Морок и Пламень (гет)

Итан в новеньком красно-розовом костюмчике, отороченном кипельно-белым кружевом, доверчиво держался за руку Валентина. Вид зомби-мальчик имел, прямо сказать, цветущий: сквозь серо-зелёный цвет кожи пробивался здоровый румянец, с лица не сходила улыбка. Он покрутил головой с зашитыми глазками и радостно принюхался к знакомым запахам.

— Привет, Джек! А где мама и папа?

Повелитель тыкв, уже отошедший от шока, подхватил мальчика на руки и несколько раз подбросил в воздух.

— Итан! Ты жив! Как же мы все волновались! Где ты был всё это время?! — Он вопросительно посмотрел на Владыку сердец и тут только осознал, кого принимает. Слегка поклонившись, он учтиво приветствовал высокого гостя.

— Добро пожаловать в Хэллоуин-таун, мистер Валентин! Примите искреннюю благодарность за то, что вернули сюда нашего маленького гражданина! — Джек ласково улыбнулся Итану, но потом подумал, что тот всё равно этого не видит, и потрепал мальчика по голове. Тот обхватил Джека за длинную ногу и опять спросил, уже со слезами в голосе:

— Где папа и мама?

— С ними всё хорошо, малыш, они немного… приболели, но скоро поправятся. Думаю, тебе лучше пока остаться у меня, пока они тебя не заберут. — Джек взял Итана за руку и отвёл в гостиную. — Зиро! Смотри, кто пришёл!

Призрачный пёсик взвился из своей корзинки и с задорным лаем закружился вокруг маленького гостя. Зомби-мальчик смеялся, пытаясь на ощупь поймать холодный ветерок.

Салли подошла к Итану и хотела обнять, но тот вдруг отпрянул от неё, поведя носиком и расширив ноздри.

— Ой, кто это?

Та отступила на шаг с застывшим выражением лица.

— Это же я, Салли… — тихо сказала она.

— Да? От тебя как-то странно пахнет, — сморщил нос Итан. — Раньше ты приятно пахла листочками, а теперь как-то страшно, как вампиры! — Мальчик был готов захныкать.

Джек насторожился. Слишком много изменений, очевидных даже посторонним…

— Ну-ну, Итан, — вступил в разговор Валентин, до этого с молчаливой улыбкой наблюдавший за тёплой встречей хэллоуинцев. — Ты просто устал с дороги, — Он мягко подтолкнул зомби-мальчика к Зиро.

Итан попятился, не вполне успокоенный. Но потом детское внимание с лёгкостью переключилось на другое, и он опять стал играть с пёсиком. Звонкий мальчишеский смех наполнил не знавший этого доселе дом, и Джеку отчего-то стало грустно.

На Салли было жалко смотреть. Она как-то вся сникла, решимость её, казалось, испарилась, как дым. На что бы она там ни решалась. Салли отошла и прислонилась к стене, уставившись куда-то прямо перед собой. А Джек обратился к Валентину:

— Мистер Валентин, прошу вас, расскажите, как Итан попал к вам! Мы искали его везде и, признаться, уже потеряли надежду… Удобно вам будет пройти в мой кабинет?

Владыка сердец любезно кивнул.

— Итан, поиграешь здесь, хорошо? — попросил Джек. — Салли?..

Она опомнилась, подняла взгляд и тоже кивнула.

Повелитель тыкв, Салли и Валентин поднялись в башню. Джек усадил гостей и приготовился слушать. Валентин вольготно расположился на диване, откинулся на спинку и непринуждённо начал рассказ.

— Некоторое время назад мои купидоны доложили мне, что неподалеку от наших праздничных деревьев появилось какое-то страшное существо. Оно стенало и бродило с вытянутыми руками, натыкаясь на препятствия. Купидоны не решились подойти к нему близко. Наши жители совсем изнежены и не выносят ничего, что отличается от «прекрасного», «восхитительного», «благоухающего», …«розового». — Валентин скривился на последнем слове. — Я пошёл посмотреть сам. И вместо жуткого монстра, каким мне описывали замеченное существо, я увидел лишь маленького мальчика, заплаканного, потерянного и несчастного. Я сразу понял, откуда он. Но как он к нам попал? Итан рассказал, что, пока он спал, его схватил кто-то, заткнул ему рот и куда-то поволок. Его сначала тащили в мешке, а потом, видимо, добравшись до вашей Праздничной рощи, пропихнули в одно из деревьев. Не знаю, был ли выбран Валентин-таун случайно или специально, но я рад, что он попал к нам. Я знал, куда его вести. Итан постоянно твердил о папе и маме, я вытянул из него их имена и с радостью понял, что это именно те хэллоуинцы, которые посетили нас первыми. И, конечно, он вспоминал короля Джека. — Валентин улыбнулся. — Я не мог доверить такое дело никому, поэтому решил привести его сам. К тому же, мне давно было любопытно посмотреть на ваш занимательный город. Тут так всё не похоже на нашу розовую идиллию…

