Методы культивации колючки (гет)

Невилл находился в школьной теплице, за окнами которой в мягком танце на землю опускались хлопья снега, и подготавливал горшки для пересадки мандрагоры, когда туда впорхнула крапчатая сова. Птица выполнила круг над головой колдуна, уронила на кусочек свободного пространства на рабочем столе конверт и улетела прочь. Мужчина снял рабочие перчатки и взял в руки письмо. Невиллу бросился в глаза незнакомый чёткий, каллиграфический, словно сошедший со страниц прописей, почерк, которым было выведено его имя и адрес. Данная деталь несколько его заинтриговала. Он быстро вскрыл конверт и вынул из него письмо, написанное на вдвое сложенном листке из линованного блокнота. Мужчина развернул его и прочёл следующее:

«Многоуважаемый профессор Долгопупс,

Если вас интересует здоровье вашей бабки, то вы немедленно должны притащить свою задницу в Липовую Аллею! Довожу до вашего сведения, что ваша обожаемая старая перечница наотрез отказывается обращаться в Мунго, а про помощь с моей стороны молчу (Салазар! Вот как будто мне нужны дополнительные проблемы).

Так что, профессор, думайте сами и решайте сами, что для вас важнее: пичкать лекциями ораву школьников (которые вряд ли их безумно увлекают) или же позаботиться о родном человеке.

Пэнси Паркинсон»

Читая, Невилл словно слышал голос девушки со всеми её едкими интонациями. Он бы не удивился, если бы, оторвавшись от письма, обнаружил сидящую на углу стола Пэнси с дымящейся сигаретой в руках. Закончив чтение, он убрал письмо в карман. Выбор, о котором говорила Пэнси в своëм послании, был несложным. Осталось лишь уладить дела с директором Хогвартса.

Несколько часов спустя Невилл уже слушал (в целях безопасности волшебная палочка колдуньи была убрана подальше) ворчливую тираду прикованной к постели серьёзной простудой Августы, в котором то и дело всплывали две фразы:

— Тебе, негоднику, не стоило бросать работу из-за меня… Ох уж мне эта противная девчонка Паркинсон и её длинный язык!..

— Не нужно ругать её. Она всё правильно сделала, — каждый раз вступался за Пэнси внук.

— Вот окрепну и вам обоим надеру уши, — сварливо грозила ему бабушка.

— Мои уши будут в полном твоём распоряжении, как только поправишься, — обещал он.

— Тебя никто за язык не тянул, — фыркала Августа.

В глубине души она была очень довольна, что Невилл прибыл почти сразу после письма от Паркинсон, и благодарна своей подопечной. Не смотря на их обоюдную нелюбовь, девушка в грубоватой манере заботилась о ней с того дня, как болезнь взяла верх над железным организмом Августы. Да и их нередкие склоки вносили оживление в жизнь старой колдуньи. Миссис Долгопупс уже приняла для себя решение, что при возможности замолвит пару хороших слов за Пэнси перед Визенгамотом.

* * *

Невилл не мог сомкнуть глаз. В спальне, которую он занимал, когда гостил у бабушки, было слишком душно. Даже приоткрытое окно не спасало положение. Да и мысли, связанные с работой, не давали ему покоя. Он решил, что небольшая прогулка вокруг дома поможет ему со сном. Стараясь ступать как можно тише, он покинул комнату, спустился на первый этаж и, накинув пальто и переобувшись в тёплую обувь, вышел на задний дворик. В лунном свете снег чуть искрился и отдалённо напоминал сахарную крошку. Невилл заметил, что в дальнем конце теплицы горит слабый свет. Заинтересованный происходящим, мужчина стремительным шагом отправился к строению. Снег под его ногами чуть поскрипывал. Он открыл дверь и увидел, что у дальней стены стоит трёхногая жаровня, в которой пляшет созданное магией разноцветное пламя, а слева от неё — сплетенное из ивовых прутьев кресло-кокон. В нём в расслабленной позе сидела Пэнси. Потягивая какой-то напиток из бутылки, девушка смотрела на цветной огонь.

