курсе, что можешь просто не замечать этого?

— Мерлин, Поттер, заткнись, я же не хожу и не трахаю всех подряд.

Скорпиус промолчал про то, что ему неожиданно хочется только его сестру, однако он целомудренно держится и не позволяет похоти взять над собой верх. Ну, хоть какие-то бонусы же положены спасителю, верно? Хотя выдержку Скорпиус отнес бы исключительно к своим личным качествам.

Поттер откашлялся и уставился на него.

— Малфой, и какого же черта ты натворил, что Лили записала тебя в книгу под «Похотью»?

— Я не собираюсь оправдываться, если ты еще не понял. Нам стоит забыть о причинах и подумать, как найти что-нибудь, что Харпер могла оставить, предполагая, что сама она исчезнет. Или, может, она была так любезна, что даже рассказала тебе, как уничтожить «Сборник»?

— Нет, — с досадой ответил он. — Если честно, меня пугает, что она внезапно исчезла.

— Это не значит, что мы должны сидеть и горевать, Поттер. Мракоборцы ищут ее, и у них гораздо больше возможностей отыскать ее, чем у нас.

— Малфой, я говорю о том, что даже Кэт не предусмотрела бы наверняка, кого Лили захочет отправить в «Сборник». Это значит, что для будущих грехов…

Скорпиус замер.

— Для них нет зелья.

Харпер обезопасила абсолютно всех угодивших в «Сборник». Он и не задумывался, насколько это важно, пока Поттер не напомнил. Скорпиус и вправду по-настоящему не ценил Харпер, хотя она сделала гораздо больше для того, чтобы спасти ребят из «Сборника», чем он, будучи так называемым спасителем. Вместо того, чтобы оказаться хоть на чуточку полезным, он лишь умудрился угодить в «Сборник грехов».

— Малфой, не грузись, — попросил Альбус. — Как ни странно, я понимаю, какая ответственность обрушилась на тебя, но, черт возьми, не время заниматься самобичеванием.

— Думаешь, я вообще способен на что-то подобное? — фыркнул Скорпиус, хотя глубоко внутри был рад, что Поттер решил поддержать его. — Мы могли бы изготовить зелье сами, но это слишком опасно, если учесть, что Харпер, как я понял из ее записей, видоизменила его. Некоторые ингредиенты будет очень сложно добыть, если у нее не осталось запасов.

— У нас нет времени на варение зелий, Малфой. Осталось всего три греха. Нужно не забывать о том, что мы понятия не имеем, как уничтожить книгу. Ай!

Поттер вдруг поморщился и опустил взгляд на кошку, которая вцепилась когтями ему в щиколотку.

— Лекси! — шикнул он и опустился, чтобы помочь ей с когтями, застрявшими в штанине. — Стой, Малфой, — произнес Альбус, поднимая на него озаренный взгляд. — Кажется, я знаю, как найти то, что Кэт могла оставить для нас.