А ему что же, больше по душе пятьдесят оттенков их серого мира?

Владыка сердец с интересом осматривал помещение, останавливая взгляд на декоре из паутины и летучих мышей, рогатых черепах и других аутентичных деталях интерьера.

— А туман тоже часть антуража? — осведомился он. — Интересное решение, очень атмосферное, но немного мешает осмотру города.

— Нет, туман — это как раз наша проблема, которую мы сегодня и планируем торжественно решить. — Джек посмотрел на Салли. — И я с радостью приглашаю вас на это мероприятие! А потом и город осматривать будет гораздо приятнее.

Валентин склонил голову.

— О, всенепременно! Здесь так хорошо, а я, кстати, никуда и не спешу.

В нём не чувствовалось страха или отвращения к хэллоуинцам, которые, казалось, должны были оскорблять его приученный к прекрасному взор одним своим видом. И за это Джек тоже был ему благодарен. Санта вёл себя по-другому…

Валентин же побарабанил ладонью по чёрной коже дивана и лукаво спросил:

— Ну, а как ведут себя ваши талисманы?

Атмосфера в комнате сразу изменилась. Джек и Салли против воли переглянулись; никто не хотел говорить первым. Было слышно, как юркий паучок скользит по своей паутинке к агонизирующей мушке.

Владыка сердец ждал, вежливо приподняв брови. Наконец Джек взял инициативу в свои руки.

— Они, безусловно, работают.

— О, а вы сомневались? — усмехнулся Валентин. Хэллоуинцы молчали. — И вам удалось уже проверить их в деле? — уточнил он, не дождавшись продолжения.

— Да, — нехотя проговорил Повелитель тыкв.

Гость внимательно посмотрел на него.

— Ладно, похоже, я лезу не в своё дело. Просто всегда интересно узнать, как влияют талисманы на таких необычных существ, как вы и ваша подруга. — Он слегка склонил голову в сторону Салли, приподнимая воображаемую шляпу. — Впрочем, пусть они дают о себе знать как можно реже. Кстати, у вас очень милый дом. Глазу приятно отдохнуть от розового цвета и сердечек повсюду. — Валентин вздохнул.

— О-о, я здесь не живу, — как-то слишком резко поспешила поправить его Салли.

— Прощу прощения? — изумился Валентин. — Как это может быть?

— Мы некоторым образом… разошлись. — Джек чувствовал себя непривычно неловко. Беззащитно неловко. — Временно, — добавил он то ли для Валентина, то ли для Салли.

— Разошлись?.. — Казалось, Владыка сердец не верил своим ушам. — Но это невозможно! Это просто опасно!

— Почему? — ощутимо напряглась Салли.

— Я не ручаюсь за последствия! Так никто не делает! Это возмутительно! — Валентин выглядел оскорблённым в лучших чувствах.

— Чем это грозит? — нахмурилась Салли.

— Да чем угодно! Разрывом этой тонкой связи! Ложными срабатываниями! И наоборот: когда что-то происходит — другой ничего не почувствует! Недомоганиями! Или ещё чем похуже… — Он помрачнел. — Хотя в вашем случае не знаю… — Валентин потёр ладонями лицо. — Неслыханно…

Джека опять начали одолевать разъедающие сомнения: а что если увиденное вчера было правдой, а он не почувствовал?..

— У вас что, никто не расходится? — с недоверием спросила Салли.

— Конечно, нет, — серьезно ответил валентиновец. — Если купидон и психея¹ решаются на обмен сердцами по всем нашим законам, то они полностью сознают всю ответственность. Или думают, что сознают… И в награду получают своё «долго и счастливо».

