Тёмная королева Самайна (гет)

Ребро — блестящее, белое — удобно легло в руку. Обломанный край так и притягивал взгляд.

Надеюсь, тебе было больно… седьмая невеста.

Бывшая Тёмная королева распласталась на столе, как кукла с обрезанными нитями — Алхимик усмехнулся такому тонкому сравнению. Ни слова неправды! Лишённая сил, но не манящей сердцевины. Самый лакомый приз.

Алхимик давно обнаружил пещеру, где они находились. Точнее, ему помогли. Бойкие хулиганы оказались на удивление полезны в этом деле — а он ведь всегда терпеть не мог детей, что живых, что мёртвых. Но со свежеиспечёнными прислужниками Тёмной королевы нужно было подружиться, и привычные губы послушно расходились в дружелюбной улыбке. Немного лести, немного наигранного интереса к их шалостям — зомби-деткам явно не хватало настоящего внимания — и троица, подвирая и приукрашивая, посвятила нового взрослого друга в подземные тайны. Они гордились тем, что проникали туда, где не бывал сам — ха-ха! — Повелитель тыкв. В самое секретное место, откуда можно легко и безопасно управлять всеми механизмами верхнего зала. Ребятам, правда, бывать тут было не положено. Корыто при воспоминаниях потёр мягкое место, хотя, как знал Алхимик, после смерти Бугимена прошло уже больше года. И всё же они пронюхали, как открыть тайный проход. А со всем остальным: пультом управления, тумблерами и рычагами — Алхимик постепенно разобрался сам. Ему повезло: спроектировал здесь всё Финкельштейн, просто и надёжно. Но увечья, которые он получил от Уги, не только приковали его к инвалидной коляске, но и лишили части памяти. Он забыл многое из своих прошлых изобретений и почти не высовывался из лаборатории. Хорошо, что рухнувший как снег на голову Повелитель тыкв оказался слишком узколобым, чтобы остановить хоть на миг свою идиотскую погоню за вчерашним днём и порасспрашивать с пристрастием своих же сограждан. Всё хорошо…

Шито, Крыто и Корыто Алхимик потом от себя отвадил. Наплёл им что-то и перестал обращать внимание, как и все в городе. А сам начал потихоньку обустраивать подземелье для себя. Троица его не беспокоила — была поглощена слежкой и подслушиванием для Королевы, хотя, наверное, и затаила обиду. Но что ему до чувств малолетних сопляков?

И вот теперь остался последний компонент, который он, Биттерн Баркис, обладатель ещё шести забытых имён, Алхимик, держит в руках, последний шаг, отделяющий его от всемогущества и… Люсиль. Да, он иррационально верил, что тогда он встретит её снова. Он на пороге тьмы, которая клубилась и в её глазах.

Алхимик бросил пристальный взгляд на распростёртое тело бывшей королевы. Рыжие волосы в беспорядке разметались по столу. Чёрные пряди потускнели и затерялись, и когда пришла пора отрезать локон, Алхимик долго и педантично выбирал, хотя в рецепте об этом ничего не было сказано. Просто ему так хотелось.

Даже в жалком положении упрямица всё ещё умудрялась смотреть вызывающе. Будто она и вправду — королева. Она угрожала ему так, словно и правда верила, что её спасут. Что она кому-то нужна. Хотя и за собой он порой замечал… Иногда она восхищала его — силой духа, которая жила в этом мягком, слабом теле. Но это же всё тьма? Сама Салли — он наблюдал её в течение целого года до того, как сошла тьма — не смогла пережить свою потерю. Значит, всё, что его притягивает в этой красивой кукле — порождение тьмы. И стоит лишить её этого — останется лишь пустая оболочка.

Алхимик подошёл к нише, которая была скрыта от глаз жертвы. Там, в котле на подставке, мерцало изумрудным светом и пенилось, как вода в Кислотном фонтане, драгоценное зелье. Салли, нахмурившись, ловила каждое движение — растеряла гонор наконец-то. Уголок рта Алхимика непроизвольно дёрнулся. Он так долго ждал… Незачем тратить время на разговоры. Рука вытянулась над котелком, разжались пальцы… И кость Эмили упала в зелье. "За тебя, Люсиль…" Ни всплеска, ни брызг. Зелье словно разошлось, принимая подношение, и безмятежно сомкнулось над упавшим ребром. Алхимик затаил дыхание. По рецепту, который он выучил наизусть, цвет должен был измениться на пурпурный. Время шло. Гудела подземная река лавы. Зелье оставалось зелёным. Салли — он чувствовал это — жадно ловила выражение его лица. Казалось, прошла вечность, прежде чем зелье нехотя, будто сопротивляясь самому себе, начало менять цвет. Высветились синим контуры ребра, разорвались, стали растекаться в стороны… Алхимик поймал себя на том, что ему видится бабочка в этой неровной плёнке синевы. Он осадил себя. Просто Эмили доставила ему слишком много хлопот, вот и чудится всякая дрянь…

Алхимик, сохраняя на лице натужную улыбку, с затаённой тревогой всматривался в меняющуюся поверхность зелья. Но прошло несколько страшных минут, и из центра начал расходиться вожделенный пурпур. Королевский пурпур! Контуры проклятой бабочки размылись, как теряют свою форму облака в небе, и ты уже не понимаешь, как минуту назад видел в этом расплывчатом силуэте напугавший тебя символ. И когда зелье стало монотонно пурпурным, Алхимик бросил в котёл волосы предназначенной в жертву. Не долетев до поверхности жидкости, они искристо вспыхнули и, словно нити расплавленной меди, исчезли в сверкающем пурпуре. Алхимик повернулся к Салли. Торжество распирало изнутри — так и хотелось его с кем-то разделить. Она поняла — сжала упрямо губы, сузила наглые глаза. Но на каждые стиснутые зубы найдётся отмычка. Слово или лезвие.

