Методы культивации колючки (гет)

Луна сделала последний стежок, закрепила нить и аккуратно обрезала её. Критичным взглядом девушка посмотрела на результат своей многочасовой работы, новое лоскутное покрывало с узором в виде огнедышащего зверька, похожего ни то на шиншиллу, ни то на кролика, и довольно улыбнулась, не найдя изъянов. Затем, быстро глянув на стоящие на прикроватной тумбочке часы — было уже полдвенадцатого ночи, — она, аккуратно сложив свою работу, убрала её в плетёную корзину для рукоделия, встала из кресла-качалки и вышла из комнаты. Луна направилась на кухню, но прежде заглянула к отцу в кабинет. Тот уже крепко задремал за чтением — судя по количеству и яркости страниц — нового номера «Придиры». Решив, что разбудит его чуть позже, когда будет возвращаться, дочь тихо прикрыла за собой дверь. На кухне она наполнила до краёв среднего размера деревянную миску сливками и вместе с ней вышла на заднее крыльцо.

— Ой! — вскрикнула Луна от неожиданности, обнаружив сидящего на нижних ступенях крыльца Тео, и едва не выронила из рук тарелку.

Нотт запрокинул назад голову, чтобы посмотреть, кто у него за спиной. Увидев девушку, с кривой улыбкой сказал:

— А, это ты, зайка. Вышла подкормить дворовых тварей?

— Угу, я даже немного припозднилась, — кивнула девушка. — А ты чего не заходишь домой? Хоть уже весна, но всё-таки ещё довольно прохладно и сыро.

— Мне нужно подумать, — уклончиво ответил он.

— Ясно, — понимающе протянула она и решила больше не беспокоить Нотта.

Обойдя его, Луна спустилась с крыльца и по тропинке, выложенной из разноцветных камушков, пошла к вкопанному в центре заднего дворика деревянному столбу высотой в тридцать дюймов76,2 см.. Глядя на плавно удаляющуюся от него её хрупкую фигурку, выделявшуюся бледным пятном в ночном мраке, Тео громко, чтобы девушка его услышала, поинтересовался:

— И не надоедает тебе заниматься этим каждый вечер?

— Нет, мне наоборот нравится, — ставя миску на столб, так же громко ответила ему Луна. После, вернувшись к крыльцу, она продолжила: — Так я вспоминаю о маме. Раньше мы делали это вместе.

Нотт пристально посмотрел на безмятежное лицо девушки и задумчиво произнес:

— Сколько тебе было, когда погибла твоя мама?

— Девять, почти десять, — ответила она и присела на ступень выше.

— Девять лет быть с мамой… — с теплой грустью произнёс он. — Завидую тебе, зайка. Моя умерла, когда мне было четыре с половиной. Я безбожно мало помню о ней. В основном лишь ощущения: запах её духов, тепло рук и объятий, щекочущее прикосновение маминых волос к моему лицу и очень смутно то, как звучал её голос. Иногда после пробуждения мне кажется, что во сне слышал, как она мне поёт, — к полной неожиданности Луны, Тео положил голову к ней на колени. Прикрыв глаза, он попросил: — Спой мне что-нибудь, зайка.

От его просьбы девушка, лишившись дара речи, растерялась. Немного поёрзав, чтобы устроиться поудобнее, Нотт приоткрыл один глаз и спросил:

— Можешь спеть, что угодно, только не о любви. Сегодня мне не хочется слушать слова о любви: ни о печальной, ни о счастливой.

— Хорошо, но пеняй на себя, я пою очень посредственно.

— Спасибо за предупреждение, зайка, — он улыбнулся в ответ на её слова.

Луна с пылающими от смущения щеками дрожащим, неуверенным голосом начала напевать колыбельную:

Баю-бай, моя крошка,

Поколдую для тебя немножко

И зажгу на небе три звезды.

Пусть хранят они твои сны.

По наитию её тонкие пальцы легли на голову Тео и, поглаживая его волосы, она продолжила петь:

Баю-бай, моя крошка,

Поколдую для тебя немножко:

Только ночь за порог,

К тебе прискачет единорог.

Баю-бай, моя крошка,

Поколдую для тебя немножко:

Превращу твою старую игрушку

В ласковую рыженькую кошку.

— Как же хорошо и уютно, — довольно выдохнул Тео.

Ответа от неё не последовало. Девушка перешла с пения на мурлыканье мелодии колыбельной.

— Не понимаю, — пробормотал Нотт и, уткнувшись лицом в её колени, продолжил: — Почему жизнь к нам так, зайка?