И… простите меня за такой вопрос, но я теперь уже ни в чём не уверен относительно вас… Вы хотя бы скрепили связь сердец физической близостью? — Валентин уже успокоился и теперь смотрел с живым интересом. И с беззастенчивым любопытством переводил взгляд с Джека на Салли, внезапно чем-то напомнив Финкельштейна.

— Хм-м…

— Ох, святой ты Валентин! — воскликнул Владыка сердец. — Вы нарушили все традиции, и я теперь даже не знаю, чем всё это обернется! — Тем не менее, он разве что руки не потирал, предвкушая интересный опыт.

Опять повисло молчание, а паучок тем временем доедал отмучившуюся мушку.

— А как обстоят дела у вас в Валентин-тауне? — Джек попытался вернуться к непринуждённой светской беседе.

— О, превосходно, превосходно! — охотно поддержал тему Валентин. — Тут, правда, на днях было двое похорон, одни нормальные, двойные, а вот вторые — досадные, одинарные… Итану было интересно, он даже дал несколько заслуживающих внимания комментариев на будущее…

— Подождите, а что значит «нормальные двойные похороны»?! — воскликнула Салли.

Джек с беспокойством посмотрел на неё. Если она опять придёт в такое состояние, в каком влетела к нему, Валентин вообще решит, что им нельзя было совершать обряд…

— А вы разве не знаете? — оживился гость. — У нас почти все похороны двойные. Это наше кредо, девиз, часть гимна, цель и задача. В общем, вся суть нашего мира. «Жили долго и счастливо и умерли в один день». Разве не прелестно? — Невозможно было понять, говорит ли Валентин серьёзно или с некоторым сарказмом. — И на страже этой парадигмы и стоят валентиновские сердца.

— Такие, как у нас? — Салли расширила глаза, одна рука дёрнулась к грудной клетке.

— Именно, — широко улыбнулся Валентин.

— А позвольте ещё вопросик, — опасно сладким голосом промурлыкала Салли, мило ответив улыбкой на улыбку. Джека она демонстративно не замечала. — А что значит «досадные одинарные похороны»?

Валентин поморщился. Джек слегка покачал головой, стараясь показать ему, что Салли лучше этого не знать… пока она в таком неуравновешенном состоянии. Он уже смутно начинал осознавать... Но тот то ли не заметил, то ли сделал вид.

— Да всегда обидно, когда такое происходит… — Владыка сердец горестно вздохнул. — Наши жители хоть и купидоны, а всё же не ангелы. И измена порой искушает даже их живые и несовершенные сердца… — Он склонил голову набок, полностью игнорируя знаки Джека. — Вот представьте: живёт пара, связанная обменом талисманами в соответствии со всеми канонами. Все предпосылки для «долго и счастливо»…

— И для «умерли в один день», — напомнила Салли с выражением лица, которое Джеку совсем не нравилось.

— Безусловно, без этого никак, — кивнул Валентин. — И вдруг кто-то оступается. Ну, бывает. И тогда сердце лишает его жизни.

— Как романтично, — заметила Салли с изрядной долей скепсиса. — А что же, он об этом не знает?

— Отчего же? Знает, конечно. Но среди молодежи «Долго и счастливо» не так популярно, к сожалению, надо что ли социальную рекламу запустить… Они часто попадают под влияние ультралевого течения «Для любви не названа цена, лишь только жизнь одна».

— А что происходит со вторым? — Похоже, Салли решила досконально разобраться в оригинальном мироустройстве Валентин-тауна.

— Вот это самое печальное. Жизнь у него остаётся, но чувства выжигаются. Для его же блага. Пережить такое предательство — невероятно, для наших-то чувствительных граждан. Так что второй из пары превращается в существо, лишённое души — тут уже бывает по-разному. И конечно, он или она обречены на одиночество. Кому нужен бесчувственный партнёр?

— Ещё раз: если один из пары умирает вследствие несчастного случая, например, то второй неминуемо гибнет? — опять спросила Салли.

Валентин важно кивнул.

— Если один изменяет, то он сам гибнет, а его партнёр остаётся бесчувственной, обречённой на одиночество куклой до конца своих дней?

— Именно так. Валентиновские сердца — не просто красивые безделушки, купленные в туристическом городке на память. Это заговорённые лично мной талисманы. Узы нерушимы. Даже я не могу их снять. Справедливости ради, добавлю, что не знаю, чем это обернётся в случае нежити.

Салли в первый раз посмотрела Джеку прямо в глазницы.

