Правая Меза (джен)

Это началось около месяца назад, может позже, может раньше, Касс не мог утверждать точно — когда вольный художник переехал из Небочесов в Жижи в поисках более нетипичный пейзажей, пришедшихся по вкусу его привередливой Музе.

Макс Вебер не был магом, и никаких изменений ни в магическом фоне, ни в полях, ни в токах Октарина он не чувствовал, не мог и не хотел. Но нежить стала попадаться ему, маглу от природы, на глаза всё чаще, хотя ранее они игнорировали существование друг друга, и в целом — в общем и целом — всё необъяснимо было внезапно не тем и ни таким. Максу было тошно от ощущения неправильности и периодической карикатурности всего того на Авалоне, что с магией связано, от гнетущего ощущения надвигающегося неприятельства, от духоты, словно бы на остров не дули свежие морские ветры, от избыточной соли, от жалоб старых приятелей-волшебников на слабость и все разом болезни, словно бы от одной из хворей волшебство их более не слушается. В городе его дядя — начальник воздушного порта — поговаривал, что все дело не в болезнях, а в Прытке, будто бы она, будто бы из-за нее, будто бы многие так думают.

Касс же был в этом убежден, как никто.

Он вырос в магическом сообществе, колдовство — такое прекрасное — окружало его всю его сознательную жизнь, однако, от слишком сильного волшебства с ним из раза в раз случались беды: его мучили кошмары о темном страшном доме, мертвой девочке и черном, как смола, октарине. Над его домом колесил огромный дирижабль со спятившим от стихийных аномалий сильфом на борту — едва не рухнул, едва не погубил все.

Да, так и есть: сильная и мало управляемая магия — как эта Прытка — всё губит, все разрушает.

В обществе своих нерадостных мыслей Макс Вебер бродил вдоль полуразрушенной стены в развалинах старого города, попинывая старые пыльные камни носом толстого кожаного ботинка — товарка утверждала, что из шкуры настоящего дракона, самого, что ни есть, огненного — и прокручивая в голове все то, что ему рассказывал в детстве дядя — родителей Касса рано не стало — о трамвае, об опасностях, о старом городе и о временах минувших. Художник хмурил светлые брови и раздраженно откидывал со лба опостылившие отросшие волосы, то и дело лезущие в глаза.

Ждать ему не нравилось. И ждать более он не намерен был.

К тому, что на этом острове тут и там может из воздуха свернуться портал, Макс уже порядком привык, означать такое явление могло только одно: из замка на летающем Буяне пожаловали студенты-волшебники. Странная, но приятная маглу братия, и завидев первых ступивших в развалины колдунов, Касс заметно воодушевился.

Ему не впервой было просить этих ребят о помощи, о делах, которые он сам совершить не мог, и никогда они не отказывали. Работа у них, что ли, такая, или условие получение диплома?...

— Здравствуйте, — пожалуй, даже излишне бодро поздоровался Касс и придвинулся к компании переместившихся волшебников. Не узрев среди их лиц ни единого знакомого, художник заметно замялся, однако, голос его остался ровным, — Наверное, меня из вас никто и не знает, но я знаю вашу школу. Меня зовут Макс, и я здесь живу. Ну, не прямо здесь, разумеется, — парень вщеперил растопыренную ладонь в свои светлые волосы на макушке и отстраненно рассмеялся, — Но в Жижах, — и смех его также тихо затих, — Мне ваша помощь нужна. Всем нужна.

С этими словами Касс повернулся в сторону одной из практически разрушенных улиц. Там, поодаль, виднелось габаритное старое здание с обветшалой вывеской на стене, состоящей из «Биб…иот..ка».

— Нам туда, — кивнул магл и зашагал по направлению, — Вы ведь в курсе того, что происходит? Вы бы просто так здесь не объявились.

Хейн настороженно щурился на местного парня: доверия он у мальчишки сейчас не вызывал ровным счетом никто. Однако пока что видимой угрозы тот не представлял, и Уленшпигель все больше вертел головой по сторонам, стараясь не упустить из виду любое движение и успеть вовремя среагировать. Ограниченный обзор из-за отсутствия глаза давал о себе знать, и сейчас Хейн очень четко осознавал, как люто он ненавидит ворон и все с ними связанное. А еще — радовался, что Ася осталась дома.

