Теневой Танцор (гет)

Снейп сидел в потертом кожаном кресле и обдумывал, как проще добиться правды от Морган. Прошло немало времени с момента, когда он, прихватив «Мифы и легенды» и пуская глазами молнии, вылетел из директорского кабинета.

На следующий же день, не привлекая особого внимания, он смог рассмотреть амулет, заставив Софию двадцать минут над низким котлом помешивать противоядие без помощи магии.

Медальон оказался точно таким, как на рисунке: потемневший от времени серебряный диск легко уместился бы в ладони, а от крупного, бледно-красного граненого камня в разные стороны отходили, словно корни дерева, плавные выдающиеся линии. У некоторых из них края, примыкавшие к рубину, были светло-розовыми, а в целом, если присмотреться, напоминали сеточку сосудов.

— Откуда у тебя это украшение? — словно невзначай поинтересовался зельевар во время перерыва между занятиями.

— Джон подарил.

— Давно? Это волшебная вещь?

— Года полтора назад, — коротко ответила Морган, явно не желая углубляться в рассказ. — Маггловская, он только какие-то чары на цепочку наложил, чтобы не порвалась.

Северус чувствовал ее ложь благодаря навыкам легиллименции. В воспоминании Софии после побега цепочка восстановила недостающее звено и срослась сама собой. Это уж точно не «чары, чтобы не порвалась». Снейп размышлял, какой же удачей оказалось то, что медальон остался лежать на полке среди книг, когда девчонка попыталась удрать из его дома. Попади он тогда в руки Балорту, неизвестно, были ли бы они еще живы.

— Могу я посмотреть на него поближе? — стараясь не показаться заинтересованным, спросил Снейп.

София без охоты кивнула и сняла медальон, просто разорвав цепочку. Это украшение — все, что осталось у нее от возлюбленного, и ей не хотелось лишиться его.

Диск оказался гораздо тяжелее, чем казалось с виду. На обратной стороне его были выцарапаны цифры, подсказывая, что медальон долгое время скитался по маггловским ломбардам. Камень в форме капли казался теплым по сравнению с окружавшим его металлом и, прижав к нему подушечку большого пальца, Северус почувствовал легкое трепыхание. Словно из последних сил внутри пульсировало сердце Эреды. Палец резко пробило током, и мужчина поспешно отнял его от камня, но все равно ощутил, как у него забрали немного силы. В ту же секунду рубин стал насыщенного алого цвета, а по серебряным завиткам от основания до кончика проскользнул красный огонек.

«Медальон-вампир… Какая прелестная вещица», — испытывая отвращение, подумал Северус. И это не было темной магией, ведь на наличие проклятий и прочих ловушек Северус проверил его задолго до того, как взял в руки. Когда он отдавал его девушке, та ничего не заметила.

Снейп не торопился выведывать информацию. Он осторожно, словно наблюдая за самым сложным из зелий, приглядывался к своей гостье: может, она не так проста, как показалась вначале? Но его ждало разочарование.

София прекрасно переносила одиночество, развлекаясь тем, что читала книги по темным искусствам из его личной библиотеки. Начинала читать и забрасывала, и так до бесконечности. Она была совершенно лишена перфекционизма: занималась зельеварением без особого энтузиазма и, хотя могла определить, какие ингредиенты необходимо добавить по запаху и цвету зелья, делала это лишь в том случае, если Снейп требовал. Северус невольно в такие моменты сопоставлял ее с Гермионой, и сравнение выходило определенно в пользу последней.

От последнего визита в Малфой-мэнор стена между ним и Морган треснула, но точки соприкосновения интересов так и не были найдены, а какого-либо доверия друг к другу не возникло. Она нуждалась в его защите, но никак не в его обществе или вообще в нем самом. Девушка уважала его ум, расчетливость и проблески человечности, но вовсе не стремилась сделать свое пребывание под его крышей менее обременительным.

Время от времени София менялась до неузнаваемости: от холодной и презрительной гордячки, острой на язык и совершенно безразличной к его мнению о себе, которую Снейп начал обучать, не оставалось и следа. Ее место занимала разъяренная фурия, устраивающая истерики с фонтанами слез и крушением всего, на что была направлена ее палочка. В такие моменты она становилась неспособной подавлять свои чувства и дисциплинировать себя. Бросалась проклятьями и оскорблениями, после чего, успокоившись, выдавливала из себя извинения, больше напоминавшие пожелания скорейшей смерти, нежели раскаяние.

