Правая Меза (джен)

Проснувшись, Ася какое-то время посвятила разглядыванию пейзажных негативов, пытаясь угадать, кому и зачем пришло в голову сделать именно такую арт-выставку.

Солнце уже давно взошло, полдень миновал, но все ребята видимо спали, а от Януса или Доу-Адама не было никаких вестей. Молчаливая, гнетущая неизвестность не давала Асе заснуть снова. О чем можно так долго разговаривать? И разговаривать ли вообще? Пошевелив пальцами на ладонях, девушка поморщилась — вчера она даже не обратила внимание, что содрала кожу на ладонях.

— Впрочем, ничего страшного, — тихий шепот ударился о ближайшую стену и, вместо того, чтобы отозваться эхом, пропал.

Больше лежать Ася не могла, ей казалось кощунственным, что их просто оставили ждать. Они могли искать выход, который даже и не прятали, могли есть булки, могли подмести зал. По сути им предоставили полную свободу действий, вынуждая тем самым не делать вообще ничего. Только ждать — Януса, ребят или собственной смерти, чего угодно. Зря Сева говорил, что никто не понимает. Лурейка много думала об этом прежде чем уснула. Но мысль о возможности ухода она даже не рассматривала.

Обходя помещение кругом, Ася старалась не шуметь и отодвигала осколки, которые попадались ей на пути, ближе к центру, чтобы все могли их увидеть. Большой стол, как Сева вчера выяснил, преподавательский, там, где не был покрыт скатерть, не был покрыт и рисунками и надписями как остальные. Девчонка погладила его исцарапанной ладонью, и, кажется, стол был теплым наощупь.

Бах!

На самом деле не очень-то и "бах!", но звук, с которым Ася поставила на один из столов все найденные ей подносы-самобранки, показался ей довольно громким.

— Обустраиваешься? — Сева мгновенно отреагировал на громкий звук. Всё это время он не спал, но находился в состоянии полудрёмы, в которой чутко реагировал на любое раздражение. Нет, он, конечно, заснул бы на посту, если б постоянно не прокручивал недавние события у себя в голове. Всю ночь он анализировал произошедшее и пытался понять смысл действий Адама и среднесрочные перспективы компании похищенных студентов. Вариантов больная фантазия родила множество, но ни на одном из них не хотелось останавливаться мыслью надолго. Да и не нужно это было.

Он погрузился в эти мысли исключительно для того, чтоб не дать себе заснуть.

А теперь пришло новое солнце и принесло новый день. Одоевский встал со стула и потянулся всеми костями, с наслаждением разгоняя кровь по затёкшим из-за ночного бдения на стуле мышцам. Суставы жизнерадостно защёлкали.

— А вот теперь всё будет решаться. В активе у нас.... Во-первых, Янус. Старый и хитрый лис, который даст сто очков вперёд любому магу королевства. Во-вторых, Незримый предупреждён о происходящем. Криво, конечно, туманно, но предупреждён. Я надеюсь. В пассиве у нас мы. Мы являемся здесь чем угодно, но только не фактором, который хоть как-то влияет на ход событий. Объект не субъект. А ещё мы, как и Янус, находимся на территории Адама. Это есть его главное и жирное преимущество.

Под такой вот монолог Сева подошёл к преподавательскому столу и направил на него руку. Взглянув на попранную скатерть, он испытал некие муки совести.

— Тергео. — произнёс Сева и след вопиющего надругательства были удалены. Он сейчас вряд ли бы смог сказать, почему он так поступил. Просто... Это, разумеется, логово врага... Но оно могло бы стать хорошим домом. Ему нравилась вся это обстановка, от гранённых стаканов и до штукатурки. Дух этого места.

Заматываясь вчера вечером в одеяла и спальник, Дубровский был уверен, что никакой он ему не светит. Что всю ночь он будет ворочаться, шугаться каждого звука и думать-думать о том, куда и зачем перенёс Адам Януса Полуэктовича. Но на деле оказалось — без проблем, Марк отрубился, как будто его отключили от розетки, проспал практически весь день, и последние пару часов находился в полудрёме. Лежал с закрытыми глазами, то уплывая в сон, то слушая тихие разговоры ребят.

Когда сил валяться уже не осталось, Марк выбрался из кома одеял.

— Вечер близится, чую, скоро они там договорят уже, — пробубнил он. — Чё как, ребят? Что-нибудь слышно? Видно? Наши не идут пока?

Лурейская староста вытащила на божий свет подносы-самобранки, о которых упоминало Янусово чадо, хронолог повертел в руках один из них и, была не была, пожелал себе хотя бы котлету. И, о чудо, котлета появилась, правда без тарелки и вилки, но где наша не пропадала. Дубровский взял котлету в кулак и принялся её кусать.

— Глухо, как в танке, — радостно сообщила Ася, покивав проснувшимся Севе и Марку. — А тут, знаете, не так уж и плохо. Убрать битую посуду — так вообще отлично. Приятного аппетита.

Сама девушка изучала осколок битой тарелки. Вроде самая обычная. Но Адам тоже казался самым обычным. А он вон, не обычный.

— Видно стол, там вот таблички какие-то. Через окна видно только не самую лучшую погоду. Вы вчерашнее отправление патронуса застали или уже заснули?

С наступлением утра место пребывания похищенных студентов стало меньше походить на клетку с открытой дверцей, которой оно являлось. Сева действительно увидел в нём чей-то дом. Просто чей-то дом, ну немного разрушенный. Ну да, такой, где традиции гостеприимства достаточно специфические. Но если провести небольшой ремонт и наладить общий язык с....

Сева мотнул головой, отгоняя наваждение. К чёрту. Они тут не в гостях, но... Это не повод отказаться от бесплатных плюшек. Сева подошёл к тому столу, около которого собрались двое из трёх его лурейских старост.

— Интересно идут переговоры, мне кажется, — ответил он Дубровскому. — Видимо, действительно есть что обсудить, есть над какими пунктами поработать. А наших нет. Наблюдая скорость развития событий, я даже не уверен теперь, стоит ли им вообще сюда приходить.

Сева взял поднос с Асиной стопки и подтащил его к себе с жестяным скрежетом.

— Какой же родной звук, — пробурчал себе под нос Сева, взял с подноса гранённый стакан чёрного чая с лимоном, и отпил большой глоток.

— Битая посуда придаёт этому месту особую атмосферу разрухи, — нравоучительно подняв палец, сообщил Дубровский. — Про патронуса что-то слышал уже в полусне, это был жираф? Или козодой? Что-то экзотическое в общем. Что ж, раз отправили, молодцы, по крайней мере, без подмоги не останемся. Если что, будем ждать вицеаркканцлера в большой компании.

Поднос, видимо ужаснувшись, что некий вьюнош всухомятку как варвар пожирает котлету, ещё и без помощи вилки, подсунул ему кружку с компотом и кусок хлеба. Это вам не капризные скатерти, это вам надёжные мужицкие подносы.

— Учитывая сколько они не виделись, Сев, они могут болтать целую вечность.