— Мы знаем о Прытке, и что от нее у вас всюду сплошные несчастья. А те, в ком была магия как-то изменились из-за нее, — Донован замешкалась, подбирая слова. Растирая влажные ладони о шорты, волшебница старалась не отставать от мужчины, и попутно присматривая за своими подопечными на сегодняшний день.

— У меня лично магии нет ни какой, я не волшебник ни на крупицу, наверное от того, что приезжий, — хмыкнул Касс, — Прытка — да черт вообще знает, что это, никто толком её не видел даже, но чертовина еще та. Вам все верно говорят, в ней все дело. Её — Прытки — вообще не должно было на островах появляться, хотели как лучше, а получили... сами видите. Она с вами, с колдунами, что-то дурное делает, и с Буяновскими, и с нашими, местными. Но я придумал, как все исправить, — воодушевленно поделился художник, оборачиваясь к светловолосой магессе, и, словно бы забывая на мгновение, о чем собирался вести речь, — Я... я тут поузнавал кое-то, пообщался со старыми жителями и кое-то раздобыл. Нам нужно в библиотеку. Вы слышали о трамваях? Знаете, что они делают?

— Это вид транспорта такой, — ответил Сева, сдержав усмешку. — Нечто вроде здоровенной крытой телеге на железных колёсах. Ездит по железным рельсам, а сверху цепляется двумя длинными шестами к проводам с электричеством. Их специально протягивают над рельсами и, собственно, благодаря им трамвай и может двигаться.

Все прозвучавшие подобные ответы Вебер выслушал не без доли интереса. Не каждый день он, магл, о магии знает чуть-чуть больше, чем волшебники.

— Это порталы. Ну, как железные трамваи, только порталы. Вы же любите порталы, кажется, у вас они везде... В общем, когда-то давно у мера старого города умыкнули один такой трамвай, Мерлин его представляет, как умудрились, но дело старое и темное. То ли в карты проиграл, то ли в самом деле стащили, да только мера того давно нет, а трамвай есть — вот в этой самой библиотеке он и стоит уже несколько десятилетий. Слышал, где-то еще один такой же видели, — Макс остановился у входа в библиотеку и обернулся к остальным, дожидаясь, — На болотах, что ли.

Пока волшебники подходили ближе, он полез во внутренние карманы сюртука, что-то там ища.

На двери старого-строго ветхого здания оказался весьма крепкий, кажется, даже новый — или просто зачарованный — кодовый замок со странными неясными символами и некоторым количеством небольших квадратных углублений.

— Не живет здесь никто, призраки одни живут. Но раньше здесь бывала одна организация. Давно уже, не помню, как называлась. Они библиотеку-то от чужих глаз запечатали, а на замок поставили шифр, — с этими словами Касс выудил наконец из кармана мелкие таблички с подобными повторяющимися символами и протянул их студентам Незримого, — Не умею этим пользоваться, сант.. что-то там... скрин? В общем, знаю только, что это шифр, и что символы могут повторяться, а еще что из транскрипции вроде как принято брать только первую букву. Должно выйти слово, или код. Наверное. Есть идеи?

Тяжело вздохнув, Сева стал брать таблички по одной, рассматривать их, а потом передавать остальным.

— Т-с-р-н-л-к-х-д-б-э, — проговорив ряд согласных с одной гласной в конце парень сплюнул и с превеликим трудом сдержал желание крепко выругаться. — Так, ребят, я пока в сторонке подумаю и на фишке постою. Чем чёрт не шутит, свалится на нас что-нибудь большое и сильно злобное?

С этими словами он передал последнюю табличку и отошёл на два шага, чтобы подышать свежим воздухом и не смущать остальных скрипом ржавых шестерней в голове.

Идей не было. То есть совсем никаких. В голове как-то сразу опустело, и Хейн тупо стоял и смотрел на эти символы, совершенно не представляя, что с ними делать.

— Сплошные согласные буквы, — наконец выдал он единственное вразумительное наблюдение. — Из согласных букв много слов не составишь. Но есть буква "а"... и что-то я не могу сообразить, о чем здесь. На слово вообще не похоже. Возможно, аббревиатура?