Снейп даже пошел на отчаянный шаг: тайком взял из библиотеки несколько книг «для будущих родителей», но ни в одной из них не нашел оправдания применения непростительных заклятий на вопящих женщинах. И этот факт его очень огорчил. Единственное, что Снейп почерпнул из этих ужасных, сахарно-сопливых книг (так же далеких по четкости и логике изложения от справочников по зельям, как тролль от балерины), заключалось в простой на вид фразе: оставьте ее в покое или утешьте.

Северус никогда и никому не позволял вести себя подобным образом по отношению к себе. И после нескольких ненадолго усмирявших девчонку угроз выгнать ее прочь из дома или отдать Малфою, бросил попытки подготовить Софию к роли Пожирателя смерти, оставив ей несколько фолиантов для самостоятельного изучения.

Она ему никто, чтобы терпеть подобные выходки.

Оставалось лишь одно незаконченное дело.

— Софи, мне нужно знать, как к тебе попал этот медальон, — заявил Снейп, пришедший в один из дней проверить сохранность своего имущества. Потайная комната с котлами и зельями была надежно запечатана несколькими охранными заклятьями, но в доме находилось еще много уязвимых к взрывам вещей.

Она ответила так же, как и до этого:

— Мне подарил его Джон.

— Не надо лгать мне, София. Я могу силой добыть эти сведения, но, отдавая дань уважения нашей зарождающейся дружбе, — он скривил губы в ироничной улыбке, произнеся это слово, — я даю тебе шанс рассказать мне обо всем самостоятельно.

Девушка сидела на диване и делала вид, что читает книгу. По ее стройной фигуре догадаться о близящемся четвертом месяце беременности было невозможно.

— У меня нет выбора?

— Ни малейшего.

— Как я уже говорила, из дома в первый раз я убежала до совершеннолетия, — уклончиво начала София, — мне нельзя было колдовать. Джону на тот момент было уже семнадцать. Мы ночевали на вокзалах и в подворотнях, попрошайничали и питались тем, что он воровал из соседних магазинов с помощью магии. Но это все было так мелко… — она презрительно фыркнула. — Джон мечтал купить метлу и улететь из этого дождливого города, но у нас не было ни сикля. Тогда мы решили залезть к одному жадному магглу, украсть денег и обменять их в «Гринготтсе». Мы как-то просили у него хоть пару фунтов на ужин, а он прогнал нас взашей. За это мы ему и отомстили. Я помогала Джону тем, что следила за домом и записывала, когда уезжает этот грязный маггл, оказавшийся очень важной шишкой. Коллекционер, кажется. Я стояла на страже, пока Джон влезал в окно и взрывал камеры на доме, и все тому подобное. Когда он вывалил на траву в парке нашу добычу, то показал этот медальон. Спросил, нравится ли мне. И подарил его за мою помощь.

— По сути, ты его украла, — бесстрастно резюмировал Снейп.

— Мне больше нравится думать, что это подарок, — нимало не смутившись, парировала Морган. — Но какая разница?

— Я не люблю воров.

«Потому что ты сам вор, Северус. Ты украл несколько жизней».

— Позволь, я не буду плакать по этому поводу.

После недолгой паузы девчонка перестала делать вид, что читает, и отложила книгу. Встала с дивана, прошлась по комнате, словно позабыв, где она и куда направлялась. По тому, как резко поднималась и опускалась ее грудь под тканью старой мантии Эйлин, становилось понятно, что она волнуется.

— Снейп, — обратилась Морган, вперив в него немигающий взгляд темных глаз. — Я больше не могу жить в этой клетке. Я просто больше не могу. Дай мне свободу, я умираю в этом проклятом доме, в этом грязном городе.

Казалось, еще немного и она, позабыв всю свою гордость, упадет на колени и начнет его умолять. Но Северуса ее состояние ничуть не тронуло. Он был даже слегка шокирован подобной наглостью.

— Ты заявилась к Темному Лорду и пыталась его убить. Ты должна была умереть три месяца назад после нескольких часов агонии, униженная и поруганная, но я рискнул своей жизнью и вырвал тебя из пасти этой химеры, — медленно, словно по слогам, выговаривал Северус. Внутри него закипел гнев, грозя вот-вот перелиться через край. — Ты должна была принять метку и погибнуть на каком-нибудь безумном задании Хозяина в наказание за свою дерзость или сгнить в Азкабане, когда тебя поймают мракоборцы. Но едва выяснилось, что ты понесла, я спас тебя еще раз, сыграв на желании Темного Лорда заполучить моих детей. Я дал тебе знания. Я дал тебе крышу над головой. И тебе мало? Ты считаешь, что имеешь право требовать что-либо от меня?