— Ты знал?

Прежде, чем он сумел ответить, опять вступил словоохотливый гость.

— О, ваш кавалер прочитал всё, что написано мелким шрифтом! Будьте уверены, я всегда тщательно знакомлю с матчастью. Одинарные похороны, знаете ли, бросают тень на всю нашу формулу любви…

Но Салли смотрела только на Джека.

— Ты знал. И даже не счёл нужным спросить моего мнения. — Она говорила тихо и ровно, но получалось на удивление угрожающе. — Док и то заручился моим согласием на эксперимент, хотя, строго говоря, был не обязан. И в этом он поступил честнее тебя! — На последнем слове она всё же сорвалась на крик.

— Я думал, это будет сюрприз… — Тогда Джеку это казалось хорошей идеей, но сейчас он действительно ощущал себя шатко и неуверенно. Хэллоуин, неужели он сотворил Рождество дубль два?! В её устах всё выглядело и правда очень гаденько. — Но ты же сама давно хотела быть со мной, если я правильно понял, — попытался оправдаться он.

— Хотела, — мрачно подтвердила она. — И если бы ты просто спросил меня тогда, то мне бы это жутко польстило, хотя и испугало. Как же, одна жизнь на двоих с самим Повелителем тыкв! И я бы, конечно, согласилась… Но теперь… Когда я узнаю́, что ко мне в очередной раз отнеслись как к бездушной вещи… Как к кукле, собственно! Чего я хотела? — Она горько усмехнулась. — И именно тот, кому я больше всех стремилась доверять… — Она отвернулась и, казалось, была готова заплакать, глядя куда-то сквозь молчавшего Валентина.

Кстати…

— Мистер Валентин, может, вы бы хотели осмотреть мою библиотеку на первом этаже?

— О, не беспокойтесь! Конечно, ничего нового я бы тут не увидел, но как угодно. Я подожду вас внизу. Кстати, приношу свои соболезнования по поводу родителей Итана.

— А что с ними? — встрепенулась Салли.

— Вот наглядная демонстрация связи и силы Валентиновских сердец, — с гордостью возвестил гость. — Куда один — туда и второй. И оба при смерти.

— Они ПОПРАВЯТСЯ, — твёрдо сказал Джек. — Умертвие не ошибается.

— Пусть будет так, — поднял руки ладонями вверх Валентин и оставил хэллоуинцев наедине.

Джек боялся взглянуть на Салли, всё глубже осознавая свой просчёт. Почему он тогда не предупредил её?.. Возможно, не поверил до конца всему, что прочитал. А может, опасался… отказа?..

Подняв на Салли взгляд, он увидел, что она пристально смотрит на него.

— Салли, прости, я и не думал…

— Как и всегда! — злобно прошипела она. — Думать — это вообще не твой конёк! То ты садишься в сани и летишь сломя голову в мир людей не в свой день! Полностью игнорируя тех, кто пытается тебя предостеречь! Тебя сбивают, ты чудом выживаешь, но даже это тебя ничему не учит! Из одного мира, в котором ты ничего не понял, ты кидаешься в другой, в котором ты также не разобрался! И уже не один! Ты играючи ставишь на карту и мою жизнь, а я тебе слепо доверяю, ведь не можешь же ты меня подвергать опасности, когда сам только что спас!..

— Подожди… Ты что же, не уверена в своих чувствах?

— Это не я предложила расстаться. — Во взгляде все снега Крисмас-тауна.

— Это другое, я же тебе объяснял… Я стал опасен для тебя, поэтому и отдалился.

— Ах да, огонь. — Похоже, она не поверила. — Угроза моей жизни. Тут угроза, там угроза… От Уги угроза, от Дока угроза, от тебя угроза в двойном размере, как я до сих пор жива?! Зато ты преспокойно шляешься один в Чёрный лес, зная, что если с тобой что-то случится, я тоже умру! И это как раз в порядке вещей… И, если хочешь знать, — невпопад продолжила Салли, будто спеша высказать всё, что у неё накипело за эти недели, досадить ему. — То это я устроила тот туман на Рождество, чтобы помешать тебе взлететь!

— Ты?!

— Да! Что, нравится, как я за тебя решила?!

Да как она могла, он же столько готовил то Рождество, так о нём мечтал!..

— Может, ты и этот туман устроила, чтобы поудобнее было тискаться с Джимом?!

