Теневой Танцор (гет)

Необходимость изредка навещать Морган тяжелым камнем повисла на шее Северуса Снейпа. И он всеми силами пытался оттянуть неизбежное.

О ее безопасности беспокоиться больше не приходилось, поскольку никто не знал расположение дома, снятого Снейпом в Хогсмиде, а Майки следил за Софией днем и ночью. Получив долгожданную свободу, девушка круто переменилась: нет, она не стала кротким и ласковым домашним зверьком, но строптивости и самоуверенности в ней поубавилось.

Он дважды приходил в дом к Софии и дважды доводил их недолгое общение до взаимных хлестких и вместе с тем утонченных оскорблений, после чего полностью удовлетворенный подобной извращенной эмоциональной подпиткой, с легким сердцем забывал о ней на две недели. Когда в середине марта он выбирал дом, то главным преимуществом считал его удаленность от центральной улицы и уединенность, предполагая на пасхальных каникулах наведываться в него каждый день, чтобы возобновить занятия с Морган, но в его планы стремительным порывом теплого весеннего ветра ворвалась Гермиона.

Мерлин, Северус не мог поверить в то, что происходило в его жизни. Он испытывал давно забытый, но самый настоящий страх, когда представлял, что он просыпается один в своей холодной темной спальне, а солнечная девчонка в эту самую минуту «спасает» Поттера от его безумия. А сам Снейп обязан своим счастьем лишь разыгравшемуся воображению. Но она была с ним. Робкая, доверчивая, сильная девушка с завораживающими глазами.

В тот вечер Гермиона сидела у него на коленях и своими маленькими ладошками гладила его брови, плечи, резко очерченные губы. Лицом к лицу, отрываясь от поцелуя лишь затем, чтобы перевести дыхание. Северус длинными бледными пальцами перебирал ее густые волосы, казавшиеся в мягком красноватом свете расплавленным золотом. А их тени на стене, оживляемые дрожащим пламенем в камине, словно одержимые затаенной страстью, даже не пытались повторять движения хозяев и смешивались в совсем ином танце.

Но Снейп не хотел торопиться. Он испивал до самого дна эту чашу непорочной близости к девушке, и сердце его гулко стучало в груди. Заглянув в ее сознание, он увидел поразительные вещи: его истинное лицо, еще более уродливое, чем то, которое каждый день смотрело на него из зеркала, не испугало Гермиону — она перешагнула через его прошлое, чтобы не дать оступиться в настоящем. Ее не испугало то, что он убийца.

Но гриффиндорка не знала, что Северус был еще и самым настоящим вором: он воровал себе незаслуженный глоток счастья, он воровал ее юность. Он преступно омывал свое чудовище ее светом, теплом и нежностью. Когда-то, тысячу лет назад, Снейп считал, что девушка не должна латать дыры в его душе, но сейчас все изменилось. Он был одержим ею и, стараясь не задумываться, о том, сможет ли что-то дать Гермионе взамен, готов был взять все, что она предложит.

Зачем ей это? Жалость? Сострадание? Милосердие? Даже если вокруг него возникнет Визенгамот в полном составе, и Альбус зачитает приговор о принуждении Грейнджер к исцелению его любовью вместо Поттера, он не сможет отказаться от девчонки.

Конечно, она его не любит. Такого человека, как он, сложно любить. Северус убеждал себя, что для него это неважно ровно до тех пор, пока она рядом и наполняет его своим светом. Мужчина не знал, как назвать те чувства, что питала к нему Гермиона, но он был готов поклясться собственным ребенком, что сделает все, лишь бы не предать ее веру. Потому что без ее веры он никто.

Наблюдая за собой со стороны, мужчина поражался своему эгоизму: его не волновало, что для Гермионы было бы лучше тратить свое время и внимание на кого-то моложе, красивее, безопаснее. Уизли, например, будь он хоть тысячу раз кретином. Или Долгопупса, упаси Мерлин. Но стоило ему лишь подумать о том, что какой-то недалекий болван тянет руки к его Грейнджер, как тут же появлялось стойкое желание испепелить, проклясть, уничтожить любого!