Хейн учуял запах котлеты и открыл глаз. Голова гудела от ворохов мыслей, которые все же настигли мальчишку ночью, как бы он от них ни отмахивался. Шевелиться не хотелось. Но, как оказалось, хотелось есть, и поэтому Хейн нехотя выпутался из одеяла и побрел к столу, где собирались проснувшиеся ребята.

— Мне не кажется, что если за нами придут, из этого выйдет что-то хорошее, — мимоходом выдал он одно из цепочки ночных умозаключений. — Потому что нас здесь никто не держит, так ведь? Мы сами тут тусуемся, хотим домой и не идем домой. Как бы ребята в ловушку не попали, когда найдут нас.

Уленшпигель утянул из стопки поднос и затребовал мяса. Поднос выплюнул одну за другой две холодные котлеты и кусок хлеба.

— Неплохой улов, хотя бы не овсянка, — удовлетворенно заключил Хейн и практически моментально одну котлету зажевал.

— Пингвин это был. Магический автоответчик какой-то. Вы посмотрите, он даже не кидается в вас посудой, — кивнула Ася, которая вообще в последнее время кивала всем и по каждому поводу, словно китайский болванчик. — Котлеты на завтрак, варвары вы, а не приверженцы правильного питания!

Закончив с разглядыванием осколков, Ася снизошла до того, чтобы позавтракать-ужинать самой. Поднос выдал ей тарелку с салатом из помидоров и огурцов, вилку и стакан с водой. Жаловаться не приходилось.

— Нет, разговоры по душам это, конечно, здорово, но всё ж таки, надо и нам чем-то заняться. А то в лучших традициях пришли в главный зал магической школы, и едим. И едим, и спим, и снова едим. Интересно, во что превращаются насмерть заснувшие здесь студенты? В советские талончики на еду?

— Это был пингвин. Эдакий Гантер. Вэнк-вэнк, — снова ответил Сева, развернувшись и сев на стол. — Тоже что ли котлету взять... Вкусно кушаете, товарищи.

Сева несколько отодвинулся от горы подносов, чтоб не смущать остальных наличием своей пятой точки в критической близости от посуды, и подтянул к себе свой поднос. Чёрная и плоская говяжья котлета не заставила себя долго ждать. Силой мысли Одоевский подвесил её в воздухе прямо пред собой и откусил кусок, не используя руки.

— Я волком бы выгрыз бюрократизм, Ася, — продекламировал парень, прожевав кусок. — Можно сразу в еду.

— Пингвины говорят кьджья-кьджья, — заметила Сашка, отрываясь от созерцания стен и битого стекла, на которое потратила последние почти-сутки, прерываясь на пятиминутный сон раз в три часа. — Просто чтоб вы знали. Мало ли что, вдруг пойдете в разведку и условитесь кричать, как пингвины, а из кустов — вэнг-вэнг.

Лежащий рядом поднос-самобранка пришелся чрезвычайно кстати — ведьма затребовала от него стакан кофе черного, как ее душа, и мягких коричных булок. Этот дураций день, родившийся из дурацкой ночи, должен был принести ей хоть что-то хорошее. Почему бы не мягкие коричные булки.

— Я думаю, дети превратились в осколки стекла. Глядите, сколько их тут. Бедненькие, кристаллизировались...

— Спасибо за ликбез, Саш. Ты перевернула моё представление об этих зверьках, — удивлённо заметил парень, но подумал в этот момент о другом.

Сева в своё время слышал о таком магловском оружии, как термобарический боеприпас. После взрыва такого верхний слой почвы превращался в корку типа стекла. Имея также представление о мощи октариновых аномалий и богатое воображение, ему ничего не стоило представить процесс превращения в стекло пары десятков незнакомых студентов.

Покачав головой, Одоевский запил эту картинку двумя глотками чая.

— Пожалуйста, — пожала плечами ведьма и наткнулась взглядом, которым обводила помещение, на свой чуть светящийся чудометр. — О, глядите-ка! Эта штука заработала. Еще и лучик из нее какой-то. Думаю, нас уже засекли и скоро пойдут спасать.

Поскольку никак повлиять на это девушка не могла, она просто запустила зубы в одну из своих булок. Та оказалась совершенно безвкусной — или так показалось потому, что общая обстановка была довольно угнетающей и, в общем-то, было не до еды.

Вилка с противным скрежетом царапнула по поверхности тарелки, Ася сморщилась и отставила салат подальше от себя. То, что чудомер заработал, было прекрасно. Даже, Ася бы не побоялась этого слова, замечательно.

— Ну, — наклонившись, девушка подобрала с пола один осколок и сунула его в карман, так, на всякий случай. — Теперь можно что-нибудь поделать. Ну или не поделать.

Одернув рубашку, Ася подошла к окну и выглянула, пытаясь увидеть ребят, которые, без всякого сомнения, уже были на подступах.

Марк икнул с котлетой в зубах, когда из чудометра начал во все стороны шарашить свет.

— Ну что, я считаю, это успех!

В честь этого события он щедро глотнул компота. Слова Саши о том, что осколки, щедро разбросанные под ногами, могут оказаться разбитыми детишками, не на шутку напугало Марка и он отошёл от них в сторону. Теперь мысль убрать их и выкинуть в мусор теперь казалась жутко варварской.4

— Ребят. А вас не смущает купол? — Хейн, дожевывая вторую котлету, подошел к окну и проследил взглядом направление луча чудометра. — Который они вчера пошли ставить, помните? Когда мы пошли сюда.

Алкаросцу что-то неуловимо не нравилось во всей этой ситуации. Где-то в глубине души засело скверное чувство, что и своим патронусом, и чудометром они подставляют своих товарищей и ведут их в ловушку.

— Янус, вроде, говорил, что этот купол не позволит никому выйти, а мы сейчас наверняка где-то в Жижах и, значит, под куполом. А войти-то он позволяет, или ограничение только на выход работает?

— Теперь будем ждать. Интересно, кто здесь появится раньше, Ян с Адамом или спасатели? — Сева выпил залпом остатки чая, прожевав заодно лимонную дольку. — Красивый фонарик получился, нечего сказать.

Парень вертел опустевший стакан в опущенный руках. Почему-то было чертовски приятно ощущать грани в ладонях, из стакана вышел эдакий массажёр анти-стресс. Такое бессмысленное действо помогало замять в собственном сознании маленькую неточность последнего своего вопроса, в котором не было варианта, где Адам возвращается сюда без Януса.

— Если всё не закончится до завтра, имеет смысл здесь закрепится. Ну знаете, там, — Одоевский оглянулся, прикидывая фронт работ. — Убрать осколки, починить битые тарелки, заделать окна, построить зиккурат, учредить правительство, раздать министерские портфели, создать отряды сталкеров, которые будут бегать по лабиринту коридоров в поисках ценных артефактов или выхода.