Салли дёрнулась, как от удара током самого мощного из генераторов Финкельштейна.

Сколько я всего пережила, чтобы сварить это Противотуманное зелье…

Сложный коктейль из синтетических гормонов и ферментов, плескавшийся, как стая пираний, в её теле, опять взял верх над остатками разума.

Причинить. Максимальную. Боль.

— Конечно, а ты как думал? — Она издевательски подняла одну бровь.

— Тогда тебе было особенно досадно сегодня узнать про действие сердец на изменников! — в тон ей прорычал Джек.

— Да, это неприятно, но «для любви не названа цена», ты же слышал. — Салли сложила ладошки и похлопала глазками в лучшем стиле Зельдаборн, надеясь, что выглядит это достаточно омерзительно. — Но не волнуйся, тебе-то всё равно терять нечего, ты и так бесчувственная тварь!

— Отлично. Последний вопрос. Ты виделась с ним этой ночью?!

Как он узнал… И что подумал? Ничего же не было…

— О да! Не могу пропустить ни одной ночи! К твоему сведению, твоё величество — не единственный мужчина в городе! И даже не единственный скелет! И мне постоянно поступают альтернативные, оч-чень заманчивые предложения! Которые я выборочно принимаю! — Вот ему, за всё, за её ночные слёзы, за все сомнения, за тошнотворные качели из «да, навсегда» в «нет, насовсем», на которых они оба качались…

Джек подскочил к ней и почти сомкнул пальцы на её плечах, словно желая вытрясти из неё ту правду, которая устроила бы его. Но в последний момент остановился. Она почти жалела об этом — если бы он сейчас её коснулся, она бы точно разрыдалась и призналась, что только хотела разозлить его, отомстить ему и всё-всё не так. И нет. Никогда. Ни за что. Не может быть. Никакого Джима. И никого другого. И Хэллоуин с ними, с его недоговорками, и даже обманом, и пусть, пусть эти узы нерушимы, вечны, бесконечны, неуничтожимы… Не об этом ли она всегда мечтала? И чёрт с ней, с этой жизнью, невелика потеря, в случае чего… Ультралевые лозунги валентиновской молодёжи такие заразительные…

Но костяные пальцы не тронули нежную кожу. Салли ощутила лишь дуновение жара, как будто в нескольких сантиметрах от неё держали раскалённую кочергу.

И впав от колючего разочарования в какую-то полнейшую экзальтацию, потеряв чувство реальности, она заученным движением размахнулась и отвесила Джеку пощечину. Слишком часто она это делала в своём кошмаре.

Её рука вспыхнула мгновенно. Сзади тихо охнул без стука вошедший Валентин с какой-то редкой книгой в руках. Салли дёргала руку изо всей силы, из глаз лились слезы, крик раздирал горло когтями летучей мыши, но она не могла оторвать горящую ладонь от щеки Джека, как будто через них шёл ток с большим напряжением. И в следующее мгновение, Джек сильно оттолкнул её от себя, оставляя новые ожоги на плечах.

Огненная связь разрушилась.

А что будет с другими связями и сам Владыка сердец бы не предсказал. Гизела разве что…

«Хотя ты рискуешь пройти по краю Второго огня до Первого… Берегись».

* * *

— А у вас отношения с огоньком, — как ни в чём ни бывало, заметил Валентин. — Кажется, я ошибся. Я увидел нечто новое для себя.

Джек дико посмотрел на него. Зачем он здесь? Придушить что ли его? А лучше — сжечь! Пальцы непроизвольно скрючились.

Он как наяву увидел горящую, а после — почерневшую руку Салли, когда удалось наконец потушить огонь тканью фрака. Интересно, что пламя, отделившись от своего обладателя, уже с удовольствием пожирало его одежду.

С рукой дело обстояло совсем плохо. Джек надеялся, что Финкельштейн сможет её перешить или… Рука не выглядела обгоревшей тканью с листьями внутри. Джек явственно почувствовал сладковатый запах горелой плоти, это Хэллоуин знает, что такое!

Едва не падающая в обморок от болевого шока, Салли всё же ухитрилась добраться до своей метлы и, опасно покачиваясь, растаяла в тумане, прежде чем он смог её остановить. И как он мог? Только словами, а слова сейчас не доходили до её затуманенного разума.