НКВД не подходило. ВВ ЗАДЕ — тоже нет. От тоски и безысходности мальчишка уже начал прокручивать в голове и пытаться составить какие-то бессмысленные лозунги, а-ля "Жижам — жить!" и "Большие Небочесы — лучший город Земли".

— Муть какая-то, — наконец заключил Хейн. — Давайте лучше проломим стену.

У Саши с организациями шла прямая ассоциация к НКВД. С теми ребятами они еще с прошлого раза не посчитались, и девушка мгновенно помрачнела. словно ее светлое, пытающееся остаться легким настроение отравили плохими воспоминаниями.

С другой стороны, попыталась успокоить себя ведьма, людей на свете полно и они все обожают устраивать всякие организации. Иногда даже — целые королевства... Давеча вот Милда, из-за которой они здесь все собрались, даже перечисляла имена одной из династий правителей...

Стоп.

Саша внимательно всмотрелась в таблички и припомнила вообще все, что смогла.

— Ребята, а что, если шифр как-то связан с династией Киррен? Она, помните, очень важна для жителей Жиж. Да и с этой неназванной организацией она наверняка связана... Может, шифр — первые буквы их имен? Только я вообще не помню их. Отвлеклась вчера, когда Милда перечисляла.

Шарлин кивнула Саше, неистово щелкая пальцами.

— Я запомнила, — ответила волшебница. Вчера ее этот момент настолько потряс, что Донован помнила каждое слово Милды, пока та сонно что-то бормотала. Она подошла к шифру, взяв эту кучу табличек в руки.

— А-Л-А-Р-Д-Р-А-Т, — шептала Лотта, приняв идею Саши. — Надеюсь, что верно, потому что последний портрет она не назвала.

Донован принялась вставлять одну за одной табличку, закончив буквой "Т". Ло сделала шаг назад в ожидании.

Замок трижды скрипнул и один раз щелкнул, таблички повернулись в углублениях вокруг своей оси, выстраиваясь в геометричный ряд, и, кажется, будто на одной из крайних мелькнула гравировка вороньего крыла.

Касс, крайне довольный, легко толкнул дверь, и та безропотно поддалась. Свет из дверного проема скользнул в темное здание, куда давным-давно не ступала нога человека. Возможно, от того, что ей — ноге — было где утонуть. Весь пол был улит какой-то неясной склизской массой, не густой и не жидкой, не то грязью, ни то слизью. Жиже этой, казалось, нет конца.

Вебер, совсем воодушевленный, смело шагнув в библиотеку первым, и маленький шажок для магла, большой — для магического мира, ознаменовался громким «чвоньк».

— Главное, чтобы она едкой не была, как рассказывают… — проговорил негромко художник, пошире раскрывая дверь изнутри и пропуская колдунов, — Свет бы совсем не помешал, как считаете?

Едва в здание проникли звуки «из-вне», как появились симметричные «изнутри». Где-то там, у потолка, встревожено зашевелились тени, некрупные, со сверкающими зеленью глазами. В зале пахло паленым пером.

— Я, собственно, вот что придумал, — вернулся тем временем Касс к наболевшей теме, — Прытку эту сейчас не изнечтожить. К ней не подобраться, её даже не отыскать толком… но это только сейчас. Тогда, в том году, когда она только появилась на островах, это сделать можно было легко и без проблем. Вы понимаете? — глаза магла заговорчески сверкали, — Зачем пытаться сделать невозможное сейчас, если можно вернуться во времени и сделать все тогда, легко и без потерь? Там, — художник указал вглубь библиотеки, туда, где завиднелись стеллажи с книгами, — Там стоит трамвай — портал в пятьдесят седьмой год. Мы сделаем все быстро, и когда вернемся, никакой Прытки уже не будет, и с вами, волшебниками, все будет хорошо, — взгляд его невольно снова задержался на Эйш. Может, тогда… — Со всеми. Давайте найдем трамвай.

Тени у потолка расправили крылья.

— Я могу показаться излишне категоричной, — пробормотала Саша, вступая в жижу, которая, какая ирония, находилась в библиотеке Жиж, — но я не в восторге от идеи снова ворошить прошлое. Во-первых, мы можем конкретно что-то попортить. Во-вторых, когда мы в прошлый раз полезли во временную петлю, парень с нашего факультета умер. Свет — можно. Люмос.