Школьный колокол прозвонил отбой.

Северус прервал поцелуй и прислонился лбом ко лбу Гермионы. Глаза его были закрыты, одна ладонь зарылась в блестящие волосы девушки на затылке, а вторая аккуратно гладила ее спину.

— Тебе пора в гостиную, — тихо произнес Снейп.

— Я не хочу уходить, завтра суббота, — она чуть отстранилась, с мольбой заглядывая в черные глаза. — Не прогоняйте меня, профессор, пожалуйста.

Снейп хрипло рассмеялся, гадая, боится ли она его раскаяния в собственных поступках и возвращения в толстостенную раковину сарказма так же сильно, как он боится, что староста вдруг вспомнит о правилах ?

— Мисс Грейнджер, вам еще предстоит отработка завтра днем. Постарайтесь как следует выспаться, чтобы не перепутать банки, когда я сделаю так, — он приподнял завесу волнистых волос и поцеловал ее в шею. — Или так… — горячее дыхание опалило кожу, а стоило только теплым губам обхватить мочку ее уха, как послышался ошеломленный вздох.

Снейпа заботила не столько сохранность ингредиентов, сколько неосведомленность Гермионы о том, какая совершенно недвусмысленная жажда охватила все тело. Такая ласковая, такая неожиданно-желанная гриффиндорка, по иронии судьбы оказавшаяся после отбоя настолько близко к его спальне, рисковала узнать за один вечер слишком много нового. А Северус никуда не торопился.

Снейп помог Гермионе подняться и с чувством, позорно напоминающим нежность, смотрел, как она одергивает мантию и форменную юбку, пытается пригладить волосы. Было невероятно сложно оторвать взгляд от покрасневших и припухших губ, которые бесстыдно заявляли всем и каждому в этом ханжеском замке: вот доказательство поцелуев Северуса Снейпа!

— Я буду ждать тебя завтра, — пробормотал он, опасаясь, что еще раз прикоснувшись к Гермионе, не сможет сдержаться от искушения оставить ее в своих объятьях до утра, и открывая взмахом палочки дверь.

Когда вход за Грейнджер бесшумно закрылся, мужчина рухнул в кресло как подкошенный: «Раздери тебя горгулья, Северус, во что ты ввязался?»

* * *

Прошло не больше недели с момента памятного вечера после факультативного занятия, когда Снейп с отвращением закинул в камин очередное послание Морган. Надо же, королева снизошла до приглашения, заскучав без его дурного общества. Еще и книг попросила взять с собой. Неужели от безделья научилась доводить начатое до конца? Он не пойдет, а парочку томов, так и быть, передаст с Майки.

Завтра. Или позже. Или никогда.

Какое ему было дело до просьб Морган, когда через пятнадцать минут должна была прийти Гермиона? Он с недовольным видом поймал ее на выходе из Большого зала и потребовал явиться в свой кабинет, чтобы потрудиться объяснить, что за чушь она написала о применении белладонны в быстродействующих ядах третьего порядка на зачете по зельеварению.

Снейп весь ужин гонял по тарелке несколько кусков (предположительно съедобного) неизвестно-чего, не сводя с девушки тяжелого взгляда и лишь краем уха слушая разговоры за преподавательским столом.

Альбус не только не ограничился парой предложений попробовать великолепный пудинг или пирог с патокой, но и весьма громко призвал коллег заметить, как помолодел Северус, потому что, без сомнения, стал больше времени проводить на свежем воздухе. И в подтверждение своей теории добродушно намекнул на молодецкий румянец, впервые за много лет покрывающий его щеки. Старик вдоволь потешался, то бросая быстрые взгляды на гриффиндорский стол, то сокрушаясь, что в зале слишком душно, и от грозного профессора ЗОТИ не убудет, если он в целях профилактики перегрева расстегнет несколько пуговиц на сюртуке. Потому что, видите ли, директор уже заметил все признаки начинающейся у него лихорадки.