Морган металась по комнате, заламывая руки. Глаза ее возбужденно блестели, а от былой надменности не осталось и следа.

«Она ценит свободу выше жизни. Как и ты, Северус».

— Снейп, я знаю все, что ты для меня сделал. Когда ты забрал меня с собрания, я тебя ненавидела. Я хотела умереть. Не попрекай меня тем, что ты дал. Ты не для меня это делал, а для себя! Долги, ошибки и прочая чушь! Ты сам принял решение! Не смей трусливо перекладывать ответственность на меня!

— Как ты смеешь? — взревел мужчина. Он был готов убить ее своими руками за то, что она пыталась манипулировать его чувствами. — Мои мотивы не имеют ни малейшего значения! Как ты смеешь прикидываться невинной овечкой после всего, что произошло? Как ты смеешь называть меня трусом?

— Нет, прости, я не хотела! Прости, умоляю. Да, я должна благодарить тебя, но я не могу. Ты держишь меня здесь, как в тюрьме, я не могу — не могу! — благодарить тебя за такое существование! Пойми, я задыхаюсь здесь, мне нужна свобода!

Колени ее подогнулись, она упала на выцветший ковер и завыла, обхватив себя руками. Набирающая обороты истерика вырывала из ее груди все новые всхлипы.

— Отпусти меня, отпусти-отпусти, я не выдержу, — едва слышно стонала она, задыхаясь от рыданий и давясь ими. — Забери меня туда, где ты живешь, умоляю тебя…

Северус был в некоторой растерянности. Он пытался понять, что происходило перед его глазами: игра и искусная манипуляция или припадок на фоне нервного истощения.

Он не мог взять ее в Хогвартс. Это исключено. Как он объяснит появление в его жизни молодой беременной ведьмы? Вездесущий Поттер мигом бы пронюхал о Софии, а директор считал ее мертвой. Но даже не это было основным препятствием. Он не хотел забирать Морган. Кем она себя возомнила? Считает, что может упасть на пол и потребовать исполнения своих прихотей? Считает, что может назвать его трусом? С ним такой номер не пройдет.

В животе Снейпа заворочалось хладнокровное чудовище, спавшее много лет. Оно медленно поднималось все выше, словно змея, которая разворачивала кольца гибкого упругого тела и готовилась к броску. А когда оно наконец взглянуло через его глаза на девушку, в голове Снейпа раздалось шипение, так похожее на голос его Хозяина:

«Она стала обузой, Северус-с-с. Ты совершил ошибку, взяв ее…

Убей. Убей! Убей ее!»

Под рукой, казалось, пульсировала гладкая древесина волшебной палочки. Ноздри его щекотал тонкий аромат мазей, которые нахальная девчонка тайком варила в его лаборатории, и без того распаляя свирепый костер гнева, клокочущего внутри. Грудь Снейпа медленно наполнялась томлением и темным, вязким, почти сладострастным желанием причинить боль. Словно он вернулся на двадцать лет назад, только что получил метку и опьянел от ощущения собственной власти.

О ней никто не знает. Она должна была умереть еще в тот день, когда бросила вызов Темному Лорду.

«Забери ее медальон, вырви ее сердце…»

Тонкая вязь древних заклинаний, которых Северус никогда не знал, плыла перед глазами, словно серые паучьи тенета, коконом опутывающие две жизни, чтобы навсегда их оборвать. Чудовище хотело силы… Могущества… Бессмертия… Нужно только произнести их вслух…

«Тебе же не впервой, справишься...»

Кровь шумела в ушах, в голове проносились картинки его прошлого: он наблюдал, как бьется в конвульсиях Френсис, как сопротивляется его рукам Ребекка, как покрываются инеем цветы на холодном надгробии Лили… Как хлещет кровь из свежих ран тех людей, которые вставали на его пути. Дюйм за дюймом невидимые кинжалы рассекают плоть и превращают противников в безжизненные кучи тряпья. Ладони онемели, будто по ним побежали тонкие струйки теплой крови, а нос заполнил тошнотворный медный запах.

Он посмотрел на свою левую руку и увидел, как сжимает человеческое сердце. Но руки его были голы, а на предплечье не извивалась темная метка. Себя ли он видел? Свое будущее? Или прошлое? Ему не хватало воздуха.

