«Спящая красавица» (гет)

— Чёрт возьми! — возбужденно пискнул профессор Флитвик, в растерянности глядя на Кроули. — Неужели всё это время мы красили студентов сами?

— Как это вообще возможно? — удивилась МакГонагалл.

— Стоило нам лишить баллов кого-то из учеников, как кожа другого тут же меняла цвет на цвет наказанного факультета, — объяснил Филиус.

Минерва с сомнением посмотрела на Снейпа, с интересом изучавшего собственную палочку.

— Боюсь, Филиус прав, — согласился тот неохотно, — именно поэтому красных студентов у нас гораздо больше — гриффиндорцы чаще других студентов нарушают правила. Я бы поэкспериментировал ещё, но, боюсь, пока мы не найдём способ это исправить, со снятием баллов придётся подождать.

Флитвик посмотрел на палочку в руках Снейпа и отрицательно покачал головой.

— Не думаю, что дело в палочках, Северус. Чтобы назначать взыскания и снимать баллы, палочки нам не нужны.

Снейп убрал палочку в карман и, глядя на растерянно застывших Кроули и Вуда, велел им возвращаться на свои места.

— Но мои баллы, сэр! Вы сняли их нечестно! — возмутился Вуд. — Вы же сами велели мне повторить мои слова.

— Однако, слова-то были ваши?! Поэтому лучше сядьте, или мы обсудим ваши взгляды на межфакультетскую вражду сегодня вечером за сортировкой лягушачьей икры.

Вуд расстроенно поплёлся на своё место, а Снейп вновь обернулся к коллегам.

— Вы думаете, это чья-то шалость? — с сомнением спросила МакГонагалл.

— Не знаю, — честно признался Флитвик, — но, клянусь бородой Мерлина, если это так, я охотно поставлю шутнику высший бал по чарам. Ума не приложу, как кто-то умудрился это сделать.

— Что если нас пытаются отвлечь? — спросил Снейп.

— Отвлечь? — переспросила МакГонагалл.

— Что если затевается что-то важное? — всё так же задумчиво глядя на заполненный студентами Большой зал, произнёс Северус. — Просто мы пока не понимаем, что именно.

— Что ж, что бы это ни было, — сказала Минерва, — но если прямо сейчас это не несёт непосредственной угрозы здоровью детей, то расследование придётся отложить на послеобеденное время. А сейчас давайте вернёмся к занятиям. Уроки в этой школе ещё никто не отменял.

* * *

— Верните баллы, — догоняя Снейпа в коридоре, решительно потребовала Гермиона.

— И не подумаю, — сухо возразил Снейп.

Мантия профессора привычно развевалась за его спиной. Широкий быстрый шаг не оставлял Гермионе ни малейшего шанса не бежать следом.

— Но вы ведь поступили нечестно!

— Отчего же… Я преподал мальчишке урок. Пора бы уже понять, что все поступки имеют свои последствия, особенно те, что совершаются из-за идиотского желания покрасоваться перед друзьям. Вам ли этого не знать?

— Мы ведь сейчас говорим с вами о Вуде? — спросила Гермиона, невольно останавливаясь.

Она могла принять многое, смириться с его упрямством и нетерпимым характером, с его нежеланием иметь дело с Гарри, но не была готова к тому, чтобы за её проступки наказывали весь Гриффиндор. Одно короткое мгновение казалось, что профессор ей не ответит, но вот он с явной неохотой замедлил шаг, и развевающаяся за его спиной мантия устало и как-то обречённо опала.

— Мисс Грейнджер, — сказал он, оборачиваясь, и взгляд его сделался неожиданно тяжёлым, — вы не Поттер, а значит, не стоит думать, что весь этот мир вращается вокруг вас.

* * *

То, что ни МакГонагалл, ни Флитвик никогда не слышали о заклинании, приводящем к столь неожиданным последствиям, уже само по себе было странным. Ещё более странным казалось то, что никто из учителей не видел в произошедшем большой беды. МакГонагалл выглядела лишь слегка озабоченной, Флитвик на все попытки Гермионы задавать наводящие вопросы беспечно разводил руками, а Гарри, и вовсе не придавший этому инциденту особого значения, куда-то запропастился сразу же, как только у него закончился последний урок. И только Гермиона, раздав на уроке задания для самостоятельной работы, с отчаянным упорством листала книгу за книгой в надежде найти нужное заклинание. Может, она таким образом просто хотела что-то доказать Снейпу?