Северус сквозь зубы огрызался на Дамблдора, а сам все время думал о ней: она в его объятьях, она забавно хмурит брови, когда выискивает какую-то информацию для эссе по своей архибесполезной нумерологии, она почти по-хозяйски залезает к нему на колени и зачитывает самые любопытные абзацы своей работы…

Восхищение ее силой духа, преклонение перед ее внутренним светом и чистотой, которой никогда не было и не будет у самого Снейпа, благоговейный трепет, охватывающий его при близости девушки — все это исчезло, как дым от костра, за эти бесконечно долгие дни наедине с Гермионой. Им на смену пришло адское пламя, пожирающее последние крупинки его благоразумия. Ему было мало легких невинных прикосновений девичьих пальчиков к его плечам, лицу и рукам. Северус до боли стискивал кулаки в карманах мантии, впиваясь ногтями в ладони и пытаясь вернуть себе трезвость ума, но тщетно: изнуренное борьбой сознание подкидывало ему все новые безумные сладострастные сцены.

И он снова, как тысячу лет назад, ощущал себя чудовищем. Потому что без зазрения совести взял все, чем Гермиона хотела поделиться с ним, а затем посмел желать большего.

Даже ища его общества, прилежная староста не собиралась позволить себе выйти за рамки отношений «профессор-студент», предложив позволительную правилами дружбу, а Снейп спутал все карты своей ненормальной, болезненной тягой к Грейнджер, противиться которой она не могла и, кажется, не хотела.

Проклятое влечение разрывало его на части и затуманивало ум, заставляя хотя бы в мыслях допускать, что Гермиона может по отношению к нему испытывать такую же жажду. Всего одна ночь, чтобы избавиться от скабрезных подспудных желаний, а после все вернется на круги своя: его душа будет исцеляться от простого человеческого тепла и очарования ее юностью и всепрощением, а сам он снова сможет наслаждаться ее непорочной близостью, не терзаясь страстью.

И разве после этого он заслуживал ее доверие?

— Ох, Северус, — неожиданно склонившись к его уху, пробормотал с участием Дамблдор, а зельевар даже не смог понадеяться, что это скроется от трех сотен пар глаз в Большом зале. — Несмотря на внезапно вернувшуюся к тебе юность, если ты не начнешь, наконец, нормально питаться, то тебе придется остаток каникул провести в постели.

В голове у Снейпа взорвалась сотня шутих, заполняя гулом и треском всю черепную коробку. Это было слишком! Самый могущественный волшебник столетия, а ведет себя не иначе, чем пятнадцатилетний назойливый подросток! Не в силах больше выдерживать лукавые намеки старого интригана, Северус стремительно поднялся, со страшным скрежетом отодвинув стул и одарив Дамблдора своим самым убийственным взглядом, вылетел из Большого зала.

* * *

Грейнджер сидела у Северуса на коленях и несла какую-то околесицу об истории гоблинских войн, смешно фыркая, стоило только ему пощекотать ее шею дыханием, когда внезапно возникшее жжение в левом предплечье очень быстро напомнило зельевару его истинную суть — жалкий раб Лорда Волдеморта должен был, не медля ни минуты, откликнуться на его зов.

— Меня вызывают, — резко бросил Снейп, холодно отстраняя от себя Гермиону и исчезая за дверью спальни. Он появился из комнаты с серебристой маской и перекинутым через руку черным плащом. — Возвращайся в башню Гриффиндора, я не знаю, когда вернусь.

Она так и осталась стоять посреди его кабинета, онемевшая от испуга и бледная как полотно. Ее страх невысказанным вопросом повис в комнате.

— Я сейчас слишком важная птица среди Пожирателей, чтобы со мной что-то случилось. Ты не должна бояться за меня, — мужчина, в тщетной попытке сгладить свою грубость, коснулся тыльной стороной ладони ее щеки, а потом стремительно вышел из кабинета.