— Всё готово, моя Королева. — С издевательской почтительностью он изобразил поклон. Пародией на свои прежние манеры. Слишком долго он за ней увивался — внезапная злоба и жажда отомстить за унижение и подчинённое положение ударили в голову. — Ваше зелье забвения. Уверяю, ты забудешь всё.

— Что это?! На самом деле? — Алхимик с удовольствием отметил, как дрогнул её голос. Тёмная королева боится своего верного друга?

— То, что ты так жаждала получить — избавление от снов о прошлом. С небольшими побочными эффектами. — Он взял два заранее подготовленных кубка и наполнил их зельем. — Выпьешь сама или мне придётся тебе помочь? — Угроза в голосе не ускользнула от Тёмной — пока ещё тёмной — хорошо. Её глаза расширились, и она неосознанно подалась назад, беспокойно оглядываясь. "Всё ещё веришь, что тебе кто-то или что-то поможет?"

Алхимик с жадностью впитывал её образ единственным глазом. Терпкое знание — это в последний раз — придало особую сладость моменту. Измученно прекрасная. Трогательно непокорённая. Возмутительно бесстрашная. Тёмная. Светлая. Тёмная…

Салли безнадёжно крутанула запястьем — скорее обозначила, чем сделала настоящее движение, как будто уже отчаялась. Что-то толкнуло Алхимика в грудь. Несильно, но и такого ещё не должно было быть! С вербеной, с тем, как она вымотала себя схваткой… Надо спешить.

Алхимик быстро и резко поднёс бокал с зельем к губам Салли, вынуждая её сделать глоток. Она дёрнула головой, отвернулась. Жидкий пурпур двумя струйками стёк по подбородку, оставил неровные дорожки на шее… На голубой коже он смотрелся почти фиолетовым, как разбавленные чернила. "Не сдастся она", — с досадливым восхищением подумал Алхимик. Он бы мог применить силу, прямо сейчас. Но отказать себе в удовольствии в последний раз обмануть свою королеву?..

— Я могу избавить тебя от тьмы, — вкрадчиво прошептал он над самым её ухом.

Слова достигли цели. Салли громко вдохнула и посмотрела на него почти с надеждой.

— Избавить от тьмы? Как?.. — Она взглянула ему в лицо, потом на бокал в его руке. Надежда и недоверие сменились пониманием. — Ты хочешь забрать тьму себе. Стать тёмным властителем. Вот, что это за рецепт. — В голосе прозвучала горькая усмешка. — Поэтому ты преследовал меня все эти годы… — Она прикрыла глаза, беззвучно шевельнулись губы. Не стала проговаривать очевидное и сыпать обвинениями? Ну и умница. Он всегда терпеть не мог истеричек.

— Так что? — Алхимик приподнял бокал, словно предлагая тост.

— Нет, — спокойно ответила Тёмная королева.

— Нет? — Проклятье, он уже почти поверил, что она поддалась на уловку.

— Если это нужно тебе… Я говорю — нет.

— После всего, что я для тебя сделал?

— Особенно после всего, что ты мне сделал. — Ему показалось, что по краям её зрачков прошла рябь — по его собственному телу пробежала противная дрожь. Нет времени на эти расшаркивания!

— Что ж… У тебя был шанс принять свою чашу с ядом достойно. — Алхимик одним точным движением сжал нос Салли. Хорошо, что и нежить вынуждена дышать. То ли застарелый рефлекс, то ли закон потустороннего мира.

Несколько секунд она ещё сопротивлялась. Но потом губы раскрылись, и зелье отравленным поцелуем влилось ей в рот. Алхимик не отпускал её, пока она не проглотила. Без свойственного ему изящества, зато действенно.

Салли закашлялась и попыталась выплюнуть зелье, но было уже поздно. Алхимик, не выпуская из поля зрения её сверкающие ненавистью глаза, взял свой бокал. Пусть и возникла у него неприятная ассоциация с тем моментом, когда он случайно выпил отравленное вино, он быстро осушил бокал. Зелье куснуло за язык и колючей многоножкой ушло внутрь. Всё.