Куда она направилась? К Доку или к ведьмам? Джек поставил на Дока и не ошибся. Когда он добежал до лаборатории, дверь была уже наглухо заперта. Он звонил и стучался минут пятнадцать, прежде чем скрипучий, недружелюбный голос, идущий из динамика над дверью, возвестил, чтобы он убирался к чертям. И да, тут все в курсе, что разговаривают с Повелителем тыкв. И это ничего не меняет — наоборот. Долетела ли Салли? А на что ему? Ну… хм-м… допустим, долетела. "Но если ты попытаешься войти, то, клянусь моим гениальным мозгом, я подсоединю дверь к генератору Тесла, да-да, тому самому, на который у меня нет разрешения, и весь этот миллион вольт уж как-нибудь превратит одного жалкого скелета в кучку пыли. Никаких разговоров. Она сейчас и не в состоянии. Завтра? Не думаю. Четвертая степень ожога, обширная поверхность. Восстановлению не подлежит, только замена. Да, возможно. Но запчастей до Хэллоуина не предвидится. Тебе здесь не рады. Уходи. Ты её потерял".

И вот сейчас Джек стоял рядом с косвенным виновником этих событий. Нет, конечно, он сам во всём виноват, но зачем же было трепать языком… И он по-прежнему не мог поверить в неверность Салли. Может, она всё это наговорила в приступе гнева… Пусть связь, возможно, и не работает в полную силу, но сердце ведь её не убило…

Джек хмуро посмотрел на никоим образом не смущающегося Валентина. Вот уж кто действительно циник. Владыка сердец! Расчётливый коллекционер чужих историй, вот он кто! Ничего святого…

— И давно у вас эта интереснейшая способность, мистер Скеллингтон? — глаза Валентина поблёскивали любопытством.

— Недавно, — буркнул Джек.

— И на всех такая бурная реакция? — продолжал свои распросы незваный гость.

— Если мы сейчас обменяемся рукопожатиями, я думаю, вы сможете это проверить опытным путём.

— О, я, пожалуй, воздержусь! — Валентин со смехом поднял руки вверх.

Он ещё и смеётся!

— Есть у меня одно предположение… — опять заговорил Владыка сердец. — Но вы всё-таки ответьте на мой вопрос: вызывают ли другие существа такую же горячую реакцию? Я так понимаю, это завязано на эмоции?

До чего же догадливый…

— Да, — признал Джек. — Но с другими у меня лучше получается сдерживаться.

— Любопытно. Я почему спрашиваю… Вы же понимаете, что «вино Валентина» — это просто такое название. Чтобы народ не пугался — Владыка сердец доверительно понизил голос, улыбаясь как один правитель другому.

— Для меня это новость, — с лицом, застывшим, как горгулья Кислотного фонтана, проговорил Джек.

— Правда? — удивился Валентин. — Видимо, в праздничной суматохе я на миг забыл, что вы не валентиновцы…

— И что же мы выпили? — прищурился Джек.

— Вино Валентина является сильнейшим катализатором всех процессов в организме. Даже в вашем, вероятно. Если что-то должно произойти — с «вином» оно происходит в гораздо большем масштабе и быстрее. Любовь становится сильнее, острее, дольше, понимаете? Ради этого его и пьют наши жители. И если ваш дар совместить с влиянием вина Валентина на ваши с мисс чувства, то выходит очень похоже на то, что мне посчастливилось наблюдать.

Он называет это счастьем, а я назову несчастным случаем, если не трагедией…

— Вы хотите сказать, что огонь пробудился от вашего добренького напитка?! — Джек заходил по комнате кругами, в запоздалом сожалении сжимая череп. Буквально одна капля, и всё под откос!..

— Только катализатор, — покачал головой Валентин. — Произошло лишь то, что должно было произойти. Просто быстрее и сильнее. Но, к несчастью, в фокус попала ваша подруга.

— То есть, если бы мы не выпили тогда этот ваш чёртов катализатор, я бы не рисковал сжечь Салли одним прикосновением?!

— Похоже, что так. — Валентину хватило такта придать лицу сочувственное выражение. Сочувствие, которого он, очевидно, не испытывал.

— Откуда вы знаете? Что вы вообще знаете?!

— Странствуя по свету, я не закрываю глаз. И по природе любопытен. На самом деле, я не первый раз в Хэллоуин-тауне. И, надо сказать, при вас он изменился в лучшую сторону…

Джек качнул черепом, отметая неуместный комплимент.