* * *

Малфой-мэнор встретил Снейпа непривычной тишиной. И отсутствие в доме хотя бы дюжины Пожирателей смерти не оставляло сомнений: его пригласили не на собрание, его вызвали на допрос.

— Мой Лорд, — он опустился на колено и поцеловал край мантии высокого худощавого волшебника, с безразличием взирающего на него.

— Северус-с, я почти забыл, как ты выглядишь, так давно ты не удостаивал меня своим визитом. Разве ты не заинтересован ежечасно докладывать мне о делах старика и достижениях своей пассии?

Ну конечно, разве можно было ожидать, что Хозяин не натянет поводок? Он, наверняка, ни на секунду не забывал о дневниках Каррингтон. Надежно сокрыв все захлестнувшее его раздражение, Снейп ответил:

— Простите, мой Лорд, обучение вашей будущей последовательницы занимает слишком много времени, и я все усилия направлял на то, чтобы не выдать Дамблдору свое отсутствие. Однако я узнал имя информатора Ордена.

— И кто же это, Северус? — Волдеморт совсем не выглядел заинтересованным. Конечно, ведь меченый открыл ему эту тайну еще два месяца назад. А может он сам догадался об этом еще раньше, если вспомнить о провалах в памяти гриффиндорца, когда тот оказывался в незнакомых местах без очков и ботинок.

— Мальчишка Поттер использовал ментальный контакт, чтобы следить за вашими действиями.

— Он настолько силен в легиллименции?

— Он совершенная бездарность, и только чудом можно объяснить его вторжение в ваш разум, Хозяин. Он не обладает ни силой духа, ни могуществом для такого волшебства. Более того, благодаря моим усилиям он отвернулся от своих друзей. Он разбит и подавлен и еще никогда не был более беззащитен, чем сейчас.

На хищном змеином лице Волдеморта появилось подобие улыбки.

— Очень хорошо, Северус. И, несмотря на то, что твои сведения об информаторе устарели, я доволен проделанной тобой работой. Слабый противник — мертвый противник. Как продвигается обучение Софии?

Зельевар заглушил в себе желание ответить, что она такая же бездарность, как и Поттер, и предложить прогнать ее взашей.

— Достаточно медленно, мой Лорд. Беременность сделала ее неуравновешенной и истеричной, — глядя Волдеморту в глаза, он воскресил в памяти несколько сцен, в которых с наслаждением приводит ее в чувство пощечинами. Снейпу хватало мастерства окклюмента, чтобы выдавать свои желания за реальность. — Я не думаю, что из нее получится достойный боец, но ее дар зельевара послужит вам на пользу.

Вот так, одним жестом он уберегает ее от гибели на первой линии огня и от перспективы марать руки кровью на некоторое время. От смакования собственного триумфа его отвлекло движение в темноте комнаты.

— Неплохие новости, правда, Белла? — не поворачивая головы, громко произнес Темный Лорд, и от стены отделилась тень, став прямо за его плечо. — Надеюсь, твоя жажда сведений об этой юной особе удовлетворена? Должен признаться, Северус, — Волдеморт снова обратился к нему, перекатывая между костлявыми пальцами волшебную палочку, — я не был уверен, что простить девчонку — хорошая идея. И даже твой отпрыск не играл во всем этом фарсе значительной роли. Но после того как Беллатриса едва не покалечила Люциуса, предлагавшего убить Морган, и к тому же своей жизнью поручилась за Софию, я изменил свое мнение. Что в ней особенного?

Изумление Снейпа от этих слов едва не отразилось на его лице. Лестрейндж впервые на его памяти оставляла безнаказанной дерзость (даже не говоря о попытке убийства!) по отношению к Волдеморту.

Тот факт, что она что-то задумала, не вызывал сомнений. И, зная ее буйную фантазию, это должно было быть чем-то очень мерзким.

С точно выверенной долей отвращения и восхищения в голосе Северус ответил:

— Единственное отличие этой девицы, мой Лорд, — это чудовищно спесивый характер, точно у необъезженной кобылицы. Может Белла увидела в ней себя?