— Он просто мстит тебе за собственный испуг, — сказала Джинни, когда на большой перемене, перед самым обедом, Гермиона рассказала ей о минувших событиях дня. — Это же Снейп. А что касается «цветных детей», то я бы посильнее надавила на моего братца. Что-то мне подсказывает, что без очередных экспериментов с волшебными вредилками здесь не обошлось.

Гермиона с сомнением покачала головой и вновь вернулась к своим книгам.

— Если дело не в палочках, то в чём? — спрашивала она саму себя и не находила ответа.

Может, кто-то нашёл способ заколдовать саму фразу? Гермиона мысленно произнесла: «Пятьдесят балов со Слизерина!» и тут же отмела эту мысль, как несостоятельную. Если палочки преподавателей заколдовать ещё было как-то возможно, то как заколдовать обычные слова?

Так и не придумав ничего путного, Гермиона решила всё-таки сходить в совятню и на всякий случай отправить сову Рону. Вдруг она всё же ошиблась, и Джинни права? Однако в совятне её ждал неожиданный сюрприз. Две ворчливые сипухи, прилетевшие из Министерства, устроили настоящую драку, напав на ярко-зелёную птицу с маленьким золотистым хохолком. Пух и перья летели во все стороны, пыль поднималась столбом, возмущённый клёкот то и дело норовил перерасти в настоящий визг. С трудом утихомирив драчливых сипух и разогнав их по отдельным насестам, Гермиона подманила к себе зелёную птицу и очень осторожно погладила её по хохолку. Алмазный квезаль — любимец Луны — уже не в первый раз прилетал в Хогвартс.

— Здравствуй, дорогой, — сказала Гермиона, аккуратно подсовывая экзотической птице печенье. — Ты снова проделал долгий путь?

В чехольчиках, привязанных к мощным птичьим лапам, нашлись две уменьшенные заклинанием посылки — одна для неё, вторая для Невилла. Луна, вот уже семь месяцев путешествовавшая по Латинской Америке, постоянно присылала Гермионе забавные безделушки, а Невиллу — различные экзотические растения. Аккуратно распечатав коробочку, помеченную её именем, Гермиона увеличила её до нормальных размеров и достала небольшой глиняный сосуд в форме сердца с ярко-алой стеклянной каплей посередине.

«Для хранения трепетных воспоминаний, яркость которых хочется пронести через всю жизнь», — было написано в приложенной записке.

Гермиона смотрела на глиняное сердце и чувствовала, как на глазах её начинают наворачиваться совершенно непрошенные слезы. Мир Снейпа не вращается вокруг неё, она, конечно же, всегда это знала, тогда почему ей так больно осознавать, что ей совершенно нечего положить в этот сосуд.

* * *

Отправив письмо Рону, Гермиона отнесла посылку Невиллу и решительно направилась в библиотеку — вместо того, чтобы себя жалеть, лучше заняться полезным делом. В конце концов, весь её мир тоже не вращается вокруг Снейпа. Ну, или она очень на это надеялась.

Стрелки часов описали очередной круг, минуло время обеда, и солнце, давно перевалив через зенит, стало медленно сползать в арку под акведуком, делаясь бледно-алым. Стопки книг вокруг Гермионы всё росли и росли, а заклинание никак не желало находиться. Наконец, спустя несколько часов, неохотно признав, что ответа в школьной библиотеке она так и не найдёт, Гермиона с досадой взмахнула палочкой, возвращая все книги на прежние места, и отправилась в Большой зал. Нужно было перекусить и обсудить всё случившееся с Гарри. Может, хоть у него есть какие-то идеи?

На ступеньках возле входа в школу стояли Снейп и директор МакГонагалл и о чём-то тихо переговаривались. Завидев Гермиону, они отчего-то оба разом замолчали, а Снейп и вовсе отвернулся, всем своим видом демонстрируя полнейшее неодобрение, и Гермиона вдруг отчётливо осознала, что они говорили о ней.

— Мисс Грейнджер! — позвала МакГонагалл, но прежде, чем Гермиона успела подойти, с улицы внезапно донёсся встревоженный крик.

— Минерва, скорее сюда! Минерва!

Через внутренний дворик к ним спешила маленькая и круглая, как земляная луковица, Помона Спраут. Её соломенная шляпка съехала набок, волосы растрепались, на загорелом обветренном лице застыло крайне встревоженное выражение.

— Что случилось, Помона? — спросила МакГонагалл, удивлённо глядя на бегущего декана Хаффлпафа.