— Ваш предшественник не мог использовать этот дар, по понятным причинам — ведь он не являлся целостным. А вот его предшественник… Я знавал его. Он использовал Хэллоуинское пламя вполне активно. А после постарался изжить все воспоминания о нём.

— Хэллоуинское пламя?.. — Повелитель тыкв остановился. Про такое он слышал в первый раз.

— Да. Поищите в своих архивах. Возможно, где-то и сохранились неуничтоженные записи. Хотя король Джонатан действовал наверняка.

Хэллоуинское пламя, король Джонатан… А Джек ещё считал себя сведущим в истории Хэллоуин-тауна. Похоже, в этой истории были выжженные страницы.

— Что такое Хэллоуинское пламя?

— Неотъемлемый дар правителей вашего сумрачного мира. Должно же его хоть что-то освещать… Или сжигать его врагов. И мне не совсем ясно, почему у вас он проявил себя так поздно.

Зато я, кажется, догадываюсь…

— И как мне теперь быть с этим пламенем и Салли? — Вот вопрос, который волновал Джека больше всего.

— Честно? Не знаю. Я же не всеведущ, хотя порой и кажусь таким. — Валентин развёл руками с лёгкой, приятной улыбкой. Но Джек уже не обманывался относительно его личных качеств.

— Вы давно на своём посту? — резко спросил он у гостя.

Тот усмехнулся.

— Весьма! Конечно, я не тот Святой Валентин, которого все знают и чествуют, но какая, в сущности, разница? Народу всё равно, старику — святость и нимб, молодому — город и власть. И волки сыты, и овцы целы, и пастуху вечная память, как говорится…

— Вы хотите сказать… — Очарование Валентин-тауна рушилось на глазах.

— Я хочу сказать, что я стал тем молодым. Когда-то. И говорю это, между прочим, человеку, который у себя в городе устроил миленький государственный переворот. Простите — не человеку. — Если это было оскорблением, то оно не удалось. — Так что мы очень похожи, не находите?

— Только я не убивал бывшего короля после свержения, — прошипел Джек. — Точнее, до.

У него было ощущение, что весь Валентин-таун во главе со своим лидером — одна сплошная фальшивка, завёрнутая в блестящую обёртку. Красивый сундучок с бантом, а внутри — страшная игрушка на пружине.

— А кто убивал? — тонко улыбнулся Валентин. — Отправил на небеса! А сам год за годом делаю его тяжкую работу. Вы же знаете, каково это — год за годом. — Он хитровато прищурился, глядя хэллоуинцу в глазницы, и явно залюбовался тем, что увидел. — Красивый огонь. Завораживает. Жаль, что дар королей Валентин-тауна ограничен нежными чувствами… Выглядит не так ярко.

Джек отвёл взгляд и сердито уставился на свои руки.

— Тогда надейтесь, что скоро вас сменит другой «молодой».

— О, это исключено! Все молодые связаны сердцами со своими подругами. А если юный купидон начинает отвлекаться от прекрасной психеи на скучные политические разговоры… то есть премилые существа, которые никого не оставят равнодушными.

— И тогда случаются «досадные одинарные похороны», верно? — понимающе подхватил Джек.

— Как хорошо, что мы на одной волне! — обрадовался Валентин.

— Вы просто… — Руки сами собой сжались в кулаки.

— Мудрый и дальновидный правитель, благодарю!

— Подлец.

— Это одно и то же, смею вас уверить! — Владыка сердец лучился довольством.

И этот человек тогда показался ему простоватым — своей краткой речью, ласковой отеческой улыбкой…

— Как вас зовут? На самом деле?

— Я похоронил старое имя тогда же, когда Святой получил святость. Оно стёрто.

— Зачем же вы здесь? Уж точно не для того, чтобы привести какого-то зомби-мальчика домой.

— Благими намерениями… Оставим мои мотивы. Считайте, что я решил немного развеяться. Думаю, это вам знакомо.

— Но почему же вы были так откровенны со мной? — Знать подноготную Валентин-тауна оказалось не так приятно, как думалось.

— Вы лицо незаинтересованное. А мы, представители элиты, должны держаться вместе, не находите? — Валентин помолчал, с задумчивой полуулыбкой глядя куда-то сквозь узорчатое окно. С тем же успехом можно было смотреть на пустую стену. — В крайнем случае, если вы не оцените оказанного вам высокого доверия, всегда есть премилые существа…

— Что же это за «премилые существа», о которых вы постоянно упоминаете?