Звучный смех Темного Лорда до краев наполнил пространство небольшого зала. Не добавив больше ни слова, он взмахнул неестественно длинной ладонью, отпуская Снейпа и снова погружаясь в мрачную задумчивость.

Стоило Северусу лишь сделать шаг к двери, как Беллатриса двинулась к нему наперерез, награждая тяжелым взглядом и едва слышным «Следуй за мной». Она петляла по коридорам, лестницам и сквозным комнатам Малфой-мэнора, пока не достигла неприметной черной двери на третьем этаже дома. Помещение оказалось рабочим кабинетом с наглухо зашторенными окнами, стены которого с пола до потолка были заставлены книгами. На письменном столе стоял укутанный в черный бархат ящик, а по бокам от него расположились резные подсвечники, отливающие серебром.

Сделав несколько шагов, она круто развернулась и запечатала дверь заклинанием.

— К чему такая таинственность, Белла? — приподняв одну бровь, насмешливо протянул Северус. — Ты намереваешься поведать мне причины, по которым лжешь Темному Лорду?

Лестрейндж была не в себе. Ее руки подрагивали, а глаза сверкали даже больше, чем обычно. Выбившиеся из прически локоны свисали на лицо, шевелясь от каждого ее судорожного вздоха. Ее можно было бы назвать в эту минуту красивой, если не вспоминать, насколько она отвратительна.

— Снейп, за тобой должок, так что заткни пасть и внимательно слушай.

— Едва ли все будет так, как ты этого хочешь, — с угрозой в голосе отчеканил он. — Прежде ты ответишь мне, с какой стати тебе защищать женщину, напавшую на Хозяина.

— С той же, с которой ты лжешь ему! — визгливо ответила Белла и добавила гораздо спокойнее: — У меня свои цели. Твоя маленькая шлюшка нужна мне лишь для того, чтобы ее кровь ты использовал в этом зелье.

Северус взял протянутый пергамент и пробежал глазами по списку. Чертовски сложный и опасный рецепт. И готовить его не меньше месяца.

— Сердце трехдневного младенца? Кровь беременной ведьмы? — зельевар недоверчиво уставился на Лестрейндж. — Беллатриса, за кого ты меня принимаешь? Даже если ты достанешь все ингредиенты, боюсь тебя разочаровать, но я и пальцем не пошевелю, не узнав для чего тебе это варево.

Она стояла посреди комнаты, всем своим видом выражая презрение. После нескольких минут тишины ведьма обогнула стол и мертвой хваткой вцепилась в резное изголовье глубокого кресла. Послышался ее тихий неровный голос:

— Я давно нашла этот рецепт. Один раз я пробовала приготовить зелье сама, но моих способностей не хватило. И тогда я снова не смогла сохранить ребенка. Когда я раскрыла твой маленький секрет, я поняла, что это единственный шанс добиться желаемого. И я посадила тебя на крючок, солгав Хозяину. Потому что ты лишишься своей подстилки и своего места подле Лорда, если откажешься сделать так, как я скажу. А может, даже жизни, если мне повезет. Зачем мне зелье? О, я покажу тебе зачем, — Лестрейндж резко оторвалась от кресла и дрожащими руками стала разворачивать складки ткани на столе.

В хрустальной сфере, которую Беллатриса, едва дыша, достала из ящика, неподвижно застыло красное скрюченное существо: длиной в полдюйма с непропорционально большой головой, хвостом и четырьмя отростками, похожими на щупальца, привязанное за пуповину к недоразвитой плаценте.

Но Северус, едва скользнув взглядом по этому отвратительному напоминанию о том, как выглядит человек в самом начале своего существования, впился глазами в лицо женщины.

— Белла, кто отец этого? — спросил он, не нуждаясь в ответе. Будь его отцом Рудольфус, она не пряталась бы в другом конце замка, затевая сговор с ненавистным зельеваром.