— Если нам понадобится выход, мы можем просто доломать какое-нибудь окно, — предложила ведьма. — Честно говоря, Хейн, я понятия не имею, как работает установленный купол. Но, в крайнем случае, я надеюсь, что Шарлотта не использовала тот портал, который Янус Полуэктович дал ей... Господи, кажется, целую вечность назад, и мы все вместе сможем выбраться.

Булки вместе с кофе кончились до обидного быстро, но студентка решила не испытывать судьбу снова — ей вдруг вспомнились все те истории, в которых, если съесть что-то из Загробного мира, в подлунный мир уже не вернуться. Для студентов Незримого не есть — страшное ограничение, в голове Саши еда была равна безопасности, но риск все равно был.

— Ну чего ты, нормально же общались, — недовольно буркнул Севка в ответ на замечания Хейна, не поднимая на того взгляд. — Я помнил про купол. Просто пока ты о нём не упоминал, можно было спокойно делать вид, что мы занимались всё это время чем-то кроме спанья, приёма пищи и имитации бурной деятельности.

С самым суровым выражением лица Далила вышла из дыры-портала. За спиной угадывались очертания большого зала, родного и теперь ужасно далекого. Крепче сжав в руках аптечку, светлячка огляделась и с облегчением выдохнула, увидев живых ребят.

— А мы за вами. Кому нужна первая медицинская помощь? — с улыбкой объявила Хант, слегка помахав белым ящичком с рисунком красного креста на боку. Девушка прошла чуть вперед, чтобы никто не врезался ей в спину из остального отряда спасателей.

— Хей-хо, Большеног, мы пришли вас спаса-а-а-ать! — С громким криком из портала вывалилась Кики. В руках лурейка сжимала кочергу, готовую обрушиться на любого, что посмеет хоть как-нибудь угрожать нубчанам. Однако, убивать пока никто никого не собирался и самым страшным было то, что кто-нибудь наступит на осколки, которых тут была уйма.

Один за одним из портала выскакивали незримовцы. Их было так много,ч то, казалось, Буян сам оказался пустынным на этот вечер. В столовой моментально стало шумно и куда уютнее, почти как в родном Большом Зале. Вот только разговоры слышались совсем не радостные, да и общий вид волшебников не говорил о небольшой заварушке в коридорах замка.

От вида такого громадного десанта по спасению утопающих, которые собственно и сами могли спастись, но этого не пожелали, на душе у Дубровского потеплело.

— А вы тут ждём. Сидим, едим, ожидаем. Янус Полуэктович временно канул, но нам обещали его вернуть. Теперь будем ждать вместе. В компании, как-никак, веселей.

— И что теперь? — мрачно улыбнулся Хейн.

Ребята выходили из портала один за другим. Целая толпа взволнованных, взъерошенных студентов. Пришли за ними. Вытаскивать их из беды. И все было бы прекрасно, если бы не одно "но" — пленники сами могли уйти отсюда в любой момент, их по сути никто не держал.

— Добро пожаловать, что ж. Располагайтесь. Подносы дают еду. В спальниках можно спать, если вдруг кто устал. И аккуратней, не наступайте на осколки. Они, заразы, острые.

— Марк, насколько временно он канул? — осторожно ступая по разбитому стеклу, спросила Лила, выруливая к старому другу. — Тебе йодовую сеточку не надо? Нашатыря там понюхать? Аскорбинку пососать? У меня есть.

Лила внимательно оглядела Дубровского.

— Да, нас никто, в общем-то, не держит. Только совесть. Кислорода очень много, профессор, окна разбиты, отсюда и осколки. Располагайтесь, пожалуйста.

Саша стукнула по подносу, и тот послушно выдал тарелку пирожков, по виду и на запах — с мясом. Девушка дружелюбно толкнула его вперед, предлагая угоститься местными блюдами.

— Собственно, да, мы живы и здоровы, — растерянно отозвался Сева на прибытие армии незримовцев.

Внезапно у Севы похолодело где-то в груди. Случился тот вариант, которого он больше всего боялся.

Ребята совершенно искренне примчались на помощь. Толпа ребят, твёрдо уверенная в том, что она способна сокрушить любого врага. Любого, потому что в сигнале СОС не было ни слова о том, кто стоит за всем произошедшим.

И пришла не команда спасателей, имеющая твёрдый план действий и всё такое прочее.

Пришло пополнение заложников.

Потому что никто, абсолютно никто из находящихся в помещении, не знал куда идти и что делать.

— Уже сутки, Даля. А теперь, самое важное, — Сева немного прокашлялся и усилил свой голос иллюзией, чтобы слышали все. — Джон Доу является Адамом, сыном Януса Полуэктовича. Именно он увёл нашего вицеаркканцлера в неизвестном направлении. Нас здесь никто не удерживал, но Адам дал нам добрый совет не покидать это место, если мы хотим увидеть Яна живым.

С каждой минутой солнце садилось все ниже, отдавая последние лучи сквозь пробитое окно столовой. Помещение тут же пошло теплыми рыжими пятнами, осветившими стол, гору осколков, встревоженных студентов. От закатного света разбегались тени и некоторые из них вели себя более чем осмысленно и передвигались специально так, чтобы оказаться как можно дальше от солнечных лучей.

Чем бледнее становился закат, тем гуще, жирнее и подвижнее становилась чернота в углах. Она судорожно бугрилась, шла волнами и едва слышно вздыхала, стоило подвижным теням слиться с ней в одну массу.

Угольно-черная, она выглядела как пятно, закрашенное на картинке перманентным маркером. Как только последние лучи солнца скрылись за горизонтом, погружая пыльную столовую в уютный полумрак, тень шевельнулась и пропала.

Тускло замерцали желтым светом плафоны под потолком.

— Оно боится света, — обычно невнимательная Мика, увлеченно наблюдала за побегом тени от луча солнца до самого заката.

Марк захлопал по карманам в поисках волшебной палочки.

— Люмос Максима, — просто на всякий случай, выкрикнул он, вызывая шар света вместо ненадёжных плафонов, что-то приближалось. Нет, что-то уже было здесь. — Он же говорил, что нам здесь ничего не грозит!

Пятно мрака могло, конечно, оказаться мирным местным жителем, но что-то вряд ли.

— Ого. Я не помню, ребята, они вчера мелькали или нет? — уточнила Саша, следя за лампами. Внутренне девушка ликовала — судя по словам прибывших, ее пингвин долетел, куда надо, и все рассказал. Осталось только до конца выяснить механизм — каким голосом он говорил и имеется ли лимит по словам? — но это уже потом.

— Там, кстати, на стене написано, что могут быть всякие аномалии. Аккуратными надо быть, хотя за ночь вроде ничего не случилось.

Артур выслушал внимательно Всеволода и резюмировал:

— Ну вообще похоже на засаду. Мы тут как крысы в бочке...

Темнота в углах привлекла внимание оружейника. Сердце ёкнуло. Что-то определенно было там. Даже близорукий О'Рейли отчетливо различил движение.

— Люмос солем, — произнес не долго думая ведьмак и направил посох в один из углов.

Из пасти дракона на конце посоха вырвался солнечный свет. Может Артуру всего лишь померещилось, но стоило лишний раз убедиться в том, что в углу не притаилась какая-нибудь тварь.

