Методы культивации колючки (гет)

— Теперь я сама хочу признаться Августе в своих чувствах к тебе, — глядя прямо в глаза Невиллу, сказала Пэнси.

— Раз так, я просто обязан пойти с тобой, — твëрдо заявил он.

— Тебе нельзя идти со мной, — категорично отрезала девушка и, про себя улыбаясь, серьëзным голосом добавила: — Не хочу, чтобы ты слышал, как я даю Непреложный обет Августе, обещая, что никогда не выйду замуж за тебя.

— Что? — в полной растерянности от еë слов только и смог произнести Невилл.

— Я шучу, Невилл, — рассмеялась Пэнси.

— Не смешно, — угрюмо отозвался тот.

— Возможно и так, — пожала плечами девушка, — но ты даже не думай дуться, особенно после того, какую кашу сам заварил.

— Ну не брать же назад свои слова?

— Только попробуй это сделать без моего разрешения, и я тебя прокляну, — пригрозила она ему указательным пальцем.

— Мы ещё даже не объявили о своих отношениях, а ты уже командуешь мной, словно ты как минимум пять лет моя супруга, — с притворным недовольством сказал он.

— То ли ещё будет, мой дорогой профессор, — усмехнулась Пэнси. После минувшей ночи ей было так приятно говорить «мой»: словно это слово превратилось в взрывную карамель и со сладостью потрескивало внутри еë груди. Затем с более серьëзным настроем сказала: — Но для начала мне нужно пережить разговор с Августой. Думаю, мне стоит поторопиться.

Мимолётно чмокнув его в щеку, девушка поспешила прочь из столовой. Она быстрой походкой поднялась на второй этаж. Перед кабинетом миссис Долгопупс Пэнси задержалась на несколько мгновений, чтобы перевести дыхание и заодно собраться с мыслями, после чисто автоматически коротко постучала в дверь и решительно, не дожидаясь ответа, толкнула еë. Августа со строгим выражением лица сидела за письменным столом, сильно напоминая строгую учительницу или даже директрису, которая ожидала провинившуюся ученицу.

— Ты опоздала, — холодным тоном констатировала хозяйка кабинета.

— Извините… — контролируя, чтобы голос не выдал еë волнения, ответила Пэнси, чувствуя, как внутри всë сжалось под пристальным взглядом пожилой дамы.

Миссис Долгопупс указала Пэнси жестом присесть на стоящий напротив неë стул, что та сделала без лишних слов.

— Наверное, строили с Невиллом план по обороне от ворчливой старухи, — не без иронии в голосе предположила Августа и, не дав возможность возразить, тут же добавила: — Не будем тратить время на пустые возражения, а перейдем к сути. Откровенно говоря, я слишком долго старалась не обращать внимание на дракона в комнате, но сегодня он подпалил мне зад…

— Не вам одной, — понимающе вздохнула девушка.

— Как я понимаю, вы успели помириться, — миссис Долгопупс не спрашивала, а утверждала.

— Мы особо и не ругались, — уклончиво произнесла Пэнси.

— Надо же, вы не ругались, — вздернув вверх левую бровь, едким тоном сказала пожилая дама. — Интересно представить, что будет твориться, если вы по-настоящему поругаетесь. Хотя нет, такое и в страшном сне не приснится.

— Вы против наших отношений, Августа? — посмотрев в глаза собеседнице, напрямую спросила Паркинсон.

— Для тебя я миссис Долгопупс, девочка, и это нескоро изменится для тебя, — со сдержанной холодностью произнесла та. — Прежде чем я отвечу на твой вопрос, дай мне честный ответ на мой…

— И какой же? — нетерпеливо выпалила Пэнси.

— Чувства Невилла к тебе хотя бы частично взаимны?

— Признаюсь честно, кричать о том, что прямо сейчас трансгрессирую с ним в Гретна-Грин⁽¹⁾ не стану. Но и отрицать, что я хочу быть с ним как женщина, не буду. Надеюсь, вы понимаете, о чëм я говорю.

— Конечно, понимаю, — хмыкнула Августа и подумала:

«Я тоже была молодой, и моë тело тоже требовало своë, хотя в словах такой прямолинейной я не была».

