Кара богов (джен)

Адептов с собой пришлось взять вдвое больше, чем Цзян Фэнмянь изначально планировал, потому что необходимо было обеспечить подмену тем, которые должны были везти на своих мечах брата и сестру Вэнь. Сам же он намеревался взять на свой меч Вэй Ина, однако тот заупрямился, предлагая названому отцу вместо этого совершить романтическое путешествие в компании Вэнь Цин, дескать, это поможет им сблизиться. Поскольку Усянь был упёртым, как баран, то в конце концов они сошлись на том, что половину дороги Цзян Фэнмянь будет везти Вэнь Цин, а половину — его.

В итоге первую половину дороги Цзян Фэнмянь чувствовал себя крайне неловко, опасаясь двусмысленно коснуться девы Вэнь и одновременно боясь, что она может упасть вниз, если он не будет её придерживать, а вторую — с трудом вынося бесконечную болтовню А-Сяня о многочисленных достоинствах Вэнь Цин. Поэтому Цзян Фэнмянь вздохнул с облегчением, когда они приземлились у подножия лестницы, ведущей к Благоуханному дворцу.

Приведя себя в порядок в отведенных ему покоях, Цзян Фэнмянь отправился на поиски Лань Сичэня. Глава Лань обнаружился на галерее с видом на знаменитые пионовые сады. Очень хотелось сказать ему пару ласковых за то, что подложил клану Цзян такую свинью. Однако один из нефритов клана Лань — отнюдь не свинья, а способный молодой заклинатель; и то, что извинительно невоспитанному простолюдину, недопустимо для главы великого ордена. Поэтому Цзян Фэнмянь просто поклонился Цзэу-цзюню со словами: «Приветствую главу Лань» и тотчас же получил ответный поклон и: «Приветствую главу Цзян».

— Признаться, я был крайне удивлён брачным предложением от ордена Гусу Лань, — культурно сформулировал Цзян Фэнмянь то, чему больше подходили выражения «охренел» или «был шокирован». — Представить себе не мог, что ваш брат, кхм, имеет такие наклонности.

— Я давно догадывался о чувствах Ванцзи к молодому господину Вэю, однако брат сумел бы и дальше хранить их в тайне, если бы не опасение, что тот может вскоре жениться. Это придало ему решимости, — ответил ему Лань Сичэнь.

­— Вот как? — Цзян Фэнмянь с трудом удержался от того, чтобы не почесать голову, разворошив тем самым волосы, тщательно уложенные в узел на макушке.

— Надеюсь, ни вы, ни молодой господин Вэй не были оскорблены этим предложением, — сказал Лань Сичэнь.

— Вэй Усянь был удивлён не меньше, чем я. Ведь он не подозревал ни о чём подобном со стороны Лань Ванцзи. Напротив, считал, что тот его недолюбливает, — ответил Цзян Фэнмянь.

— Так каков ваш ответ? — поинтересовался Лань Сичэнь.

— Я предоставил право решать Вэй Усяню, пусть сам разбирается с Лань Ванцзи. Думаю, он не удержится и сегодня же начнёт надоедать вашему брату вопросами.

— К сожалению, ни сегодня, ни в ближайшие дни им не удастся поговорить, потому что Ванцзи остался в Облачных Глубинах. Он наказан за непокорность и неуважение к старшим, — вздохнул Лань Сичэнь.

— Как же ему, в таком случае, удалось отправить это письмо, да ещё и за вашей подписью?

— Ванцзи пригрозил, что в противном случае он выйдет из ордена Гусу Лань, — ответил глава Лань.

— Ничего себе! Что ж, у них обоих есть время подумать, — заключил Цзян Фэнмянь. — А как всё это воспринял достопочтенный учитель Лань?

— Дядю едва удар не хватил. Поэтому он тоже остался в Облачных Глубинах.

— Надеюсь, что он вскоре поправит своё здоровье. Признаться, Цзэу-цзюнь, я ожидал от ордена Гусу Лань иного брачного предложения, — не удержался от того, чтобы прощупать почву Цзян Фэнмянь.

— Я намеревался отправить вам письмо с предложением брака с девой Цзян, но дядя настоял на том, что хотя бы я должен соблюсти приличия и провести сначала все положенные обряды, — пояснил Лань Сичэнь. Судя по тому, как на мгновение изменилось выражение его лица, наказанию подверглись оба брата.

— Похвальная почтительность к традициям, — прокомментировал Цзян Фэнмянь. Положа руку на сердце, он предпочёл бы более решительное поведение главы Лань. А-Ли ведь старше А-Сяня, не годится, чтобы она засиживалась в девицах, как бы Цзян Фэнмяню ни хотелось, чтобы она оставалась рядом с ним. — Ну а теперь, когда мы всё выяснили, вернёмся к насущным проблемам. Вместе со мной в Ланьлин прибыли Вэнь Цин и Вэнь Цюнлинь. Под предлогом возвращения своих мечей они добьются встречи с Цзинь Гуанъяо, который в последнее время был правой рукой покойного главы Цзинь, и понаблюдают за его поведением. А нам с вами предстоит осторожно поговорить с целителями и слугами Цзинь Гуаншаня и выяснить, болел ли покойный и не было ли чего подозрительного в обстоятельствах его внезапной смерти. Мы с Вэй Усянем можем взять на себя слуг, вам же останутся лекари.

— Как вам будет угодно, глава Цзян, — откланялся Лань Сичэнь и ушёл, а Цзян Фэнмянь ещё какое-то время стоял, глядя ему вслед.