— Глядите-ка, теням не нравится свет плафонов, — полукровка снова повернулся к щиту, указывая на надпись " "В случае отключения электроэнергии — стучать два раза", — Если свет потухнет, это поможет, как думаете?

Сбиваться в толпу особого смысла не было, их и так было слишком много для одной столовой. Тем более, Доминик предпочитал свободу маневра, поэтому остался дежурить у стены, подальше от окон, которые казались слишком ненадежной защитой. Волшебную палочку готэмец поднял и направил поверх голов студентов, чтобы никого не ослепить случайно своим заклинанием.

— Осторожно, не насвечивайте друг другу в глаза, — голос потонул в общем гомоне.

Тени исчезли также неожиданно, как и появились. Никто не нападал и вообще не занимался в отношение столпившихся ребят чертовщиной. Света и правда было уже слишком много, как и паники.

— Нокс, — одно лишь слово Лилы, но свет моментально исчез. — Кто хочет чай или кофе? Давайте чайовничать вместе с Яном Полуэктовичем и Доу. Ну не поворачивается у меня язык называть его сыном Вицеаркканцлера.

Столько лет…

Где..где, где тут? Мы знаем?

Да, стоят, они здесь, наконец-то!

Долг!

Мы видим, мы все сделаем, да-да-да.

Левее, ближе, еще быстрее, нет-нет, туда.

Прямо к ногам, за спинами…

За головами, в тенях…быстрее!

Да!

Не было эффектных вспышек или разрядов молний. Будто лопнуло невидимое терпение, с едва ощутимым удовлетворением человека, которому наконец-то выпала возможность исполнить обещанное. Первых стоявших снесло ударной волной, прямо на битую посуду, камни и стекло. Острые края были как раз под коленками парня, стоявшая рядом девочка от удара приложилась виском к ржавой ножке советского стола. Многоголосый шепот проникал, казалось, сквозь подкорку,давил на глаза, мозг, задавливал, закрывал собой сознание каждого из присутствующих, ломая память и чувство ориентации в пространстве.

Еле слышно прошелестели голоса и новая волна снесла стол, который врезался в троих студентов, стоявших слишком близко друг к другу.

— Патронусов зовите, у кого есть, — очень громко заявила Ася, отбегая прямо под плафоны, — Протего! Протего!

Хорошо, что Асина авоська осталась лежать на полу — кажется сейчас она ничем не помогла. Девушка стремилась укрыться магическим щитом сама и укрыть других, но голоса заползали и в её голову, путая право и лево, заставляя девушку шататься, как на сильном ветру и тереть левой рукой висок. Лурейка не была уверена, что щит поможет против тварей, которых она не могла даже увидеть.

— Ч-... Что? — Саша немного присела, с почти физической, настоящей болью слыша голоса, давящие прямо в голове. Мозг словно сдавило, виски прострелило болью, перед глазами замелькали картинки, виденные девушкой недавно и давно.

— Что происходит? Помогите! Кто-нибудь, на помощь! — отчаянно воскликнула ведьма, пытаясь перекричать зазвеневшую в ушах пустоту, обычно предшествующая обмороку. — Анастезио! Анастезио, давай же, работай!

Боль, показалось студентке, немного притупилась, но и не думала проходить. Перед глазами поплыло окончательно, Александра рухнула на пол, прорывая джинсы осколками и царапая колени.

Это было неожиданно и очень больно. Лила судорожно выдохнула, боясь пошевелиться. Голова раскалывалась, перед глазами плыли черные круги. Сознание едва не ускользнуло от волшебницы, но она держалась, делая глубокие вдохи. Прошептав с третьей попытки заклинание обезболивания, она закрыла глаза, досчитала до пяти и снова открыла их. В лежачем положении было трудно понять, что случилось и каковы последствия. Взявшись рукой за ножку, кажется, стола, Лил медленно села. По щеке стекало что-то теплое.

— Х-хорошо же приложило, — прошептала Хант и так же негромко повторила за Асей, чей голос доносился как через подушку. — Протего.

В первые секунды Всеволод Одоевский удивился, что устоял на ногах. Других эмоций не пришло. Он совершенно не понимал, что происходи. Вокруг падали друзья, где-то пролилась кровь. Кромешный ад. В голове звучал шёпот. Чужой.

Когда парень думал, что после взрыва в пятьдесят седьмом году мало что способно его напугать, он немного лукавил.

Сейчас ему оставалось только стоять и ждать, когда какой-нибудь обломок стола прилетит ему в висок. Или делать хоть что-то.

"Бессилие... Опять... Я не могу ничего сделать", — эти первые после атаки свои мысли, прозвучавшие в собственной же голове, вызвали только гнев. Всепоглощающий гнев, заливающий сознание горячей волной. Жар шёл к глазам, к рукам, накапливался в груди, вокруг солнечного сплетения.

Стиснув зубы, чтобы не заорать, Сева чуть согнул ноги в коленях, приподнял руки и оглянулся. Благодаря тому, что многие ребята упали на землю, обзор был лучше.

— Протего тоталум! — крикнул Сева, направив руку на группу из, троих, студентов, которые упали рядом. Их удобно было накрыть щитом вместе. — Протего тоталум!

Выпускник светлого факультета ожидал всякого: появление каких-нибудь чудовищ теневых, галлюцинации и иже с ними, но ударная волна, против которой нет приёма, порядком подпортила уверенность в своих силах. Сильный выброс адреналина в кровь основательно заглушил боль от неудобного приземления и от порезов на голени. Повезло, что острые края стёкол не задели сухожилий, а всего лишь рассекли кожу, оставляя глубокие кровоточащие раны. На благо, в способностях ирландца маячила неестественно быстрая регенерация, позволяющая быстро справиться с небольшими ушибами, с коими Джим столкнулся в данной ситуации. Не сказать, что раны мгновенно затянулись, но процесс заживления уже пошёл.

— Все целы? — на подсознательном уровне обратился к остальным луреец, поднимаясь на ноги и занимая боевую позу и чувствуя дикую, нестерпимую головную боль. Что-то тяжелое давило на виски, заполоняя сознание неизвестным шепотом. Накрыв уши ладонями, Джимми изо всех сил боролся с голосами, ментально прогоняя их из своей головы. Щит Севы оказался как нельзя кстати, помогая избавиться от чужеродного проникновения в черепную коробку.

Отец и сын бесшумно появились у самого входа в зал, как будто просто открыли двери и вошли. Голубые глаза Адама окинули происходящий в столовой разгром почти печально. Глупые дети позвали друзей. Это было большой ошибкой. Они разбудили живущие в Мезе тени с той стороны.

— Я обещал, что они не пострадают, но о других волшебниках разговора не было, — как будто даже виновато, Адам посмотрел на отца. — Но они отлично справляются, это удивительно.

С нескрываемым интересом он посмотрел на забывшихся в пылу сражения студентов. Глубоко внутри, он мог признаться себе, что ощущал восторг. В Незримом Университете были очень сильные волшебники с впечатляющей волей.