Идея с прошлым Саше очень не нравилась. Город тоже не нравился. Кеды промокли почти мгновенно. Слишком много видящие глаза заметили подозрительные тени. Чуйка снова проснулась и требовала уходить немедленно. В волосах появились зеленые полосы.

Ведьма, почти сразу это почуявшая, поспешила вытянуть перья и крепко сжать в ладони, чтобы потом где-нибудь выбросить тихонько.

— Опять машина времени, японский городовой. Пятьдесят седьмой, пятьдесят седьмой, — Сева шагнул внутрь и натянул воротник повыше. Политика меняется очень быстро и вполне может быть, что его татуировка с четырьмя прекрасными буквами несколько вышла из моды. Проще говоря, пособника НКВД могут очень быстро поставить к стенке и ликвидировать.

В мерное чавканье ботинок в жиже вмешался какой-то посторонний звук. Сева остановился и взглянул наверх.

"Может показалось?" — предательская мысль прозвучала в голове очень неуверенным и почти дрожащим голосом, а потому парень плавно освободил обе руки, приготовившись к худшему, отошёл чуть вбок и стал медленно и аккуратно идти вперёд спиной параллельно остальным. Файерболл в потолок был бы не мотивирован и потенциально опасен, а вот щиты...

— Именем Вивьена Кентервильского, — быстро пробормотал Сева и направил руку вперёд и вверх, прикрывая заднюю полусферу партии. — Протего! Ребята, посматривайте вверх, у меня крайне... Плохое предчувствие.

Подошвы тяжелых ботинок громко чавкнули в глухой тишине библиотеки, заставив нервы Хейна натянуться до предела. Здесь пахло затхлостью и опасностью, просто несло за версту.

Мальчишка не любил заброшки. Особенно — заброшки в заброшенных городах. И уж тем более — здания, черт пойми сколько лет назад закрытые какой-то тайной организацией не внушали Хейну совершенно никакого доверия.

— Люмос, — подняв левую руку к потолку, шепнул Уленшпигель, посылая вверх сноп яркого света. Правая рука сильно сжала ручку керамбита, ощущая приятную и обнадеживающую прохладу металла. Он достал нож из кармана и выставил перед собой.

Колени непроизвольно чуть подогнулись, принимая удобную для боя стойку.

Хейн слышал слабое шуршание, похожее на шелест птичьих крыльев, и очень надеялся, что ему кажется. Глаз, ослепленный ярким лучом люмоса, в первые секунды не мог уловить зеленые огоньки глаз на потолке, но отчетливое шевеление мальчишка заметил и сжал зубы, вскинув голову.

Чертыхнувшись четыре раза подряд, Лотта уперлась взглядом в Макса, медленно переводя на остальных ребят. Те уже во всю были не против, и ей пришлось отпустить свои страхи. Достав палочку, Ло произнесла заклинание.

— Люмос максима!

Склизская жижа на полу в самом деле оказалась едкой, не достаточно, чтобы растворить обувь, но ощутимая при попадании на кожу — после такой наверняка останутся долгие горящие пятна.

От чар в библиотеке появился свет и загнал тень в глубину.

Из глубины поднялся гул-шелест, и с одного оглушительного «Кар-р-р-р» началась пикировка. Птицы камнями валились на головы вошедших студентов, агрессивно расправляя мощные — избыточно, для простых ворон — крылья и выставляя вперед когти с совсем уж не вороньими когтями. Агрессия этих существ походила скорее на акт продуманной атаки, нежели на поведение перепуганных внезапным приближением человека птиц: они царапались, они клевали, стараясь подобраться к глазам и ко рту, они драли волосы и дрались между собой и с людьми, старались повались тех лицами в кислотную слизь.

Вороны, казалось, были везде и всюду, они были громкими, орущими, и они были… птицами.

— Убью, к чертям! — при звуках вороньего карканья у Севы просто упала планка. В таком состоянии он мог анализировать только как эффективно убить врага и не дать убить друга. Да и долго размышлять по-любому долго не получалось, ему летел ворон прямо на лицо. Не между пернатой тварью и собой Сева успел поставить руку. Не ощущая боли в раздираемой когтями ладони, он направил потоки собственной магии по руки и заорал не своим голосом.

— Сектумсемпра!