— О, я горжусь тем, что привлёк их к себе на службу, хотя они могли бы оставаться частью вашего мира. Это прелестные суккубы².

Джек вздрогнул. Он хорошо знал эту породу, слишком хорошо. Слава Хэллоуину, что в их мире действительно не осталось ни одной подобной твари…

Заявление Валентина вполне тянуло на угрозу. Но желание лезть во внутренние дела Валентин-тауна как-то резко пропало. Джек и так уже узнал слишком много — так много, что весь романтический флёр их с Салли Дня Святого Валентина рассыпался горсткой пепла. Значит, они на крючке этого лощёного, благодушного харизматика с холодными глазами и нутром, более склизким, чем Текущий человек. Что ж, побудем скучными обывателями. Пока.

В душе всколыхнулось уважение и симпатия к бесхитростному и ворчливому Санте.

— Всё это чрезвычайно интересно и поучительно! — с притворным воодушевлением пропел Джек. — Ваш бесценный опыт стоит того, чтобы его перенять.

Валентин благосклонно кивнул, уверенный в своём превосходстве.

— И вы ещё должны мне услугу, помните, мистер Скеллингтон? — напомнил он.

— Прошу вас, называйте меня Джеком! Да, конечно, всегда к вашим услугам!

Ирония судьбы — попасть в должники за то, что попал на крючок. Посмотрим, что это за услуга… Ловля на живца — всегда самое волнующее. Но ещё один вопрос…

— А что если просто снять сердца? — Джек, конечно, не сильно надеялся…

Валентин посмотрел на Повелителя тыкв, как на ребенка.

— Ни снять, ни выбросить, ни разбить, ни…сжечь. Магия уже состоялась. Мой вам совет — даже не пытайтесь.

На крючке у крючкотвора. Подыграть ему.

Джек протянул Владыке сердец руку для искреннего рукопожатия и постарался внутренне успокоиться.

— За союз двух правителей! С вашего позволения, я не буду угощать вас напитками. — Повелитель тыкв изобразил на лице самую широкую и зубастую свою улыбку.

Валентин немного помедлил, но потом понимающе рассмеялся и пожал протянутую костяную ладонь. Ничего не произошло. Гость остался доволен.

Он огляделся и нашёл взглядом часы с пауком.

— А ты всё ещё собираешься на шоу, Джек?

Повелитель тыкв спохватился. По ощущениям, дело уже шло к вечеру, но часы упорно показывали без десяти двенадцать. Противотуманное зелье! Что за сумасшедшее, бесконечное утро…

Дипломатический азарт тут же схлынул. А ведь сейчас должен был быть дебют Салли… Теперь она нескоро будет в состоянии даже просто выйти из дома. "Из лаборатории", — поправил он себя. Дом у неё будет здесь! Рано или поздно… Сердца должны быть рядом.

Джек взял бутыль, стоящую на письменном столе и, жестом приглашая гостя за собой, быстро направился к выходу из дома, захватив по пути Итана и Зиро.

Вскоре они очутились на Центральной площади. Кислотный фонтан гулко изливал свои пенистые, мерцающие струи, как и столетия назад. Джек с трудом пробился сквозь толпу страждущих и надеющихся хэллоуинцев.

Надо было бы что-то сказать, и если бы рядом стояла его психея, он бы знал что… Но он был один. Не считая всего города и гостя «с юга».

Не будет никакой речи. Под пытливыми взглядами затихшей толпы Джек молча вынул пробку из бутыли и вылил содержимое в фонтан до капли.

Примечания:

¹ Отсылка к мифу об Амуре (Купидоне) и Психее.

² Суккýб, — в средневековых легендах — демон похоти и разврата, посещающий ночью молодых мужчин и вызывающий у них сладострастные сны. Часто описывается как молодая привлекательная женщина, однако, имеющая когтистые ступни и иногда перепончатые крылья. (Википедия).

Сцена под кодовым названием "Эпичная ссора" задумалась одной из первых в этом фике, и я к ней долго шла. Правда, изначально задумывалось, что всё-таки Джек в гневе "тронет" Салли... Но я не смогла.

Прошу вас, оцените получившуюся "эпичность" :)

А вот грязная политика Валентина наоборот родилась спонтанно...