— Ты остановишь их, или мы просто посмотрим?

Марк заметил их сразу, белый костюм на фоне теней и страха особенно бросился в глаза. И улыбка особенно. Адам Кадмон стоял рядом с вицеаркканцлером и улыбался, оба были в полном порядке, выглядели спокойными и наблюдали. Неужели, Янус всё же принял сделку. Не удивительно, спелись. А теперь наблюдали, как студенты чуть ли не погибают в бою с неизвестной тьмой.

Бывает, что гнев и ужас ударяют в голову. У Марка от них ослепли глаза.

— Остолбеней! — крикнул он.

Заклинание стрелой полетело в Джона Доу.

— Протего.

Едва от Марка ударило заклинание, направленное на Адама, призрак дернулся к сыну. Этого нельзя было допустить ни в коем случае.

Без палочки Янус колдовал руками и, за неимением какого бы то ни было предмета, который мог бы принять заклинание на себя, мазнул по нему ладонью. "Остолбеней" хлопнуло кирпичом по пальцам, делая их на время почти не послушными, и отлетело обратно в Дубровского.

— Твою же мать, солнышко, — в сердцах процедил Ян в сторону Марка. — Почему опять ты торопишься.

С трудом открыв глаза, Анита посмотрела в упор на двух мужчин. Почему Янус Полуэктович защитил... Доу? Нет, она не верила своим глазам.

Что? Что еще мы знаем?

Вдруг этого мало?

Больше!

СИЛЬНЕЕ

Осколки огромной массой взвились в воздух: отбитые края граненых стаканов, фарфоровые ручки заварочных чайников с острыми поломанными краями, куски тарелок, ржавые вилки — все это с отчетливым хрустом понеслось к остолбеневшим волшебникам. Посудный мусор ранил лицо, со свистом пролетал мимо висков и ушей, отрезая кому-то мочки, или целясь прямо в глаза. Особо крупные осколки чайных блюдцев кружили около запястий или лодыжек, пытаясь подрезать сухожилия.

Сева не знал, как остановить вмешательство в собственное сознание, голову сдавливало отчаянно, челюстные мышцы сводило. Чужие слова в голове не давали сосредоточиться на заклятиях. Единственное, что парень придумал сделать с этим, это забить чужую волю своими помехами.

"Так, так, так," — заорал он в собственной голове. Слова постепенно превратились в бой барабанов, а потом Одоевский, рыча от отчаяния и неспособности нормально анализировать окружающую обстановку, стал прыгать на месте, разворачиваясь из стороны в стороны, пытаясь разглядеть врага. Где угодно. В ком угодно.

Он нашёлся. В голове у Севки не было ничего кроме боя барабанов... Он даже не успел понять, кто отразил луч, летящий в Адама.

Ни одно заклинание в голову не приходило. Вокруг летало бесконечное количество осколков. Полубезумный уже юноша сделал свой ход.

Он подхватил силой мысли один из стоящих вдоль стены столов и вложив максимум энергии, разгоняя кусок дерева до огромной скорости, запустил им в размытое белое пятно, в которое превратился враг.

Кем бы ни был враг, он задался целью покалечить пришельцев. Даже несмотря на появление начальства, которому Рик и обрадоваться-то не успел. Мальчишка заслонился уплотненным воздухом, не имея другой поддержки и защиты. Щит выходил слабым и местами дырявым, но хоть что-то, да задержал.

— Какого черта? — Рико стиснул зубы, убеждаясь, что помощи ждать неоткуда.

Кажется, идти на пойманный сигнал все же было слишком опасно.

— Цео Арум! — Дампир выдохнул уже знакомое заклинание, пытаясь поймать битую посуду в вихрь, и стирая рукавом кровь с рассеченного лба, чтобы не заливала глаза. Повреждения на теле пока не стоили такого внимания.

Лила заметила опасность в последний момент. Точнее, лишь тогда, когда самые мелкие и самые легкие осколочки вонзились в тело, вызывая новые импульсы боли. Не слишком мелодично насвистывая мелодию, выпускница представила, как перед ней и Кики сгущается воздух, становится плотным и твердым, не пропуская опасные "снаряды". Щит едва держался, пропуская некоторую мелочь, что снова и снова царапала и резала кожу. Хант продолжала свистеть, призывая все силы, потому что голоса в голове ужасно отвлекали.

зы.

— Протего! — Ася крутила головой по сторонам, почти не осознавая, что магический щит кжется не работал против предметов, — Анестезио, инацессибилис!

Правая ладонь дрожала от огромного количества заклинаний, которые Ася применяла одно за другим.

Ян витьевато выругался на старо-валлийском. Дети не учились ничему.

Приподняв ладонь, он в воздухе остановил стол и обрушил его вниз, стараясь не задеть студентов.

— Протего Тоталум.

Светлый щит прикрыл их с Адамом и Ян качнул головой, глядя в голубые глаза сына:

— Останови это, я не могу убивать своих же учеников.

"А не учеников?" — пронеслось в голове Мики, краем уха выхватившей знакомый голос Януса Полуэктовича. Впрочем, размышлять было некогда. Лурейка последовала совету Аси и принялась колдовать себе щиты:

— Инацессибилис! Анестезио, — второе заклинание она направила уже на себя, чтобы неприятная боль не отвлекала. Попутно она кивнула попавшей в поле зрения Лене, благодаря за помощь и что добивать не стала.

Тени стукнулись о защитные чары и в удивленном выпаде мгновенно вытянулись вверх, отыскивая в куполе слабые места. Им уже очень давно никто не сопротивлялся. Они отвыкли встречать сильных жертв.

Густая, жирная и совершенно глухая по цвету субстанция начала обтекать тех, кто успел наложить на себя и других чары защиты.

Некоторая чернота стекала с защитного купола к земле и, немного повозившись, перед студентами вставали сутулые фигуры. Те же тени, приняв свою первичную форму, теперь стояли полукругом вокруг каждого блока защиты и ладонями с тонкими и гибкими пальцами, пытались вслепую нащупать бреши.

Им уже давно никто не сопротивлялся. И до губительного рассвета у них еще полно времени.

— Кики, используй Люмос, — с трудом велела Лила, переключаясь на другую магию — магию огня. Ох, сколько раз она говорила себе, что нужно развивать все свои природные навыки? Много. Огонь разгорался меж ладоней, затем пламя вырвалось и сформировало круг, своим светом отпугивая противников. Хант почти не приходилось контролировать силу огня — его языки жадно набрасывались на раскинутый на полу мусор, подпитываясь им. Нужно было только не подпускать его к себе и девочке.

"Пережить бы все это", — подумала лурейка, ощущая предательскую дрожь в ногах и непрекращающуюся боль в голове. Она сопротивлялась чужому вмешательству в ее сознание, и все больше слабела. Но упрямство было у нее в крови, так что выпускница снова начала насвистывать, восстанавливая барьер.

— Люмос Солем, — выпалил Хейн, указывая окровавленной рукой на восставшие тени.