Студентка, неожиданно вспомнившая о том, что слишком поздно ставит щиты, снова опоздала. Ругаясь сквозь зубы и шипя, пытаясь хоть как-то защитить глаза и подняв к лицу руки, девушка прошипела "Секо!", и бросилась к Ольгерду, как к самому близкостоящему.

— Давай как-то попробуем от них защититься, а? — ведьма пока даже не пыталась зажать несколько серьезных царапин. из которых потихоньку начинала сочиться кровь. — Релассио не пойдет, просто не достанет... Колдферо! Ну и любимая моя, конечно, Бомбарда!

Ворон Сашка ненавидела лютой ненавистью, но мысль, что Запрещенные — нельзя, пока была слишком сильна. Кроме того, для птиц это было бы чрезмерной растратой сил.

— Нет, нет, нет! — орала Донован, пытаясь отбиться руками, но спутанные волосы мешали видеть. Она все кричала "нет", хотя должна бы бросаться заклинаниями в этих ужасных птиц. "Снова вороны", — подумала она. Снова это проклятье, доселе позабытое. Воспоминания наталкивались друг на друга, пытаясь подавить волшебницу изнутри. Шарль закрылась руками, крепко удерживая палочку в руке.

— Петрификус Тоталус! — Крикнула она в самую напористую птицу, что буквально норовила вырвать клок ее волос. Та должна была откинуть свои парализованные когтистые копыта. Исцарапанные руки то и дело взмахивали палочкой. Ярость росла с каждой секундой.

— Ульмен Артус! — крикнула она под конец, измотанная, разозлившаяся и, казалось, оглохшая. Кроме этого ужасного визга треклятых птиц, девушка не слышала ничего и никого. Свет в комнате превратился в тьму. Лотта не понимала, как она еще не упала в эту жижу, растворившись. Но силы ее не покидали, а клеймо на шее болело. Чертова тварь задела его когтем, украв прядь волос в своих острых когтях.

— Вашу ж машу, — тихо шикнул Хейн, скрипнув зубами.

Защищая лицо и особенно глаз левой рукой, которая уже через несколько секунд была вся исполосована десятками стальных когтей, и отмахиваясь от сдуревших птиц керамбитом, Хейн, спотыкаясь, отпрыгнул к стене и привалился к ней спиной.

— Сектусемпра! — выплюнул мальчишка, не глядя направив руку с керамбитом вверх, чтобы случайно не задеть своих. — Авада кедавра! Сектусемпра!

Дезориентированный и практически лишенный обзора, он швырял вверх заклинаниями, попутно размахивая ножом, но ворон будто бы не становилось меньше. Левая рука, которой мальчишка закрывал половину лица, уже не чувствовалась, половину волос повыдирали и продолжали выдирать остальное, открытая часть лица тоже была исполосовано в клочья. Хейн чувствовал, как его собственная кровь неправдоподобными ручьями льется за ворот футболки, жался к стене и рычал заклинания одно за другим.

Где-то у дверей, шокированный и напуганный, стоял опешевший художник, от которого сейчас не могло быть абсолютно никакой помощи. Но, в конце концов, вороны были просто птицами. Глупыми птицами. Как и прочие птицы, они шумели, и поддавались и панике, и страху.

Карканье сменило тональность, взмахи крыльев зазвучали выше, а потом отдалились совсем.

— Спокойно, — пробормотала Саша, пытаясь прогнать алый туман, вставший перед глазами. — Все будет хорошо. Анастезио. Вот так. Уже почти и не больно. Я почти в порядке. Если кому-то нужно, подходите, я обеспечу анестезию и заколдую легкие раны.

— Придурошные птицы... — вместе с собственной кровью выплюнув в вязкую жижу залетевшее в рот воронье перо, буркнул Хейн, и тихо и крайне непечатно выругался.

Исполосованная рука ныла и кровоточила, но в таком состоянии нервного напряжения Хейн боли почти не чувствовал. Зато прекрасно чувствовал уверенность, что впредь будет безжалостно убивать любую ворону, неосторожно встретившуюся на его пути.

— Люмос, — мальчишка вновь зажег свет и глубоко вдохнул, тут же закашлявшись от затхлого запаха библиотеки и металлического привкуса крови. — Если эти твари оставили меня лысым, я их всех со свету сживу.