— Что опять устроил ваш драгоценный Поттер? — бесстрастно спросил Снейп и, поймав недоумённый взгляд МакГонагалл, невозмутимо добавил: — Его не было за обедом…

— Почему сразу Поттер? — возмутился Гарри, выходя из дверей Большого зала. — Что бы это ни было, я здесь совершенно ни при чём!

Он засунул в рот остатки сэндвича и отряхнул руки.

— Я помогал мадам Хуч чинить школьные мётлы и просто не успел пообедать.

— Это Невилл! — расстроенно воскликнула Помона, торопливо поднимаясь по ступенькам. — Я никак не могу его разбудить!!!

Снейп и МакГонагалл встревоженно переглянулись, и сердце Гермионы испуганно сжалось.

— Где он? — быстро спросил Гарри, привычно доставая из кармана палочку.

— Ради Мерлина, мистер Поттер, — протестующе воскликнула профессор Спраут, — никакой магии, там столько редких и крайне чувствительных растений…

— Идёмте, Помона, — кивнула МакГонагалл.

Они покинули замок и впятером направились в сторону теплиц, следуя за расстроенной преподавательницей травологии. Помона привела их в самую дальнюю и самую маленькую оранжерею Хогвартса. За шесть лет учёбы в школе Гермионе так ни разу и не довелось побывать под её низкими, украшенными чугунным литьём сводами. Здесь никогда не проводились занятия с учениками, и даже Хагрид, пользовавшийся лекарственными растениями для лечения животных, обитавших в Запретном лесу, не решался заходить внутрь.

Переступив порог теплицы, Гермиона невольно замерла, изумлённо оглядываясь по сторонам. Всё вокруг изобиловало травами и растениями, воздух казался тяжёлым от испарений, а буйство красок — такое невероятное и перенасыщенное — своим богатством напоминало безумную палитру абстракциониста. Огромные ядовито-красные лианы вились у них над головами, а украшавшие их нежно-розовые цветки, размером с хорошо откормленную кошку, поворачивали свои бутоны из стороны в сторону, так что начинало казаться, что они с любопытством разглядывают незванных гостей. В пузатых кадушках, попыхивая табаком, зрели пупырчатые огурцы-трубочники, и от испускаемого ими табачного дыма Гермионе сразу захотелось чихнуть. Возможно, где-то здесь, под сводами из красных лиан, рос и Кровник Золотистый, ночные бабочки устраивали свои гнёзда в вечно ненасытной Саррацении, а очередная Эмилио Верига, укрывшись в тени непроходимых зарослей, навевала своими фиолетовыми листочками терпкий, густо разлитый в воздухе аромат.

— Пригнитесь, — внезапно велел Снейп, и Гермиона, вздрогнув от неожиданности, послушно опустила голову.

Невзрачная нежно-салатовая ветка медленно проползла в паре дюймов над её волосами и, тихо поскрипывая, скрылась в густой листве, шапкой торчащей из верхушки тонкого, похожего на кость ствола.

— Это что, действительно кость? — поражённо спросил Гарри, трогая тонкий белый ствол, формой и цветом напоминавший большую берцовую кость.

— Vivere ossis, — со вздохом ответила Помона, — на пятом году жизни они должны были уже обрасти мясом и кожей, но у меня никак не выходит вырастить взрослую половозрелую особь. Видимо, почвенный субстрат, настоянный на куриных потрохах, не позволяет им достаточно разжиреть. Но где нынче раздобыть в достаточном количестве свиные кишки — ума не приложу. В Шотландии в избытке можно найти разве что коз.

Гарри осторожно коснулся пальцем белой костяной поверхности и с содроганием отдёрнул руку. Зрелище и правда было не из приятных.

— Ступайте прямо за мной, — тихо и недовольно прошипел Снейп, требовательно дёргая Гермиону за рукав, — и прекратите уже глазеть по сторонам, здесь достаточно опасных тварей, способных покусать вас, отравить или проткнуть жалом. Помона никогда не знала меры в своей любви к нестандартным разделам травологии.

Гермиона послушно кивнула и встала профессору за спину. Ей не хотелось вновь ссориться со Снейпом, хотя в глубине души она прекрасно понимала, что вполне способна позаботиться о себе сама.