Руки он чувствовал слабо, как и все тело сейчас, и где-то в глубине души удивлялся, как это тело его вообще слушается. Но оно слушалось, даже не смотря на пульсирующую боль и оставшуюся еще дезориентацию.

Луч солнечного света, сорвавшись с руки мальчишки, устремился к теням.

— Так ты согласен на сделку? Посмотри на них, они же погибнут, если ты не согласишься. Заметь, я их тоже убивать не собираюсь. Как и ты.

Адам подошёл к отцу почти вплотную, и так как были они практически одного роста, легко заглянул ему в глаза. Это было похоже на внушение, но было всего лишь обычной сделкой. Моральным выбором — да или нет. Партией игры в правду или ложь.

Ольгерд все же смог подняться на ноги, хоть это и стоило ему больших усилий. Такие ситуации то ли портили ему нервы, психику и здоровье, то ли закаляли характер. О результатах алкаросец пока решил не думать. А смысл думать, если он может не вернуться обратно в БЗ? Юноша вздрогнул. Нужен был способ защититься самим и защитить раненых. Лугвен нашел глазами Ассоль и подобрался к ней, помогая держать щит.

— Янус Полуэктович, я не знаю, что он предлагает, но не соглашайтесь!

— Янус Полуэктович, — крикнул Артур, — не знаю как тут, а в Ирландии не ведут переговоры с террористами.

В перерывах между боевыми действиями ведьмак устремлял все свое внимание на эти две фигуры.

— Мы справимся, тут easy.

Сгустки, явственно шипя, рванули в разные стороны от потоков света. Пытаясь пробиться к жертвам, они верещали и визжали в головах так, что от ушей расползалась по шее нехорошая, теплая влага, а голос дрожал, не в силах сказать заклинание.

Одна тень все-таки успела за долю секунды пробиться к девушке, сбивая ее с ног и закрывая всей массой тело. Другая метнула в парня осколок чайника, тот с ужасной скоростью попал ему прямо в руку, держащую волшебную палочку. Чары света помогали, но от этого ослабевшие тени начали наступать только яростнее. Как животное, загнанное в угол и уже подстреленное, истекающее кровью. Они знали, что волшебный и солнечный свет губителен для них. И знали, что нарушителей надо наказывать со всей силой.

— Ян Полуэктович, мы пока держимся, вы главное этому человеку в светлом нас не отдавайте и сами ни на что не соглашайтесь! Не доверяйте ему! Мы держимся! — Вдруг завопила Ки, осознав, что им может грозить, если вицеаркканцлек всё-таки согласится на то, что ему предлагает этот, видимо, Джон Доу.

Из последних сил, пробиваясь сквозь слизкий поток ненужных мыслей, навеянных чужими голосами, Джимми поднял палочку, тряхнул головой и аккуратно прицелился в окружившую их купол кучку теней, боясь ненароком задеть дружественных вампиров и тому подобных.

Внезапная атака смутила оружейника и он не успел отдёрнуть руку. Осколок чайника действительно развил немалую скорость, отчего после тяжелого удара луреец услышал вполне ожидаемый хруст, а затем и треск кости. Сдержанно возопив, он выронил палочку, стиснул зубы и пошатнулся на месте.

— Изи катка вообще, — процедил сквозь зубы Конланд, посматривая на свою покалеченную кисть. Обернувшись на рядом стоящую лурейку, ирландец тяжело выдохнул и взглядом указал на руку.

— Эпискеи используй, чтобы кость срослась. Я её сейчас на место вставлю, — парень сильно зажмурился, невнятно дёрнулся и вновь вскрикнул. Кость должна была встать на место, о чем говорил не совсем приятный хруст.

— Нас тут много, Многоуважаемый! Мы потянем вам время. Не соглашайтесь, не знаю, с чем уж там. Просто не надо. Снегг тоже согласился, и что с ним стало, — причитала Микаэлла, снимая на свой страх и риск заклинание щита. Но рука оружейника, обещавшего ей подарок, была важней. Посему выпускница направила палочку Джимму на проблемное место и "Эпискеи" спокойно, на удивление, произнесла.

Ян оглянулся на своих студентов. Ребята, как могли, отбивались от теней и чар, что порождал Институт. Сражались, как в последний раз.

Призрак посмотрел на сына. У него выйдет отличный Институт. Но не прямо сейчас.

— Я мог бы любить тебя, как никого, — сказал он ему сквозь грохот заклинаний.

Ян протянул правую руку к студентам, а левую поднял вверх, будто нашаривая где-то там, в воздухе, невидимый шнур или рычаг.

Да, Адам был очень похож на него. У них были схожие мысли, схожая внешность и схожие идеологии. Разница была простой: у Яна были ученики, которые на многое пошли бы ради своего Университета. По крайней мере, разрешения у них спрашивать Ян точно не собирался.

От детей в ладонь Януса потянулся слабый октариновый свет. От кого-то желтоватый, от кого-то кофейно-бежевый, от кого-то лазурный, от каждого он был со своим оттенком и характером. Призраку нужны были они все. Поток становился все шире, и в обратной ему зависимости студенты становились все слабее.

Слабые и пораненные должны были бы сейчас потерять сознание. Большинство — временно растерять магические умения.

К левой ладони Яна сверху потянулось золотистое свечение. Если бы кто-то выглянул в этот момент в окно, он увидел бы, как небо Жиж, затянутое золотым заклинанием от трех артефактов, покрывается мелкими молниями и начинает скручиваться в спираль над зданием Института. Нужно было просто подождать, пока артефакты окончательно сплетутся.

Он сказал детям, что это щит.

Ни один щит не пропустил бы патронуса.

Золотистое заклинание, сформированное над городом, медленно втягивалось в ладонь призрака. Октариновые всполохи, высасывающие силы из его студентов, втягивались во вторую.

Янус Полуэктович был отличным проводником и накопителем. Старое тело развалилось бы на части. Новое, казалось, в жизни своей выдерживало и не такое.

Вены на левой руке вицеаркканцлера засветились огнем, просвечивая через черную рубашку. Выдержала бы совесть, от сломанного тела, по крайней мере, можно избавиться.

Призрак свел ладони вместе, высекая из двух входящих в них лучей сноп пестрых искр.

Свел и ударил искрящим шаром по Адаму. Заклинание взорвалось в груди мага и окатило его октариновым светом, после чего разлилось по всему помещению, добивая последние тени.

Рико ощутил слабость, остался без щита и сжал в нитку губы, сдерживая неподходящие почти взрослому уже парню слезы. Это было несправедливо, и куда больнее, чем все предыдущие атаки теней. Теперь сражаться было нельзя. Только если отбиваться палочкой, лишь бы не сдаваться. Заливающий помещение свет показался тем самым, который должен оказаться в конце тоннеля. Правда, для мертвого, мальчишка слишком явно ощущал полученные синяки и порезы, все еще не понимая, что произошло.