Чувствуя странную деревянность во всём теле, Алхимик шагнул к Салли и опёрся руками о её ложе. Ему казалось, что их глаза пульсируют в унисон. Зрачки Тёмной сужались и расширялись — словно дышали. И он прерывисто вдыхал и выдыхал, следуя за этим ритмом. Её лицо, шея, руки казались вытесанными из светящегося голубого льда. Черты истончились и поплыли — как и всё в пещере. Зато волосы обрамили лицо пылающим ореолом. Чёрные пряди, как змеи, шипели и извивались, пока не издохли. И сквозь полупрозрачную плоть Королевы Алхимик увидел желанный сгусток тьмы у неё в груди. Шипастый клубок, ежесекундно меняющий очертания, выбрасывающий тонкие нити-миазмы. Такой… Красивый. Как экзотический цветок. Небывалый, словно росток на сухой ветке. Шелестящий слова, которые Алхимик так жаждал слышать в своей голове.

Он протянул руки. Плоть Салли остановила их не более, чем водяная завеса. И пальцы коснулись живой тьмы. Будто сотни ледяных иголок проткнули кожу, но Алхимик не разжал пальцев и даже не поморщился. Слишком давно… С самого детства он откуда-то знал, как это будет. Медленно, осторожно он потянул. Клубок сделался плотнее, усилился многоголосый шёпот… Но он покидал тело той, которая так и не смогла оценить бесценный дар по достоинству! Несколько наполненных шелестом и вибрацией мгновений — словно через руки шёл ток с большим напряжением — и Алхимик остался наедине с тьмой, своей тьмой. Больше никого лишнего между ними! Только он и… С хриплым придыханием Алхимик прижал шар к груди. Лишь сейчас он заметил, что и сам как будто стал просвечивать. Салли потянулась было всем телом вслед за своей сердцевиной… Но потом бессильно упала назад, словно лопнула последняя нить, которая приводила её в движение.

А тьма вливалась Алхимику внутрь, как охлаждающее зелье, которое он варил от ожогов Салли… Теряла форму, растекаясь по всему телу. Пронзала шипами, ввинчиваясь в каждую кость, в каждую мышцу… Алхимик не выдержал — застонал, обхватил себя руками. Боль пройдёт, никто не обещал, что перенос — приятная процедура… Тёмная магия вообще редко бывает приятной даже для того, кто ею управляет. Какие гримасы корчила Уже-не-тёмная, когда слушала нити… Но это того сто́ит.

С трудом разогнувшись, Алхимик вновь подковылял к Салли. Что стало с ней? Книга была очень неподробна в этом моменте. Но Алхимику хотелось полного триумфа. Пусть разум и говорил, что беззащитная и живая Салли может ему пригодиться в борьбе с Повелителем тыкв, но вся его сущность жаждала покончить с ней без остатка. Выпить её. Вскрылась неожиданная, но очень острая ревность — Салли столько лет владела тьмой! А он, он ходил со смиренно опущенной головой и осмеливался только коснуться кончиков её пальцев. А теперь она лежала перед ним, и сияние льда, в который превратилось её тело, постепенно тускнело. Пурпур изливался из приоткрывшегося рта, из уголков глаз… Пустых глаз. Она лежала неподвижно, волосы прикрыли часть лица. И только пульсация света ещё создавала иллюзию жизни. Но скоро она прекратится, и останется только кукла с обрезанными нитками. Как он и обещал ей.

Зачем он уделяет столько внимания этой пустой оболочке? Алхимик прислушался к себе. Боль понемногу отпускала. Он выпрямился и поднял подбородок. Теперь все узнают, что такое настоящий Тёмный король. Но прежде всего…

— Давай проведаем одну старую знакомую, — вполголоса проговорил Алхимик, дрожа от предвкушения. — Некогда мы были весьма близки.

И в первый раз ему ответил голос, который так мечтал услышать.

Она заждалась нас.

* * *

Эмили удалось привести себя в порядок с огромным трудом. Каждое движение причиняло боль, каждый вздох. Кое-как она завязала сзади шнуровку, гораздо слабее, чем та была затянута Тёмной королевой. И после руки бессильно повисли. Свежий шов дёргало и саднило. Внезапно подумалось: вот она и стала чуть ближе к Салли, тело которой сплошь покрыто швами, гораздо более грубыми, и никто не считал это некрасивым… Но те швы подарили ей жизнь, соединив мёртвые части тел, а Эмили… Словно что-то сломалось в ней вместе с ребром. Будто она утратила веру во что-то важное. Погас в душе волнующий свет. Сначала Эмили пыталась не замечать эту мысль. Но не получилось скрыться от осознания: в глубине души она до последнего надеялась, что Джек этого не сделает. Остановит это безумие. Выберет её. Эмили тряхнула волосами и тут же пожалела о резком движении. Виктор тоже выбрал не её… Её выбрал только Баркис — чтобы убить. Нет, она не винила Джека. Она ведь сама озвучила эту мысль, передавая послание Тёмной королевы, к которой вдруг прониклась ненужным сочувствием. Но сама, казалось бы, невозможность для неё такого же отношения, с каким Джек рвался к своей Салли… удручала.

Она, уже не обращая внимания на боль, устремилась к лестнице вниз. Не было никаких сил находиться в этой комнате — с этим пианино, осколками бутылки, окровавленной простынёй… И в доме тоже. Эмили приоткрыла дверь и остановилась на пороге. Куда идти? Одна мысль о Зельдаборн причиняла не меньшую боль, чем рана на боку. Взгляд упал на неровную пачку листков, которые она рассеянно бросила при входе — рисунки Финиса ван Дорта. Эмили взяла верхний, и невольная улыбка тронула губы. Какая она здесь милая… И как будто счастливая. И на следующем. А здесь — грустит. Но всё равно радостных рисунков больше. Словно художник дарил ей то, чем обделили жизнь и посмертие.