И тут в голове зазвенел другой голос:

«Ваша душа не выжжена, она все еще горит…»

Северус мучительно пытался вспомнить, кто он, но в душе не осталось ни одного светлого воспоминания. Тело его окаменело, ни единым движением не отражая внутреннюю борьбу, а руки все так же сжимали палочку. Ведь это так просто. Всего два слова, и она больше не кинет ему в лицо свои грязные, правдивые слова. Всего одна сделка со смертью, и он вернет былое могущество Буревестнику…

«…так клеймили рабов, но ведь вы не раб!..»

Попытка исправить ошибки прошлого? А может это вовсе не ошибки, а его путь? Кто сказал, что он хочет быть… хорошим?

«Вы не такой. Вы не убийца…»

И эти последние слова, которые прозвучали в его памяти взволнованным, срывающимся голосом, очень медленно расставляли все на свои места. Наваждение рассеивалось, оставляя его наедине со своим чудовищем, уже не таким свирепым и кровожадным, как пять минут назад.

И это чудовище не сказка для легковерных, не страшная тень прошлого. Это потаенная часть самого Снейпа, та, от которой он тщетно пытался отречься. Жадная до страданий, боли и смерти. Изможденная голодом, истерзанная виной, запертая в его душе на сотни запретов и клятв, но все еще живая.

Довольно. Он действительно не убийца. В жизни Северуса были ошибки, но теперь он сам хотел решать, кто он и на какой будет стороне. И он хотел быть на стороне девчонки с янтарными глазами и трепетной, кроткой душой, способной простить его и принять часть его боли в себя.

Мужчина был близок к тому, чтобы снова ступить на скользкую дорожку и навсегда заставить Морган замолчать, но он сделал свой выбор. И с этим надо как-то учиться жить.

Снейп сфокусировал взгляд на скорчившейся на полу Софии. Жалкая, глубоко несчастная, эгоистичная и совершенно неблагодарная молодая женщина вызывала в нем смешанные чувства. Подошел к ней, поднял на ноги и посмотрел в покрасневшее от слез лицо. А потом вдруг понял то, о чем писали в отвратительно-радужных книжках о материнстве, и обнял ее.

Он не испытал и отголоска тех чувств, что ощущал при близости Гермионы, но он сделал это не для собственного удовольствия. Первый раз в жизни он обнимал женщину для нее самой.

— Если ты мне нравишься, это не значит, что я тебя не убью, — осознавая, что не станет причинять ей вред, солгал Северус. — И если ты еще раз устроишь подобную истерику, клянусь своей жизнью, я утоплю тебя в Черном озере.

Он отпустил ее, резко взмахнул палочкой в сторону потайной двери и скрылся в хранилище. Вернулся, держа в руках пузырек с ядовито-желтой жидкостью, сел на диван и негромко произнес:

— Майки. — Как только посреди гостиной возник домовик, зельевар продолжил: — Принеси мне чашку кофе, а мисс Морган стакан тыквенного сока. Для начала мы вернем тебе ясность ума, — сухо обратился к ней Снейп, тонкой струйкой вливая успокаивающее зелье в появившийся на столе высокий стакан. — Пей.

Северус без особого удовольствия тянул свой горький напиток, рассматривая Софию и ожидая, пока та допьет сок. Выглядела она отвратительно: волосы выбились из растрепанной косы, лицо покрылось красными пятнами, а глаза отекли. Она периодически всхлипывала и судорожно вздыхала.

Снейп был уверен, что рано или поздно Морган предпримет еще одну попытку сбежать. Едва ли она так быстро забыла слова Темного Лорда о том, что она и ее дитя будут в его власти. Но впереди у нее больше пяти месяцев беременности без средств к существованию и момент рождения ребенка, когда ей может понадобиться помощь. Одна часть Северуса желала, чтобы Софи исчезла в неизвестном направлении, но другая (более прагматичная) подсказывала, что ярость Хозяина, обнаружившего пропажу, сотрет его в порошок.

Северус вполне мог отсрочить ее домашний арест, но было несколько других сложностей: придется рассказать девчонке об охотящемся за ней волшебнике со шрамом на щеке и белесыми глазами. Волшебнике, чье исступление он сегодня ощутил на своей шкуре, когда испытал непреодолимую потребность напитать Буревестник свежей кровью и силой.

Снейп сделал мысленную заметку не прикасаться больше к медальону, дабы не поддаться искушению повторить путь сумасшедшего маньяка. И несмотря на то, что десять веков разлуки ослабили связь Балорта с амулетом, она все еще была крепка. Словно почуявшая след собака, меченый по шлейфу магии отыскал Морган. Но найдя девушку без медальона он, казалось, потерял к ней интерес. По крайней мере, он не объявлялся два месяца, которые прошли со дня ее неудавшегося побега.