Ольгерд, шатаясь, но все еще стоя на ногах, боялся убрать руки от лица, а еще больше боялся открыть глаза. Он не знал, что произошло с другими ребятами, но точно знал, что вороны отступали, то ли их смогли напугать, то ли чтобы вернуться с восстановленными силами.

Кожа головы, шеи и рук горела. Сердце бешено билось. Хотелось бежать от сюда, но бросать остальных было нельзя, тем более, птицы могли вернуться, а судя по голосам, остальным досталось еще больше, чем Герду.

— Все живы? — Спросил Лугвен, стирая рукавами кровь с лица. Это мало помогло, но так хотя бы можно открыть глаза. Оба мыли на месте. Парень обвел глазами присутствующих.

— Кому-то помощь нужна?

— Все в порядке, — улыбнулась Саша бледными губами и шатнулась. — Я буду в порядке. Эпискеи, надеюсь, оно сработало как надо, староста, и кровь остановится. Ох, сильна ж ты, Шарлотта, на молнии, но это ничего. Все будет в порядке.

Саша еще по прошлому походу знала, что самовнушение — великая сила, и старательно его использовала.

— Какого черта это было? — Касс, как оказалось, не сросся с дверью, и даже смог отступить от нее на пару шагов, пусть ноги его сейчас слабо гнулись, — Это что, были птицы? Ну дела. О таком меня точно не предупреждали.

Кажется, кто-то пострадал, и чудо, что ни в кого не угодило то убивающее, непростительное заклятие. А ведь чары свистели совсем рядом с людьми...

— Если кто-то действительно ранен, ему лучше дальше не идти. Я не знал, что здесь будут эти... Да что они, Мерлиновы портянки вам в компот, такое? Бешеные какие-то.

Макс брезгливо переступил через одну из оставшихся на склизском поле боя ворон, а та, вдруг яростно вскрикнув, кинулась на магла, обрызгивая того едкой жижей и упрямо пытаясь взлететь и добраться ближе. Вебер, чудом на вскрикнув, попятился назад.

На её "Кар-р-р-р" отозвались сородичи, но никто более не появился.

— Черти, — парень потер обожженную руку, стараясь стереть с себя припекающую грязь, — Держу пари, с ними это тоже из-за этой самой Прытки. Надо поторапливаться. Вы знаете какие нибудь обнаруживающие заклинания? Что-то для поиска сокрытого? Здесь не меньше десятка разных залов, я не знаю точно, куда нам идти.

— Акцио трамвай? — предположил Хейн, медленно приходя в себя.

Поток крови остановился. Мальчишка легким кивком поблагодарил Сашу и, бегло оглядев остальных и удостоверившись, что все живы и в процессе оказания друг другу первой медицинской помощи, отлип от стены.

— Макс, ты правда уверен, что нам так уж необходимо в... туда? Знаешь, временные трамваи мне никогда особо не нравились. Как и другие временные штуки, собственно. Но есть заклинание Гоменум Ревелио, оно вроде позволяет что-то искать. Или кого-то, я не совсем уверен. Плохо учился в школе, прогуливал...

Хейн попытался пошевелить пальцами онемевшей руки. В ответ последовал острый укол боли, прострельнувший от ладони вверх до самого плеча. Мальчишка поморщился и оставил пострадавшую руку в покое — пройдет сама.

Волшебница еще раз дернулась к карману, нащупав зажигалку на месте. Вечный страх что-то потерять даже в собственных карманах был один из тех страхов, которые постоянно преследовали Донован. Она взглянула на Макса.

— Куда мы впутываемся? — риторический вопрос прошипел над плечом Саши так, чтобы Вебер не услышал. — Ревелио, — уже громче сказала Шарлин, стискивая в руках палочку.

Заклинание прокатилось мягким светящимся магическим током по помещению, отразилось от стен и продвинулось дальше, туда, куда студенты со своим сопровождающим еще не дошли.

Прятать что-то большое и важное лучше у всех на виду — так надежнее, никто не будет искать то, во что может уткнуться носом.

Трамвай зарябил по своим невидимым контурам в соседней зале, виднеющейся поодаль от входа, проступил цветом и формой, а потом приобрел текстуру, окончательно скидывая с себя чары невидимости. Он оказался самым обычным трамваем, с раздвижными дверьми и металлическим корпусом. Внутри горел свет.