Эмили перебирала рисунки, вглядывалась в них… Может, зря она была так неприветлива. Но это всё равно, она больше никогда не совершит такой ошибки — подарить сердце живому.

Вдруг среди рисунков попался совершенно другой. Маленький и явно сделанный детской ручонкой. Но всё же легко было узнать, чей это портрет. Внутри болезненно захолонуло. Джек в костюме Санты оскалисто улыбался и держал в одной руке коробку с бантом, а в другой — мёртвую голову. Да, Эмили уже слышала обрывки этой истории… Очаровательный рисунок. Непохоже, что его автор сильно испугался.

Остальные листы были слишком большие, и Эмили, сама не зная зачем, быстро сунула рисунок с Джеком-Сантой в карман платья.

Но теперь она знала, куда ей отправиться. Стараясь обогнуть ратушу (с Мэром почему-то встречаться не хотелось), она наконец отыскала дорогу к лаборатории. Наверное, там её примут, а Джуэл была так добра к ней и так пострадала из-за неё, что просто преступление её не навестить.

Эмили робко позвонила в громовой звонок.

* * *

Джек домчался до пещеры быстрее, чем тогда, когда спешил спасти Санту от Уги. Только теперь за ним не следовал верный Зиро — тот остался безучастным клочком тумана посреди головешек Чёрного леса. Джек не думал о том, что не нашёл секретный ход, когда времени было ещё достаточно. Главное — происшествие с Зиро ясно дало понять, что где-то неподалёку и правда затаился враг. И теперь он, Повелитель тыкв, точно никуда не уйдёт, пока не отыщет его. А отыскав… Впрочем, когда Джек, с трудом переводя дыхание, остановился у провала перед подземельем, то сразу почуял неладное.

Одного взгляда в игровую пещеру хватило, чтобы понять: случилось непоправимое. Перекорёженные механизмы усеяли пол. Махина рулетки была выворочена, в неё воткнулось искривлённое зубчатое колесо. Короли растеряли боевой вид и, как кривые зубы, торчали из плоскости под разными углами. Их мечи заклинило навсегда. В неверных отсветах чудом уцелевших ламп медленно оседали клубы каменной пыли. Будто всё здесь разметал сильнейший взрыв. Но что же тогда стало с тем местом, где заточена Салли?.. Странное чувство пустоты неотступно владело Джеком. Он словно знал: здесь никого нет. Ни Салли, ни Алхимика... Как одно существо всеми шестью чувствами ощущает присутствие или отсутствие себе подобного.

Но Джек, наплевав на интуицию, упрямо спрыгнул вниз. Слишком часто он отступался и уходил после своего возвращения. И терял, и упускал… И постоянно отставал. Будто никак не мог нагнать упущенное время.

Он подошёл к уже не смертоносной рулетке и потрогал костяным пальцем клинок поникшего пикового короля. А вот кинжал ещё мог пригодиться, раз на возвращение Пламени не стоит и рассчитывать — даже в критической ситуации оно никак не проявило себя.

Джек с силой нажал на металлическую руку, и клинок послушно упал к его ногам. Хороший клинок, острый, совсем неигрушечный. Джек подобрал его, ощутив себя гораздо увереннее. Искать путь вниз?..

Но в этот момент со стороны города донёсся тревожный бой колокола. Что-то случилось там. А здесь — только мёртвая, пыльная пустота, которая навсегда останется в таком виде.

Джек повернул голову к воротам: колокол разрывался дребезжащим звоном. Он там. Он осуществил свой план! И город звал на помощь.

Гибкой, ломаной тенью Джек скользнул в ворота. Никто их не охранял. Кинулся к ратуше — Мэр с побелевшими от ужаса глазами дёргал и дёргал за верёвку, раскачивая колокол. Джеку пришлось трижды окликнуть его, прежде чем тот отреагировал. Мэр со скрипом повернул к Повелителю тыкв осунувшееся лицо и, перекрывая им же созданный гул, прокричал:

— Этот Алхимик! Он был здесь!! — Мэр обхватил ладошками голову, словно та разваливалась на куски. — Он такой… — Мэр стукнул зубами и выкатил глаза. — Какой была она, Королева… Я видел в его глазах свою смерть… И щупальца… Они как будто душили! — Тон его стал плаксивым.

Щупальца?..

— Он сказал, что сначала наведался в твой дом, искал её.

Её — это Эмили? Проклятье!..

А Мэр продолжал под постепенно затихающий звон:

— Но, видно, она уже ушла. — Джек выдохнул. — Выглядела она не очень. Кто это её так, интересно...

Я её так. Но куда она пошла в таком состоянии? И…

— А Салли? С ним не было Салли? — Краткий миг оголтелой надежды канул в прошлое. Мэр опасливо покачал головой.

— Нет, он был один. Он выспросил у меня всё, что я знал… И я сказал… ну… что она, Эмили, скорее всего, пошла к Джуэл. Там и обе ведьмы сейчас отираются, я видел… И как только он ушёл, я стал звонить в надежде, что ты вернёшься и… спасёшь ме… всех нас. — Мэр на глазах обретал привычную солидность.