До начала траурной церемонии он не успел переговорить со слугами Цзинь Гуаншаня, а после неё пришлось задержаться, чтобы выразить соболезнования мадам Цзинь и Цзинь Цзисюаню. Цзинь Гуанъяо присутствовал при этом, из-за чего Цзян Фэнмянь не имел возможности предупредить Цзинь Цзисюаня о возможной опасности его жизни. Всё это время Цзинь Гуанъяо вёл себя скромно и даже подобострастно. Поскольку Цзян Фэнмянь не знал его раньше, то не мог понять, изменился ли тот, ну а с Вэнь Жоханем он никогда не был достаточно близок, чтобы заметить какие-то мелкие бытовые привычки.

Лишь тогда, когда Цзян Фэнмянь задал вопрос насчёт духовного оружия находящихся у него Вэней, то услышал от Цзинь Гуанъяо едкое замечание: «А зачем им мечи? Вон Вэй Усянь спокойно разгуливает без своего, наплевав на приличия» и заметил короткий яростный взгляд, брошенный тем на Вэй Ина. Но взгляд к делу не пришьёшь. Пришлось положить руку на плечо Вэй Ина, чтобы тот не наговорил неуместных в данной ситуации резкостей, и ответить:

— Хотя бы для того, чтобы иметь возможность на них летать.

— На каком основании глава Цзян увёл пленников ордена Ланьлин Цзинь и удерживает их в своей резиденции? Раз уж он привёз их в Башню Кои, может быть, он здесь их и оставит? — тон Цзинь Гуанъяо был подчёркнуто вежливым, что не вязалось с его словами.

Что ж, подобного следовало ожидать. Поэтому Цзян Фэнмянь не растерялся и ответил:

— Этот глава обязан деве Вэнь за спасение его детей, поэтому он забрал её и её родственников с тропы Цюнци, где они подвергались насилию со стороны адептов ордена Ланьлин Цзинь. Раз уж зашла речь об этом, то я требую, чтобы виновные в издевательствах над беззащитными пленниками предстали перед судом и понесли заслуженное наказание.

— Младший брат, распорядись, пожалуйста, чтобы виновные были найдены, и сопроводи завтра молодых господ Вэнь в оружейную. Пусть поищут среди конфискованного оружия свои мечи, — распорядился Цзинь Цзисюань, не желавший обострения отношений с орденом Юньмэн Цзян.

— Слушаюсь, глава Цзинь, — низко поклонился Цзинь Гуанъяо.

Следующий день не принёс сколько-нибудь ощутимых результатов: лекари сказали, что не замечали у покойного главы Цзинь никаких опасных для жизни болезней, а его слуг опросить не удалось, потому что их всех уволили, заменив новыми. Цзян Фэнмянь был уверен в том, кто именно это сделал, но кроме этой уверенности у него не было никаких доказательств. А без этого поднимать шум и обращаться в службу Золотого карпа было бесполезно.

Вэнь Цин с Вэнь Нином тоже ничего странного в поведении Цзинь Гуанъяо не заметили, кроме одного характерного движения, которым Вэнь Жохань обычно поглаживал усы. Оставаться в Башне Кои дольше, чем главы остальных кланов, в надежде что-либо разузнать означало возбудить подозрения. Поэтому после обеда Цзян Фэнмянь вместе с сопровождавшими его адептами отправился назад в Пристань Лотосов, оставив троих адептов в Ланьлине с заданием разыскать уволенных слуг Цзинь Гуанъяо. Однако его адепты в этом не преуспели, потому что кто-то из разыскиваемых уехал из Ланьлина, а кого-то постиг несчастный случай. Что ж, отрицательный результат — это тоже результат. Благодаря этому Цзян Фэнмянь уверился в своих подозрениях.

Через несколько дней до него дошли слухи о том, что даоджаны Сун Цзычень и Сяо Синчэнь привели на суд в Башню Кои тёмного заклинателя, уничтожившего клан Чан с помощью нечисти. Говорили, что Цзинь Гуанъяо уговорил старшего брата не казнить Сюэ Яна (так звали того заклинателя). Похоже, Вэй Ин был не одинок на тёмном пути. С одной стороны, нельзя было позволять, чтобы заклинатели обходили тёмным путём запрет на убийство людей, а с другой — не следовало требовать слишком сурового наказания для Сюэ Яна, не подвергая тем самым опасности Вэй Ина, который не мог идти путём меча, пока не сформирует новое золотое ядро.

Ох, как же невовремя исчез из Пристани Лотосов Лань Ванцзи... Ведь пока Вэй Ин не очистится от тёмной энергии, нет смысла проводить операцию, а без «Песни очищения сердца» он ещё долго не сможет от неё избавиться. И кто знает, сколько времени после неё уйдёт у названого сына на формирование нового ядра.

Однажды вечером, решив прогуляться до пристани, Цзян Фэнмянь застал там сидевших, свесив ноги в воду, Яньли и А-Сяня.

— Шицзе, а как понять, что тебе кто-то нравится? — спросил вдруг Вэй Ин.

— Сердце тебе подскажет, когда ты его встретишь, — ответила дочь и прижала его к себе.

Цзян Фэнмянь подошел ближе и уселся рядом с ними. От покрытой лотосами поверхности воды отражалась картинка из безмятежного довоенного прошлого, от которой щемило сердце — А-Ли, А-Чэн и А-Сянь. Но А-Чэна больше нет, а Яньли и Вэй Ин скоро тоже покинут Пристань Лотосов, выйдя замуж за своих любимых (теперь он в этом не сомневался), и Цзян Фэнмянь останется совсем один с телом своего родного сына и золотым ядром, пожертвованным названым сыном. Он обнял своих детей за плечи. Пока они всё ещё рядом с ним, он каждый день будет дарить им свои любовь и поддержку. Ведь именно это и делает их семьёй.