— И на твоë решение быть девушкой Невилла совершенно не влияет то, что он мой внук, и ты не теплишь надежд через него освободиться от своего наказания раньше срока? — спросила миссис Долгопупс, буравя свою собеседницу взглядом.

— Вы уже задали мне три вопроса, миссис Долгопупс, — сердито заметила Паркинсон. Она сделала глубокий вдох, надеясь, что приток свежего воздуха охладит распаляющийся в ней гнев, и, шумно выдохнув, продолжила: — Отвечу на последние два простым «нет». Не скажу, что меня всё устраивает в жизни под одной крышей со сварливой, помешанной на гелиотропе старой перечницей, но я чуточку лучше, чем вы обо мне думаете… — нервно прикусила нижнюю губу и добавила: — Если бы я ничего не чувствовала к Невиллу, то этого разговора просто не было. А теперь я хочу услышать ответ на свой вопрос.

— Что ж, похоже, ты была со мной искренна, теперь мой черëд, — сложив домиком пальцы, с тяжëлыми интонациями в голосе сказала Августа. — Я, безусловно, не восторге, но мешать вам не собираюсь. Хоть вы оба и ведете себя как дети, но уже взрослые и можете решать сами, как жить и как лечить своë сердце, — она сделала небольшую паузу и добавила: — Не забудь сообщить мне, когда нужно будет написать тебе разрешение на свободный день.

— Зачем? — удивилась девушка.

— Для вашего визита к твоей матери, разумеется.

— Ах, точно… — несколько растерянно произнесла Пэнси. — Но вряд ли нам удастся с ней встретиться: мама в минувший четверг уехала в Швейцарию поправить здоровье.

«И, возможно, найти себе мужа», — с неодобрением про себя добавила девушка.

Она была папиной дочкой, и смерть отца через месяц после падения Волан-де-Морта стала для неё тяжелым ударом. Пэнси сильно раздражало то, что мать не захотела прожить до конца жизни вдовой и что через год после смерти мистера Паркинсона его супруга сняла траур. Теперь вдовствующая миссис Паркинсон — еë, в отличие от дочери и покойного супруга, совершенно не коснулись меры против сторонников Волан-де-Морта — жила так, словно настала еë вторая молодость.

— А я и не знала, — произнесла Августа, явно разочарованная своим каналом новостей. — Всё равно тебе стоит ей сообщить последние новости.

— Сообщу, — без особого энтузиазма в голосе сказала девушка.

— Думаю, теперь тебе стоит вернуться к Невиллу, пока он там, за дверью, не поседел от переживания, — иронично заметила миссис Долгопупс.

Пэнси вместо ответа кивнула, встала со стула и направилась к выходу. Уже положив руку на дверную ручку, девушка повернулась к пожилой даме и не без дерзости сказала:

— Может, не сейчас, но позже мы станем одной семьей, дорогая бабуля. Потому что Невилл — тот человек, с которым я хочу быть со всей силой своего эгоизма.

Не дожидаясь ответа, девушка распахнула дверь и покинула кабинет, так и не увидев реакции его хозяйки, у которой такая откровенность вызвала улыбку. Невилл, как и предполагала Августа, находился в коридоре и мерил расстояние нервными шагами почти у самых дверей. Увидев еë, он по наитию расставил руки в стороны, словно приглашая в объятия, в которые она сразу же окунулась. Уткнувшись лицом в его грудь и вслушиваясь в быстрое биение его сердца, Пэнси едва слышно попросила:

— Обними меня покрепче, Невилл.

— Всё так плохо? — прижимая к себе еë, трепещущую от головы до пят, взволнованно спросил тот.

— Нет, наоборот. Всё очень хорошо…

1) Гре́тна-Грин — небольшая деревня на юге Шотландии, в которую после 1753 года стремились почти все влюбленные англичане, чтобы обойти положение в законе о браке, по которому пары младше 21 года могли венчаться лишь с согласия родителей или опекуна (закон распространялся только на территорию Англии и Уэльса).

Вернуться к тексту