Значит, Эмили. Мёртвая невеста, притягивающая неприятности. Сейчас её ищет ставший умертвием Алхимик — довершить начатое много лет назад. И только он знает, где Салли… Не может же она быть погребена под тоннами камней глубоко в земле… Это невозможно! После стольких лет...

Всё это вспышками мелькало в черепе, пока Джек преодолевал путь до башни Финкельштейна. Ему повезло. Алхимик сначала решил наведаться в лавку ведьм и, не найдя там никого, со вкусом устроил пожар. Окрашенные зельями во все цвета радуги языки пламени ещё поглощали имущество ведьм, отражаясь в единственном глазе Алхимика, когда Повелитель тыкв добрался до лаборатории.

Там действительно оказались и ведьмы, и Эмили в пропитанном тёмной кровью платье. На лабораторном столе лежала Джуэл. Никакого признака мысли в безумно вращающихся глазах. Док, видимо, устав изображать неодобрение, выглядел печальным и растерянным. Джек только взглядом осмелился спросить у Эмили: "Как ты?" Она отвернулась, отошла… Надо будет с ней поговорить — потом. Но сейчас все были относительно спокойны, не бегали, не паниковали, не готовились к осаде… Хельгамина подошла к Эмили, коснулась слегка её бока и нахмуренно посмотрела на Джека.

— Алхимика ещё нет?! — Он поочерёдно оглядел всех.

— Мы его вроде как не звали на мои поминки. А ты? — откликнулась Зельдаборн. Она надвинула шляпу на самое лицо и почти полностью спряталась за спутанными волосами. Виднелся только кончик носа, да сверкали глаза.

Эмили будто окаменела.

— Баркис идёт сюда? — задушенно проговорила она.

— Да! Он тебя ищет! И… — Джек посмотрел на ведьм. — Кажется, ему удался его план. — Не выдержал, опустил голову, чтобы не видеть "я же тебе говорила", написанное на лице Хельгамины. — Да, я не должен был брать у Эмили кость! — воскликнул он почти с вызовом. — Но я хотел выманить Алхимика из логова и покончить с этим! И спасти… хм.

— … Салли, — прошелестела Эмили.

— Позвольте, дорогуша стал умертвием?! — всплеснула руками Зельдаборн. Волосы всколыхнулись, и открылась взору почерневшая, мокнущая щека. Ведьма поспешно прижала к ней ладонь.

— Зельдаборн… — Джек чувствовал себя так, словно его огрели по черепу огромной тыквой. — Я не думал, что…

— Занимайся своими делами, — резковато перебила его ведьма. — Кстати, я тут подумала на досуге: может, убьёшь для меня тварину? И проклятие улетучится. А если нет, то хоть изображу напоследок злодейский хохот. — Она прочистила горло.

— Да… Да! — твёрдо пообещал ей Джек.

— Вот и славненько. Долго ждать не придётся. — Зельдаборн кивком указала на окно, к которому Джек стоял спиной. Он обернулся. Да, (почему-то подумалось) Пиковый король собственной персоной.

Алхимик неспешно шёл к лаборатории. Внешне — всё такой же, но властная уверенность, которая сквозила в каждом его движении, Джеку не понравилось. И почему он, Повелитель тыкв, прячется, как крыса в мусорный бак, когда враг спокойно идёт навстречу?! Джек со свистом выпустил воздух сквозь сжатые зубы. Самое время потрясти "дорогушу" и узнать, что он сделал с Салли. И что у него самого внутри. А потом исполнить просьбу Зельдаборн.

Джек уже почти выпрыгнул со второго этажа — наконец-то честная и прямая схватка! Добытый в подземелье клинок удобно лёг в правую руку. Однако Док, словно вышедший из транса, хрипло окликнул его:

— Стой, чёрт тебя дери! Отвлеки Алхимика, а я подсоединю кабель к генератору Тесла и… Пусть отведает науки!

— Жареный Алхимик? — оживилась Зельдаборн. — Мне, пожалуйста, филейную часть!

Эмили выглядела так, словно её сейчас стошнит.

— Я лучше его убью! — оскалился Джек, перекидывая вторую ногу через подоконник.

— Давай-давай… Попробуй. Ты не видел толком... — рассеянно откликнулся Финкельштейн, при этом его руки уже стремительно порхали над приборами.

И Джек, не приняв эти слова всерьёз, спрыгнул вниз. С негромким стуком он приземлился на три конечности под насмешливым взглядом Алхимика и тут же распрямился во весь рост. Кинжал указал тому в лицо.

— Меня встречает лично Повелитель тыкв, я польщён. — Алхимик склонил голову, изобразив непринуждённое приветствие равному. Никакого внимания к угрозе оружием. Ни следа того страха, который Джек видел в нём при их первой встрече — на Самайн.

— Где Салли?! — прорычал Джек, приставив острие к груди Алхимика. Тот даже не шелохнулся, только продолжил самодовольно улыбаться.

— Полагаю, некоторая её часть сейчас там, куда упирается этот кинжал, — лучшая часть! Хотя вряд ли ты успел узнать её с этой стороны так же, как я.