Ася сморгнула и отпустила щит, но не успела даже испугаться этого. Колени подкосились так резко, что Ася не успела бы не то что испугаться, но даже подумать о том, чтобы прийти в ужас. В сознании она оставалась, хватаясь за одну-единственную мысль — если она сейчас упадет, кто позаботится о лурейцах.

Вставать не получалось. Даже пальцами онемевших рук пошевелить было сложно, так что девчонка просто смотрела, как Янус разбирается с собственным сыном, тенями, мировым злом и всем остальным. И ждала, когда беспамятство или резервный запас сил соизволят включиться.

Соля опустила палочку, понимая, что уже не выдерживает щит. В ногах почувствовалась слабость, но она удержалась. Магия ушла, навсегда ли, надолго? Какая разница. В этот раз ей повезло, она могла досмотреть действие до конца. И она смотрела, беззащитно сжимая палочку в руках и иногда жмурясь от яркого света. Впрочем, это тоже не было страшным, за таким большим количеством люмусов глаза привыкли.

— Лекари есть? Помогайте им, — мальчишку трясло от вида крови других ребят, но он упорно хватался за свою палочку, чтобы держать светлую оборону. Ровно до тех пор, пока его сила не начала утекать, смешиваясь в разноцветный клубок других энергий. Непонимающе, он воззрился на вицеаркканцлера и волшебная палочка едва не выпала из ослабевших пальцев.

Первыми подогнулись колени. Еще секунда, чтобы плавно смигнуть, попытаться понять происходящее. Юноша мигнул и мешком свалился на пол. Чернявая голова ударилась о битое стекло.

Триноль завороженно следила за действиями вицеаркканцлера. Это поистине было невероятно, да и такой силы студентка не видела еще ни разу в своей жизни. От студентов тянулись нити силы, а Янус Полуэктович впитывал их. Тери которая еще пряталась под щитом почувствовала как силы медленно, но верно покидают свою хозяйку, а щит спадает. Да и нужды в нем уже не было — тени были уничтожены и они были в некой безопасности.

— Обалдеть, — протянула алкароска и обперлась об стенку, дабы немного отдохнуть.

Александра, приподнявшаяся было с пола, краем глаза заметила тянущуюся от нее к неожиданно светящемуся Янусу нить, почему-то точно такого цвета, как ее перья. Потом в голове словно ударил набат, стало еще больнее, хотя, казалось, куда уж, в глазах стало совсем черно, и девушка снова рухнула, судя по ощущениям — в лужу собственной крови.

"Ну что, вот и смерть?" — ещё успела мелькнуть в окончательно погасшем разуме мысль, после чего темная затихла совсем.

Анита все это время в упор смотрела на двух сильнейших волшебников островов. Золотистое свечение, появившееся ниоткуда, завораживало и в тоже время лишало последних сил. Волшебница вновь покачнулась и упала на колени рядом с Эльвиной, из последних сил подхватив вампира. Ее чересчур бледную руку лурейка закинула себе на плечо, тем самым просто не давая вампиру упасть. Взгляд был прикован к ним, а слабость все больше давила на плечи вместе с навалившимся вампиром.

Микаэлла попыталась наколдовать себе щит, когда поняла, что магия из нее непонятно-перламутровым свечением куда-то в руку Януса уплывает. Ускользающее из ослабевшего тела сознание на своей периферии подкинуло мысль, что начинка в виде пыльцы с обезмаженного, пусть и единственного в своем роде, Рыжего, была довольно опасной вещью. Возможно, Мика теперь колдовать сможет через раз. Зато мастерски бить бутылки розочкой и грызться с Тэмом — это да. Еще бы оно было ей нужно.

Из последних сил, парень поднял взгляд от собственной руки, почувствовав, что происходит нечто весьма важное. Он увидел в углу бесконечно, бесконечно яркий свет, ослепляющий его к чертям. Он почувствовал, как отдаёт этому свету часть себя, как что-то из его груди тянется ему на встречу... Ну, этому "чему-то" очевидно лучше там, чем внутри Одоевского, лежащего на полу, наподобие сосиски с лопнувшей в нескольких местах кожицей.

— Красиво, — прошептал он пересохшими губами. А потом разноцветные зайчики заслонили всё. Мозг, убедившись в том, что, кроме криков, ему больше никакой интересной информации не доходит, с облегчением отключился.

О'Рейли внезапно ощутил, как в солнечном сплетении что-то скрутило, потянуло. Луч, исходивший из посоха, задребезжал, потерял стабильность. Моргнул раз, второй, а после и вовсе потух. Ведьмак с удивлением обнаружил, как из его груди вьется нить света октарина с оттенками пурпура. Он мигом проследил путь нити до руки Януса.

Магия покидала оружейника. Мужчина не понимал, что происходит. Силы вытекали из него быстро. Он не понимал, что происходит.

"Неужели предал?"

И в этом отчаянном непонимании он навел Пистолень на вицеарканцлера. Яркая вспышка тут же заставила убрать оружие и закрыть глаза руками. А когда Артур отрыл их, тени исчезли. Темные глаза увидели лежащего на полу парня.

"Нет. Все таки я не ошибся в Вицеаркканцлере", — с облегчением выдохнул О'Рейли.

В конечностях не было сил. По спине под короткой рубашкой струйками тек холодный пот. Ноги были ватными и колени дрожали, но ирландец не сел и не упал. Не позволил себе показать усталость и слабость при таком то скоплении народа.

На мгновение все силы Адама как будто выкачали, не только магические, но и физические тоже. Руки беспомощно обвисли, дыхание сбилось. Ударом заклинания его отбросило на пол столовой.

Он упал тяжело, если бы не плотная куртка — расшиб бы локти. В груди что-то заныло и Адам почувствовал, как из уголка губ на подбородок сбегает солоноватая кровь. И падает красивой каплей на белую ткань одежды.

На живом лице удивлённо поднялись брови. Кадмон взглянул на свою бледную ладонь, она тряслась, и улыбнулся плотно сжатыми губами.

Заклинание — что это было? — прибивало Адама к полу и лишало возможности колдовать. Не выходило даже высечь искру из пальцев. Это не пугало, нет. Интересовало, да. Любая магия, в первую очередь, была объектом изучения. И если под эксперимент попадал ты сам, это лишь давало повод изучить произошедшее ближе.

— Ты всё таки замечательный кукольник, — он поднял глаза на отца. — Лучший из тех, кого я знаю. Но я всё же надеюсь, что каждый раз, когда ты закрываешь глаза, ты будешь видеть моё лицо.

Едва заклинание подействовало, Ян, не глядя на студентов, опустился возле упавшего Адама на колени и приподнял его за плечи.

— Я видел твое лицо уже почти семьдесят лет. Удиви меня чем пострашнее, чем смазливая физиономия, являющаяся почти копией моей собственной.

Профессор Невструев перевел взгляд на Столовую. Помещение было как из худших корпусов "Черной жемчужины". Прежде, чем открывать Институт, Адаму придется научиться неплохо штукатурить.