Невилл обнаружился в самой дальней части теплицы. Он сидел за столом, на стареньком стуле, привалившись спиной к спинке, и казался странно расслабленным — словно и правда прикорнул лишь на секунду, пригревшись в ласковых лучах послеобеденного солнца. Глаза его были закрыты, на загорелом, испачканном в земле лице застыла слабая задумчивая улыбка. Стол перед ним был завален различными садовыми инструментами, картонными коробками, мисками и ящиками из фанеры. Руки его безвольно лежали на поверхности стола, а неровные чернильные пятна — на этот раз мрачно-чёрные — по-прежнему темнели на мозолистых пальцах.

— Не знаю, сколько он спит, — расстроенно сказала мадам Спраут, — но разбудить его я так и не смогла.

Снейп осторожно приблизился к Невиллу и двумя пальцами нащупал на шее пульс.

— Действительно, просто спит, — сказал он после минутной паузы. — Ритм ровный, немного замедленный и кожа тёплая.

— Помона, ты пробовала пробуждающее заклинание? А Фините Инкантатем? — спросила директор.

Мадам Спраут печально кивнула.

— Испробовала всё, что пришло мне в голову, даже Веселящие чары и Таранталлегру! Ничего не помогает!

Профессор МакГонагалл подошла к неподвижно застывшей фигуре Лонгботтома и взмахнула палочкой.

— Фините Инкантатем, — невидимая волна магии окутала Невилла подобно кокону. Лонгботтом едва различимо вздрогнул, но не двинулся с места, лишь руки его, сложенные на столе, сместились на пару дюймов в сторону, открывая взглядам присутствующих три ярко-фиолетовых плода, лежавших на тщательно выскобленной столешнице.

— Что это? — с любопытством спросила МакГонагалл, кончиком палочки прикасаясь к маленьким сморщенным головкам, величиной и формой напоминающим финики.

— Arbore somni! — вдруг зло выплюнул Снейп, стремительно закрывая лицо рукавом мантии.

МакГонагалл вздрогнула и отшатнулась.

— Arbore somni? — Гермиона тоже невольно сделала шаг в сторону, непонимающе глядя на Снейпа.

Тревога, так ясно читавшаяся на лицах старших коллег, мгновенно передалась и ей. Напряжённая спина профессора МакГонагалл, побледневшее лицо и руки, нервно сжавшие обшлага зелёной мантии — пожалуй, Гермиона ещё ни разу не видела директора школы настолько встревоженной.

— Плоды Сонного дерева! — не дожидаясь, пока на вопрос Гермионы ответит Снейп, прошептала мадам Спраут. — Не представляю, откуда Невилл их взял! Мы никогда не выращивали ничего подобного в Хогвартсе!

Помона прижала морщинистую ладонь к лицу, и голос её расстроенно задрожал.

— Если Невилл вдохнул достаточно много, последствия могут оказаться необратимы.

— Что значит, необратимы? — растерянно глядя на расслабленную фигуру Невилла, спросил Гарри. — Он ведь просто спит?!

— Вечным сном! — зло огрызнулся Снейп. — Вам знакома подобная временная концепция, Поттер?

Гарри обернулся к Гермионе, надеясь услышать хоть какие-то разъяснения, но та, сама не понимая, что происходит, лишь растерянно пожала плечами.

Профессор МакГонагалл взмахнула палочкой, и прозрачная сфера накрыла всех учителей непроницаемым защитным куполом.

— Они пусты, — тихо сказала мадам Спраут, внимательно рассматривая сморщенные плоды. — Arbore somni или, проще говоря, сонные бобы, подобны грибам. Они разом выбрасывают в воздух свои споры через любое образовавшееся в коре плода отверстие, и тут же сжимаются, становясь похожими на высушенные сливы. В таком виде плоды абсолютно безвредны. Сами же споры не живут в воздухе больше пары минут, им нужен новый носитель или подходящая субстанция, очень жидкий грунт, а ещё лучше — вода.

Она сокрушённо покачала головой и расстроенно добавила:

— Мерлин всемогущий, трёх Arbore somni было бы вполне достаточно, чтобы усыпить гипогриффа.

Снейп вновь приблизился к Невиллу и осторожно поковырял палочкой один из плодов.

— Только кожа, — подтвердил он, — абсолютно полая внутри.

— В таком случае о себе мы можем больше не беспокоиться, — сказала МакГонагалл, впрочем, по-прежнему не снимая защитного купола. — Можем ли мы теперь доставить Невилла в Больничное крыло?