Значило ли это, что угроза миновала? Северус совсем не был в этом уверен. Балорт чувствовал силу Буревестника, и эта связь была гораздо глубже и интимней, чем между Волдемортом и осколками его собственной души в крестражах. Эта была иная магия.

— Надеюсь теперь, когда припадок закончился и ты всей душой сожалеешь о своих неразумных словах, мы можем рассмотреть твою просьбу, — Снейп выделил ироничной интонацией это слово, — по существу?

София кивнула, очевидно, опасаясь, что голос ее подведет.

— Прежде чем пытаться вырваться на свободу, позволь я расскажу тебе о том, что ожидает тебя за пределами моего дома. Ты нажила себе несколько смертельно опасных врагов. Первый из них — Люциус Малфой. В силу некоторых причин он не сможет причинить тебе серьезный вред. Второй — волшебник в синей мантии, с которым ты имела честь познакомиться в день своего побега. Судя по выражению ужаса на твоем лице, ты его помнишь, — удовлетворенный паникой Морган заявил Северус. — Ему нужен твой медальон.

Она удивленно подняла брови, взяв в руки амулет и посмотрев на него.

— Тот парень был не сильно благодушно настроен. Что в этой штуке особенного?

— Это очень мощная защита от темной магии. Пока медальон на тебе, ни Люциус, ни кто-либо другой не смогут нанести тебе вреда.

— Значит тогда у Вол… — поймав свирепый взгляд мужчины, Морган осеклась и приложила все усилия, чтобы в произносимом слове было меньше яда: — у Хозяина я была в безопасности? Он не смог бы меня убить?

— Едва ли. Когда Лестрейндж пытала тебя Круциатусом, большую часть волшебства поглотил медальон. Поэтому ты не пострадала так, как могла бы, и к тому же поразительно быстро восстановила силы. Когда ты навлекла на себя гнев Темного Лорда, то держала эту вещицу в руках. Если Балорту удастся снять его с тебя, то ты и твой ребенок погибнут в следующую же секунду. Это достаточная мотивация, чтобы пожить в заточении?

— Нет. Лучше забери медальон.

Северус ей едва не зааплодировал: он ответил бы теми же самыми словами, будь на кон поставлена его независимость. Предлагая забрать амулет, София совершала что-то вроде жертвы: она меняла свое прошлое на будущее.

Снейп, словно умелый музыкант, играл на слабостях девушки, зная, что она будет хранить и защищать медальон только в том случае, если есть прямая угроза ей или ее ребенку. Стоило только заикнуться о том, что сотни колдунов будут уничтожены, как он тут же потерял бы в лице Морган союзника — ей было глубоко наплевать на остальной волшебный мир.

— Ты забываешь о Люциусе, — вернулся из своих размышлений Северус.

— У меня есть хоть один шанс выжить за пределами твоего дома? — постепенно возвращала себе былую холодную иронию девушка.

Момент истины. Оставить ее здесь и дожидаться следующего извержения вулкана или переместить ее ближе к себе? Туда, где он создаст ей видимость свободы и будет держать амулет и девчонку под присмотром?

— Есть.

Не выдержав долгой паузы, София спросила:

— Где?

— Недалеко от Хогвартса. Но будет несколько ограничений, и если ты на них не согласишься, то останешься заперта в своей спальне на ближайшие полгода безо всякой возможности даже слышать человеческую речь. Надеюсь, ты понимаешь, что это не пустые угрозы? — Дождавшись ее кивка, Северус продолжил: — Я собираюсь снять дом в Хогсмиде и оградить его защитой. Советую тебе поискать в моих книгах защитные заклинания, поскольку ты должна будешь добавить свою магию. И еще, — добавил он, накидывая на плечи дорожную мантию, — Ты не должна будешь заговаривать с местными жителями и называть свое имя, выходить из дома в дни похода в деревню студентов Хогвартса и приводить в дом хоть одну живую душу. Я выражаюсь доступным тебе языком?

— Да, папочка, — съязвила она. — Ты говоришь прямо как Николас.

— Это мои условия. Но если ты на них не согласна, это сильно облегчит мою жизнь, — безразлично отозвался Снейп.

Дерзкой и нахальной она нравилась ему гораздо больше, чем подавленной и унизительно беспомощной. Такой она не вызывала желание ее убить. Почти.