Он о… тьме?

— Остальное же покоится глубоко под землёй, — продолжил Алхимик с притворным сожалением в голосе. — И поверь, я устроил ей шикарный поминальный салют. Мы ведь были так близки!

Так, значит, это правда… И в пещере действительно осталась лишь мёртвая пустота… Знание попыталось просочиться в разум, но тот с негодованием отторг его, как нечто чужеродное.

Джек бы мог не поверить, это же враг, который будет лгать, пока ему это выгодно. Но все чувства кричали о том же. Вибрация от последней лопнувшей нити, казалось, до сих пор ощущалась в груди. А это значит, что…

Острие вздрогнуло и рванулось вперёд. Отомстить. А потом — бесконечная и пустая жизнь в освобождённом от тьмы мире.

Джек мысленно уже слышал треск разрываемой плоти и костей. Увидеть боль и страх в единственном наглом глазе! Но с изумлением понял, что кинжал не вошёл в тело ни на дюйм, словно упёрся в невидимую прозрачную стену. Тусклый металл обвили змеями тени. Джеку едва удалось вырвать клинок, будто его держали цепкие щупальца. Это и есть тьма?.. Он сделал шаг назад, размахнулся и рубанул, целясь в не защищённую ничем, кроме пышных кружев, шею. И снова удар увяз в неподатливой трясине. Что-то невидимым куполом окружало Алхимика. И позволяло ему так надменно усмехаться.

— Ну что, будешь дальше махать краденым ножичком или поговорим? — осведомился он.

Джек опустил кинжал. С неприязнью спросил:

— Что тебе ещё надо?

— Для начала — проведать свою милую невесту. Мы толком и не успели пообщаться. Смерть разлучила нас. — Он состроил благопристойно-скорбное выражение лица.

— Ну уж нет! — Джек снова поднял неопасный для умертвия кинжал. Второй раз он Эмили не предаст.

Алхимик презрительно хмыкнул и поднял руку. Тени сорвались с пальцев, как ленты — смутно различимые, но всё же Джек видел их. Рванулись к лицу. Джек неосознанно попытался закрыться, но вёрткие тени легко обогнули вскинутые руки и втекли прямо в глазницы. И те видения, которые вызывала Тёмная королева, показались Джеку волшебным сном. Алхимик не жалел красок. Даже те события, которые помнились отчётливо, обрели в его интерпретации новые подробности, оттенки и смыслы. А полузабытое прошлое — как полотно для самых изощрённых фантазий.

Далёкая, как земная жизнь, высокая и красивая женщина ранит его не только колкими словами. В её руках — нож для писем.

Бугимен пользуется беззащитностью лишённой конечностей Салли и только после этого сшивает её и привязывает к платформе для казни.

Алхимик… Да, Алхимик преданно служит своей Королеве. Днём и ночью.

И сам Джек… Эмили…

Возмущение и ярость вырвали из вязкого наваждения. Никогда он не делал ничего такого с Эмили и даже не думал! И всё остальное тоже просто морок!

Джек наискось ударил Алхимика клинком — и на этот раз достиг цели, прочертив полосу вдоль тела. Потерявший концентрацию Алхимик схватился за грудь и отступил. В глазе мелькнула искра страха. Добить его, пока не спрятался за тьмой вновь! Кинжал описал свистящий полукруг и туго вошёл во что-то плотное в середине груди Алхимика. Надавить… Клинок уходил внутрь с гораздо бо́льшим усилием, чем нужно, чтобы проткнуть тело нежити. И скрежетом. Но вот уже острие вышло из спины… Алхимик широко раскрыл единственный глаз, неподвижный и затуманенный, и задрал голову, уставившись Джеку в глазницы. И вдруг взгляд снова обрёл осознанность. Джека отбросило на несколько шагов, и следом стрелой вылетел его кинжал. Из сквозной раны в груди Алхимика вытекала тьма — она шипела и свивалась в плотный, зримый шар, очень похожий на тот, что Джек видел в схватке с Салли. Жидкая тьма повисла недвижимо, только внутри у неё что-то потрескивало и гудело на грани инфразвука. Джек поднял кинжал — лезвие почернело и покрылось выжженными дырами, как от кислоты — и осторожно коснулся остриём слегка колышущегося сгустка. В ответ тьма зашипела громче, а по руке Джека через металл прошёл болезненный разряд. И тьма медленно начала наплывать на Повелителя тыкв. А он застыл, как приворожённый, не в силах отвести взгляда от постоянно меняющейся путаницы антрацитово сверкающих чёрных нитей.

Алхимик весь сразу как-то съёжился и потерял самонадеянность.

— Куда?! — простонал он, протягивая руки вслед за тьмой.

А Джек в первый раз так явно услышал в голове голос, который, казалось, знал всю жизнь.

В твоей груди уже подготовлено место для меня. Ты ждал…

Звуки окружающего мира отдалились, посерели и без того мрачные пейзажи. Зато нарастал шелестящий шёпот, и шар тьмы приближался, рос, наливался мощью… И совсем другие картины теперь пробуждала в черепе живая тьма. Всемогущества, величия, свершившейся мести… Но мести за что?! Ясное и обжигающе холодное воспоминание пронзило разрядом тока, возвращая из тёмных грёз в реальность. Эта... субстанция и есть причина гибели Салли! Причина того, что Салли стала такой… А теперь тьма хочет завладеть ещё и им!