— Ты либо заходи, либо проваливай, — не отрывая взгляда, недовольным тоном бросила незваному гостю она. — Главное, не стой столбом с открытой дверью, а то дует.

Невилл хотел было уйти, но, поддавшись внезапному импульсу, всё-таки остался. Колдун закрыл дверь, подошёл к жаровне, с помощью магии превратил один из глиняных горшков в кресло с высокой спинкой и поставил его напротив того, что занимала Пэнси.

— А ты здесь неплохо устроилась, — усаживаясь, сказал он.

— Угу, — односложно, без всякой эмоциональной окраски отозвалась девушка.

Некоторое время они просто сидели, не проронив и слова. Погруженная в свои размышления, Пэнси продолжала потягивать напиток из бутылки и смотреть на пламя, не обращая внимание на то, что она теперь не одна. Невилл уже начал мысленно упрекать себя за то, что так опрометчиво себя повёл. Неожиданно для него их взгляды встретились, и лицо девушки изменилось в то же мгновение, словно только сейчас к ней пришло полное осознание того, что её одиночество нарушено. Чуть наклонив голову набок, она окинула мужчину пристальным взглядом.

— У меня на лице чернила? — испытывая неловкость, спросил Невилл. Он вспомнил, что перед тем, как лечь спать, решил написать письмо профессору из Ильверморни и, вполне возможно, оставил пару клякс на лице.

— Нет, — покачала головой Пэнси и тихо, почти полушепотом добавила: — Просто игра теней и алкоголя.

Левый уголок её губ приподнялся вверх, растягивая их в кривой, с намёком на горечь, ухмылке. Девушка махнула рукой в сторону ящика с зачарованным льдом, из которого торчали коричневые горлышки, и спросила:

— Будешь?

— Если угостишь, то не откажусь, — ответил Невилл.

— Я думала, ты откажешься, — фыркнула она, но всё-таки взяла бутылку из ящика и протянула её собеседнику.

— Зачем тогда предлагала? — взяв напиток, спросил мужчина.

— Просто я думала, что наш многоуважаемый профессор не пьёт. Но из банальной вежливости предложила, — объяснила девушка.

— Вот видишь, ты можешь быть вежливой, а я пропустить стаканчик другой, — подтверждая слова действием, он сделал большой глоток из бутылки.

— Профессор, пообещайте не шокировать так свою бабку, как только что меня, — шутливым тоном сказала Пэнси. — Если она узнает, что её дорогой внук, помимо того, что бабник, ещё и не прочь выпить, то сердце старой ведьмы может не выдержать.

— Надеюсь, что раз уж ты не избавилась от школьной привычки подслушивать чужие разговоры, — спокойным тоном сказал он, — то хоть твоя привычка ябедничать осталась в прошлом, Паркинсон.

— Хм, а ты научился кусаться, Долгопупс, — одобряюще хмыкнула девушка и, сделав глоток, добавила: — Не переживайте, в моих же интересах хранить ваши грязные секретики, профессор.

— Потому что бабушка не знает о том, что ты облюбовала теплицу, — предположил Невилл.

— Знает…

— Но не всё, — догадался он по её уклончивому тону. — Я же прав?

— Да, и кстати, в данный момент вы помогаете мне уничтожать контрабанду, профессор.

— У тебя очень недурной эль, Паркинсон, так что я не против побыть твоим соучастником.

Его ответ рассмешил девушку.

— Обязательно передам твой комплимент Блейзу и Дафне, — закончив смеяться, сказала она.

— Можешь добавить от меня, что у них в заведении ещё пиво неплохое.

— Ты был в «Волчьем изумруде»? — удивилась Пэнси.

— Да, несколько раз, — ответил Невилл.

— Дай угадаю, что был ты там не один, — с дразнящими интонациями в голосе предположила девушка.

— Твоё любопытство можно принять за интерес к моей персоне, — в тон ей ответил мужчина.

— Мечтай больше, Долгопупс, — беззлобно огрызнулась Пэнси.