— Как «так», Тео? — непонимающе произнесла Луна, не прекращая гладить его волосы.

— Мы так рано лишились материнской любви, а теперь те, с кем нам стоит быть, совершено ничего к нам не испытывают. И не стоит, зайка, увиливать и говорить, что я ничего не знаю о ваших с мистером Профессором отношениях. Я ведь сегодня был у его бабки и виделся с ним там. Мы перекинулись парой вполне невинных фраз. И клянусь всеми своими предками, он по уши влюблён в Пэнс. Салазар! Он едва не вызвал меня на дуэль, и, безусловно, вызвал бы, но меня спасло появление Пэнс. Так что, милая моя зайка, тебе не светит светлая и чистая любовь… — он горько усмехнулся. — Как, впрочем, и мне.

— Ты правда совсем ничего не знаешь о моих отношениях с Невиллом, глупенький, — беззлобно рассмеялась Луна, наклонилась к нему и с нежностью коснулась губами его щеки. Затем, сохраняя почти интимную близость, тихо произнесла: — Поверь мне, Тео, не всё так печально, как ты думаешь. Уверена, что у жизни для нас с тобой есть ещё приятные сюрпризы.

* * *

Невилл проснулся за пятнадцать минут до будильника. Хоть его сон и продлился от силы час, но привычка взяла верх. Первое, что он увидел, когда открыл глаза, было умиротворенное лицо спящей Пэнси, и его сердце в груди сделало кульбит от радости. Всё же их примирение, произошедшее минувшей ночью, не было приятным сном. Она была здесь, с ним, а её растрепанная головка лежала на подушке рядом с его, на расстоянии в несколько дюймов. Невилл внимательно вглядывался в каждую черточку лица любимой, освещенную лучами утреннего солнца, и пытался сохранить увиденное в своем сердце, чтобы воспоминание о сегодняшнем утре уподобилось жучку или травинке, попавшим в смолу, которая со временем станет янтарём и застынет в вечности. Чёрные ресницы Пэнси затрепетали, а уголки губ растянулись в озорной улыбке.

— А я и не догадывалась, что ты извращенец-вуайерист, Невилл, — с хрипотцой после сна в голосе сказала девушка.

— Это всё твоя вина, — ответил тот.

— Моя? — широко распахнув глаза, удивлённо произнесла Пэнси.

— Именно. Ты такая милая, когда спишь. Вот я и не сдержался, — он потянулся к ней и с нежностью поцеловал в губы.

Прервав поцелуй, Невилл заметил, как по её бледной коже распространился нежно-розовый румянец. Он ласково, едва касаясь подушечками пальцев, провел по её щеке. От по-детски невинной ласки по телу Пэнси пробежали приятные мурашки.

— Я тебя укушу, Невилл! — ощущая расходящуюся по телу волну возбуждения, пригрозила ему она.

— За что? — теперь настала его очередь удивляться.

— Потому что ты поставил условие о запрете секса до официального объявления о наших отношениях, но продолжаешь дразнить, — переступая через жгучее смущение, объяснил девушка. — Из-за мысли, что развязки после поцелуев и таких прикосновений не последует, просто хочется взорваться.

— Извини, что поступаю так эгоистично, Пэнси, — сказал Невилл и поцеловал её в лоб.

— Ладно, я подожду, — хитро прищурив глаза, промурлыкала та, — но потом будем надеяться на твою выносливость…

— А теперь ты дразнишься, — он крепко прижал её к себе и стал целовать в том месте, где шея переходит в плечи.

От его поцелуев ей стало очень щекотно, и счастливый тёплый смех сорвался с губ Пэнси.

«А было ли мне когда-нибудь так хорошо?» — мелькнула в её голове искристая, словно фейерверк, мысль.

Назойливая трель стоявшего на прикроватной тумбочке будильника выдернула влюблённых из их уютного и интимного мирка в реальность.

— Нам нужно собираться к завтраку, — с досадой в голосе напомнила Пэнси.

— Хотелось бы мне пропустить его, чтобы остаться здесь, в постели с тобой, — разделяя её сожаление, произнёс Невилл.

— Я тоже, — вздохнула девушка.

— Может быть, останемся…

— …и умрем от голода, — шутливо закончила она.

— А ты проголодалась? — заботливо поинтересовался он.

— Немного, — улыбнулась Пэнси. — Вдобавок, если мы не спустимся в скором времени, то старушка Августа начнет подозревать. И кто её знает, может, она решит проверить нас… Боюсь, тогда инфаркт твоей бабке будет обеспечен.