Позади клубящегося шара Алхимик, стиснув зубы, держался за грудь. Как жаль, что Пламя погасила эта дрянь… И всё же Джек отчаянно призвал все подвластные ему искры и вложил в удар покорёженным клинком. Лезвие обломились, но и тьма взметнулась с шипяще-скрипучим воем — хотелось лишиться слуха — и резко рванулась к тому, кто жаждал её всем сердцем. Скрутившись в жгут, она втекла обратно в грудь Алхимика и отразилась в его вмиг почерневших глазах.

— Хорошо, что ты оказался таким глупцом, — процедил он.

— Я не желаю быть оболочкой для паразита! — яростно парировал Джек.

Алхимик наверняка собирался ответить что-то колкое, но тут прямо к ногам Джека упал оголённый конец кабеля. Другой его конец шёл в окно лаборатории.

— Жги, Джек! — азартно выкрикнула Зельдаборн. — Там миллион… этих… ваттов!

— Вольт. — Это невидимый отсюда Финкельштейн не мог не поправить ведьму.

Джек, недолго думая, отбросил обломок кинжала и схватил кабель в том месте, где была изоляция. Конец потрескивал, и казалось, будто держишь в руках ядовитую змею.

— Н-ну! — потребовала зрелищ Зельдаборн.

Джек молниеносно метнул искрящийся конец в Алхимика — тот увернулся. Подтянуть обратно. Не коснуться оголённого провода. И снова неживая змея готова сделать смертельный укус!

Длины кабеля пока хватало, хотя Алхимик отошёл подальше. Но ему явно не хотелось отпускать вожделенную добычу.

— Да-а! — надсаживаясь, вопила из окна болельщица Зельдаборн. — Испробуй-ка нашей с Доком науки, дорогуша!

Хоть Джек и был сейчас немного занят — Алхимик в очередной раз избежал встречи с разрядом — он не мог не восхититься юмором и жизнелюбием ведьмы.

Толстый и негибкий от слоя изоляции кабель не раскрутишь, как лассо, не прицелишься. А Алхимик словно вспомнил, чем владеет. Скользкие тени метнулись по воздуху и окружили Джека кольцом. Но и им не нравился искристый блеск электричества. Джек очертил круг — они зашипели, как хищные твари не смеют подступить, пока горит факел. Алхимик встал позади круга, и отражения теней клубились в его неровном зрачке. Прямо как у Салли — тогда…

Тени подползли ближе. Каждое щупальце стремилось коснуться, впиться, каждое несло в себе мерзкие, страшные видения… Каждое называло имя, от одного звука которого всё внутри взрывалось болью.

Тени уже почти заполонили обзор. А за этой стеной — их повелитель… План родился спонтанно. Хватило бы инерции… Джек перехватил кабель ближе к тому месту, где была наспех срезана изоляция. Одно стремительное движение — через частокол теней — и правая рука дотянется до Алхимика. А левую просто перенести немного ближе к концу… Кость — плохой проводник, но не для тех токов, которые исходят из генератора Тесла. Алхимику хватит.

Не дав себе времени передумать — имя Салли шелестело опавшими листьями со всех сторон — Джек прыгнул вперёд. Скрюченные пальцы сильно сжали запястье врага. Вторая рука соскользнула на оголённый провод. Мир полыхнул и погас.

* * *

Блуждать среди теней. Видеть своё льдисто-прозрачное, неподвижное тело. Слышать голоса, шелест, стрёкот, свист и вой. Ощущать — отсутствие границ. Полёт или растворение в ничто?

Освободиться. Или потерять. Осязать будущее и прошлое одним клубком спутанных нитей, где каждый конец может стать и началом.

Всё-таки полёт… Вслед за светящейся бабочкой, ввысь, прочь… Только бабочка летит неровно, трепыхая единственным крылом. И — падает. В развёрстую зелёную муть, отдавая свой свет... Только от её падения, наоборот, расплываются чернильные контуры, и они обретают объём, растут, пульсируют...

И из этого родится — тьма. Заключённая в живой кости боль не отдаст тьму, оставит себе ниточку.

Пузырится позабытое зелье. Истекает тенями. Пустой сосуд — вот он, рядом. Выдохлась вербена.

* * *

Хельгамина стояла дальше от окна и видела только пританцовывающий зад сестры. Ободранные пальцы саднило, Док-то в перчатках, а вот она — нет. Но времени не было. Зато теперь Повелитель тыкв, возможно, разделается с этим выродком… Если будет достаточно ловок.

От раскуроченного с одной стороны, низко гудящего шара генератора шёл толстый, длинный кабель — за окно. Рядом боязливо стояла Эмили, сложив на груди руки. "А ведь это из-за неё Алхимик сюда пожаловал", — с неожиданной злостью подумала Хельгамина. Она вовсе не питала к мёртвой невесте пиетета, как почему-то Зельдаборн. А теперь Док отвлекается от расшифровки формул в книге. А ведь там — Хельгамина чувствовала это тем чувством, которое порой помогало увидеть в хаосе чаинок на дне чашки конкретный образ, — сокрыто что-то важное… Впрочем, если Джек сейчас убьёт Алхимика, эту шавку при Тёмной королеве, все только выиграют. Только вот получившая могущество, дорвавшаяся до власти шавка — самая опасная скотина.