На пару минут между ними снова повисло молчание, но теперь его нельзя было назвать неловким и отчужденным. Просто каждый из них размышлял над тем, куда стоит повести разговор. Они чувствовали себя более расслабленно после беседы, да и выпитый алкоголь внёс свою лепту. Первым молчание нарушил Невилл. Заметив, что Пэнси закончила бутылку и, поставив её на пол рядом с ножкой жаровни, потянулась за следующей, он спросил:

— И как часто ты проводишь таким образом вечера?

— Не так часто, как можете себе представить в свой голове, профессор, — ответила девушка. — Я вовсе не планирую спиться в этой глуши, — пожала плечами и угрюмо бросила: — Просто сегодня довольно паршивый день, чтобы залить его элем.

— Пришли плохие новости? — с участием в голосе поинтересовался мужчина.

— Теперь твоё любопытство можно принять за интерес ко мне, Долгопупс, — с усмешкой ответила Пэнси.

— Прекрасно. Понял тебя, — кивнул он, затем, сделав глоток, добавил: — Знаешь, если тебе нужна помощь, то можешь обратиться ко мне.

— Очень великодушно с твоей стороны, но не думаю, что ты способен оказать нужную помощь.

— Пытаешься меня поддеть?

— Нет, просто пытаюсь пробудить твоё благоразумие.

— Пробудить моё благоразумие? — озадаченно повторил Невилл. — Причём здесь оно?

— Ты всё-таки предлагаешь помощь слизеринке. Вдобавок я преступница, — спокойно произнесла Пэнси и быстро добавила: — Хоть и на перевоспитании. Я ведь могу попросить тебя сделать что-то противное твоему кодексу чести.

— Ну, помогать тебе прятать трупы, навести проклятие или совершить побег в другую страну, согласен, я сразу пас. Что ты ещё можешь мне такого предложить ужасного?

— Переспишь со мной, Долгопупс?..

Бутылка выпала из его рук и ударилась глухим стуком о землю. Если бы мужчина в данный момент делал глоток, то обязательно подавился. Гамма эмоций отразилось на его лице. Пэнси тут же рассмеялась звонким смехом. Невилл, словно на него наложили чары, лишился дара речи и просто ошеломлённо смотрел на неё.

— Да расслабьтесь, профессор, — сквозь смех сказала девушка. — Я просто пошутила, — она встала на ноги, потянулась и добавила, всё ещё посмеиваясь: — Когда будешь уходить, не забудь потушить огонь, — и пошла к выходу из теплицы. Прежде чем закрыть за собой дверь, Пэнси подмигнула мужчине и, широко улыбаясь, бросила ему: — Спокойной ночи, профессор!

Некоторое время Невилл смотрел на стеклянную дверь, за которой скрылась девушка. Стоило ему осознать произошедшее, как его губы растянулись в невольной улыбке.

«Мерлин, она всё-таки меня подловила, — подумал мужчина. — Интересно, мне удастся вернуть ей этот должок?»

Невилл перевел взгляд на кресло-кокон и заметил торчащий между сидением и левым подлокотником кусок отливающего перламутром белоснежного картона. Подчинившись мгновенно вспыхнувшему любопытству, колдун взмахом волшебной палочки притянул его к себе. Это оказалось пригласительное в Малфой-мэнор на торжественный вечер в честь грядущей свадьбы Драко Малфоя и Астории Гринграсс. В нем, помимо условия о цвете вечернего наряда, было ещё одно — быть в паре с кем-то. Прочитав приглашение, Невилл почувствовал прилив сочувствия к Пэнси. Ему самому пришлось пройти через безответную любовь. Ему также пришлось быть гостем на свадьбе любимой женщины и прочих связанных с ней мероприятиях. Находясь под влиянием воспоминаний, отдающих в сердце притуплённой болью, колдун едва не бросил пригласительное письмо в разноцветное пламя, но вовремя остановился. Возвращая его на прежнее место, Невилл вслух произнёс:

— И правда… у тебя сегодня был паршивый день, Паркинсон.