— Мои послушные дети купили тебе страховку, — он стер кровь с губ Адама и на секунду приподнял бровь. — Но жив ты остаешься не из-за этого, а потому что я так решил.

Призрак смахнул со лба сына светлые волосы. Слишком похож.

— Ты талантливый. Ты великий маг. Твои исследования по-настоящему важны, а Институт почти совершенен — если окна вставить. Но пока ты один, ты пустое место, Снежок. Я не хочу, чтобы ты был таким, тем более, сейчас, когда я узнал о тебе все, что должен был. Я дам тебе, что ты хочешь, Адам, но и ты дашь мне кое-что. Заклинание привязывает тебя к Мезе. Ты не выйдешь из здания, не взлетишь и не телепортируешься. Ты в его стенах, пока жив. Мои дети купили тебе страховку жизни. В этих стенах ты будешь вечно.

Он с видимым сожалением отпустил сына и поднялся на ноги.

— Вы все целы?

— Мы тут частями целы, частями не очень, частями вообще не целы... — полепетала что-то совсем непонятное Соля, завороженная этим зрелищем. Словно проснувшись, она осторожно подвинулась ближе к ребятам, что были в состоянии говорить, и вздохнула.

— Почти, как новенькие, — устало улыбнулся Джимми, поднявшись с прохладного пола и притянув за собой волшебную палочку, что выронил во время пылкого сражения. Стоять всё ещё было тяжело, сил практически не осталось, но выпускник старался не упасть в грязь лицом, отчего держался молодцом.

— Целы мы, целы, — слабо отозвалась Ася, раздраженно дернув пальцами на руках, — давайте отсюда выбираться. Если хорошо подумать, я даже сейчас сяду.

И Ася хорошо подумала. И даже через пару минут села, придерживаясь за пол руками, чтобы не раскачиваться.

— У кого-то тут была зажигалка-телепортер? Она вроде должна всех пере-е-енести.

МакАлистер с трудом понимал, что творится, но вера в светлое, доброе и вечное опять просыпалась. Мальчишка убедился, что старший рядом, и ощущается живым, оглядел место побоища, и решительно кивнул, чувствуя, как движение отдается в голове.

— Все хорошо. Готовы повторить, если требуется. — Хрипло, но бодро ответил туманный.

Хотелось еще попросить прощения. Все же, Рико усомнился в Янусе, пусть и в последний момент. За это было стыдно. Но младший промолчал.

Адам прикрыл глаза. Один бой не целая война.

— Страховка жизни, надо же, — прошептал он больше самому себе, чем отцу. Похоже, что в стенах Незримого Университета и без игр и обмена были люди, способные видеть интерес в необычном. Они все знали, что Доу убийца. Они видели его следы. Они уже обо всем догадывались, но, не смотря на это, почему-то симпатизировали человеку, который работал в булочной, а в свободное время чистил Малые Небочесы от ненужного, собирая кусочки истории и магии. Пусть, порой и не без жертв.

Эти дети теперь сами придут к нему в Институт.

С пола было не подняться. Конечно, эта часть заклинания со временем спадет, и встать он сможет. Но сейчас приходилось смотреть на отца снизу вверх. Почти, как в детстве.

— Я мог помочь тебе! — крикнул Адам, и добавил, уже привычным тёплым голосом, — Больше не помогу.

— У вас была ручка, которая не использована Шарлоттой.

Ян потер нос краем ладони. Он не выглядел счастливым или, наоборот, расстроенным. Просто очень усталым.

— Я мог бы открыть вам портал, но, скорее всего, перекину вас куда-нибудь в Пандемониум или просто расщеплю в фарш. Так что сами. Без меня.

Призрак отошел от Адама, на всякий случай прикрыв его щитовыми чарами. В мальчишке было слишком много амбиций. Кому, как не Яну, знать.

Подойдя к отключившемуся Дубровскому, Ян присел возле него на корточки и прижал пальцы к его шее, проверяя, жив ли тот.

— Собирайтесь, если тут есть еще кто-то живой, вас разметают в кашицу.

— Собираемся, — ворчливо согласилась Ася, неловко поднялась на ноги и медленно пошла к Хейну. Тот был весь в крови, но по крайней мере живой. Уже неплохо.

— Ты, — девушка ткнула дрожащим указательным пальцем Хейну в грудь, — пойдешь со мной. Вляпался все-таки в историю.

Преимущество быть девушкой-домом — физическая сила. Закинув руку мальчишки к себе на плечи, лурейка сама ухватилась за Хейнову рубаху и медленно, но уверенно пошла по направлению к Шарлотте.

— Зажигалка! — среагировала Лотт. Она уже предвкушала чай с печеньками, оставленный с пенной водой бассейн и теплые пледы. Донован осмотрела раненых и здоровых, у нее самой еще были силы, хоть их и отняли, словно высосали новеньким пылесосом от Bosch. Но это еще малая часть того, что могло бы отключить волшебницу на долгое время. Силы — не кровь, шоколадки есть и сладкий чай пить не придется, просто отдых.

Донован наблюдала, как все собираются вокруг нее. Снова превратившись в маму-утку, Лотт старалась пересчитать всех по головам и заодно те тела, за чьи головы схватились другие.

— Все в сборе? Тогда погнали. Пора выбираться из этой дыры, — Шарль достала зажигалку из кармана. В глазах даже поплыло от счастья, и алхимик нервно хохотнула, рассматривая портал, который прямо сейчас доставит их в родной Большой зал. Она обернулась на разбитые окна и ожидала спустя миг увидеть целехонькие.

— Ну, что же. Всем понравится моя авиакомпания "Доновоняша". Пристегните ремни, зажмурьте глаза и выключите мобильные телефоны, мы взлетаем, — щелкнув зажигалкой, Ло отправила всех, кто был на достаточном расстоянии с ней, обратно в университет.

Дождавшись, пока все незримовцы исчезнут из Мезы, Янус Полуэктович прошелся от Марка до Адама и обратно. Под ногами вкусно хрустели стекляшки. В разбитые окна врывался бодрый радиоактивный ветер. Чудесный вечер в чудесной компании.

Адам, конечно, был в сознании. Наверное, просто не хотел ничего говорить, думал, и планировал стратегию дальнейшего поведения. Под таким заклинанием, под которое он попал, ему теперь понадобится много глаз, ушей и рук по всему Королевству.

Ян обещал помочь. Обещания он выполнял всегда.

Пинками отправив в стороны самые крупные осколки с дороги, Ян вернулся к Марику, насвистывая немудренный мотив Follow Me up to Carlow. Мальчишка был без сознания. Но, в свете последних событий и данных, что о нем стали известны, Невструев был уверен, что очнется он здоровым и полным сил. Дубровский, золотко, любимый студент. Мертвый мальчик, который сможет почувствовать все аномалии. Сильный волшебник, которому те не повредят. Единственный, пожалуй, во всем Незримом, которому он доверил бы присмотреть за безумным сыном.

Призрак с удовольствием закурил, выпустив в потолок клуб дыма. Что за отличная ночь.

— Адам, — он обернулся, — это твой новый друг.