— Да-а! — заверещала Зельдаборн в азарте.

Джек побеждает? Хельгамина подошла к окну и выглянула. Но увидела лишь, что Повелитель тыкв замер, словно окружённый невидимым кольцом. Кабель поник в его руках.

— Да что же он… — напряжённо проворчала Зельдаборн. — Гадёныш ведь совсем близко… Давай, задай жару, Джек, ты же можешь! Я бы и сама оприходовала дорогушу! — И она потрясла увесистым разводным ключом, который умыкнула с верстака.

Несколько минут продолжалось подозрительное затишье. Если противники и говорили о чём-то, то звуки тонули в гудении генератора.

И вдруг неподвижность взорвалась стремительным броском. Джек метнулся вперёд и схватил Алхимика за руку. А другая сдвинулась на оголённый провод. Секунды непонимания… Но Хельгамина уже достаточно общалась с Доком, чтобы догадаться.

— Вырубай!! — Она бросилась к генератору и замерла, не зная, что делать. — Контакт!!

Даже Док замешкался. Соединения на живую нитку по типу "не влезай — убьёт" — опасная штука.

За окном с оглушительным треском и снопом искр произошёл пробой, и ток заструился дальше, через Джека… Зельдаборн тоже что-то поняла. Потянула за их конец кабеля… Но рука Джека словно приросла к нему. А другая — к Алхимику. И этот монолит никак не сдвинуть и не разорвать.

Зельдаборн отвернулась, наверное, не выдержала. Хельгамина встретилась с ней взглядом. Но та уже смотрела на Эмили.

— Хватит уже глупить и страдать, дорогуша! — Зельдаборн сорвала с головы шляпу, стянула перчатки… Перехватила ключ и вскарабкалась на подоконник. — Дай себя любить! А я — хочу красиво, а не… — Она взялась за ключ обеими руками и понеслась по кабелю, как по фуникулёру, — вниз. — Буду же-е-ечь! — раздался, отдаляясь, её победный клич.

— Стой! — закричала Хельгамина. Но успела лишь уцепиться за край ветхой мантии. Кусок материи остался в руке, а Зельдаборн, сестра, летела навстречу электрическому костру. Почти как тогда…

Короткое падение — долгая жизнь.

Юркая, быстроглазая девочка.

Худощавая, остроносая девушка.

Одарённая и рисковая ведьма.

Пепел костра рядом…

И снова вместе — уже в потустороннем мире.

Идеальная противоположность.

Вечный двигатель, хоть Док в них и не верит…

Хельгамина до боли, до хруста сжала пальцами камень подоконника. Минул вдох-выдох, которые она не сделала. Зельдаборн на полном ходу врезалась в Джека. Извернувшись, отбросила в сторону. Но слишком сильное напряжение не отпустило её руку.

— Да вырубай же! — со злыми слезами, которые сама не осознавала, Хельгамина тряханула Финкельштейна. А тот наконец нашёл в путанице проводов нужный контакт и разорвал его.

Ведьма кинулась к окну. Лицо Алхимика покрылось уродливыми бордовыми волдырями, глаз побелел, рука обуглилась, но он лишь упал на колени. Рядом распростёрся Повелитель тыкв — не понять, насколько он пострадал. Только почернели руки. А на земле дымился ворох тряпок — Зельдаборн. Её не защищало ничего. Ни тьма, ни слабое, но не до конца убитое Хэллоуинское пламя.

Гул генератора затих. Не было и криков. Писклявых причитаний Эмили. Витиеватая техноругань Дока отодвинулась куда-то далеко… Только звон в ушах — словно грянул колокол, а потом время остановилось, и протяжная нота повисла в застывшем воздухе.

Хельгамина бессильно прислонилась к стене. Слышимый только ей звон начал пульсировать, одна звуковая волна накатывала на другую. Ведьма не могла больше смотреть на то, что внизу. Но надо же довершить дело Джека и Зельдаборн! Добить гадину! Иначе всё было зря… Хельгамина огляделась с панической решимостью. Что может стать оружием?! На верстаке и лабораторном столе призывно поблёскивали инструменты. Хельгамина схватила нечто, она и сама не поняла что, но острое и зазубренное. Рванула к окну. Обесточенный кабель повис, как мёртвая змея, теперь по нему можно безопасно спуститься… Она уже почти последовала путём сестры, но вдруг замерла. Алхимика не было. Остались на земле неподвижные Джек и Зельдаборн, но Алхимик исчез. Хельгамина со стоном осела на пол, уже не в силах даже оттолкнуть Эмили, которая со слезами в глазах бросилась её поддержать. Хирургическая пила выпала из разжавшихся пальцев. Бессмысленно вскрикнула Джуэл.

* * *

А в душной, отрезанной от мира пещере распахнулись абсолютно чёрные, неотличимые от тьмы вокруг глаза.

Примечания:

Ох.