— Моя бабушка крепче, чем ты думаешь, но ты права. Нам стоит проявить осмотрительность.

— Значит, мне пора возвращаться в свою комнату.

Девушка поцеловала его в щёку. Затем выскользнула из его объятий, отыскав своё платье в ворохе одежды, и быстро оделась. Невилл молча следил за её действиями, отмечая в них плавность и ловкость. Одевшись, девушка подошла к двери, с медленной осторожностью приоткрыла её и выглянула в коридор. Убедившись, что там никого нет, она выскользнула из комнаты. Прежде чем закрыть дверь за собой, Пэнси с улыбкой бросила:

— Увидимся за завтраком.

— Буду ждать нашей встречи, — ответил он, чувствуя в душе прилив радостного нетерпения.

* * *

Впервые за долгое время Августа, Невилл и Пэнси собрались за одним столом и завтракали. Ощущая нутром висящую в столовой напряженную атмосферу, миссис Долгопупс переводила пристальный взгляд со внука на свою подопечную. От цепкого внимания пожилой дамы не скрылось то, как сидящие за противоположными сторонами стола молодые люди тайком смотрели друг на друга и обменивались робкими и мимолётными улыбками.

«Между ними явно есть какой-то секрет, — подумала она. — Они определённо помирились. Пространство между ними просто искрится от напряжения. И когда только успели? Неужели ночью?! — она быстро опровергла своё предположение: — Ну нет, Невилл бы так не поступил…»

От Августы также не ускользнул их немой диалог, который они вели между собой взглядами, прежде чем Невилл, стараясь скрыть волнение в голосе, заговорил:

— Кхм, бабушка, я хочу сказать тебе нечто очень важное…

— И что же? — приподняв одну бровь, поинтересовалась миссис Долгопупс. Она уже подозревала, к чему идёт их разговор, и всё же хотела услышать это от внука.

— Бабушка, я и Пэнси… Я хочу сказать…

— Так говори, чего именно ты хочешь, а не мямли, Невилл, — строгим тоном сказала Августа, про себя забавляясь над происходящей ситуацией.

— Я и Пэнси встречаемся, — выпалил Невилл. — Одобришь ты наши отношения или нет, но я настроен крайне серьёзно. Вот что я хотел сказать тебе.

— Говоришь, тебе не нужно моё одобрение? — пронзив его суровым взглядом, произнесла миссис Долгопупс.

— Ты меня немного не так поняла, бабушка, — отрицательно покачал головой он. — Я хотел бы получить твоё одобрение. Но даже если я его не получу, то всё равно буду встречаться с Пэнси.

— И даже женишься на ней? — полушутя, полусерьёзно спросила она.

— Да!

Его короткий ответ повис в столовой, словно раскат грома среди безоблачного дня. Пэнси и Августа в упор посмотрели на него.

— Значит, ты намерен жениться, — придя в себя первой, хмыкнула Августа. Её глаза затуманились, а на лице появилась печальная полуулыбка. С затаенной грустью по минувшим дням она произнесла: — Вылитый Фрэнк.

Затем лицо пожилой дамы стало суровым и почти холодным. Она встала из-за стола и направилась к дверям. Остановившись в дверном проёме, миссис Долгопупс обратилась к своей подопечной нетерпящим возражений тоном:

— Пэнси, жду тебя в своём кабинете через пять минут.

— Хорошо, буду, — глухо произнесла та, находясь в лëгкой прострации от происходящего.

Едва Августа ушла прочь, Пэнси напустилась на Невилла:

— Ну вот зачем ты ляпнул Августе про то, что женишься на мне?

— Потому что это правда, — искренне ответил он.

— Но, Невилл, это так…

Девушка совершенно растерялась от его ответа и не смогла подобрать слова. Словно маленький ребёнок, она закрыла лицо руками. Испугавшись, что своей поспешностью довёл её до слёз, Невилл, быстро обойдя стол, подошёл к ней и обнял.

— Прости меня, Пэнси, я такой дурак, — поглаживая её по спине, стал успокаивать он. — Поторопился. Высказал, что у меня на душе, а о твоих чувствах даже не подумал. Хочешь, я сейчас пойду к бабушке и поговорю с ней вместо тебя?

— Нет! — воскликнула Пэнси и выглянула из своего укрытия. Глядя прямо ему в глаза, она сказала: — Теперь я сама хочу признаться Августе в своих чувствах к тебе.

Наш телеграм-канал:

https://t.me/+Kg1phjJXrkc4MTcy