— Вполне, — Снейп взял со стола пустую стеклянную колбу, осторожно сложил в неё сморщенные плоды и запечатал колбу заклинанием. — Я изучу их в лаборатории, — сказал он, обращаясь к МакГонагалл, — но, думаю, Помона права, в подобном виде они абсолютно безвредны, впрочем, как и сам Лонгботтом. Сонная болезнь не заразна. Однако на всякий случай я всё же объявил бы карантин, хотя бы на несколько часов, пока мы не выясним, как эта дрянь попала в Хогвартс.

* * *

Гарри принес Невилла в Больничное крыло совершенно по-маггловски — взвалив на плечо и не позволив директору левитировать Лонгботтома при помощи магии, что Снейп, естественно, счёл невероятно глупым. Однако Гарри с полнейшим безразличием выслушал его язвительные комментарии, воспользовался заклинанием, облегчающим вес, и по дороге до Хогвартса не проронил больше ни слова. Гермиона шла следом, притихшая и испуганная, держа палочку наготове и невольно вспоминая о том, как девять лет назад Сириус левитировал Снейпа по проходу, ведущему в Визжащую хижину.

В Больничном крыле было пусто. Мадам Помфри торопливо вышла из своего кабинета, повязывая передник и поправляя чепец. Палочка в её руке взволнованно подрагивала.

— Опять Лонгботтом? — воскликнула она, завидев Невилла. — Такое количество ран, ушибов и отравлений на моей памяти не получал ещё ни один преподаватель или студент Хогвартса! Он просто притягивает к себе неприятности! Кладите его на эту кровать. Что с ним случилось на этот раз?

Снейп молча вынул из кармана колбу с сонными бобами и протянул медиковедьме.

— Мерлин всемогущий! — испуганно прошептала мадам Помфри, рассматривая содержимое колбы на свет. — Откуда они взялись?

— Они были у Невилла в руках, когда мы его нашли, — пояснила МакГонагалл.

— Это ведь Arbore somni? Я ничего не путаю? Никогда не видела их вживую, только в книгах. Есть ещё пострадавшие?

Минерва отрицательно покачала головой.

— Вы что, выращиваете Arbore somni в Хогвартсе? — возмущённо спросила мадам Помфри, обращаясь к профессору Спраут.

— Конечно же нет! — от праведного гнева шляпка на макушке Помоны съехала набок. — Я никогда не выращивала ничего подобного в школе! От них же не существует противоядия!

— Сколько он вдохнул? — мадам Помфри пощупала пульс Невилла, а затем, приподняв левое веко, посветила слабеньким Люмосом в глаз, внимательно изучая реакцию зрачка.

— Думаю, все три, — ответила МакГонагалл, — по крайней мере, плоды лежали рядом и все они теперь пусты.

— Дело плохо, — расстроенно призналась мадам Помфри, — он не реагирует на внешние раздражители, и я вынуждена диагностировать глубокую волшебную кому, язык не поворачивается назвать это сном! Но в общем-то легенды не врут. Сейчас он действительно спит, и я не знаю ни одного способа, как можно было бы его разбудить.

— Но должно же быть хоть что-то? — не выдержал Гарри.

— Как это ни печально, мистер Поттер, но Помона права, сонная болезнь неизлечима.

— Бодрящее зелье? Может, сварить какой-то антидот?

Мадам Помфри отрицательно покачала головой.

— Многие пытались найти противоядие, но оно не существует, организм сам отказывается восстанавливаться, это своего рода защитная реакция.

— И что же теперь будет?

— Мистер Лонгботтом будет спать, — расстроенно ответила мадам Помфри. — Десятки лет, возможно, даже сотни. Я читала лишь об одном подобном случае, когда целители наблюдали пациента с сонной болезнью. В книге было сказано, что он прожил в таком состоянии около сорока лет и даже не состарился.

— Чёрт возьми, но это же бред! Я не могу поверить, что нет способа его разбудить, — Гарри в отчаянии заметался по комнате, взлохмачивая свои коротко постриженые волосы. — Я свяжусь с Кингсли, возможно, какую-то информацию можно найти в архивах невыразимцев. Откуда-то эта дрянь взялась в Хогвартсе? А значит, кто-то в Министерстве уже имел с ней дело!

Снейп, всё это время задумчиво наблюдавший за метаниями Поттера, неожиданно обернулся к Гермионе и, недобро щурясь, спросил:

— Что-то вы подозрительно притихли, мисс Грейнджер? В любое другое время вы бы уже задали тысячу вопросов и изложили бы как минимум три плана спасения бедняги Лонгботтома, так почему же вы молчите?

— Мне кажется, это я принесла посылку с бобами Невиллу, — тихо всхлипывая, ответила Гермиона, — и я её уронила.