— Это тебя не касается. Но он будет великим. И его отец простит меня за маленькую ложь, потому что никто на свете не будет обладать большей силой, чем его наследник, — она захлебывалась своим шепотом, в огромных, фанатично горящих глазах отражалась серебристая сфера с плавающим внутри уродцем.

— Ему не нужны наследники, он хочет жить вечно, — тихо произнес Северус, пытаясь отогнать видение о том, какое чудовище способна породить связь двух кровожадных маньяков. — Ты сознаешь, что стоит только мне сказать ему о той маленькой услуге, которую ты просишь меня оказать, как он превратит тебя в горстку пепла? И мое желание оставить себе живую игрушку на этом фоне превратится в ничтожное недоразумение?

— Ты этого не сделаешь, Снейп, — выплюнула она. — Тогда он убьет твою шлюху следующей!

— А может она мне надоела? — смакуя каждый слог, прошипел ей прямо в лицо Северус, угрожающе нависнув над письменным столом с покоящейся внутри ящика сферой. — Кажется, наши роли поменялись, а, Белла? И теперь советую тебе очень хорошо подумать, что ты можешь дать взамен на мое молчание.

Он уже знал, что бы ни предложила ему Лестрейндж, он не станет идти у нее на поводу. Снейп не знал и знать не хотел, каким образом эта ненормальная добилась того результата, что плавал в зачарованном шаре, но догадывался, как отреагирует его Хозяин на перспективу породить нечто столь же могущественное, как он сам.

Однако ответ Беллатрисы поставил крест на его надежды об отмщении.

— Я знаю, где находятся записки Ребекки. Я знаю имя твоего ребенка и его приемную семью.

Северус не успел осознать, что произошло, но в следующую секунду его ладони уже сжимали шею безумно хохочущей женщины. Он чувствовал, как каждый мускул его тела перестал подчиняться приказам разума и перешел в полную и безраздельную власть собственного чудовища. Он ненавидел эту ведьму, которая была в ответе за его проклятье, каждой клеткой своего существа и теперь, когда она так цинично пыталась им манипулировать, хотел только одного: стереть с лица Земли Беллатрису Лестрейндж.

— Белла, назови мне хоть одну причину, по которой я должен оставить в живых такого монстра, как ты.

На искаженных в безумной гримасе чертах лица проступила тень надменной улыбки. Северус едва ослабил хватку для того, чтобы услышать ее очередную ложь.

— Ты никогда не задавался вопросом, как к Хозяину попало письмо для тебя? Так вот, это я передала его. Ты не думал о том, как умирающая Ребекка смогла найти для своего недоношенного выродка семью? Это я нашла ее. Я не оставила ни единой зацепки, изменив память напыщенного индюка, считавшего себя отцом отпрыска Каррингтонов. Снейп, — ее голос утратил былую ненависть и теперь в нем слышался лишь холодный расчет, — ты сваришь для меня зелье и сыграешь роль коновала, когда будешь помещать этого ребенка в мое тело. Если тебе нужна правда, то сделаешь ты это хорошо и закроешь свой ядовитый рот вместе со своим трусливым сознанием дамблдоровского прихвостня.

Зельевар отступил на два шага и посмотрел на собственные ладони. Почти увидел, как они наливаются волдырями с зеленой гнилью, покрываются струпьями от прикосновения к этому мерзкому, хитроумному суккубу. Она мастерски расставила сети и загнала его, как испуганного зверя, в ловушку собственных интересов.

— Гарантии, — коротко спросил он, не глядя на женщину.

— Никаких гарантий, Снейп. Ты должен научиться верить, — вложив в последнее слова столько отвращения, сколько едва ли смогло бы вместить в себя человеческое тело, она деловито продолжила: — Я пришлю тебе сову с ингредиентами через три дня. Буду надеяться, что для зелья сгодится грязнокровный ублюдок.

Стараясь не думать о том, каким образом Беллатриса будет добывать компоненты для этого гнусного зелья, и не представлять, что сказала бы Гермиона, узнай она о его сделке с собственной совестью, Северус вышел из поместья и аппарировал в Хогсмид. Настало самое время навестить Софи Морган.