— Вы молодцы, — выдохнул Касс, в который раз поражаясь умениям волшебников. Самому ему такие вещи казались чистой воды чудесами, — Уничтожим Прытку — не будет больше этих диких ворон, обезопасите и себя, и своих друзей в будущем. Но пока они есть — давайте поспешим. Все могут идти? Все подлатались? — становилось все более заметно, что художнику отчасти совестно за то, что волшебники оказались с увечьями спустя недолгое время с момента их с ним знакомства, но, с другой стороны, без него они бы не попали в библиотеку.

Всё на благо. Он хочет только лучшего.

— Нормально все будет, идемте, — немного преувеличенно-бодро сказала Сашка и в доказательство потянулась к трамваю. — А он такой... Обычный. Я видела такие в городе, где жила в детстве. Они казались большими и живыми до странности.

Вблизи трамвай не стал выглядеть сколько-нибудь более странным, по крайней мере, пока. Мало ли что он скрывает внутри под видом света и самых обычных посадочных мест.

— Я правильно понимаю, ты тоже не знаешь, как выглядит Прытка? То есть, мы сейчас типа идем туда не знаю куда, чтобы уничтожить то не знаю что? Это так... очень по-Незримовски.

— Все живые и почти здоровые, — подтвердил Всеволод, невесело ухмыльнувшись, и пошёл к трамваю. — Ты с нами в прошлое, Макс? Или остаёшься?

Вопрос не на шутку волновал Севу. Не очень-то нравился ему этот парень. По крайней мере потому, что вороны на него не напали. Не доверял он Максу. Не хотел он, чтоб тот шёл дальше с группой. Хотя, с другой стороны, это просто могла быть профессиональная паранойя, поэтому высказывать свои подозрения Одоевский не спешил.

— Никто не умрет, — убежденно заявил Касс. Он был уверен в том, что они сейчас всё-всё делают верно.

"Бедолаги, как же вам в жизни досталось, что вы во всем видите смертельную опасность, но идете вперед вопреки."

Однако, замечание о том, что он, Макс, сам не знает, как выглядит искомое, заставило художника порядочно стушеваться.

— Ты прав, никто не знает. Это раньше было чем-то другим, потом изменилось — вот и все, что я знаю. Но, я думаю, там, в пятьдесят седьмом году, было не так много разной волшебной всячины, и мы с легкостью поймем, что это то, что нужно, — умолкнув, магл поджал губы и покачал головой, — Конечно я с вами, это же я вас сюда привел.

Ободряюще улыбнувшись отряду смельчаков, магл первым забрался в трамвай. Если там и поджидала какая-то напасть, то пусть уж лучше первым под огонь попадет он — эти ребята и без того много целительных чар сейчас применили.

Однако, внутри не оказалось ни ворон, ни чего-то еще, что могло бы выглядеть подозрительно или опасно. Кресла, проход, панель управления у водительской кабинки.

— Все нормально, можете заходить, — отозвался Вебер, направляясь прямиком к механизму, — Так, ровно пятьдесят девять лет назад. Должно сработать.

Отозвавшись на команды, заданные у панели управления, глухим механическим рычанием, трамвай мигнул фарами и мелко завибрировал. Звук мотора стал более мелодичным и плавным, в салоне заработала вытяжка, сам собой приоткрылся верхний люк и пара форточек. На табло неоновым зеленым высветилась дата отправления и дата прибытия.

Через запыленные окна проглядывали пейзажи библиотеки, что внутри оказалась необъяснимо больше, чем снаружи: неспроста поговаривают, что у жителей Жиж какая-то своя, особая магия.

Управлять транспортом Вебер умел, однако, не был уверен, что трамваем-порталом вообще следует управлять. Он — не волшебник. А магии в этом вагончике хватило бы на целый городок.

— Держитесь за поручни в салоне, — магл обернулся на побитых и поцарапанных волшебников за своей спиной, — Во избежание травм.

Рокот мотора усилился, а потом и вовсе стал приятным гулом: что ни говори, строили машину на совесть, пусть и очень давно.

Пейзаж за окном смазался и исчез в завихрениях пространственно-временного перемещения, корпус трамвая ярко засветился, прежде чем раствориться.

И стало тихо.